Чужие игры. Противостояние

Вадим Панов, 2022

Лунный клипер «Чайковский» потерпел катастрофу! Его пассажиры – юные победители конкурса «Фантастическое рождество» пытаются спастись, но попадают в ловушку. Теперь они заперты на гигантском инопланетном корабле, который потерял управление, и держит курс на столкновение с Марсом… Спасательная миссия с Земли провалилась, с каждым мгновением ребята оказываются всё дальше от дома, и только от них зависит, сумеют ли они вернуться. Но в тот момент, когда все должны быть едины, неожиданно выясняется, что никто никому не верит…

25.12.2036

Мир давно научился видеть Аллана Райли энергичным и жизнерадостным, излучающим оптимизм, весёлым и чуточку насмешливым. Насмешливым с лёгким, едва ощутимым оттенком превосходства, но люди прощали Аллану этот оттенок, потому что искренне уважали: за то, что создал себя сам, пройдя путь от инженера до владельца огромной бизнес-империи; за то, что ухитрился реализовать детскую мечту о полётах в космос; за то, что «Vacoom Inc.» — принадлежащая Райли корпорация — стала тем буксиром, который заставил государства и частных инвесторов вкладываться в космос по-настоящему, в результате чего на орбите появилась гигантская «Надежда», а на Луне — база «Армстронг». Простые люди Аллана уважали, многие им гордились, небезосновательно считая, что именно его энергия однажды приведёт землян на планеты Солнечной системы, а может, даже дальше — к звёздам. Простые люди привыкли к тому, что Райли всегда собран, подтянут и абсолютно уверен в себе, а потому многие вздрогнули, увидев на экране совсем другого Аллана. Спокойного, но не расслабленного, уверенного… нет, скорее — верящего в себя, увидели человека, готового приложить все силы для свершения задуманного, но не желающего раньше времени обещать, что результат будет достигнут. Знающего, что для достижения цели придётся много и тяжело работать.

А ещё Райли выглядел уставшим. Но все, кто смотрел трансляцию — то есть почти все жители Земли, — прекрасно понимали, почему видят небритого, осунувшегося Аллана, а не знакомого по профессионально выверенным съёмкам лощёного красавчика в идеальном костюме: потому что красавчик провёл трое суток в противоперегрузочном кресле, а затем штурмовал инопланетный корабль, побывал под огнём и чудом остался в живых. Пережитые приключения изрядно вымотали директора «Vacoom Inc.». Однако голос его был если и не весел, то привычно твёрд.

— Я хочу сказать, что у меня ещё не было такого Рождества: трудного, опасного и кровавого. Я знал, что лёгкой прогулки не предвидится, но не ожидал, что экспедиция окажется настолько сложной. Я потерял спутников, многие из которых были моими друзьями. Но я потерял не просто друзей, а тех, кто мне доверился, решил рискнуть и согласился отправиться в опаснейшую экспедицию. Для меня было честью, что они отправились со мной, и их смерть стала для меня большим личным горем. Да, они знали, что рискуют, но для меня это не важно. Для меня важно только то, что их больше нет, и я скорблю вместе со всеми родственниками моих павших товарищей, со всеми их друзьями. И со всеми нами. Мы потеряли отличных людей, но я даю слово, что их смерть не будет напрасной. Мы долетели. Мы на корабле пришельцев. И мы обязательно сделаем то, ради чего сюда стремились.

Райли сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Небритый. В обычном комбинезоне космического пилота. Левая щека испачкана чем-то чёрным. На левой стороне шеи — небрежно, в спешке наложенный пластырь, скрывающий порез. Чуть ниже пластыря — следы засохшей крови, их видно, потому что ворот комбинезона расстегнут. Волосы в беспорядке. Глаза красные. Но голос твёрдый, привычно твёрдый.

— А сейчас я хочу обратиться к родителям детей. — Короткая пауза. — Я обещал, что доберусь до инопланетного корабля — и я добрался. Я обещал, что верну наших детей домой, на Землю, и я сделаю для этого всё возможное. А если потребуется — чуть больше возможного. Да, VacoomA повреждён, однако я уверен, что мы сможем его починить и добраться до дома. Да, мы далеко от родной планеты, но нас поддержат: в штабе Космических сил разработан детальный план перелёта, гарантирующий возвращение VacoomA на Землю. Я верну детей домой. Я дал слово — и я его сдержу. — Райли улыбнулся и машинально прикоснулся к ране на шее. Даже не прикоснулся — поднял руку, чтобы коснуться пальцами, словно порез заболел, и тут же вернул руку вниз. — С Рождеством, Земля. Скоро увидимся.

…

Reuters: «Фразу «Скоро увидимся!» Аллан Райли произнёс очень громко и очень уверенно. Произнёс так, что не поверить в его слова попросту невозможно. Однако после окончания трансляции, когда знаменитая «магия Райли» перестала гипнотически действовать на слушателей, у нас появились вопросы. И первый из них, разумеется, звучит так: в каком состоянии VacoomA? Аллан сказал, что клипер повреждён, но насколько сильно?»

CNN: «Мы считаем, что во время выступления директора «Vacoom Inc.» не услышали ровным счётом ничего из того, что должны были услышать. Миссия удалась или провалилась? Почему Аллан Райли не договорился с инопланетянами? По какому праву этот белый мужлан стал посланником Земли на столь важных переговорах? Ведь все понимали, что впитанное с детства превосходство помешает ему договориться! Возможно, инопланетяне отказались сотрудничать с нами именно потому, что их возмутил белый шовинизм Райли…»

RBC: «Выступление Аллана Райли вам тоже показалось вымученным?»

CBS: «Инопланетяне враждебны? Наш эксперт уверяет, что прибывший в Солнечную систему корабль является новейшим боевым крейсером сириусян, которые в настоящий момент ведут напряжённую войну с карнапарульской династией Эц-Ками за контроль над галактическим сектором цызоев. По мнению знаменитого эксперта-уфолога Жозефа Жопанды, профессора кафедры вакандистики частного университета Солт-Лейк-Сити, амбициозные планы империи Сириуса требуют…»

ABC News: «Скудные сообщения приводят к тому, что мы вынуждены додумывать и даже фантазировать о том, что же в действительности произошло при встрече VacoomA с инопланетным кораблём. Случилось ли боевое столкновение? И если да, то каким образом нашим удалось победить? Ведь Райли жив и находится на корабле, что, без сомнения, можно назвать победой, пусть и промежуточной. Но как мы её добились? Каким чудом нам удалось прорвать оборону пришельцев? Всё ли в порядке с детьми? Власти уверяют, что да, однако…»

Euronews: «Адонго Харуна, директорка Европейского космического агентства, собрала экстренную пресс-конференцию, на которой заявила, что не верит в пришествие инопланетян и считает их выдумкой Космических сил, пытающихся скрыть от общественности правду. Какую именно правду скрывают Космические силы, директорка Харуна не рассказала, но обвинила собравшихся репортёров в предвзятости…»

FOX News: «Мы услышали всё, что сказал Райли, услышали каждое слово и увидели, с каким трудом далось Аллану это короткое, но такое важное выступление. Он устал. Он рискует жизнью. Он в миллионах миль от Земли, его клипер требует ремонта, и Райли не знает, сумеет ли вернуться. Но он принял решение отправиться в экспедицию ради ребят, которых поклялся спасти, и ради нас, которым хочет привезти новые знания. Поэтому не будем критиковать Аллана за очень короткое и неинформативное выступление, а просто пожелаем ему и всем, кто находится рядом с ним, удачи…»

…

Размеры ангара поражали воображение.

Нет, сам по себе он не вызывал пиетета: большая площадь, высокие потолки, обеспечивающие колоссальную вместительность… Таких ангаров на Земле было достаточно, крупные торговые компании владели складами и побольше. Но тот факт, что подобное сооружение оказалось в космосе и располагалось внутри инопланетного космического корабля, вызывал уважение. И лёгкую растерянность. Поскольку наглядно демонстрировал колоссальные размеры корабля. Похожие ощущения возникали при посещении готических соборов: снаружи они кажутся большими, но большими обыкновенно, ведь все мы видели бетонные горы многоэтажных многоквартирных домов, и заходя в собор, подсознательно готовимся увидеть привычный холл, потолки в три-четыре метра, а то и вовсе квартиры-капсулы. А войдя, оказываемся в гигантском пространстве, в котором крыша исчезает в небе, а стены растворяются в дали. Мы понимаем, что находимся в помещении, но его грандиозность обращается в бесконечность, заставляя ощущать себя песчинками.

Маленькими, затерянными в бесконечности космоса песчинками.

Мыслящими, чувствующими и пока живыми.

Песчинками.

Ангар, в который инопланетяне поместили нежданных гостей, был настолько огромен, что лежащий в нём «Чайковский» совершенно терялся, не производя особенного впечатления. А ведь «Чайковский» был одним из самых больших лунных клиперов Космических сил: сто пятьдесят метров в длину и двенадцать в высоту, с выступающей впереди кабиной и большими дюзами сзади… Но потерялся, превратившись в небольшой барьер, делящий гигантское помещение на две неравные части. «Чайковский» казался мёртвым — из-за смятого носа и рваной раны на «спине», которая появилась, когда инопланетяне в спешке втаскивали клипер внутрь, но впечатление было обманчивым: Павел Вагнер, единственный оставшийся в живых член экипажа, сумел запустить реактор и компьютерную систему корабля, обеспечив выживших электричеством и связью с Землёй.

Поскольку кабина во время столкновения была разбита вдребезги, управление наладили из расположенного в трюме Терминала 2.0, и именно вокруг него расположились трое мужчин, взявших на себя ответственность за происходящее. Трое мужчин, которым предстояло решить, что делать дальше.

— Когда подключится Земля? — негромко спросил Райли, разглядывая запачканные кровью штаны. И его кровью, и тех, кто был с ним. Засохшей кровью.

— Пока непонятно, — ответил капитан Линкольн.

— Почему?

— Иногда связь пропадает. Мы успели переслать твою запись, после чего соединение прервалось.

— Но связь всегда возвращалась? — уточнил Аллан.

— Всегда.

— Хорошо.

— Согласен.

Капитан Исайя Линкольн, ветеран Космического флота, афроамериканец сорока пяти лет, летел на Луну, чтобы возглавить базу «Армстронг». На «Чайковском» он числился обычным пассажиром, носил соответствующий — оливкового цвета — комбинезон, однако после катастрофы оказался старшим по званию офицером, принял на себя командование и не позволил напуганным и растерянным спутникам наломать дров.

Райли об этом знал и не собирался покушаться на власть Линкольна, сразу дав понять капитану, что до тех пор, пока они остаются на борту инопланетного корабля, слово Линкольна останется решающим.

Третьим участником совещания был майор Стефан Коллинз, командир прибывшей с Райли боевой группы. В столкновении с инопланетянами военным не повезло — Коллинз потерял людей, — однако смерти товарищей не повлияли на боевой дух офицера, и во время разговора Коллинз оставался спокойным и хладнокровным.

С ним Линкольн держался чуть отстранённо, как с подчинённым, пусть и не со своим. А вот с Райли — тепло и свободно, обходясь без демонстрации подобострастного обожания, как старый друг, каковым он для Аллана и являлся.

— Теперь ты поделишься своими впечатлениями от прибытия? — Капитан выдержал короткую паузу и уточнил: — Настоящими впечатлениями.

