Последняя мечта

Валентин Анатольевич Синельников, 2023

Может ли развиваться общество, где каждому доступно все, что он пожелает? Останется ли в людях стремление к звёздам, когда виртуальная и дополненная реальности исполняют любые мечты? "Хочешь в космос? В другую галактику? Легко! Подключайся к серверу и лети!"Кажется, преодолеть межзвездную пропасть невозможно. Но нашлись смельчаки, готовые указать людям Земли новую цель и воплотить в жизнь последнюю мечту человечества – реальную одиссею к далёким мирам.

3. Договор. Юрист, и, неожиданно, ещё кое-кто

Под окнами темнели сосны. Они росли на территории больницы, и их редкие немногочисленные стволы не скрывали высокий забор периметра, за которым шумели колёсами проносящиеся по трассе мОбили.

Павел, впрочем, не видел сосен и забора, не слышал шума. Мыслями он был где-то на полпути к созвездию Кита. Ещё не там, но уже и не на Земле.

Пару раз Паша выбирал свободную минутку и вызывал в дополненной реальности круговую панораму звёздного неба. Он оставался точкой-наблюдателем, приглушал свет Солнца и Луны и отыскивал неподалёку от Плеяд уже знакомое сочетание тусклых огоньков.

Чего уж скрывать перед самим собой — он жутко завидовал своему клону, который окажется на далёкой девственной планете.

Вчерашний пациент чувствовал себя неплохо. Паша даже поболтал с ним немного утром. В момент, когда паренька выбросило из боя, он, вместо того, чтобы лежать на коврике, как все нормальные люди во время подключения к виртуальной реальности, стоял, неловко пытаясь повторить телом и конечностями движения своего аватара. Соответственно, потеряв сознание, ухнул лицом вниз и расквасил нос. Никакого тебе инсульта и кровоизлияния в мозг. Банальное сотрясение.

«Бабу бы тебе хорошую!» — мысленно проворчал Павел, но назначения, впрочем, выписал другие. В них отсутствовали отсылки на прекрасный пол, зато значилось много витаминов.

На месте ему не сиделось. И он пошёл к Зине. С ней Паша уже раз двадцать виделся с утра, поэтому просто дошёл до прикрытой двери кабинета, где заседала старшая медсестра и заныл ещё из коридора.

— Зина—а?

— Чего тебе, ущербный, — голос медсестры прозвучал несколько неестественно. Павел возрадовался, что с ходу не ворвался в кабинет. Наверняка Жора у неё.

Дав время возможному ухажёру отойти за занавеску, Павел заглянул в кабинет.

— Я как в Москву вернусь, орешков тебе свежих кедровых привезу.

— Никак опять к ненаглядной своей намылился, жеребец?

— И мёду алтайского, натурального.

— Ну, говори уже!

— Зиночка, у меня там сейчас особо делать нечего, я свалю на час-полтора? Если кого привезут, оформишь? А если что серьёзное, выдёргивай меня, я мигом вернусь.

Зинаида выдержала паузу для придания солидности своему ответу.

— Ладно, иди. Про орехи не забудь.

— И про мёд, — донёсся из-за занавески в углу приглушённый мужской голос, дрожащий от смеха.

— И про мёд!

Медсестра махнула рукой на Пашу, выгоняя его из кабинета.

«Вот взрослые же вроде люди!» — открывая Приглашение, подумал тот.

И провалился по второй ссылке.

***

«Иннокентий Викторович Сутормин. Официальный юрист проекта».

Такая надпись сопровождала аватар солидного мужчины средних лет в его информационном поле. За редкими исключениями виртуальный слепок копировал реальную внешность собеседника, поэтому оригинал юриста был столь же представителен и суров, как и миниатюра на идентификационной карте. Иннокентий Викторович облачён в идеально подогнанный по фигуре деловой костюм, и при галстуке. Гладко зачёсанные назад тёмные жидкие волосы собраны на затылке в куцый хвостик.

Кабинет один в один повторял тот, в котором проходило первое собеседование.

«Похоже, разнообразием интерьеров в агентстве по межзвёздным перемещениям не заморачиваются», — усмехнулся Паша, поглядывая на стул в ожидании повторения прошлого сценария. В виртуальном мире, в принципе, невозможно устать, но просто торчать посреди помещения неуютно.

