Генетический дрейф

Вадим Денисов, 2014

Безмятежный отдых русского туриста Егора Санина на острове Корфу был прерван неожиданным появлением НЛО. Доблестные стражи порядка открыли огонь по инопланетному кораблю. Пришельцы в долгу не остались. Сопротивление было подавлено мгновенно. Но это было только начало. Очень скоро стало ясно, что инопланетяне применили неизвестное на Земле генетическое оружие. Егору и его друзьям пришлось уходить морем. Да только не так это просто сделать в мире, который стремительно превращается в гигантское кладбище…

Глава 3

Обретение сил и средств. У Егора Санина стремительно меняются взгляды и появляется опыт.

Дурной день и не думал заканчиваться.

По горячке я захотел спуститься вниз и срочно осмотреть представленные на выбор бесхозные суда, стоящие возле причала набережной и вдоль маленькой дамбы, ведущей к Влахерне. Хорошо, что работоспособности мозгов пока хватает, чтобы сообразить: есть дела более насущные.

Собираться надо. Вообще-то неплохо бы пожрать… А, ладно! Перетерпится, успею сбегать на второй этаж, все не схряпают. Некому.

А пока — сесть, спокойно прикинуть, что нужно взять из своего, а чего добыть в отеле, собрать в чемодан и стянуть в воровские узлы, погрузить в верную «Панду» и поехать искать временное пристанище — здесь вскоре будет очень плохо. Жара делает своё дело, неубранные тела начнут разлагаться… МЧС, как я понял, у них нет, никто не будет системно заниматься захоронением. Эпидемическая обстановка ожидается чудовищная.

Корфу, вообще-то, на поверку достаточно тесный остров. По первому впечатлению вроде и не маленький, но место для пикничка просто так не найдёшь, постараться надо, поискать. Если эта генетика ударила прежде всего по грекам, как утверждал лейтенант Маркос, то хреново будет по всему острову, населёнка здесь достаточно плотная.

Разве что на юге временно осесть, в сельскохозяйственных районах, где туристов и обслуживающего персонала поменьше? Хорошо бы тебе, Санин, прикинуть, а ты куда хочешь дёрнуть? В Россию, что тут думать, во всей Европе тесно.

Помнится, читал я, как в середине четырнадцатого века началось самое страшное нашествие чумы на Европу. За триста лет эпидемий в странах Старого Света болезнь унесла в могилу в общей сложности семьдесят пять миллионов человеческих жизней. Многие считают, что зарождалась чума в южных тёплых странах, где климат способствовал быстрому гниению мясных продуктов, овощей, фруктов, да и просто отбросов, в которых копались нищие, бродячие собаки и, конечно, крысы. Пандемия летела из города в город, из страны в страну. А существовавшая в те времена антисанитария способствовала быстрому распространению болезни.

Начинаешь складывать два плюс два, и что-то проясняется.

Я уже несколько раз прокручивал тему в голове, пытаясь смоделировать ближайшее будущее. Фоном думалось постоянно, как же иначе. И когда таскал, и когда хоронил.

Маркос сказал, что генетика применяется только против греков.

А я вот вижу совершенно другое — эта зараза косит всех подряд, задевая и другие национальности! Если это мировая война, то греки тут сбоку. Допустить, что кто-то вдруг применил такую страшную новацию только против безобидной Греции? С какого перепуга? Нет, братцы, всё не так… Да и телевизор успел показать другое. Оружие применяется многими, потому война и мировая, потому и репортажи со всех мест одинаковы. И тем не менее никому не мешающих греков учли! Скорее всего, турки.

Значит, немец в Германии с гарантией не отсидится, как и англичанин в Британии.

России, скорее всего, тоже досталось.

И это оружие какое-то время ещё будет применяться, пока найдётся, кому его применять… Ну а что, за время плавания страны, глядишь, и биться перестанут за падежом бойцов. Авось и пронесет, не получу на родине своей дозы гадской химии!

Выжившие греки попробуют сами справиться с проблемой? Ну-ну. Хотелось бы верить, конечно… Я что-то не вижу грузовых машин для вывоза трупов, как и похоронных команд. Не вижу действий образованного Штаба, не слышу пронзительного воя сирен, по улице не проезжают патрульные машины с громкоговорителями. А уж с эпидемией! При обрушенной медицине, фармакологии и санэпиднадзоре, при отсутствии научных центров? Извините, греки, но я что-то на вас не надеюсь.

Простейшая сангигиена и своевременное захоронение может помочь. Только вот со дня на день, если это не вопрос часов, отключится водопровод, и вся сангигиена закончится, ходи во двор. С водой на Корфу плохо, как и на всех греческих островах. Она на острове опреснённая, жёсткая, с неприятным привкусом соли, пить её нельзя. Многие отели сами опресняют воду для постояльцев. Если варить на такой воде чай или кофе, то сразу чувствуется, я использую только бутилированную. Мыться такой водой можно, она пресная, только волосы от неё становятся жестковаты, и ничего с этим не поделаешь. На Корфу практически нет промышленных источников пресной воды, это вам не Кавказ, горных речек не найдёшь, лишь достаточно редкие ключи. А вся питьевая вода привозная, с материка.

Никаких новых поставок, как я понимаю, не предвидится.

Когда такая катастрофа происходит в местах большого скопления людей, на густозаселённых территориях или в городах-миллионниках, то запасы бутилированной воды иссякнут в течение недели, какими бы большими они ни казались вам на полках магазинов. Это только кажется, что её много, торговец не станет создавать мёртвый запас, ему проще по необходимости подвезти новое. Без воды же справиться с болезнями остаткам властных структур будет невозможно.

Много пока непоняток, ох много…

С утра погода стала синусоидная: дождь — солнце — дождь — ветер. А сейчас — как на заказ, тихо, солнечно, просто мечта курортника. Издевательство!

Только начал собираться, бросив чемодан на кровать, как вновь выскочил на лужайку, услышав далёкий гул в небе. Совершенно непривычный.

Я задрал голову.

С севера, со стороны материка, к Корфу подходил строй тяжёлых самолётов, идущих на большой высоте, инверсионные следы тянулись ровно, почти не размываясь. Значит, ветра на эшелоне практически нет.

Кто в небесах строем ходит? Не «Трансаэро» же.

— Стратеги, — прошептал я. — Фига себе!

И никто другой. Американские стратегические бомбардировщики «Боинг Б-52» «Стратофортресс» («Стратосферная крепость») — сверхдальние межконтинентальные стратегические бомбардировщики-ракетоносцы. Бомбардировщик разрабатывали, в частности, для того, чтобы он мог доставить две термоядерные авиабомбы до любой точки России.

Что за модификация и какое оружие они могут нести, я не знаю. Я больше про красивый одноимённый коктейль могу рассказать. Тот, что не смешивают, а составляют, или, как говорят американцы — «строят». Три слоя наливают по ложке, не допуская смешивания: кофейный ликер, сливочный и апельсиновый. Потом «Б-52» поджигаешь с помощью зубочистки, с зажигалкой лучше не лезть… После того как загорится, пихаешь трубочку и резко выпиваешь, ощущая в последних каплях привкус пламени. Ну, это для мальчиков, я и без поджига справляюсь.

