Волк с планеты Земля (трилогия)

Вадим Витальевич Тарасенко, 2014

Офицер спецназа ГРУ Андрей Кедров волею судеб оказывается за сотни тысяч световых лет от Земли, где принимает участие в противостоянии двух могучих космических цивилизаций. О гиперпространственных прыжках на звездолетах, звездных войнах, хитроумных дворцовых интригах и других невероятных приключениях российского офицера на далеких планетах, о любви, ненависти и дружбе читайте в трилогии: «Волк с планеты земля», «Ненависть Волка» и «Прыжок Волка».

Глава 11

Небольшое помещение камеры стало еще больше невыносимо. Несколько раз за ночь Андрей вскакивал с койки, стоял несколько секунд и вновь садился обратно.

— Волнуешься? — сокамерник Андрея Бахруд Бранул сел рядом.

— Волнуюсь. Боюсь, что там, — неопределенный жест рукой куда-то вверх, — в высших эшелонах власти кроков что-то не срастется и Сарб отменит операцию.

— А если Сарб перехитрит наших и они отдадут назад Эльдурей?

— Так что мне делать? Отказаться?

— Не знаю, — после долгой паузы произнес Бахруд.

— А ты попробуй себя поставить на мое место.

— Я бы не согласился, — ответ последовал немедленно.

«Вот о чем говорил Сарб. Любой чел отвергнет любое предложение любого крока о сотрудничестве. Так как будет уверен, что это подвох».

— Ну ты бы просто сообщил, переданную тобой информацию и все. А уже твое начальство решало бы, правда это или ложь.

— Я бы сразу им сказал, что это ложь! Крокам никогда нельзя верить! Я бы лучше вообще промолчал! — Бахруд Бранул распалялся все больше. — Неужели ты не понимаешь, не чувствуешь, что с кроками нельзя договориться. Их просто надо уничтожать!

«Да, Господь явно переусердствовал, создавая одновременно и кроков, и челов. В своей неприязни они и всю Вселенную к черту разнесут», — землянин смотрел на взволнованного Бахруда.

— А ты собираешься им помогать! Ты не чел! — сокамерник Андрея вскочил с его койки и с размаху повалился на свою.

«Действительно, а почему я не испытываю такой ненависти у крокам? — Андрей вспомнил свои размышления по этому поводу в первую ночь, проведенную в плену у кроков. Тогда он только отметил этот факт — особой ненависти к крокам он не испытывает. В ту ночь он объяснил это тем, что он просто мало время контактировал с кроками, и дисгармония между его биополем и кроковским не успела «вызреть». — Но прошла уже неделя. Тоже времени недостаточно. Или тут что-то другое? Может мое биополе не так сильно конфликтует с кроковским биополем? Или вообще не конфликтует? А как же направление вращения спирали ДНК? Ничего не пойму».

— Послушай, Бахруд. Вот объясни мне… — он увидел, что тот демонстративно на койке повернулся к нему спиной.

«Ну и черт с тобой, — разозлился землянин, — в конце концов, моя Родина — Земля, а не какой-то Союз Свободных Цивилизаций, удаленный от нас сотни тысяч световых лет, — Андрей зевнул, — пора спать. Тут уже до подъема остался с гулькин нос. Часа три-четыре. А ведь завтра, вернее сегодня, мне предстоит запомнить кучу ничего не значащих для меня цифр.

«Господи, ну почему, если крупный политический деятель, так обязательно или неврастеник, или вообще полное дерьмо», — бригадный генерал Сарб, откинувшись на спинку кресла, смотрел на нервно меряющего шагами кабинет Харка.

— Генерал, Вы же понимаете, что если это штучки Ваших людей, то все предварительные договоренности между нами аннулируются.

— Господин Харк, я уже несколько раз Вам сказал, что это работа не моих людей. Поверьте, если бы работали мои люди, то уважаемая госпожа Лам не находилась бы в Вашем доме.

— Мне это уже говорила Васса, — нервно вскричал политик, — но кто, кроме Вас мог попытаться сделать это?

— Я всегда говорил, что госпожа Лам чрезвычайно умная женщина. И только что лишний раз в этом убедился. А относительно того, кто это мог сделать… Ну, назову навскидку несколько возможных адресов. Во-первых, Свил. У Верховного адмирала есть несколько весьма неплохо подготовленных примерно для таких дел подразделений. Например «Вепри» — специальный отряд для захвата космопортов противника. Я как-то раз присутствовал на их учениях — впечатляет. Ребята на индивидуальных космопланерах могут влететь прямо в окно здания, попутно перестреляв все живое, что встретиться на их пути. И это при перегрузках, в пятеро превышающих их вес. Во-вторых, министерство внутренних дел. У генерала Круппи тоже есть ребята, шустрые для подобных дел. В-третьих, управление собственной охраны Президента. Правда, их больше натаскивают на спасение, но по сути, что спасение человека, что похищение — весьма сходные операции. Еще парочку назвать?

— Не надо, убедили, — Харк перестал расхаживать по кабинету и присел в кресло, напротив генерала. — Ничего, придет время и Норк и за это ответит.

— И мне кажется, пришло время начать работу, гарантирующую исполнения Вашего желания.

— Да… вы правы, пора начинать, — Харк несколько раз утвердительно покачал головой из стороны в сторону. — Но только строго соблюдая все наши договоренности! — тут же вскричал он.

«Надо бы ребят наградить. Хорошо подогрели Харка. Теперь он, чтобы устранить Норка, готов на что угодно».

— Ну естественно!

— Хорошо, тогда пойдемте, я специально для этого приготовил помещение.

— Один момент, я сейчас распоряжусь, чтобы сюда доставили этого чела и необходимое оборудование, — с этими словами начальник Управления государственной безопасности дотронулся до браслета часов на запястье. — Вот теперь можем идти.

Но генерал не успел сделать и шагу, как часы на руке коротко пискнули.

— Простите, господин Харк, — меня хочет видеть мой адъютант.

— Пусть войдет, — политик пожал плечами, — на данном этапе мы, по-моему, все обговорили.

— Вы совершенно правы.

Дверь открылась, едва генерал успел договорить фразу. Скорым шагом адъютант приблизился к Сарбу. В руках его был телефон.

— Срочное сообщение, господин генерал.

Противник, как-то неуловимо проскользнув между руками Кедрова, вцепился тому в горло. В шее даже что-то хрустнуло.

«Что за черт! В спарринге запрещено душить. Вот пожалуюсь инструктору, — Андрей схватил нападавшего за руки и крутанул их, как учили в институте.

Хватка чуть ослабла. Воспользовавшись этим обороняющийся, что есть силы, ударил противника сдвоенными коленями в живот и одновременно толкнул в бок правым плечом. Не удержавшись, нападающий отлетел в сторону.

— Ты что с ума сошел!? — успел крикнуть Андрей и тут же едва успел сблокировать направленный ему в грудь удар головой. От резкого движения по шее разлилась нестерпимая боль.

Еще раз отлетев, противник вновь кидается на Кедрова.

— Ты никуда не полетишь! Не дам!

Превозмогая боль, Андрей обманным движением отклонился влево и что есть силы рубанул нападавшего по шее, под скулу. Захрипев, тот ничком упал на пол. Вспыхнул яркий свет и реальность ворвалась в мозг землянина вместе с вбегающими в камеру кроками.

На полу, подогнув под себя ноги, лежал Бахруд. Рядом с ним валялась, скинутая с койки подушка Андрея.

— Что здесь произошло? — один из охранников смотрел на Андрея, второй наклонился над лежащим Бахрудом.

Землянин почувствовал, что его тюремный комбинезон как будто закаменел, и он не может даже шевельнуться в нем.

«Я так и знал. Посылается сигнал и комбинезон становится типа смирительной рубашки, только намного эффективней, — Кедрову неожиданно вспомнился фильм «Кавказская пленница», когда Шурик дергался в смирительной рубашке, — тут бы он так не подергался», — он даже улыбнулся, но тут резкая боль в шее заставила его скривиться от боли.

Охранники что-то покаркали между собой. «Ошейник» Андрея молчал.

«Отключили».

В камеру вошел еще один крок. Судя по форме — не полностью черная, а с серебристыми вставками на руках и ногах, он был не рядовой охранник. Оглядев камеру, он обратился к Андрею:

— Как Вы себя чувствуете?

— Шея, — землянин дотронулся до нее рукой и вновь скривился от боли.

— Он Вас пытался задушить? — кивок на лежащего Бахруда.

— Не знаю, я спал и….

— Ясно, — перебил землянина крок. — Идти можете?

— Вроде бы.

Вошедший крок вытянул из кармана что-то, похожее на телефон, и сказал в него несколько фраз. Через несколько минут в камере появился человек в красном халате.

«Врач», — Андрей вспомнил свой первый допрос у кроков и не ошибся.

В руках у врача появился предмет, отдаленно напоминающий пистолет. Этот «пистолет» крок навел на Бахруда. Кедров даже на мгновение испугался, думая, что тот сейчас пристрелит его сокамерника. Но волнения были напрасны. «Пистолет» оказался диагностическим прибором, на небольшом экране которого появились какие-то значки. Врач что-то сказал человеку с серебристыми полосками и навел «пистолет» на Андрея. Секундная пауза:

— Вы можете поворачивать шеей? — участливо, насколько это возможно «каркая», спросил врач.

— Не очень.

Врач сказал несколько слов главному охраннику. Тот в ответ разразился длинной раздраженной фразой. Кроковский эскулап испуганно вздрогнул и неожиданно быстрым движением, прислонил «пистолет» к шее Андрея. Легкий укол и боль тут же прошла.

Кедрова отвели в какую-то комнату, уложили на что-то похожее на кушетку. Около землянина уже хлопотало несколько кроков в красных комбинезонах. Из ниши в стене на штанге выдвинулась полупрозрачная сфера и, секунду помедлив, словно раздумывая лечить чела или нет, надвинулась на голову Андрея. Вновь несколько уколов, затем человек почувствовал, как шею со всех сторон начали обрызгивать какой-то холодной жидкостью. Минута, другая и колпак вновь спрятался в нише.

— Вставайте, — над ним наклонился один из врачей.

Андрей осторожно встал с кушетки.

— Покрутите головой, — тут же последовала другая команда.

Кедров выполнил указание.

— Ничего не беспокоит.

«Ну прямо как на приеме у институтского врача».

— Нет.

Было видно, как кроки облегченно вздохнули. Андрей осторожно дотронулся до шеи. На ней было что-то вроде мягкого бинта.

