Мирумир

Валентин Баженов, 2020

Любовь – самое прекрасное чувство на свете, которое живет в человеческой душе. Мы любим с самого рождения. Сначала она проявляется к своим родителям, друзьям и родственникам, позже к противоположному полу. Любить можно всю жизнь одного человека, а можно менять партнеров с завидной регулярностью. Но человек предполагает, а Господь располагает… Никто из нас ничего не знает до поры, до времени о неожиданных поворотах своей судьбы, которая коренным образом может изменить нашу жизнь. Мы посылаем сигналы в космос и ждем ответа. Но уверены ли мы, что хотим его получить… Вот и герой романа, в жаркий летний день, случайно, оказавшись на берегу реки, знакомится с одной девушкой, по воле случая попадает в ближайшее будущее и будущее своей любви, планеты Земля – жизни стран, людей и государства… Внимание! Данная книга содержит ненормативную лексику.

Глава 1

Французский поцелуй

Москва. 20 июля 2018 г. Полдень. Один из пляжей Соснового бора, причал № 2.

Голубоглазый, темноволосый мужчина, среднего роста и крепкого телосложения, славянской внешности и правильными чертами лица, прямым носом и пухлыми губами, в темных очках, встал со скамейки, где он расположился всего час назад, и не обращая внимания на лежащих и стоящих, купающихся и загорающих на берегу Москва — реки москвичей, что небольшими группками, парами и одиночками вроде него, заняли собой все свободное пространство на зеленом, живописном берегу реки, как у самой воды, так и в радиусе пятидесяти шагов от нее, отложил в сторону «МК», снял светлые брюки, белую футболку, ботинки с носками, задвинув последние под скамью. Снял очки и положив их на одежду с краю скамейки, обратился приятным низким голосом к полинявшей от возраста и загара молодящейся даме лет за пятьдесят, что была недалеко от него в темных очках, она загорала топлес:

— Извините, девушка, вы присмотрите за моей одеждой, пока я поплаваю немного! Жарко что-то сегодня, наверное, будет гроза… — улыбнулся ей.

— Да, конечно, я посмотрю! — опытным взглядом женщина быстро оценила его мощное рельефное тело, с ног до головы и, улыбнувшись в ответ, спросила:

— А у вас не будет сигаретки? Мои, кажется, уже закончились…

Он молча достал пачку «парламента» из кармана футболки, присел перед ней колени и, улыбаясь, предложил:

— Да, пожалуйста! Сделайте одолжение — открыл перед ней свою пачку, — Спички, зажигалка есть?

— Да, зажигалка! Я возьму парочку, если вы не возражаете? — дама заулыбалась и ее полные, накрашенные губы расползлись в чарующей мужчин улыбке.

— Мария! — представилась она, — Можно просто, Маша! Я что-то не видела вас раньше здесь, вы новенький?

— Ничего удивительного, — ответил он, добавил низким голосом. — Москва огромный город, мегаполис! Это хорошо заметно здесь, по отдыхающим, яблоку упасть некуда, особенно сегодня…

Выпрямился во весь рост и сказал.

— Возьмите всю! Все равно я хотел бросить курить, — предложил свою зажигалку.

— Да, я тоже! — согласилась дама и, облокотившись рукой о полотенце, на котором лежала, приподнялась и предоставила ему и некоторым зевакам свою загорелую «девичью» грудь с темными сосками на всеобщее обозрение. Прикурила от его зажигалки:

— Ладно, девушка, я пошел! — сказал он, — Вы уж тут присмотрите, пожалуйста, я скоро!..

Поправил одежду на скамейке, свои плавки и, не дожидаясь ответа, отвернувшись от ее красот, пошел к реке. Он спешил к ней, обходил лежащих и стоящих по берегу полуголых отдыхающих москвичей, буквально пробираясь к манящей своими шумными волнами, солнечными бликами и своей прохладой воде…

— Вода, вода, — напевал он себе под нос, — Кругом вода — а — а…

Крупные волны, поднятые снующими и ревущими моторами катеров и скутеров, редкими белыми теплоходами, величественно проплывавшими по фарватеру реки, шумно бились о берег, легко раскачивая собой великое множество людей, что были на поверхности воды.

Валентин, так звали этого спортивного вида загорелого темноволосого мужчину, любил плавать. Он зашел по колено в воду, потом чуть больше и бросился с головой в зеленоватую волну, а уже через несколько секунд вынырнул в десяти метрах от берега.

Лег на спину и, подчиняясь внутренним ощущениям, воскликнул про себя:

— О, хорошо-то как! Красота! — посмотрел на синее бездонное небо с редкими белыми облаками, на противоположный берег реки, утопающий в зелени старых и молодых деревьев, на золотой купол Храма с крестом, что возвышался над деревьями и поплыл к нему…

Но куда там, сумасшедшие скутеристы, на своих мощных, водометных машинах бесновались по светло — темной глади реки на большой скорости, в самых разных направлениях, делая кульбиты и прыжки, тащили за собой лыжников и гнали машинами волну, легко могли сбить, «переехать» пловца, даже не заметив этого, поэтому ему пришлось отказаться от своей затеи. Валентин развернулся и поплыл назад к своему берегу, к основной массе отдыхающих, что плавали недалеко от берега:

