Запах страха
Жестокое убийство в одном из московских парков обескуражило профессионалов из МУРа. По всему выходило, что преступник обладает сверхъестественными способностями. И это оказалось истинной правдой! Следы преступления вели в Тайный Город – надежно укрытую среди современного мегаполиса, обитель магов и чародеев, потомков древних властителей Земли… А дальше было еще интереснее – бунт Красных Шапок, кровавая охота за сокровищами Степана Разина, амбиции молодой ведьмы и, конечно, не обошлось без одного из самых сильных человеческих (и не только человеческих) чувств – Страха! Все смешалось в Тайном Городе, судьба которого вновь оказалась в руках наемников-челов – Артема и Кортеса!
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Запах страха предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 2
Берег Волги, где-то между Ульяновском и Саратовом,
за две недели до описываемых событий
Они разбили лагерь на дне небольшого, густо заросшего кустарником оврага, на маленьком пятачке, который пришлось расширить с помощью топориков, потому что иначе на нем бы не поместились две палатки. Странный выбор, учитывая, что родник с питьевой водой находился в полумиле к северу, а по ночам овраг затягивал промозглый туман. Странный, но вполне объяснимый, если предположить, что владельцы палаток не желали лишний раз привлекать к себе внимание.
А сделать такое предположение было нетрудно, ибо на обычных туристов владельцы палаток не очень-то походили.
— Мурза, сколько еще мы будем здесь копаться?
Мужчина, к которому был обращен вопрос, поднял голову от миски с кашей, облизал ложку и спокойно ответил:
— До тех пор, пока не выкопаем.
Он был единственным, кто вышел к ужину в чистой одежде, но произошло это отнюдь не потому, что Сергей не работал, — просто остальные предпочитали переодеваться непосредственно перед сном, а до тех пор щеголяли в перепачканных землей комбинезонах. К тому же он, опять же — единственный, был гладко выбрит и аккуратно причесан.
— Леший прав, — поддержал приятеля Глыба. — Мы уже пять дней здесь пасемся, а толку нет.
Две ржавые, не подлежащие восстановлению «трехлинейки» едва ли не Гражданской войны да несколько патронов к ним — вот и весь улов. Совсем не то, на что рассчитывали копатели. От энтузиазма, с которым мужчины ехали на Волгу, не осталось и следа. Но если Сахар и Мурза оставались спокойны, то Глыба с Лешим, ожидавшие, что экспедиция даст быстрый результат, уже второй день пребывали в угрюмом настроении.
— Что, если карта врет?
— Карта не врет, — коротко ответил Мурза и вернулся к каше, давая приятелям понять, что тема закрыта.
— Лужный мог ошибиться, — не отставал Леший.
— Карта подлинная, — вступил в разговор Сахар. — Три историка не могут ошибиться.
— Тогда где этот хренов клад?
— Найдем.
— Когда?
— Устал? — осведомился Мурза.
— Надоело «трехлинейки» выкапывать. — Леший зло сплюнул. — И не факт, что здесь есть что-нибудь еще!
Первый звонок. До сих пор Леший предпочитал копить неудовольствие в себе, теперь же вынес его на всеобщее обсуждение. Имеет право.
Сергей безмятежно прожевал очередную ложку каши, потянулся, взял металлическую кружку с чаем, сделал глоток и напомнил:
— Промежуточные результаты мы всегда подводим через неделю.
Несколько лет назад, когда команда только формировалась, Сахар и Мурза объяснили друзьям, что археологическая экспедиция — это не поход в магазин и делать выводы после двух-трех дней работы глупо. Договорились на неделю. Но эта поездка стояла особняком. Слишком уж легкой она показалась. Подробная карта с указанием местонахождения клада расслабила ребят, Глыба и Леший решили, что дело займет пару суток, и теперь злились.
— Такие результаты стыдно подводить.
— Неделя еще не прошла.
— Но…
— Тихо! — Глыба предостерегающе поднял руку. — У нас гости.
Мужчины замерли.
— Сколько? — прошептал Мурза.
— Один, — ответил Леший.
В свое время они с Глыбой служили в разведке ВДВ, где и научились читать шорохи леса.
— Нормально, — едва слышно произнес Сергей.
Один — это немного. Но существовала вероятность, что приятели приближающегося незнакомца где-то рядом, поэтому Леший метнулся к своей палатке, вытащил лежавшую у самого входа кобуру с пистолетом и мягким движением ушел в кусты. Глыба положил под левую руку нож. Сахар тяжело вздохнул. Мурза с сожалением посмотрел на недоеденную кашу — опять придется разогревать, — облизал ложку и прищурился на вышедшего к палаткам парня.
— Добрый вечер.
— Д-добрый вечер. — Пришелец огляделся. — Можно погреться?
— Присаживайся, — кивнул Сергей и бросил взгляд на Глыбу. Тот едва заметно мотнул головой: других гостей не слышно.
— Спасибо.
Парень уселся прямо на землю и уставился на огонь. Все правильно — дает возможность себя разглядеть.
Лет двадцати, хлипкий, тощий, узкоплечий. Свитер, куртка, джинсы, ботинки, на плече болтался небольшой рюкзак, теперь лежит рядом — в таком виде парень легко затеряется в городе, а вот для длительного похода экипировка не самая лучшая. Значит, не конкурент, не парламентер от другой команды копателей.
«Опасности нет?»
Мурза опять посмотрел на Глыбу. Тот кивнул и громко поинтересовался:
— Леший, ты погадил, что ли? К нам тут гости пожаловали.
При звуках голоса парень вздрогнул и крепко сжал в кулаке выполненный в форме человеческого уха брелок, который до сих пор нервно вертел в руке.
Леший выбрался из кустов и сварливо спросил:
— Ну и что, что гость? Это повод меня с толчка срывать?
Пистолет он спрятал под куртку.
Парень сглотнул, подумал и произнес:
— Меня Витей зовут.
— Очень приятно, Витя, — вежливо отозвался Сергей. — Чаю попьешь?
— Если угостите.
Сахар взялся за чайник, а Мурза продолжил допрос:
— Заплутал?
— Э-э… немного.
— Куда шел?
— По берегу гулял.
— До ближайшей деревни миль восемь будет.
— Так я этот… тоже турист, — парень попытался изобразить улыбку.
Сергей поддержал почин, ответил дружелюбной ухмылкой, однако тон сохранил прежний, прохладный:
— Врешь.
Парень потянулся за чаем, обжегся о металлическую ручку, втянул руку в рукав свитера и снова принял кружку.
— Спасибо. — Обвинение во лжи он проигнорировал.
— На здоровье.
Отхлебнул чай.
— Что ты здесь делаешь, Витя? — еще более холодно спросил Мурза.
— Это вы ямы выкопали? — вместо ответа осведомился гость. — К западу отсюда.
Вопрос был задан невинным тоном. Слишком невинным. Виктор оказался никудышным актером. Или же он хотел сразу указать копателям на цель своего визита. Не ходить вокруг да около.
Сахар потер подбородок. Леший и Глыба наградили гостя тяжелыми взглядами. Сергей же снова улыбнулся:
— Почему спрашиваешь?
— Клад Стеньки Разина ищете? — в лоб поинтересовался Виктор.
— С чего взял?
— Его все ищут, — пожал плечами парень.
— И ты?
— И я.
— Нам конкуренты ни к чему, — с угрозой произнес Леший. — Смекаешь?
Гость заметно вздрогнул и на мгновение втянул голову в плечи, словно ожидая удара.
Мурза чуть приподнял брови:
— Боишься?
— Очень, — признался Виктор.
— Правильно, — усмехнулся Леший.
— Да какой он конкурент? — презрительно бросил Глыба. — У него даже лопаты нет, не говоря уж о металлоискателе.
— Ты нас не бойся, — мирно произнес Мурза. И вновь обратил внимание на стиснутый в кулаке парня брелок. — Ты ведь сам к нам пришел, значит… — И резанул: — Дело какое есть?
— Только врать больше не надо, — жестко добавил Глыба.
— Он не будет. — Сергей испытующе посмотрел на Виктора. — Ты ведь не будешь?
— Я сам пришел, — запинаясь, отозвался парень.
— Зачем?
— Как ты собрался искать клад без металлоискателя?
Виктор немного успокоился. Он сделал еще один глоток чая, поставил кружку на землю и, глядя прямо в глаза Мурзе, твердо произнес:
— Металлоискатель не нужен. Разин свой главный клад не просто закопал, он его зачаровал.
— Псих! — мгновенно среагировал Леший.
Сахар крякнул. Глыба ухмыльнулся. Сергей вздохнул и участливо осведомился:
— На учете в ПНД состоишь?
За несколько лет в экспедициях копателям доводилось видеть таких чудиков: молодых и давно уже не молодых энтузиастов, крепко двинутых на том или ином кладе. Некоторые из них предлагали самые экзотические способы нахождения сокровищ, почерпнутые из брошюр типа «Десять самых главных тайн вселенной» и конспектов Блаватской. Но гость не производил впечатления чокнутого: не захлебывался, не напирал, говорил нормальным, обыденным тоном, да и фанатичного блеска в глазах не наблюдалось.
— Я клад хочу найти, — спокойно ответил Виктор. — И знаю, как. А когда найдем — вернемся к вопросу о моем безумии.