— Чел, находившийся с Вами в одной камере сильно ударил Вас по шее, когда пробовал удушить. Произошло смещение одного из шейных позвонков, — «ошейник», спрятанный под «бинтом» бесстрастно перевел слова кроковского врача.

«А ведь я мог вполне погибнуть от руки чела. И стоило для этого лететь за сотни тысяч световых лет? На Земле людей с левосторонней ДНК — каждый первый. Да, я раньше думал, что религиозные противоречия самые непримиримые. Оказалось, нет. Оказывается, есть более фундаментальные противоречия, противоречия на уровне не психики, а генов. Вот только почему я так терпимо отношусь к крокам? Почему?», — когда через полчаса кроки засуетившись, впихнули его в флайер, землянин всю дорогу пытался найти ответ на этот вопрос.

* * *

— Что-то случилось, господин генерал? — Харк обеспокоено смотрел на Сарба.

— Да нет, все в порядке, — начальник Управления Государственной безопасности отдал телефон адъютанту, — просто несколько людей могут лишиться своих званий. Пустяки. Пройдемте, господин Харк, сюда скоро привезут этого чела. И не успеет еще взойти Парма, он вновь будет у меня в подвале.

В помещение, куда привели Андрея Кедрова, не было окон. По крайней мере даже намека на какие-то жалюзи, закрывающие окна, он не увидел. Да и вообще, особой мебели тоже не было. Небольшой стол, три кресла, стоящие у противоположной от входа стены и все. Два из них были заняты. В одном из кресел землянин узнал Сарба. Другой, среднего роста, полноватый мужчина со светло-русыми волосами, Андрею знаком не был.

«Лидер оппозиции Харк, возможный будущий Президент», — тут же догадался он.

Увидев Кедрова, мужчины встали из кресел, и подошли к нему. Сарб сделал властный жест рукой и двое охранников, сопровождавших Андрея, мгновенно исчезли.

Было видно, что русоволосый нервничает и, не зная куда деть руки, постоянно теребит их друг о друга. Землянин решил помочь известному кроковскому политику.

— Андрей Кедров, лейтенант Воздушно-десантных войск России, — представился он и протянул руку для приветствия.

Крок от неожиданности отшатнулся и сделал шаг назад. Затем, сконфузившись своей невольной реакции, взял себя в руки и энергично протянул свою руку.

— О'Санни Харк… председатель партии «Справедливость и порядок».

Крок и чел пожали друг другу руки. Скосив глаза, Андрей увидел, что генерал Сарб улыбается. И неожиданно, эта улыбка показалась землянину симпатичной.

«Нет, что-то тут не так. Мне точно кроки не кажутся омерзительными и я, например, просто того, что это крок, ему в глотку не вцеплюсь».

— Ну что, господа, приступим. У нас не так уж и много времени, — Сарб выразительно взглянул на часы.

— Да, конечно, — поспешно согласился Харк.

Генерал жестом руки указал Андрею на кресла:

— Садись в среднее.

Кроки сели по обе стороны от землянина.

— Смотри прямо перед собой. А мы тут с господином Харком немножко поговорим, — И Сарб, неожиданно, вполне по земному, подмигнул Кедрову. — Прошу, господин Харк, вам слово.

Но то, что начал говорить политик, Андрей не понял. Его «ошейник» переводить перестал.

«Ясно, не для моих ушей».

Между тем, «карканье» продолжалось:

— Уважаемые граждане Содружества Свободных Планет, я, О'Санни Харк, председатель партии «Справедливость и порядок» и… — политик сделал паузу.

— И я, бригадный генерал О'Локки Сарб, начальник Управления Государственной безопасности, — представился Сарб.

«Да они это снимают, — догадался Андрей, — поэтому и сказали смотреть перед собой. Где-то вмонтирована видеокамера».

–…понимая всю значимость для Содружества планеты Эльдурей, — вновь продолжил Харк, — совместно разработали операцию, одобренную господином Президентом Норком, по дезинформации нашего противника относительно наших планов по освобождению этой планеты. План операции состоит в том, что вот этот чел, — Харк указал на сидящего Кедрова, — захваченный две недели назад в одной из отдаленнейших секторов Вселенной, передаст командованию челов ложный, выгодный нам план операции по освобождению Эльдурея. Я правильно говорю, генерал Сарб?

— Вы говорите абсолютно точно, — начальник Управления государственной безопасности, не поворачивая головы к своему собеседнику, смотрел в невидимый глазок видеокамеры.

Услышав подтверждение своих слов, политик продолжил:

— Чтобы противник поверил нашей дезинформации, разработана легенда, по которой якобы Сарб, видя шаткое положение нашего Президента, решил выдать врагу истинный план операции по освобождению Эльдурея, чтобы я, наверняка, на следующих выборах занял этот пост. А в благодарность за это я должен его назначить Верховным Адмиралом нашего Объединенного Флота и Вице-президентом страны. Повторяю, что это только легенда, призванная убедить челов поверить нашей дезинформации, — и вновь, — я правильно говорю, генерал Сарб?

И вновь, глядя прямо перед собой, бригадный генерал подтвердил:

— Вы говорите абсолютно точно.

О'Санни Харк промокнул лоб платком, сделал глоток из стоящего перед ним стакана и продолжил:

— Я отлично понимаю, что в случае выполнения нашего плана, то есть в случае, если челы поверять нашей дезинформации и это будет способствовать освобождению Эльдурея, то скорее всего мой политический оппонент — нынешний Президент страны господин О'Ролли Норк будет избран на следующий срок. Но я также отлично понимаю, что нынешними своими действиями, я могу реально спасти сотни и тысячи жизней своих сограждан, могу помочь освободить Эльдурей, а значит предотвратить захват челами третьего сектора нашего государства. И поэтому, как патриот своей страны, я сознательно иду на это. Я надеюсь, что наш народ поймет и оценит мой поступок. Благодарю за внимание, — сказав последние слова, Харк устало откинулся на спинку кресла.

— Вы были так убедительны, что я действительно начал верить всему, произнесенному Вами.

— Господин Сарб, давайте не будем комментировать сказанное. Эта запись — мой гарант безопасности. Учтите, если вся эта затея с челом Ваша провокация, эта запись будет показана по всем телеканалам. И тогда Вы будете объяснять всем, в том числе и парламенту, почему Вы затеяли эту провокацию и оскорбили меня в моих патриотичных чувствах.

— Господин Харк, вопрос гарантии Вашей безопасности мы с Вами уже обговаривали. Я согласился на эту видеозапись, и Вы ее сделали. Этот вопрос закрыт. Давайте приступим к следующему этапу — передадим этому челу…дезинформацию по атаке на Эльдурей. Ох, простите, информацию, — Сарб едва сдержал улыбку, видя, как дрогнуло лицо у политика.

— Я готов.

Сарб дотронулся до своего браслета часов. Через несколько секунд открылась дверь и в комнату вошли охранники, сопровождавшие Кедрова. На этот раз они несли продолговатый ящик. Установив его посередине комнаты, они сняли с крышки ящика устройство, с виду напоминающее обычный портативный компьютер и поставили на стол, перед сидящими людьми.

— Все настроено?

— Да, господин бригадный генерал.

— Можете идти.

— Есть, — охранники удалились.

— Это и есть знаменитый потрошитель мозгов? — Харк не удержался и подошел к продолговатому ящику.

— Это называется «Устройство считывания и записывания нейроинформации», — Сарб подошел к политику.

— И что, положив меня сюда, можно выведать все мои тайны? — политик обошел устройство вокруг.

— Можно, — коротко согласился Сарб.

— Опасная штука.

— Полезная.

— О, для Вас да. Хорошо, что мы в парламенте приняли закон, жестко регламентирующий применение этого потрошителя.

— Господин Харк, у нас остается очень мало времени.

— О, извините, генерал. Давайте сюда Вашего чела.

«Все же бесцеремонные эти кроки. Молча отрубили «ошейник». Сами что-то начирикали на камеру, теперь рассматривают этот ящик. А меня как будто тут и нет. Ох, чует моя печенка, что придется залазить в этот гроб», — важный внутренний орган землянина не подвел.

— Господин Кедров, подойдите сюда, — услышал он. — Вам необходимо лечь в это устройство, — дождавшись Андрея, Сарб нажал какую-то кнопку на боку «гроба», и его крышка бесшумно съехала в сторону.

Внутри устройства землянин увидел, что-то похожее на матрас, а в одном из концов было установлено что-то вроде колпака

— Это абсолютно безопасно. Вы уже находились в нечто подобном, у нас, в Управлении. А это мобильный вариант той установки. Сейчас мы запишем Вам в мозг необходимую информацию. Это займет минут пятнадцать. После чего Вы возвратитесь назад. Вам все ясно?

— Все. Можно ложиться?

— Да.

Андрей залез в «гроб», не колеблясь, всунул голову в «колпак». Послышался легкий шум — закрылась крышка. Что-то мягкое прижалась ко лбу и вискам землянина. Потом все прекратилось.

«Странно, ничего не чувствую. Они уже начали вкачивать в меня цифры? — Андрей попробовал пошевелить головой. Несмотря на кажущуюся податливость, прижимы не позволяли это сделать. — Сарб сказал, все займет минут пятнадцать Минут пять точно прошло, а может и нет…»

И тут перед глазами вспыхнул мягкий голубоватый свет. Кедров закрыл глаза. Свет не исчез. И на фоне этого голубого свечения стали возникать колонки цифр. Они появлялись откуда-то сверху и, медленно опускаясь, постепенно таяли. Но как только последння цифра в колонке растаивала, сверху медленно начинала опускаться следующая группа цифр.

«И это все? Даже не интересно, — несмотря на громадный объем информации, который впитывал его мозг, человек мог думать и вспоминать. В памяти Андрея всплыла картинка из далекого детства — всунутый в старую авоську белоснежный гусь, трубка, торчащая из его горла, мать, запихивающая в нее кашу и проталкивающая ее палочкой. Гусь даже не мог кричать, он лишь судорожно делал глотательные движения и отчаянно сучил лапами — у птицы выращивали громадную печень.

«Вот и в меня, как в этого гуся кашу, впихивают информацию. Я разве ногами не дергаю, — очередная колонка цифр медленно растаяла в голубом свете. — Все?».

Нет, это было не все. На фоне все того же голубого света перед внутренним взором Кедрова развернулось настоящее кино. Он неожиданно узнал комнату, в которой находился, и в знакомых креслах сидели все те же Сарб и Харк.

— Я, О'Санни Харк, председатель партии «Справедливость и порядок» и… — политик сделал паузу, давая возможность представиться рядом сидящему человеку.

— Бригадный генерал О'Локки Сарб, начальник Управления Государственной безопасности.

