Дауншифтер

Вадим Денисов, 2018

В 1908 году над Тунгусской тайгой, в междуречье Нижней и Подкаменной Тунгусок, чуть севернее небольшой фактории Ванавара взорвался неизвестный космический объект, который принято считать метеоритом. Тайна его до сих пор не разгадана. Первая научная экспедиция профессора Леонида Алексеевича Кулика отправилась к месту катастрофы лишь через девятнадцать лет. Прошло более сотни лет, и космический феномен повторился с локализацией примерно в том же месте, однако на этот раз ответы на многочисленные вопросы были найдены достаточно быстро.

Глава четвёртая. Происшествие на Людоеде

Дорога на прииск «Удачный» начинается сразу за последним домом посёлка с восточной стороны, самым странным и приметным, как я считаю. Да и не только я. Когда-то это был один из жилых домов с парой развалившихся сараев. Теперь большая часть квартир к проживанию совершенно не пригодна, хотя в отдельных помещениях изредка проживают новенькие, только что приехавшие в Кресты. Дом, как и прилегающий к нему вплотную ближайший сарай с уродливым чёрным пятном в разрушившейся стене, заключён в прямоугольник давно упавшего забора.

Здесь находится что-то типа очень временного общежития, уж больно быстро жильцы отсюда сматываются. И, знаете, я их отлично понимаю, потому что старая бревенчатая двухэтажка выглядит жутковато, даже мимо проезжать боязно. Целых окон в доме почти не осталось, следов краски на крыльце единственного подъезда тоже. Из всех предметов, символизирующих принадлежность строения к живому миру людей, остался синенький почтовый ящик, висящий на стене дома. По-моему, никто из таёжников, ныне живущих в Каменных Крестах, не видел, чтобы из этого ящика когда-либо забирали почту.

Если каким-то образом человек впервые будет въезжать в Кресты с этой, восточной стороны, то его встретит запустение и явные признаки отсутствия здесь хозяина. Но уже через сотню метров можно будет заметить играющих поблизости от развалин детей, которые играют здесь чуть ли не каждый день. Я только что проехал мимо стайки по-деловому настроенных мальчишек с деревянными автоматами в руках, выпиленными зацело из кусков обрезной доски. Наверное, такие артефакты из прошлого века теперь можно встретить только в таёжных посёлках.

Пацаны были в застиранных футболках и клетчатых рубашках с короткими рукавами, комарьё им ничуть не мешало. Местные… Детишки настолько увлеклись правильной военной игрой, настолько органично они жили в мире своих героических фантазий, что в голове неожиданно мелькнула шальная мысль: «А что если и тебе завести такого чертенёнка?» Мелькнула и тут же спряталась, сама себя испугавшись.

Это, пожалуй, единственное неприятное для меня место по дороге домой. Не понимаю, почему уродца до сих пор не снесли решением поселковой администрации, порой самому спалить хочется. Рано или поздно что-то подобное и случится — сгорит или обрушится. Всё-таки зря родители разрешают детворе тут болтаться, ох, зря.

В этот раз мне опять что-то не понравилось.

Единственная дверь была приоткрыта — уже необычно. Дверной пружины там нет, спёрли для хозяйства, такая вещь всем нужна. Однако сама дверь всегда закрыта, я обращал на это внимание. Кто-то заселяется? А-а! Кажется, понял! Журналисты и вольные искатели приключений, пассажиры прибывающих одна за другой вертушек, после тщетных поисков нормального жилья решились поселиться именно здесь! Вот только оживления на местности что-то не видно.

Я почему-то остановился, хотя в этом месте никогда так не поступаю, уже изучив здание, и опустил стекло пассажирской двери. Нет, что-то тут не то, не будет компания приезжих сидеть тихо, если они внутри, и не оставит дверь распахнутой, уходя бродить по посёлку. Тут дверь громко скрипнула, чуть сдвинулась, и в тот же миг я ощутил на себе тяжёлый взгляд неизвестного наблюдателя. Как это бывает в таких случаях — полной уверенности, что на тебя смотрят, ещё не появилось, а неприятные ощущения уже возникли. Наклонившись через сиденье, попытался высмотреть источник вымышленной или реальной опасности.