— Придется мне быть как все…

С глади воды ему хорошо был виден весь берег с его отдыхающими москвичами, с большим белым теплоходом, стоящим у причала и «гудящим» рестораном у воды, по левую руку, где играла громкая музыка, аттракционы на берегу и огромный плакат с мячом и двумя футболистами соперничающие за него, зовущий на стадионы, смотреть большой футбол — чемпионат мира по футболу в России, ЧМ‑18. Россия — вперед! И большое количество разномастных, разноцветных автомобилей, блестевших боками на солнце, стояли здесь же, на стоянке. Музыка временами прерывалась и усиленный динамиками голос ведущего свадьбу или банкета тамады громко, на весь пляж поздравлял и хвалил кого-то, командовал и новая ритмичная мелодия на все триста, а может и больше сотен ватт, «вынимая мозги» отдыхающим, плыла над Москвой — рекой…

Июльский полдень был в разгаре. Была жара, жара плыла, в июль катилось лето, и разогретый воздух плыл и плавился над водой. Это можно было увидеть, посмотрев чуть дальше в сторону плеса, на широкую гладь реки, где не было скутеристов и лодок, где как в зеркале отражалось синее — синее небо с редкими облаками и горячее солнце, сверкало и слепило глаза, разливаясь теплом и светом в высокой синеве…

Вал плыл к берегу реки не спеша, раздвигая руками прозрачную воду, ощущая ее тепло и нежность каждой клеткой своего тела и невольно расслабился, не обращая никакого внимания на какафонию разных звуков, что смешались в разогретом воздухе и неслись со всех сторон. Он нырнул под воду, чтобы намочить волосы, а выныривая, уткнулся руками в чье-то мягкое и загорелое тело, что вдруг оказалось перед ним.

Это была красивая лицом, голубоглазая девушка с полными чувственными губами в синем купальнике, а ее большая полная грудь выскочила из него, приоткрыв ему свой темный, эрогированный сосок, сначала один, затем другой. Золотая цепочка и крестик здесь же на ее загорелой груди.

— Ну что уставился! — сказала она, пряча от него грудь и поправляя тонкие лямки своего купальника, — Плыви себе дальше, куда плыл! Плавают тут…

— Ого, красотища какая! — воскликнул он и сразу вспомнил правила трех «нет» — ничего невозможного нет! Привет, голубоглазая, извини, что так получилось! Как зовут тебя, красавица? — Улыбнулся и, завороженный, ее взглядом с живыми полными пухлыми губами, восторженно добавил:

— В девушке должны быть красивы только две вещи: это взгляд и губы, потому что взглядом она может влюбить, а губами — доказать, что любит! А тут такая красота…

— А, что мы уже на ты? — ответила она, отворачиваясь от него — Нахал! Но он взял ее за руку и повернув к себе, заглянул в ее большие голубые глаза, сказал своим низким приятным голосом:

— Похоже, что рука судьбы сама свела нас в этом публичном доме, в этом блудилище, — рукой показал на этот лежащий, стоящий, двигающийся по берегу и воде топлес, — Мы тоже часть его! Красавица, а ты веришь в любовь с первого взгляда?!

— А ты знаешь, что все браки заключаются на небесах! — Вал снова улыбнулся ей и гляди в глаза, на губы, стал читать ей стихи:

— Нет ничего прекрасней губ твоих, Когда улыбка украшает их, Когда они волнуют и влекут, Когда молчат, смеются и поют, Когда они сердиты и грустят, Когда играют, дразнят, говорят, Когда бледнеют, удивляются, робеют, Когда горят желанием краснеют, Нет чувственней и слаще губ твоих, Вся страсть и нежность хранится в них…

— Красавица, а тебе говорили что ты — настоящая Анжелика, не киношная, а живая и быть с тобой рядом, это уже — счастье!..

Может быть, он убедил ее, может, голос повлиял на нее или его серые светящиеся любовью глаза, но прекрасная незнакомка сменила свой гнев на милость:

— Светлана! — заулыбалась она своей чарующей улыбкой — А тебя?!

— Валентин! — ответил он и прижался к ней всем телом, обнял ее за талию и, окунувшись еще больше в ее бездонные голубые глаза, утонул в них раз и навсегда, смотрел на нее и не сводил с нее своих влюбленных серых глаз.

— В каждой женщине природой заложено красиво стесняться, и вызывающе скромничать — Вал осмелел и рукой дотронулся до ее шикарной груди, улыбнулся.

— А ты — нахал! — сказала она ему, — Но симпатичный…

Вдруг засмеялась она.

— А ты очень красивая! — невольно слетело с его губ и, подчиняясь голосу сердца и плоти, сверкая глазами, он еще крепче прижал ее к себе, глаза в глаза и губы их слились в страстном поцелуе…

— О, какой ты скорый! — заулыбалась Светлана, как только он немного ослабил руки, не все не отпуская от себя.

— А еще ты очень сладкая, Светлана! Твои глаза, твои губы — в тебе столько красоты и обаяния, что мои руки и душа сами все тянется к тебе!..

Вал снова прижал ее к себе и поцеловал ее долгим сладким поцелуем, лаская при этом руками ее попу, спину, сжимая соски и груди…

— Однако! — воскликнула она, скользнув руками вниз по его загорелому, мускулистому телу, легко нашла то, о чем он скромно промолчал…

— Вы меня смущаете, молодой человек! — громко засмеялась она, держась руками за растянувший плавки мужскую гордость, при этом смотрела в глаза, доставая член наружу.

