Архаров. Исторический роман

Вадим Голубев

«Великая книга, читающаяся запоем. Требуется продолжение. Не все события, описанные в романе, имеют историческое подтверждение. Однако, нет подтверждения того, что этих событий не было», – Николай Трапезников, историк.«Роман явно удался. Отличный язык, прекрасный сюжет. Благодарю автора за прекрасную работу», – Виталий Малхасянц, писатель-романист.

Глава 3

За собраниями заговорщиков, быстро перетекавшими в попойки, пролетела пара недель. Затем приехали Прасковья Ивановна с Машенькой. Архаров встретил их у городской заставы. Показал кучеру, как проехать к небольшому домику двоюродной сестры помещицы — вдовы статского советника Агафьи Еропкиной.

— Мы у тебя, Агафьюшка, ненадолго задержимся, — молвила троекратно расцеловавшись с родственницей, Прасковья Ивановна. — Пока свой дом не купим, поживем, коли позволишь…

— Хоть год живите, сестрица! — ответила Еропкина. — Только не обессудьте на нашу тесноту. Муж мой покойный, Гаврила Сергеевич, взяток не брал, казну не крал. Ну а с трудов праведных не наживешь палат каменных.

— В тесноте, да не в обиде, Агафьюшка! Девки-служанки у тебя в людской поживут, а мужики и на дворе ночевать могут — уже тепло! Тебя, Николенька, — повернулась Прасковья Ивановна к Архарову. — Попрошу помочь подыскать нам дом. Машенька — невеста на выданье. Ей в приданое хороший дом нужен, с колоннами и садом. За деньгами я не постою! И еще — нам нужно попасть во дворец, на куртаг к государю императору.

Архаров не успел ответить. В гостиную, где шла беседа, втерся денщик Алексея Орлова.

— Так, что его благородие господина прапорщика сержант Алексей Григорьевич Орлов приглашает незамедлительно прибыть!

— С каких это пор сержант командует офицером? — нахмурилась Прасковья Ивановна.

— Дело большой государственной важности. Я сам сказал сержанту, где меня найти, — ответил Николай. — Кстати, у него я встречусь с персонами, приближенными к императорскому двору. Попрошу их представить вас государю.

В сенях Машенька прижалась к Архарову, покрыла его лицо поцелуями.

— Люблю, люблю! — страстно шептала она. — Маменька хочет выдать меня за знатного человека. Мне никто, кроме тебя, не нужен! Ты — моя любовь, моя отрада! Придумай что-нибудь!

— Обязательно придумаю, солнышко мое! — Николай прижал ручки девушки к губам. — На этих днях могут произойти великие события. Может так случиться, что сама Прасковья Ивановна пожелает в зятья только меня. Но сейчас прости, любимая! Долг зовет. Не знаю, скоро ли мы свидимся, — крепко поцеловал Машеньку в губы Архаров.

— Машенька! Куда ты запропастилась? — раздался из гостиной недовольный голос Прасковьи Ивановны.

— Иду, маменька! — еще раз поцеловала девушка любимого.

К удивлению Архарова заговорщики не пили. С ними говорил близкий к Екатерине человек — Никита Петрович Панин.

— Дурак наш последние мозги растерял. Подписал указ, чтобы священники с диаконами сбрили бороды и отныне носили пасторскую одежду. Потребовал, чтобы из храмов божьих убрали православные иконы…

— Удавить Дурака мало! — вырвалось у простодушного Архарова.

— Мы — люди просвещенные, — с улыбкой ответил Панин. — Когда скинем Дурака, вышлем его назад, в Германию. А сейчас надо спасать царицу. Чёртушка одержим идеей постричь ее в монахини. Сегодня ломился к государыне в покои. Шпагой исколол все двери. Потом устал, как всегда, когда пьяный, обоссался и уехал в Ораниенбаум. Императрица же Екатерина Алексеевна пребывает сейчас в Петергофе. Ее надобно оттуда вывезти…

— Я с Архаровым знаю, как обойти посты, — поднялся Алексей Орлов. — Мы вывезем государыню.

— Мы, господа офицеры, расходимся по полкам, поднимать солдат! Часть из нас арестовывает царских приспешников в Питере, другая часть, во главе со мной направляется в Ораниенбаум свергать Дурака.

— Господа, — обратился Панин к Алексею Орлову и Архарову. — Возьмите мою карету. Я как воспитатель престолонаследника имею право въезда во все императорские дворцы в любое время. Кучер знает, куда подогнать экипаж.

— Ну а мы знаем расположение покоев и сможем незаметно вывести императрицу из дворца.

Лишь под утро Орлов с Архаровым достигли Петергофа. Кучер направил тройку по неприметной дороге у лютеранского кладбища. По ней с конюшен подгоняли кареты ко дворцу. Около всегда распахнутых ворот дежурила шестерка вечно хмельных голштинцев.

— Куда в столь ранний час? — покачиваясь, подошел к карете сержант.