«Так вот что они снимали. Видеопослание. Только теперь я его почему-то понимаю».

Но это не была запись, которую сделали кроки двадцать минут назад. Да, это было видеопослание, видеопослание, адресованное челам.

Сидя за столом и смотря на монитор компьютера, Харк и Сарб говорили давно продуманную речь.

–… с помощью чела Андрея Кедрова передаем план операции по освобождению Эльдурея командованию челов, — говорил вновь Харк.

— В этом плане содержится исчерпывающая информация о дате начала операции, силах, привлеченных для ее выполнения, направлениях удара и маневрах каждого боевого звездолет, — теперь заговорил Сарб.

— Теперь мы хотели бы объяснить наш поступок, — Сарба сменил Харк, — у меня и у генерала Сарба давно вызрело убеждение, что внутренняя и внешняя политика, проводимая нынешним Президентом Норком гибельна для государства кроков. Попытаться сместить Норка при помощи заговора или восстания, при существующей конфронтации с вами, значит подвергнуть страну громадному риску. Остается устранить его демократичным путем, с помощью выборов. В настоящее время рейтинг Норка не высок, но в случае освобождения Эльдурея, он повыситься и этот человек останется Президентом страны еще на семь лет, ввергая страну в пучину экономического спада и военных поражений. Именно поэтому мы, О'Санни Харк и О'Локки Сарб, решаемся на этот поступок. В случае неудачи под Эльдуреем, Норк гарантированно проиграет выборы, и Президентом стану я, О'Санни Харк. Моими первыми шагами будет направление Вам делегации с целью заключения перемирия, а потом и мира.

Голубое свечение погасло. Через несколько секунд крышка отъехала, и землянин с облегчением выбрался из этого «гроба».

— Спасибо Андрей за сотрудничество, — к Кедрову подошли улыбающиеся Сарб и Харк. — Что ж теперь готовьтесь к отправке к своим соплеменникам. С вами, очевидно, мы больше не увидимся.

За спиной землянина появились два знакомых охранника.

— Прощайте, господин Сарб, прощайте господин Харк, — Андрей по очереди пожал руки крокам, — рад был с вами познакомиться, — Кедров говорил вполне искренне.

— Интересно, поверят челы нашей информации, — Харк задумчиво смотрел в спину удаляющегося Кедрова.

— Если не поверят, то они этого симпатичного чела казнят.

— Мне будет жаль.

— Мне тоже.

Глава 12

Лазерный луч ярким копьем вонзился в башнеобразное тело звездолета. Вспышка и покоритель глубин Вселенной превращается в груду металла и пластика. Яркая, разноцветная клякса взрыва постепенно меркнет, сквозь нее начинают проглядывать невозмутимые звезды и вот уже вновь на черном полотне Космоса сверкают драгоценные крупинки звезд. Проходит еще несколько секунд, и три звездолета с отчетливо видным сине-красно-черным флагом Содружества Свободных Планет пропахивают очередную космическую братскую могилу.

— Ха, если бы было все так просто с этими челами. Долбанул один раз с одной пушки главного калибра и все — очередная человская или фроловская биомасса поступила на заморозку. А восемь залпов главного калибра, да не одной пушкой, а двенадцатью не хочешь?! — худощавый, с каким-то изможденным лицом брюнет средних лет презрительно махнул в сторону голографической картинки, нарисованной лазерами в ночном небе Арикдны.

— Девяносто шесть выстрелов, чтобы уничтожить крейсер? Не может быть! — собеседник брюнета, молодой белобрысый крок изобразил на лице крайнее удивление.

— Может, Барри, может! Если бы это было не так, я не сидел бы в этой вонючей столице и не протирал штаны в этом зачуханном баре, просаживая левры, прежде чем отправится на Гамед, а находился бы на боевом дежурстве в четвертом Б секторе на боевой космической станции «Щит — 2». А там год идет за два и зарплата соответственно. Но дело не в этих вонючих деньгах, Барри, а знаешь в чем? — брюнет наклонился через стол к своему собеседнику, его голос перешел на шепот.

— В чем, Троппи?

— А в том, что по моей вине погибли два замечательных офицера: капитан О'Крисс Зум и старший лейтенант О'Ралли Друз, — руки брюнета сжались в кулаки.

— Тропи, надо выпить за них! — предложил белобрысый.

— Надо, — согласился его собеседник. — Официант, еще два «Красного»!

Официант — невысокий блестящий цилиндр из пластика на четырех колесах через полминуты подкатил к столу. Внутри цилиндра что-то зажужжало и из него поднялась площадка, на которой стояли два прямоугольных стакана с бесцветной жидкостью. Белобрысый крок быстро переставил их на стол.

— Отваливай, — брюнет махнул рукой на официанта и взял в руки стакан. — За мужественных офицеров: капитана О'Крисса Зума и старшего лейтенанта О'Ралли Друза. Пусть Космос хранит их души! — два крока в один глоток опорожнили свои стаканы.

Между тем, на ночном небе столицы Содружества лазеры начали рисовать новую «картинку» — несколько колебаний световых лучей и желтая планета прочно обосновалась среди звезд. Причудливыми мухами вокруг нее закружили звездолеты. В баре «Цивилизация» постепенно смолк гомон посетителей. В конце концов, все взгляды устремились вверх, где за прозрачным полусферическим куполом начало разыгрываться очередное виртуальное космическое сражение. На черном фоне вокруг желтой планеты один за другим стали появляться светлые пятнышки, словно кто-то чем-то острым стал прокалывать черное сукно Космоса. В принципе, если бы это происходило в реальности, то так оно и было бы — звездолеты, выходя из гиперпространства, на мгновение в месте выхода разрывали привычный трехмерный мир, озаряя его «выхлопом» энергии перехода.

«Мухи», кружившие вокруг желтой планеты, резко стали менять рисунок своего полета, окружая белые пятнышки.

— Эльдурей! — то тут, то там вспыхивало среди посетителей.

И эти разрозненные всполохи, словно объединившись, перечеркнули ночное небо огненной фразой: «Освобождение Эльдурея» — компьютеры, спрятанные где-то в подсобных помещениях бара, рисовали будущее сражение, желание которого пропитало воздух Арикдны не хуже цветущей в парках и скверах прекрасной армунии — символа кроковской столицы.

Между тем «мухи» стали напоминать рассерженных ос, жалящих вынырнувшие из преисподней Вселенной кроковские звездолеты лазерными лучами. Те отвечали тем же. Виртуальное действо захватило всех. Люди словно забыли, что перед их глазами разыгрывается всего лишь красочное голографическое кино. Крики восторга или огорчения сопровождали каждый уничтоженный звездолет врага или потерянный свой. Постепенно, у одной за другой человской «осы» вырывали «жало» — нарисованные вражеские звездолеты исчезали в кляксах взрыва. Теперь уже кроковские «осы» кружили вокруг планеты, примериваясь для последней, решающей атаки. И вот решающий миг наступил. С нескольких сторон, построившись в боевые цепочки, кроковские крейсера и эсминцы устремились к поверхности Эльдурея. Та словно покрылась огненными оспинами — горели многочисленные базы и форты противокосмической обороны. Несколько секунд и на буро-желтом шаре планеты расцвел флаг Содружества свободных Планет.

— Даешь Эльдурей! — бушевало в баре и, словно отразившись от прозрачного купола, возвращалось вниз еще более яростным ревом, — Смерть челам!

— Челы, вы еще узнаете полковника Варка! — вскочив со стула, брюнет потрясал сжатыми кулаками ночному небу.

«Картинка» продержавшись еще несколько секунд на небе, быстро растаяла и вновь безразличные и холодные звезды светили через купол бара «Цивилизация». Вскочившие разгоряченные, возбужденные люди стали возвращаться за свои столы.

— Тебя же вроде из-за фролов того…перевели.

— Какая разница: фролы, челы? Все они левосторонники. Разделаемся с челами, легче будет покончить с фролами. Только правосторонники будут править Вселенной! Ничего, я еще покажу себя! Сдохну, а докажу всем, что значит боевой полковник Варк! Официант, еще два «Красного»!

— За победу над челами!

— За победу над челами и фролами! Смерть челам и фролам! — неслось отовсюду.

Блестящие пластиковые цилиндры на колесах с шорохом носились между столами, развозя напиткт. Хозяин бара «Цивилизация» не прогадал, заказывая программистам написать мультик «Освобождение Эльдурея» — выручка в этот день подскочила вдвое. Кроковское общество жаждало реванша.

— Смерть челам и фролам! Даешь Эльдурей!

— Эльдира! Эльдира! — громкий голос отца несся над ущельем, отражаясь от стен, выступов, дробился и эхом возвращался со всех сторон: Эльдира, Эльдира. Эльдира….

Высокая девушка в короткой кожаной юбке и заправленной в нее просторной рубахе, под которой волнующе перекатывалась тяжелая грудь, услышав этот зов, лишь мотнула головой. Длинные рыжие волосы взметнулись в такт голове и тут же вновь разметались по широкой спине. Ловко перепрыгивая с камня на камень, пробираясь по руслу мелкой речушки, девушка через несколько минут оказалась у начала ущелья. Речушка, уставшая от бесконечных столкновений с мелкими и крупными камнями, с радостным плеском вливалась в большую полноводную реку, величаво, не спеша несущую свои воды куда-то по широкой долине, усыпанной небольшими лесками, изрезанной множеством оврагов и заросшей высокой травой.

Оказавшись на берегу, девушка проворно сбросила с себя юбку, рубаху и вот уже смуглое нагое тело мелькнуло в воздухе.

— Эльдира! — отразившийся от скал голос отца укоризненно прозвучал за спиной.

— Бульк, — почти без всплеска девушка нырнула в голубую реку.

Минута, другая… Копна рыжих волос показалась в сорока метрах от берега. Одновременно размашисто выбрасывая руки вперед, синхронно отталкиваясь от воды ногами, Эльдира устремилась к середине реки. Вода бурля, расступалась перед мощной грудью, чтобы обогнув сильное тело, вновь сомкнуться, образуя множество волн, которые расходясь, постепенно гасли.

Вот и середина реки. Что до одного, что до другого берега сто метров. Девушка перевернулась на спину, раскинула руки и вода, подхватив крупное тело, тихо понесла его по течению. Длинные волосы, распластавшись по воде, тихо покачивались на волнах. Легкий ветерок, яркое солнце, утонувшее в бесконечной синеве над головой и бесконечно дробящееся в водной ряби внизу — Господи, как же бывает прекрасен мир в редкие мгновения единения с ним!