Чёрт, похоже, я знаю, откуда так тяжело смотрят. Вон из того ряда пустых оконных глазниц, что справа! И это не ребёнок с деревянным автоматом в руках. Тревожный покалывающий холодок пугающе пробежал по предплечьям, я резко выпрямился, одновременно поднимая стекло.

— Да пошёл ты… Памятник старины нашёлся, Собянина на тебя нет, — с этими словами я включил передачу и, несколько нервно поглядывая в зеркала заднего вида, быстро поехал дальше.

Дорога углублялась в тайгу с довольно крутого поворота, изгибаясь так, что створ было не видно и с сотни метров. Р-раз! Уверенный поворот руля, и машина уже зажата в тенистой просеке меж высоких сосен.

Здесь очень хорошая трасса, грунтовка-мечта. Мало по ней транспорта ходит. Чаще всего это два «крузака» безопасников, пара японских пикапов руководства «Удачного», оранжевый бортовой КамАЗ снабженцев, зелёная «Шевроле-Нива» или мотоцикл промысловика Новикова и мой джип. Встречаемся на трассе, можем перекинуться парой фраз. Изредка по грунтовке медленно перевозят на трейлерах тяжелую землеройную технику, после чего по трассе проходит грейдер, а следом К-700 с пневмокатками. Говорят, что дорога на второй прииск похуже будет, но я там не катался, так что подтвердить или опровергнуть не могу. А вообще мне по барабану, на таких-то колёсах.

Дорога с легким уклоном спускалась в нижнюю долину. Посёлок стоит на небольшом плато, поэтому его и облюбовали вояки, здесь даже с небольшой вышки отлично видно всю округу. Наверное, это нужно для задач РЛС.

Первая достопримечательность пути — Галина речка или Галина. Этимология названия до сих пор остаётся для меня загадкой. Что это была за Галя, и какая таинственная история с ней приключилась… Несколько человек из старожилов, которых я спрашивал, ответ дать не смогли. Пожалуй, не такие уж они и старожилы. Сам же я местным краеведением пока не озабочен, интересуюсь им лишь чуть больше нормы ленивого любопытства. Может, эта самая злосчастная Галина замёрзла здесь в лютые холода, когда перед Новым годом в лес за ёлочкой ходила. Или волки съели, они здесь водятся, серьёзные зверюги.

В это время года Галина — действительно нормальная речка, которая к жаре и засухе середины лета превратится в ручей. Нужно уточнить: здесь частенько можно встретить и стоящие машины. Галина речка — та точка трассы, восточней которой поселковые в своей размеренной жизни мотаются редко. Если спуститься по течению на лёгкой лодочке или пройти вдоль берега по тропе, то ближе к Таймуре, в которую и впадает речушка, можно попасть к огромным ягодным и грибным полянам, где на десятисантиметровой толщины белом ягельном ковре тут и там торчат шляпки отборных боровиков. Местные их промысловым образом собирают, сушат и солят в специальных пластиковых контейнерах с широким горлом. Очень вкусные у них получаются грибы, кстати.

Это единственная серьёзная водная преграда на пути к прииску, и артельщики подошли к решению проблемы переправы ответственно, перекинув через поток капитальную мостовую ферму из швеллера. Перед ней мотоциклы с коляской и квадроциклы останавливаются для традиционного совершения интересного промыслового обряда, древнего, проверенного, как утверждают сами практикующие. Если на любом промысле кому-то сильно не фартит, то промысловики для очищения от сглаза окуривают себя. Для этого зажигается маленький костёр, собранный обязательно из наносника, то есть леса, выброшенного рекой на берег. На него кладут девять еловых веточек, собранных в разных местах и с девяти разных деревьев. В густом дыму надо постоять самому и подержать ружьё или промысловую снасть.

Я тоже как-то по приколу и себя окуривал, и оружие. На каменистых берегах много деревьев, в хороший паводок выброшенных речкой повыше, так что найти разные стволы не представляет сложности.

После Галиной речки дорога снова пошла вверх, поднимаясь на небольшую сопку с непроизносимым названием Ингдемакит, которую местные альтернативно называют Пупырём. Собственно, так она и выглядит, пупырь и есть. Поваленных деревьев на трасе не видно, их заботливо убирают. Грунтовка, огибавшая холм поверху, ровная, неплохо спланированная, вся такая свеженькая, с минимумом следов от колёс. Вот и вершина — большая чистая поляна, с которой панораму видно градусов на сто шестьдесят. Красотища вокруг такая, что так и тянет постоять подольше.

