Фаетон. Научно-фантастический роман. Книга 6. Цепная реакция

Валентин Колесников

Герой книги в очередном испытательном полете дисколета отклонился от маршрута следования, что привело к непредсказуемым последствиям, изменив его жизнь, полную небывалыми последствиями и приключениями…

Глава вторая

Из Байконура Леонид вылетел в Москву поздно вечером. Его самолет еще был в полете, когда в его квартире две Ани, Анна Собинова и жена Леонида Аня накрывали на стол по случаю дня рождения сына Кразимова, Димы. Малышу исполнятся второй год. В этот апрельский вечер, особенный вечер для Ани и Леонида, так, как ко дню рождения сына, Кразимову был предоставлен отпуск. И они будут вместе целый месяц.

Петр нервничал. Часто выходил на балкон. Всматривался на рубиновые звезды Кремля, хорошо видневшиеся отсюда с балкона квартиры Кразимовых. Сияние, исходившее от их величественных пятиконечных лучей, озаряло небо над Москвой, одевая столицу в праздничный блеск. Собинов, в ожидании встречи, мысленно не раз возвращался к тому моменту, когда Гаринов должен был утвердить экспедицию в аномальную зону с надеждой ожидая, что полетят они вдвоем с Леней. Но все вышло, как вышло. И теперь Петр слегка завидовал Лене.

Анна Собинова восхищалась оригинальными рецептами солений, выставленных на стол и приготовленных Аней по особым рецептам Эльзы Эдуардовны, которые она передала Ане. Эти соления издавали чудный аромат восточных пряностей и были такими свежими с виду, словно только что собранными с грядки. А маслята в хрустальной вазе со свежее нарезанным колечками луком, лоснились, там томясь в ожидании закуски. Особенно хороши они под Столичную водку, если пить ее мелкими рюмками, обильно закусывая маслятами, то водка становится бодрящим напитком, освежающим мысли и возбуждающим гамму чувственных наслаждений застолья. Под соленые огурчики и грибочки водка навевает собой романтические мечтания о новых проектах и экспедициях в неведомое и еще не исследованное космическое пространство, увлекая собеседников в неведомые миры вселенной. Стол уже был накрыт и ломился от яств. Женщины закончили накрывать и вели непринужденную беседу о хозяйственных делах, вплетая в разговоры замеченные причуды в характерах их мужей, и от этого с кухни время от времени доносился их веселый и жизнерадостный смех. Петр откровенно скучал. С балкона дома с двенадцатого этажа, открывался изумительный вид на Москву, на Красную Площадь и на Кремль. Внизу по прилегающей улице неслись сплошным потоком автомобили, время, от времени замирая на перекрестках у красных огней светофоров.

— ″Очевидно попал в пробку″, — подумалось Собинову. Он взглянул на наручные часы, стрелки показывали без пяти двадцать один. Самолет приземлился в Шереметьево в двадцать ноль, ноль, и ехать сюда всего то сорок пять минут, если конечно нет пробок. Петр не выдержал, набрал номер на мобильном телефоне. Длинные гудки в трубке внезапно прервались: — Да, Петро, слушаю, — Леонид зычным голосом ответил.

— Ну, ты где? Водка уже застыла в холодильнике, а тебя нет.

— Уже поднимаюсь лифтом.

Петр вышел из балкона на кухню: — Эй, девчонки, Леня уже в лифте!

Женщины быстро сняли фартучки, и вышли в коридор навстречу хозяину квартиры. Леонид с букетом красных роз переступил порог и вручил цветы Ане, она передала букет Анне Собиновой, а сама обняла и прижалась к Леониду всем телом. Он ощутил упругость ее груди и трепетание ее молодого тела. Они поцеловались. Затем Леонид поцеловал в щеку Анну и крепко пожал руку Петру: — Ну, здравствуйте, мои родные. А где же самый маленький?

— Он уже давно в кроватке. — ответила Аня.

— Я ему тут кое-что привез, — указывая на увесистый прямоугольник кожаного кейса, сказал Леонид.

— Это потом, — скомандовала жена. — Давай, мой руки и за стол. Видишь, гости заждались.

