Путь скульптора Владимира Егорова

Вадим Гривский

Эта книга о жизни и творчестве скульптора В. Е. Егорова, его выставочных произведениях и монументах, исканиях и встречах, проблемах, достижениях.

Глава 1. Детство, школа

Владимир Егоров родился воскресным днём 24 апреля 1927 года в Поволжье — в селе Гривки Салтыковского района Саратовской области третьим ребёнком и единственным сыном в семье Егора Михайловича Егорова, 1887 года рождения, столяра и бригадира плотников мастера на все руки. Остроумный и весёлый, сероглазый худощавый Егор был любим всей округой. Всегда бескорыстно придёт на помощь, поддержит делом и добрым словом. В германскую брат его Иван (младше на три года) храбро воевал, но попал в плен, и Егор тянул на себе и семью Ивана. Немцы трижды от них бежавшему и трижды пойманному русскому солдату объяснили внятно: еще раз сбежишь и поймаем — расстреляем. Но солдат бежал опять, четвёртая попытка удалась. Вернулся на радость семье и односельчанам. И сестре своей Анне, 1900 года рождения (позже в замужестве — Аринушкина), Егор тоже помогал. Он хорошо разбирался в технике, а вышивал гладью, валял валенки и вязал варежки — лучше всех. «Женщин до валенок и вязания хорошо б вообще не допускать, это мужское дело», — c добрым юмором говорил Егор Михайлович. Он мастерил, конечно же бесплатно, детские игрушки и был обожаем детворой. Дядя Егор, можно сказать, был их кумиром. Егор Михайлыч, поволжский крестьянин-середняк, был местным самоучкой-философом, к которому тянулись люди. Шли вечером поговорить, попросить совета или конкретной помощи. А ещё Егор обладал хорошим певческим голосом и слухом, отлично рисовал. Первые впечатления от рисования и лепки к сыну Володе пришли от отца. Мать будущего скульптора — Дарья Герасимовна, урождённая в 1893 г. Гришина, светлая, голубоглазая, тоже положительная, но не такая весёлая, как её муж, была тоже из тех мест. «Кум Семён, кума Наталья, кум Герасим, кума Дарья», — присловье какое — то тогдашнее. Говорили, что она хоть и крестьянка, но когда-то её предки были казаками, причём довольно родовитыми, авторитетными. Может быть это были даже культовые с 18 века в тех и окрестных краях казаки и землеустроители Сохинов и Саблин.

Гривки

На три года старше Володи были похожая на мать сестра Мария и на два года старше — похожая на отца Полина. До этого в семье Егоровых была ещё до этих детей дочка, Таня вроде бы. В далеком двадцать втором, когда в Поволжье разразился сильный голод, Егор Михайлович уехал на заработки и привёз домой мешок сухарей. Десятилетней Танюше с голоду они показались удивительно вкусны, она забралась на чердак и наелась вдоволь. Измученный голодом организм ребёнка не выдержал, Таня умерла. Поэтому когда в тридцать третьем из-за засухи в Саратовщине начался ещё более сильный голод, Егор Михайлович во избежание новой трагедии в своей семье попрощался с братом и сестрой, забрал жену и детей и отправился в сторону Москвы. Новое пристанище семья Егоровых нашла под самой Москвой вблизи Тёплого Стана, в посёлке Коммунарка. Некогда селенье Фитарёво. А в тридцатые — образцовое хозяйство ближнего Подмосковья. В наше время уж несколько лет как Коммунарка в черте Москвы, строятся огромные жилые массивы, действует известный медицинский центр и сюда-отсюда метро ходит.

Только зарождавшееся животноводческое, птицеводческое, овощеводческое агрохозяйство — совхоз «Коммунарка» — основанное в двадцатые Ф. Дзержинским для обустройства детской Коммуны и снабжения продуктами жителей Москвы, быстро развивалось.

Егор Михайлович Егоров

Насчет дачи там Г. Ягоды народ не знал — объект был секретным, но что совхозом курировал наркомат внутренних дел было хорошо известно. Егора Михайловича бригадиром плотников руководители совхоза взяли с удовольствием. И Дарье Герасимовне в здешнем лесничестве нашлась работа по душе — растить деревья, делать им прививки. Получили нехитрое жильё, без удобств, конечно. Мария, Полина и Володя пошли в школу. Жизнь понемногу налаживалась. Новый 1934-й год встречали весело, с песнями и хороводом вокруг ёлки, хотя и почти подпольно. Тогда новогодняя ёлка ещё считалась «поповским пережитком». А Мария уже была пионеркой. Только через пару лет под беззаветным натиском на кремлевских сотоварищей со стороны секретаря ЦК ВКП (б) Павла Постышева ёлка вернулась в дома наших людей.