— Присаживайтесь, Павел Аркадьевич.

Юрист очень вежлив. Вытащив как будто из «воздуха» тонкую стопку бумажных листов и ручку, он пододвинул их через стол к Павлу.

— Прошу внимательно ознакомиться с текстом договора, и, при согласии, поставить подпись на каждом листе.

— Для чего вообще нужен этот договор и формальности? — поинтересовался на всякий случай Павел. Он давно уже забыл, когда подписывал что-то кроме медицинских назначений.

— Молодой человек, — тем же ровным голосом, ни на секунду не задумавшись, пустился в объяснения Иннокентий Викторович, — никакой договор не нужен нам с вами, как оригинальным представителям рода человеческого. Мы сами сможем постоять за себя если не в суде, то хотя бы в банальной драке. А вот матрица вашего сознания — сущность безобидная и бесправная. Для неё существование после записи может продолжаться либо в спящем состоянии, либо погружением в виртуальный мир, либо выходом в реал посредством исполнительных устройств, датчиков, камер, либо переносом в клонированное тело. Представьте себя на минуту этаким чистым сознанием. Понятия о том, где вы оказались после того, как вас вывели из спящего режима, у вас нет. Вы могли спать час, а могли и сто лет. Что вам внушат те, в чьих руках окажется ваше сознание, то вы и будете считать своей новой реальностью. Согласитесь, что очнуться в теле клона на разработке условных урановых рудников не слишком-то приятно.

Павел внутренне содрогнулся и кивнул.

— Данным договором мы, как сторона, ответственная за успешное выполнение миссии, берём на себя ответственность по перемещению матрицы вашего сознания на другую планету и гарантируем перенос её в мозг именно того клона, облик которого наш дизайнер заложит в программу, согласовав с вами все детали. С другой стороны, мы снимаем с себя всю ответственность за неудачный исход проекта и возможную утерю вашей матрицы. Вот тут прописаны обстоятельства, которые будут считаться форс-мажором.

— Может быть неудачный исход?

Юрист пару секунд «близоруким взглядом» таращился на Павла, не торопясь с ответом.

— Примерно два из десяти зондов-разведчиков исчезают бесследно. Инженеры связывают это с возможными отказами критически важных узлов межзвёздного корабля. Данная техника спроектирована на грани технологических возможностей человечества, и, несмотря на постоянное развитие на протяжении без малого сотни лет, продолжает оставаться экстремальной. Отказ практически любого механизма в полёте неминуемо приводит к мгновенному разрушению всей конструкции. Кроме перечисленных аспектов договор обязует вас посвятить месяц своей жизни на подготовку вашего сознания к выполнению миссии, а мы, с нашей стороны, обязуемся решить с вашим работодателем все вопросы по вашему отсутствию на работе в этот период.

«Похоже, всё будет крайне забавно!» — решил Павел, молча пододвинул к себе бумагу, бегло прочитал, перекладывая листы, затем взял ручку и подписал Договор.

Иннокентий Викторович продолжал монотонно бубнить.

— Данная виртуальная подпись будет действительна до тех пор, пока вы не посетите наш офис в Москве и лично не заверите все бумаги. Вам необходимо будет явиться в срок, начиная с сегодняшней даты по тридцатое сентября сего года по адресу: Никитский переулок, дом три, строение одиннадцать. Там всё здание отведено под наши офисы, не ошибётесь. Мой кабинет на втором этаже, с лестницы по коридору направо, табличка с фамилией на двери. Первого сентября для всех добровольцев начинается месячный курс подготовки. После удачной сдачи тестового экзамена вы будете уведомлены о времени и месте прохождения процедуры по созданию матрицы вашего сознания.

— Иннокентий Викторович, подскажите…

Павел оборвал фразу на середине, заметив, что глаза юриста остекленели, как бывает, когда с человеком внезапно кто-то выходит на связь.

— Тут ещё кое-кто с вами хочет пообщаться, — «вернулся» собеседник, — что—то мне подсказывает, этот человек сможет ответить на все оставшиеся вопросы. Засим откланиваюсь.

И Иннокентий Викторович исчез вместе с бумагами, а на его месте появилась грузная мужская фигура в строгом костюме. Лицо словно вырублено из тёмного камня, но в серых глазах, как будто просвечивающих Пашу насквозь, горел озорной огонёк. На столе, под широкими ладонями — тонкая тёмно—синяя папка.