Застолье проходило весело. В разговорах о смешных событиях в жизни пар. О том, о сем, кроме работы. Эту тему почему-то старательно обходили стороной, и все понимали, что это табу. Чувствовалось, что Алексей Алексеевич провел хорошую работу с каждым и в разговорах, и в мыслях о работе ни, ни…

Далеко за полночь Собиновы распрощались. Леонид проводил супругов до лифта и с нетерпением вернулся к жене. О, как он ждал этого мига, блаженного мига уединения и покоя в объятиях горячее любимой женщины и верного друга. Лежа в постели, наслаждаясь друг другом, они, как дети, лепетали разные слова, коверкая их смысл. Им казалось в эти мгновения любви, что смысл этих слов, понятен, им двоим в целой Вселенной, и что жизнь сказочно прекрасна и божественна. У Ани в полумраке, глаза казались огромными сияющими, как две звезды. В пушении длинных ресниц, глаза были прекрасны, сияющие счастьем и радостью, восторгом, наполненным ее сильным мужчиной. В эти мгновения ее женская слабость приобрела силу любовной игры, ради которой влюбленные мужчины ломали копья на рыцарских турнирах. Ради которой, влюбленные совершают чудеса храбрости, отстаивая в поединке честь и достоинство своей избранницы. Аня, как прекрасный цветок, источающий тончайший аромат, порождающий бурю чувственной неги, взрывался полуобморочным трепетом, в котором утопало и останавливалось время. Пространство исчезало и только Аня, и только ее глаза, ее губы, ее щеки, ее красивые изгибы и линии, ее острые соски грудей, как два острых и нежных бугорка, скользили по его груди, повергая все тело в экстаз любви…

И лишь под утро, когда первый луч восходящего солнца проник в спальню, муж и жена, уставшие от любовных страстей, уснули в неге. Их разбудил лепет малыша в кроватке. Гремя погремушкой, он громко звал:

— Ма—ма! Ма—ма—а!

От этого голоса оба проснулись. В комнате уже сияло солнце. Часы показывали 9—00.

— Пора кормить именинника. — сказала Аня.

— Пошли, я поменяю ему постельку и постираю пеленки. — заботливо с отцовской теплотой заговорил Леонид, — А ты, сваришь ему кашки?

— За дело, — скомандовала Аня. И они быстро и со знанием дела принялись выполнять свои родительские обязанности…

Леонид, сидя в кресле под лампой торшера, читал книгу. Это было произведение Шарля де Костера ″Легенда об Уленшпигеле и Ламе Гудзаке об их доблестных забавных и достославных деяниях во Фландрии и других краях. ″ Леонид читал эту книгу еще в детстве, и теперь, с наслаждением, придавался домашнему уюту, и отдыху перечитывая любимое произведение еще раз. Аня с сынишкой в это время ушли во двор прогуляться перед сном. Старинные часы, свадебный подарок Аниной бабушки, мерно тикали в углу комнаты, было уже 19—00, вот должны были явится с прогулки жена с ребенком, как вдруг в полумраке комнаты сверкнула молния и вмиг возник силуэт мужчины. От этой вспышки комната наполнилась озоном, а силуэт материализовался в Карлоса Альенде. На нем был неизменный спортивный костюм. Леонид, привыкший к неожиданностям в своей работе, спокойным голосом приветствовал непрошенного гостя:

— Добрый вечер. С чем пожаловали на этот раз?

— Вы не поверите, — Карлос взмахнул рукой. Над двуспальной кроватью спальни в воздухе возник мерцающий экран и на нем прошли картины секретного разговора Леонида с Гариновым в сверхсекретном ″Музее″, детище Алексея Алексеевича. Удивлению Кразимова не было предела: — Откуда это? — спросил он.

— Спасибо Вам, Леонид, за информацию. Мы вживили Вам имплантат, он сделал запись, которую мы сканировали с его памяти, вот и все. Теперь мы точно знаем, что торсионные поля штурмуются вами. Что исследования, не зависимо от смертельной опасности, продолжаются.

— Так ведь, мы принимаем меры к нейтрализации, — пытался возразить Леонид. Карлос снова взмахнул рукой. На экране возникла лаборатория с восстановленным из пространства оборудованием.

— Вы видите, что восстановить предметы, или, другими словами, вернуть из пространства в целости и сохранности ничего нельзя. Это будет хаос. Обратите внимание на лабораторный стеллаж посреди комнаты. — на экране увеличилось изображение и стоявшие там колбы были с трудом узнаваемы. Одна была впаяна в деревянную полку, словно выросла вместе с деревом, из которого эта полка была изготовлена. Другая колба лежала на краю стеллажа, и ее свободный конец был вытянут до самого кафельного пола. Ни единого предмета, находившегося в лаборатории, не было в хорошем не деформированном состоянии.

— Как видите, эти эксперименты ни к чему хорошему не приведут. Поэтому я настоятельно рекомендую, прекратите издеваться над природой вещей. Мы в свое время вынуждены были утопить известную вам Атлантиду из—за хаоса и деструкции пространства. Но вам еще повезло. Еще можно было спасти планету, пожертвовав одним материком. А вот Фаетон пришлось разрушить.