— Ого, ничего себе! — воскликнула она, — Да в нем сантиметров тридцать будет, да еще такой толстый…

В глазах ее загорелись озорные огоньки…

— Тебе показалось! — улыбнулся он и только подумал, что делать дальше, как она сама прижалась к нему всем телом и, обняв его одной рукой за шею, другой направила колом стоящий конец в свою пухлую, мокрую от желаний щель, обняла его руками и ногами и зашевелила попой…

Они поплыли по течению реки, сжимая друг друга в объятиях, словно живой поплавок и время от времени сливаясь в жарких поцелуях. Вал целовал ее пухлые губы, запуская свой язык как можно глубже в рот, догадавшись, что она плывет от этого…

— А ты хорошо целуешься! — сказала она широко открытыми синими глазами, неожиданно спросила, — А тебе нравиться ебаться со мной?..

— Да, Светик, очень! Я люблю, обожаю тебя! — Вал почувствовал, что совсем немного и должна наступить развязка. В подтверждение этого Светлана закрыла глаза и громко застонала от неожиданно нахлынувшей внутри горячей волны, еще больше прижалась к нему, замерла. Он чувствовал ее вибрации внутри и двигался им навстречу, стараясь держать обоих на плаву, а она, отдавшись захлестнувшей ее чувствам, плыла и двигалась вместе с ним.

— Еще, милый! Еще, еще! — она страстно шептала ему на ухо, крепко впившись ногтями в его спину, стонала и текла так, как никогда еще с ней не было…

Вал смотрел влюбленными глазами на ее перекошенное страстью лицо, на полные чувственные губы, на тяжелые, шикарные груди, что прижимались к нему то отходили назад, на набухшие темные соски, которые хотелось целовать, на всю эту неземную красоту, что по воле неба, оказалась в его объятиях.

— Светка, какая ты красивая! Я люблю тебя! — шептал он ей, в закрытое волосами ухо и страстно целовал ей шею, ее пухлый похотливый рот, ее грудь…

— Сумасшедший, что ты со мной делаешь? — шептала она, не открывая глаз, — На нас же все смотрят! Понимаешь, нет…

— Да, хрен с ними, пусть смотрят! Пускай завидуют…

— Но это же полная антисанитария…

— Ничего, все нормально! Главное, что ты любишь меня! Ты же любишь меня, да?

— Да — а — а-а! — протяжный стон сорвался с ее похотливых губ и она задергалась попой, потом замерла на мгновение и кончила…

— Я люблю тебя! — от этих слов ее «башню» снесло окончательно, даже больше, чем от оргазма, она была счастлива с ним. Улыбаясь, обняла его за шею обеими руками и, сверкая голубыми глазами, весело, произнесла:

— Теперь ты обязан на мне жениться! Согласен? — ослепительно заулыбалась. — А я совсем ничего не знаю про тебя, кроме того, как тебя зовут, что ты хорошо плаваешь и так хорошо целуешься, что ты такой великолепный любовник!..

— Ну, так зачем дело стало? — Вал улыбнулся в ответ, — Я согласен! Поехали в загс…

Прошла секунда, другая, третья, а она все смотрела в упор на него, глаза в глаза, ища в них, в словах подвох с его стороны, но не найдя и тени сомнения, обхватила его голову руками и сама протянула к нему свои полные, сладкие губы. Чувства вновь овладели ими, он снова сжимал ее в своих крепких руках и они целовались…

— О, это сумасшествие какое-то, сколько же в тебе силы! — удивлялась она, — Я давно уже кончила, а он у тебя все стоит и стоит…

Светлана, улыбалась, продолжая рукой держаться за предмет мужской гордости.

— Валь, милый, мне очень хорошо с тобой, — сказала она — Но ты знаешь, мне нужен человек, который бы не только свел меня с ума, но еще сошел с ума вместе со мной!..

— А-а, пошли лучше на берег, там и поговорим спокойно, ты не против?

— Нет, конечно, я только — «за»! — ответил он, и они опять поцеловались…

Поглощенные нахлынувшими на них эмоциями и чувствами, они не заметили, что течение реки отнесло их более двух сотни метров вниз по течению. И потому они не сразу заметили, что что-то здесь не так. На берегах по-прежнему было полно обнаженных отдыхающих москвичей, разве что большинство из них выглядели как-то странно…

Мир сошел с ума. Мужчины и женщины, что попадались им, были совершенно голые. Никто никого не стеснялся и не от кого не прятался. Все больше парами, они стояли, ходили, лежали и плавали в «пастельных тонах» и живописных позах: на солнце и в тени редких деревьев лобзали друг друга и «нежили», а компания молодых загорелых самцов, в чем мать родила, лениво играли в волейбол.

А отдыхающие парочки в тени редких кустов, занимались сексом, в самых разных фривольных позах. Вал посмотрел на нудистов, на Светлану, помогая ей выйти на пологий берег, сказал:

— Мир состоит из бездельников и бездельниц, желающих иметь деньги, не работая! Ничего неделание и безделье это и есть их работа — не обращая ни на кого внимания, они пошли к своему пляжу. — Женщина может до самой могилы порхать как беспечная бабочка или стрекоза, сосредоточившись на личной жизни, и никто ее в этом не упрекнет. А мужчину — бездельника ждет менее радостная участь: ярлык неудачника. За отказ от карьерных амбиций и социальной успешности мужчины платят очень высокую цену, поэтому им так страшно быть «не такими, как все». Даже когда этого требует совесть…

Среди «волейболистов» возникло легкое замешательство, а потом игра вообще приостановилась. Вал взял Светлану за руку и, улыбаясь ей в глаза, произнес:

— Ну, все твоя красота вызвала настоящий переполох в рядах геев и лесбиянок! Так что банда местных нудистов, жаждующих любви, захотят с тобой познакомиться и более того осчастливить тебя, доставить райское удовольствие…

Не успел Вал договорить, как их окружили голые загорелые мужчины со своими разнокалиберными органами размножения.