Расслабленный до этого момента, воспринимающий происходящее больше как забавную игру, Павел моментально внутренне собирался.

Потому что в поле опознавания человек нёс вот такую запись—представление:

«Рокотов Игорь Иванович. Государственная служба безопасности России. Полковник».

***

— Привет, Павлик! Расслабься. Оля вот утверждает, что ты парень стрессоустойчивый, а ты что—то сразу бледнеешь при встрече с будущими близкими друзьями.

— З-здравствуйте, Игорь Иванович. Пока ничего не понимаю, — Паше стало вдруг неуютно, — где—то накосячил?

— Я здесь не потому, что за тобой есть какие—то старые грешки, — усмехнулся собеседник. — Тут вот какое дело… В этой папке лежат два дополнительных соглашения к уже подписанному тобой договору. Подписывать эти соглашения или нет, конечно, дело твоё. Но я очень… прямо вот очень рассчитываю на твоё положительное решение по обоим вопросам.

Офицер не спеша, аккуратно вынул из папки два листа бумаги. Тексты соглашений были крайне коротки. Павел быстро пробежался глазами по расплывающимся от волнения строчкам, прочёл два раза, чтобы успокоить разошедшееся сердце.

— Я что, уникум какой—то? — удивился он. Странный тремор завладел его руками, и Паше пришлось убрать их под стол.

Подпись первой бумаги означала согласие быть «разбуженным» уже в первой партии колонистов. Примерно через неделю после того, как посадочный модуль коснётся поверхности планеты. Ну, тут ладно, в конце концов, не ему отдуваться, а его второму «я».

На самом деле, тот человек, который ступит на другую планету, будет отдельной личностью, он начнёт свою, совершенно новую жизнь.

Очнувшийся на планете Новая Земля, он будет знать, что «записан» почти век назад. Его земной прототип, в лучшем случае, на данный момент будет уже седовласым старцем, имеющим мало шансов дождаться сигнала о благополучном завершении межзвёздного перелёта.

У клона будут, конечно, знания, умения, воспоминания, опыт земного Павла. Они, возможно, пригодятся ему на первых порах, но, в дальнейшем, скорее всего, будут только мешать. Поэтому Паша, по своему легкомыслию, не особо заботился о будущей судьбе своего инопланетного двойника.

Подпись же второго соглашения подтверждала согласие Павла по прохождении месячного инструктажа, запланированного на октябрь месяц, оставить текущую работу и поступить в распоряжение полковника Рокотова, с присвоением звания лейтенант. В сумме оклада, указанного в конце, кто—то явно ошибся, приписав пару лишних нолей.

— Особенный ты, Паша, особенный. Но об этом позже.

Офицер откинулся на спинку стула. Это предполагало, по всей видимости, не очень короткий разговор.

— Что касаемо первой бумажки, ты, думаю, понимаешь, что среди первых поселенцев с самого начала обязательно должен быть врач. А у тебя, кроме того, что ты врач—реаниматолог, есть уникальный опыт спасения человеческой жизни. Своими руками, без вспомогательных устройств.

На современном уровне развития технологий помощь пациентам оказывалась если не автономно, то, как минимум, дистанционно. Поэтому студенты—медики относились к практическим занятиям с некоторой брезгливостью. Многие не понимали, зачем это вообще нужно — самим возиться с реальными наглядными пособиями и с клонами—манекенами.

Но занятия были обязательными к посещению и на них допускалось только личное присутствие. Для многих учёба заканчивалась с началом практики. Ты, допустим, выдержал пытку с манипуляциями по проведению искусственного дыхания и непрямого массажа сердца. А как тебе прямой массаж? Вскрытие грудной клетки ужасающими уже своим видом блестящими хирургическими инструментами. И остывающее сердце в руках.

Павел не любил вспоминать случаи, когда ему пришлось применить свои умения.

В позапрошлом году, в Карелии, Павел вытащил из воды и откачал рыбака. А за год до этого, на Приполярном Урале, ему довелось реанимировать и неделю лечить охотника—манси, потрёпанного диким зверем.

Как он, оказывается, заблуждался, считая эти происшествия никем не замеченными!