Невозмутимый тон давался ему нелегко, парень нервничал, но сдерживался. Лишь тискал брелок в форме уха.
— Хрень какая! — высказался Леший.
— Ты свои истории другим впаривай, — предложил Глыба.
Однако два других копателя отнеслись к словам гостя серьезнее.
— Разина действительно считали чернокнижником, — медленно проговорил Сахар. — Но это легенды.
— Почему вы так решили?
— Разве я ошибаюсь?
Виктор внимательно посмотрел на Сергея, на Сахара, скользнул взглядом по Глыбе с Лешим и спросил:
— Вы позволите мне показать небольшой фокус?
— Нет! — немедленно отозвался Глыба.
— Я сам к вам пришел, — повторил парень. — Пришел, потому что без вашей помощи мне клад не добыть. Так позвольте мне, черт побери, убедить вас в том, что я не псих.
Копатели переглянулись.
— Я не против, — кивнул Сахар.
— Я тоже, — поддержал друга Мурза.
— Только без глупостей, — буркнул Леший.
— Без глупостей не получится, — вздохнул парень.
— А ты попробуй. — Леший достал пистолет, снял его с предохранителя и навел на Виктора. — Очень тебя прошу.
— Опусти ствол, — попросил Сергей. — Не убирай, но опусти.
Леший подумал и подчинился.
— Сейчас я достану из рюкзака нож, — предупредил парень.
— Доставай.
Внешне клинок казался обычным охотничьим ножом: широкий, довольно длинный, с чуть изогнутым лезвием и костяной рукоятью. Однако когда Виктор вытащил его из кожаных ножен, Мурза обратил внимание на исходящее от стали едва заметное голубоватое сияние.
Леший опять направил пистолет на гостя, однако мера предосторожности оказалась напрасной: нападать парень не собирался. Продемонстрировав копателям нож, Виктор взял в левую руку металлическую кружку, выплеснул из нее остатки чая, после чего медленно, но без явных усилий, разрезал ее напополам.
— Ух! — шумно выдохнул Глыба.
Но не сразу выдохнул, секунд через двадцать после «фокуса», а до тех пор копатели лишь хлопали глазами, глядя то на половинки кружки, то на нож, то на Виктора.
— Чтоб я сдох!
Сахар сглотнул и посмотрел на Мурзу. Сергей потер лоб, кашлянул и протянул руку:
— Дай посмотреть.
— Пожалуйста. — Парень подал нож рукоятью вперед.
Мурза взвесил в руке оружие, внимательно оглядел лезвие — сияние действительно присутствовало, а вот зазубрин не наблюдалось, после чего взял половинку кружки и разрезал ее на две части. Клинок играючи прошел сквозь металл.
— Черт бы меня побрал! — Леший вернул пистолет в кобуру и потребовал: — Дай мне!
— Бери. — Сергей отдал нож другу и перевел взгляд на Виктора: — Считай, что ты сумел нас удивить.
— Извините за кружку.
— Ерунда, купим новую.
— Вот дерьмо! — Леший, успевший нашинковать остатки кружки в металлическую вермишель, ошарашенно таращился на клинок. — Как сквозь масло!
Виктор откровенно наслаждался произведенным эффектом.
— Полагаю, я должен объясниться?
— Будем признательны.
Глыба добрался до необыкновенного оружия, строганул металлический штырь и теперь пристально изучал стружку:
— Как дерево строгает, блин!
— Нож мне от бабки достался, — начал рассказ Виктор. — Ее колдуньей считали… Я, конечно, не верил, но когда нашел нож, пожалел, что редко к ней ездил. Может, научился бы чему…
— То есть ты не колдун?
— Я знаю заклинания.
— Какие?
Отвечать на этот вопрос парень не торопился, перевел взгляд на Сахара:
— Вы правы: сам Стенька Разин чернокнижником не был, это люди придумали. А вот одна из его помощниц, Алена Арзамасская, — была. Она много чего рассказала атаману, в том числе, как я полагаю, научила его зачаровывать клады. Вы можете хоть всю жизнь копать, но сокровища Стенькины не возьмете. Не дастся вам клад.
— А тебе?
— Я знаю, как снять чары, — спокойно ответил Виктор.
— Тогда почему не снял? — подозрительно осведомился Глыба.
— Потому, что дело это кровавое, и люди мне нужны вроде вас — жестокие.
Сахар вздрогнул. А Мурза… Мурза вдруг осознал, кем его считают, и…
«Да, похоже, я именно такой».
— Разин был душегубом, — продолжил парень. — Если бы история о персидской княжне была правдой, то на фоне других зверств ее можно было бы назвать маленькой шалостью. Крови он не боялся, лил ее, как воду.
— Знакомые сказки, — неуверенно пробормотал Сахар. — Убей человека, и клад тебе дастся. Или прочитай молитву…
— В древних верованиях все сильно упрощено, — улыбнулся гость. — На самом деле для извлечения зачарованного на крови клада недостаточно просто принести жертву. Необходимы заклинания.
— Скольких нужно грохнуть? — уточнил поигрывающий необыкновенным ножом Глыба.
— Четверых.
Копатели переглянулись.
«Четыре трупа?»
Одно дело драться с конкурентами, защищая свою жизнь и зная, что они не пощадят, и совсем другое — хладнокровно убить тех, кто не собирался причинять тебе вред.
— Как видите, одному мне никак не справиться. — Парень помолчал. — Я вокруг этого клада давно хожу, все ждал, когда за ним люди вроде вас приедут.
— Жестокие, — хмуро уточнил Леший.
— Ага, — подтвердил Виктор. — А клад, как вы знаете, здесь богатый лежит. Его Степан последним зарыл. Всю казну сгреб, чтобы в следующем году было на что людей нанимать, а его зимой царю выдали.
— О кладе мы все знаем, — с кислой улыбкой отозвался Мурза. — Какую долю хочешь?
— Вы решились? — У парня вспыхнули глаза.
Сахар удивленно посмотрел на Сергея. Глыба, задумчиво разрезающий банку из-под консервов, усмехнулся. Леший прищурился.
— Сначала мы хотим узнать твои условия.
— Долю хочу равную, — твердо заявил Виктор. — И еще одну вещь по моему выбору. В премию.
— Не много?
— Учитывая, что без меня вам клад не взять, — в самый раз.
— Не боишься, что обманем?
— А зачем? — Парень, чувствуя, что его предложение будет принято, весело рассмеялся: — Зачарованных кладов много. И сокровища Разина могут стать началом длительного взаимовыгодного сотрудничества. Мне лихие люди нужны, а вам мои знания. Мы договоримся.
Он окончательно успокоился.
Виктору определили спать у костра. Дали «пенку», пару одеял — лишнего спальника, разумеется, не нашлось, — накормили и напоили горячим чаем, в который Сахар, исполнявший в команде роль врача, незаметно бросил пару таблеток снотворного. А когда парень засопел, копатели собрались на совет.
— Нож — самодел, — начал Глыба. — Клейма нет, да и видно, что его ковали вручную. Так что парень, скорее всего, не врет.
— А как он железо режет?
— Как бумагу.
— Я имел в виду: почему он железо режет? — поправился Сергей.
Глыба пожал могучими плечами:
— Понятия не имею.
— Потому что очень острый… — задумчиво протянул Леший.
— Мне предложение заморыша не нравится, — решительно произнес Сахар. — Не хочу убивать.
— В первый раз, что ли? — хмыкнул Глыба.
— Мы всегда защищались!
— Ой ли?
Сахар, припомнивший одну из драк за перспективный район раскопок, смутился, но продолжил настаивать на своем:
— Мотать надо отсюда.
— За бомжами? — уточнил Глыба.
— Черт тебя побери! — Сахар ударил кулаком по земле. — За какими еще бомжами?
— Нам четыре трупа нужно, — напомнил Глыба. — А бродяги — идеальный вариант. Исчезнут, никто и не почешется.
Сахар хлопнул глазами и посмотрел на Мурзу:
— Ты чего молчишь?
— Это самый богатый клад Стеньки Разина, — тихо произнес Сергей. — Есть вероятность, что мы станем миллионерами.
И им больше не придется таскаться по лесам в поисках сувениров Великой Отечественной. Шанс навсегда изменить свою жизнь. Свои жизни… Большая ставка предполагает большой риск, это мужчины понимали. И еще они знали, что убивать им приходилось и за меньшее.
— Леший?
— Золото стоит крови, — твердо произнес тот. — Я подписываюсь.
— Глыба?
— А разве не ясно?
Сергей посмотрел на четвертого копателя:
— Три против одного.
— Мы не убийцы, — едва слышно ответил Сахар. — Ребята, вы что? Мы ведь не убийцы!
— Мы просто искали клад, дружище, — с плохой улыбкой ответил Мурза. — А он оказался зачарованным.
Московская обитель, штаб-квартира семьи Эрли
Москва, Царицынский парк, 25 сентября, понедельник, 13:14
Несмотря на беспокойную жизнь, обусловленную накопившимися за тысячи лет разногласиями между Великими Домами, а также наличием столь непредсказуемых соседей, как челы, в Тайном Городе существовали договоренности, которые неукоснительно соблюдались при любых обстоятельствах. Совместная охрана зоны Кадаф, совместный контроль над «Тиградком», магическая защита хранилищ человского Центробанка… И в том числе — нейтральный статус Московской обители.