Бомберы — точно зажгут.

Тут никаким сухопутным «Бондстилом» и не пахнет, стратеги наверняка пришли с «Рамштайна».

Восемь двигателей, чудовищная суммарная мощь, очевидцы утверждают, что они оставляют за собой инверсионный след шириной со стадион. Но и с земли впечатляет…

Три звена по три машины.

Много это? Да обалдеть, как много! Каждый из таких крылатых убийц в одиночку способен уничтожить крупный город!

И идут эти «Б-52» не на Россию, это точно.

Высоко летят. Один самолёт, пожалуй, я и не услышал бы. А тут целая стая карателей.

Почти прямо над островом строй начал плавный разворот на юго-запад.

— На кого вы, орлы такие, собрались охотиться? На арабов? Или таки на персов?

Если англичане или немцы определили, что по ним применили генетику со стороны какой-то конкретной страны, то вот и ответ. Куда конкретно — на Саудовскую Аравию, Иран? На Иорданию? Неужели европейцы прозрели, увидев реальные, а не вымышленные угрозы, неужели пошла взаправдашняя real politic? Впрочем, чего я голову ломаю, теперь уже не важно, куда именно летят бомберы… Несомненно одно: стратеги в бомболюках и на пилонах не мармеладки несут. Как вариант, ударят той же генетикой, специализированной. Распылят в атмосфере, да и хана народу.

Вот же бесовщина, неужели эти идиотские разговоры про химтрейлы имели под собой реальную почву? Читал, читал… Химтрейлы, они же химиотрассы, по убеждению сторонников заговоров, есть инструмент депопуляции. Оставленные злодеями загадочные следы в небе — это якобы распыляемые обычными самолётами аэрозоли. Некоторые умники утверждают, что распыление идёт с середины нулевых — в США и большинстве стран Европы. А с недавних пор якобы появились факты о распылении химтрейлов и над Россией. Как отличить? Инверсионный след размывается в воздухе за десяток минут, а аэрозольный распыл держится несколько часов, растекаясь и превращаясь в перистые облака. По легенде, установки монтируют на пассажирских джетах, как правило, принадлежащих американским авиакомпаниям. Типа правительство США обязало их негласно распылять вещества над территориями государств, где проходят рейсы. У химтрейльщиков сомнений нет: таинственные организаторы хотят глобально сократить численность населения планеты.

Я никогда не был сторонником подобной хрени и всегда посмеивался над нелепыми страхами.

Однако сейчас, находясь под смертной тенью, смеяться как-то не хочется.

— Почему нет? Очень удобно, особенно ночью.

Авиадвижение над Европой бешеное. Достаточно запустить программу «Флайтрадар» и посмотреть, сколько самолётов пролетает над любой точкой континента. А видишь реально лишь единицы. Ну да, если ночью или через облачность, так вообще незаметно.

— Да не, бредятина!

«Никакая не бредятина! А самый рациональный способ доставки новейшего оружия. Доступный любой, даже самой задрипанной стране, у которой есть всего-то несколько гражданских бортов. Запах чувствовал? Вот и думай».

Я потряс головой. Генетика… Да они сейчас припрятанными ядерными зарядами так шарахнут, что любое генетическое оружие покажется сладким дезодорантом! Паникую… Вообще-то ядерное оружие давно под запретом, все страны мира официально отказались, подписав Конвенцию.

Строй крылатых убийц ушёл, следы небесные начали размываться.

Глубоко вдохнул: нет ли запаха в воздухе? Вроде нет, кому эта Греция нужна… Так ведь нужна оказалась! И никого, кроме турок, заподозрить в нанесении удара у меня не получается. «Вот потому и не используются авиабазы НАТО в Турции! — осенило меня. — Точно, с «Рамштайна» запустили, всё сходится!» Значит, и Турции достанется по самые помидоры.

Всем достанется, доигрались.

Вода из крана пока льётся, хорошо… Быстро сполоснулся под душем, потом на всякий случай начал наполнять ванну. Пусть будет. Жить здесь нельзя, но вода пока пусть будет. Потом вышел на лужайку и, сев на привычное, почти родное место, покосился в сторону бунгало соседки. Её я тоже закутал, уложив на кровать. После чего включил кондиционер на полную мощность, наглухо закрыл шторы, стеклянную дверь и глухие ставни. Так и жужжит. Умно это или глупо — сделал и сделал.

Вспомнив про телевизор, включил. CNN пока работал, правда, звука уже не было.

Транслировали исключительно прямые репортажи из разных стран мира. И везде одно и то же, разве что у кого-то порядка побольше, а где-то его нет в принципе. Смертность везде поистине чудовищная, судя по цифрам в бегущей строке. Но в США и Германии, к примеру, проводят массовые захоронения, открывают большие лагеря для эвакуированных и беженцев, пытаются удержать инфраструктуру. Во Франции и Бельгии сложнее: на фоне происходящего начались межэтнические столкновения, повальная растерянность. В Азии — реальный кошмар, каждый сам за себя, люди просто обезумели. Кроме прочего, на экране то и дело мелькали силуэты военных кораблей на горизонте, истребителей в небе, какие-то взрывы…

Репортажи былой полнотой не отличались, съёмки велись на «как получится». Естественно, корреспондентов становится всё меньше и меньше.

Почти собрав чемодан, я понял, что устал и проголодался капитально, тяжело терпеть. Неплохо бы всё же сходить в столовую, как я упрямо называю главный ресторан отеля. Пора пошмонать по закромам.

Вышел из бунгало если не беззаботно — как тут будешь беззаботным, — а несколько расслабленно. И это была едва ли не роковая ошибка, которая стала полезным уроком на все последующие дни. Не расслабляйся, Санин!

Чуть не влип! Или влип…

Уже спускаясь по ступеням к пустому бассейну, я услышал какую-то возню в баре. Шумную, грубую, беспардонную, как сказала бы моя бабушка. Стоп! Присмотрелся. Опа-на! Да это два моих дружка-пирожка, немчура полотенчатая!

Сразу смыться я почему-то не догадался, продолжая пялиться. Немцы тем временем, никого не опасаясь, азартно взламывали шкафы бара, один за другим. Нормально! Как быстро апокалипсис отпустил у них тормоза! Вот тут бы и призадуматься…

В отличие от меня, бундесы были уже экипированы. Оба в просторных полотняных штанах, в лёгких рубашках с закатанными по локоть рукавами, в светлой трекинговой обуви, никаких розовых маек. Самое же главное было вот в чём: оба недруга вооружены! Добравшись до кухни отеля, они выбрали там самое впечатляющее: огромные поварские ножи-шефы с длиной клинка сантиметров в тридцать пять. Мать моя родная… Даже примитивные чехлы сконструировали! Стенки — что-то типа плотного картона, сверху обмотка простым скотчем, подвесы через плечо.

Я моментально почувствовал себя голым в джунглях.