— Вопрос по второму соглашению объяснить сложнее, согласен, — продолжал между тем полковник.

— Я бы сказал, невозможно, — вставил Павел, — какой из меня лейтенант спецслужб? С шестого класса меня по медицинской стезе запустили, без вариантов.

— Система распределения — одна из тех вещей, кстати, которую нам с тобой тоже предстоит ломать.

— С чего вы взяли, что её надо ломать, и что кто—то позволит вам это делать? — удивился Паша. Многие аспекты текущего мироустройства казались ему правильными и незыблемыми. В том числе и то, что ещё с начальной школы производится отбор и перемещение части учащихся в «академии для умников», где готовят творческую, техническую и интеллектуальную элиту. А остальных детей также постепенно распределяют так, чтобы к окончанию образовательного процесса каждый чётко понимал, кем он будет в жизни.

— Павлик, вспомни, в детстве разве не ты мечтал стать знаменитым музыкантом? Или, позже, гениальным конструктором? Куда оно всё делось? — вопросил полковник, и продолжил, не дожидаясь ответа. — Беда в том, что выпускники современных технических вузов, вливающиеся в трудовые и научные коллективы, не то что не в состоянии предложить что—то новое, они с трудом поддерживают уровень технологий на том уровне, на который наши предки вышли семьдесят лет назад. Нет среди молодёжи новых Энштейнов, нет Ландау и Курчатовых. Да что говорить, Северяниных и Айвазовских тоже, увы, нет. И возникла такая крамольная мысль. Не отсеиваются ли будущие гении ещё в школе? Ведь не секрет, что многие великие прошлых столетий в процессе учёбы вовсе не демонстрировали выдающихся успехов, а, напротив, были банальными двоечниками! И ещё одна проблема, если подумать более широко. В связи с доступностью любой информации в каждый момент времени, даже не по запросу, а по факту того, что человек чего—то не знает, его вспомогательная сеть, распознав в звуковом и визуальном потоке какую—то сложную для восприятия своего клиента вещь, тут же формирует подсказку. В результате мы можем воочию наблюдать регресс мыслительных способностей человека, утрату способности долговременного хранения в памяти больших объёмов информации. Грубо говоря, мы стремительно тупеем. Вот скажи, Паша, какую ты книгу последнюю прочитал?

— Чего? Книгу? Зачем это? — Паша потерялся, словно на экзамене.

— Да, действительно… Мог бы и не спрашивать. Ладно, забей. А ломать систему меня уполномочили оба правительства и президент. У нас есть чёткий план реконструкции устоявшегося порядка. Текущая система устарела и ведёт человечество к регрессу. Это, если хочешь, эволюция, Паша. И освоение планеты, куда вы сейчас отправляетесь, лишь малая часть этого плана. Правильный пиар мероприятия вполне может всколыхнуть общество, разгонит, так сказать, застоявшуюся кровь. Ты на своём месте просто не можешь оценить всю глубину пропасти, в которую уже летит цивилизация. Хотя отдельные признаки катастрофы, конечно, видишь.

— Что я, например, должен увидеть? Уровень жизни среднестатистического гражданина России и Союза достаточно высок в сравнении с той же Европой. Безработицы — нет. Инфляции, сколько могу судить, тоже. Для каждого гражданина решена жилищная проблема. Все социально значимые службы работают превосходно. Наша армия самая сильная в мире. Подобный нашему уровень технологий после экономического коллапса западной финансовой системы и энергетического мирового кризиса может поддерживать разве что коммунистический Китай. Меня, лично, всё устраивает. Жить есть где, есть перспектива переехать в новую квартиру… зарплату начисляют вовремя. Езжу по всей стране. Делаю, что хочу… Зачем менять?

— Твои слова прям мёд по сердцу старого служаки. Я б тебя взял уже просто штатным работником службы информации и пропаганды…

Полковник изучал молодого человека пару секунд. Глаза его смеялись. Паше стало неловко, но он не подал вида. Он, конечно, произнёс сейчас довольно пафосную речь, но где он не прав?

— Ну, то есть, тебя вообще ничего не настораживает? — услышал он насмешливый вопрос.

— Нет, конечно! — мысли беспорядочно теснились в голове. Где он не прав? Всё ведь верно сказал, и полковник сам подтвердил, что ему понравились слова Паши.