— Что вам нужно, гомосеки? — сказала Светлана, — Никогда женщин красивых не видели, что ли? Так у вас есть свои красотки, вон их сколько у вас, одна другой лучше, да и вы, красавцы, есть друг у друга! Неужели всех уже перетрахали и потому потеряли к ним и самим себе интерес?

Не выпуская руку Вала, она решительно пошла на стенку голых мужиков:

— Дайте пройти! — но нудисты не дрогнули от ее слов и они остановились. Среди дружной толпы гомиков выделялся один загорелый, спортивного вида, рослый и длинноволосый брюнет — красавчик, весьма симпатичный, со следами интеллекта на лице и крупным висячим пенисом, возможно, он был их вожаком…

— Не спеши красавица, давай познакомимся, пообщаемся поближе! — сказал тот, обращаясь к товарищам, — Твоя красота теперь мне покоя не даст ни днем, ни ночью!..

И нагло заржал прямо ей в лицо, а потом неожиданно схватил ее за руку, другой за бретельку купальника и сорвал ее с плеча. Светлана испуганно посмотрела на Вала…

— О — о — о! — воскликнул обнаглевший красавец, — Такую красивую грудь прятать нельзя, их должны все видеть и восхищаться ею, а я в первую очередь!..

Снова обратился к своим братьям по цеху, намериваясь в наглую, сорвать с нее трусики, но не успел этого сделать. В следующее мгновение, резким и сильным ударом в челюсть другим в живот Вал свалил обнаглевшего мачо с ног, застыл в боксерской позе, готов «месить» любого, кто только дернется из них, и толпа нудистов расступилась…

— Ну что, кто следующий? — воспрянула духом Светлана, — Нет больше желающих получить прямой рабоче — крестьянский хук в свою челюсть? Сама вижу, таких больше нет!

Их альфа — самец корчился на земле от боли и вид его не вызывал у них энтузиазма:

— А ты педрило, получил свое! Трахайтесь между собой, козлы вонючие, раз вы особенные, а к нормальным людям соваться не советую…

И на глазах притихшей разномастной толпы нудистов, словно греческая богиня Афина убрала свою обнаженную грудь в купальник, пнув ногой напоследок по распластанным на земле причиндалам красавца, скрученного от боли вожака местной нудисткой богемы…

— Лежат тут педики всякие, дорогу загораживают, пройти не дают! — и чувствую, что больше ей ничто не угрожает, гордая своей красотой, поцеловала Вала в губы на глазах голых самцов, переступила через нудиста. — Пошли, дорогой! Эти извращенцы, что здесь собрались, больные на голову люди, по ним давно уже «Кащенка» плачет…

Взяла его за руку и, не обращая больше на них внимания, пошла с ним по берегу реки мимо смотрящих со всех сторон нудистов…

— Валь, а ты что боксом занимался? — спросила Светлана, держась руками за его предплечье, ощупывая твердый выпуклый бицепс. — Так жалко бедняжку стало, такой красивый!..

— Подожди, Светлана, я что-то не догоняю? Ты шутишь или серьезно предпочла сейчас, пока я раскидывал толпу гомиков, чтобы главный нудист насиловал тебя?! Непреднамеренно так, по взаимному согласию…

— Это не я, а ты так думаешь? — улыбнулась она, — Нет, конечно!

Может быть они бы тебя мороженым угостили? — горячился Вал, — Не веришь, можешь вернуться к ним и попросить у них прощения…

— Ладно, милый не ревнуй! — заулыбалась Света, — Классно ты дерешься, одним ударом вырубил красавца, второй явно был лишним. Я люблю тебя!..

Они подходили уже к своей скамейке, по пути, им «попался» еще один такой озабоченный этим делом товарищ, кавказской наружности. где-то за пятьдесят, солидной фигурой и наружности, с большим горбатым носом и еще большим прибамбахом в белых трусах, со специальным карманом, который внушительно выступал наружу, отирался недалеко от двух одиноких женщин, сидящих на земле. Светка брызнула смехом:

— Ты только посмотри на этого «красавца» с его огромной штуковиной, что рвется из трусов наружу, а оно еще не стоит, тоже осчастливить женщин хочет! Бедняжка…

— Ты думаешь? — удивился Вал, — Я давно его уже приметила здесь, пасется здесь и своей «завлекалкой» женщин смущает! Лето, столько наготы кругом, вставить им хочет…

Она громко засмеялась и все никак не могла остановиться. Кавказец не мог не заметить Светлану и, зацокав языком, покачал головой.