Так получилось, что время для спокойного, обстоятельного разговора у них нашлось только сейчас. При встрече поздоровались, обнялись, но тут же перешли к насущным делам, не отвлекаясь на обмен мнениями. Однако высказаться хотелось, и Райли, несмотря на усталость, охотно поддержал разговор:

— Настоящие впечатления дрянные, дружище. Тяжело… — Аллан прикоснулся к груди. Не к ране на шее, а к груди, к сердцу. — Вот здесь тяжело осознавать, что я привёл ребят на смерть.

— Мы знали, на что шли, — ровным голосом произнёс майор.

— Это слова, Стефан.

— Это реальность, сэр, — не согласился военный. — Мы — военные, мы понимаем, что нас зовут не для того, чтобы вытереть детям сопли или помочь донести чемоданы. Мы едем сражаться и всегда готовы рисковать.

— Хорошо, ты и твои ребята понимали угрозу, — сдался Райли. — А учёные?

— Вы честно объяснили им, что риск велик.

— Но они могли не понять.

— Это уже не ваше дело, сэр. Вы были с ними честны.

— Да, я был честен, — вздохнул Аллан. — Но какое это имеет значение, если они погибли?

Даже сейчас, несмотря на то, что после боя прошло несколько часов, директор «Vacoom Inc.» продолжал испытывать боль по убитым спутникам и острое, очень острое чувство вины.

— И ведь это был не бой, а избиение. Пулемёты лупили прямо через корпус VacoomA. Пули пробивали обшивку и находили укрывшихся людей… с жуткой, очень страшной точностью. Бронежилеты, каски — ничего не помогало, нас просто расстреливали.

Райли тяжело вздохнул и закусил губу. И нервно провёл рукой по штанине, по бурым пятнам, возможно, вспоминая того, чья кровь брызнула на его комбинезон.

— А мы не могли ответить…

— Мы стреляли в ответ, — добавил Коллинз. — Стреляли, но не могли никого убить, потому что по нам вели огонь из автоматического, дистанционно управляемого оружия. Всё, на что мы могли надеяться — это вывести пулемёты противника из строя, но у нас не получилось. Нас убивали до тех пор, пока не легла компьютерная сеть.

— В нашем ангаре наверняка тоже установлены пулемёты, — обронил капитан.

— Наверняка, — кивнул Райли.

— Думаю, это их штатное защитное оборудование, — добавил Коллинз.

И все они, не сговариваясь, подумали о том, что после восстановления компьютерной системы инопланетного корабля пулемёты могут быть направлены против них. Они не испугались. Они просто об этом подумали.

— Если система продолжит считать нас угрозой, — вслух продолжил мысль Райли.

— Если, — согласился Линкольн.

— Инопланетяне знают, что мы — военные, и уже было столкновение, — произнёс Коллинз. — Мы против них бессильны, но мы — военные, а значит, самим фактом присутствия представляем для них угрозу.

— То есть нас обязательно атакуют?

— Нас, — уточнил Коллинз, глядя Линкольну в глаза. — Уверен, система точно знает, кто прибыл на VacoomA, и видит угрозу исключительно в нас.

— Систему обрушили мы, — напомнил капитан. — Мы теперь тоже угроза.

— Не все вы, — усмехнулся военный. — Но инопланетяне наверняка знают, кто именно из вас положил сеть.

— И откроют точечную охоту?

Майор развёл руками, показывая, что не готов предполагать, как поведёт себя восстановившийся компьютер инопланетян. Но не удержавшись, добавил:

— Или прикончат всех.

— За что?

— За то, что мы теперь знаем, что они уязвимы, и то, как именно они уязвимы. Мы перестали быть безобидными туземцами с отсталой планеты и перешли в разряд противников. А с противником, особенно с тем, который знает, как нанести тебе неприемлемый урон, разговор должен быть коротким.

— Это у вас, у военных.

— А мы что, на круизном лайнере?

Линкольн вздрогнул, но промолчал, мысленно согласившись с тем, что ангары круизного или пассажирского судна вряд ли будут защищены автоматическим оружием.

Вновь возникла пауза, однако Райли не позволил ей затянуться:

— Вы так говорите, будто твёрдо уверены в том, что компьютерная система корабля восстановится.

— А разве нет? — поднял брови Коллинз.

— А почему «да»? — вопросом на вопрос ответил Райли.

— Потому что корабль продолжает движение, а перебои со светом и водой закончились.

— Все двери нараспашку, а роботы-уборщики в коме, — парировал Аллан. — Возможно, системы жизнеобеспечения перешли на собственный контур управления, не зависящий от основного компьютера. Это логично.

— Это логично в любом случае, — подал голос Линкольн. — Восстановится основной компьютер или нет — не имеет значения, системы жизнеобеспечения должны работать.

— Всё-таки считаешь, что они восстановятся? — быстро спросил Райли.

— Я был бы очень рад поверить в нашу мощь, но вынужден трезво смотреть на вещи, — вздохнул капитан. — Мы находимся на корабле высокоразвитой цивилизации и очень мало понимаем в его устройстве. Мы ухитрились подкрасться и проколоть «Ламборгини» колёса, временно выведя машину из строя, но и только: инопланетяне обязательно опомнятся, заклеят колёса, и их «Ламборгини» поедет дальше.

— «Ламборгини»? — удивился Аллан.

— Мы использовали эту метафору в разговоре с Сандрой Жарр, — объяснил Линкольн. — Их компьютерная система по сравнению с нашей — это как «Ламборгини» по сравнению с «Форд-Т». Мы сумели проколоть им шины, потому что знаем, где они находятся и как с ними справиться, но понятия не имеем, как разрушить автомобиль или взять его под контроль.

— Водитель «Форда-Т» смог бы управлять «Ламборгини», — не согласился Райли. — Ему известен принцип.

— Но потребуется дополнительное обучение.

— У вас было время, — улыбнулся Аллан.

— Во-первых, не так много, — ответил капитан. — Во-вторых, моих программистов никто не учил, они самостоятельно пытались разобраться в том, как это работает.

— Разобрались?

— Сумели проколоть шины.

— Прямо скажем: достижение не самое большое.

Несколько мгновений Линкольн смотрел Аллану в глаза, после чего негромко, но очень твёрдо сказал:

— Благодаря этому достижению ты до сих пор жив.

И отвернулся, не желая смотреть, как с лица Райли сползает лёгкая улыбка.

— Я не ставлю под сомнение достижения и заслуги твоих ребят, — поспешил уточнить директор «Vacoom Inc.». — Вы провели колоссальную работу, и да — вы нас спасли. Но поскольку мы уверены, что компьютерная система корабля восстановится, нужно обсудить дальнейшие действия и незамедлительно к ним приступить.

Аллан ждал, что Линкольн поинтересуется, что за действия он планирует, однако капитан спросил о другом:

— Ты не хочешь пригласить на совещание тех, с кем я работал последние дни?

— Зачем? — Райли удивлённо поднял брови. И тем дал понять, что не видит смысла развивать тему. Но намёк не был услышан.

— Оказавшись здесь, мы довольно долго притирались друг к другу и искали компромиссы, — объяснил Линкольн.

— Компромиссы с детьми? — уточнил Коллинз.

— Это молодые люди, Аллан, многие из которых уже сумели чего-то добиться.

— Ах да, у них богатые родители…

— Не у всех, — ответил Линкольн и так посмотрел на майора, что Райли поспешил вступить в разговор:

— Стефан, пожалуйста, дай капитану высказаться.

— Да, сэр, — опомнился военный. — Извините, сэр.

— Спасибо. — Линкольн выдержал короткую, но весьма многозначительную паузу. — Так вот, мы привыкли решать вопросы сообща.

— Я тебя не узнаю, Исайя, — негромко произнёс директор «Vacoom Inc.», намекая на то, что Линкольн всегда славился как умный, справедливый, но жёсткий офицер, требующий от подчинённых чётко придерживаться субординации. Власть не была для капитана фетишем или самоцелью, но он понимал её значение и никому не позволял на неё покушаться.

— Так было нужно, Аллан, — пожал плечами Линкольн. — В противном случае здесь могло начаться чёрт знает что.

— Вот именно: так было нужно. — Райли улыбнулся. — Но теперь всё изменилось.

— Ничего не изменилось. Мы по-прежнему здесь и по-прежнему не знаем, сможем ли вернуться.

— С этой точки зрения — да.

— Есть другая?

— Их две, Исайя, и одна — перед тобой.

Несколько секунд капитан непонимающе таращился на Райли, после чего сообразил:

— Ну, да, ты здесь.

— Не просто здесь, — мягко перебил его директор «Vacoom Inc.». — Я сказал, что до корабля можно добраться, и сдержал слово. Все это увидели. Я пообещал вернуть детей на Землю, и сейчас все верят, что это возможно. Это первое, что изменилось, Исайя: дети, да и ты тоже, перестали чувствовать оторванность от Земли. Вы снова стали частью общества.

— А в нашем обществе многие решения принимаются в узком кругу, — закончил за Райли капитан.

— Важные решения, — уточнил директор «Vacoom Inc.». — Повседневную ерунду можно по-прежнему выносить на всеобщее обсуждение.

Коллинз хмыкнул.

Линкольн чуть склонил голову:

— Я понял: возвращаемся в циничный мир.

— Добро пожаловать домой, Исайя, — пошутил Райли.

— До дома ещё далеко, Аллан.

— Об этом я и хочу поговорить. — Райли помолчал. — Раз мы твёрдо убеждены в том, что компьютерная система инопланетян восстановится, — нужно спешить. Мы обязаны тщательно исследовать корабль, пока он открыт и… беззащитен перед нами.

— Хочешь отправиться вглубь? — прищурился Линкольн.

— Как можно скорее, — не стал отрицать Райли. — Короткий отдых, сборы — и в путь.

— И как далеко ты намерен зайти?

— Как получится.

— Какова цель?

— Соберём информацию, образцы техники, которые можно будет забрать с собой… — Райли усмехнулся: — Сидя в ангаре, ничего полезного не получишь.

— Это я понимаю, — кивнул капитан.

— При удаче отыщем центр управления.

— И что ты с ним будешь делать? — заинтересовался Линкольн.

— Попробую в нём поковыряться, — рассмеялся в ответ Райли.

— Не боишься расковырять что-нибудь опасное?

— Гораздо больше я боюсь сидеть тут и ждать, когда компьютерная система восстановится. — Директор «Vacoom Inc.» стал очень серьёзным. — Точнее, ждать того, что она решит с нами сделать. Не собираюсь доверять чужакам свою судьбу.

— Хочешь сам её определять?

— Всегда так делал.

— Да, ты всегда делал именно так, — после короткой паузы признал капитан. — И всегда предпочитал действовать, а не ждать.

— Именно.

— А что делать мне?

— Сосредоточиться на ремонте клипера. Нам ещё нужно отсюда убраться.

— Мы сосредоточимся, — пообещал Линкольн.

— А ещё мы не можем допустить расползания по кораблю детей.

— Я заметил, ты приказал выставить у ворот охрану?

— Это в их интересах.

— Они так не думают.

— Разумеется.

Двери, в том числе скрытые, о существовании которых пассажиры «Чайковского» и не подозревали, распахнулись после выхода из строя корабельной компьютерной системы. Сначала это обстоятельство не вызвало особого интереса — все были слишком напуганы, однако успокоившись, ребята стали проявлять интерес к открывшемуся проходу во внутренние отсеки корабля, что и побудило Райли выставить у ворот в коридор охрану.

— Как я уже сказал, мы привыкли выносить важные вопросы на всеобщее обсуждение.

— Всё равно решение принимал ты.

— Но мы обсуждали происходящее.

