Зелёный минивэн

Вадим Тарковский (2024)

Пациенты психиатрических лечебниц по всему миру начали сообщать о зелёном минивэне. Якобы, попав туда, они видели настолько немыслимые вещи, что не смогли сохранить рассудок. Детектив Билл Уонкс уже почти шесть лет безнадёжно занимается делом загадочного минивэна, опрашивая пострадавших пациентов. Но машина попросту неуловима. В то же время главный герой Фил оказывается в салоне минивэна, где сталкивается с чем-то невообразимым. Сойдёт ли он с ума? Разгадает ли детектив загадку? И самое главное: что ответит Фил на вопрос, который задают каждому пассажиру: — Ты выходишь?

Глава 2. Мысли перед сном.

Выскочив из машины и захлопнув дверь, Фил обнаружил что он находится прямо посреди Берна. Знакомые улицы тянулись вдоль тротуаров, блестевших от воды после недавнего дождя. Всего пара кварталов отделяли его от дома.

Потратив немного времени чтобы отдышаться и прийти в себя Фил заметил, как ручьи весело стекают по уклонам, будто играя с гравитацией.

Слова Такеши вдруг всплыли в памяти.

Чёрт возьми, он был прав. Вода и вправду отлично стекает.

Да о чем я думаю?!

— Чуть с ума не сошел, — пробормотал он, ощутив, как лёгкий вечерний ветер коснулся его лица.

Как дальше жить после такого?

Обернувшись, Фил не обнаружил никакого минивэна. Он лишь поселился в его памяти и вызывал столько вопросов, сколько Фил только мог уместить в своей голове. Можно даже написать целую энциклопедию на несколько томов, состоящую из его вопросов касаемо последних событий.

Вдохнув поглубже, он заставил себя пойти домой.

Оставить всё это позади.

Эта мысль звучала логично, но с каждым шагом её становилось сложнее исполнить. Его ноги автоматически двигались по мокрым улицам Берна, но глаза то и дело блуждали в поисках зелёного силуэта. Каждый звук мотора заставлял его поднять голову, с замиранием сердца, в надежде что это не минивэн. А возможно, конечно, он надеялся и на обратное.

Добравшись до дома и перешагнув порог, мысли хлынули потоком, заполняя тесную, но уютную квартиру.

— Нииииик! Ты где там? — крикнул он, громко захлопнув дверь. Ему так и хотелось выплеснуть все до последнего слова на своего соседа и по совместительству, лучшего друга.

— Заходи, я тут чайку заварил, — раздался спокойный голос из кухни.

— Какой чаек? Я тебе сейчас такое расскажу, — проговорил Фил, направляясь в сторону кухни.

На кухне царил аромат цитрусового чая. Ник уже сидел за столом, держа в руке чашку. Его вид всегда внушал спокойствие. Если Фил был олицетворением импульсивности, любопытства, то Ник — его противоположность. Размеренность. Это слово лучше всего описывало его сущность. Волосы Ника, аккуратно завязаные в хвост, свисающий до плеч, придавали ему вид мудреца, готового выдать очередную глубокую мысль.

— Как Фрайбург? — спросил Ник, даже не подняв глаз от своей чашки.

Фил, с обезумевшим лицом, рухнул на стул напротив и сразу начал свой рассказ.

На протяжении пятнадцати минут Фил яростно описывал всё, что произошло, жестикулируя так, будто это могло передать глубину его эмоций. А Ник? Он не дрогнул. Ни один мускул на его лице не выдавал реакции.

— А потом появилась та дверь, большая и деревянная, она открылась, а за ней был лес, — моционально выпалил Фил, давая понять что его рассказ подходит к концу. — Машина ехала, но лес, он оставался на месте.

— Фил, тебе надо отдохнуть, — спокойно сказал Ник, после очередного глотка чая.

— Но Ник, там был лес! Машина ехала, а лес оставался на месте. Они все собирались на пробежку.

— Послушай, я хоть и твой лучший друг, но верить в подобные сказки… Ты устал, в этом вся причина. Наверняка ты уснул по дороге, и тебе все это просто приснилось.

Фил заметил, как на него смотрел Ник, и понял, что переваривать эту историю придется самостоятельно.

— Ты прав. Я наверно пойду в комнату, — сказал он, поднявшись со стула.

***

Фил лежал на своей кровати, и разглядывал потолок темной комнаты.