На поляне было свежо. Принося с запада чистый, почти без запахов тайги воздух, по сопке гулял легкий прохладный ветерок. На такой высоте всегда мало комара и мошки, хочется остановиться и, сладко потягиваясь, выйти из машины, что я и делаю каждый раз. Сняв кепку, выбрался наружу, подставляя ровному потоку свежевыбритую голову.

С высоты дорога отлично просматривалась почти до выхода к Каменным Крестам. Все повороты и изгибы видны, как на ладони. К югу — Таймура-девочка, которая петляет по тайге так, что с полной уверенностью и не поймёшь, куда она направляется. Я попытался в бинокль прочесать доступный взгляду отрезок речной акватории, но безуспешно, высокие деревья часто закрывали берег. А нет, одну моторку всё-таки заметил!

На север от меня зелёными волнами заполняла горизонт бескрайняя тайга, вдали, чуть повыше общего рельефа, виднелась гряда холмов. Где-то там течёт Нижняя Тунгуска, шишковская Угрюм-река.

С началом спуска пейзаж изменился.

Деревья на северной стороне Ингдемакита поменьше, а ветви пожиже, по обе стороны от дороги лес просвечивается на добрую сотню метров. Внизу меня поджидало ещё одно приметное местечко. Там, по левую сторону и чуть выше, почти идеальным квадратом разлилось таежное озеро, на всех топографических картах обозначенное, как Самоедское. В этом озере много карася. Весной и во время дождей из него вытекает Самоедский ручей, или Самоед, почти не перекрывающий дорогу. Несколько необычный гидроним, ведь исторически племена самоедов проживали севернее. Тем не менее есть свидетельства проникновения самоедов на исконно тунгусские земли, и вот одно из них, рядом.

Здесь местные жители вопрос с названием решили по-своему, не принимая официальную картографию. Долгое время русские поселенцы искренне считали, что самоеды поименованы так вследствие каких-то пагубных каннибальских привычек. Ни объяснения урядника или священника, ни рассказы собственных детей, обучающихся в школе Енисейска, что всё дело в самоназвании «самоди», характерное для группы уральских племён, их не убеждали.

Так и получилось, что с давних пор слово «Самоед» было заменено на хорошо понимаемый в свете предрассудка топоним «Людоед», которым называют не только озеро и ручеёк, но место вообще. Так и говорят: «Пробил колесо на Людоеде, а запаска спустила», «На Людоеде большого лося видел, выстрелить не успел».

Машина ехала медленно, спуск есть спуск, на нём разгоняться не нужно. После пары поворотов дорога опять выпрямилась, и открылся вид на Людоед. Рядом с небольшой площадкой за ручьем с группой пеньков, местом кратковременного отдыха водителей, торчал когда-то и кем-то вкопанный столб непонятного назначения из ошкуренной лиственницы. Словно здесь маяком для путников собирались повесить одинокую лампочку, да передумали. Левее валялась почти полностью проржавевшая и сильно помятая зимой кабина ГАЗ-52, давным-давно брошенная здесь за ненадобностью.

И два внедорожника безопасников, застывшие рядом.

Причем стояли они так, словно внизу что-то случилось: поломка в пути или авария. «Лендкрузеры» одинаково новенькие, приобретённые одновременно, и отличить их можно только по номерным знакам. Но почему-то я сразу понял, где есть кто. Первый джип стоял нехорошо, под углом, прижав корму к обочине и выставив морду так, что почти перегораживал проезжую часть. Это была машина старшего группы, именно с ней что-то и произошло.

Внедорожник Гинзберга подъехал к Людоеду позже и остановился позади, ровно, корректно, как и положено.

— Что ж не убираете-то, чекисты? — проворчал я. — Мне по канаве лезть? Ага, щас…

Тем временем странные детали продолжали проявляться, насыщая ситуацию тревогой.

Людей возле машин не было.

Никто не возился с запаской и домкратом, не распаковывал укладку ЗИПа, не бегал вокруг с незлой тихой руганью и ценными советами. Странно. Значит, всё-таки это дорожная авария, может даже с пострадавшими.