— Да, женщина должна быть красивой, потому что глаза у мужчины более развиты чем мозг — думал Вал, когда шел за ней, лавируя среди лежащей и стоящей обнаженки, любуясь ее стройной загорелой фигурой. На душе у него было какое-то странное чувство, будто давно знает ее, всю свою сознательную жизнь…

Все мы живем в иллюзиях. Когда на самом деле у нас есть лишь только свобода выбора. С кем ты, с Богом или… но на двух стульях сидеть нельзя?! Все остальное в руках Бога, а мы думаем, мы уверены, что это мы сами решаем свою судьбу. В погоне за счастьем мы часто не ведаем, что творим, что делаем, совершая ошибки — любим, грешим, ошибаемся…Иллюзии все это. Мир наш сегодняшний отражение реальной сущности, здесь и сейчас, но не они сами… Глобализм и урбанизация с техническим прогрессом изнежили население мегаполисов планеты Земля с их перенаселением, в одной нашей Москве чего только нет — свели людей с ума…

Она подошла к той самой скамейке, где на одном краю лежала его одежда, села на нее и, достав полотенце из пакета, повернувшись к нему, быстро оценила его лицо и фигуру, пробежав глазами от лица до ног и обратно. Заметив его повышенную лохматость на груди и теле, задержала взгляд на его выдающийся через плавки крупный детородный орган, сказала:

— Ладно, садись! — перехватила взгляд на выдающееся мокрое хозяйство Вала полуголой женщины, лежащей на полотенце, и достала пачку «парламента» из сумочки, пластиковую зажигалку, темные очки:

— Валь, сколько тебе лет, сорок, сорок пять, сорок восемь?!

— Пятидесятый первый идет, — ответил он, — А тебе, Светлана, сколько? Нескромно, конечно, спрашивать у леди и все же?

— А сколько ты мне дашь? — она очаровательно заулыбалась и не сводила с него с голубых удивленных глаз, надела очки.

— Около сорока, наверное, или чуть больше? — ответил он и взял сигарету из лежащей на скамейке пачки. Она улыбалась ему. Он подсел к ней поближе и взял из ее рук зажигалку, помог ей прикурить, потом себе.

— Хорошо, Светочка, спрашивай! Отвечу на все твои вопросы. Лучше, конечно, в кафе или ресторане, посидеть, за столиком и все же…

— А что пошли в ресторан, закажем кофе, там и поговорим, — она резко встала, но тут же села, передумав, остановилась.

— Правда, там сейчас все занято, а главное там громкая музыка, так что ничего не получится, уж лучше здесь…

Потянулась к пакету, к своей бежевого цвета сумочке в ней, достала из нее красную расческу и небольшую бутылочку с водой. Открыла, отпила глоток, другой, предложила ему:

— Будешь?

— Давай, — согласился он, не сводя с нее влюбленных глаз, — Светлана, какая же ты красивая, глаз не оторвать!..

— Правда! — заулыбалась она, — В каком месте?

И громко, задорно засмеялась так, как умеет только она…

Они говорили с ней обо всем: о себе, о родных и близких, о своих неожиданно накрывших их с головой эмоциях и чувствах. Он держал ее за руку, а она, подставив солнцу свою красивую, голову и полную грудь, сквозь темные очки все смотрела на него и, он ей все больше и больше нравился…

У Светланы в жизни было много разных мужчин: друзей, женихов и любовников, сексуальных партнеров на раз — два, замужем была, развелась, но такого еще не было…

Ее, как и многих женщин мучит вопрос. Неужели мужчины все время думают о сексе? Оказывается, что нет. Иногда они еще этим самым сексом занимаются, правда, тогда думать о нем им просто недосуг. Но со временем и сам секс может начать навевать ей скуку, но только не он. Она влюбилась в него и он в нее тоже…

За разговором незаметно пролетело время, на часах был уже четвертый час. Они решили еще раз искупаться и уходить с пляжа, в более подходящее для влюбленных место. Неожиданно, черный БМВ седьмой серии, представительского класса, сверкая на солнце лакированными боками и никелем ворвался на зеленый берег реки полный отдыхающих и ничего не подозревающих людей, буквально разметав некоторых из — под своих широких колес роскошного авто и замер недалеко от них.

Открылись двери машины, багажник и кроме громкой ритмичной музыки все увидели и услышали сначала двух статных и высоких, темноволосых красавцев в белых рубашках, черных брюках и туфлях, с черными очками на глазах, этакий дресскод, а затем еще трех молодых полуголых девиц, в бикини, с темными очками на волосах и бутылками пива в руках. Девчонки — зажигалки…

— О, братан, смотри! — сказал подвыпивший, а может обкуренный водитель приятелю, окинув взглядом и рукой отдыхающих здесь москвичей, — Сколько же здесь девчонок, а мы с собой своих привезли, зачем?! Я же вам говорил, что этого добра в Москве хоть пруд пруди…

Стал быстро раздеваться возле машины, бросая одежду прямо под ноги, на траву:

— И главное, платить не надо!..

— Ну, все спокойный отдых закончился, можно уходить! — сказал Валентин Светлане и показал на вновь прибывшую «кавалерию».

— И что, я должна теперь описаться и скорей уходить? — резкая перемена в ее настроении и возмущение удивила его, но он не показал вида и лишь пожал плечами.

— Вал, ты, что испугался их что ли, так и скажи?

— Нет, — ответил он, — Просто сейчас начнется вторая часть марлезонского балета, правда, с новыми действующими лицами. Первую мы с тобой уже испытали…

Посмотрел ей прямо в глаза и, улыбнувшись, добавил:

— Кофе, танцы — потанцуем, пиво водка — полежим, покувыркаемся!