Тихий тонкий звук, словно чуть завибрировала эта божественная синева, возник откуда-то справа. Он все нарастал и нарастал, наконец его услышала и Эльдира. Энергичное движение и лишь расходящиеся на поверхности круги. Вскоре от прекрасного мира не осталось и следа. Тихий ветерок сменился грохочущим ураганом, а вместо легкой ряби расходящиеся концентрические волны — легкий флайер завис над тем местом, где только что была девушка.

Девушка вынырнула в сорока метрах за караулившей ее машиной. Но на флайере были опытные люди и сразу засекли легкий всплеск чуть в стороне.

— Эльдира! Что за ребячество! Немедленно возвращайся! Ты срываешь весь праздник!

Легкий летательный аппарат крутнувшись на месте, быстро оказался над местом, где только что была девушка. Только что была… Теперь там бушевали волны от могучего потока воздуха, падающего сверху.

— Эльдира…А, черт! — сидящий в кресле рядом пилотом высокий грузный мужчина с седыми длинными волосами в сердцах отбросил от себя микрофон. — Несносная девчонка! Что она себе позволяет! Если она думает, что дочери Главного Командора можно все, то она глубоко заблуждается! И она сейчас это поймет! — с кряхтением мужчина повернулся в кресле. — Суфи, а ну вылови мне эту рыбку! И не церемонься, заслужила!

Позади двух кресел находился крохотный грузовой отсек, в котором на корточках сидело трое человек, одетых в ярко-синюю униформу. Один из них, с красными нашивками на груди и рукавах, сделал приказывающий жест рукой. Друг за другом трое мужчин прыгнули в воду.

Девушка вынырнула от них в двадцати метрах. Заметив преследование, она, делая мощные гребки руками, поплыла к противоположному берегу, не обращая внимания на зависший над ней флайер.

— Эльдира, прекрати ребячество! Ты же меня позоришь!

Смуглое тело с мечущимися в вихре воздуха волосами, продолжало упорно плыть к противоположному берегу. Двое преследующих девушку мужчин начали отставать, не в силах поддержать предложенный темп. Но третий оказался классным пловцом. Выбрасывая далеко вперед свои длинные руки, он с каждым гребком приближался к Эльдире. Вот уже ее молотящие воду ноги прямо перед его лицом. Он пытается схватить их, но сильная и скользкая от воды плоть легко вырывается. Девушка на мгновение оборачивается и что-то кричит. Рев висящего над ними флайера все заглушает. Мощный гребок, толчок ногами и мужчина уже скользит под водой. Бездонная голубизна неба сменяется сине-зеленым слоем воды, подсвечиваемый ярким солнцем, придавая ему изумительный вид… и только. Потому что небольшая деталь в этом пейзаже мгновенно превращает его с изумительного в великолепный, фантастический. Небольшая деталь — это Эльдира. Вид снизу на это большое обнаженное женское тело, яростно молотящее по воде руками и ногами, на эту большую грудь, колеблющуюся в такт движениям поистине потрясающ.

Но мужчина лишь мгновение любовался этим захватывающим зрелищем. Сделав еще один мощный гребок, он снизу поперек обхватил туловище Эльдиры. Последовавший тут же мощный удар локтем по голове едва не заставил пловца выпустить свою добычу. Превозмогая боль, мужчина принял единственно правильное решение — как можно сильнее прижался к девушке, пряча голову под ее грудью. Перестав работать ногами, он потянул извивающееся женское тело вниз, полагая, что нехватка воздуха заставит слабый пол прекратить сопротивление. Через полторы минуты сильный пол понял, что ошибся. Мощные рывки в его руках не утихали, а у него уже пошли круги перед глазами. Мужчина понял, что еще несколько секунд и он просто потеряет сознание. Мускулистые руки разжались, тело рванулось вверх, к спасительному воздуху и тут же получило мощный удар по голове стройной девичьей ножкой.

Медленно опускающийся на дно Суфи уже не видел, как подоспевшие двое его напарников наваливаются на девушку, как сбрасывается с флайера специальная сетка для перевозки грузов на весу, как ныряют за ним.

— Что ты себе позволяешь? — грузный мужчина с седыми волосами и только что вытащенная из воды девушка сидели рядом на большом ровном плато, покрытым сочной зеленой травой. За их спинами стоял флайер, а где-то еще дальше несла в свои воды в океан великая река фролов Иргуни. — Мало того, что опозорила меня перед людьми. Сбежав с Праздника Любви, так ты еще и чуть Скуфи не утопила. Вон до сих пор откачивают беднягу.

— А нечего было лапать меня! Жених нашелся, — Эльдира, закутанная в легкую пеструю шерстяную накидку, иронично усмехнулась.

— Он выполнял мой приказ! — в глазах отца блеснул гнев.

— Лапать меня? — девушка еще шире улыбнулась.

— Не лапать, а задержать! Зачем ты сбежала с Праздника Любви?

— А что я на нем забыла? — Эльдира презрительно фыркнула. — Соберутся сотня оболтусов и начинают пялиться на тебя.

— Эльдира, это же такой обычай! Парни демонстрирую свою удаль, потом выбирают себе невест, потом…

— Удаль они будут демонстрировать! Недомерки! Да я любого из них одним ударом уложу на пару часов отдыхать на травке. Того же твоего Суфи. Его счастье, что были мы в воде. На суше он бы так легко не отделался. Вообще бы на Праздник Любви перестал бы ходить за ненадобностью!

— Эльдира, прекрати! Ты еще чуть не утопила и еще говоришь, что он легко отделался. А он, между прочим, сын Руфи СакВока, Главного Судьи.

— Ну и что, что сын Главного Судьи? Все равно недомерок! — девушка в возмущении вскочила на ноги.

Ее отец, Матрул ДарВул, Главный командор Независимого государства фролов, с кряхтением сделал тоже самое.

Видя с каким усилием он встал, Эльдира смягчилась.

— Ну, пап, ну какой он мне муж? Он же мне едва до плеча достает! — девушка, прислонилась к отцу. Стало видно, что она полголовы его выше.

— Великий Мортон, что же мне с тобой делать? — ДарВул, погладил дочь по голове. — Ну они же не виноваты, что ты у меня такая, — в голосе отца послышались нотки гордости. — И в кого ты такая? Мать обычного роста, я высокий, но не на столько же.

— Надо у мамы спросить, может она знает, — Эльдира лукаво взглянула на своего отца.

— Ты на что намекаешь, несносная девчонка?! Ох, надо было тебя пороть в детстве! Совсем распустилась.

— Папочка, и ты бы поднял руку на свою маленькую девочку, — Эльдира еще сильнее прислонилась к отцу и обняла его за шею.

— Зато сейчас бы не было проблем, — пробурчал ДарВул, явно оттаивая. — Ладно, пошли к флайеру, пора лететь. И учти, через неделю, во второй день Праздника Любви ты должна сидеть на трибуне невест.

— И что это тебе даст?

— Ты станешь невестой самого достойного юноши.

— Суфи? — губы девушки презрительно изогнулись.

— Я сказал самого достойного. Тот, который быстрее всех в честной борьбе одолеет Круг Мужества.

— Ха, в честной борьбе. Знаю я эту честную борьбу. В позапрошлом году старший брат Суфи Пасул, что тоже добился руки моей двоюродной сестры честно? Да все же поддавались ему! Еще бы, старший сын самого Главного Судьи! — Эльдира отстранилась от отца и смотрела ему прямо в глаза.

— И что они плохо живут? Вон дочь у них родилась! — Матрул ДарВул даже поморщился от напряжения, пытаясь выдержать взгляд дочери.

— Родилась. Только Юрсуна каждый раз содрогается, когда Пасул приходит к ней в спальню, а утром плачет!

— Откуда ты это знаешь? Когда я ее вижу, то Юрсуна всегда приветлива, улыбается.

— А как она должна себя вести? Ходить, опустив голову? Плакать? Это не в крови семьи ДарВулов! А мне, как своей сестре, как женщина женщине она много чего порассказывала о Пасуле. Тебе это тоже рассказать? Рассказать, какие он предпочитает любовные утехи?

Отец не выдержав гневного взгляда дочери, отвел глаза.

— Суфи не Пасул, он мягче, сдержанней, — не поднимая глаз, заговорил он.

— Все равно он из рода СакВоков! От горечь-травы не получится сладкого бахрума!

— Дочь, что ты говоришь?! Главный судья Руфи СакВок всеми уважаемый человек!

— Не всеми, — отрезала Эльдира, — те, кто считает, что хорошим крок бывает только мертвым, кто не забыл уничтоженные, выжженные кроками наши города, Руфи СакВока не уважают. И таких становится все больше и больше.

— Но Эльдира, Главный Судья прав. Еще несколько десятилетий такой войны и фролы навсегда исчезнут во Вселенной. Мы должны поменьше воевать и побольше созидать. И Верховный Совет Достойных его поддержал. А ты знаешь, что Главного Командора назначает Совет. А перевыборы не за горами. И от СакВока много зависит, переизберут меня или нет.

— И ты ради своей должности готов подложить свою дочь в постель к сынку Главного Судьи! Не бывать этому! — девушка развернулась и решительно зашагала к флайеру.

— Ты через неделю должна сидеть не трибуне невест!

Эльдира замерла, словно ей выстрелили в спину.

— Хорошо, я буду там. Только не забывай, у невесты есть право на поединок с кандидатом в мужья. И я им воспользуюсь! — и Эльдира вновь, широко шагая, направилась к флайеру.

Всю дорогу, к резиденции Главного Командора отец и дочь не сказали ни слова друг другу.

Пилот, крутым виражом завис над посадочной площадкой на крыше резиденции и у самой земли резко сбросил тягу. Флайер ощутимо просел на своих амортизаторах.

«Ну сколько раз этому Заруфи говорить, что противоракетные маневры можно не выполнять, — Главный Командор поморщился в своем кресле от перегрузки, — что меня скорее добьет его посадка, чем вражеская ракета. Хотя он выполняет инструкцию и нарушить ее он не имеет право», — Матрул ДарВул, покряхтывая, вылез из флайера.

— Господин Главный Командор, — перед ним вытянулся начальник охраны, — за время Вашего отсутствия никаких происшествий не случилось.

ДарВул кивнул головой и направился к распахнутому стальному люку, ведущему внутрь резиденции.

— Офицер, поосторожней, прожжешь, — услышал он за спиной насмешливый голос своей дочери.

Главный Командор резко обернулся. Эльдира все в той же пестрой накидке насмешливо смотрела на начальника охраны. Он только сейчас заметил, что накидка явно маловата для Эльдиры и прикрывала лишь самое сокровенное. Стройные ножки из-за своей длины в это самое сокровенное не вмещались и посему были выставлены на всеобщее обозрение. К тому же, явно не маленький девичий бюст, лишившись привычных оков, весело гулял под накидкой.