Я включил рацию и уже собирался вызвать Николая, как тот меня опередил.

— Никита, это ты там наверху маячишь? — прозвучал в динамике его глуховато изменившийся в тембре и отчего-то сильно напряжённый голос.

— Я, кто же ещё. Что у вас стряслось?

— По дороге кто-нибудь попадался навстречу? Приём, — вместо ответа он быстро задал свой вопрос. — Кто или что угодно, хоть квадрацикл или мотоцикл.

— Никого, чистая дорога, одни зайцы. Да что случилось-то?

— Принял. Жду тебя. Подъезжай, вставай за мной. — Водительская дверь второго джипа открылась. Гинзберг высунулся, глядя в мою сторону, свесил ноги наружу и, растягивая витой шнур тангенты-микрофона, продолжил: — Малым ходом. Посмотри сверху, нет ли техники в обзоре. И оружие приготовь.

— Это еще зачем? — удивился я, останавливая машину и затягивая ручник.

— Много лишних вопросов задаёшь, Никита. Сейчас сам всё увидишь.

— Услышал. Осмотрюсь и подъеду.

Да что там осматриваться! И без этого знаю, что никого поблизости нет, насмотрелся. Не люблю такие загадки. Конечно же, я разволновался и, признаюсь честно, даже немного растерялся. Нет никакой необходимости подкатывать с заряженным стволом к месту аварии, пусть и с пострадавшими. Не добивать же придётся… Вот зараза-то какая, во что я влип? Или вот-вот влипну?

— Осмотрелся, Коля, никого не видать, спускаюсь.

— Принял.

Положив тангенту на пластиковое крепление, я потянулся за тройником.

Была у меня идея разместить кронштейн для оружия на потолке салона. Серёга Кузнецов отсоветовал, они такое не делают. В средней полосе это вообще верный залет при проверке, да и потолок у «патриота» так себе, не слишком высокий. Рассматривался и вариант размещения оружия вертикально между передними сидениями, за подлокотником, на торце. Для этого к чехлу сидения снизу крепится небольшой мешок под приклад, сверху — простой хлястик на липучках для фиксации ствола. Видел пару таких решений на фотографиях, выглядели они неплохо.

Конечно, столь пафосное и дорогое оружие, как у меня, надо бы возить в родном кейсе, а не в креплениях, однако я подходил к делу без должного пиетета настоящего ценителя — не дорос ещё, — а чисто утилитарно. Чтобы удобно было, это главное. Наконец, после примерок и жарких обсуждений, оружейный кронштейн встал на торпеду, справа от коробки переключения передач. Если ты ездишь в машине один, то вполне нормально, пассажир ружью не мешает. А подвезти кого-либо я могу исключительно в посёлке, при этом сильно удивляясь каждому такому случаю. Не больно-то бирюка и просят.

Быстро зарядив все стволы, я сунул в карман еще пару-тройку картечных патронов.

Кажется, понял, в чём дело!

Медведи их взяли в осаду после поломки, где-то рядом ходят хищники!

— Гениально, Ватсон! А «Сайга-12К» справиться с медведями, конечно же, не может, — ворчал я вслух. Как удобно, сам предположил, сам же и парировал, и стороннего ехидного критика не нужно. — Три «Сайги» у трёх подготовленных мужиков. Тебя, чак норриса, ждали… В качестве кавалерии. Ладно, разберёмся.

Николай — профессионал своего дела, человек с большим соответствующим опытом. Раз он сказал подготовиться, значит, так и нужно сделать.

— Стоп, Никитос, не суетись, нет ли здесь подставы? Тогда тем более полезно вооружиться, — предупредил я сам себя.

На Людоеде я остановился так, как и сказал Коля, выскочив из машины с «зауэром» в руке. Гинзберг уже был рядом. Лицо каменное, глаза нехорошо прищурены, на шее висит «Сайга».

— Пойдем, Никита, у нас нападение, — быстро бросил он и пару раз кашлянул, стараясь прогнать хрипоту.

Оглушил!

— Какое нападение? На службу безопасности? Шутишь… — глупо молвил я, послушно шагая следом.