Возникло какое-то паскудное чувство, словно у пограничника на реке Буг утром двадцать второго июня. Быстро с них цивилизационная амальгама облетает, очень быстро…

Именно тогда в моей голова начала разрушаться распространённая среди многих жителей России, да и не только России, мифологема: старенькая Европа уже находится при смерти, сами европейцы оплыли жиром, одряхлели, перестали трезво смотреть на законы бытия, опустили ручки и ни на что не способны! Спасовали они перед лицом радужных тенденций, экспансии ислама и быстрого замещения коренного европейского населения лицами пришлых национальностей.

Ошибочный вывод настолько часто высмеивался, где только можно, что сам собой превратился в непреложную истину: всё, списываем европейцев по акту, отталкиваем на обочину истории. Скоро над континентом восстанет Мечеть Парижской Богоматери! С однополыми семьями безропотных рабов.

То, что я сейчас увидел, свидетельствовало об обратном.

Рядом с нетрами-мародёрами стояли две большие решётчатые тележки, куда они неспешно складывали добытое.

Мне бы спрятаться, а я словно остолбенел от удивления.

Белобрысый орудовал энергичней. Чем-то вроде маленькой фомки он быстро вскрывал очередное хранилище, осматривал, доставал. Многое и вскрывать не надо было: запорчики для вида, всё заточено под честных людей. Чернявый одной рукой бережно укладывал добычу в тележку.

Я почти сразу обратил внимание, что левая рука у него не в порядке, безвольно висит вдоль тела, немец постоянно дотрагивался до неё, энергично разминая бицепс. И скрученный бинт висит петлёй на шее… Плечо отсушил где-то? А что же тогда на перевязи не держит? Да потому что оживить пытается, разрабатывает. Нет, тут что-то другое. Нечто подобное я видел у человека с парализованной после инсульта конечностью. Ну, вряд ли у такого молодого кабана будет инсульт.

«Ты слишком долго собирался идти бомбить столовку, Гош, а столовки долго ждать не любят, они сдаются наиболее голодному, — промелькнула горькая мысль. — Меньше глазеть надо было, а больше делать».

Ведут себя как чистые альфы! Ни полиции не боятся, ни хозяев!

Значит, немцы отель уже облазили и всё разведали, ситуацию представляют чётко. А я даже на ресепшен ни разу не был!

Стоял я, глазел и доглазелся…

Чернявый оглянулся в порядке «на всякий случай» и сразу засёк наблюдателя.

Резко выпрямившись, он гортанно выкрикнул:

— Макс! — и что-то быстро затараторил уже тише, показывая на меня здоровой рукой.

Белобрысый тоже повернулся в мою сторону и очень нехорошо улыбнулся.

Затем, картинно бросив красную фомку на пол, спокойно вытер руки взятым с лёгкого столика полотенцем. Нехорошо он смотрит. Поджатые губы. Короткая стрижка ёжиком, а в чуть поблекших серо-голубых глазах чёрт знает откуда взявшееся космическое спокойствие и неимоверная уверенность в себе. Ни за что не скажешь, что перед тобой нетр! Чисто немецко-фашистский оккупант в первые месяцы войны.

Чернявый же своими тупыми глазами смотрел бесхитростно, с предельной честностью — то есть с животной ненавистью.

Сколько же в них это спало?

Люди, десятилетиями привычно подчиняясь мейнстриму новых европейских ценностей типа мультикультурализма, беспредельной толерантности и всепрощенчеству, сознательно или подсознательно держали в себе что-то генетически корневое, то, что некогда придавало жизни пассионарные смыслы, что вело их предков за тридевять земель воевать самого дальнего соседа. Сдерживались, терпели, постоянно занимаясь аутотренингом, толерантно улыбались каждому встречному негру, турку или арабу, инерционно верили, что всё зло — в непослушных сербах и русских. Уговаривали друг друга, что всё вокруг зашибись, европаровоз стоит на правильном пути, а растущее на атеистическом поле количество мечетей — культурная норма, признак некого обновления…

Да так с ума сойти можно! Не в том ли кроются причины внезапных всплесков самоубийств вполне благополучных людей в сытых европейских странах, о которых периодически вспоминает пресса как о необъяснимых явлениях?

Ну, немцы, в другое время я бы за вас только порадовался…

Кричать привычное «Сталинград!» что-то не потянуло.

Самое правильное действие — тут же смыться. Честно говоря, именно эта мысль первой и пришла в голову. Сдерживала гордость, та самая дама, что не даёт оскотиниться, но вполне может привести к летальному финалу. Сам же всё мечтал с ними похлестаться, задирался постоянно, на коне перед строем скакал! И вот он, случай — воюй!

А что-то не хочется…

Глядя на такие тесаки — очень не хочется.

Плохо то, что, судя по всему, придётся.

— Эй, русский! Иди сюда! Ты хотел войны? Давай, мы готовы, ха-ха!

Я вытянул руку с плотно сложенной фигой и крикнул в ответ по-нашенски:

— Ага! Нашёл дурака! Жди дальше!

— Рупрехт, он боится!

Немцы дружно заржали и медленно пошли в мою сторону, всем видом показывая: «Ну попрыгай, попрыгай! Покажи клоуна, у тебя ещё есть пара минут».

Нет, братцы, так дело не пойдёт! У меня только крохотулечный нек-найф висит, я что, им отбиваться буду от почти боевого холодного оружия? Это же чисто саксы!

Отскочив по бетонным ступенькам на самый верх пролёта, я начал судорожно оглядываться, одновременно силясь вспомнить — не видел ли поблизости чего-нибудь подходящего? Только метла вспомнилась, падла! Красного цвета высокотехнологичная метла «жим-жим» с тонкой пластиковой ручкой, общим весом в тридцать граммов! Дверь в чулан уборщицы открыта, хватай, обороняйся, Гош…

Холодный страх прокатился по телу, я моментально покрылся липким потом.

Что делать?! Шли секунды.

Внизу за кустами ограждения лестницы всё ближе топали трекинговые ботинки наступающих. Вроде бы и не по чему там топать: бетонные плиты, часть которых покрыта крупной плиткой, мягкие подошвы… Но я слышал этот топот, словно это были дембельские подкованные сапоги, с искрами цокающие по асфальту. Слышал так, как слышали тяжёлый топот подходящей монгольской конницы русские бойцы на Калке.

Растяжки! Куст свежепосаженный видишь?! Три поддерживающих растение тросика были разведены на газоне в разные стороны и с натяжечкой привязаны к вбитым в землю кускам арматуры. Нагнулся и резко дёрнул — кислое дело, быстро не выну!

Беги, чего стоишь! Сорвав со стойки навесную пластмассовую корзину с мусором, куда я, не дожидаясь горничной, любил относить пустые бутылки, швырнул её вниз по лестнице, может, хоть споткнётся кто из гадов…

Пока бежал на следующую лестницу, понял, что слово «арматура» уже прочно засело в голове. Как выход, как решение.

Вспомнил!