— Хочешь устроить общее собрание?

— Обязательно.

— Я не против.

— Тогда готовь выступление.

— Но решение мы с тобой примем здесь и сейчас.

— А разве мы ещё ничего не решили? — притворно удивился Линкольн.

— Старый проходимец, — расхохотался Райли. — И для чего ты выносил мне мозг столько времени?

— Для того чтобы ты понял, а главное — принял существующие здесь правила игры, — ответил капитан. — Я не хочу портить с ребятами отношения. И вовсе не потому, что некоторые из них — дети очень влиятельных родителей. А потому что они — молодцы. Действительно молодцы. Они прекрасно проявили себя за эти дни, и я… Я их уважаю, Аллан.

— Ладно, принято, что ещё?

— А ещё тебе придётся взять с собой кого-нибудь из них.

— Ты шутишь?

— Без вариантов, — покачал головой Линкольн.

— Если они погибнут, у нас будут проблемы с их родителями.

— Если мы вернёмся на Землю с инопланетным кораблём, нас никто ни о чём не будет спрашивать. А если ты не возьмёшь с собой представителей детей — они разбегутся сами, и охрана их не удержит.

— Не удержит? — скептически осведомился Коллинз.

— Солдаты будут стрелять на поражение? — поднял брови капитан.

— Нет. Конечно, нет.

— Вот и ответ.

Райли и Коллинз переглянулись.

— А если я возьму с собой пару малолеток, другие не разбегутся?

— Нет, — убеждённо ответил Линкольн.

— Почему?

— Потому что мы так договоримся. А они хорошие ребята и умеют держать слово.

— Понятно. — Райли вздохнул. — Тогда говори, кого имеет смысл взять.

…

Свет перестал моргать.

Сразу после аварии, после того, как Конфетка вырубила компьютерную систему инопланетного корабля, свет ненадолго погас, а затем принялся моргать, расшатывая и без того напряжённые нервы пассажиров «Чайковского». Прерывистое моргание стало отчётливым и очень зримым признаком катастрофы, нарушившей не очень приятный, но установленный и ставший привычным порядок. А ещё — отчётливым признаком того, что спасательная миссия сорвалась и что будет дальше — непонятно.

Моргающий свет стал признаком поглотившей их неизвестности, и многие не выдержали: кто-то закричал; кто-то заплакал; кто-то закрыл глаза и сжался в комочек, молясь или же не думая ни о чём. И всех, точнее, многих, продолжало потряхивать после того, как свет снова погас — секунд на тридцать, — а затем стал работать в прежнем режиме.

Убедившись, что нервное моргание прекратилось, многие решили, что всё вернулось на круги своя, но ошиблись: вернулось частично. Свет перестал моргать, роботы-уборщики, взбесившиеся во время аварии, выстроились в колонну и организованно уехали в свой закуток, в уборных возобновилась подача воды, однако ворота в коридор и дверцы грузового лифта, через шахту которого на их уровень поднялся Райли, оставались распахнутыми. Кто-то предложил «пойти прогуляться», но сначала, находясь под впечатлением от последних событий, предложение сочли глупой шуткой, а потом у ворот и лифта появились охранники из числа прибывших с директором «Vacoom Inc.» солдат, и призыв потерял актуальность.

До сегодняшнего дня ребят держали взаперти инопланетяне, теперь — спасатели.

— Кажется, мы здесь застряли, — вздохнул Вагнер, бросив очередной взгляд на перекрытые ворота.

— Раньше у тебя были сомнения? — прищурилась Тельма.

— Раньше у меня была надежда.

— А теперь?

— Теперь мне придётся чинить VacoomA — с неизвестными шансами на успех, а потом придумывать, как вытолкнуть его в космос.

— Тебе придётся чинить?

— Ну, не тебе же, — огрызнулся Вагнер.

Павел Вагнер был кадетом, на борту «Чайковского» набирался опыта, выполняя массу обязанностей, начиная от помощи пассажирам и заканчивая ответственностью за груз, и как любой слушатель Академии, прекрасно разбирался в устройстве клиперов — люди с узкой специализацией, не владеющие навыками в других профессиях, в космос не допускались. Поэтому ремонтировать повреждённый VacoomA действительно предстояло ему, а не биологу Тельме, которая летела по контракту на базу «Армстронг».

— Интересно, как ты его вытолкаешь?

— Я ведь сказал: придумаю.

— Давайте не будем ссориться? — попросила Наоми Амар, личная помощница Аллана Райли, сопровождавшая победителей «Фантастического Рождества» в путешествии на Луну. — Все на взводе и готовы устроить скандал, но это не то, что нам сейчас нужно.

— А что нам сейчас нужно? — поинтересовалась Тельма.

— Демонстрировать спокойствие и уверенность.

— И где их взять?

— Попробуй поискать в себе, — предложил Вагнер.

— Павел? — подняла брови Наоми.

Кадет отвернулся.

— Давайте просто согласимся, что мы чувствуем себя немного странно, и на этом успокоимся? — предложил доктор Нуцци. — А в нашем положении странность ощущений вполне естественна. И очевидна.

И он был прав.

С момента катастрофы и до сегодняшнего дня все они — взрослые — стали членами команды капитана Линкольна, но не только исполняли его распоряжения, но и принимали активное участие в их планировании. В условиях чрезвычайных обстоятельств Линкольн часто проводил совещания, во время которых всегда учитывал мнение большинства. Однако сейчас он заперся в «Чайковском» вместе с Райли и Коллинзом, и не было никаких сомнений в том, что, выйдя из клипера, они просто-напросто озвучат принятое решение. В приказном тоне.

Это смущало.

С другой стороны, все догадывались, что однажды это должно было случиться: что они вернутся на своё место, в то положение, которое занимали до аварии, поэтому упомянутую доктором Нуцци «странность» переживали хоть и болезненно, но без ярости, злости или обиды. А вот Чарльз Фрейзер Пятый и Арнольд Хиллари, двое наиболее авторитетных молодых ребят из числа участников «Фантастического Рождества», чувствовали себя глупо. Именно глупо. Они присоединились к взрослым, показав остальным, что ставят себя выше их, но теперь потеряли право голоса в новом сообществе и всё чаще ловили на себе косые взгляды старых друзей. Пренебрежение Линкольна нанесло по их позициям сильный удар.

— Почему нас не позвали?

— И не позовут, — ответила Тельма.

— Почему? — повторил Арнольд.

— Потому что теперь у капитана есть гораздо более важный собеседник — мистер Аллан Райли, — объяснила Наоми.

— И чем же он важнее нас?

— Тем, что мистер Аллан Райли — владелец и директор «Vacoom Inc.», а капитан Линкольн — его служащий.

Наоми держалась прекрасно, однако тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Она была верным сотрудником, последовательно и неуклонно отстаивавшим интересы босса; больше всех обрадовалась его появлению; написала для Аллана речь; а её не позвали на совещание даже в качестве секретаря. И это при том, что вместе с руководителями в «Чайковском» заперся солдафон Коллинз.

— Но Райли не знает всех обстоятельств.

— Мистер Райли всё время находился на связи, принимал участие во всех мало-мальски важных совещаниях и прекрасно осведомлён о том, что у нас происходило. А детали капитан ему расскажет.

— Вы его защищаете? — угрюмо спросил Арнольд.

— Такова моя работа, мистер Хиллари, — вздохнула Наоми. — Я тоже не в восторге от того, что сижу здесь и ожидаю распоряжений вместо того, чтобы их разрабатывать, но такова жизнь.

— Рано или поздно это должно было случиться, — добавил доктор.

— Случиться что?

— Мы — сотрудники, наше дело — выполнять приказы.

— Я — не сотрудник, понятно?! — Арнольд сверкнул глазами, однако впечатления не произвёл.

Нуцци с лёгким удивлением посмотрел на покрасневшего здоровяка и предложил:

— Прекрасно, мистер Хиллари, немедленно отправляйтесь к капитану и сообщите ему об этом. А передо мной демонстрировать мужественность не стоит — мне на неё наплевать.

— Что?

— То, что слышали, мистер Хиллари. Вам повторить?

— Проблема — в завышенных ожиданиях, — подал голос Вагнер. — В нашей маленькой коммуне произошла смена руководства, и мы возвращаемся туда, где должны быть: я — чинить клипер, док — лечить людей. Ну а вам тоже найдут какое-нибудь занятие.

— Разве это правильно? — спросил молчавший до сих пор Фрейзер. — Что хорошего в том, что решения будут принимать два человека?

— Мистер Райли привёз с собой солдат, а значит, капитан больше не нуждается в коллегиальной системе управления.

— Они что, установят военную диктатуру?

— Скорее, военный порядок.

— И вам всё равно?

— Если я буду с чем-то не согласен, я выскажусь, — твёрдо пообещал доктор.

— Если вам позволят.

— Уверен, что-что, а высказаться мне точно позволят, — рассмеялся Нуцци.

— Так выскажитесь!

— Против чего? — удивился доктор. — Они ещё ничего не придумали и не предложили. Нужно подождать…

— Подождать чего?! — перебил доктора Арнольд.

Несколько мгновений Нуцци молчал, по очереди разглядывая недовольных парней, после чего покачал головой:

— Несмотря на то что в нашей маленькой коммуне, как выразился Павел, произошла смена руководства, принципиально ничего не поменялось: мы по-прежнему на инопланетном корабле и летим неизвестно куда. Нам нужно отсюда выбраться — тем или иным способом. А чтобы выбраться, мы должны быть лояльны друг к другу и к людям, которые нами командуют.

— Вы сами себе противоречите, док, — хмыкнул Арнольд. — Зачем им наша лояльность, если у них есть военные?

— Военные нужны на крайний случай, мистер Хиллари, — спокойно ответил Нуцци.

— На какой?

— Если вследствие непродуманных решений возникнет внутренняя напряжённость, которая выльется в беспорядки. Но я уверен, что мистер Райли, будучи опытным управленцем, сделает всё, чтобы взрыва не произошло. Он предпочитает принимать продуманные решения.

— А военные…

— Военные обеспечат быстрое исполнение продуманных решений. И пресекут неразумные действия.

— Например? — поинтересовался Пятый.

— Например, расползание пассажиров по инопланетному кораблю.

— Но ведь всем интересно, что находится за пределами ангара!

— Вот об этом я и говорю, мистер Фрейзер.

— Мне не нравится, что нас заперли! — добавил Арнольд.

Доктор несколько секунд смотрел на здоровяка, после чего кивнул и с лёгкой, едва заметной улыбкой повторил:

— И об этом я говорю тоже, мистер Хиллари.

Наоми отвернулась, скрывая широкую, а не лёгкую, как у Нуцци, улыбку, а Вагнер — с той же целью — опустил голову. Тельма осталась безучастной.

— Полагаю, мистер Райли планирует заняться изучением инопланетного корабля, — закончил Нуцци.

— Со своими людьми, — уточнил Пятый.

— Я не знаю.

— А я — догадываюсь.

— Я не могу оспаривать догадки, мистер Фрейзер.

— Так вы — лоялист, доктор Нуцци, — протянул Арнольд. — Не ожидал, если честно.

— Очень странно, что вы этого не ожидали, мистер Хиллари, — ровно ответил доктор. — Во-первых, я — служащий «Vacoom Inc.», и мистер Райли является для меня таким же начальником, как для капитана Линкольна, Наоми, Тельмы и всех, за исключением кадета Вагнера, который добровольно подчинился старшему по званию Линкольну, но не обязан выполнять распоряжения Райли. Во-вторых, я очень хочу домой, а для этого нужно плыть в одной лодке и грести в одну сторону.