Гинзберг молча открыл дверь первого внедорожника, наполовину опущенное стекло которого было пробито двумя пулями. Водитель с простреленной головой ничком лежал на баранке. На стекле капель крови было немного, вся она стекала на кожаный руль и пятнистые штаны убитого, собираясь в коврике страшной багровой лужей.

Охренеть! Уже сворачиваться начала, сгустками! К горлу тут же подступил рвотный спазм.

— Эй, ты как, норм? Не уплывёшь?

Я часто закивал. Трупы видел, и не один раз. Просто неожиданно. Слишком неожиданно! А ведь день так спокойный начинался… Продолжил осмотр и увидел, что «крузак» пробит в нескольких местах.

— Атаковали их двое, из засады, — он рукой показал на ивовые кусты, растущие с правой стороны грунтовки. — Один был с шершавым стволом, калашоидом или СКС, гильзы 7,62×39. Он плотно и быстро стрелял по парням. Хорошо, в общем, стрелял, сволочь, Гарик и Леха ушли сразу.

Второй безопасник бесформенно оплыл на пассажирском сиденье внедорожника, его голова была откинута назад. Ясно, что оружия экипаж взять в руки не успел, всё произошло внезапно и скоротечно. Они даже подумать толком ни о чём не успели.

— Второй нападавший синхронно бил тяжёлой пулей по капоту, стрелял из помповика «Моссберг-500» с пистолетной рукоятью. Сделал не меньше шести выстрелов.

— Откуда знаешь про «моссберг»?

— Чего ж тут знать, если этот гаврик там лежит, за джипом, у обочины. Мёртвый он. Так что… — без продолжения пояснил Николай.

— Твою мать…

Три трупа, настоящая бойня.

— А его кто вальнул?

Странно посмотрев на меня, Гинзберг что-то буркнул неразборчиво, выругался, а затем пригласил или приказал ещё раз:

— Иди за мной.

Труп бандита лежал метрах в десяти от места хладнокровного безжалостного расстрела, отброшенный чуть в сторону помповик оказался почти полностью скрытым травой. Одежда на мужике обычная: просторные брезентовые штаны бежевого цвета с боковыми накладными карманами, расхожие отечественные берцы чёрного цвета, из самых недорогих. Короткая куртка коричневой кожи.

— Видишь? А второй, что с нарезняком, ушёл, — тихо, словно боясь кого-то спугнуть, пояснял безопасник. — Непонятно только, пешком или на каком-то транспорте… Смотри внимательно.

На спине убитого зияла страшная, чудовищная рана. Огромный, словно раскрытый для демонстрации кровавого результата разрез с разваленными в стороны вручную или специальным инструментом краями начинался на шее и тянулся аж до самого копчика. Куртка была располовинена вместе со спиной, одним мощнейшим ударом, взмахом. Красное с белым. Как саблей!

— Шашка казацкая? — выдохнул я, сосчитав до семи. Только енисейские казаки имеют такое оружие. Медведь подобное не сотворит, даже самый большой.

Безопасник почему-то не отвечал.

— Алло, Колян! А что это было?

— Понятия не имею, никогда не видел удара саблей или шашкой такой адской силы, — наконец честно признался Николай. — По-моему, тут что-то другое. Не такой узкий клинок, широкий. Ты пальцы внутрь сунь, там на десять сантиметров развал.

— Да ты совсем охренел, что ли! Какие пальцы?! В труп? Коля, бляха, кто или что это сделало?

— Хотелось бы понять, а как? — всё тем же тихим голосом, то ли отвечая на вопрос, то ли произнося это вслух только для себя, ответил Гинзберг. Он неторопливо, с демонстративным спокойствием стащил с головы кепку с логотипом фирмы и энергично взмахнул ей, словно отряхивая.

— Что за муть тут творится? Ты пальцем покажи в сторону подозреваемых! Бандиты залётные или зверь?

— Никитос, ты тупой?! — заорал и он. — Слепой, глухой? Не знаю я, не знаю! Сам пальцы сунул внутрь и тут же отскочил, потом две минуты руку вытирал! Мне и сейчас очково к нему подходить, ты один вздрагиваешь, что ли? Как огнём обожгло! Кто-кто… Саблезубый тигр! Маньяк с секирой! Живорезы эти паскудные, про которых трындит каждая баба в Крестах!

— Живорезы… — пробормотал я, тут же вспомнив разговор с Гумозом.