Хотя эрлийцы являлись вассальной семьей Темного Двора, они были обязаны оказывать помощь любому жителю Тайного Города,[8] за что Великие Дома гарантировали им полную безопасность. Нейтралитет распространялся и на пациентов, а потому бывало так, что в соседних палатах лежали воины, нанесшие друг другу раны в бою или на дуэли. Лечились, даже не думая о том, чтобы продолжить драку. Встречались в коридорах, цедили сухие приветствия (или не цедили), но даже пальцем друг друга не трогали.
Нейтралитет.
Великие Дома надежно ограждали лучших в мире врачей от лишних хлопот.
В результате эрлийцы чувствовали себя едва ли не самыми защищенными жителями Тайного Города, вели себя вольно и независимо (некоторые употребляли термин «нахально»), а уж с дикарями и вовсе не церемонились.
— Мы что, наняли новую охрану? — Брат Ляпсус, час назад заступивший на суточное дежурство, выглянул в окно и без восторга оглядел десятку Красных Шапок, мотоциклы которых заполонили парковку перед главными воротами.
— Может, они стесняются войти? — предположил брат Курвус, откусывая изрядный кусок бутерброда с паштетом. — Печеночный, с чесночком, старинный рецепт людов. — Курвус блаженно закатил глаза. — Не желаешь?
— А когда умер тот дружинник, которого привезли с лихорадкой? — осведомился Ляпсус, с подозрением глядя на паштет.
Курвус поперхнулся:
— Умеешь ты аппетит испортить.
Врач довольно улыбнулся:
— Раз уж ты закончил с завтраком, Курвус, сходи и поинтересуйся у придурков, почему они загрязняют паркинг? В конце концов, мы дежурная смена, и случись чего, отец Динамус нам диманусы протрет до самых гланд.
— А что может случиться?
— Ну-у… — Ляпсус поправил подпоясывающую рясу веревочку. — Вдруг они асфальт чем-нибудь испачкают?
Курвус поморщился, но упоминание настоятеля обители сделало свое дело — толстяк понял, что идти придется. Однако решил выдвинуть последний аргумент:
— Там ведь дождь!
— Прогулки под которым доктора особенно рекомендуют ранней осенью, когда целебные свойства дождевой воды усиливаются. — Ляпсус плюхнулся в кресло и раскрыл мужской журнал. — Давай, Курвус, действуй, а я пока освежу в памяти детали анатомического строения человских самок.
— Береги руки.
— Если там ножевая рана или огнестрел, требуй предварительную оплату, — рассеянно закончил инструктаж врач. — Впрочем, ты и сам все знаешь.
Толстяк просипел себе под нос невнятное ругательство, бросил охаянный бутерброд в мусорную корзину и направился к двери.
— Что ты там забыл? — недовольно спросила Блямба.
— Копыто жду, — хвастливо ответил подруге Шкура. — Копыто к эрлийцам Кувалду привезет лечиться, я его шлепну и стану великим фюрером, на хрен. Поняла, кобыла?
Идея Дурича так захватила Шкуру, что уйбуй лично возглавил экспедицию в Царицыно, не доверив столь важное дело простым бойцам.
— Булыжник посоветовал? — осведомилась Блямба.
— Не посоветовал, — возмутился Гнилич. — Он сам хотел, а я успел раньше, на хрен.
— Булыжник тебя, идиота, из Форта вытурил, а сам кувалдинский кабинет занял. И все теперь думают, что он станет фюрером.
— Ерунда, — презрительно бросил Шкура. — Кто подвиг совершит, тот и победитель, на хрен!
— Какой подвиг? Болтаешься у эрлийцев, как дурак, а здесь…
— И ваще мне некогда, на хрен, у меня дела. — Уйбуй сложил телефон и настороженно уставился на подошедшего к Красным Шапкам эрлийца. — Чего?
— Я тебе сейчас покажу «чего»! — окрысился Курвус и воинственно тряхнул зонтиком, под которым укрывался от едва моросящего дождя. — У кого сифилис?
Дикари переглянулись, и Шкура неуверенно ответил:
— Ни у кого.
— Уже, — пискнул боец Крыша.
— Тогда чего вы здесь делаете, придурки?
Поскольку уйбуй к допросу не готовился и не знал, что отвечать, он решил сознаться:
— Копыто ждем, на хрен.
— Зачем?
— А вдруг он сюда лечиться приедет? — снова вклинился в разговор Крыша.
— Да не лечиться, а Кувалду лечить, дубина! — буркнул Шкура.
— У Кувалды сифилис?
— Не знаю.
— Вполне может быть, — вновь встрял боец. — Этот дурень вечно связывается со всякими шалавами.
— Вы его подстрелили, что ли? — сообразил Курвус. — Добрались-таки до любимого фюрера?
— Не совсем. — Шкура хлюпнул носом. — Мы, на хрен, Совет делали по обороне, а Кувалда сначала бледный явился, а потом ваще упал и не дышит. Мы посмотреть хотели, ну, тама, за шею пощупать и ваще, но Копыто его утащить успел, потому что у него дробовик нашелся, на хрен.
— А у вас?
— А у нас еще на входе отобрали.
— Предусмотрительно… — Курвус пожевал губами, вспомнил характеристику, выданную Ляпсусом бутерброду, скривился и строго спросил: — И что ты будешь делать, если Копыто сюда притащится?
— Мочканем придурка, что же еще? — При мысли о предстоящем подвиге к Шкуре вернулась самоуверенность. — Да ты не волнуйся, мы только его мочканем, на хрен, так что ты в безопасности. И всем своим передай, чтобы спали спокойно.
— День на дворе, — напомнил Курвус. — Кто сейчас спит?
— Ну, пусть спокойно делают, что они там делают. — Шкура почесал живот. — Я, на хрен, слово сказал.
— И сколько стоит твое слово? — осведомился эрлиец.
— Не понял?
— А чего тут непонятного? — Курвус решил сполна отыграться на попавшем под горячую руку дикаре. — Ты хочешь Кувалду убить, так?
— Так.
— А он лечиться едет, так?
— Так.
— Получается, ты хочешь лишить Московскую обитель законной прибыли. Вынимаешь кусок хлеба из нашего рта.
— У вас вынешь, на хрен… — пробормотал Шкура.
— Короче, если хочешь и дальше здесь стоять, то позвони в нашу бухгалтерию, они тебе скажут, сколько это будет стоить, понял?
— А…
— Или плати, или убирайся!
Довольный собой Курвус развернулся и зашагал к обители.
— Все, мля, опоздали. — Копыто, наблюдавший за ходом переговоров из кустов, отвернулся и хмуро посмотрел на бойцов: — Говорил же, мля, что надо сразу сюда ехать! А вы: «может, он сам очнется!», «может, он сам очнется!». Что теперь делать будем, а?
Иголка и Контейнер потупились. И они, и уйбуй прекрасно понимали, что эрлийцам придется платить, а поскольку денег дикарям было жалко, они решили в обитель не торопиться. И теперь расплачивались за скупость: Кувалда по-прежнему без сознания, дорога в обитель перекрыта.
— Давай «Дырку жизни» купим? — осторожно предложил Иголка. — Сразу в приемную прыгнем.
Артефакт, открывающий портал в обитель, носил при себе любой предусмотрительный воин Тайного Города. Красные Шапки подобным качеством не страдали, поэтому ни у Копыта, ни у его бойцов «Дырки жизни» не было, но ради фюрера они могли бы…
— Не получится, — вздохнул уйбуй.
— Почему?
— Если эрлийцы Шкуру не выгнали, значит, они с ним договорились. Понятно, мля?
Бойцы, завороженные сложностью копытовских умозаключений, покачали головами.
— Теперь эрлийцы Кувалду лечить не станут, а если мы приедем, они нас сдадут. — Копыто вытер мокрое от дождя лицо. — Уйбуи наверняка денег дали, чтобы Кувалда сам помер.
— Так, может, и черт с ним? — неуверенно промямлил Иголка. — Нам-то какая радость впрягаться?
— Я тебе покажу радость! — Копыто продемонстрировал бойцу кулак. — Поехали куда-нибудь, подумаем, что дальше делать.
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Крылатские Холмы,
25 сентября, понедельник, 14:21
«Лужный Рудольф Васильевич, полковник, профессор исторических наук, заведующий кафедрой…»
«Не то! — Сантьяга пропустил пару абзацев. — Ага, вот!»
«Исследования профессора Лужного ни разу не вызывали интереса у Великих Домов. Все его работы были посвящены человской проблематике…»
Справку приготовили знаменитые «ласвегасы», способные рассчитать ситуацию не хуже Дегунинского оракула. Нав Доминга и шас Тамир Кумар славились тем, что практически никогда не ошибались — иначе они вряд ли стали бы личными аналитиками комиссара Темного Двора, — а уж собрать информацию на заурядного чела было для них ерундовой задачей. Тамир даже обиделся, услышав поручение Сантьяги.
«Мы думали, у вас серьезное дело…»
И прислал справку на коммуникатор комиссара всего через четверть часа, ехидно озаглавив письмо: «Плоды труднейшей работы».
