Врача вызывали?

Вадим Рубинчик, 2014

Книга Вадима Рубинчика написана легким, живым языком и будет интересна широкому кругу читателей. Юмор, жизненный опыт, любовь к людям, – вот что отличает его талантливую книгу. Думается, что Вадим Рубинчик – один из самых интересных прозаиков русскоязычного Израиля.

За знакомство!

У Валеры — двойной праздник. Во-первых, он поступил в мединститут, во-вторых, получил комнату в общаге. Причём «во-вторых» радовало его даже больше, чем «во-первых». Дело в том, что парень вырос под суровым родительским, а точнее — материнским, контролем. Отец полностью доверял супруге и в воспитательном процессе, прямо скажем, принимал пассивное участие. То есть он реально существовал, даже время от времени спрашивал, как дела, но основная тяжесть воспитания легла на плечи матери. Когда маленький Валерка появился на свет, ему сразу же было объявлено: «Во избежание всевозможных несчастных случаев и непредвиденных ситуаций всё запрещено категорическим образом навеки вечные. Просто на всякий пожарный случай».

Слава богу, парень вовремя сориентировался, неожиданно обнаружил, что не у всех сверстников установлен строгий тюремный режим, и стал готовить побег. Валера старательно штудировал школьную программу, хотя знал, что в реальной жизни ему пригодится максимум одна сотая из полученных знаний. Он специально спрашивал у взрослых, что они помнят из грамматики русского языка. Начал с соседей. Основная масса твёрдо знала, что «не» пишется с глаголами отдельно. Некоторые помнили, что «жи» и «ши» пишутся через «и». Однако на вопрос, что такое деепричастный оборот, тётя Таня не ответила и вдруг заспешила на работу. А тётя Люда просто впала в ступор. И только дядя Вася честно сказал: «А хер его знает…» Потом подумал и спросил: «На фиг тебе это надо?» С химией, физикой и алгеброй дело обстояло и того хуже. Взрослые, только заслышав вопрос, разбегались, как ночные тараканы от неожиданно включенного света. Единственным, кто давал хоть какой-то ответ, оставался дядя Вася. Он никуда не убегал. Потому что, как правило, всегда был слегка пьян, плюс хромота, ещё с войны. Разнообразием ответов он, правда, тоже не баловал. «Хер его знает…» — вот стандартное умозаключение с небольшими вариациями, не вполне подходящими для цитирования в печати. Все опрошенные, без малейшего исключения, являлись уважаемыми людьми. Следует отметить: несмотря на тотальную амнезию, они жили полноценной жизнью и даже наслаждались ею. Сам собой напрашивался нехитрый вывод: детей посылают в школу, чтобы по улицам не шлялись. А уроки задают, чтобы дома ерундой не занимались. Сами же знания практической ценности не имеют и используются как отвлекающий маневр. Короче, кто знает, поступал бы Валера в институт или нет, однако жизнь в общежитии в силу географического положения полностью исключала возможность жёсткой материнской любви и являла собой символ заветной свободы, вседозволенности и счастья. Это и явилось основным фактором в решении получить высшее образование.

Соседом по комнате оказался здоровый спортивный парень со спокойным, невозмутимым, как у индейца, лицом.

— Зеленцов. Зеленцов Сергей, — сказал тот и протянул твёрдую, как доска, ладонь.

Валера представился и сказал:

— Расскажи про себя, а потом я. Ну, чтобы знать «who is who»…

Сергей на мгновенье задумался:

— Школа, медучилище, ВДВ, ПО (подготовительное отделение) — всё…

Валера засмеялся.

— Ну, брат, ты, я вижу, большой любитель поболтать! Если краткость — сестра таланта, ты — просто гений-самородок! Ну что ж, я принимаю вызов! Вот моя биография — школа!

Сергей улыбнулся, слегка пожал плечами и сказал:

— А чего говорить… Поживём — увидим.

На том и порешили. Ребята разложили немногочисленные вещи и пошли в магазин за продуктами. Современная девятиэтажная общага одиноко стояла посреди абсолютно голого поля, словно заброшенный маяк. Она производила довольно странное впечатление, совершенно не вписываясь в общий пейзаж минского пригорода. До гастронома было километра три минимум. Ребята шли, общались, и время летело незаметно. Говорил по большей части Валерка, да так эмоционально и искренне, что в итоге Сергей тоже разговорился.

Когда проходили мимо винно-водочного отдела, Валера предложил:

— Ну что, Серёга, возьмём бутылочку — за знакомство?

Но тот ответил, не задумываясь:

— Алкоголь — яд. И вообще, я сюда учиться приехал.