— Под командованием Райли?

— Да, мистер Хиллари, под командованием мистера Райли и капитана Линкольна.

— У вас на всё есть ответ, доктор, — буркнул Пятый.

— Это результат вдумчивого анализа происходящего, мистер Фрейзер.

Вагнер снова усмехнулся.

— Я думал, вы другой.

— Нет, я старый.

— Хотите сказать, что наше поведение — признак молодости?

— Признак отсутствия опыта, мистер Фрейзер.

— Опыт в том, чтобы подчиняться? — удивился Пятый.

— Опыт в том, чтобы сохранять хладнокровие и выбирать путь, наиболее подходящий для достижения намеченной цели.

— А ваша цель…

— Вернуться домой, мистер Фрейзер, я только что об этом сказал, и с тех пор ничего не изменилось. А для того чтобы вернуться домой, мы должны действовать сообща. Вы же обиделись на то, что вас не позвали на совещание, и готовитесь сотворить здесь небольшую революцию.

— Я… нет, док, совсем нет. — Пятый сбился. — Просто…

— Мы привыкли к тому, что наше мнение имеет значение, — хмуро поддержал товарища Арнольд.

— Я уверен, что капитан Линкольн донесёт эту мысль до мистера Райли, — твёрдо произнёс Нуцци. — Но в свою очередь хочу заметить, что вам следует укрепить позиции среди друзей.

— Иначе ребята снова потянутся к Баррингтон? — догадался Фрейзер.

— Уверен, что потянутся. — И доктор Нуцци посмотрел на девушку, сидящую возле пребывающего в коме брата.

…

Состояние Артура не менялось.

После первого, самого кошмарного, жуткого приступа, едва не сведшего Анну с ума и вызванного, как понимала девушка, разработанным Сандрой вирусом, Артур затих и с тех пор не шевелился. Худенький. Бледный. Очень похожий на мертвеца. Младший Баррингтон едва дышал, а Анна… Анна давно перестала рыдать в голос, кричать, выплёскивая охватившее её горе. Теперь молчала. Безучастно сидела, прислонившись спиной к стене, и очень редко отрывала взгляд от брата. Иногда плакала, беззвучно, даже без слёз, но рыдать перестала. Она не прятала горе — она им стала. И совсем редко, даже не всякий раз, когда слышала её голос, поворачивалась и смотрела на Сандру. В глубине души Анна понимала, что Конфетка не хотела причинить вред брату, что разработанный ею вирус был направлен против компьютерной системы инопланетян и ударил по Артуру только потому, что младший Баррингтон оставался подключён к системе. Понимала. Но ничего не могла с собой поделать — видела в Конфетке врага. Не кривилась в её сторону, не подбегала с бессмысленной руганью.

Но видела в ней врага.

А Сандра, в свою очередь, прекрасно поняла, какие чувства испытывает к ней Анна, и не приближалась. Попросила Баджи перенести их вещи и спальные мешки подальше от Баррингтонов и старалась не смотреть в их сторону. Попросила, но ничего не объяснила, сказала, что «не может сейчас рассказывать», оставив подругу мучиться в неведении. Как и всех остальных пассажиров «Чайковского», которые знали только то, что Артур и Сандра работали против инопланетной компьютерной системы, потом Конфетка её вырубила, а младший Баррингтон впал в кому. Но как это произошло, осталось загадкой: кто знал — молчал, остальные фантазировали.

Поведение Сандры не осталось незамеченным и породило новую волну слухов, но прежде, чем глупые фантазии превратили Баррингтонов в отверженных, освободившееся рядом с ними место заняли Октавия и Август. Демонстративно заняли, показав всем, что ссора с Сандрой — не более чем личное дело и не выводит брата и сестру из общества.

Намёк поняли все.

А следующий удар по попытке выстроить невидимую стену отчуждения нанесла Диккенс. Выбрав момент, когда Октавия и Август ушли по делам — чтобы никто не подумал, что она явилась к ним, — художница подошла к Анне, уселась рядом и кивнула на Артура:

— Как он?

— Без изменений.

— Понятно. — Диккенс вздохнула и неожиданно спросила: — Ты спала?

Нет, в самом вопросе не было ничего неожиданного, но участливый тон обычно колючей художницы заставил Анну улыбнуться и покачать головой:

— Не уверена. Во всяком случае, не старалась заснуть специально, но, может, меня вырубало.

— Вырубало, я видела, — подтвердила Диккенс. — Но не сразу поняла, что ты отключаешься. Посмотрела на тебя — ты сидишь, потом снова посмотрела — сидишь, вроде так же, но голова под другим углом. А потом снова как обычно.

— Может быть, — не стала спорить Анна. — Но специально не хочу… не могу…

— Но надо.

— Наверное, надо, да. — Баррингтон вновь перевела взгляд на брата. — Я в какой-то момент почувствовала, что нужно отдохнуть, прилегла даже, но не получается. Даже заставить себя пыталась, но не получается.

— А если я скажу, что посижу с Артуром?

— Спасибо.

— Спасибо потом скажешь, — продолжила напирать Диккенс. — Ты ответ дай.

В её голосе вновь появились привычные жёсткие нотки, но именно нотки — художница стала требовательной для того, чтобы Баррингтон приняла её предложение.

— Я… я могу попробовать. Но не уверена, что сумею.

— Ты скажи себе, что Артур под присмотром, и это тебя успокоит. Уверена, что успокоит.

Несколько мгновений Анна размышляла над предложением подруги, поймала себя на мысли, что испытывает огромную благодарность за проявленную заботу, и тихо сказала:

— Я обещаю, но можно чуть позже? Хочу ещё немножко посидеть рядом с ним.

— Договорились, — кивнула Диккенс. — Но немножко.

— Хочу видеть, как он очнётся.

— Он обязательно очнётся.

Несколько мгновений Анна молчала, затем перевела взгляд на художницу, посмотрела в тёмные глаза самбо^[1] и тихо сказала:

— Спасибо.

Вместо ответа Диккенс сжала руку Анны, выдержала короткую паузу и в тон ей, так же негромко, спросила:

— Ты ведь знаешь, что я умею рисовать не только на стенах?

Это была шутка. Диккенс умела рисовать чем угодно и на чём угодно, и рисовать блестяще. Оказавшись на инопланетном корабле с одним лишь альбомом и карандашами, она уговорила Вагнера дать ей машинное масло и нарисовала потрясающую картину для пришельцев, которой до сих пор ходили любоваться обитатели ангара. А затем задала им вопрос, на который инопланетяне ответили. Нельзя сказать, что завязалось бурное общение, но диалог хоть медленно, но развивался… Пока Сандра, спасая Райли, не вырубила компьютерную сеть.

— Да. — Анна вновь улыбнулась. — Конечно, знаю.

— И я… я просто подумала, что это тебя чуточку обрадует. — Диккенс вытащила из рюкзака альбом, вынула из него лист и протянула Баррингтон. — Подарок.

Это был карандашный портрет Артура, выполненный большим мастером. И выполненный от души: художница изобразила мальчика таким, каким он бывал очень редко — улыбающимся. Изобразила с такой теплотой, что на глазах Анны выступили слёзы.

— Диккенс…

— Только ничего не говори, хорошо?

— Можно сказать спасибо?

— Это можно.

— Спасибо.

Слёзы мешали разглядеть детали, но вытирать их Баррингтон не стала, почему-то подумала, что не нужно. Потом слёз стало так много, что перед глазами поплыло, а потом… А потом Анна нашла себя лежащей на спальном мешке и укрытой другим мешком — художницы. Увидела потолок, поняла, что заснула, вскочила, повернулась и наткнулась на ласковый взгляд Диккенс.

— Доброе утро.

— Доброе… Как Артур?

— Всё так же. Я ведь обещала за ним приглядеть.

— Да… — Визит художницы, участливый разговор и портрет сделали главное — успокоили Анну. Ненавязчиво успокоили душу и так позволили расслабиться. Нервное напряжение слетело, навалилась усталость, и всё это вылилось в мягкое, незаметное отключение. — Как долго я спала?

— Два часа.

Но даже эти минуты принесли облегчение: Анна почувствовала себя отлично отдохнувшей и скромно спросила:

— Можно я схожу в туалет?

— Ты ещё спрашиваешь!

— Спасибо.

Девушка вытащила из рюкзака полотенце, гигиенический набор, свежую футболку и отправилась приводить себя в порядок. А когда вернулась — нашла рядом с Диккенс Вагнера. И не удивилась, поскольку давно заметила, что кадет частенько оказывается рядом с самбо. Но на этот раз он явился к Анне.

— Как ваши дела, мисс Баррингтон? Как Артур?

— Я в порядке, Павел, спасибо. Артур…

— Да, извините… — Вагнер смущённо улыбнулся. — Глупые клише.

— Я понимаю. — Анна положила выстиранную футболку на рюкзак и уселась на свой спальный мешок. — А как ваши дела, Павел?

— Зашёл рассказать, что в ближайшее время мы будем видеться реже, мисс Баррингтон: принято решение ремонтировать VacoomA, и я отправляюсь на нижний уровень.

— Жаль.

— У меня есть служебные обязанности, мисс Баррингтон.

— Конечно, Павел, и я надеюсь, что вы с ними справитесь.

— Благодарю.

— У тебя получится починить VacoomA? — Художница вернулась к прежнему, колючему тону.

— У меня должно получиться, мисс Диккенс, — ровно ответил Вагнер. К тону он давно привык.

— Но как мы вытащим VacoomA из ангара?

Некоторое время кадет молчал, затем осторожно пожал плечами:

— Принято решение заниматься проблемами по мере их поступления, мисс Диккенс. И делить обязанности: я буду заниматься ремонтом клипера, а кто-то другой — ломать голову над тем, как вытащить его наружу. — Пауза. — Обо всём этом будет объявлено на собрании.

— Сегодня проведут собрание? — уточнила Анна.

— Обязательно, мисс Баррингтон. Вы удивлены?

— Не ожидала, если честно, — не стала скрывать девушка. А Диккенс поддержала её кивком головы.

— Как только мистер Райли и капитан Линкольн окончательно проработают ближайшие планы, они обязательно проведут общее собрание и доведут принятые решения до сведения всех. Официально.

— Они не очень демократичны, — заметила художница.

— Ситуация не располагает к демократии, мисс Диккенс.

— Ты с этим согласен?

— Кто-то должен взять на себя ответственность за происходящее, и я не имею ничего против того, чтобы этими кем-то стали капитан Линкольн и мистер Райли. Мы действительно находимся в сложном положении, а коллегиальная форма управления отнимает слишком много времени.

— Допустим… — Диккенс помолчала, после чего выдохнула вопрос, который, судя по всему, считала очень важным: — Павел, VacoomA можно починить?

— Я ещё его не видел, однако мистер Райли достаточно оптимистичен, — уклончиво ответил кадет.

— И на чём базируется его оптимизм?

— На том, что в результате обстрела не взорвался реактор.

…

Линкольн не ожидал, что совещание затянется. Думал, они с Райли обсудят наиболее важные вопросы, обменяются впечатлениями, поговорят с Землёй и отправятся по своим делам. Рассчитывал быстро освободиться, но ошибся: воспользовавшись тем, что связь с Землёй прервалась на неопределённый срок, Аллан решил досконально разобраться в происходящем и засыпал капитана вопросами на самые разные темы. Интересовало всё: подробности катастрофы, взаимоотношения выживших, поведение сотрудников, как формировались центры притяжения среди «детей» — несмотря на просьбы Линкольна, Райли продолжил называть молодых людей детьми, и, конечно же, он жадно расспрашивал обо всём, что происходило в момент столкновения, но главное — во время прибытия спасательной миссии.