Поскольку «плодам» Сантьяга доверял на сто процентов, по всему выходило, что Корнилов ошибся: Тайный Город не имеет отношения к смерти Лужного. Вероятность того, что профессор докопался до секрета, который мог стоить ему жизни, минимальна, следовательно, убийцу нужно искать в окружении Рудольфа Васильевича или среди человских бандитов.
Однако Сантьяга уважал Корнилова и собирался исполнить данное полицейскому обещание: раз сказал, что лично побывает в квартире Лужного, значит, так оно и будет.
Комиссар вышел из машины, не забыв набросить на нее рассеивающее внимание заклинание — теперь роскошный «Ягуар XJ220» интересовал прохожих не больше, чем какая-нибудь «Газель», и направился к нужному подъезду.
«Надеюсь, все это не напрасно…»
Сантьяга не любил попусту тратить время.
Сканирование показало, что квартира профессора пуста. Комиссар окутал лестничную клетку мороком, после чего сформировал портал и прошел сквозь металлическую дверь — возиться с отмычками Сантьяге не нравилось.
— Ну и что у нас есть?
На вешалке серый плащ, над ним, на полке, серая шляпа, в углу черный зонтик, рядом черные ботинки. Судя по всему, вольностей в одежде Лужный не допускал. Военный, что поделаешь…
Нав сдул несуществующую пылинку с рукава белого пиджака, рассеянно потер пальцем косяк входной двери — магический фон в этом месте давал странную, едва различимую пульсацию, после чего прошел на кухню.
В голове всплыла фраза из переданной Корниловым копии полицейского отчета: «…две кружки, заварной чайник, сахар, недоеденный бутерброд на тарелке…»
Две кружки.
— У вас был гость, Рудольф Васильевич, — пробормотал Сантьяга, пытаясь поймать остатки ауры. — Чел.
Корнилов не сомневался, что к Лужному кто-то приходил. Убийца? Вполне возможно, но торопиться с выводами не следует. Когда ссора возникает во время ужина, орудием убийства чаще всего становится нож. Или жертву забивают до смерти. К тому же на кухне отсутствовали следы борьбы.
— Даже если вы поссорились в комнате: кто и зачем достал из сейфа пистолет? — Нав дотронулся указательным пальцем до кончика носа. — Рудольф Васильевич, а давайте пока предположим, что таинственный гость вас не убивал? Как вам такая версия?
Кину просто не повезло. Хван хорошо почистил следы, не оставив ни одного доказательства своего пребывания в квартире Лужного, однако он и в страшном сне не мог представить, что исследовать место преступления будет один из лучших магов Тайного Города.
— Здесь был кто-то еще, Рудольф Васильевич, ведь так?
Любой разумный оставляет после себя следы ауры — уникальный отпечаток, в котором смешиваются обрывки эмоций и фраз, особенности дыхания и эхо голоса. Стереть их полностью невозможно, да и не нужно — опознать по ауре нельзя, слишком уж она тонка. И эфемерна: приди Сантьяга в квартиру на день позже, он бы вряд ли различил присутствие третьего. Сейчас же… Сейчас же нав работал на пределе своих способностей, буквально выцарапывая из стен… нет, даже не ответы — намеки на них. Ответов Кин не оставил.
— И ваш второй гость очень хорошо прибрался.
Если о первом посетителе можно было сказать только то, что он чел, то намеки, оставленные вторым, позволяли сделать вывод о том, что он маг.
— А ведь Корнилов оказался прав, — хмыкнул комиссар. — Второй гость пришел из Тайного Города.
Сантьяга вернулся в прихожую и снова потер косяк. Следов не осталось, но зачем следы, если есть весомые подозрения и опыт позволяет нарисовать правдоподобную картину?
— Здесь стоял сигнальный артефакт, по всей видимости, ждали гостя. Когда же он появился, в дом Лужного отправился исполнитель.
Но почему убили только профессора? Да еще из его собственного оружия?
— Очень любопытно…
Комиссар прошел в гостиную, которая одновременно служила Лужному кабинетом, и просмотрел книжные полки, затем — бумаги на столе и в ящиках. Раскрыл пару папок, пролистал пару книг. Первая Мировая, Гражданская и Вторая Мировая… Профессора интересовали вполне конкретные исторические периоды. В отдельном ящике обнаружились наработки по восстанию Степана Разина. Немного в стороне от основных направлений исследования, однако тоже вполне невинно: человские войны, человские бунты.
— Но ведь за что-то же вас убили, Рудольф Васильевич. Что вы могли узнать такого, что стоило вам жизни?
Осмотр второй и последней комнаты дал еще меньше, чем обыск в кабинете. Рабочие бумаги Лужный в спальне не хранил, так что весь улов — содержимое прикроватной тумбочки (лекарства, документы) и шкафа (одежда).
Никаких зацепок.
Сантьяга вернулся в кабинет, уселся в кресло и задумался.
Что мог узнать профессор? Случайным образом, благодаря какому-нибудь сбою в работе Службы утилизации, получить доказательства существования Тайного Города? Не похоже. Не похоже хотя бы потому, что о подобном проколе узнали бы все Великие Дома.
«А если дело слишком деликатное? Вдруг люды или чуды решили все скрыть?»
Тоже не получается. Если высшие маги Ордена или Зеленого Дома в курсе происходящего, они сумели бы разобраться с профессором без лишнего шума. Старику устроили бы сердечный приступ или несчастный случай, но уж никак не нападение грабителя. Выходит, вероятность того, что убийство санкционировано руководством чудов или людов, минимальна, а посему нужно поразмыслить над вторым вариантом: частная инициатива.
Предположим, профессор ухитрился повздорить с кем-то из магов Тайного Города…
— Не повздорить, — поправил себя нав. — И не только профессор.
Если на двери действительно висел сигнальный артефакт, убить планировалось обоих: и Лужного, и его гостя. Речь идет о группе лиц, и, вполне возможно, дело заключается не в ссоре, а в шантаже или переплетении интересов.
— Стоп! — Сантьяга хлопнул себя по лбу. — Ну, конечно же! Надо было сразу об этом подумать!
Убийство было спланировано, убийца ждал профессорского гостя и отправился на квартиру, как только тот появился. Так почему нельзя предположить, что дело не в заказчике, а в исполнителе? Что заказал устранение Лужного обычный чел, а вот нанять он ухитрился кого-то из жителей Тайного Города, решившего подработать на стороне.
Похоже на правду? В любом случае, это ниточка.
Сантьяга извлек из кармана пиджака телефон и набрал номер:
— Ортега?
— Да, комиссар, — вздохнул помощник.
— Вам скучно?
— Мне нормально.
— Полагаю, вы бездельничаете.
— Я нахожусь в гармонии с самим собой. Я размышляю о вечном.
— Не берите пример с князя, Ортега, это не приведет вас ни к чему хорошему.
— Он тоже находится в гармонии с самим собой?
— Он тоже размышляет о вечном.
— Я его понимаю.
Комиссар хмыкнул и перешел на деловой тон:
— Ортега, сегодня ночью убили профессора Лужного, Рудольфа Васильевича. Его адрес и анкетные данные есть у «ласвегасов». Ваша задача — проверить наемников Тайного Города, специализирующихся на заказных убийствах, и выяснить, не получал ли кто-нибудь из них заказ на устранение этого чела.
— Что делать, когда я его найду?
Ортега не сказал: «если», он сказал: «когда», помощник комиссара в себе не сомневался.
— Вы вежливо пригласите его ко мне в гости, — ответил Сантьяга. — Меня интересует заказчик, а не исполнитель.
— Понял, — буркнул Ортега. — Прикажете действовать немедленно?
«Подчиненные совсем разболтались, — меланхолично подумал Сантьяга. — Что делать — зимняя спячка».
— Приказываю найти его еще вчера.
— В таком случае результат будет завтра.
Комиссар улыбнулся и убрал телефон. Он знал, что Ортега сумеет прошерстить всех, и, если убийство действительно совершил кто-то из наемников, ночью или утром станет известно и его имя, и, возможно, стоимость заказа. Ортеге нравилось быть помощником комиссара, и он не позволял Сантьяге усомниться в том, что тот сделал правильный выбор.
Комиссар поднялся на ноги, в последний раз оглядел кабинет Лужного и пообещал:
— Не беспокойтесь, Рудольф Васильевич, я найду того, кто виновен в вашей гибели.
Бар «Кружка для неудачников»
Москва, Николоямская набережная,
25 сентября, понедельник, 15:07
Поездка в Московскую обитель подкосила и без того традиционно низкий боевой дух дикарей. Бойцы копытовской десятки были угрюмы, малоразговорчивы, и даже бутылка виски, которой они открыли пребывание в баре, не подняла настроение. Красные Шапки мрачно вмазали по стакану и продолжили молчать, избегая смотреть друг на друга. Слышалось лишь «Эх, мля!», «Блин!» и «Влипли!». Со вздохами разлили по второй, хряпнули, и Копыто на правах уйбуя начал нелегкий разговор:
— Решать чего-то надо, мля. В натуре.
— А чего решать? — взвился скандальный Иголка. — Теперь все — труба. Эрлийцы куплены, лечить Кувалду не станут…
— Может, к челам пойдем? — предложил Контейнер. — Отвезем фюрера в госпиталь какой-нибудь?