— Ткни нос в герб, морда немецкая! Никита Петрович Панин — воспитатель престолонаследника пожаловал. Ему дозволено пребывание во дворце в любое время дня и ночи, — дерзко ответил кучер и тут же протянул сержанту штоф водки. — Это вам, служивые, за беспокойство.

— О, водка! Гут! — принял выпивку сержант и махнул рукой солдатам, чтобы пропустили.

Уже у черного входа Архаров спросил кучера:

— Что же ты, братец, нас повез через посты? Мы знаем, как попасть во дворец в обход!

— Тут я карету прямо к дверям подогнал. А так пришлось бы государыне по парку, по росе шагать. Да и цесаревича Павла Петровича на руках донести до кареты легче. У дверей мой свояк — дворцовый гайдук сегодня дежурит. Он вас пропустит. Я же с лошадьми останусь. За немчуру-часовых не извольте беспокоиться: моей водочки выпьют — до полудня проспят!

Пропущенные гайдуком Орлов и Архаров быстро нашли покои Екатерины. В гостиной перед спальней, развалившись в креслах, потягивали вино двое офицеров-голштинцев.

— Куда? — пьяно икнув, преградил путь к спальне немец. — Никого пускать не велено. Самим императором…

— Отчего такие строгости? — оценивая противников спросил Орлов.

— Оттого что Катька — уже не царица. Утром ее постригут в монахини. Новая государыня у России будет. Елизавета Романовна Воронцова! — презрительно зевнул офицер.

— У меня приказ от императора! — нагло соврав, полез за пазуху Орлов. — Сейчас достану пакет. Куда он запропастился?

Внезапно Алексей широко раскинул руки, схватил немцев за шиворот, стукнул их лбами и швырнул в разные стороны. Потеряв от мощного удара сознание, голштинцы грохнулись на пол.

— Архаров! Присмотри за ними! — шепнул сержант и заскребся в двери спальни. — Государыня, откройте! Это я — Алёша Орлов.

Несмотря на ранний час, Екатерина была одета. В ее постели спал маленький Павел. Сонного ребенка завернули в одеяло и направились к выходу. Один из голштинцев начал приходить в себя. Он стоял на четвереньках и, мыча, крутил головой. Орлов дал ему крепкого пинка, от которого немец влетел головой в камин и затих.

— Тихо! — застыл у дверей Архаров. — Двое сюда идут, говорят по-немецки.

— Говорят, что слышали шум, надлежит проверить: не пытаюсь ли я сбежать, — перевела Екатерина.

— Ваше величество! — подал царице спящего ребенка Архаров.

Освободив руки, он распахнул двери. На пороге стояли два офицера. Один с пистолетом в руке, другой со шпагой. Николай бросился на ближайшего к нему. Родовым приемом Архаровых, передаваемым из поколения в поколение, он вывернул руку голштинца, выхватил из нее пистолет и ударил им противника по темечку. Хуже пришлось Орлову. Тот не успел достать оружие. Его противник нанес удар шпагой. Алексей схватил подвернувшееся под руку полу-кресло и прикрылся им. Клинок застрял в обивке. Орлов подтянул к себе немца пытавшегося освободить оружие и ударил его ногой в живот. Подскочивший Архаров добил дежурного, стукнув рукоятью пистолета по голове. Выйдя через черный ход, императрица с цесаревичем и офицерами села в карету. Дворцовый гайдук заскочил на запятки, шепнув Орлову, что теперь ему нельзя оставаться в Петергофе.

На выезде у ворот качались трое пьяных голштинцев. Еще трое храпели чуть поодаль.

— Стой! Почему так рано уезжаете? Зачем гайдук на запятках? — остановил сержант. — Хочу осмотреть карету!

— Тебе же сказано, черт нерусский, что Никита Петрович Панин едет, — остановил лошадей кучер.

— Откройте! — стукнул в дверь сержант и рухнул от удара в лоб, нанесенного Архаровым.

Николай выпрыгнул из кареты, прокатился по траве, ударил ногами голштинца, вскинувшего ружье, свалил его. Оседлав противника, он нанес несколько мощных ударов по лицу. Рядом Орлов увернулся от направленного на него протазана, перехватил руки немца и бросил его через голову. Затем ударил сидящего врага коленом в шею.

— Болван! — сказал Алексей кучеру, когда все было кончено. — Зачем остановил? Давить их следовало!

— Что я, барин, душегуб какой? — ответил кучер. — Они — солдаты: люди подневольные. А если, что натворили — на то есть суд Божий и суд военный!

— Вот тебе, Алёша, достойный ответ простого русского человека! — впервые улыбнулась императрица.

Архаров взял на руки так и не проснувшегося Павла. Екатерина уткнулась в плечо Орлова, нежно поглаживая его по щеке. Временами государыня целовала Алексея. Архаров же предпочел прикидываться при этом спящим, помня солдатскую присказку, что чем меньше знаешь, тем лучше спишь.