«Срочно девку замуж, срочно!», — досадливо крякнув, Матрул ДарВул шагнул в люк. Хихикающая Эльдира последовала за ним.

— Иди к себе и оденься!

— Слушаюсь, папочка! — шутливо отдав честь, девушка свернула в коридор, где располагались ее апартаменты.

Проводив взглядом ее высокую, сильную фигуру, Главный Командор вошел в командный отсек.

«Великий Мортон, а ведь Эльдира права. Чтобы сохранить свой пост я готов ее бросить в объятия нелюбимого для нее человека. Неужели эта должность стоит такой жертвы? — миновав несколько постов охраны, ДарВул оказался в собственном кабинете. — Что там намекала Эльдира о поведении Пасула в постели с ее двоюродной сестрой? На что-то явно постыдное, унизительное для женщины, — Главный Командор привычно расположился в кресле, — а если и Суфи, брат Пасула, будет вести себя с моей дочерью, — от неприятных мыслей мужчина поморщился. — Неужели это стоит счастье дочери?»

ДарВул обвел взглядом кабинет. Несколько шкафов вдоль стен со старинными книгами по истории фролов, между которыми, искусно замаскированный под такой же шкаф располагался сейф с личным костюмом космодесантника и мощным лучеметом — фролы всегда были готовы в любой момент отразить десант кроков. В каждом доме, в каждой квартире, в каждом офисе стояли сейфы с оружием и обмундированием. Это касалось всех, от пятнадцатилетних старшеклассников и старшеклассниц до столетних стариков и старух — лозунг «Все как один» имел буквальный смысл. И высшие чиновники не были исключением. Прозвучал сигнал космического вторжения, будь добр, за тридцать секунд надень обмундирование, приведи оружие в полную боевую готовность и ожидай на свой мобильный телефон приказа: куда бежать и что делать. Слишком безжалостен был враг и слишком превосходил он в численности, чтобы позволить роскошь застать себя врасплох, не с оружием в руках.

В центре кабинета небольшой стол совещаний, рассчитанный на шесть человек. Больше и не нужно. Решение нужно принимать быстро, опережая бортовые компьютеры кроковских боевых звездолетов. А если каждый будет говорить хотя бы минуту, то шесть человек, это шесть минут — больше циклограммы запуска десантного бота со звездолета-матки. А десять человек — десять минут — время баллистического, с противоракетным маневром, спуска большого десантного корабля.

Ну и, наконец, его рабочий стол с терминалом закрытой связи со всеми двадцатью семью наземными фортами и двадцатью базами противокосмической обороны, расположенными на астероидах. Отсюда, если понадобиться, он сможет управлять и вести огонь любым боевым лазером форта или базы.

«Так стоит все это счастье его дочери? — мужская рука осторожно легла на кнопку объявления всепланетной тревоги. Чуть сильнее надавил пальцем и на всех звездолетах, на всех фортах и базах, во всех квартирах, учреждениях, на улицах и даже в местах отдыха, словом везде, раздаться знакомая с пеленок тревожная мелодия: «Фролы, враг у ворот, враг атакует». И через тридцать секунд планета ощетиниться сотнями, тысячами линз боевых лазеров и лучеметов, смотрящих в небо, откуда яркими падающими звездами должны вывалиться десантные корабли, боты и капсулы кроков или ракеты с термоядерными боеголовками.

«Да, стоит, — большой палец руки медленно отодвинулся от большой красной кнопки, — это стоит счастья Эльдиры, потому что от действий человека, находящегося в этом кресле, в случае космической атаки будет зависеть не счастья, а жизни. Тысячи, десятки, сотни тысяч, миллионы жизней фролов. А я, как никто другой, смогу наиболее эффективно управлять имеющимися у нас силами. Я в этом уверен. А потому будет Эльдира через неделю у меня стоять в ряду невест, и Суфи СакВок надеть на ее правую руку свадебный браслет. И попробует она что-нибудь ему сделать! Тогда она, наконец, узнает, что значит гнев Главного Командора Матрула ДарВула! — пружинисто вскочив с кресла, мужчина охнул от боли в пояснице, скривился и уже не спеша пошел в личные покои, — надо поговорить с женой. В конце концов, она мать. И кто как не она должна приструнить дочь!»

Дверь в камеру распахнулась в тот момент, когда он меньше всего этого ожидал — во время обеда. Знакомый силуэт охранника в черном.

— Собирайся, чел. Доедать уже будешь на Гамеде, — «ошейник» блистательно воспроизвел всю язвительность в голосе крока.

«Ну, слава Богу, наконец-то», — Андрей пружинисто вскочил с койки, сладко потянулся — долгие, невыносимо тягучие часы ожидания закончились. Ничего не изменилось, как это часто бывает в такого рода операциях и он, наконец, летит на Гамед. Вернее, его попытаются отправить туда. Но, как обещал Сарб, где-то на них должны напасть фролы и отбить. А потом переправить челам.

«Интересно, а кто будет косить под фролов? Бахруд говорил, что фролы внешне отличаются от челов и кроков. Вот тех, действительно, визуально не отличишь. А эти космические пираты небольшого роста, хрупкого телосложения. Любой пленный чел или фрол поймет, что это не они. Ну и что с этого? Кому они смогут об этом рассказать? К крокам же назад они не попадут. А если кто-то попадет? Ведь в жизни всякое бывает. А кроки своим «потрошителем мозгов» быстро языки развязывают. Даже тем, у кого их нет! Рискует Сарб…Если конечно у «фрола-освободителя» нет приказа уничтожить всех, кроме него», — от этой мысли землянин даже остановился и тут же получил толчок в спину.

— Не задерживайся. Гамед не любит ждать! — и снова издевательское «карканье».

«Все правильно. Это железная логика проведения таких операций — свидетелей убирать, вольных или невольных. Будь то мужчины или женщины и дети. Так поступают все спецподразделения. И нет никакой разницы, на Земле это происходит или за миллионы световых лет от нее.

Дело не в расстояниях, дело в людях. А правая там спираль у них или левая — это роли не меняет. Главное, чтобы существо было разумное. Только homo sapiens может уничтожать себе подобных только потому, что те могут свидетельствовать против него. Так учили и его, на спецкурсе в институте — во время проведения спецопераций, с целью недопущения преждевременного раскрытия факта нахождения спецназа на вражеской территории, все невольные свидетели подлежат изоляции. При невозможности изоляции, их уничтожают», — спокойным твердым шагом Кедров шел по коридору Главного Управления Службы Государственной безопасности.

Знакомый лифт, быстро поднявший его на крышу здания. Знакомый флайер, легко взмывший в небо, как только захлопнулся за ним наружный люк. Час полета и в иллюминатор землянин впервые увидел космодром. Огромная ровная площадка, уставленная какими-то строениями и звездолетами, простиралась на десятки километров. Звездолеты, к удивлению Андрея, были сравнительно небольшими, не больше крупного земного пассажирского самолета. Сходство с земными самолетами увеличивали небольшие крылья, торчащие по бокам их корпусов. Правда некоторые звездолеты напоминали летающие тарелки, точь-в-точь как та, увиденная им на полигоне на Дальнем Востоке.

«Неужели эти крохотульки способны летать на миллионы световых лет? Да наша «Энергия» в десять раз больше», — Кедров буквально прилип к иллюминатору.

Флайер, тем временем, пошел на снижение. У самой земли на секунду включились двигатели вертикального взлета-посадки, легкий толчок и флайер застыл в двадцати метрах от звездолета — черного крупного летательного аппарата с несуразными, на земной взгляд, для такого размера трапециевидными крылышками.

Распахнулся люк. Один из охранников махнул Андрею рукой:

— Вылазь.

По обычному, ну прямо аэрофлотовскому трапу Кедров поднялся на борт звездолета. Шаг через люк, узкий тамбур, еще один люк и землянин оказался в обычном салоне современного пассажирского самолета — три линии кресел, по четыре кресла в ряд. Вот только не было иллюминаторов. Сплошная, отделанная каким-то пластиком поверхность стен.

В салоне уже находились люди. Они сидели с таким расчетом, что впереди, позади и по бокам каждого из них были свободные кресла.

«Посадили как картошку — квадратно-гнездовым способом», — усмехнувшись, Кедров шагнул в салон.

Его усадили в кресло, находящееся примерно в середине салона. Едва он в него сел, как почувствовал, что руки, до этого скованные невидимым полем, свободны. Но десантник ни мгновения не сомневался — любое его действие под контролем и малейшее угрожающее движение тут же будет пресекаться.

«Шаг влево, шаг вправо считается побегом, и конвой стреляет без предупреждения, — вспомнилась слышанная где-то в фильме про зеков фраза.

Легкий толчок прокатился по корпусу звездолета и Андрей почувствовал, как сила инерции все сильнее и сильнее прижимает его к креслу. Землянин чуть приподнялся, пытаясь сесть поудобней, но тут, очевидно, движки звездолета врубили маршевый режим, и человека бесцеремонно швырнуло назад.

«А прыжок на месте — провокацией», — всплыла из глубин памяти шуточная фраза. Кедров улыбнулся про себя, откинулся на спинку кресла и расслабился. От него пока ничего не зависело. Пока он был лишь щепкой, несущейся в стремительном потоке не им просчитанных и осуществляемых событий.

Всемогущий Картан, как же не хотелось полковнику Бирку идти в этот рейс. Рейс, в котором событий обещало быть не на одну квалификационную комиссию. Да что там комиссию, не на один трибунал. Сколько раз, в эти оставшиеся перед стартом дни, полковник порывался куда-то идти, рассказать о, мягко говоря, странном задании бригадного генерала Сарба. Но вот именно куда-то. Куда идти? Не в саму же госбезопасность? В полицию? А толку? Полиция никогда не будет вмешиваться в дела Сарба. Если бы еще в этом деле был замешен их человек, а так… Он же сам сейчас относится к структуре госбезопасности. Но, допустим, эти ребята вмешаются. Отстранят его от рейса. И как он сможет доказать свои слова? А никак! Единственное материальное, что осталось у него от разговора с генералом это позитронная карта памяти. Ну и как он докажет, что ему ее передал сам начальник Главного Управления Государственной безопасности? Отпечатки пальцев? Не смешите. Наверняка кончики пальцев генерала чем-то были обработаны, образующим тончайшую, невидимую пленку. Проработав три года в структуре госбезопасности, Бирк видел и штуки похлеще, например, пленка, оставляющая отпечатки пальцев необходимого человека. А вот Сарбу есть, что предъявить полиции. Полковник даже затряс головой, отгоняя трехлетней давности картину — обнаженный мертвый мужчина с выжженным правым глазом.