— Я хочу точно знать, как тебе удалось нас спасти.

Ни больше ни меньше.

Ответить на этот вопрос было очень сложно, однако Линкольн прекрасно понимал, что Райли имеет на него право: ведь это его клипер инопланетяне пытались уничтожить на подлёте к кораблю, это его людей расстреливали из крупнокалиберных пулемётов, это на его комбинезоне до сих пор виднелись пятна крови. Не его крови, но это не важно — крови тех, кто был рядом. И больше не будет. Райли прошёл через ад и потому имел право на максимально честный ответ. Он хотел знать, почему инопланетяне не сумели его убить.

— Стрельба просто остановилась, — добавил Коллинз. — Словно им приказали остановиться.

— Я уже рассказывал: мисс Жарр сумела запустить в компьютерную систему вирус. Который сработал очень и очень вовремя.

— Жаль, что не раньше… — вздохнул Коллинз.

— Мы делали всё, что могли.

— Стефан, я в последний раз прошу тебя относиться к словам капитана Линкольна с максимальным уважением, — неожиданно жёстко произнёс Райли. — Только благодаря его хладнокровию и принятым им решениям мы с тобой сейчас здесь. Живые. — Пауза. — Это понятно?

— Да, сэр, понятно. — Коллинз посмотрел на Линкольна. — Если мои слова задели вас или показались оскорбительными — я прошу принять самые искренние извинения.

— Всё в порядке, майор, я понимаю.

— Спасибо, сэр.

Военный посмотрел на Райли, тот едва заметно кивнул, инцидент сочли исчерпанным, и директор «Vacoom Inc.» вернулся к делам:

— Другими словами, нюансов проникновения в компьютерную сеть инопланетян ты не знаешь?

— Квалификация не позволила мне детально контролировать происходящее, — спокойным голосом сообщил Линкольн. — Но если честно, после того как восстановилась Сирена — компьютерная сеть «Чайковского», — я даже представить не мог, что мы сможем замахнуться на атаку. Это не казалось несбыточной мечтой — мечты не было.

— Вам нужно было выживать, — тихо сказал Райли.

— Да. — Линкольн помолчал. — Мы наладили устойчивую связь с Землёй, обеспечили сетью пассажиров — привычная активность помогла им отвлечься, — но даже не предполагали забираться в системы инопланетян.

— Они к нам забрались, — буркнул Райли.

— Но мы об этом не знали.

— Угу.

— И это было последнее, чего я ожидал от Артура Баррингтона.

— Никто не ожидал, — согласился Аллан. — Но об Артуре, учитывая его состояние, поговорим чуть позже. Пока же меня интересует собственно взлом системы, который осуществила Сандра.

— Без Артура у мисс Жарр ничего бы не получилось.

Несмотря на отсутствие посторонних и тот факт, что разговор шёл между давно знающими друг друга мужчинами, Линкольн упрямо продолжал называть девушку «мисс Жарр», подчёркивая, что относится к ней с уважением и не допускает панибратства с молодыми людьми. По имени он называл только Баррингтона — в силу юного возраста.

— Ты говорил, что в тот момент Сандра действовала самостоятельно, потому что Артур отключился, — припомнил Райли.

— Мисс Жарр сказала, что будет работать через него, но детали не уточнила.

— А если бы уточнила, ты бы мало что понял.

— А если бы понял, то служил бы программистом, а не старшим офицером.

Аллан бросил на старого друга быстрый взгляд и негромко произнёс:

— Я тебя не укорял.

— Я знаю, — в тон ему ответил Линкольн. — Но когда ты говорил майору, что мои решения спасли вам жизнь, ты был прав отчасти: решения принимал я, но исполняла их мисс Жарр. Без неё не было бы никаких решений.

— И нас бы убили.

— Да.

— Но я всё равно благодарен тебе, Исайя. Ты уж извини, но я не уверен, что не будь тебя рядом, Сандра позаботилась бы о нас.

— Мисс Жарр — землянка.

— Артур, кажется, тоже? Или у тебя есть сомнения?

— Сомнений нет, — мрачно ответил Линкольн. — Это Артур помог тебе подойти к кораблю и открыл ангар.

— Вот. — Райли выдержал короткую паузу. — Что же касается Сандры, то на её счёт, как ты знаешь, существуют определённые сомнения. Козицкий считает, что девушка связана с Мясником Краузе.

— Считает, но доказать не может, — уточнил капитан.

— Пока не может, — уточнил в ответ Аллан.

Аллан недолюбливал дознавателя, который пару раз сажал его в лужу, однако отдавал должное уму и проницательности Козицкого и внимательно прислушивался к его мнению.

— В таком случае, разговор не имеет смысла.

— Подозрения всегда имеют смысл, — не согласился директор «Vacoom Inc.». — Тем более, в наших обстоятельствах. — Снова пауза. — У нас нет права на ошибку.

— Всё равно допустим.

В ответ Райли развёл руками и улыбнулся.

Да, они — люди. Да, они ошибались, ошибаются и будут ошибаться, потому что без них — без ошибок — невозможно добиться задуманного. И без риска невозможно, а риск повышает вероятность ошибки. Да, всё так. Но они будут рисковать и ошибаться — ради того, чтобы идти вперёд.

— Что ты предлагаешь? — спросил капитан.

— Я ничего не предлагаю, — ответил директор «Vacoom Inc.». — Я обсуждаю происходящее и накапливаю информацию. Предлагать начну, когда стану хотя бы чуть-чуть понимать, что здесь происходит.

— Ещё не понимаешь?

— Не до конца.

— Тогда задавай вопросы, — предложил Линкольн.

— У меня их полно, — не стал скрывать Райли. И резко бросил: — Насколько ты доверяешь Сандре?

— По какой шкале?

— По пятибалльной.

Доверяю — скорее доверяю — не могу ответить — скорее не доверяю — не доверяю.

— Ты ведь знаешь, что у меня не было выбора, — вздохнул капитан. — Программист, который летел на «Армстронг», погиб, к тому же я сильно сомневаюсь, что квалификация позволила бы ему разобраться в происходящем так быстро и так глубоко, как это сделала мисс Жарр, а именно это спасло тебя и твоих людей.

— Я уже поблагодарил и не вижу смысла возвращаться к этой теме.

— Да, извини… — Линкольн позволил себе улыбку, но очень быструю. — Артур слишком замкнут, никогда не знаешь, что у него на уме и сделает ли он то, что приказано. А мисс Жарр…

— У тебя не было выбора.

— Да, у меня не было выбора, Аллан, и даже Козицкий это понял и дал добро на сотрудничество.

— Козицкий разрешил привлечь Сандру? — заинтересовался Райли. — Когда?

— Он связался со мной перед атакой, сказал, что не знает, кем в действительности является мисс Жарр, и предложил её арестовать.

— А ты?

— Мне нужно было тебя спасать, Аллан, я об этом сказал, и Козицкий отозвал распоряжение.

— И больше к нему не возвращался?

— Нет. — Линкольн провёл рукой по волосам. — Я понятия не имею, что мисс Жарр сделала с нашей сетью в своих интересах и сделала ли что-нибудь, но мои приказы она выполнила в точности.

— И тебя это устроило.

— У меня не было выбора. — Капитан помолчал. — Ты тоже обратил внимание, что я повторяюсь?

— Так получилось, — улыбнулся Райли.

Однако Линкольн не принял шутливый тон и продолжил очень серьёзно:

— И забегая вперёд, отвечу на ещё не прозвучавший вопрос: у тебя тоже нет выбора, Аллан. Нравится тебе или нет, но в настоящий момент мисс Жарр — наш единственный программист, и нам придётся пользоваться её услугами. Даже если бы Артур Баррингтон оставался в строю, я бы всё равно предпочёл мисс Жарр.

— То есть твоя оценка…

— Скорее доверяю, — твёрдо ответил Линкольн. — И я не понимаю, что тебя смущает? — Пауза. — В данных обстоятельствах.

— Только то, что я уже сказал: Козицкий считает, что Сандра работает на Мясника Краузе, — развёл руками Райли.

— А сам Краузе на борту? — тихо спросил капитан.

Даже не спросил, скорее протянул короткую фразу, словно привыкая к ней.

— Козицкий уверен, что Краузе на борту, — жёстко ответил Райли. — И, возможно, есть третий сообщник, о котором мы вообще ничего не знаем.

— Ничего?

— Только то, что он, возможно, высококлассный убийца.

— Телохранитель Краузе?

— Его исполнитель, — уточнил Райли и пояснил: — Мы знаем, что Краузе привлекал к своим делам профессиональных преступников и щедро им платил. Но они — люди без чести и совести. Они бы обязательно предали Краузе, когда мы объявили на него тотальную охоту, но этого не произошло. Поэтому Козицкий считает, что у Краузе есть человек, способный нагнать страх на самых низких типов.

Фраза прозвучала настолько весомо, что капитан ощутил внутри лёгкий холодок. Медленно выдохнул и спросил:

— У меня на борту безжалостный убийца?

— Возможно.

Линкольн кивнул, показав, что услышал собеседника, и поинтересовался:

— Вы пообещали мисс Жарр иммунитет?

— Разумеется, — пожал плечами директор «Vacoom Inc.». — Однако это произошло до того, как мы узнали о Краузе и предположили, что Сандра с ним связана. Речь шла о мелких преступлениях вроде хакерских атак и проникновения на «Чайковский».

— И больше вы с мисс Жарр не говорили?

— Во-первых, не было времени, во-вторых, нужно всё тщательно просчитать.

— Учитывая обстоятельства, можно предложить иммунитет от всего.

— Нет.

— Нет?

— Одно дело быть хакером, и совсем другое — убеждённым членом террористической группы, — объяснил Райли. — Козицкий считает Краузе высокомотивированным, а главное — идейным противником. И его ближайшее окружение состоит из таких же людей. Они отказались от очень выгодных предложений о сотрудничестве, которые делали им крупные корпорации, и никогда не брали откупных. Они решились на невероятно рискованный, можно сказать — самоубийственный — захват «Чайковского», и Козицкий считает, что их нельзя купить.

— А Козицкий не ошибается.

— Редко.

— Но при этом Козицкий верит, что с ними можно договориться?

— Ты сам сказал, что у нас нет выбора.

— А у них? Не пойдёт же мисс Жарр служить инопланетянам?

— Почему нет?

— Ты серьёзно?

— Не забывай, что на Земле Сандру ожидает пожизненное. Причём пожизненное — в лучшем случае, скорее всего Краузе и его ближайших сподвижников казнят. Так что выбор у Сандры невелик.

— Он меньше, чем ты думаешь. Это ведь мисс Жарр отправила систему инопланетян в нокдаун. Она для них прямая угроза.

— И когда инопланетяне очнутся…

— Они в первую очередь будут искать мисс Жарр, — закончил за Аллана Линкольн. — Чтобы устранить угрозу.

— Она не дура и это понимает.

— Что делает мисс Жарр нашим ситуативным союзником.

— Однако полностью ей доверять нельзя.

— Разумеется. И если ты планируешь взять мисс Жарр с собой, тебе необходимо продумать, как ты будешь её контролировать.

— Поэтому я и расспрашиваю тебя о взломе системы — хочу понять, на что Сандра способна.

— Сможет ли она перехватить управление?