— А если конкретно по твоей больнице, по пациентам, есть какие тенденции может, неприятные?

Павел вывел перед собой графики поступлений последнего года, потом десятилетия.

— Ну… Если рассматривать декаду, то, пожалуй, наблюдается динамика по увеличению поступлений клиентов с последствиями от неудачных самоубийств.

— А сколько удачных, ты в курсе?

Зачем гадать, если можно просто взять информацию из сети. Паша молча развернул перед собой ещё одну картинку. Статистику смертности по стране. Если первый график был довольно пологим, то кривые второго взлетали вверх по экспоненте.

— Почему такое происходит? — Паша действительно не понимал, и ждал логичного ответа.

Полковник снова не торопился с ответом. Он принял скучающий вид, пожал плечами и вытянул ноги под столом. Послышалось клацанье запонок о твёрдую столешницу — Рокотов положил ладони поверх бумаг.

— В основном, молодёжь. Причины разные. Скука, неразделённая любовь, пресыщение. В основном, те, кто не нашёл себя в этом мире. Мы же называем это просто — прогрессирующий инфантилизм на фоне стабильности в обществе. Возможно, как раз, виновато отсутствие самореализации, возможностей и желания к таковому. Для молодых людей всё слишком чётко расписано на годы вперёд. И очень трудно выскочить из колеи. Но выход, как видишь, всегда находится. Самый простой и действенный. Есть ещё один немаловажный фактор. Над многими, особо впечатлительными, довлеет некое, назовём его так, ощущение несвободы. Думаю, как врач, ты, несомненно, в курсе, что медицинская система нашего государства с помощью наноботов анимы и сетей отслеживает состояние здоровья каждого гражданина. Польза от этого неоспорима. Анима выявляет те проблемы, с которыми люди не могут справиться сами, на месте, и каждому приходит оповещение о времени, когда он должен пройти диспансеризацию, или, не дай бог, лечь на операцию. Не скрою, силовым ведомствам также открыт доступ к любым сетевым данным. Это означает, что местоположение, а также любые действия отдельного индивидуума давно уже секрет Полишинеля.

Павел не знал, кто такой Полишинель, и что означает данное расхожее выражение, но внутренний личный помощник монотонным голосом всё ему моментально разъяснил.

Полковник, между тем, продолжил рассказ.

— При том, что у нас гораздо более социальное государство, чем государства современного условного Запада, там нет такой ужасающей статистики. Хотя, конечно, общая динамика та же. Смертность превышает рождаемость во всех странах, но у нас сокращение населения происходит быстрее. График рождаемости расходится с графиком смертности почти зеркально. Демографическая ситуация ещё пятьдесят лет назад была прекрасна. Не в последнюю очередь, конечно, за счёт миграции середины прошлого столетия. Как раз тогда Россия стала привлекательной страной для миллионов иммигрантов. Но на сегодняшний день, увы, что имеем, то имеем.

— И что вы собираетесь со всем этим делать?

— Мы считаем, нашему обществу необходима встряска, постановка перед ним значимых целей. Создание условий для молодёжи к творческому поиску самих себя. Плюс постепенный вывод из виртуального мира в реальный.

— Это, мне кажется, вряд ли возможно. Я про виртуальный мир. Все давно уже там. Тусня вся… Массу дел можно решить в две секунды.

— В этом и есть основная проблема. Образно выражаясь, мы сами незаметно загнали себя в удобную золотую клетку. И при этом всех всё устраивает. Казалось бы, люди получили в свои руки прекрасный инструмент для творчества, для самовыражения. Но чем занимаются они в глобальной сети? Восемьдесят процентов времени тратится на просмотр произведений порно индустрии, поиск виртуального сексуального партнёра и на интерактивный секс.

Павел слегка покраснел, вспомнив непродолжительный отрезок своей жизни. Грешен, что сказать.

— Оставшиеся двадцать процентов — удалённый доступ на работу, котики, игры, развлечения и пользовательские локальные виртуальные миры. Видел американский Пэрэдайз Юнивёсити?

Павел кивнул. Да, конечно, он видел.