Валера удивился, но виду не подал. Ребята молча вышли из магазина, разговор не клеился. Валера шёл и думал, что бутылочка винца никак не помешала бы. Посидели бы, поговорили. Первый день — уроков пока не задали… А Серый чувствовал себя неловко. Он поймал себя на мысли, что ему нравится общаться с этим шустрым хлопцем. Несмотря на внешнюю легкомысленность, тот прочёл гораздо больше Серого и вообще мыслит не по возрасту самостоятельно. Смеркалось, и ребята не заметили, как путь им преградили четыре парня. Лет по восемнадцать каждому, не больше. Они стали так, что обойти их было невозможно. Коренастый крепкий хлопец одет в ветровку нараспашку, из-под которой виднелась тельняшка десантника. Он дерзко посмотрел на Серого и выдал ритуальную фразу: «Закурить не найдётся?» Сергей не ответил. Он прекрасно знал, чем закончится эта дружеская беседа. Однако не боялся. Просто не хотел начинать первым и терпеливо ждал, когда парни начнут махать кулаками. Если дело дойдёт до милиции, всё будет выглядеть как самозащита. Но Валера тем временем вышел вперёд и как бы между прочим поинтересовался:

— Десантура?

Парень замялся. Судя по возрасту, он ещё не служил в армии вообще. И хлопцу, ясное дело, польстило, что кто-то принял его за бывалого армейца. Однако соврать не мог — неудобно перед друзьями.

— Ты где служил? — словно не замечая замешательства, настаивал Валерка.

— Да не-е… Это братана тельник… — неохотно сказал любитель покурить на халяву.

— Не горюй, ещё послужишь… — утешил Валерка. И парень, совершенно забыв, с чего начался разговор, вдруг разоткровенничался и рассказал, что троих его друзей призывают ровно через месяц. Причём всех в одну пехотную часть. А он будет служить один. И во флоте. Он ничего не имеет против, у него, можно сказать, морская душа… Но три года — это же срок. Валера, естественно, согласился. Сергей стоял, слушал и ничего не понимал. Пять минут назад эти хлопцы хотели драться, а теперь делятся планами и сомнениями… Тут новый знакомый протянул руку и сказал:

— Меня Михась зовут. Если тут, на Юго-Западе, какая непонятка — скажи, что ты мой кореш. Проблем не будет.

— А я Бродяга, — сказал Валера. — Мне везде хорошо…

— Заметно, — засмеялся Михась.

Ребята расстались если не друзьями, то добрыми приятелями. Некоторое время Сергей и Валера шли молча. Вдруг Сергей сказал:

— Пожалуй, давай вернёмся — винца возьмём.

— Так алкоголь же яд! — с притворным ужасом в голосе воскликнул Валера. — И вообще я сюда учиться приехал, — серьёзно добавил он, передразнивая нового друга. Сергей рассмеялся:

— Один ноль в твою пользу.

…Волшебный аромат яичницы, домашней колбаски и жареного лука наполнил маленькую студенческую комнату. Валера разлил «Агдам» в большие чайные кружки и сказал:

— За знакомство!

Выпили, и Серый спросил:

— Скажи, вот ты попёр на него с открытым забралом. Ну, дистанцию сократил до нуля, руки внизу… А если бы он тебе по челюсти въехал?

Бродяга пожал плечами:

— Риск, конечно, есть. Но небольшой. Я этот сорт людей знаю. Главное, вовремя сбить с толку, переключить на другую волну.

Сергей удивлённо поднял брови:

— Ты что, всех людей по сортам расписал?

Валера засмеялся:

— Нет… Ещё не всех, но стараюсь…

— А зачем?

— Так интересно же, — удивился Валера. — Представь, встречаешь человека и видишь: такой уже есть в коллекции. Ты уже знаешь, как он заводится и как им пользоваться.

— Ты пользуешься… людьми? — спросил Сергей. В его голосе явно звучало осуждение.

Валера налил вина и сказал:

— Конечно. Вот и сегодня воспользовался.

— Что-то здесь не так, что-то мне не душе… — неуверенно сказал Сергей.

— Тебе мешают ограниченные представления о жизни, — самоуверенно заявил Бродяга. — Очевидно, слово «пользоваться» настораживает и напрягает. Ты думаешь, что пользоваться людьми не красиво, не порядочно? Верно?

Сергей кивнул.

— Но ведь пользоваться можно и хрустальной вазой — осторожно и бережно, не так ли? Ты наверняка имеешь в виду, что я использую людей в личных целях?

Сергей снова кивнул, — Ну, так вот — не использую. Манипулирую только в порядке самообороны от дураков и прочей агрессивной братвы.

Сергей помолчал и спросил:

— Я чисто теоретически интересуюсь — а смог бы?

— Конечно! — не задумываясь, ответил Валера.

— Так почему же ты не…?

— Так не порядочно… — не дал договорить Валерка.

— Но соблазн большой? — спросил Сергей.

— He-а… Так, пошалить, подёргать немного за ниточки… Но не более того, — беспечно сказал Бродяга. — У меня, как у настоящего самурая, есть кодекс чести.

Сергей не совсем понял, где кончается шутка, а где Валера говорит серьёзно. Но вопрос был принципиальный, и Сергей не отставал:

— Но соблазн большой?

Валера внимательно посмотрел на нового друга.

— Скажи, ты тех хлопцев мог бы вырубить за шесть секунд, правда?