— Светлана, вечер перестает быть томным! Лучше пойдем, поплаваем…

Но Света не сдвинулась с места, испытывая неподдельный интерес ко вновь прибывшим высоким красивым мужчинам. Вал понял все, молча поднялся со скамьи и, не оборачиваясь назад, на ее обращения к нему, пошел сквозь толпу зевак к воде:

— Куда же вы молодой и интересный мужчина, а как же я? — закричала ему в след Светлана, но он уже не слушал ее.

Река плескалась, ласкаясь у его ног, словно котенок, который хочет есть. Зашел по колено в воду и нырнул. Вынырнул и, отбросив одним движением мокрые волосы назад, поплыл к середине реки, потом повернул назад, к берегу. Он старался не думать о ней, но не мог, потому что как мальчишка влюбился в нее по уши и теперь мучился, ревновал ее к другим, как школьник от такой близкой и неразделенной любви…

А в это время двое высоких загорелых красавца смеялись и трясли своими темными чубами, раскачивая за руки за ноги одну из своих подружек, громко кричали:

— Раз, два, три! — и бедная девица с визгом и брызгами полетела в воду.

— Следующая! — заорал пьяный водитель или охранник, кто там их разберет. Но две оставшиеся девушки на берегу, не горели желанием совершать в воздухе подобный кульбит на глазах отдыхающих, быстро зашли в воду и поплыли от них.

— Шлюхи, вы куда? — закричал другой красавчик и бросился за ними. — Утоплю сучки! Другой неадекватный «братан» бросился за другом…

Очень скоро они догнали девиц и начали топить их буквально, на глазах изумленных отдыхающих. Вал не верил своим глазам, как и другие люди, кто видел это издевательство. Он понял, что подогретые спиртным, зарвавшиеся, пьяные красавцы вошли в раж и не соображали что делали, бросился к ним на помощь. Бедные девицы, захлебываясь от воды, кричали «Помогите!», «Спасите!», но обнаглевшие мужики со злостью окунали их за волосы в воду и держали там, потом вытаскивали, а затем вновь окунали. Весь берег облепленный отдыхающими москвичами громко возмущался, над этим безобразием, особенно женщины и больше всех Светлана, что зашла по колено в реку, кричала, срывая голос на молодых мужчин, хотела помочь и боялась их:

— Ну что же вы, мужчины, помогите им! Это же ваши сестры, жены, подруги! — но ее никто не слышал…

Валентин быстро доплыл до одного ближайшего красавца и, не раздумывая, сильно ударил того ребром ладони по загорелой шее. Любовник сразу же обмяк и, отпустив свою «подругу», что шумно выскочила из — под воды и вдохнула воздух, поник головой и без признаков жизни, сам пошел под воду. Вал к нему сзади, подхватил его под руки, приподнял голову над водой и резко сдавил ему грудную клетку, стукнул еще кулаком по ребрам. Красавчик ожил и громко раскашлялся, от попавшей ему в легкие воды. Вал бросился к другому мучителю, что продолжал издеваться над бедной девушкой и вошел в немалый раж. Еще немного и она утонет, видно было, что силы ее уже на исходе. Он видел, что не успевает и, закричал:

— Эй ты, придурок! Оставь девчонку в покое, утопишь! Чем она вина виновата перед тобой, что мозгов у тебя не хватает…

Странное дело, но красавец услышал его, хмель еще больше ударила ему в голову и он, оставив девушку, пошел на него со словами:

— Да ты кто такой, тебе жить надоело! Ты знаешь, кто я? — и как фокусник, откуда из-за спины достал «Макарова» и направил его на Валентина. Светлана все это видела вместе с другими ротозеями и, не зная чем ему помочь, со страхом ждала развязки. Раздался выстрел, затем другой. Берег реки сразу ожил, запищал и завизжал сотнями голосов перепуганных женщин и детей, все побежали. Не побежала лишь одна Светлана, что с замиранием сердца, смотрела на них и видела, как красавчик снова навел на Вала свой пистолет. Но он не стал ждать и ушел под воду раньше, чем раздался выстрел. Пуля прошла у него над головой, потом еще одна рядом, потом еще…

Светлана замерла от страха, а потом закричала, да так громко, что красавец обернулся на мгновение на нее и в этот момент Вал вынырнул у ног стрелка, и схватив рукой за ствол пистолета, отвел его в сторону, другой, кулаком, резко двинул красавца по причинному месту. Красавчик согнулся, а он ударил его еще раз, по шее и навалился на него сверху. Крепко зажал красавца в воде, пока тот перестал дергаться и обмяк, за руку потащил беднягу из воды к берегу. Уже на берегу перевернул его на спину и надавил руками сверху. Вода выскочила из мужичка, потом он еще долго и надсадно кашлял…

Валентин выпрямился во весь рост и, найдя глазами Светлану, улыбнулся ей. Но он увидел страх в ее глазах, на лице, как всплеснула она вверх руками и закричала:

— Вал, сзади! — он интуитивно дернул головой в сторону, но все равно получил сильный удар битой по голове, рухнул, как подкошенный на землю.