Сказаться больным? Ну, это не серьезно. Это расписаться в собственной трусости и опять таки, тот же финал — возобновление дела по факту убийства любовника его жены. Придется лететь и молиться, чтобы все прошло, как и обещал Сарб.

Над космопортом ветер гнал рванные белые облака.

«Как моя судьба, покореженная, несущаяся не по своей воле неизвестно куда, — входной люк транспортного бота с легким шипением закрылся и через пятнадцать минут полковник уже был на орбите, предстояла стыковка с его транспортным кораблем. Полковник О' Тропп Бирк не мог видеть, хотя наверняка мог догадаться, что проходя атмосферу, бот раскаленной струей пламени своего движка испарил облака, на которые он недавно смотрел.

«Нет, ну надо же быть такой тупицей! Принять эти крохотульки в космопорте за звездолеты. Это все равно, что перепутать шлюпку с океанским лайнером», — Андрей Кедров прислушивался к звукам, доносившимся извне.

Час назад смолк гул двигателя и тяжесть, навалившаяся на землянина, исчезла. Он приподнял руку, расслабил мышцы. Рука без всякого напряжения осталась в том же положении.

«Это, по-моему, называется невесомость. Значит, вышли в Космос, — догадался он, — теперь надо ждать гиперпространственного перехода, — сердце гулко колотилось внутри. — Интересно, я что-нибудь почувствую? Или нет? Рази ты уже за тысячи световых лет отсюда».

Прошла минута, другая, в салоне корабля, вернее космической общей камере стояла гулкая тишина. Сокамерники Андрея сидели, как и он, откинувшись на спинку кресла, и молчали. То ли спали, то ли думали о чем-то своем. Яркий желтоватый свет обильно заливал все пространство.

Напряжение, связанное с полетом спало. Андрей попытался разглядеть людей, летевших с ним. Справа, через кресло от него сидел высокий седой мужчина. Глаза его были закрыты. Изможденное лицо было спокойно.

«Чел или крок? А может фрол? Нет, не фрол. Бахруд говорил, что фролы народ мелкий, как наши подростки. Бахруд… где ты? Хоть бы не в этом рейсе, где долететь должен один», — Кедров чуть наклонился вперед, пытаясь разглядеть, кто сидел за высоким мужчиной.

Неприязни к челу, с которым в течение недели делил одну камеру, землянин не испытывал.

«Да, он хотел меня убить. Но убить, чтобы я, как он считал, не передал его товарищам дезинформацию, из-за чего кроки могут вновь назад вернуть Эльдурей. А около этой планеты он потерял своих боевых товарищей. На его месте я точно также поступил бы. Так за что на него злиться? Вспомни, как нас учили в институте на занятиях по курсу «Проведения разведывательных рейдов в тылу врага». При возникновении угрозы для разведгруппы со стороны какого-либо ее члена, которое может привести к уничтожению группы, он подлежит нейтрализации», — по отношению к своим товарищам термин «уничтожение» не применялся. Он заменялся более обтекаемым «нейтрализация».

На сколько мог видеть землянин, в салоне сидели либо челы, либо кроки. И одни мужчины.

«Уже легче. Все-таки женщина, она и на миллион световых лет от Земли женщина».

И тут корабль, в котором находился Кедров, вздрогнул.

«Все началось! Сейчас будет прыжок через гиперпространство!», — сердце вновь пошло размашистой рысью.

Корабль явно совершал какие-то маневры. Тело ощутимо придавливало то к спинке кресла, то натягивались ремни, которыми Андрей был пристегнут, то его клонило либо вправо, либо влево. И тут раздался этот легкий скрежет.

«Хм, никогда не думал, что у врат в гиперпространство плохо смазаны петли», — землянин никак не мог идентифицировать раздававшиеся звуки.

Помог ему в этом высокий мужчина, сидящий справа.

— Все, причалили к транспортнику. Через пару часов уже будем на Гамеде, — далее «ошейник» землянина словно выплюнул непонятный набор букв, — курдада.

«Ругательство, — понял Андрей, — даже сверхразвитые кроки не смогли научить свои «ошейники» переводить непереводимую игру слов. А раз я не услышал «карканье» — это чел».

И тут до него дошел смысл слов, сказанный соседом.

— Твою мать! — теперь землянин решил озадачить электронный переводчик, — как я сразу не догадался. Какой к черту звездолет! Это мы только сейчас пристыковались к звездолету, — Андрей еще с минуту давал себе нелестные характеристики.

Тем временем транспортный бот, полностью уравняв свою скорость со скоростью звездолета, состыковался с ним. Тот час же в корпусе гиперпространственного транспортника распахнулся громадный люк, и специальный механизм втянул бот внутрь.

Едва захлопнулся люк, бортовой компьютер звездолета начал готовить его к переходу в гиперпространство. Мгновенно опросив все системы корабля, он убедился, что все в порядке. Теперь свое слово должны были сказать люди.

ВВЕСТИ ПОЛЕТНОЕ ЗАДАНИЕ

Вспыхнуло на центральном мониторе.

Полковник Бирк в специальный приемник вложил позитронную карту памяти.

«Будь ты проклят, Сарб».

Миллисекундная задержка — компьютер сравнивал двухсот пятидесятизначный код, хранящийся в его памяти, с кодом, записанным на карте.

ПОЛЕТНОЕ ЗАДАНИЕ ПРИНЯТО

Электронный мозг корабля подчинялся воле человека. И сразу же следом:

НАЧИНАЮ ЦИКЛОГРАММУ ПУСКА

Секундная пауза, дающая людям возможность отменить подготовку к гиперпространственному прыжку и, наконец, знакомый для компьютера слалом в преисподнюю, где вместо флажков выполненные команды:

ВКЛЮЧЕН ВТОРОЙ РЕАКТОР

ВТОРОЙ РЕАКТОР ВЫВЕДЕН НА НОМИНАЛЬНЫЙ РЕЖИМ

ВКЛЮЧЕН РАЗГОН ТУРБИННЫХ БЛОКОВ

Побежали томительные секунды разгона блоков. На мониторе быстро менялись числа: 40…45…50 — силовая установка звездолета накапливала энергию, словно гигантская пружина, готовая стремительно разжаться и пробить вакуум — пустую, почти ничего не весящую, но в миллионы раз прочнее любой стали, субстанцию.

Сидящие в рубке управления звездолетом люди напряженно смотрели на монитор. Они отлично представляли, какие силы пробуждаются в нескольких десятках метрах от них. И что будет, если произойдет хоть малейший сбой, если компьютер не удержит хотя бы один из десятков тысяч контролируемых параметров в допустимых пределах и хотя бы миллионная часть высвобождающейся энергии плеснет за пределы силовой установки.

Люди понимали и поэтому молились. Молились своему Богу, Всемогущему Картану, что бы тот спас и сохранил. И лишь один человек просил обратное.

«Всемогущий Картан, сделай так, чтобы произошел сбой», — впервые в жизни полковник Бирк не хотел, чтобы все прошло нормально.

ЗАМКНУТА ПЕРВАЯ СИЛОВАЯ ЦЕПЬ

Система управления корабля начала плавно запитывать сердце гиперпространственного двигателя — нуль-континуум генератор.

А «пружина» сжималась все сильнее и сильнее — 60…70…80 процентов мощности уже набрали все быстрей и быстрей вращающиеся турбины.

ЗАМКНУТА ВТОРАЯ СИЛОВАЯ ЦЕПЬ

Генератор еще сильнее сомкнул свои магнитные объятия вокруг заключенного в него вакуума. Магнитное поле, словно пресс, выдавливающий из винограда сок, надавило на пространство и оно не выдержало, «брызнул сок» — из пустого вакуума, как из шляпы фокусника, стали выскакивать одни из самых таинственных частиц во Вселенной, гравитоны.

ЗАМКНУТА ТРЕТЬЯ СИЛОВАЯ ЦЕПЬ

И еще одна энергетическая река влилась в обмотки нуль-континуум генератора. И тут же усиленное магнитное поле сжало гравитоны в тонкий пучок и с силой, как из могучего лука, швырнуло в пустоту Космоса. И гравитонная стрела пробила «кольчугу» пространства, раздвинула сцепленные кольца мироздания. На краткий миг перед звездолетом образовалось действительно НИЧТО, не имеющее ни вещества, ни поля, ничего. Даже всепроникающего времени и то там не было.

ПЕРЕХОД

И в это НИЧТО провалился транспортный корабль «Звезда», чтобы пронестись вне времени и пространства и вернуться в него за тысячи световых лет от точки входа. Звезд на обзорных экранах будто кто-то выключил, осталась лишь одна чернота. В том мире, куда попал звездолет, света не было.

«Всемогущий Картан, ну зачем ты сделал это? Неужели нельзя было не замкнуть какое-нибудь крохотное реле или заставить компьютер «потерять» какую-нибудь команду. Ведь их десятки тысяч!» — перед глазами командира «Звезды» полковника Бирка вновь светились звезды на обзорных экранах. Корабль благополучно вышел из гиперпространства.

«Значит так тебе было нужно», — противно завыла сирена, датчики «Звезды» обнаружили рядом еще один звездолет.

— Черт! Ничего не пойму! Где мы вышли? — второй пилот транспортного корабля О'Строп Крос недоуменно смотрел то на обзорные экраны, то на экран монитора с высветившимися координатами корабля. — Хорошо, хоть в этот звездолет не вписались, — он кивнул на экран локатора. — Какой-то наш крейсер в тридцати тясячах километров от нас. — Странно, почему-то комп не выдает его название. Пишет, что только свой. Командир, что делать будем? Нашу систему управления видимо здорово глючит. Вывела нас неизвестно куда, корабли не опознает.

— Давай ее протестируем. И в зависимости от того, что она нам пропоет, будем принимать решение, — полковник Бирк говорил на «автомате», в любой момент ожидая вспышки на экране монитора: «Лазерная атака».

— Точно! — Крос нажал несколько кнопок на пульте управления. — Смотри, а этот крейсер приближается.

«Сейчас долбанет», — Бирк весь внутренне сжался.

— Выйди с ним на связь. Объясни ситуацию и спроси кто он, — он хрипло отдал команду.

— Есть! — снова несколько нажатий кнопок на пульте управления. — Говорит транспортный корабль «Звезда», летим на Гамед. У нас произошел сбой в системе управления, поэтому вышли из гипера не в расчетной точке. Кто Вы? Не можем определить.

