Война где-то рядом

Валентин Пампура

Чёрная, пропахшая гарью. Она идёт по земле, глядя на мир холодными и бессмысленными трубами орудий. Она взрыхляет земную плоть осколками, оставляя после себя искалеченных физически и душевно.

Подсолнух

Огромный, желтый подсолнух, склонившись тяжелой головой, смотрел на Ванюшку. Он висел над самым забором, аппетитно чернея своими крупными семенами. Ванюшка сидел на куче песка и смотрел на подсолнух. Золотые волосы как желтые листья подсолнуха окаймляли его лицо. А большое количество веснушек, словно семечки темнели на его лице.

— Мама, а, правда, подсолнух похож на солнце?

— Да, сынок, подсолнух он как солнце, только маленькое.

— А когда он вырастит, он станет как солнце?

— Нет, но он даст людям вкусные семена, а люди из него сделают масло.

— Это то масло, которое заливают в танки, что бы они стреляли?

— Нет, сынок, это то масло, на котором жарят вкусные пирожки.

— А на чем будут работать танки?

— Не знаю, сынок… Лучше бы они не на чем не работали.

— А если они не будут работать, они не смогут стрелять?

— Не смогут…

— А зачем они стреляют?

— Потому, что дураки, вот и стреляют.

— А сегодня тоже будут стрелять.

— Нет, сынок, не будут у тебя же сегодня день рождения.

— Мама, а почему ты плачешь?

— Это так, сейчас пройдет. Ты помнишь, что нужно делать, если услышишь взрыв?

— Да мама, нужно лечь на землю, и закрыть голову руками. И открыть рот. Вот так, правильно?

— Все правильно. Хорошо. За двор не выходи, я пойду, поставлю тесто. А то, придут гости, а у нас ничего не готово.

Мама ушла, а Ванюшка стал смотреть на подсолнух. Он переливался на солнце желтыми лепестками, и Ванюше чудилось, как из него льется чистое и свежее масло.

— Давай, давай братуха, лей, шо краев не видишь? — Чистая как слеза, она наполняла стаканы, и туманила головы трем нац-гвардейцам. Они сидели на ящиках из-под снарядов. Черным, пустым оком, смотрел в небо миномет. — Слухай сюда, мы тут, как форпост, как эта бл… последний оплот цивилизации. А короче давай за матерей, жен, сестер, в общем, за всех тех, кого мы здесь защищаем от сепаров.

— За мир.

— Вот правильно. За мир без колорадов.

— Травить бл… жуков, что б картошку нашу не жрали.

— Ес, уважуха.

— Слушай, я уже две недели здесь, а еще не одного ватника не завалил.

— Братуха, сегодня завалишь, это будет тебе мой подарок на днюху.

— Колян, давай с биноклем на пост, как увидишь движуху маякни. Ты пойми, вот они там, за нами кто? Нули. А ты вернешься героем. Нет, ты понял, да? Настоящим героем, мужиком. И будешь там иметь право на все. Потому, что вся жизнь там, только благодаря тебе. Ты понял, да? Вот. Давай разливай, не томи тару.

Подсолнух качался над самым забором. Ванюшка подкатил бочку к забору, взобрался на нее и потянулся к подсолнуху.

— Сема, движение, но правому краю.

— Так, братуха твой звездный час, заряжай. — Темно зеленый, снаряд с небольшим оперением исчез в бессмысленной трубе миномета. Она напряглась, хлопнула, и снаряд со свистом ушел в небо.

Ванюшка уже почти дотянулся до подсолнуха. Когда, что, то просвистело и хлопнуло недалеко от забора. Срезанный осколком подсолнух упал на землю. Ванюшка свалился с бочки на кучу песка. Во двор выбежала мать.

— Ваня…

— Мама, где ручка? Где моя ручка?

Кисть руки была срезана осколком, и лежала не далеко от подсолнуха. Нестерпимая боль, красными кругами заволокла все вокруг Ванюшки. Она впивалась, не давая ему найти места. Он бился на руках матери, пока совсем не обессилил и не потерял сознание.