Местные завхозы очень долго собирались бетонировать край разрушенного поребрика, это совсем рядом со входом в коридор моего ряда. Очень долго собирались… Как-то утром я увидел, что один из штырей, сделанных из той же арматуры, валяется в стороне: наиболее нервный из гостей пнул по пьяни, надоело смотреть! Греки порядок навели быстро — штырь убрали, заодно вытащив и второй, пострадавший. Два оставшихся торчали из земли. На живулине. Лить бетон никто так и не собрался. Очень неторопливый народ.

В Корфу-таун, как ещё называют Керкиру, есть райончик с домами, разрушенными ещё при налётах гитлеровских бомбардировщиков — так до сих пор и не восстановили.

Шаги звучали всё ближе. Немцы шли неторопливо. Сбегу в сторону выхода из гостиницы? Отпразднуют победу, поминая русского труса.

Оба штыря я вытащил в одно мгновение.

И здесь халтура! У нас затачивают по-человечески, в четыре грани, на заточном, всё солидно — здесь же просто обрезали накосо болгаркой!

Вот они, сволочи! Ножи в руках у обоих.

И страшные улыбки прирождённых убийц. Господи, да вы хоть лягушку убили в своей жизни, откуда всё это?! Не истери, Гош, кто знает, может, они в детстве втихую кошек четвертовали…

Забежав за тележку, на которой я возил тела и которую прикатил обратно на место, рассчитывая на ней же упереть и весь возможный багаж, с силой толкнул её по ступеням. В кино это срабатывает. Сделай так мушкетёр или ковбой Джо, тележка собрала бы в себя целую связку негодяев!

Оказывается, я не мушкетёр и не ковбой.

Татуированный Рупрехт ногой мощно отпихнул тележку в сторону.

Пришла пора! Я, резко размахнувшись, швырнул в них один из штырей. Тевтонский строй было дрогнул, только им даже пригибаться не пришлось — прицел, сука, сбился, первый драгоценный снаряд пролетел мимо, выше голов. Мазила!

Адреналин буквально душил, мешая целиться. Быстрей!

Следующий заострённый кусок железа пошёл гораздо удачней.

Вот тут уж строй остановился!

Остриё не пригодилось, кина не вышло… И даже тупым концом железяка не ткнула, метатель хренов! Арматурина ударила по груди, а заодно и по больной руке Рупрехта плашмя, но это было крепко! Я честно метнул, что есть силы — в такие минуты всё делаешь от души. Немец громко заорал, матерясь по-своему. Он выпустил из здоровой руки тесак и схватился за грудь, после чего болезненно согнулся, продолжая ругаться.

— Рупрехт! — закричал его друг, нагибаясь к товарищу. Тот, продолжая стонать, лишь торопливо махнул тыльной стороной кисти вверх: лови его!

А теперь погнали!

Одновременно с рывком Макса по ступенькам я вдарил что есть мочи по пустому бетонному коридору. Теперь глухо топали мои тапки. Мимо пролетали двери бунгало с номерами-табличками. Мелькнуло и родное «Би-элевен», дверь приоткрыта. Что ж, давайте побегаем! Бегаю я хорошо, далеко и долго, даже после разгульно-курортного режима, хрен ты меня догонишь, я возле бассейна сутками не валялся!

Коридор закончился быстро, как и бетон под ногами, — вот он, лесистый обрыв.

Вряд ли они что-то знают об этой тропинке. Возле бассейна каждую плиту покрытия запомнили, особенности каждого лежака. Ну и в тренажёрном зале, поди, каждый снаряд изучили до трещинки в пористых насадках рукоятей… Здесь же они не бывали, ленились, на солнце жарились. Это я, со своим любопытством и извечной русской привычкой лезть куда не просят, изучил в окрестностях каждую тропинку.

Не сумев взять меня на спурте, Макс бежал тяжело. Я на миг оглянулся — ну и страшно же мужик выглядит с большущим ножом и такой рожей!

— Ма-акс! — раздалось позади.

Гляди-ка, покалеченный тоже сюда спешит, уж как может! Боится оставить друга один на один с непредсказуемым русским.

Настал момент, когда эта первобытная схватка меня завела. Русские идут! Десантники адмирала Ушакова! Иногда они возвращаются.

Страх почти пропал, адреналин впрыскивался в норме, дыхание — ровное. В душе проснулось что-то древнее, дикое, безрассудно-яростное. Все эти минуты меня не покидало чувство полного нереала: в классном курортном отеле сошедшие с ума мужчины бьются насмерть самыми варварскими способами! Охренеть!

Плохо, что обувь не совсем подходящая. «Экковские» сандалии удобные, конечно, мягкие, ходить в них можно долго и без устали… А вот пнуть в брюхо никак не получится! И вообще — одет я как пошлый курортник! Гош, ты осознал, что происходит? Почему спал, чего ждал? Повального коммунизма и всеобщей благости?

Вылетев на грунтовую тропиночку, траверзом извивающуюся по склону, я сразу повернул налево. В принципе, мог рвануть вниз, на пляж, и тогда попробуйте, поймайте меня на берегу! Но бойцовский инстинкт уже делал своё дело — надо драться!

Вот только чем?

Возле второй развилки я нырнул под сук, отходящий от сосны почти параллельно земле. Отполированный, гладкий. Тут вообще все стволы отполированы. Деревья большие, старые, за десятилетия сексуально озабоченные парочки обтёрли в хитрых позах всю древесину вокруг. Один раз даже видел такие эволюции.

Спрятавшись в зелени куста, я замер. О! Палка какая-то! Вот зараза, деревяшка была выгнута почти буквой «Г», крепко врезать такой не получится. Что ж мне не везёт-то так! И всё равно не убежал, слишком долго эти фрицы глаза мозолили. Не только у вас, камрады, планку срубило и заклёпки сорвало, ещё и про Суорд-Бич напомню, за деда Тони! Я тоже не из ваты сделан!

Макс, выскочив вслед за мной, как я и предполагал, ошибся, побежав по короткой тропинке прямо, где на небольшом пятачке стоит первая интим-скамейка. Кстати, бегать там не рекомендуется, можно не удержаться и рухнуть вниз, места для торможения практически нет, площадка покатая, а после дождя скользкая.

Покрутившись там, конопатый нетр что-то быстро крикнул своему дружку — такой судорожный немецкий язык, да на высоких скоростях, я не понимаю, не успеваю! После чего осмотрелся, быстро нашёл правильный путь, побежав в мою сторону.

И остановился почти прямо передо мной, обдав облаком дорогого парфюма. Ещё бы — опять развилка, решать надо!

Там стоит вторая скамейка, только отсюда её не видно.

«Где решил спрятаться этот русский, куда он побежал?» — Я прямо читал его кипящие мысли.

Макс подумал и совершил немыслимое, я офонарел!

Немец пригнулся к земле, стараясь высмотреть на утоптанной глинистой почве следы! Следы, вы понимаете, какая дикость началась! Как индеец… Сейчас ещё и понюхает! Распаренный урбанистикой и высоченным качеством жизни, с детства вбитым в голову пацифизмом, безопасностью среды и всеобщим спокойствием вокруг, современный европеец на моих глазах превращался в свирепого команча!