В глазах его промелькнула яркая белая вспышка, но боли не было, ни чувств, ни эмоций. Вал видел, как земля и тело его остались внизу, а душа воспарила к небу. Внизу остались река и люди, лодки и теплоход, Храм и деревья, парк и дома, улицы и машины…

Они уменьшались в размерах, становились все меньше и меньше, а обзор все разрастался ввысь и широту, увеличивался, словно видеокарта Москвы с высоты птичьего полета. Легкие перистые облака плыли рядом с ним, ниже, выше, подчиняясь воле ветра, уходили вниз…

Он не видел и не слышал, а лишь чувствовал, что кто-то незримый был рядом с ним, поддерживал его, шелестя крыльями, вел его к свету ярче солнечного, абсолютный свет которого, исходил со всех сторон.

И вдруг туманная пелена исчезла, очертания стали зримыми, осязаемыми, словно навели резкость в бинокле и перед его глазами возникли большие белые врата, опутанные зеленым плющом и виноградом, с крупной надписью наверху «Paradiz». Строгие светлые Ангелы с огненными мечами с двух сторон и мощный бородатый старик, седой от работы и времени. В руках его была толстый фолиант, на открытом развороте которого, желтым светом проступило его имя и вердикт, громогласно озвучил седовласый апостол Петр:

— Раб божий Валентин — назад его! Рано ему сюда, должки за ним имеются…

Апостол кивнул седой бородой его Ангелу — хранителю:

— Следующий!..

И снова шелест крыльев, облака, Москва, стремительно летящая на встречу, увеличивающаяся и приближающаяся на глазах со скоростью курьерского поезда: опять дома, проспекты, машины, улицы, река, деревья, люди и открытый багажник черной машины. Полная, кромешная темнота и Ангел — хранитель, заботливо придержал Вала, коснувшись рукой разбитой палкой головы, вернул в нее душу.

— О — о — о! — простонал Вал от боли и громко вскрикнул, когда открыл глаза и увидел перед собой горящие глаза и раскрытую зубастую пасть демона. От страха он резко отпрянул назад, в сторону и сильно приложился головой об открытый багажник.

— О, черт! — воскликнул кто-то над ним, — Я здесь!

Услышал Вал загробный голос из преисподней…

— Господи, помилуй! — мелькнула мысль в его голове, и сразу же все видения и голоса исчезли, а он отключился.

Его ударил третий братан, самый трезвый среди них, что был все это время в тени и видел все, битой по голове. Они подхватили Вала за руки за ноги и на глазах изумленной Светланы потащили его к своей большой черной машине, где стукнули его головой о багажник, прежде чем забросили туда и закрыли в машине.

— Садись назад! Я сам поведу — скомандовал третий другому, — А где Эдик, черт бы вас всех побрал, где он?! Шороху наделали, стреляли, валить надо, быстро, а этот как всегда бабу нашел!..

Выкинул из машины все тряпки, сумки девиц и громко заорал на застывшего в позе тигра перед прыжком на жертву, красавца Эдика, что уставился на Светлану, открыв рот:

— Эдик, да оставь ты бабу в покое! Давай, садись скорей в машину, едем! Я кому сказал! Сейчас полиция будет здесь, нам только этого не хватает! Посадить не посадят, но шуму не оберешься…

Светлана была в шоке, боялась пошевелиться, пикнуть, оказавшись одна на берегу с этими высокими и красивыми спец. мужиками. Хотя еще полчаса назад смотрела на них восхищенными глазами…

Они сели в машину. Мотор взревел и, резко сдав назад, черный БМВ сорвался с места, весь в красных габаритных огнях, быстро скрылся в неизвестном направлении…

Светлана смотрела в след машине, повторяя про себя ее номер. Бросилась к скамейке и, порывшись в сумочке, нашла, наконец, телефон:

— Алло, полиция, человека похитили! Да — да, я свидетель! Запишите номер машины.

Растерянная, она села на скамейку и, не обращая ни на кого внимания, воскликнула про себя:

— Валя, милый, дура, я набитая! Прости меня! — Светлана заплакала, — Ты был прав, лучше я описалась и ушла с тобой! Сучка, овца я блудливая повелась на красоту, уже в который раз…

Она расчувствовалась, заплакала и ничего не могла с этим поделать:

— Знала же, что красота внешняя, скрывает внутреннее уродство и что…

— Валь, прости! Да, я — роскошь, я — наслаждение, но я — не шлюха!..

Она плакала от бессилия и оттого что не знает, что нужно делать, как найти любимого, дорогого для нее человека: где он, что с ним теперь будет? Жив ли — нет, вернется ли, никто же ничего не знает…

Возле нее остановились женские ноги в шлепанцах, с накрашенными пальцами. Света подняла заплаканные глаза вверх по ним на незнакомку. Перед ней стояла та самая женщина, что загорала топлесс, недалеко от их скамейки на своем полотенце, когда она общалась с Валентином, с сигаретой в руках:

— Ну что, блудницы слезы! — обратилась она к ней, — Вы знаете, кто это были?

Кто они такие, почему увезли с собой вашего симпатичного парня? Куда и зачем?!

Светлана перестала плакать и поникшим, дрогнувшим голосом сказала:

— Я сама ничего не знаю, — тихо добавила, — А можно ваш телефон, свидетели будут нужны, пойдете?!

Дама кивнула головой. Она записала ее номер, имя, фамилию…

Девчонки «зажигалки» с машины подобрали свои пожитки: сумочки, очки, оделись и собирались уже уходить. Стояли в сторонке и молча курили. Светлана к ним:

— Девочки, вы знаете этих красавцев с машины, что и издевались над вами, вы же приехали с ними, кто они, как их зовут? Где вы их подцепили, если не секрет?