— А что там произошло?

— Для захвата власти в ходе междоусобных войн они создали квази-кварковую бомбу, которая представляла собой не что иное, как цепную реакцию превращения материи в пространство. Втиснув толчок к началу реакции в бомбу, они провели первое испытание в районе пустыни Пастка. Там был заброшенный город. После испытаний от развалин города не осталось и следа, образовался огромный и глубокий котлован. Наши передовые отряды спасателей еле погасили очаг разрушений начавшейся неуправляемой цепной реакции. Котлован заполнился водой, образовав там огромное озеро.

— Мне непонятна Ваша позиция, уважаемый Карлос, почему Вы игнорируете контакт?

— Вы низшие цивилизации не понимаете одного, что, вступая с вами в контакт, мы подвергаем вас опасности заражения. Пока вы не достигнете уровня самоочищения и защиты себя от синдрома алчности, зависти и злобы, мы не сможем полноценно развивать наши отношения.

— А помочь нам преодолеть эти синдромы?

— Это невозможно! Невозможно из—за того, что Вы еще не достигли понимания того, что, получив все блага высокоразвитых цивилизаций, и их достижения мгновенно наступает эпидемия вселенской деградации личности, порожденная синдромами лени и бездействия. Ваши организмы так устроены. А переделать их мы не в силах и только исторический опыт, и борьба за выживание перестраивает вас, а для этого необходим естественный отбор, естественный путь развития, который мы тщательно оберегаем.

— И ничего не делаете, чтобы прекратить начало военных действий и конфликтов среди Человечества.

— Если хотите, то войны и конфликты стимулируют ваше естественное развитие и толкают прогресс. Мы стоим на страже вашего естественного развития отсюда наше невмешательство. И только в исключительных случаях, когда цивилизация заходит слишком далеко, нанося вред угрожающий всему живому во Вселенной, мы принимаем меры.

— Уничтожая цивилизацию.

— И как вы догадываетесь и целую планету, как например Фаетон. Но на самом деле это не наших рук дело. Цивилизации уничтожают сами себя, мы лишь ликвидируем последствия их разрушительной деятельности. И порой это нам достается с трудом. На месте Фаетона, вследствие цепной реакции, образовалась черная дыра вселенского масштаба, грозившая все материальные тела превратить в единый пространственный монолит. Нам пришлось задействовать новейшие технологии для блокирования места взрыва планеты. Заблокировать континуум нам все же удалось, там теперь дрейфует аномальная зона или Дыра времени, что вы и используете для проникновения в прошлое.

— Значит, я так понимаю, что для продвижения нас в познании законов мироздания необходим некий исторический путь естественного отбора.

— Понимайте, как хотите. Что заложено природой, то заложено и всякое вмешательство в этот процесс грозит деградацией и вымиранием цивилизации. Я не хочу повторять одно и то же.

— Можно еще спросить?

— Спрашивайте.

— Мы знаем, что высокоразвитые цивилизации имеют отличительный внешний вид по сравнению с Человеком. Но вы, Карлос не отличаетесь от земного жителя?

— Да это верно. Цивилизация будущего ведет коррекцию наших предков, наставляя их деяния, что улучшает нас и продвигает внедрение в будущие времена, где нет таких огромных запасов бурлящей энергии, как здесь.

— А черпать энергию из прошлого вы не пробовали?

— Ха—ха—ха. Вы мне определенно нравитесь, Леонид. Нельзя, даже крупицу на атомном уровне почерпнуть этой энергии, пойдет цепная реакция и принесет вред нам в нашем времени. Мы можем только брать некоторые ресурсы для своих летающих объектов, которые использовать в этом же времени для передвижения, вот и все.

— Уважаемый господин Карлос, смею вам заметить, что жена сейчас войдет.

— Не волнуйтесь, я верну вас во время начала нашего разговора, и на часах время нашего диалога продлится лишь мгновение.

Леонид с любопытством посмотрел на часы. Маятник часов застыл в отклоненном положении и не двигался, стрелки застыли на отметке 19—00.

— Как Вы это делаете?

— Нашей цивилизации миллиарды лет, а вы хотите, чтобы мы дали вам управление энергией, чтобы вы разрушили мироздание. Нет уж. Научитесь жить в мире и уважении друг друга, тогда мы поможем вам.

Как и в прошлый раз, пришелец растаял в пространстве комнаты. Часы тут же пробили 19—00. И в комнату вошла Аня.

— Какой-то странный запах появился в спальне. Ты не чувствуешь?

— А что такое?

— Как будто озоном запахло, ну как после грозы…