— У Гниличей сколько народу в клане, а? А у Дуричей? Наверняка они уже все человские больницы перекрыли и нас ждут.
Склонный к паническим настроениям, Иголка всегда предполагал худший вариант, и на этот раз ему удалось убедить сородичей в своей правоте. Бойцы переглянулись и покивали головами: рисковать из-за Кувалды им не хотелось.
— Я проверял: великий фюрер дышит, — сообщил Копыто. — Оклемается, наверное.
— А если не оклемается?
— А когда я его щупал, то пульс еле-еле различил, — высказался вредный Иголка.
Валяющийся в багажнике Кувалда периодически подвергался ощупыванию любопытными сородичами, и теперь каждый боец имел собственное мнение относительно самочувствия фюрера.
— Эй, бойцы, заказывать будем или как? — Дикари были единственными посетителями «Кружки для неудачников», и бармен, конец по имени Хуций, решил улучшить экономические показатели заведения. — Чего просто так сидите?
— Неси, — распорядился Копыто.
— Деньги готовьте.
Хуций вытащил бутылку дешевого пойла, без которого мозги Красных Шапок отказывались работать, и медленно поплелся к столику дикарей.
— А давайте Кувалду куда-нибудь денем? — предложил Иголка.
— Я тебе дену! — возмутился Копыто. — Он же наш фюрер!
— А чего он тогда дохлый такой? — осведомился паникер. — Фюрер должен быть ого! — Иголка развел руки в стороны, показывая, каким именно «ого!» должен быть Кувалда. — Он вешать нас должен и ругаться. А этот только и знает, что в багажнике валяться да головой об пол стукаться на кочках.
— Так вот что это за звук был, — меланхолично заметил Контейнер. — А я думал, с машиной чего.
— Очнется — повесит, — пообещал Копыто.
Уловивший намек Иголка незамедлительно выдвинул следующую идею:
— Тогда давайте Кувалду сами мочканем, а? Чтобы он нас не повесил потом. И скажем, типа, что все кончилось.
Опешивший от такой наглости уйбуй не нашелся, что ответить, но за него неожиданно вступился Контейнер:
— Все только начнется, в натуре.
— Чего начнется?
— Кто вместо Кувалды великим фюрером станет, а? Ты, что ли?
— Могу и я, — приосанился Иголка.
— С какой это радости?
— Ты сам предложил. — Ошалевший от перспективы боец вцепился в принесенную Хуцием бутылку и возбужденно взмахнул ею: — Давай я убью Кувалду и стану великим фюрером?
— Да я тебя быстрее убью! — опомнился Копыто.
— За виски платите, — предложил Хуций. — А потом убивайте друг друга на здоровье.
— Фюрером или Гнилич станет, или Дурич, — пробурчал Контейнер. — И он нас все равно обязательно повесит.
— Это еще почему?
— Потому что мы Шибзичи и вешали тех, кого Кувалда говорил.
— А мы скажем, что по принуждению. Пусть Копыто вешают, он и так всем надоел.
Остальные бойцы десятки, до сих пор не принимавшие участия в обсуждении судьбы великого фюрера, сдержанно заворчали, показывая, что в целом в предложении Иголки что-то есть: пусть Копыто казнят, а от них отстанут.
— Всех не перевешают! — завопил поймавший кураж Иголка. — Веревок не хватит или устанут. А за то, что мы Кувалду шлепнем, они нам еще благодарность какую выдадут.
Дикари оживились.
— Думаешь, денег дадут?
— А то! Или виски!
— Вы платить собираетесь или нет?
Но Хуция не услышали.
— Мы ведь для всей семьи подвиг совершим! — продолжил Иголка. — А если кого из Шибзичей повесят, то тех, кто одноглазому задницу лизал.
Все снова посмотрели на Копыто.
Уйбуй понял, что времени у него осталось совсем чуть-чуть. Еще пара минут, и агитация Иголки принесет плоды: Кувалду шлепнут, а его сдадут Гниличам. Или Дуричам, что, в общем-то, одно и то же: и тех, и других Копыто перевешал достаточно.
— Я в последний раз говорю: платите за виски! — Но бармен выступал недостаточно активно, к тому же ему было интересно послушать, чем закончится красношапочная разборка.
— Мы не можем убить Кувалду, — промямлил Копыто.
— Это еще почему? — Иголка демонстративно положил руку на ятаган.
— Я знаю тайну!
Хуций навострил уши.
— Какую?
— Кувалда… — Копыто понял, что заврался. Подходящей тайны в запасе не было, приходилось выдумывать на ходу, талант к чему у уйбуя отсутствовал напрочь, и его взгляд принялся блуждать по бару. — Это важная тайна…
— Какая?
— Да врет он все!
— Копыто врать не умеет!
— Точно! Он ведь тупой!
— Все, уйбуй, отбегался!
— Вместе с одноглазым, блин.
И в этот момент взгляд Копыто упал на постер, украшающий одну из стен бара: саблезубая белка в ковбойской шляпе залихватски палит в кого-то из двух огромных револьверов.
«Белка!»
— Кувалда — сын князя!
— Какого князя? — не понял Иголка.
— Того самого, придурок! — Придумавший спасительную тайну уйбуй почувствовал себя значительно увереннее. — Темного Двора, мля!
У Хуция отпала челюсть. Оцепеневшие бойцы почти полминуты переваривали заявление Копыто, после чего Контейнер покачал головой:
— Врешь!
Дикари неуверенно засмеялись. Действительно! Виданое ли дело? Сын князя, мля! Хе-хе…
— А почему он такой умный, а? — Копыто перешел в атаку. — Почему Кувалда столько лет великий фюрер, а его до сих пор убить не смогли? И сейчас не сумели, а? — Оглушенные фактами бойцы перестали смеяться. — А я скажу, почему! Потому что он все наперед знает и ваще почти родственник Спящего! Ясно вам, кретины? К тому же Кувалда родился ночью! В самую тьму!
— Откуда знаешь?
Уйбуй вырвал у Иголки бутылку, отвернул пробку, сделал большой глоток виски из горлышка, кулаком вытер губы и высокомерно поинтересовался:
— Вы видели, как фюрер родился?
— Нет.
— Вот и получается, что он это сделал ночью, когда мы спали! — Копыто победоносно огляделся и протянул Хуцию несколько купюр: — Тащи еще виски, мля! Мы с пацанами теперь думать станем.
Кафе «У Лизы»
Москва, улица Старая Басманная,
25 сентября, понедельник, 15:09
— У меня не очень много времени, — вздохнул Крохин. — Еще одна точка сегодня, едва уговорил Уткина отпустить меня на пятнадцать минут.
Он жадно впитывал каждое мгновение, которое проводил рядом с Кариной, наслаждался ее присутствием, звуками ее голоса, жестами, ловил взгляд ее красивых глаз. Он был почти счастлив.
Почти, поскольку заметил, что Карину его сообщение не особенно расстроило. Пятнадцать, значит, пятнадцать. Если бы Виктор примчался всего на пару минут, девушка не почувствовала бы разницы.
— Что у тебя с рукой?
— На даче поранился.
— Сильно? — Карина спрашивала не участливо, а обыденно. Так спрашивают о погоде и других рядовых мелочах.
— Нет.
Они встретились в небольшой кафешке, расположенной неподалеку от школы Солнечного Озера. Заказали по кофе, по пирожному, уселись за маленький столик, едва не касаясь друг друга, но свиданием их встреча не была — так, пересеклись по делу. Поболтают и разбегутся.
Крохин тяжело вздохнул.
— Выглядишь не очень, — заметила Карина. — Устал?
— Ага, — подтвердил Виктор. — Вернулись вчера поздно, вот и не выспался.
— Конец сезона?
— Что б его!
Девушка улыбнулась:
— К счастью, я от этого балагана избавлена. Сразу сказала родителям, что на дачу ни ногой.
— Можно только позавидовать.
В последнее время Крохин испытывал при их встречах смешанные чувства. Он понимал, что Карина его не любит, что приезжает только потому, что ей что-то от него надо, что прошлое ушло безвозвратно…
Да и не было ничего особенного в «прошлом». Поцеловались пару раз, потискались в подъезде, и все. С тех пор, как Карина переехала на Ленинский, их редкие поцелуи стали исключительно «братскими», исключительно в щечку, исключительно равнодушными. Если когда-то между ними и вспыхивали искорки, то теперь от них не осталось и следа.
«Она меня не любит…»
А самое ужасное заключалось в том, что Крохин понимал: любить его такой девушке, как Карина, особенно и не за что. Он не из ее «круга». Он не смог поступить в институт и до конца жизни будет работать на невысокой должности. Да, он хороший специалист, а со временем станет еще лучше, он не останется без куска хлеба, но его потолок — машина в кредит и маленький загородный участок с деревянным домом. Разве о таком спутнике мечтает честолюбивая ведьма?
«К тому же я трус…»
Виктор считал, что именно этот недостаток ломает ему жизнь. Он боялся всегда и всего. Что вызовут к доске — хотя был прекрасно готов к уроку. Что Колян из соседнего подъезда опять потребует «в долг» — без возврата, разумеется, — выданные мамой карманные деньги, при этом был Колян таким же замухрышкой, как Виктор. Одним словом, Крохин постоянно боялся, что у него что-нибудь не получится. И у него не получалось. У доски краснел, неразборчиво мямлил и получал «три с минусом» из жалости. А Колян тратил его деньги.