В рубке наступила тишина. Бортовой хронометр бесстрастно отмерил минуту.

— Не отвечают. Кстати, тест показал, что все в порядке, — кивок на экран монитора, — а может дело не в системе управления?

— А в чем? — Бирк старался смотреть куда-то поверх головы своего подчиненного.

— А может эти координаты и указаны в полетном задании?

Полковник почувствовал, как неприятно струйка пота скользнула между лопатками.

«Ну вот и все, сейчас Крос все поймет. А что он собственно поймет? — тут же успокоил себя командир корабля, — что в конторе кто-то ошибся, внося координаты? А при чем тут я? Пусть тот, кто ошибся и отвечает. Все вопросы к Сарбу».

— Прилетим домой, там пусть и разбираются, кто напортачил, — Бирк почувствовал себя уверенней. Он даже на мгновение забыл, про приближающийся к ним крейсер.

Но тот тут же дал о себе знать. Взвизгнула сирена оповещения лазерной атаки и синхронно с ней на мониторе вспыхнуло: «Лазерная атака».

— Натрак! Он уничтожил нам лазерную установку! Он что, с ума сошел?! — Крос, что называется, таращился на монитор.

Следовавшие один за другим нештатные ситуации явно выбили второго пилота из своей колеи. На его лице читалось смятение. Но к чести офицера Военно-космического Флота кроков, он быстро справился с собой:

— Надо немедленно сообщить на базу об этом ублюдке. Там или сумасшедшие засели, или корабль захвачен челами или фролами, — второй пилот быстрым движением включил систему дальней космической связи и принялся лихорадочно настраивать ее на передачу.

Бирк, наконец, сбросил с себя оцепенение и судорожным рывком руки нажал кнопку перевода управлением на себя.

— Я сам, — полковник даже поморщился, чувствуя на себе недоумевающий взгляд своего подчиненного.

— Хоть бы успеть. Наверняка те ублюдки сейчас целятся в антенну гиперсвязи, — после паузы, глядя на быстрые движения пальцев своего командира, набирающего на клавиатуре текст гиперпространственного сообщения, проговорил второй пилот.

Вновь визг сирены — еще одна лазерная атака.

— Я так и знал. У нас больше нет антенны дальней космической связи, — Крос уже полностью взял себя в руки и говорил спокойным, слегка приглушенным голосом. — Ты успел передать?

— Не знаю… Команду на отправку сообщения дать успел. И сразу же атака.

— А это мы сейчас увидим, — второй пилот сделал несколько уверенных движений, выводя отосланное сообщение на экран своего монитора. Но прочесть он ничего не успел.

Динамики ближней связи, словно с отвращением, выплюнули:

— Внимание! Сопротивление бесполезно. Предлагаю вам отстыковать транспортный бот с находящимися на вашем борту заключенными. В этом случае, мы обещаем беспрепятственный Ваш уход. В противном случае мы открываем огонь на поражение.

— Точно челы или фролы. А у нас нечем ответить!

— Придется соглашаться, — Бирк почувствовал, как сразу стало сухо во рту.

— Ты что, с ума сошел? Это же предательство! Будем тянуть время. Сообщение отослано. Помощь будет.

— Даю Вам на размышление одну минуту. Если через это время мы не получим Вашего согласия, мы открываем огонь.

— Ты слышал? Наши не успеют. Придется подчиниться.

— А ты случайно, присягу не забыл, — второй пилот даже чуть привстал, буравя взглядом своего командира.

«Кроме заключенных, ты на Гамед будешь везти ценное оборудование для добычи руды. Очень ценное. И именно ради его сохранения, ты согласился на условия фрола», — вкрадчивый голос Сарба словно раздался за спиной.

— Нет, не забыл! А ты не забыл, что кроме заключенных, у нас в грузовом отсеке оборудования на сотни миллионов левров, а? И как командир «Звезды» я обязан его доставить на Гамед в целости и сохранности. И как командир, я принимаю решение! — Бирк включил микрофон.

— Говорит командир «Звезды». С кем имею честь разговаривать?

— Командир, не пытайся тянуть время, — донеслось насмешливо из динамиков, — соглашайся, или через тридцать секунд одним кроковским звездолетом станет меньше.

— Я согласен. Начинаю отстыковку бота.

— Так-то лучше. Ждем.

Бирк включил микрофон внутренней связи:

— Охранному персоналу, немедленно покинуть транспортный бот и собраться в кают-компании. Начальнику охраны через две минуты доложить об исполнении, — он говорил громко, уверенно. Даже не столько в микрофон внутренней связи, сколько для тех, на крейсере.

— Все равно это измена, — второй пилот, нахохлившись, смотрел прямо перед собой.

«А так бы ты, боевой полковник, конечно же, сражался до конца. Лучше погибнуть, чем сдаться врагу. Так, полковник?» — Сарб за миллионы километров от Бирка, словно подсказывал ему.

— За свои действия, я буду отвечать перед генералом Сарбом! — резко ответил Бирк. — Ты думаешь, ты один тут такой храбрый? Но я должен помнить и об оборудовании! Без него, я бы просто сейчас пошел на таран!

«Ох, быстрее бы все это закончилось. Потом нырнуть в гипер, долететь до Гамеда и оттуда обо всем доложить Сарбу. Все, задание выполнено».

— Говорит начальник охраны, капитан Прис. Мои люди находятся в кают-компании.

— Пойми, Строп. Наша безрассудная храбрость не стоит сотен миллионов левров! Не стоит, — полковник Бирк включил систему отстыковки транспортного бота.

И тут же в корпусе корабля начали распахиваться две огромные створки, впуская внутрь звездолета ледяной Космос. Десять секунд…пятнадцать…полминуты. Наконец, два стальных листа замерли. Безмолвно от транспортного бота, закрепленного на специальной раме, отошли кабель электропитания и подачи воздуха. Еще секунда — бортовой компьютер, словно придирчивая мать, «осмотрел» все системы транспортного челнока. Все в порядке, можно выпускать на «улицу».

Бесшумно рама с ботом стала подниматься, медленно выползая из чрева звездолета.

«Быстрей же, быстрей, — командир корабля мысленно подгонял безмолвные механизмы. — Быстрей бы расстыковаться и уйти в гипер», — у полковника даже заныл палец от желания нажать кнопку подготовки корабля к гиперпространственному переходу. — Такое приятное короткое движение. Раз и готово… Как нажать курок на бластере, стреляя в любовника своей жены», — перед Бирком невольно возникла «картинка» — обнаженный мужчина с выжженным правым глазом — входное отверстие лазерного луча.

— Полковник Бирк, зачем Вы указали в гиперсообщении неправильные координаты нашего местонахождения? Чтобы к нам не пришла помощь и не помешала Вашим преступным замыслам? — на полковника смотрело дуло бластера в руках второго пилота. — Что это за координаты в сообщении, — Кросс кивнул на свой монитор.

«Досмотрелся таки, засранец».

— Строп, с чего ты взял, что координаты неправильные? — он начал все отрицать, отлично понимая всю бессмысленность этого.

Кто-кто, а второй пилот и по совместительству штурман, отлично знал, где они находятся.

— Эта измена, полковник! В соответствии с седьмой статьей Устава экипажа гиперпространственных звездолетов, я отстраняю Вас от командования звездолетом!

— За свои действия я отчитаюсь перед генералом Сарбом! С ним это все согласовано!

— Не юлите, полковник! Прекратите отстыковку бота.

— Это…это невозможно! Это приказ Сарба!

— Прекратите отстыковку, полковник!

И тут Бирк бросился на Кроса. Почему он это сделал, полковник бы и сам не смог объяснить. Это был импульс. Уж очень ему хотелось выполнить задание директора Службы Государственной безопасности. Вернее ему очень не хотелось лететь заключенным на Гамед. Лучше перевозить их. Может он надеялся и на то, что второй пилот не выстрелит в своего командира.

И уже вскочив, делая шаг к креслу второго пилота, Бирк увидел, как дернулся палец Кроса на спусковом крючке.

«Только не в правый глаз. Это был бы уже фарс», — мгновенная боль взорвалась у него в голове яркой вспышкой, чтобы тут же смениться черной, безмолвной тишиной…

Перепрыгнув через рухнувшего Бирка, второй пилот с силой хлопнул по кнопке, останавливающей отстыковку транспортного бота. Бортовой компьютер, готовившийся через полсекунды подать электрический импульс на расстыковку рамы и бота, мгновенно прекратил выдвижение челнока.

«Теперь успеть сообщить наши истинные координаты», — Крос, прикусив губу, быстро заполнял стандартный бланк сообщения о нападении.

— «Звезда», почему прекратили отстыковку бота?

— Техническая неисправность, — огрызнулся второй пилот.

— «Звезда», Вы испытываете наше терпение. Даю минуту, чтобы устранить Вашу техническую неисправность.

«У них что, другого интервала времени нет, кроме минуты», — пальцы второго пилота мелькали над клавиатурой. — Стоп! Но у меня же уже нет дальней космической связи. Эти же ублюдки снесли ее. Отослать по ближней связи в режиме гиперсообщения? Больше чем, на пять световых лет не закину. Что делать? — человек в отчаянье оглянулся, словно ища в обстановке знакомой рубке подсказку.

Пульт управления с множеством горящих лампочек, двумя мониторами и двумя креслами перед ними. По бокам мониторы внешнего обзора. У стены шкаф с двумя скафандрами. Все по два. Потому что экипаж — два человека. Больше не надо.

«И даже среди двоих, один оказался предателем, — Крос не выдержал и не отказал себе в удовольствии пнуть труп предателя. — Из-за тебя наши будут не там».

Решение пришло мгновенно, как импульс, заставляющий убить бывшего своего командира.

— «Звезда», ну что Вы там? — подгоняли динамики внешней связи.

— Еще полминуты, — второй пилот буквально вколачивал координаты точки выхода сообщения из гиперпространства.

— И ничего у тебя, предатель не получится. Заключенных врагу я не передам, а твоих сообщниках наши узнают, обязательно узнают, — взмах рукой — система связи переведена в режим посылки гиперсообщения. — Могут уничтожить звездолет? А его бы и так уничтожили, после того, как заполучили бы своих, — озарило Кроса, — А так пусть бьют и по своим! Но ты уже точно из этого рейса не вернешься, — удар по кнопке отправки сообщения, — Пошла!

— «Звезда», полминуты истекло. Если сейчас же не отстыкуете бот, открываем огонь. «Звезда», Вы поняли?

— А полижите мои дюзы! — второй пилот, ставший командиром, рванул рычаг перевода звездолета в ручное управление, еще движение и по кораблю побежала легкая дрожь — в корме заработал ракетный двигатель. Оскалив зубы и дергая ручки управления, Кросс загонял вражеский звездолет в центр экрана радара.