Нет уж, полного перевоплощения я дожидаться не стал.

Как только он начал выпрямляться, повернувшись ко мне спиной, я ухватился обеими руками за сук, резко подтянулся и что есть мочи, стараясь вложить в удар всю массу тела, пнул его под лопатки… Ступни обожгло болью.

Дыхание у него перехватило сразу, поэтому он не заорал. Так и падал в пропасть молча, лишь жиденькие кустики на краю затрещали под массой тела.

Передышки на осмысление мне не дали, на тропе появился подраненный Рупрехт. Упорный ты парень!

Увидев меня, он зашипел от злости и выплюнул:

— Scheisse… Mistkerl!

— Fick dich ins Knie! — выдал я из своего словарного запаса и добавил на родном, красноречиво показывая рукой вниз: — Там твой дружок валяется, падла! Под обрывом! Смотри, камр-рад!

Рупрехт понял.

Больше мы ничего сказать друг другу не успели.

Резко изменившись в лице — чувак даже побледнел, — он подошёл к краю обрыва и заглянул вниз. В этот момент я с размаху ударил его дурацкой палкой по груди — да пробью тебя наконец-то, сволочь такая, или нет?!

Палка легко раскололась на две части, будто стукнула по камню, а не по живому телу.

Он заорал, и я заорал. Немец кричал не столько от боли, хотя было видно, что и такой удар его потряс, сколько же можно по одной точке получать! Он вопил из-за страха за любовника. Я же ревел от ярости! И почти сразу, подскочив вплотную, воткнул зажатый между пальцами короткий клиночек тычкового ножа ему в шею, стараясь успеть резануть вбок. Немец помог — дёрнул головой — и сразу захрипел, успев-таки машинально махнуть клинком, незряче, — просвистело над головой! Протолкнул клинок глубже, костяшки пальцев облило горячим и влажным.

Есть!

Я выдернул и ткнул снова. Хотел ударить в руку с ножом, но разум уже сбоил — опять в шею, зачем! Никогда не думал, что учиню симметричный бой на таком гротескно неравном оружии! Рупрехт выронил страшный нож и захрипел ещё громче. Глаза выкатились, глядя на меня с ненавистью и одновременно с безмерным удивлением.

— Вниз, сука, давай! К другу! — Я схватил его за ворот рубашки и поволок к обрыву Чисто на адреналине, ибо ощущения были такие, что тяну малолитражку.

— Лети!

Чёрненький свалился. Только улетел он недалеко, сумев зацепиться ногой за изогнутый корень, вылезший из земли. Нет, ну что за день такой! Я высоту особо не уважаю, но делать нечего — полез вниз, отчаянно боясь сорваться. Вот и вражеская подошва со сложным рисунком протектора. На тебе по пятке!

Схватившись левой рукой за ствол, я матерился в голос, что-то орал, пинал и пинал, вышибая противника в объятия гравитации.

— Да лети же ты!

Сук дрогнул, выпуская конечность, подошва исчезла. И опять без крика.

Я сидел на земле и трясся, чувствуя, что вот-вот обмочусь…

Кое-как повернулся, подгибая колени под себя, и прямо так, сидя, болезненно, со спазмами отлил на злополучный корень. Ох! Где моя химия? Сигаретная пачка смялась чуть ли не в лепёшку. Вытащив одну, я какое-то время тупо мял её дрожащими руками, пытаясь придать форму, потом плюнул и со второй попытки прикурил… Лишь минуты через три я смог поднять голову и осмотреться сознательно.

Так. Лететь тут метров пятнадцать, внизу узкая полоса больших камней, пляж гораздо левей. А вдруг они выжили? Даже если и так, то бегать не смогут. Посмотреть, что ли? Край обрыва притягивал и пугал одновременно.

«Третьим будешь?» — «Не буду!»

Страшно, ёлки, в таком состоянии свалюсь запросто!

С трудом поднявшись на ноги, я подобрал тесак, осмотрел, подержал в руке. Дерьмо это, а не оружие. Рукоять металлическая, очень скользкая, взмокшая ладонь с трудом удерживала нож. Клинок хоть и здоровый, но тонкий, пружинистый, ничего силового им не сделаешь, при неудачном ударе лопнет к чёртовой матери, ещё и кисть вывернет… Ничего, пусть пока хоть такой будет.

Ножны улетели вместе с владельцем. Надо идти на пляж.

Шлепая сандалетами по тропинке, я на секунду представил, как выгляжу со стороны. В купальных трусах, в рваной окровавленной футболке, наверняка и лицо измазал. Да с таким диким тесаком в руке. А что делать, времена меняются.

На пляже, естественно, никого не было.

Пятьдесят метров по песочку, и я издали увидел всё, что хотел. Они лежали рядом, на камнях, чуть ли не обнявшись. Красные пятна на больших булыжниках видно было отлично. Конец битве титанов. Ближе я подходить не стал, пёс с ними, ножнами, всё равно холодняк надо менять на более толковый. И вообще…

— Тебе нужно оружие, Гош. Нормальное, серьёзное. Иначе хана.

Вечер приближается. А я так и не собрал чемодан.

Облака с оранжевым отливом подступали с юга. Райская погода, на море штиль. Здесь почти всегда штиль, яхты то и дело стоят неподвижно или дрейфуют.

И я пока дрейфую…

Непривычно — самолётов не слышно. А это что там?

Над морем беззвучно плыли два НЛО.

Не ночью, а при ясной видимости! Уже не прячутся — ещё одна загадка. Тарелки плыли в сторону Керкиры примерно в километре от меня.

— Огнестрел! — громко произнёс я. — Надо добывать ствол.

А пока опять в номер, ванна полная.

К центральному входу в «Холидей Палас» я подкатил вместе с телегой. Хорошо, что у неё после всех испытаний не отвалились колёса, даже жалко бросать, тем более что это уже как бы боевой товарищ. Хотел зайти на ресепшен, там сбоку в зале стоит магазинчик курортных товаров, есть футболки. В городе купил всего одну, всё морду кривил: принт не тот, цвет не тот… Купленную уже угробил, теперь хожу в рубашке поло с крокодилом, нелюбимой. Сейчас возьму любую. Если не разграбили, конечно.

Только я вышел из-за угла, как увидел последних беглецов.

Сначала выскочила пожилая парочка в белых костюмах. Покосившись в мою сторону, они сначала остановились, подумав: не грузчик ли это из персонала отеля спешит к ним на помощь? Разглядев типаж, быстро отвернулись и поспешили по спирали асфальтированного спуска вниз, к дороге.

Пока толкал телегу дальше, из навечно открытых дверей с отключенной автоматикой вылетел ещё один гость, полный мужчина средних лет. За собой он волок два огромных чемодана, и мне показалось, что это не его шмотки: куда одному столько? Мужик зыркнул и сразу дунул на подземную стоянку.

Возле самого входа я познакомился с одной парочкой.

Как показали события последующие, эта встреча была знаковой. Судьбоносной.