Весной тридцать четвёртого стряслась в семье большая беда. Отец с маленьким Володей пошли в баню и разгорячённые возвращались назад. Переправляясь через ручей, Егор Михайлович взял сынишку на руки, да подскользнулся на наледи и оба рухнули в ледяную воду. Пока шли до дому, сильный ветер обжигал до костей. Дарья Герасимовна с дочерьми не отходили от постелей слегших с воспалением лёгких Егора Михайловича и Володеньки. Думали, мальчик не выживет. Выжил, а вот Егор Михайлович умер, не дожив до сорока семи лет. Мать как могла поднимала троих детей. Но без мужа стало тяжко. И так без накоплений на новом месте жили, а тут лютая бедность одолевала. Володе иногда в холода и сырость неделями было нечего надеть в школу. Но выкарабкивались что было сил…

В школе Володе повезло с учителями — молодой первой учительницей Лидией Семёновной Адамовой и учителем рисования и физкультуры Виктором Николаевичем Кесаревым. Жаль иногда, поначалу особенно, приходилось школу пропускать — было нечего надеть, такая незадача. Всей семьёй участвовали в создании Липового парка. На выходные иногда мать возила Марию, Полину и Вову в Москву, знакомились с Третьяковкой и Музеем изобразительных искусств имени Пушкина. Вот картина «Дети, бегущие от грозы» запомнилась всей семье, сами не раз так бегали. Автор — художник Маковский Константин Егорович. И брат его прекрасные картины написал. Владимиром Егоровичем звали. Ого, Володькин тезка. Вот тогда в душе хорошо рисовавшего Володьки и проснулась дерзкая мечта стать художником, скульптором. Пименов, Антокольский, Волнухин… Позже Володя оборудовал себе место для рисования и лепки в сарае рядом с домом, не столько для острастки кого-либо, сколько для хохмы привязывая к двери сарая большую сердитую дворнягу. Лучшим другом был одноклассник Сашка, по прозвищу Колчак, поскольку в играх в войнушку всегда был белым. Кино — «Семеро смелых», «Чапаев», «Волга-Волга», «Цирк», фильмы Чаплина и другие — смотрели в местном клубе, пробираясь по другую сторону полотна экрана.

В футбол бегали играть во Вторые Горки (Горки-2) с мальчишками постарше, сыновьями…членов тогдашнего Политбюро во главе с самым старшим рыжим Васькой Сталиным. Играли и Микоянчики. Васька наглый, смелый, но не от осознания себя сыном божьим, а просто вот таким он уродился. Как-то во время очередной игры Сталин-младший поставил девятилетнего салагу Володьку Художника на ворота. Тот защищал ворота хорошо, но по малолетству пропустил в конце игры обидный гол. Васька пришёл в ярость и влепил Володьке пенделя под зад. Тогда разозлился Володька и, отбежав в сторонку, во всю глотку заорал на Ваську: «Рыыжиий». Дружок Сашка Колчак, крепыш, играл тогда против них. Васька, юноша почти, команды составил так, чтобы пацаньё по возрасту и силам друг друга уравновешивали, хоть примерно. В общем, вот так обычные коммунарские мальчишки и дети И. В. Сталина, А. И. Микояна и других высших персон СССР в футбол играли. Сталин против Колчака.)

Первые дни начала войны запомнились с фотографической четкостью. На поселковом собрании кто-то из президиума начал свою горячую речь так: «Товарищи, друзья! Напали на нас аж с трёх сторон. Гитлер, немец и… германец!..» Мальчишки войны не боялись. Наоборот…обрадовались. У Володьки новая рогатка на красной резине, мощно пломбами свинцовыми стреляет и новый поджиг. Держись, немчура. На войну по малолетству, однако, не взяли. Володька оформлял пожарную часть, в годы войны работал в совхозе, в том числе почти как истый ковбой объезжал лошадей. Многие годы спустя на Кубе под овации кубинцев и русских обуздал местного кубинского чёрта-мустанга! На фронт по возрасту не взяли. Но события развивались жёстко. Немцы уже в Апрелевке…

В эвакуации вновь оказались в родном Поволжье в районе Энгельса. По дороге чуть не погибли под бомбёжкой. Попросились, идя через одну деревню, в дом на ночлег. Но хозяева дома их не пустили. Пошли куда подальше, на окраину деревни. Их приютили, от усталости спали крепко. Наутро узнали, что ночью была бомбёжка. От дома, куда их не пустили, осталась дымящаяся воронка. Как говорится, иногда и впрямь не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Работал Вова, его мать и сёстры, как и вся страна, почти круглые сутки. Дети войны… поэтому взрослели быстро. В эвакуации в районе г. Энгельса их поселили в казарменного типа бараки, неожиданно чистые, большое помещение разгородили верёвками, навесив на них простыни, разные тряпки. И украинцы были здесь, как дивно их женщины иногда вечерами пели, душа улетала!