— Не вопрос, — ответил Сергей.

— Трудно было удержаться? — спросил Валерка.

— Да нет… Зачем мне это? — удивился Серый.

— То есть тебе никому ничего доказывать не надо. Ты и так уверен в своей силе?

— Понятно… А ты — в своей! — догадался Сергей. — Ну, тогда другое дело. А то я уж думал, ошибся в тебе…

— Не ошибся… Не ошибся, — засмеялся Валера и посмотрел на пустой фаустпатрон (бутылка вина 750 мл).

Вино закончилось незаметно. Было уже довольно поздно, но Серый решил продолжить разговор. Это было на него не похоже.

— А знаешь, ты рассуждаешь, как человек гораздо более взрослый… Откуда у тебя это?..

— Мудрость, что ли? — скромно подсказал Валера.

— Ну, мудрость, не мудрость, — засмеялся Сергей. — Но знание людей…

— Трудное детство, — задумался Бродяга. — Нет, неверно… Достаточно обыкновенное детство. Однако я был очень чувствительный и ранимый хлопчик. Жить было больно. Поэтому очень рано стал задумываться о жизни… Каждый день думал… Давай лучше я про тебя расскажу.

Сергей понял, что Валера не хочет вдаваться в подробности. Оно и понятно — всё-таки первое знакомство…

— Ну, расскажи, — не скрывая любопытства, сказал он.

— Ты человек, военный по духу. Любишь определённость в работе, в отношениях… Чтоб всё было расписано от «а» до «я». Люди у тебя тоже либо хорошие, либо плохие — без вариантов. Цели ясны и столбы помечены. Но… Но! В душе ты — романтик. Тебе скучно от собственных планов. Тем не менее все люди кругом живут также, и по-другому ты просто не умеешь. — Валера задумался на мгновенье, но вскоре продолжил. — Иногда ты просто не понимаешь, зачем тебе всё это надо… Я бы сказал, ты — гусар. Вот и усы у тебя, как у Дениса Давыдова. Чистый Поручик.

Сергей удивился столь точному и, главное, быстрому диагнозу своего внутреннего конфликта. Он всегда знал о нём, но не придавал особого значения. Неужели так заметно, подумал он, но спросить постеснялся и, стараясь перевести разговор на другую тему, сказал:

— Почему именно Поручик?

— Просто я других гусарских званий не знаю, — засмеялся Валера.

Несмотря на то что всю жизнь Сергей был против кличек, ему неожиданно понравилось. Он на мгновение представил, как он верхом на лихом вороном коне с саблей наголо скачет впереди эскадрона… Улыбнулся и сказал:

— Ну, Поручик так Поручик…Так Сергей Зеленцов с лёгкой руки Валерки стал Поручиком…

Через пару недель в перерыве между лекциями Сергей подошёл к Бродяге и озабоченно сказал:

— Я тут краем уха слышал — нам третьего подселить хотят.

— Хорошего мало. Больше народу — меньше кислороду, ясный пень. А кого?

— В том-то и дело, что неизвестно. Есть тут пара ребят, что живут рядом с Минском и выбивают себе общагу. Давай выберем сами, а то навяжут какого-нибудь дятла…

— За кого мы говорим? — поинтересовался Валера.

— Есть тут одна кандидатура, — уклончиво сказал Поручик. — Со мной в группе учится — Толян… Может, знаешь?

— Немного… Поёт хорошо. Нормальный хлопец, немножко инфантильный, правда, — высказал своё мнение Бродяга.

— Он ещё боксом занимался, — сказал в защиту потенциального соседа Поручик.

Валера понял, что друг уже сделал выбор и просто в силу своей деликатности хочет, чтобы принятие решения выглядело совместным.

— Ну-у, раз боксом занимался… Тогда без вопросов. Он сразу станет почётным членом нашего клуба.

Поручик засмеялся, и было видно невооружённым взглядом: он рад, что всё сложилось так просто.

Сергей сразу замахал руками Толику. Тот энергично закивал в ответ — дескать, понял — и энергично сжал кулак на уровне груди. Бродяга отследил взгляд и воскликнул:

— Ну, баламут! Чего было сразу не сказать… К чему эти игры в демократию?..

Вечером ребята ещё раз выпили за знакомство, которому суждено было стать настоящей дружбой… Толик достал гитару и запел:

Во французской стороне,

На чужой планете,

Предстоит учиться мне

В университете.

До чего тоскую я,

Не сказать словами.

Плачьте ж, милые друзья,

Горькими слезами.

На прощание пожмём

Мы друг другу руки,

И покинет отчий дом

Мученик науки…

В душе, словно чудесные цветы, расцветали всевозможные надежды. Они были совершенно неопределённые и абсолютно не конкретные. Скорее всего, это было просто смутное предвкушение счастья… А каким оно будет…Кто знает? То, что его может просто не быть, — такой вариант даже не рассматривался. Юность… Наивная до глупости, счастливая до идиотизма… и прекрасная в своей неповторимости…