— Пошли на ту сторону, покурим, — сплюнув на землю, предложил безопасник. — И начнём действовать.

В последний раз я курил с полтора года назад, на одной запомнившейся пьянке с гитарами и девочками. Но отказываться не стал, сейчас моим перегретым, готовым вскипеть мозгам был нужен какой-нибудь наркотик.

— Так, Бекетов, давай подытожим хоть что-нибудь. Я приехал сюда за двенадцать минут до тебя, по трассе шёл достаточно быстро, рассчитывая догнать их после Людоеда. Падла такая, не выстраивается цепочка событий! Как вообще всё это могло произойти? Они тоже двигались быстро. Кусты жидкие, второй человек должен заниматься наблюдением, а водитель при инциденте сразу дает полный газ. Разбежка воздействий должна быть, вот что, Никита, даже если они сразу начали попадать по машине! А тут, считай, всё пятном, всё предельно компактно.

— Они тебя дожидались, вот и остановились на Людоеде. И стали удобной мишенью, — догадался я.

— Может, и так. А дальше что было?

С полминуты мы тупо молчали, обдумывая одно и тоже.

— Золото забрали? — этот вопрос у меня всё-таки вырвался.

— Ну, ёлки… И ты туда же! — заревел Николай медведем. — Не было никакого золота, не возим мы его! Золото — это очень серьезно, это особый регламент! Не такими силами и средствами, с ответлицом, это протокол!

— А вообще что-нибудь пропало?

— Вот… В том-то и дело, что пропало. Папка с документами.

— Только не говори мне, какими, — быстро попросил я.

— И не скажу. Правда, я не представляю, что они с этими бумагами будут делать.

— Шантаж?

— Эх… Короче, с начальством связаться нужно. Пробовал отсюда, но рация не цепляет.

— На Людоеде никогда не цепляет, — со знанием дела подтвердил я, — тут впадина. Озеро же.

— Говорил я нашим, что давно надо бы на Пупыре репитер поставить… А они про нерациональные затраты втирают. Вот и дорационалились.

— У меня спутниковый «иридиум», позвонить не проблема. Гарантирую. Достать?

— Нельзя по открытой связи, инструкция, — покачал он головой, как мне показалось, с сожалением.

— Это же через спутник пойдёт, в цифре, всё и так шифруется. — Я неплохо представляю, насколько хорош прошедший все проверки аппарат Iridium Extreme со стандартами IP68 и MIL-STD-810G, но Николай видимо считал иначе.

— Какая разница? Бить меня командиры будут не за спутник или почтальона с сумкой на ремне, а за нарушение конкретной инструкции и утечку данных! Только по своей рации могу, на закрытом канале. А начальство потом пусть себе думает, сообщает хоть участковому, хоть ФСБ, это их проблемы… Никита, я за первые минуты отпсиховал, вот зачем ты меня опять заводишь?

— Дурь это, Коля. Здесь три мертвеца с криминалом, один маньяк всё ещё бегает по тайге, а мы капитану не докладываем.

— Не тупи ты! — взмолился он. — Что, предлагаешь сразу заяву на увольнение написать, без выходного пособия и штампом «не годен» на всю жизнь?

— Да нет, конечно… — стушевался я.

— Во-во. Мне решение с себя скинуть надо, и не на Храпунова, а по инстанции. В общем, я поехал на горку, а ты жди здесь. Никаких шансов, что это чёрт вернётся, забрав такую папку, но всё равно, по сторонам-то поглядывай.

— Это ты здорово придумал! То есть я должен здесь торчать и ждать этих живорезов в качестве очередной жертвы?

— Да не очкуй, никто не вернётся, дело сделано. Никита, ну чисто ради дружбы! А я на вершину.

— Уже на полпути должно схватить, — торопливо посоветовал я. Оставаться здесь одному мне по-прежнему хотелось меньше всего.

— Там надёжней, несколько лишних минут.

— Подожди-ка! — я окликнул его, вспомнив об ещё одном важном моменте. — Вы камеру с собой возите? Фотоаппарат с функцией записи видео? У меня только регистратор. Давай я тут всё зафиксирую, пока ты ездишь. Приедут, затопчут… Можешь и себе лично копию оставить, на всякий случай. Чисто для страховки.