Первой из дверей вышла молодая мама. Сама в синем, и чемодан синий, стильно. Симпатичная такая худенькая блондиночка. Мельком глянув на меня, она обернулась и сердито топнула ногой.

Тут же из дверей вывалился шкет в камуфляжном костюмчике годков трёх от роду с игрушечным автоматом в руках. Он шёл и играл, стараясь каждым своим шагом попасть на следующую мраморную панель. Панели были большие, и шаги пацану приходилось совершать просто великанские. Ступая, он помогал себе считалочкой, которую легко адаптировал под свои нужды. Топал и лопотал, разбивая ритм под шаг:

— Е-хал! Гре-ка! Че-рез! Ре-ку! Про-да-вал он! Всем! Оре-ку!

Как ни в чём не бывало. И правильно, не стоит ему вникать.

— Кому два! Кому три! Вы-хо-ди из круга ты!

— Глебка, ты можешь быстрей!

— Простите, вы русские? — зачем-то спросил я.

Впрочем, может, они и украинцы. Ни разу не слышал, чтобы украинцы за границей говорили по-украински, всегда по-русски. Ну, наверное, такие попадались.

— Хай! — поприветствовал меня мальчик, как привык говорить в здешних магазинах.

Мама устало кивнула.

— Хай! — Я помахал ему рукой. — Уезжаете?

— Быстрей бы уже, — вздохнула она, ставя чемодан. — Глебка, никуда не отходи, слышишь! Через полтора часа паром отходит на Бари, наверное, последний.

— В Италию? — удивился я. — Думаете, в Италии будет лучше?

— У меня сестра там живёт. Своё поместье в горах… Да и материк всё-таки.

— Ну да, ну да, — пробормотал я. — Вы уж лучше по набережной город объезжайте, внутрь не суйтесь, похоронных команд не видно, сами понимаете…

— Конечно! Подумайте, может, и вам есть смысл в Италию? Никого там нет?

Я подумал, вспомнив незабвенную Кармелиту из Милана, и сказал просто:

— Увы, никого. Так может, вам помочь надо, а?! Давайте отвезу!

— Спасибо! — улыбнулась она. — У нас есть машина. Что творится… Какое-то безумное оружие, люди умирают, в главном корпусе кошмар, что было! Вы видели тут двух немцев? Какие-то просто ненормальные, мы прятались, люди убегали! Они одного мужчину в столовой избили!

— Да, видел…

— Не знаете, где они сейчас? — спросила она, вглядываясь в темноту пустого холла.

— Знаю, — ответил я. — На пляж улетели.

— Точно, сумасшедшие! В такое время, и купаться! Ладно, пошли мы. Удачи вам!

— И вам счастливо добраться. Пока, Глебка!

Они ушли, а я втащил телегу в холл. Магазинчик справа был цел и невредим, что неудивительно — кому сейчас нужны курортные товары? Взламывать не стали. Немцы сюда или не добрались, или же плюнули загодя — сигареты адептов здорового образа жизни не интересовали, а ликер из кумквата, скажу вам, вещь на любителя.

— Хм… Ехал Грека через реку? Продавал он всем ореку… Вот же как, оказывается! — пробормотал я и решительно шагнул к двери.

Достал из тележки красную фомку.

Где тут у вас, к примеру, футболки висят?

* * *

Перегнав «Панду» из подземной стоянки отеля на нижнюю открытую, я взял паузу, неторопливо решая: куда направиться в первую очередь?

Скорее всего, добыча пропитания и питьевой воды в ближайшее время проблем не доставит, магазины пока не выпотрошены, я очень на это надеюсь. Не имея субъективной картины происходящего, я с достаточной точностью мог моделировать, исходя из здравого смысла. Ничего, сейчас прокачусь, и вскоре всё станет ясно.

После двух убийств меня почему-то ничего не терзало. Вообще ничего… Ни печали, ни радости. Никаких рефлексий. Оказывается, можно убить человека, если ты внутренне к этому готов. А я что, был готов? Страшно! Однако ещё страшней умереть самому. Можно убить, можно — и никакие кровавые мальчики не будут драть тебе веки. Тяжёлый это вопрос, сложнейший, даже фоном рассуждать пока не хочу… Жуткий экспириенс, как говорила одна из моих подружек, употребляя, правда, прилагательное «чумовой».

Баста, завязали, думаю о важном!

Жильё, катер, оружие. Или так: катер, оружие, жильё?

Вспомнив последние часы, я установил окончательный порядок: оружие, жильё, катер.

Всё, утвердили!

Нужен нормальный нож и, конечно же, ствол. Или стволы. Без этого в мире, где стремительно устанавливаются новые порядки, просто не выжить, а уж отправляться в дальний путь не вооружившись — полная глупость. Теперь не знаешь, откуда ждать удара. Сбежавшие уголовники? Местный криминал? Я вас умоляю! Самая большая опасность будет исходить со стороны перерождённых мирных обывателей, как те двое, лежащие на камнях с разбитыми головами! Их не вычислишь, не представишь заранее модель поведения, внешний вид, мотивы и реальное психическое состояние.

Жильё. Дело в том, что пока непонятно — разумна ли наивысшая скорость бегства? Генетику, как я понимаю, всё ещё применяют, разгораются скоротечные локальные заварушки — самый хаос и кошмар! После сегодняшнего происшествия я почти уверен, что идиотам, наскакивающим друг на друга через ныне прозрачные границы, как и молодым бандам, готовым сдуру пытаться взять приступом укреплённый дом с вооружёнными жильцами, осталось жить недолго. Безумие снизится до приемлемого уровня лишь тогда, когда на планете останется ещё меньше людей.

А сам-то выживу? Сутками размышлять о том, когда получу (и получу ли вообще?) свою дозу смертельной химии, я не собираюсь — непродуктивные сопли. Отхвачу так отхвачу… Имеет смысл немного подождать, выиграв время на подготовку перехода. Вряд ли я легко смогу собрать достоверную информацию о пути следования, поздно, коммуникации связи разрушаются очень быстро. Так ведь и маршрут пока не понятен! Не выбрал, не решил. Куда конкретно прорываться?

Короче, нужна берлога.

Рядом с ней должен быть родник, а неподалёку — портовый посёлок с хорошим выбором небольших судов. В этот же пункт плана входит создание временной системы жизнеобеспечения. Тут вообще до фига чего нужно натащить… Электрогенератор, например, фонари — скоро ночами будет по-настоящему темно.

Катер — в этом вопросе Гош вообще не Капица. Тоже надо разбираться. Как инженер с большим практическим опытом я не сомневался, что с техникой как-нибудь справлюсь. А навигация, карты? Надо что-то читать, выяснять, лазить и осматривать. Кроме того, меня не клинит на морском плавании. Возможен и другой вариант: переплыть пролив, оказавшись в Греции материковой, и далее следовать на добытой машине… Конечно, перспектива в эпоху хаоса проходить несколько госграниц особой радости не доставляет. Надо другие варианты прикинуть.

Нет, на рывок свалить не получится.