— Например.

— Не знаю, — протянул капитан. — Одно дело — пробить «Ламборгини» колёса, и совсем другое — сесть за руль.

— Я просто поделился сомнениями, — произнёс Райли. После чего вывел на монитор изображение с одной из видеокамер «Чайковского» — той, которая была направлена на Конфетку, приблизил группу ребят и поинтересовался: — Кто это с ней?

— Неужели ты их не узнал? — искренне удивился Линкольн. — Никого?

— Одна, кажется, Октавия? Леди ОК?

— Да, — подтвердил капитан.

— А с ней Даррел?

— Он всегда с ней.

— Один из центров силы?

— И довольно мощный.

— Но держатся особняком? Я понял это потому, что ты не привлёк их во «взрослую» группу.

— Слишком самостоятельны, — объяснил Линкольн.

— Понятно, — протянул Райли, внимательно разглядывая ребят. — Понятно…

…

— Насколько всё плохо? — негромко спросила Октавия, глядя на Сандру в упор.

— А ты записываешь? — поинтересовалась в ответ Конфетка.

— Нет.

— Честно?

— Я друзей не обманываю.

Октавия была одной из известнейших блогеров планеты — Леди ОК — с аудиторией в сотни миллионов человек, а после того, как оказалась на корабле пришельцев и получила эксклюзивный доступ к самой волнующей информации современности, её блог стал сетевым ресурсом № 1. Число подписчиков приближалось к миллиарду, и все они с нетерпением ждали новых репортажей.

По этой причине Октавию всегда сопровождали микродроны: или парили вокруг, или сидели на плече, ожидая команды на взлёт. Снимают они или просто летают, определить было невозможно, чем и был вызван вопрос Конфетки.

— Ты пообещала, — протянула Сандра.

— Даю слово.

— Принимается.

— Теперь ответишь на вопрос? — Леди выгнула правую бровь.

— Я не могу сказать, насколько плохо, потому что сейчас ничего не понятно, — медленно произнесла Конфетка. — В результате атаки компьютерная система корабля пришельцев перестала функционировать…

— Ты её вырубила? — быстро спросил Даррел.

— Да, — кивнула Сандра.

— Ты — крутая.

— Какая есть.

Август Даррел по прозвищу Бесполезный — за него он должен был быть признателен острой на язык Диккенс — являл собой яркий пример «self-made man»: выросший в гетто паренёк ухитрился вырваться из нищеты и стал знаменитым киберспортсменом, чемпионом, которого никто не мог свалить с пьедестала. Они с Октавией познакомились задолго до путешествия на Луну, но с тех пор, как оказались на борту «Чайковского», не расставались, став самой яркой парой их маленького сообщества.

— А как именно ты вырубила их сеть?

— Ну, если тебя интересуют технические подробности… — начала Сандра, однако Леди мягко остановила подругу:

— Август, я очень благодарна за то, что ты принимаешь участие в разговоре, но можно я закончу с расспросами?

Сейчас Октавия не снимала, однако привычка вести важные разговоры как интервью и не позволять никому перебивать себя глубоко въелась в девушку.

— Извини, — покладисто ответил Даррел. — Думал тебе помочь.

— Спасибо. — Леди нежно прикоснулась к руке парня и вернулась к расспросам: — Итак, компьютерная сеть инопланетян лежит. Что это значит для нас?

Судя по всему, Октавия тщательно продумала разговор и Сандру ожидал далеко не один вопрос. Но Конфетка была не против.

— Два самых важных результата таковы… Первое: нам теперь не с кем договариваться и вести хоть какой-то диалог, поскольку корабль, как выяснилось, пребывал в автономном режиме.

— Команды нет?

— Команды нет.

— Это точно? — вставила свой вопрос рыжая Баджи, до сих пор просто прислушивавшаяся к разговору.

— Это вывод, который аналитики сделали на основании наблюдений, и вывод кажется правильным.

— Кому кажется? — уточнил Бесполезный.

— Всем.

— И тебе? — поинтересовалась Баджи.

— И мне, — кивнула Сандра.

Как это всегда бывает, пары среди участников путешествия на Луну формировались постепенно: одни находили друг друга, едва обменявшись взглядами, и оставались вместе до сих пор, другие долго присматривались, выбирали или хотели быть выбранными именно этим человеком, третьи продолжали менять партнёров… Что же касается татуированной Баджи, она как оказалась около Конфетки, так и не отходила, и трудно было сказать, насколько крепкой стала их дружба.

— Что же будет с лишённым управления кораблём? — нахмурилась Октавия.

— Скоро узнаем, — улыбнулась в ответ Сандра.

— Я серьёзно.

— На самом деле, я — тоже.

— Но если ты вырубила систему, то почему… — Баджи пошевелила пальцами, пытаясь выбрать нужное продолжение, и Бесполезный пришёл на помощь:

— Перестал моргать свет?

— Например.

И все посмотрели на Сандру.

— Я бы сказала, что через некоторое время включился резервный контур управления, — ответила Конфетка. — Который призван поддерживать нормальное функционирование систем жизнеобеспечения.

— Но он не такой умный, как основной контур, который ты вырубила? — уточнила Октавия.

— Ага.

— То есть нам разговаривать не с кем? — спросила Баджи.

— Не с кем, — согласилась Конфетка. — Но есть ещё один вопрос: захотят ли с нами снова разговаривать?

— Что ты имеешь в виду?

— Мы их обидели, да? — прищурилась Октавия.

— Скорее, разозлили, — уточнила Сандра.

— Чёрт, — выругался Даррел.

— Да что случилось? — до сих пор не понимала Баджи.

— Случилась заварушка с перестрелкой, — объяснила подруге Конфетка. — И кто знает, как система посмотрит на нас после восстановления. Скорее всего, как на врагов.

— Инопланетяне и раньше не шли на переговоры, — напомнил Август.

— Но теперь они знают, что мы представляем для них угрозу.

— Подожди секунду… — Октавия подняла указательный палец. — Если система восстановится или когда?

— Когда, — твёрдо ответила Сандра. — Я о себе высокого мнения, но сломать систему такого уровня мне не под силу. Она пропустила оплеуху, оказалась в нокауте, но обязательно восстановится.

— И тогда инопланетяне нас убьют? — очень тихо спросила Леди.

— Очень хороший вопрос. — Судя по спокойному тону, Конфетка много размышляла о последствиях и перестала волноваться. — Кого-нибудь они точно убьют. Скорее всего, только Райли и его спутников, всех, кто прилетел на VacoomA.

— Скорее всего? — прищурился Август.

— Сандра хочет сказать, что в глазах инопланетян она представляет угрозу, — объяснила Октавия. — И когда система восстановится — тоже станет мишенью.

— Нет! — выкрикнула Баджи, чем привлекла внимание окружающих.

Сидящие неподалёку ребята повернулись, и собеседникам пришлось говорить тише.

— Всё, о чём мы говорим — предположения, — сказала Конфетка, явно недовольная тем, куда зашёл разговор. — Инопланетяне спасли нас, заботились о нас и перешли к боевым действиям только при появлении военных. Возможно, они проявят снисхождение. Но в любом случае нужно понимать, что отношения мы с ними подпортили, и быть готовыми к любому развитию событий.

— Мне страшно, — тихо и очень просто произнесла Баджи.

Странное дело: до сих пор Баджи и выглядела, и вела себя как старшая сестра Конфетки, была более уверена, как это бывает у детей, чувствующих ответственность за кого-то. Но теперь роли поменялись: Конфетка выглядела собранной, спокойной, решительной и очень взрослой. И на её фоне Баджи раскисла.

— Прости, — тихо ответила Сандра. — Но вы попросили рассказать, что происходит, и я рассказываю. Причём в очень мягких выражениях.

— Спасибо.

В ответ Конфетка вздохнула.

— Как думаешь, резервная система управляет движением корабля? — вернулась к расспросам Октавия.

— Во всяком случае, поддерживает его, — ответила Сандра. — Но мне, если честно, сейчас это безразлично.

— Почему? — искренне удивилась Леди. — Разве это не важно?

— Мы и раньше не знали, куда летим. А теперь продолжаем лететь туда, куда не знаем.

Баджи через силу, но улыбнулась шутке. Бесполезный хмыкнул. И даже Октавия признала:

— Красивый ответ.

— Обращайся, — пожала плечами Сандра.

— Я слышала, что мы летим в сторону Марса?

— Вроде да.

— Именно к планете?

— Да.

— А что будет, если корабль достигнет Марса до того, как включится бортовой компьютер?

— Надеюсь, программа пилотирования разберётся, что нужно делать, и мы не врежемся в Марс.

— Надеешься? — переспросила Октавия.

— А что мне остаётся?

— Но ведь ты была в компьютерной системе инопланетян!

— Я её ломала, а не изучала, — напомнила Сандра. — Есть разница?

— Есть, — помолчав, признала Леди. — Извини.

— Ничего страшного. — Конфетка тоже выдержала паузу. — Сейчас все на нервах.

— Это точно…

Неудачная спасательная операция крепко ударила по моральному духу ребят, которые уже готовились лететь домой. Они верили в Райли, они надеялись на него, считали часы до его прилёта и теперь потеряли ориентир. Не знали, что будет дальше. Осталась ли надежда? Выберутся ли они с инопланетного корабля или обречены лететь на нём… Просто: лететь на нём, пока не случится что-то, что снова изменит ситуацию.

Смогут ли они изменить что-то сами? Этого они тоже не знали.

— Райли выглядел спокойным, — произнесла Октавия. Поймала недоумённые взгляды и объяснилась: — Понятно, что, только появившись, он был разгорячён перестрелкой и слегка не в себе. Но когда Аллан шёл с капитаном к «Чайковскому», то выглядел вполне спокойным и даже немножко довольным.

— Чем он может быть доволен? — не поняла Сандра.

— Я правильно понимаю, что спасательная миссия провалилась и VacoomA валяется в таком же ангаре, как наш, только этажом ниже, и в таком же состоянии, как «Чайковский»? — спросил Даррел. — То есть повода для радости, мягко говоря, нет.

— VacoomA валяется в таком же ангаре, только уровнем ниже, но его состояние, насколько я понимаю, значительно лучше, — ответила Конфетка.

— Клипер будут чинить?

— Скорее всего.

— А мы не слишком далеко от Земли?

На этот вопрос Конфетка могла лишь пожать плечами и сказать, что лучше иметь один отремонтированный, готовый к полёту клипер, чем два непригодных к выходу в открытый космос.

Некоторое время они молчали, обдумывая услышанное и сказанное, после чего Октавия вернулась к интересующей её теме:

— Ты ещё не говорила с Алланом?

— Нет.

— Мне кажется, Райли доволен тем, что оказался на инопланетном корабле, — продолжила мысль Октавия. — Что это было его настоящей целью.

— Райли прилетел за нами, — заметила Баджи.

— Интересно, полетел бы он, если бы мы, как считалось изначально, врезались в астероид и сидели на его поверхности?

— Ты серьёзно? — распахнула глаза Баджи. А затем посмотрела на подругу и увидела, что Сандра не удивлена вопросом. И, вполне возможно, сама была готова его задать.

— Я прорабатываю различные варианты, — ответила Леди, тоже глядя на Конфетку.

— Ему нужен корабль, — сказала Сандра. — Или как можно больше информации.

— Аллан полезет внутрь?

— Обязательно. Для этого он и притащил на борт учёных и военных.

— Кто бы сомневался! — выдохнул Август.

— Глупо не использовать шанс, — обронила Конфетка. — Он по-настоящему исторический, без дураков.