— Копию? Это ты хорошо придумал! — обрадовался Гинзберг. — Есть у меня и камера никоновская, и ультрабук, снимаю иногда живность всякую для дочки. Сейчас достану.

Через минуту тяжёлый «лендкрузер», ловко развернувшись на дороге, поехал на запад, а я остался единственным живым участником этой чудовищной мизансцены.

Вернувшись к «Монстру», быстренько пополнил боеприпас, при таких раскладах это не лишнее. Взял переносную дублирующую рацию, чтобы оставаться на связи, будучи вне машины, и, постепенно привыкая, уже без приступов тошноты приступил к собственному осмотру, сидеть без дела было неуютно.

Первые минуты я не мог заставить себя заниматься повторным осмотром, напряжённо посматривая во все стороны. Не вернутся… А вдруг? Наконец, задрав капот, осмотрел пробитый блок двигателя. Не могу сказать, насколько нападавшие были профессионалами своего дела, но сработали они слаженно, грамотно. Картечь стрелки применять не стали — может застрять, а в обвесе движка нет ничего критичного. Картечью, даже крупной, можно при большой удаче выбить охлаждение или одновременно вынести аккумулятор и генератор, но это весьма маловероятно, ставку на такое не сделаешь. Влепить точно в мозги? Так они размером десять на десять сантиметров…

Сначала я нащёлкал кучу снимков в разных ракурсах, крупным планом и детально, затем принялся снимать длинные ролики одним кадром. И чем больше вглядывался в детали, тем быстрей некоторые предположения перерастали в уверенность. Конечно, на месте происшествия должен поработать эксперт или настоящий следопыт, однако могу сказать точно: внедорожник безопасников или уже стоял на месте, или останавливался. Могли и подкинуть что-нибудь на дорогу, дабы привлечь внимание. А потом убрать.

Картина побоища становилась понятной. Кроме самого последнего эпизода с разделанным вдоль хребта налётчиком, когда в дело вступила некая третья сила. Но какая именно, чёрт возьми?! Объявилась она внезапно, наказала одного из победителей, не позарившись при этом ни на отличные полуавтоматы безопасников, ни на импортное помповое ружьё.

Уже перестав нервно реагировать на кровь, я опять подошёл к телу изувеченного бандита и наклонился с камерой перед глазами. Через объектив, как оказалось, смотреть на такую мясорубку гораздо проще. Возникает спасительное чувство, что всё это происходит не наяву, а на небольшом экране смартфона при просмотре видео с ютуба. Сняв тело сверху, я присел, а потом ещё и пригнулся, стараясь заснять в профиль. Сбоку адский разрез выглядел всё таким же ровным, никаких задиров — словно по телу полоснули гигантской бритвой.

Фу, всё, хватит! Убрав от лица фотоаппарат, я опустил взгляд и обратил внимание, что правая пола разрезанной куртки лежит на земле как-то неровно. Что-то еле заметно выступает. Высвободил из-под тела, приподнял край и замер.

На обрезке поясного ремня висела кобура командного состава РККА из светлой кожи для ношения на поясном ремне. Добротно сделанный пистолетный домик чуть выцветшего бежевого цвета с шомполом сбоку и кармашком под запасной магазин. Рядом висел чехол со вторым запасным магазином.

Ух, ты!

Щёлк! В кармане на приём включилась радиостанция.

Твою душу… Конечно, это самый подходящий для радиосвязи момент!

— Никита, приём. Слышишь меня? Ты в канале?

Я вздрогнул, быстро оглянулся и поэтому отреагировал не сразу.

— Бекетов, здесь Гинзберг, приём. Слышишь меня?

— Хорошо тебя слышу, — ответив, я замолчал, уставившись на зажатый в левой руке большой чёрный пистолет ТТ. Тульский Токарев.

— Я стою на самом верху. Докладываю: со своими связался. Всё удачно, вертолёт находится на прииске, так что минут через тридцать моё начальство примчится на вертушке. Участковому они уже сами сообщат. Как понял?

— Понял, — скупо бросил я, будучи не в силах оторвать глаз от знаменитого оружия. Ведь никогда не испытывал особого влечения к короткостволу! А тут прилип, как ребёнок.

— У тебя как?