Девицы переглянулись между собой, на Светлану, продолжали молчать:

— Что молчите, он заступился за вас, а вы — шлюхи! — завелась Светлана, — Ему голову битой разбили и увезли в неизвестном направлении, убить могут! Вам не жалко его или вы этих боитесь?

— Боимся, очень! — ответила та, что меньше всех досталось, — Это страшные люди!

Вы не знаете их! Они и пьют и бьют по страшному! Они из спецконторы: у них спецмашины, спецоборудование, спецпропуска, это — спец люди! Понимаете, они такие жестокие и наглые, как цепные псы! Очень не любят, когда им кто-то перечит…

Замолчала и посмотрела на своих подружек:

— Знаю, одного Эдиком зовут, что Галку топил! Другой Артур, тот Машку, а третий, что в машине сидел, охранник Роман, он у них за главного, с «пушкой» и битой всегда…

— Меня Юлей зовут! Опричники они современные, помните, были такие при Иване Грозном? Эти охраняют какой-то сверхсекретный объект, вот и куражатся от власти и своей безнаказанности…

— Больше я ничего не знаю про них, и знать не хочу! Подруги мои тоже, — она посмотрела на Галю и Машу, — Пойдем мы, пожалуй, не обижайтесь! А то они вернуться могут или кого-то еще прислать, их много, очень много подонков…

— Спасибо вашему парню, если бы не он! И вам спасибо, — но Светлана не унималась. — А как вы в их компании оказались? Откуда вы их знаете?

Девчонки молчали. Светлана сама же за них ответила:

— Ну да, работа у вас такая! Девушки по вызову, еще, наверное, и сутенеры пасут…

— Кстати, как зовут вашего козла смотрящего? — строго посмотрела на Юлию.

— Вольдемар, есть такой на Таганке, — ответила девушка, — Может все обойдется еще, вернется он? Пошли мы, удачи вам…

Загорать и купаться расхотелось, потому Светлана оделась, собралась уже уходить, когда ее последний брошенный взгляд по привычке, ничего не забыла, увидела на скамье вещи Валентина. Она села рядом с ними и взяла в руки брюки, футболку его, из которой выпали ключи с брелком от машины. Достала пакет из сумки, убрала одежду и обувь его, задумалась.

— Если есть ключи от машины, значит, и автомобиль где-то должен рядом быть?..

— Интересно — развивалась мысль, — Что за машина у него, смогу ли я завести ее и управлять?

На небе появились кучевые облака. Они плотно закрыли собой солнце, небо, что резко поубавило количество отдыхающих на берегу реки, и которые дружно потянулись через парк к автобусной остановке. Она тоже пошла по тропинке к стоянке автомобилей.

Громогласная музыка по-прежнему «грохатала» из мощных динамиков на всю округу, а неутомимый ведущий хорошо поставленным голосом призывал гостей и участников праздника стать ближе друг другу, предлагал вместе спеть, и через секунду понеслась песня из мощных динамиков:

— Ты — девоч-ка ле-то-о! Ты — девоч-ка кра-са-а! Сама ничего не понимаешь, а требуешь спол-на-а…

Светлана подошла к стоянке разномастных автомобилей и с волнением нажала одну из кнопок брелка, потом другую, еще одну. И о чудо, недалеко стоящая темно — синяя двух дверная БМВ, с затемненными стеклами, замигала своими оранжевыми фонарями.

— Ага, вот она! — обрадовалась Светлана и подошла к машине вплотную, открыла водительскую дверь и села в нее. Она ездила по Москве сама, давно уже и сейчас ее любимая «Тайота-камри» была в сервисе, на мелком ремонте. Любила водить машину и очень гордилась этим, но некоторые ее знакомые «женихи» — иностранцы вообще боялись ездить по Москве, а вот она нисколько. Любила петь и играть на пианино, танцевать, любила все новое, музыку, театр, природу, море и путешествия, любила свою Москву…

Положила сумочку с пакетом на пассажирское место и, нажав красную кнопку пуска на панели, завела двигатель. Мощный уверенный гул мотора и легкая, едва уловимая вибрация придали ей уверенности, что все у них с Валентином будет хорошо!

Но женское любопытство взяло верх и она, нажав кнопку бардачка, открыла и нашла в нем документы на эту машину, деньги и паспорт.

— О, это уже интересно! Врал ли мне любимый мой или нет, сейчас узнаем, — взяла в руки паспорт и начала читать, — Белов Валентин Михайлович, сентябрь 1966 года рождения, город Москва…

Перевернула страницу, другую и убедилась, что он москвич, холост, посмотрела адрес прописки. Оказалось, что с ним они почти соседи и это еще больше приободрило ее, увидев в этом знак свыше, вдруг перекрестилась и произнесла:

— Господи, помилуй мя, грешную! Услышь меня, помози мне стать женой рабу твоему Валентину! Помоги мне здесь и сейчас!..

Почему-то вспомнилось, как они тащили его и бросили в машину. В груди Светланы защемило сердце, и она вновь перекрестилась…

— Господи, спаси раба своего Валентина, друга моего, а может и мужа! Двинула ручку передач вперед и, включив, левый поворот плавно и уверенно прибавила газ…