— Но зачем ему военные? — не поняла Баджи.

Ответа на этот вопрос ни у кого не было.

— Возможно, сработал стереотип, — предположила Октавия. — Раз мы имеем дело с неизвестным кораблём, то он, возможно, таит в себе угрозу, а раз так — давайте пришлём военных.

— Если бы не они, Райли позволили бы нас забрать и отчалить, — протянул Бесполезный.

— Ты этого не знаешь.

— Не знаю, но предполагаю, — парировал Август. — И ещё предполагаю, что Райли знал, что появление военных не понравится инопланетянам, и сознательно пошёл на конфронтацию.

— Рисковал жизнью? — Леди изумлённо вскинула брови.

— Да.

— Ради чего?

— Чтобы проникнуть на корабль и попытаться завладеть его секретами. Наше спасение — это побочная цель миссии, не основная.

— А всё, что ты сейчас сказал, — твои домыслы, — холодно отчеканила Баджи.

— Предположения, — уточнил Бесполезный.

Баджи промолчала.

— На что рассчитывает Райли? — продолжила Октавия. — Перехватить управление?

— Он со мной не советовался, — напомнила Сандра. — Ты спросила моё мнение — я его высказала.

— А я бы с удовольствием прогулялся по кораблю, — с улыбкой произнёс Август. — Это ведь интересно!

— Безумно интересно.

— Но внутрь отправятся не все.

И они дружно, как по команде, повернулись к открытым воротам, у которых скучал выставленный директором «Vacoom Inc.» охранник.

— Нам не позволят пройти внутрь, чтобы своими глазами посмотреть на инопланетную технику и пощупать её, — вздохнул Бесполезный. — Обидно, ведь мы в некотором роде первооткрыватели. Мы первыми ступили на борт корабля.

— Лавры у нас никто не отнимет.

— Речь не о лаврах. А о том, что мы уже здесь… и ничего не видим.

— А зачем тебе внутрь? — неожиданно спросила Леди.

— Разве тебе не интересно? — удивился Август.

— Только поэтому?

— Этого более чем достаточно.

Октавия покачала головой.

— Спортсмены, — тонко улыбнулась Сандра. — У них свои принципы: хотят быть первыми всегда и во всём.

— И не видят в этом ничего плохого, — добавил Бесполезный.

— Азартные ребята.

— Просто любим побеждать.

— Поход внутрь корабля ты рассматриваешь как победу? — удивилась Октавия.

— Я просто хочу там побывать, — ответил Бесполезный и повторил: — Мне интересно.

— Всем интересно, — вздохнула Баджи. — Но приказы будет отдавать Райли.

— Да, он теперь главный.

И они снова посмотрели на вооружённого охранника.

— Без них было как-то спокойнее, — обронила Конфетка.

Вслух никто ничего не сказал, но мысленно все с девушкой согласились.

Появление Райли, которого все ждали с таким нетерпением, обернулось не только крушением надежд на возвращение домой, но и изменением привычного порядка. Ничего ещё не было произнесено, однако все чувствовали и видели в молчаливых военных, что прежних отношений со «взрослыми» больше не будет.

Приехали «серьёзные» люди.

— Раньше за Линкольна был только его авторитет, — негромко и немного грустно произнёс Бесполезный. — Но одного авторитета мало, поэтому он был вынужден договариваться с нами, искать компромиссные варианты по всем вопросам. Теперь всё поменяется. Всё будет как на Земле.

— А что на Земле? — поинтересовалась Баджи.

— Когда тебе говорят прыгать, ты прыгаешь.

— Для этого нужны солдаты?

— Солдаты — самый простой способ добиться желаемого.

— Но он не всегда работает, — вдруг сказала Сандра.

— Именно, — согласился Бесполезный. — Но он простой, понятный, и не нужно думать ни о чём больше: приказал — исполнили, а ребята с автоматами проследят, чтобы исполнили в точности. Я, конечно, посмотрю, как поведёт себя Линкольн, но что-то мне подсказывает, что договаривался он с нами от безысходности. И теперь мы увидим настоящего капитана.

— Не хотелось бы, — поёжилась Октавия. И уточнила: — Не хочется, чтобы ты оказался прав.

— Мне тоже, — вздохнул Август, мягко обнимая девушку за плечи. — Мне тоже.

— Но ведь главный теперь Райли, — зачем-то сказала Баджи. — Почему вы говорите о Линкольне?

— Потому что он останется главным, если Райли отправится в глубь корабля, — объяснила Сандра.

— А он отправится?

— Мы только что об этом говорили.

— Да. — Баджи виновато посмотрела на подругу. — Я… чувствую некоторую рассеянность, если честно. Или растерянность. В общем… не могу собраться.

— Я тебя понимаю.

— Правда?

— Да.

— Я тогда оставлю вас ненадолго, хорошо?

— Конечно.

Баджи поднялась и направилась к уборной.

— Все мы немного рассеяны в последнее время, — проворчал Бесполезный, глядя ей вслед. — Или растеряны.

И вздрогнул, потому что Октавия, которая последние минуты уютно прижималась к Августу, неожиданно высвободилась из объятий и деловым тоном попросила:

— А теперь, пожалуйста, расскажи, что на самом деле случилось с Артуром?

— Этого никто не знает, — быстро ответила Конфетка, глядя Леди в глаза.

— Сандра?

— Октавия?

— Я ведь сказала, что не записываю наш разговор.

— А я могу сказать только то, что знают все, то есть официальную версию: Артур впал в кому.

— Причина? — Леди чуть подалась вперёд.

— Я её не назову, — ровно ответила Конфетка.

— Почему?

— А ты не понимаешь?

— Тебе приказали молчать?

В ответ — тишина.

— Но ты знаешь, почему Артур впал в кому?

Конфетка смотрит Леди ОК в глаза и улыбается.

Зачем слова, если и так всё понятно: да, приказано молчать; да, она знает почему.

— Артур очнётся? — помолчав, спросила ОК.

— Мы все на это очень надеемся, — искренне ответила Сандра.

— Артур знает что-то важное?

— Артур может всем нам крепко помочь, — медленно произнесла Конфетка. — А может очень сильно навредить. Мы не знаем, как Артур себя поведёт, но исходя из того, как он вёл себя раньше, надеемся на первое. Поэтому не делаем ничего, что помешает Артуру очнуться. Это всё, что я могу сказать, ребята, извините.

— Мне показалось или ты сторонишься Анны?

— Не показалось, но я не могу сказать ничего больше.

— Почему?

— Потому что это вернёт нас к теме, говорить о которой мне запрещено. — Конфетка выдержала паузу, раздумывая, закончить на этом или нет, и решила, что нужно продолжить: — Анна обвиняет меня в том, что случилось с Артуром. — ОК и Август навострили уши. — Частично Анна права, но я не хотела причинять вред Артуру, и Анна об этом знает. Но злится, потому что вред причинён. Вот всё, что я могу сказать о наших делах с Баррингтон.

— Понятно… — протянула Октавия.

— А ты не хочешь с ней поговорить? — неожиданно спросил Бесполезный.

Несколько мгновений Сандра смотрела ему в глаза, причём смотрела так пристально, что не будь Октавия абсолютно уверена в Августе, могла бы заревновать, после чего тихо сказала:

— Я не против, но не уверена, что Анна захочет со мной говорить.

— А я уверена, что смогу убедить её, — включилась в разговор Леди. — Август, ты подал прекрасную идею.

— Обращайся, любимая.

— Я знаю, что ты у меня умный. — Октавия поцеловала парня в нос.

— Если получится, я буду благодарна, — протянула Конфетка.

— Обязательно получится. — Леди вновь повернулась к подруге и понизила голос: — Я понятия не имею, что между вами произошло и что тебе приказано скрывать, но хочу, чтобы ты знала: нам известно, что Артур как-то связан с инопланетянами. Микродроны подслушали часть их разговора.

— Артура и пришельцев?

— Анны и того, кого мы сейчас называем Артуром, — ответила Октавия, глядя Конфетке в глаза. — И мне почему-то кажется, что для тебя это не новость.

Несколько мгновений Сандра молчала, переводя взгляд с Октавии на Августа и обратно, затем едва заметно передёрнула плечами и прежним, очень тихим голосом произнесла:

— Больше никому об этом не рассказывайте. Для вашего же блага.

— Уверена, что для блага? — уточнила Леди.

— Абсолютно уверена, — очень серьёзно продолжила Сандра. — Я с удовольствием послушаю, что вы узнали об Артуре, но говорю ещё раз: никому больше. Тайна Артура и Анны Баррингтон должна стать для вас запретной темой.

…

— Теперь, Исайя, давай поговорим об Артуре Баррингтоне.

— Самое интересное ты оставил напоследок? — улыбнулся Линкольн.

— Я бы сказал: самое важное, — не согласился Райли.

— Важнее, чем мисс Жарр?

— А разве нет?

— Не знаю, — протянул капитан. — Мне кажется, что в нынешних обстоятельствах — учитывая, что Артур в коме — мисс Жарр имеет для нас несравненно большую ценность.

— Большую ценность, но меньший интерес, — уточнил Райли. — Обстоятельства рано или поздно изменятся, они всегда меняются, на то они и обстоятельства, но как бы они не изменились, я знаю, что из ситуативного союзника Сандра перейдёт в разряд обвиняемого или получившего иммунитет свидетеля, ты станешь легендой и возглавишь базу «Армстронг», майор Коллинз станет первым в истории военным, сразившимся с инопланетянами, кто-то из детей напишет книгу, и все они станут знаменитыми…

— Если останемся живы, — добавил Линкольн.

— Другие обстоятельства меня не интересуют, — отрезал Аллан. И спокойно продолжил: — Так вот. Всё будет именно так, как я описал, и на этом фоне, в абсолютной тишине и строжайшем секрете, лучшие умы планеты будут заниматься Артуром Баррингтоном. Его тайной.

— Думаешь, есть тайна? — вздохнул Линкольн.

— Ты мне скажи, — предложил Райли.

— Есть, — помолчав, признал капитан. — Но будь я проклят, если понимаю, в чём она заключается.

— Поэтому мы и называем её тайной, — усмехнулся директор «Vacoom Inc.». — Пока называем.

— Согласен…

— Артур Баррингтон связан с инопланетянами?

— Несомненно.

— По доброй воле?

— Ребёнок — аутист, — напомнил Линкольн.

— Возможно ли, что инопланетяне используют Баррингтона именно потому, что он аутист? — подал голос Коллинз.

— Я об этом не думал, — признался капитан.

— Мы впервые заговорили об Артуре и его связи с инопланетянами подробно и всерьёз, — сказал Райли прежде, чем майор ответил Линкольну. Потому что догадывался, как военный прокомментирует слова капитана. — И заговорили именно для того, чтобы в первом приближении понять, что происходит.

— Аутисты видят мир очень своеобразно, — после короткой паузы продолжил Коллинз. Было видно, что он «проглотил» заготовленную фразу и заговорил о другом. — Возможно, инопланетянам оказалось проще склонить его к сотрудничеству.

— Возможно, Артур даже не понял, что предаёт человечество, — поддержал военного Райли.

— А возможно, он никого не предавал, — неожиданно сказал капитан.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказал, — твёрдо ответил Линкольн. — Мы не знаем и, учитывая, что младший Баррингтон — аутист, вряд ли когда-нибудь узнаем, как в действительности произошёл контакт и каким образом его использовали, но…

— Инопланетяне проникли в земную Сеть, — мягко произнёс Райли.