— Всё тихо, посторонних не замечено, работаю кинорежиссёром документального кино, пожалевшего о контракте. Уже изблевался и изматерился… Давай-ка ты назад, тебе ещё материал с камеры надо снять.

— Никита, а ты можешь сам скинуть? Ультрабук в машине, ничего секретного там нет. Шнур в кейсе. А то ещё не успею…

— Ладно, тогда конец связи.

Я понял. Это один из тех самых неизвестно где подрезанных бичами ТТ, о которых мне рассказывал искуситель Гумоз. Наверняка из одной криминальной партии, тут вам не оружейный супермаркет. И каждый, кто к этим стволам прикасается, становится причастным к криминалу. Правильные послушные мальчики со скрипками так поступать не должны. Я это хорошо понимал, поэтому и боролся с соблазном так долго. Пару минут.

Номера на пистолете и магазине были снесёны чем-то вроде прямошлифовальной машинки дремель. Выщелкнув обойму и патрон из патронника, я понюхал дульный срез. Запах еле уловимый, сегодня из этого ТТ точно не стреляли.

— Хрен там вы угадали, назгулы! — противозаконное решение я принял неожиданно легко и просто.

Наверное, подсознательно мне очень хотелось ответить положительно на заманчивое предложение идейного бича. Тогда сдержался. А теперь… Нет уж, здесь у вас чёрт знает что творится: какие-то отмороженные бандиты, охотники за золотишком, саблезубые тигры с остро заточенными секирами, бешеные казаки с шашками, зловещие живорезы… В то же время, как я вижу, каждый бичуган посёлка имеет пистолет!

Но более всего меня настораживала какая-то общая неясность происходящего. Кирпичики никак не складывались. А непонятное всегда пугает человека больше всего. Хочется защититься.

— ТТ не отдам, — закрепил я своё противоправное решение.

Значит, надо поторапливаться. Сняв кобуру, я аккуратнейшим образом вправил кусок ремня обратно и, протерев на всякий случай опасные места от возможных отпечатков, вернул куртку в исходное положение.

Вот-вот на склоне появится «лендкрузер» Гинзберга. А он мог заметить кобуру? Нет, не мог, в этом я был уверен. Николай не стал бы заправлять край кожаной полы на место — ему-то зачем это делать? Сразу изъял бы, показав ствол мне, какой смысл утаивать?

«А такой же, как у тебя!» — мелькнула мысль.

— Тогда он тем более не оставил бы на месте, — вслух возразил я себе.

Выпрямившись, метнулся к «Монстру», надёжно спрятав трофей в одном из тайничков, после чего уже неспешно, старательно приводя себя в равновесие, занялся копированием файлов.

«Еврокоптер» приземлился на дорогу через десять минут после приезда Николая, а еще через полчаса на место происшествия прибыл для разбирательств хмурый, как туча, Сидор Поликарпович. Было видно, насколько капитан недоволен ситуацией вообще и поведением безопасников прииска в частности. Вместе с тем старый служака понимал, что требовать от золотоискателей соблюдения законопослушного алгоритма бесполезно. В этих краях местечковые понятия ничуть не менее строги, чем государственные уложения.

Чтобы скрыть волнение, я отошёл в сторону и прислонился к кузову своей машины, внимательно наблюдая за началом разбирательств. Момент, когда все подошли к порезанному секирой бандиту, отозвался во мне повышенным сердцебиением. Однако ничего страшного не произошло, пропажи пистолета никто не заметил. К счастью, меня особенно-то и не опрашивали, справедливо расценив, как обычного свидетеля второй волны, своими глазами ничего не видевшего, в момент происшествии здесь не присутствующего, а значит, существенными данными не располагающего. За съёмки, правда, похвалили, объявив, что «у писателя есть определённые оперативные задатки».

Уже всего через час я, быстро попрощавшись с мужиками, выдвинулся к месту назначения, медленно набирая скорость и размышляя, какой же всё-таки молодец мой старый друг Серёга Кузнецов, поддержавший идею о приобретении именно «патриота». А не престижного чёрного «Лендкрузера-200», по которым в тайге, как выясняется, открывают беглый огонь все, кому не лень. Ведь нападавшие вполне могли принять меня не за того, кем я, писатель-почвенник, являюсь на самом деле.

Тихим мирным человеком с пистолетом.