— Сногсшибательная штука, верно? Они там все путешествуют на сверхсветовых скоростях, снуют с планеты на планету с помощью кабинок—транспортеров. Реально круто, я б и сам там залип… Но, убежав туда, они забыли про космос настоящий. У нас звёздная экспансия реальная, а у них, хе—хе, виртуальная. С другой стороны, что им ещё остаётся делать. Ресурсы они свои прокутили ещё в прошлом столетии. А у нас ещё кой что осталось, да. Честь и хвала предкам нашим великим, землепроходцам.…Представляешь, какой вой начнётся, когда мир узнает про экспедицию? Эти русские решили загадить ещё одну планету! Они не спросили мнения международных зоозащитников! Они будут охотиться на инопланетных зверушек как древние варвары и всяко попирать зверушечьи права! Так что мы погодим пока делать преждевременные заявления, не дай бог кому придёт в голову пальнуть чем—нибудь по космической верфи. Вот улетит птичка к звёздам… Впрочем, я отвлёкся. Тебе, как врачу, должны быть известны случаи выхода из строя Анимы. Допустим, от сильного удара током, или от облучения. Когда человек теряет возможность входа в глобальную сеть.

— Конечно. Кто—то из исследователей уловил сходство с последствиями от лоботомии. Даже после восстановления популяции наноботов в крови с помощью инъекций и повторной активации Анимы подобные люди остаются молчаливыми и замкнутыми. И в то же время легко внушаемыми.

— Суггестия это называется, Паша. Извини, продолжай.

— Чаще всего к полноценной жизни такие люди вернуться больше не могут. Специалисты связывают это с тем, что шок, вызванный внезапной утерей связи с тем миром, к которому они привыкли, оказывается слишком сильным для психики.

— Красавчик. Как по нотам шпаришь. А теперь скажи, дружок, как ты используешь свою Аниму, когда находишься вдалеке от мегаполиса, в лесу.

— Как, как… Всё выключаю, оставляю только метки сторон света и текущее время.

— А если совсем всё вырубить?

— Да пофиг. Могу и всё вырубить.

Игорь Иванович театрально приподнял руки.

— Па—ба—ам! Поздравляю тебя, Павлик, ты один из ста семидесяти трёх тысяч трёхсот пяти человек во всём Союзе Свободных Республик, кто может обойтись без всемирной паутины, и при этом не потерять рассудок.

Рокотов радовался, как казалось Павлу, совершенно искренне.

— Это мы с тобой возвращаемся в начало разговора, где ты усомнился в собственной уникальности. Можешь представить, — во всей России двести тридцать миллионов, плюс в Союзе ещё сто шестьдесят миллионов. И из них всего четыре с половиной процента действительно свободных людей. Чтобы устроить зомби—апокалипсис в стране, достаточно вывести из строя все наши дата—центры.

— Сто семьдесят три тысячи тоже немало, — проворчал потрясённый услышанным Павел. Полученная только что информация несколько шокировала его. Отбивался он уже больше по инерции, — зачем именно Я вам нужен?

— Мог бы и сам догадаться. Из этого количества большая часть — люди в преклонном возрасте, а остальные — уже давно при деле. Часть в правительстве, часть — духовенство, часть — силовики. К оставшимся одиннадцати приходит Рокотов Игорь Иванович и подсовывает им вот такую же бумажку.

— А чем, собственно, буду заниматься я у вас на службе? И остальные?

Офицер неожиданно подмигнул.

— Тем, чем любишь заниматься больше всего — кататься на каяке.

— Я уже немного устал от ваших шуток, Игорь Иванович. Сами понимаете, голова пухнет от всего этого.

— Я почти не шучу, Паша. Кому—то ведь надо будет заниматься с молодёжью в реальном мире, когда они вдруг там очнутся. Сам понимаешь, резко отключить мы сможем лишь самых молодых. Срочно понадобятся кадры, ответственные за молодёжную политику в регионах страны и республиках Союза. Очень пригодятся, например, знания и умения, приобретённые тобой в походах. Мы, оберегая жизни и здоровье детей, совершенно оторвали их от природы. Сначала, выпустив массу идиотских предписаний и инструкций, согласно которым стало практически невозможно вывести их в лес, а затем показав им прекрасный манящий виртуальный мир и дополненную реальность. Так что, даже просто учить подростков гребле на каяке и водить их в походы кому—то будет нужно.

Конец ознакомительного фрагмента.