Теперь же он теряет свою любовь…
Но все поправимо! Он сумеет измениться, сумеет обрести уверенность, и тогда Карина поймет, что рядом с ней сильный мужчина, на которого можно положиться.
«Я сумею!»
Пока же оставалось лишь смотреть на нее, любоваться и ревновать.
— Кроха! Уснул? — Карина потрепала приятеля по руке.
Виктор сбросил с себя оцепенение.
— Извини, задумался.
«Как же приятны ее прикосновения!»
— Кроха, миленький, выручишь меня?
— С удовольствием.
— У меня доклад по высшей магии Чуди горит. Инфа нужна.
— Инфа или сам доклад?
— Кро-оха, я даже не предполагала, что ты можешь…
Она врала, но ему все равно было приятно. Разумеется, ей нужен сам доклад: инфу по высшей магии можно собрать без особых проблем, но кто скомпонует ее в связный текст? Карина особыми талантами не отличалась, а он, благодаря своей должности, может незаметно подключиться к архиву школы и скачать любой доклад. После чего Карина его слегка переделает и выдаст за свой.
— Я буду тебе так благодарна…
— Конечно, сделаю, — вздохнул Крохин. — С удовольствием сделаю.
Но с гораздо большим удовольствием он сделает другое дело. Небольшое, сугубо личное мероприятие, запланированное на сегодня. И тоже имеющее отношение к Карине.
База дружины домена Сокольники
Москва, Богородское шоссе,
25 сентября, понедельник, 16:16
Из всех баронов Зеленого Дома Мечеслав, по общему мнению, проявлял наибольшую заботу о своей дружине, благодаря чему боевой отряд домена Сокольники считался лучшим подразделением Люди, уступая лишь дружине Дочерей Журавля — королевской гвардии боевых магов.
База «соколов» находилась в похожем на ангар строении, укрытом от посторонних взглядов густыми ветвями деревьев и высоким забором, была оснащена по самому последнему слову военной науки, и именно здесь, а не в официальной резиденции, располагалась подлинная штаб-квартира домена. На Богородском шоссе Мечеслав находился большую часть времени, здесь проводил совещания и принимал посетителей, и именно сюда примчался после разговора с Всеславой.
— Аналитики напрямую связывают карьерный взлет барона Мечеслава с шумным празднованием юбилея барона Ратомира. Споры вызывает лишь вопрос, что именно стало причиной назначения: беспорядки на Триумфальной площади или последовавшая за ними вечеринка на Коста-Флибустьер, о которой в городе ходят самые противоречивые слухи…
— Проклятье! — Сидящий за столом Мечеслав потянулся, выключил радио, однако облегчения это ему не принесло: открытая на мониторе новостная лента «Тиградком» уделяла «карьерному взлету» не меньше внимания, чем радиостанция Тайного Города:
«Означает ли столь многозначительное назначение барона Мечеслава то, что он потерял расположение ее величества и вскоре у трона появится другой фаворит? С этим вопросом мы обратились к знаменитому знатоку кулуарной жизни Тайного Города…»
— Они что, сговорились, клянусь ушами Спящего?! — Барон зарычал, однако смахивать со стола монитор не стал (хотя очень хотелось), просто закрыл «окно», откинулся на спинку кресла… И поморщился, услышав трель мобильного телефона: — Да!
— Добрый день, господин королевский министр по делам Красных Шапок. Я звоню вам по поручению ее величества. — Ямания говорила преувеличенно серьезным тоном, однако Мечеслав не сомневался, что ехидная канцелярская крыса едва сдерживает хохот: — Королева хотела бы знать, составили ли вы план первоочередных действий?
«Зараза!»
Скулы сводило от бешенства, поэтому барону пришлось помолчать несколько секунд и лишь после этого вежливо ответить:
— Как раз этим и занимаюсь. — Он не хотел терять лицо перед Яманией. — Мои лучшие аналитики просчитывают различные версии будущего вверенной моим заботам семьи.
— Замечательная новость, — хихикнула секретарь ее величества. — О каком периоде идет речь?
— Три года.
— Я сообщу королеве эту радостную весть. Однако ее величество уже изволили заметить, что ваши таланты позволят разработать проект стратегического развития этой важнейшей для Зеленого Дома семьи годиков этак на десять-пятнадцать.
— Передайте ее величеству, что я приложу все силы.
— С удовольствием передам.
«Не сомневаюсь!»
Мечеслав нажал «отбой», громко выругался, подумал и нехотя набрал номер Кувалды: если королева узнает, что он еще не связывался со своими подопечными, то разозлится еще больше.
— Где и как сдохнет Кувалда, никому не интересно, — разглагольствовал Булыжник, сидя в великофюрерском кресле. — Одноглазый уже вышел в тираж, и плевать все на него хотели адназначна.
— Для народа важно, — заметил Маркер. — Народ хочет, чтобы новый фюрер был героем.
Убийство предшественника являлось для Красных Шапок подтверждением безусловной доблести и позволяло исполнителю претендовать на ставший вакантным пост. Потом следовало долго лить грязь на убиенного и всячески открещиваться от его наследия, обещая вести семью к принципиально другим радужным далям.
— Пережитки, — махнул рукой Дурич. — Люды что сказали? Чтобы междоусобиц не было. А убийство Кувалды — это что? Междоусобица адназначна. Так что если этот дурак Шкура одноглазого замочит, это даже к лучшему. Мы на Гнилича Всеславе нажалуемся, она велит его повесить, а великим фюрером станет…
В кабинете повисла тишина.
— Кто? — не выдержал боец Трубка.
— Я стану, кретин! — раздраженно объяснил Булыжник. — Потому что у меня будет кабинет, печать и кресло. Понятно вам, идиоты?
Бойцы переглянулись, но спорить не рискнули. Уйбуй глотнул виски прямо из горлышка и посмотрел в дальний угол кабинета, где колдовал над семейным сейфом боец Отвертка.
— Ну, как там у тебя?
— Не получается, — горестно пробубнил назначенный взломщиком Отвертка, тыча пальцами в кнопки кодового замка. — Хитрый Кувалда очень сложный номер придумал, я никак не разгадаю.
— Ты ваще бестолочь! — подал голос Трубка.
— Я все правильно делаю, — огрызнулся Отвертка. — Вот сюда нажимаю цифры, потом вот сюда нажимаю, чтобы открылся, а он не открывается, собака.
— А ты какие цифры нажимаешь?
— Вот эти! — «Медвежатник» кивнул на кнопки с изображением цифр от 0 до 9. — Ты чо, в школу не ходил?
— Надо сейф из стены выковырять, — предложил Маркер. — Я видел, что такие сейфы только снаружи крепкие, а где стена, тама жесть.
— Или динамитом, — добавил Трубка.
— Не позволю свой офис рушить, — жестко отрезал Булыжник. — Здесь и так бардак…
Разграбление кабинета началось, разумеется, с ревизии бара отсутствующего фюрера. Но поскольку этим делом занимались еще благородные члены Совета по оборонным и неотложным делам, бойцам Булыжника ничего не досталось, и они завистливо косились на разбросанные повсюду пустые бутылки. Затем пострадал стол Кувалды — уйбуи перетряхнули ящики и раскидали бумажки. Денег не нашли, а читать документы не стали, потому что некогда. Затем члены разбрелись по Форту, а шустрый Булыжник ввел в кабинет своих бойцов и велел заняться сейфом, о котором другие уйбуи в революционной горячке позабыли.
— Там, наверное, казна семейная, — мечтательно произнес Трубка.
— И печать, — добавил уйбуй.
— Слышь, Булыжник, а зачем нам печать?
— Так положено. Если у тебя печать, значит, ты адназначна крутой перец. Или бухгалтер.
Услышав слово «бухгалтер», бойцы зачмокали от удовольствия: среди шасов, известных финансовых воротил Тайного Города, бедняков не наблюдалось, а потому быть бухгалтером означало для Красных Шапок подъем на уровень вечного достатка и благосостояния.
— Печать — это хорошо, — вздохнул Трубка.
— Слышь, Булыжник, но ты ведь не станешь бухгалтер, да? — уточнил Маркер. — Ты ведь великий фюрер станешь.
— Ну?
— А кто будет бухгалтер? Может, из нас кто?
Бойцы переглянулись, внимательно изучая конкурентов на теплое место.
— Я цифры знаю, — припомнил Отвертка. — Только что их повторял. Я и стану бухгалтер.
— Если бы ты код разгадал, тогда, может быть, — презрительно ответил Трубка. — Но ведь ты тупой. А бухгалтеры тупыми не бывают.
— Кто тебе сказал?
— Про бухгалтеров?
— Про меня?! — Отвертка вцепился в рукоять ятагана.
— Чего позеленел, дерево, горя хочешь? — Трубка решительно взялся за помповое ружье. — Какой ты бухгалтер, если сейф открыть не можешь?
— Я хоть цифры знаю.