Может, стоит позвонить Маркосу, если он ещё жив? Больше консультироваться по выбору конкретных путей самоэвакуации не у кого. А что, трезвая мысль!

Итак, поеду искать огнестрельное оружие.

Вариантов у меня немного — основных всего два. Ровно столько я видел на Корфу охотничьих магазинов.

Первый обнаружился в Керкире, случайно. Там вообще всё находится исключительно случайно. Припарковаться в тесном городе очень непросто, требуется опыт. Когда он появился, я начал более или менее уверенно заезжать в центр. Оставлял машину и гулял ножками. Как-то раз, начав свой очередной пеший маршрут на сквере Сан-Рокко, вышел на чудесную площадь с детскими аттракционами, а потом двинулся по улице Феотоки в сторону Нового порта. Потом вернулся к площади и пошёл по улице Константа. Набрёл случайно, в доме номер пять, и сразу зашёл внутрь: что ты за охотник, если тебя не манит каждый встреченный охотничий магазин! Тем более за границей!

Сказать, что магазин меня не порадовал, — значит не сказать ничего.

Крошечное помещение. Настолько крошечное, что развернуться негде. Ассортимента просто нет, и это сказано буквально. На полках стояли пачки патронов, боеприпаса хватало, немного попутки и фирменный стенд с ножами «Опинель». Ружей не было, ни одного.

Хозяин, сначала не обратив на меня никакого внимания, что полная небывальщина для Корфу, нервно разговаривал с каким-то молодым человеком. И только после того как парень, получив какие-то указания, исчез, он повернулся ко мне, уставший, вымотанный…

Разговорились. Оказывается, они собирались переезжать, начали паковать товар, да тут что-то незаладилось, и ясности нет по сей день. Бизнес, и так не особенно популярный на острове, трещал по швам. По этой теме пытать я его не стал, а начал выяснять: что вообще тут продаётся, каковы особенности греческого оружейного законодательства? Так как разговор длился недолго (не до меня было владельцу), да ещё на обоюдно плохом английском — понять смог далеко не всё.

В общем, охотничий гладкоствол купить можно. С нарезным геморрой изрядный, лицензию на винтовку дает лично директор полиции, и получить её довольно трудно. А так винты в продаже бывают, у него есть. По пистолетам и револьверам всё ещё суровее, разрешение на приобретение и ношение короткоствола греческая полиция дает лишь в исключительных случаях, при наличии реальной угрозы и после согласия на то прокуратуры. Спортивная стрельба из пистолетов — по лицензии на клуб, впрочем, тут я могу ошибаться… В Греции запрещено ношение ножей на общественных мероприятиях. Действует legal reason, то есть складной нож для личного пользования разрешен. Транспортировать серьёзные ножики лучше без возможности непосредственного использования.

По количеству владельцев… Тут и крылась основная беда хозяина! Он с горечью поведал, что в городе есть всего несколько лицензий на короткоствол, да пара десяток на винтовки. Вот, собственно, и все сведения. Когда через несколько дней заглянул туда во второй раз, дверь была закрыта. Переехали они или нет, не знаю. Хозяин проговорился, что в Керкире есть аналогичные магазинчики, но мест дислокации конкурентов, естественно, не выдал… Сейчас уже поздно искать, сети нет, а имеющиеся у меня карты насквозь курортные, подобные интересы не учитывают.

Второй магазин обнаружил в Лефкимми, и тоже случайно.

Я ехал по центральной улице этого сонного города на юге острова, где практически нет туристов, пока не вышел к тому прекрасному месту, где улица пересекает канал. Полуденная жара была страшенная, жало за тридцать в тени. Оставив машину у перекрёстка, я пошёл осмотреться. Охотничий магазин стоит прямо на углу, справа перед каналом, если ехать с востока. Тоже небольшой, но уютный и с весьма богатым, по местным меркам, ассортиментом! Чудес я уже не ждал и потому был приятно удивлён. С пяток гладких стволов, очень неплохой выбор ножей, хотя «Опинели» опять выставлены на самое видное место, и, что самое главное, две винтовки!

На этот раз с продавцом поговорить не удалось, английского он практически не знал. Посетителей, кроме меня (а был я там долго, наслаждаясь прохладой и перебирая ножики), так и не появилось. И здесь оружие — товар непопулярный, вот что я понял, выручка идёт только за счёт продажи патронов, покупаемых редкими фанатами. Нет никаких сомнений, что если бы владелец магазина арендовал это помещение, то разорился бы уже через сезон. Значит, это семейный бизнес, из поколения в поколение, в своём доме. Наверху живут, внизу работают — идеальный вариант.

Третье столкновение с оружейной темой произошло вечером, когда я, возвращаясь из Кавоса, отъехал от городка километров на десять. Много газировки выпил, закономерно прижало, вот и побежал по ближайшему пустынному просёлку в кустики. И сразу заметил на земле россыпь расстрелянных патронов двенадцатого калибра. Удивился я тогда крепко… Прикинул навскидку — пара десятков, стреляли не так давно. Неподалёку в вечернем мареве виднелось здание небольшого поместья, хозяин которого, скорее всего, тут и упражнялся. Вот такой вариант, в крайнем случае можно будет заглянуть и туда.

Хватит сидеть, надо звонить Маркосу и двигаться в путь.

Развернувшись чуть ли не по-солдатски, я вновь поднялся к своему отелю, зашёл за стойку ресепшен и снял трубку телефона.

Маркос был на месте, меня узнал, но говорить не мог:

— Мистер Санин, вы сможете перезвонить минут через сорок? Я провожаю последний паром на Бари, после чего смогу ответить на ваши вопросы спокойно и, надеюсь, обстоятельно.

Ещё бы! Даже в этом кошмаре грек будет не грек, если не найдёт время поговорить обстоятельно. Я, конечно, согласился.

Ждать в «Холидее» мне совершенно не хотелось — слишком уж плохие ассоциации начал вызывать у меня некогда прекрасный отель. Сел за руль и покатил вниз. Там подожду, на дороге, заодно немного проедусь в обе стороны — надеюсь, одностороннее движение отменено автоматически.

Первое, что бросилось в глаза, — чудовищная теснота на улицах.

До этого дня я не выезжал из отеля самым ранним утром, когда жители Канони не успели разъехаться по рабочим местам… И без того тесные улочки местечка сузились до ширины пешеходной дорожки. Атака, по крайней мере первая, пришлась на ночь, и все автомобили стояли с двух сторон у обочин, сплошной чередой, не втиснуться! Гаражей здесь практически не увидишь: если у тебя есть собственный гараж, то ты очень состоятельный человек, остальные машины круглый год стоят на улицах. В наиболее сложных местах владельцы предусмотрительно складывали зеркала, чтобы проходящий по расписанию автобус «голубой линии» мог проскочить, не собрав машины в жестяной колобок. Как они утром разъезжались?

Второе: трупный запах.

— Ехал грека…

Началось! Увы, но, похоже, полицай Маркос в чём-то был прав: не единственный, но основной удар пришёлся именно по грекам. Запах ещё слабый, завтра будет гораздо хуже. Страшно представить — все эти ряды уютненьких домиков наполнены трупами хозяев…

–…через реку.