— Аллан, ты действительно думаешь, что они не справились бы без мальчика?

— Он им подсказывал, — предположил Коллинз.

— Вокруг посмотрите, — предложил в ответ капитан.

— Что? — не понял военный.

— Вокруг посмотрите, — повторил Линкольн. Но в следующее мгновение сообразил, что они сидят в трюме «Чайковского», а военный понимает предложения буквально, и поправился: — Точнее, вспомните, что мы находимся в огромном космическом корабле, на котором действует искусственная гравитация, а пробоина в обшивке заделана силовым полем.

— И что?

— Вы действительно считаете, что владеющие такими технологиями существа нуждаются в подсказках ребёнка? Пусть даже очень умного. Я больше чем уверен, что для проникновения в земную Сеть и уж тем более — чтобы разобраться с нашим языком и уровнем знаний, инопланетянам помощь Артура не требовалась.

— Но ведь для чего-то они вошли с ним в контакт! — не выдержав, воскликнул Коллинз.

— Это и есть тайна, которую нам нужно узнать, — пожал плечами Линкольн.

— Тогда давай вернёмся к началу. — Райли поднял брови, показав майору, что эмоциональность его не красит, и сложил руки на груди. — Исайя, что ты можешь сказать об Артуре?

— Даже меньше, чем о мисс Жарр, — честно ответил капитан. — Мы не разговаривали.

— Он аутист, я помню. — Аллан помолчал. — Но он ведь на тебя работал. Как ты отдавал приказания?

— Мы общались через мисс Баррингтон.

— Его старшая сестра…

— Да, — кивнул капитан, хотя видел, что директор «Vacoom Inc.» не нуждается в уточнении.

— Я её помню, — улыбнулся Райли. — Я ей отдал своё место на «Чайковском».

Артур победил в конкурсе талантов, однако лететь без сопровождения не мог, и тогда Аллан объявил, что отдаёт Анне своё место, а сам отправится на Луну другим рейсом.

— А ведь я мог быть здесь с самого начала.

— Или погибнуть в катастрофе, — вздохнул Линкольн. — Ты любишь садиться слева у иллюминатора.

— Или погибнуть в катастрофе, — согласился Райли. — Тут не угадаешь — Судьба.

— Судьба… — протянул капитан, думая о том, что должен был лететь на «Армстронг» через неделю, чтобы дать возможность предыдущему руководителю разобраться с визитом детей, спокойно отпраздновать Рождество и после этого сдать дела. Но поскольку отмечать праздник на Земле Линкольну было не с кем, а назначение его очень обрадовало, хоть и было ожидаемым, — он уговорил Аллана отправить его пораньше и пообещал предыдущему командиру не вмешиваться в работу до истечения срока полномочий. Поторопился и оказался на «Чайковском». — Судьба…

— Я встречался с Анной на приёме и хочу сказать, что она мне понравилась. Рассудительная, спокойная, прагматичная.

— Именно такая, — подтвердил Линкольн. — Мисс Баррингтон — сильная девушка, к которой тянутся окружающие. Она всегда готова помочь и подбодрить. При этом она адекватна, что было очень важно, особенно на первых порах, и во всём меня поддерживала.

— Она понимает, что мы подозреваем её брата в сотрудничестве с инопланетянами?

— Мисс Баррингтон из небогатой семьи и не получила должного образования, но она отнюдь не дура.

— Означает ли твой ответ, что Анна знает о связи Артура с инопланетянами?

— Мисс Баррингтон не дура, — повторил Линкольн.

— Знает, но не сообщила нам, — сделал вывод майор.

— Давайте не будем осуждать девушку за то, что она не нашла в себе сил донести на собственного брата, — хладнокровно ответил капитан. — Тем более что Артур — единственный близкий ей человек во всём мире.

— Но…

— Согласен, Исайя — не будем. — Райли вновь не позволил Коллинзу высказаться, и Коллинз вновь послушался. Впрочем, иначе и быть не могло — директору «Vacoom Inc.» майор подчинялся беспрекословно.

— И ещё я хочу сказать… — Линкольн сделал вид, что не заметил желание Коллинза ему возразить. — Если мисс Баррингтон узнала о том, что её брат общается с инопланетянами, то это случилось недавно.

— Почему ты так думаешь?

— Возможно, мисс Баррингтон хорошая актриса, но она честный человек. Ей было бы некомфортно находиться среди нас, обладай она этим знанием.

— Весьма хлипкий аргумент, Исайя.

— Поэтому я на нём не настаиваю, Аллан. Просто высказал своё мнение.

— Выскажешь ещё одно? — быстро спросил Райли.

— Сколько угодно, Аллан.

— На что пойдёт Анна ради брата?

— К сожалению, на всё, — убеждённо ответил Линкольн. — К сожалению.

— То есть мы не можем ей доверять?

— Сложный вопрос.

— А по-моему, нет ничего проще, — буркнул Коллинз, который уже понял, что высказаться так, как он хотел бы, ему не позволят. — Или человек за нас, или против.

— Вы будете удивлены, майор, но я полностью разделяю вашу точку зрения, — сухо произнёс Линкольн. — Однако сейчас мы говорим не обо мне, а о мисс Баррингтон. И я прокомментировал вопрос с той позиции, что мистеру Райли требуется не простой ответ, а максимально точный. Вы поняли, что я имею в виду?

Майор угрюмо кивнул.

— Спасибо. — Линкольн вновь повернулся к директору «Vacoom Inc.». — Так вот, отвечая на твой вопрос, Аллан… Я убеждён, что мисс Баррингтон всегда будет на стороне брата и сделает всё, чтобы ему помочь. Пойдёт против кого угодно. Но это лишь одна сторона медали. Я так же убеждён, что мисс Баррингтон в достаточной мере предана своим друзьям и сделает всё возможное, чтобы не навредить им.

— Убеждён? — поднял брови Райли.

— Мисс Баррингтон умоляла брата помочь тебе. И он помог.

— Ты говорил, что нас спасла Сандра.

— Во второй раз, от расстрела, — объяснил Линкольн. — А от удара в космосе тебя уберёг Артур. По просьбе сестры.

Коллинз поджал губы, но промолчал. Даже не пикнул.

— Другими словами, оставаясь на стороне брата, мисс Баррингтон будет до последнего действовать в наших интересах. Будет пытаться нас спасти и помочь вернуться на Землю.

— «Последнее» — это что?

— Мы не должны создавать угроз Артуру, и тогда его сестра будет на нашей стороне.

— Что ты понимаешь под угрозой?

— Абсолютно всё, — серьёзно ответил капитан. — Мы должны его оберегать, заботиться о нём и не угрожать. Мы должны демонстрировать полную лояльность.

— Сейчас мальчишка нам не помощник, — заметил Коллинз.

— Именно поэтому «сейчас» — наиболее важный момент, — жёстко бросил Райли, который понял, что имеет в виду Линкольн. — Так мы завоюем полное доверие Анны.

— Да, Аллан, — подтвердил капитан.

— Стефан — полнейшая забота об Артуре, — распорядился директор «Vacoom Inc.». — И чтобы ни словом, ни делом твои люди не показали нашу заинтересованность в нём. Мы просто заботимся о маленьком мальчике, понятно?

— Да, сэр, — быстро ответил Коллинз.

— Хорошо. — Райли потёр подбородок и посмотрел Линкольну в глаза. — Что нам известно о его предполагаемой связи с инопланетянами?

— Ничего.

— Каким образом Артур поддерживает с ними связь? Через этот терминал?

— Думаю, что через смартплекс.

— Но у Артура был полный доступ к нашей компьютерной системе?

— Не полный, но ему не составило труда его расширить.

— Мы сможем заполучить его смартплекс?

— Зачем он нам сейчас?

Несколько мгновений Райли непонимающе смотрел на капитана, а затем кивнул:

— Да. Так мы лишь покажем Баррингтонам, что подозреваем Артура.

— Именно, — улыбнулся Линкольн.

Комплексы «Smart» состояли из водонепроницаемого, ударопрочного браслета, в котором пряталась основная электронная начинка устройства, соединённых с ним очков, вживленных в среднее ухо динамиков, микрофонов в щеке и датчиков в подушечках пальцев рук, позволяющих управляться с виртуальными монитором и клавиатурой, которые при необходимости запускались из браслета. Смартплексы не были нейроинтерфейсами, но изрядно к ним приближались, и все говорили, что скоро содержимое браслета переместится в головы пользователей. Пока же он оставался главной частью устройства и украшал руки большинства жителей планеты. И всех, кто находился сейчас на инопланетном корабле.

— Почему мальчишка в коме? — неожиданно спросил Коллинз.

И капитан с огромным трудом удержал разочарованное восклицание. А на лице — спокойное выражение. Он не хотел касаться этой темы, но майор оказался умнее, чем ожидал Линкольн, так что пришлось его поддержать:

— Это был следующий вопрос, которого я хотел коснуться.

— Признаться, я решил, что ты вколол Артуру какую-нибудь хитрую смесь.

— Нет, — покачал головой Линкольн. — Не было необходимости. Как я сказал, младший Баррингтон был на нашей стороне.

— А когда он отключился?

— После того как мисс Жарр положила компьютерную сеть инопланетян.

— И ты думаешь, что эти события связаны?

— Предполагаю, — уточнил капитан.

— Но это означает, что мальчишке вживили какое-то устройство, — произнёс Коллинз.

— Да.

— Однако проверить эту версию пока невозможно, — задумчиво сказал Райли. — Просветить его нечем, а голову вскрывать не хочется. — И оглядел собеседников. — Получается, в создании нейроинтерфейсов инопланетяне продвинулись намного дальше нас.

— И не только в нейроинтерфейсах, — буркнул майор.

— Тебя это удивляет? — хмыкнул Линкольн.

— Нет. — Райли прищурился. — Совсем нет.

— Вирус ударил и по системе, и по мальчишке, — произнёс Коллинз то, что его собеседники и так понимали.

— Это предположение меняет всё, — высказался Райли. — Одно дело аутист, который нашёл себе забавного собеседника из другой звёздной системы, и совсем другое — бывший человек, в голову которого внедрён инопланетный чип.

— Бывший человек?

— А как его ещё называть?

— Если вам интересно моё мнение, сэр, мы не можем доверять этому Баррингтону. А значит, и его сестре.

— Только не говорите, что его нужно устранить, — тихо попросил капитан.

— Пока не скажу, — мрачно пообещал Коллинз. — Но я понимаю, что могут возникнуть обстоятельства, которые потребуют его устранения.

— Мисс Баррингтон может не знать о переделанной голове брата. Мы сами лишь предполагаем подобную вероятность.

— Ты говорил, что она не дура, Исайя.

Долго, почти минуту, мужчины молчали, переваривая понимание того, что кому-то из них, возможно, придётся убить тринадцатилетнего мальчика, а кому-то, возможно, отдать на это приказ.

Друг на друга они не смотрели.

А затем Коллинз кашлянул и спросил:

— Получается, оба наших программиста ненадёжны?

— Получается, так.

— И вы всё равно возьмёте Сандру с собой?

— Без программиста моя затея ничего не стоит, — криво улыбнулся Райли. — Придётся рискнуть.

— Вы уж за ней присматривайте, сэр. И помните, что война — это путь обмана. Что бы она ни говорила, как бы себя ни вела, — она будет искать способ обмануть вас.

— Я знаю, — кивнул Райли. — Сандра, судя по всему, та ещё штучка.

Примечания

1

Самбо — потомки от смешанных браков индейцев и африканцев.