Поднявший важную тему Маркер мучительно размышлял, не пристрелить ли обоих конкурентов? Ведь в этом случае Булыжнику придется назначить бухгалтером именно его… Однако уйбуй имел на этот счет свое мнение:
— У Кувалды бухгалтера не было, значит, и у меня не будет.
Оспорить заявление вожака бойцы не успели — на столе зазвонил телефон.
— Пора приниматься за дела, — самодовольно произнес Булыжник и взялся за трубку. — Алле?
— Кувалда?
— Не-а.
— Секретарь, что ли?
— Я — кто? — Уйбуй не сразу сообразил, о каком секрете идет речь.
— Вот я и хочу узнать, кто ты?
— А ты?
— Барон Мечеслав! — рявкнуло в трубке.
— Черт! — Дурич побледнел и подобрал пузо: — А я Булыжник. Уйбуй Булыжник.
— Ты где?
— В кабинете.
— Гм… значит, номер у меня правильный…
Булыжнику не часто доводилось беседовать со столь важными персонами, как барон Зеленого Дома, а потому он старался изо всех сил:
— Чего изволите?
— Я не изволю! Я размышляю!
— Приятного аппетита.
Из трубки послышался стон.
— Обжирается, гад, — прошептал уйбуй.
— А чего он тебе звонит во время обеда? — возмутился Маркер. — Типа, не уважает?
— Не мне, а Кувалде, — перевел стрелки Булыжник.
— Ну, Кувалде можно.
— Где фюрер? — поинтересовался Мечеслав.
— Фюрер у нас поломался чего-то, работать перестал, — охотно поведал уйбуй. — Упал и лежал весь белый. Мы теперь…
«Черт! Этого не хватало! Только не сейчас!!»
— Вы убили Кувалду?!
— Еще нет. Не успели, блин, его унесли куда-то… — Булыжник грустно вздохнул, но, вспомнив, что пред лицом начальства следует демонстрировать оптимизм и бодрость, радостно гаркнул: — Но мы его ищем!
«Трындец, — меланхолично подумал барон. — Междоусобица. Всеслава меня с потрохами съест…»
Или засмеет.
— Не извольте беспокоиться, — продолжил уйбуй. — Как только найдем, мы его…
«Стрельба еще не началась. Это хорошо».
— Булыжник!
— Да, господин барон!
— Если вы, придурки, устроите в Форте побоище, я из вас душу выну. Понятно?
— Э-э…
— И всем передай!
Барон бросил трубку.
Уйбуй оглядел подчиненных, передохнул и горделиво заметил:
— Видали? Он меня на «вы» стал называть!
В ответ дикари почтительно покивали.
Положение становилось критическим. Если час назад Мечеслав был объектом всеобщих насмешек, то теперь…
«Радуйся, Всеслава, — месть удалась!»
Стоит Красным Шапкам затеять драку, и насмешки мгновенно перерастут в издевки:
«Вы слышали? Барон Мечеслав не смог совладать с дикарями!»
«Как? Он ведь такой умный».
«Получается, не такой».
«Я всегда говорила, что эти мужчины…»
Не так давно барон сумел поддеть заносчивых колдуний, доказав им, что ум не обязательно идет рука об руку со способностями к магии. Но стоит оступиться, и шишки посыплются со всех сторон.
«Булыжник сказал, что Кувалда отключился. Неужели кто-то из колдуний специально вырубил фюрера, чтобы насолить мне?»
Положа руку на сердце, Мечеслав бы не удивился, окажись все именно так. Но что проку искать виноватых? Сейчас нужно срочно решать, как справиться с ситуацией.
От горестных размышлений барона отвлек стук в дверь.
— Извините, что без доклада.
— Волеполк! Ты как раз нужен!
Старый дружинник вошел в кабинет и остановился перед столом, вопросительно глядя на вождя. Волеполк служил еще отцу Мечеслава и был одним из тех, кому барон доверял безоговорочно. К тому же у него был потрясающий нюх на собственную необходимость, и он знал, когда нужно заявиться к повелителю. Даже без доклада.
— Ее величество милостиво… Гм…
Мечеслав сбился. Волеполк, который, разумеется, был в курсе последних событий, удивленно приподнял левую бровь.
— Ее величество оказала мне честь…
Старый воин поднял вторую бровь, и теперь на его лице присутствовало редкое выражение полнейшего недоумения.
— Короче, я поссорился со Всеславой, — устало произнес барон.
— Такое уже случалось, — со всей возможной корректностью отозвался Волеполк.
— К сожалению, на этот раз дело зашло слишком далеко, и ее величество… Ее величество решила мне досадить. Высочайшим указом я назначен главным королевским министром по делам Красных Шапок. — Мечеслав пристально посмотрел на старого воина, но тот остался бесстрастен. — А у этих кретинов назревает междоусобица.
— Я возьму пятерых дружинников и съезжу.
— Да, узнай, в чем там дело, — кивнул барон. Подумал и добавил: — Для начала доходчиво объясни дикарям, чтобы не смели стрелять. А когда вернешься, решим, что с ними делать дальше.
— Понял.
— Действуй. — Мечеслав вздохнул: — А я пока попробую помириться со Всеславой.
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
25 сентября, понедельник, 17:01
Навь — это Тьма, а Тьма — это Навь.
Любой житель Тайного Города знает эту нехитрую аксиому назубок. Одни впитали ее с молоком матери, другим рассказали родители, третьих просветили в магической школе.
Навь — это Тьма.
И личный кабинет князя Темного Двора, безымянного повелителя своенравных навов, представлял собой квинтэссенцию этого изречения. Царившая в помещении Тьма была совершенной каплей идеальной черноты. Всепоглощающим мраком, в котором можно было утопить даже звезду. Нечастые посетители испытывали в кабинете волнение, иногда принимавшее форму очевидной нервозности. Оно охватывало даже самых сильных магов Тайного Города — прикосновение к первозданному черному никого не оставляло равнодушным.
Тьма обволакивала. Тьма давила.
Сумрачный дизайн кабинета воздействовал на всех… кроме Сантьяги, на которого он не производил ровным счетом никакого впечатления. Неудобств комиссар тоже не испытывал — он редко записывал что-либо во время совещаний, — а потому, обсуждая с повелителем текущие дела, Сантьяга или сидел на столе, или беззаботно расхаживал по комнате, периодически оказываясь за спинкой простенького деревянного кресла, которое занимал князь.
— Таким образом, несмотря на то что Источники всех Великих Домов работают на пике активности, ни люды, ни чуды активных действий не планируют. Тайный Город медленно погружается в зимнюю спячку.
В последнее время политическая жизнь Тайного Города действительно напоминала спячку. Даже последовательность спячек: зимняя сменяла осеннюю, затем приходила весенняя, а за ней — летняя, и все начиналось сначала. Вызвано это было тем, что случившаяся не так давно война Великих Домов основательно покосила главные семьи Тайного Города, и люды с чудами перестали поигрывать мускулами. Затем изрядную трепку получили мятежные масаны, что прекратило набеги и сделало временно ненужными «походы очищения», и если бы не появление одного старинного недруга, скука комиссара имела бы все шансы перейти в затяжную хандру.
— Ты по-прежнему ведешь бурную светскую жизнь?
— Надо как-то спасаться от серых будней, — объяснил Сантьяга.
— Я бы рекомендовал тебе реже появляться в публичных местах, — пробубнил князь. — Надо больше думать о безопасности.
Сантьяга понял, что имеет в виду князь. Доклад о положении дел в Тайном Городе окончился, и повелитель Нави вернулся к теме, которая беспокоила его последние месяцы.
— Я знаю нынешнее тело Ярги.
— А он знает Слово князя.
— Против меня оно бессильно.
— Он может сменить тело и подобраться к тебе на расстояние удара.
— В другом теле Ярга не опасен.
Обмен репликами повторялся не в первый раз и всегда заканчивался одинаково:
— Ты слишком самоуверен!
— Вы считаете, что необоснованно? — Сантьяга попытался пристроиться на подлокотник княжеского кресла, но безуспешно. — В ближайшее время нам не следует ждать от Ярги активности. Он взял время на осмысление ситуации. Он будет изучать мир, готовиться к новой атаке и искать помощников. Нам же, к сожалению, придется сосредоточиться на анализе и выискивать следы его деятельности по остаточным признакам. Контрразведка.
— А мне нравится, что в Тайном Городе тихо, — проскрипел князь. — Мне никто не мешает.
— Вам и раньше не особенно докучали.
— Только ты постоянно прибегал за советами.
— Проверить, живы ли вы…
— Не строй из себя шута.
— Что плохого в том, что у меня хорошее настроение?
— Ты начинаешь действовать мне на нервы.
— Вы столь нежны?
Князь хрюкнул.
Сантьяга вежливо помолчал, предоставляя повелителю возможность высказаться, понял, что продолжения не будет, и развил свою мысль:
— Отсутствие активных действий со стороны Ярги плохо тем, что у некоторых иерархов появляются признаки паранойи. Мы ищем его следы, тратим время, ресурсы и… — многозначительный взгляд, — …и нервы. Которых, как выяснилось, у нас не так уж и много. Мы находимся в режиме ожидания. Мы отдали инициативу Ярге, а вам хорошо известно, как он умеет распоряжаться такими подарками.
— Вряд ли он что-нибудь придумал за те месяцы, что у него были.