Нет, здесь жить нельзя. Надо «через реку».

Время ожидания прошло, я выждал ещё чуть-чуть, пунктуальность — не самая сильная сторона аборигенов. Достаточно вспомнить слова Даррелла об пунктуальности корфиотов: «Слово «завтра» могло означать все что угодно: полтора часа, две недели, два месяца или вообще никогда».

Решив больше никогда не возвращаться в чёртов «Холидей», я подъехал к соседнему отелю «Арити», стоящему напротив выезда, у дороги.

Здесь двери в холл тоже были распахнуты настежь. Через высокие, почти во всю стену стеклянные панели движения на первом этаже не заметно. Кинув тесак в оранжевую пляжную сумку, взятую одномоментно с футболкой, вальяжным туристом вошёл внутрь. Одет, правда, уже несколько иначе. Разумней. Просторные лёгкие джинсы, бежевая футболка, ремень, поясная сумка, кепка, кроссовки.

— Хай! — тут же донеслось из-за стойки.

Что-то я устал уже сегодня удивляться.

— Хай! Могу я воспользоваться вашим телефоном?

— Нет проблем, мистер, пожалуйста, — грустным голосом молвила немолодая женщина за стойкой. — Я вам поставлю поудобней. Вот так.

Господи, эта-то почему не смылась… Тоже друга ждёт?

— Жду распоряжений управляющего, — ответила она, будто прочитав мои мысли. — Должен же он когда-нибудь сюда подъехать!

Я лишь головой покачал. Жди.

Редкой дисциплинированности гречанка. Не выполнить наказ хозяина по присмотру за вверенным имуществом для неё означает то же самое, что и отказ Красной Шапочки нести пирожки бабушке. Или она не гречанка? Здесь и сербы работают, и македонцы… Вероятно, так и есть, это что-то объясняет.

Лейтенант взял трубку после третьего сигнала, мы сразу перешли на «ты». Сначала я доложил об обстановке в Канони: что видел, как хоронил, Маркос даже что-то записывал. Потом начал рассказывать он.

Итак, паром на Бари ушёл благополучно. Ну и слава богу, пусть тебе, Глебка, повезёт в пути и после!

Сначала я спросил о ситуации в столице, пояснив, что хотел бы наведаться в кое-какие магазины. Столь откровенное признание в мародёрских планах полицейского ничуть не смутило — мужик прекрасно понимает, что живые должны иметь ресурс.

— Не самая лучшая идея, Гош. Чтобы было понятно, скажу: весь оставшийся личный состав полиции переведён в здание управления порта. В центре находиться невозможно.

Ясно. Я вспомнил это небольшое здание, там рядом находятся кассы, где и покупают билеты на паромы. Правильное решение, жилья поблизости нет. И всё продувается.

— Не ожидается ли паром в Россию? Или авиарейс? — на всякий случай спросил я, понимая, что звучит это глупо. Должен был спросить!

— Никаких шансов, — сразу отрезал лейтенант. — Полоса не работает, ты же сам всё видел! Да и летать некому. В принципе, ты можешь пробраться к нам. Адекватные люди здесь нужны. Очень нужны, всех собираем, кого можем! Только учти, по набережной пройти уже не получится, теперь только через город. И это определённый риск.

— А что там, на набережной?

— Авария, как мне только что доложили, дорога перегорожена, растаскивать некому.

— Патрульные?

— Нет, никого не посылал. Некого посылать, люди и здесь нужны.

Сколько их там осталось? Десять? Пять? Жуть! Работают парни из последних сил и ждут, когда им с воздуха добавят. Что ж, значит, Керкира для меня пока закрыта, не вижу необходимости ломиться в самый центр кошмара.

— Ещё какие-то вопросы, Гош?

Главный для меня вопрос — о варианте бегства в континентальную часть Греции — для обстоятельного ответа потребовал немало времени. Оказалось, не всё так просто!

— У нас есть радиосвязь с коллегами. Пока есть, так что информацию получаем. Дело в том, что правительства в Афинах…

Я благоразумно смолчал.

–…больше нет.

— Как так?!

— Власть в столице захватили оппозиционеры, но удержаться они не смогли, уже через несколько часов здание заняли представители анархистов. Чуть позже к борьбе подключились крупные криминальные группировки. Людей мало у всех, а вот оружия всегда было много. Как и глупости в головах! Так что в Афинах идёт самая настоящая война.

— Подожди, Маркос, какое оружие? — засомневался я. — Мне показалось, что Греция — самая невооружённая страна!

— Да? Что касается легального оружия, так и есть. А вот с нелегальным дело обстоит гораздо хуже. Чёрт возьми, да мы только и занимались отслеживанием! — Чувствовалось, что на больную мозоль я таки наступил. — Совсем недавно накрыли очередной канал поставки автоматов Калашникова через Албанию! Новенькое придумали, использовали фуры для перевозки коров! Коллеги не столь тщательно осматривают машины с животными — запах, грязь в фургонах… Сколько успели протащить, неясно. Сейчас в Афинах очень много нелегальных складов, с которых оружие продается поштучно и мелким оптом.

— Ты это серьёзно?

— Серьёзно? Складные автоматы идут по цене от 1200 до 1500 евро! Обычные «Калашниковы» с круглыми магазинами на сотню патронов, которые используются в полиции, уходят по тысяче! По всей Греции — более полумиллиона «Калашниковых»! Преступные группировки Афин всегда хорошо вооружены, даже при мелком ограблении берут на дело целый арсенал! И ситуация не меняется, это как борьба с мифическим спрутом: одно щупальце отрубаешь — на смену вырастает десять! Это на Корфу всё тихо! На континенте сейчас творится вакханалия! Так что я бы не советовал прорываться на автомобиле.

Вот же задница! А что тогда творится в Румынии? А на Украине, если я попаду в район Одессы? Про Крым и думать не хочется, там уже вполне могут хозяйничать турки. Бр-рр… И блокированный с суши Севастополь. Нет, надо думать тщательней! В Азовское море и к Таганрогу?

Поговорили ещё немного, Маркос напомнил о своём предложении, продиктовал частоту. Неплохо бы обзавестись хорошей рацией! Я, в свою очередь, пообещал, что, как только подберу подходящее логово, сразу постараюсь выйти на связь. Об оружии даже не заикался. Ясно, какой последует ответ: «Заходи в штат и получай!»

Что ж, будем добывать сами.

Положив трубку, я поблагодарил дисциплинированную работницу «Арити» и без всякого такта сказал ей в лоб:

— Не ждите вы хозяина, мадам… Его больше нет. Ищите другое решение.

Вышел на улицу.

Светло-жёлтая «Панда» преданно смотрела на меня глазами-фарами.

— Грека дёрнул через реку, — объявил я ей. — А продавал он всем, между прочим, ореку… Вот орешки мы и поедем искать. Пригодные для выживания. Добро?

Мигнуть фарами и звякнуть сигналом автомобиль не мог, поэтому согласился молча.