Наконец можно было расслабиться и приступить к долгим размышлениям.

Так, начнем по порядку.

Абисказал, что они все родом из минивэна. Допустим, это абсолютно нормально. Такеши из Японии, и кстати, малдше всех. Получается, он каким–то образом попал в машину и живет там вместе с ними.

А чем они питаются?

Навернякак выходят в магазин, хоть иногда. А еще ведь нужно… в туалет.

Водитель наверное.. Точно! Водитель! Кто он? Я его не видел и даже не слышал. Может, минивэн едет сам по себе? Да о чем я думаю, дверь, которая появилась не стого не с сего — вот это настоящий феномен.

Они еще упомянули девушку. Мелисса, кажется. Она сказала «нет». Что бы это могло значить? И где она сейчас? Неужели за той дверью?

Постепенно мысли прерывались одна за другой, и Фил провалился в глубокий сон. Однако даже во сне зеленый минивэн не оставлял его в покое. Он снова оказался в салоне, рядом с той самой загадочной дверью. Долго смотрел на неё, будто пытался понять её тайну. Вдруг в его сознании вспыхнула ностальгия: воспоминания о родном городе, о доме, родителях, и о детских моментах, полных тепла и уюта.

Медленно, будто опасаясь, что дверь исчезнет, он потянулся к ручке. Когда она открылась, перед ним возник двор младшей школы, той самой, где он учился. Воздух наполнился знакомыми запахами — смесью свежескошенной травы, мелкой пыли от асфальтированных дорожек и утреннего ветра, ласкавшего его лицо.

Войдя внутрь — или, возможно, выйдя наружу — Фил сам не мог разобраться, где находится, он очутился посреди своего воспоминания. Эмоции нахлынули с такой силой, что на мгновение он ощутил себя десятилетним мальчишкой. Всё вокруг выглядело точно так, как он помнил: лавочки у главного входа, выцветшая надпись на школьной стене и детские голоса, доносящиеся откуда-то с футбольного поля.

Он сел на одну из лавочек и вытащил из рюкзака небольшой свёрток — обед, заботливо приготовленный матерью. Бумага немного пропитаоась влогай, но Фила это не волновало. Ему важна была не упаковка, а то, как любящими руками, был упакован этот сэндвич.

— Спасибо, мама, — тихо произнёс он себе под нос.

Помимо сэндвича, он достал небольшую книгу, на развороте которой красовалась карта мира. Раскрыв её, он начал водить пальцем по страницам, выбирая случайные точки. Его воображение оживляло каждую из них: он представлял древние храмы Индии, заснеженные вершины Альп, солнечные пляжи Карибского моря.

Его фантазии были настолько живыми. Яркими. Реальными.

В такие моменты Фил ощущал, что это было его самое большое богатство.

"У меня могут забрать последние штаны, но никто не отнимет моё воображение."

Но столь глубокая мысль была бесцеремонно прервана. Сэндвич, который он потянулся откусить, внезапно вылетел из его руки, от неожиданного удара по запястью.

Посмотрев на свой обед, разлетевшийся по школьной площадке, Фил почувствовал, как ком подступает к горлу. На его лице отразились шок и жалость.

Но эта жалость была не к себе. Она была к матери, которая с любовью готовила для него этот вкуснейший в мире сэндвич. К её заботливым рукам, к старанию, вложенному в каждый кусочек. Теперь же этот шедевр превратился в кучку хлеба, кусков ветчины и пятен масла на сером асфальте.

Жалость быстро сменилась злостью. Злость — яростью. А ярость переросла в состояние, для которого, казалось, не придумали подходящего слова.

Фил медленно повернулся к тому, кто стоял рядом. Перед ним возвышался местный школьный задира — крупный рыжий мальчик, чьё лицо украшала гримаса отвращения.

— Ты серьёзно ешь эту дрянь? — издевательски спросил он, его голос звучал громко, будто стараясь привлечь к себе внимание всех вокруг.

Рука Фила сжалась в кулак. Он медленно поднялся с лавочки, его взгляд был пронзительным, глаза горели ненавистью.

— Я… тебя… убью, — прошептал он, но в его голосе было больше решимости, чем в любом крике.

Фил сделал шаг вперёд, чувствуя, как воспоминание начинает дрожать и расплываться. Его сердце билось так громко, что он уже не слышал ни смеха обидчика, ни голосов других детей. В этот момент всё исчезло.