— Он в самом начале пути, — согласился комиссар. — Но следующий удар Ярги будет силен, и мы должны обязательно вычислить, на кого он станет опираться.
— Ты полагаешь, люды или чуды способны пойти с ним на компромисс?
— Ярге есть что предложить.
— А его репутация?
— У гиперборейцев репутация была еще хуже, а рыжие им доверились.
Что положило начало последней войне Великих Домов.
— Тогда сошлось несколько факторов.
— Ярга умеет раскладывать занимательные пасьянсы, — заметил Сантьяга. — К тому же у него есть Железная Крепость, которая может сыграть роль сыра в его мышеловке.
— Вряд ли Ярга умеет ею управлять.
Но комиссар сделал вид, что не расслышал реплику князя.
— Вот вы упомянули о репутации. И правильно упомянули. Все знают, что Ярга не согласится жить в Тайном Городе, ему нужен весь мир. Ярга — это большая война. Но если Всеслава и Франц понимают ее бесперспективность, то многие горячие головы из числа их подданных с удовольствием воспримут идею отобрать у челов планету.
— А среди навов? — глухо спросил повелитель Темного Двора.
Самый болезненный вопрос последних месяцев. Как поведут себя навы? Не расколет ли вернувшийся из небытия первый князь Великий Дом? Ибо в этом случае в Тайном Городе может начаться война «все против всех», на фоне которой самые страшные столкновения Великих Домов покажутся мелкими недоразумениями.
— Семья все еще пребывает под впечатлением от убийства Реги, — ответил Сантьяга. — Этот шаг Ярге трудно будет объяснить.
С тех пор, как Навь утратила власть над Землей и жалкие ее остатки укрылись в Тайном Городе, князь целенаправленно культивировал среди подданных понимание ценности жизни каждого нава. Темный Двор жестоко мстил за смерть своих, войны предпочитал вести руками наемников и големов, а то и просто сталкивая между собой Орден и Зеленый Дом, и потому легкость, с которой Ярга лишил жизни Регу, не добавила ему популярности среди навов.
Но он все равно оставался их первым князем.
— Полагаю, пока вы можете быть спокойны насчет подданных. — Сантьяга острил по поводу паранойи «некоторых иерархов», но прекрасно понимал, что основания для ее возникновения были весомые. — А теперь, если у вас нет больше вопросов, я бы хотел откланяться.
Но вопрос нашелся.
— У тебя новые запонки, — осуждающе пробубнил князь.
Бережливость считалась такой же семейной чертой навов, как и скверный характер.
— Вам нравятся? — улыбнулся Сантьяга. — Мне тоже. — Он поднес правую руку к лицу и полюбовался на черные бриллианты. — Тархану Хамзи доставили четыре очень крупных камня. Я не смог устоять.
— Иногда мне кажется, что мы напрасно не контролируем твои расходы, — желчно пробурчал повелитель Нави.
— Мои новые запонки играют важную роль в обеспечении безопасности Великого Дома Навь, — официальным тоном произнес комиссар.
Повелитель Темного Двора оторопел:
— Каким же образом?
— Мне в них комфортно думается.
Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово, 25 сентября, понедельник, 18:35
Положение сложилось патовое.
Кувалда обустроил свой кабинет в самом высоком месте Южного Форта — на последнем этаже единственной башни, входную дверь в которую теперь защищали поддерживающие Булыжника Дуричи. Металлическая преграда и вооруженные бойцы во всех окнах встали на пути Гниличей, которых повел в офис срочно вернувшийся в Форт Шкура. Не желая пока затевать полномасштабное сражение, уйбуй начал переговоры и, к своему глубокому разочарованию, понял, что Блямба не обманула.
— Булыжник! Впусти на хрен!
Орать в матюгальник на глазах сородичей было делом унизительным, но другого выхода не оставалось.
— Зачем? — донеслось из открытого окна кабинета.
— Я тоже хочу!
— Ты башку кувалдинскую привез?
Соврать Шкура не мог:
— Нет!
— Тогда сиди внизу и жди распоряжений великого фюрера!
— Какого еще фюрера, на хрен?
— У какого печать, адназначна! Других не будет!
— А у кого печать?
— Узнаешь! — Булыжник не стал уточнять, что сейф до сих пор не вскрыт, однако, в отличие от незадачливого Шкуры, у Дурича была возможность потянуть время. — Увидишь указ и узнаешь адназначна!
Гниличи заволновались.
— Профукал фюрерство, кретин, — прошипела Блямба.
— Еще нет. — Шкура на глазок пересчитал сторонников и тихо пообещал: — Сейчас дверь взорвем, на хрен…
— Чтобы тебя королева повесила?
— За что?
— За междоусобицу!
— Черт! — Уйбуй наморщил лоб. — Да она не узнает, на хрен. Мы ведь ей не скажем, а?
— Мы не скажем, — Блямба мстительно улыбнулась и указала на ворота Форта: — А они?
Шкура повернул голову и сдавленно пискнул, увидев темно-зеленый «Лендровер» и выбирающихся из него белокурых здоровяков. Увлеченные Гниличи прозевали явление дружинников барона Мечеслава и теперь испуганно расступались, опасливо поглядывая на людов.
— Всё, — прошептал Шкура, — кранты революции.
Блямба молча сглотнула. Откуда-то сверху радостно заржали.
Волеполк холодно оглядел дикарей, выдержал многозначительную паузу и громко сообщил:
— Стрельба отменяется!
Желая произвести впечатление на Красных Шапок, старый воин приказал дружинникам отправиться в Форт в полной боевой выкладке: темно-зеленая униформа, тяжелые ботинки с металлическими набойками, широкие пояса с пистолетными кобурами, боевыми жезлами и фирменными топориками «соколов». Выглядели люды внушительно.
— А мы и не собирались! — нервно воскликнул Шкура, больше всего опасавшийся, что дружинники с ходу начнут направо-налево кромсать нарушителей королевского приказа.
— Вот и молодцы.
Демонстрировать оружие дружинники не стали — зачем? Красные Шапки и так прекрасно понимали, на что способны пятеро людов.[9] Магией они не владели, но физической силой с ними могли сравниться разве что навы, и разогнать толпу дикарей для них не составляло никакого труда.
— Что тут у вас происходит? — осведомился Волеполк.
— Разговариваем, — услужливо доложил Шкура. — Беседуем туда-сюда, на хрен.
— А где Кувалда?
— Прячется, подлец.
— Это понятно. — Волеполк поморщился. — Где прячется?
— Кабы знать, на хрен.
Старый дружинник ткнул пальцем в Шкуру.
— Ты здесь главный?
Уйбуй в панике покосился на сородичей, но те стали медленно расползаться и угодливо кивать: «Он главный, он. Бери его, батюшка!»
«Пропал!»
— Главный может остаться, а остальные…
Речь Волеполка прервал въехавший во двор фургончик «Тиградком», из которого горохом посыпались корреспонденты. Один достал диктофон, другой — блокнот, оператор настроил камеру.
— У них митинг!
— Замечательно!
— Они радуются?
— Наверное.
Начавшие разбегаться дикари остановились и принялись с любопытством таращиться на журналистов. Волеполк недружелюбно насупился:
— Ну?
Однако надавить на шасов не получилось — не те клиенты. Репортеры понимали, что их прикрывает широкая спина Темного Двора, а потому не обратили на людов особого внимания.
— Мы хотим поговорить с Кувалдой.
— А также узнать, как изменилась жизнь простых Красных Шапок после назначения барона Мечеслава королевским министром их дел.
— Барон здесь?
— Нет! — рявкнул Волеполк. — И вы…
В этот момент Блямба, понявшая, что появление шасов спутало страшному дружиннику карты, оттолкнула впавшего в ступор Шкуру и смело шагнула вперед:
— Зачем вам Кувалда?
— Мы хотели узнать, как великий фюрер отнесся к назначению барона Мечеслава на пост королевского министра по делам Красных Шапок, — немедленно среагировал ближайший журналист.
Смысл длинного предложения ускользнул от понимания Блямбы. Усвоила она лишь то, что репортеров почему-то интересует судьба сбежавшего вождя.
— Кувалда ушел в отставку.
— О-па! — Журналисты переглянулись. — Это связано с назначением барона?
Вокруг Блямбы появились микрофоны, оператор взял ее лицо крупным планом, в глаза ударил свет лампы. Шкурина подруга задохнулась от счастья.
— Скажите, это Мечеслав приказал сместить великого фюрера?
— Южный Форт захвачен дружинниками?
— Репрессии уже начались?
— Правда ли, что барон Мечеслав приказал повесить сотню Красных Шапок для устрашения?
— Что вам известно о действиях Кровавой Гэбни™?
— Повесить?
Дикари заволновались. Встревоженный Шкура попытался метнуться к «Средству от перхоти», но Блямба его перехватила и удержала рядом. Ей требовалась поддержка.
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Запах страха предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
8
Полный перечень предлагаемых услуг, а также их стоимость можно найти на сайте Московской обители. Вход через www.t-grad.com. К оплате принимаются наличные, кредитные карты, драгоценные металлы и камни, а также ювелирные изделия. Работает оценщик. Расписки и долговые обязательства должны быть заверены нотариусом и обеспечены соответствующим залогом.
