Минин и Пожарский

Валентин Костылев, 1939

Повесть исторического романиста В. И. Костылева (1884–1950) о двух славных деятелях Смутного времени – нижегородском земском старосте Козьме Минине и воеводе князе Дмитрии Пожарском, об организации ими народного ополчения и освобождении в 1612 году Москвы от польских интервентов. Это историческое событие – спасение Отечества и победа над Смутой – легло в основу вновь учрежденного праздника – Дня народного единства, который наша страна, начиная с 2005 года, отмечает 4 ноября. Этому празднику и посвящено издание повести.

Неведомые всадники

Хмурый декабрьский вечер 1610 года. В селе Погост, близ Мурома, к избе старосты опрометью подбежали две женщины и давай барабанить в дверь.

На крыльцо вышел худой седобородый старик.

— Что такое?! — сказал он. — Гляди, как стучат! Неужто ума у вас нет? Чего шумите?

— Ой, беда, Климентьич! Супостаты идут! — заголосили женщины. — Своими глазами видели. Много их!.. Ой, много!

Староста тяжело вздохнул, перекрестился и вдруг, оттолкнув женщин, выбежал на улицу как был — без шапки, в рубахе, несмотря на зимнюю стужу. Подбежал к небольшому колоколу, висевшему на дереве около церкви, и ударил в набат. Тревожно загудел колокол.

Со всех сторон сбегались погостовцы.

— Родимые, братцы мои! — воскликнул староста, обратившись к толпе крестьян. — Наказал и нас Бог. Прут, окаянные, и к нам. Не справиться, братцы, нам с ними, пропали мы. Пожгут они добро наше, а нас всех перебьют. Спасайтесь! Бегите в лес!..

Поднялась суматоха. Многие, кое-как одевшись и укутав в медвежьи тулупы своих ребят, поволокли их на салазках в ближний бор. Но нашлись и такие, что твердо решили не покидать своих жилищ и защищать себя и свое добро до тех пор, пока хватит сил.

— Чего бежать? — рассуждали они. — Не все ли одно: что помереть с голоду в лесу, что быть побитым в бою?! Уж лучше побьемся за свою землю. Пускай запомнят нас разбойники поганые!

Деревня словно вымерла. Опустела улица, все притихло кругом. Погостовцы спрятались в сенях с топорами, вилами и рогатинами, решившись дорого продать жизнь.

На дороге, за околицей, показалась длинная вереница верховых. Впереди ехал знаменосец. Позади шла польская конница, ощетинившаяся копьями.

Вот уже первая пара всадников вступила в село. За нею вторая, третья, четвертая… Кони фыркают, косятся на избы, всадники пришпоривают коней, дергают их за уздцы, с любопытством озираясь по сторонам.

Заунывно прозвучал в пустынной улице протяжный вой трубы. Остановившись среди села, поляки соскочили с коней. Сверкнули вынутые из ножен сабли. Вспыхнули пуки соломы, привязанные к остриям пик. Загремели барабаны. Поляки врассыпную двинулись к избам.

Но тут случилось нечто совершенно неожиданное.

Из леса выскочили какие-то всадники. С гиканьем и свистом налетели они на оставленных польскими гусарами коней, разогнали их. Поляки не сразу сообразили, что случилось. Да и не было им времени соображать: неведомые всадники, не давая опомниться, храбро набросились на них и принялись рубить своими мечами направо и налево.

Но поляков было больше, чем их противников. Успевшие вскочить на коней польские гусары вступили в бой.

В эту минуту погостовские мужики, выбежав из своих засад, тоже напали на гусар с вилами и рогатинами.

Погостовская улица огласилась криками, лязганьем железа, стонами раненых. Люди падали с коней на землю…

Польский отряд, привыкший без боя занимать мелкие селения, не выдержал удара.

Пришлось спасаться бегством. Но не так-то легко было это. Если кому и удавалось ускользнуть с улицы, то на него из-за деревьев неожиданно нападали погостовские жители, сидевшие в лесу. Длинными шестами и дубьем они валили беглецов с коней наземь…

Победа была полная.