Полковник Брик уже помешать ему не мог. На его лице застыла гримаса ярости и боли. И лишь глаза уже были равнодушны ко всему, отражая лишь падающий на них свет. Вернее один глаз, правый. Лазерный луч, выпущенный бластером его подчиненного, прежде чем добраться до мозга полковника, мимоходом испарил небольшое препятствие на своем пути — его левый глаз. Вместо него зияла черная дыра с запекшимся в ней сгустком крови.

Сигнал срочного перехода в гиперпространство застал полковника О'Троппи Варка в кают компания, где он с отвращением посасывал через трубочку ненавистный сок цилкута. Периодически, через пару глотков, у офицера возникало желание расквасить туб с отвратительной жидкостью о стену помещения. Но, очередной раз сморщившись, мужчина делал очередной глоток. На такие добровольные самоистязания Варк пошел только потому, что один его знакомый врач, которому он безоговорочно верил, сказал, что этот сок очень благотворно сказывается на сосудах и сердце. На свое сердце, а тем более сосуды Варку было в высшей степени наплевать. Иногда покалывает в груди? Но что это за боль по сравнению с болью, которую испытал капитан Зум, когда до его обнаженного тела коснулся космический вакуум? И разве она может сравниться с болью старшего лейтенанта Друза, смотревшего на мучения своего товарища и бессильного чем-либо ему помочь? Можно раньше уйти из этого мира? А не так он уж и хорош, чтобы об этом сильно сожалеть. По крайней мере, в другом мире не будет ни челов, ни фролов, и ни надо будет нырять в это зловещее гиперпространство, каждую секунду опасаясь остаться там навсегда или вынырнуть в центре какой-нибудь звезды.

Так что на свое сердце полковнику Варку было наплевать. Но, к сожалению, без этого стучащего органа он не может осуществить свою клятву — уничтожить хотя бы один звездолет фролов, ну или челов, на худой конец. И не просто звездолет, а минимум крейсер. Разные эсминцы и прочая мелюзга не в счет. И поэтому полковник Варк сидел в кают-компании и пил треклятый сок цилкута.

Не прошло и секунды, как зазвучал во всех отсеках эсминца «Стерегущий — 10» сигнал срочного перехода в гиперпространство, а его командир с чистой совестью уже швырнул туб с соком об стену, а свое тело из кают-компании.

— Что там? — Варк прыжком уселся в кресло, мгновенно оценивая обстановку по показаниям приборов на пульте управления.

Сейчас все системы корабля готовились к переходу в гиперпространство.

— Сообщение из Центра по гиперсвязи, — второй пилот О'Барри Казнус начал докладывать, не отрывая взгляд от экрана монитора. — Совершено нападение на наш транспортник, перевозящий заключенных на Гамед. Это в тридцати световых от нас. Координаты этой точки я уже ввел.

— Кто напал?

— Крейсер. Принадлежность не указана.

— Внимание! До прыжка осталось две минуты, — рявкнул компьютер. — Немедленно всем занять свои противоперегрузочные кресла.

— Да заняли, заняли, — Варк нетерпеливо барабанил пальцами по пластику пульта, — ты давай побыстрей шевелись.

«Вот, наконец, я и дождался, — в отличие от второго пилота, командир корабля был спокоен. Каким-то шестым, десятым чувством он понял, сейчас судьба, сам Всемогущий Картан предоставляет ему шанс. Шанс, который он не имеет права не использовать. — Теперь я с вами поквитаюсь. За все. За мучения Зума, за поломанную карьеру Хриса, за себя, в конце концов».

Далекий от переживания и мыслей людей, по «горло» занятый работой, бортовой компьютер время от времени выстреливал на мониторы людей отчеты о своей работе.

ВКЛЮЧЕН ТРЕТИЙ ТУРБИННЫЙ БЛОК

ЗАМКНУТА ВТОРАЯ СИЛОВАЯ ЦЕПЬ

«Крейсер, как я и хотел. Лишь бы меня не опередили», — опытный Варк прекрасно понимал, что Центр не ограничиться одним его эсминцем. Разные весовые категории. Очевидно, сейчас они ближе всех к той точке.

— Кто-то еще прыгает туда, кроме нас?

— До Прыжка осталось минута. Всем немедленно занять свои противоперегрузочные кресла, — захлебываясь в мириадах нулей и единиц, компьютер не забывал и о людях, об их безопасности.

— Что-то еще обещали подкинуть. Но мы там будем первые. Мы ближе всех, — второй пилот азартно улыбнулся. — Мы должны не дать этому засранцу уйти в гипер. Если что, получит по заднице, а то и сильно похудеет.

— Он это и сам понимает. Пока с нами не разделается, прыгать он не будет.

«Я не хочу бить по твоей дырке, а потом думать, остался ты цел или нет. Я хочу видеть, как рванули у тебя топливные баки, как из разорванного корпуса повыдувало в Космос этих ненавистных фролов», — Варк почему-то сразу решил, что этот вражеский крейсер фроловский.

— Значит будет хорошая драчка, — улыбка на лице второго пилота стала еще более азартней.

— Тридцать секунд до Прыжка. Всем немедленно занять свои противоперегрузочные кресла, — заорал компьютер.

Варк и Казнус синхронно привели свои кресла в состояние готовности к гиперпространственному переходу.

«Ничего. Как только вынырнем, сразу залп всеми калибрами, форсажное охлаждение и сразу второй залп. Сожгу лазеры? Черт с ними! Но только так эсминцем можно завалить крейсер», — командир корабля смотрел, как на мониторе желтая полоска — индикатор набора мощности гиперпространственным двигателем почти вытянулась во всю свою длину.

— Командир, выныриваем и сразу лупим по корме!

Варк лишь успел кивнуть.

— Сто процентов мощности. Прыжок! — гаркнул компьютер и тут же виртуальный мир навалился на людей двадцати кратной перегрузкой.

«Уже прилетели? Наверное. Судя потому, что кресло больше не обнимает с настойчивостью хорошо оплаченной проститутки», — землянин огляделся.

В салоне транспортного бота ничего не изменилось. Все также горел неяркий свет, освещая неподвижно сидящих в креслах людей, и все также стояла какая-то мрачная тишина. Да и чему этим людям было радоваться? Через час-другой они будут на Гамеде — планете-руднике, а оттуда редко кто возвращался. А если ты не крок, то шансов у тебя не было никаких.

«Впрочем, эти люди даже не доберутся до Гамеда. Сарб, наверняка, подстрахуется и уничтожит их, как лишних свидетелей. И что я могу сделать, чтобы помешать этому? Ничего. А если ничего, то и нечего рефлексировать, лейтенант Кедров… Господи, лейтенант. Доведется ли еще одеть погоны? Земля, Земля… До тебя, наверное, миллионы световых лет. Это расстояние даже невозможно представить. И там, на этом невообразимом, чудовищном расстоянии находится его мама», — у Андрея неожиданно выступили слезы. Натренированный к различным психологическим перегрузкам человеческий мозг, наконец, исчерпал свой ресурс и властно потребовал «перезагрузки». Пережить, выплакать случившуюся беду и уже, окончательно приняв ее как данность, двигаться дальше.

«Ничего, я обязательно вернусь, я обещаю вернуться, мама. Я кулаками, локтями, зубами буду пробиваться к Земле. Я хочу вновь увидеть родной дом, хочу сесть за стол в нем и съесть тарелку хорошего наваристого борща. Ты его так хорошо готовишь, мама. И ради этого я на все пойду. Этот мир мне чужой и я ему ничем не обязан. Ничем. Если надо, чтобы вернуться на Землю, убивать, я буду убивать, слава Богу, меня этому хорошо научили. Если надо участвовать в какой-то хитрой, непонятной операции, я буду участвовать. Мне ровным счетом все равно, кто в результате нее выиграет. Для меня главное, что она дает мне шанс вернуться домой», — землянин немного успокоился. Он выработал тактику своего поведения, чтобы уже дальше, не колеблясь, добиваться главной для себя цели, вернуться домой, на планету Земля.

Неожиданно дверь, ведущая в кабину пилота распахнулась и из нее выбежал крок в уже приевшейся черной униформе. Одновременно с ним, вскочили со своих мест два охранника, сидящие впереди. Все трое устремились из салона. Кедров оглянулся. Еще два охранника, сидящие сзади, делали тоже самое.

— Что-то случилось, — сосед слева, также как и Андрей, провожал взглядом бегущих кроков.

— В нашем положении, чем хуже им, тем лучше нам, — сосед землянина справа злобно улыбнулся.

«По-моему начинается», — Кедров невольно сжал подлокотники кресла.

Тут же последовал легкий толчок.

— Выдвигают из корабля, — тут же пояснил сосед слева. — Только как они без пилота будут сажать нас на Гамед?

— В автоматическом режиме. В принципе они так всегда и делали. Пилот лишь контролировал посадку, — пояснил сосед Кедрова справа.

— А зачем они убрали пилота? Нет, тут что-то не то, — другой сосед, будто о чем-то догадываясь, вопросительно посмотрел на Андрея. Как бы спрашивая, не он ли причина всего происходящего.

«Ты должен любой ценой попасть на Землю», — несколько минут принятое решение тут же подсказало, как себя вести.

— Может инструкции поменялись. Мало ли что, — землянин пожал плечами.

Вновь легкий толчок.

— По-моему, остановились, — сосед слева тревожно посмотрел на потолок салона, словно пытаясь разглядеть, что происходит за его обшивкой. — Сейчас должны расстыковаться.

Сильный толчок прижал всех людей, находившихся в салоне бота к спинкам кресел, и вновь перегрузка стала испытывать на прочность человеческие тела.

— Дьявол!

— Кастах!

Обреченные люди разных цивилизаций обращались к своим олицетворениям зла.

В рубке управления второй пилот «Звезды», включив форсажный режим, шел на таран крейсера.

— Ну и как это понимать? — полковник Варк в недоумении смотрел то на экраны внешнего обзора, то на молчащий датчик обнаружения, — по-моему, тут нет не то что каких-либо звездолетов, а и какой-нибудь завалящей молекулы белка.

— Надо сообщить об этом Центру, — второй пилот деловито щелкнул тумблером дальней космической связи. — Или ребята там, передавая координаты, ошиблись, что не мудрено, каждый день созерцая аппетитные попки женского персонала. Или вообще кто-то пошутил.

— Да, очень будет смешно! Через пару минут здесь из гипера будут вываливаться наши крейсера с пушками на «товсь», а здесь кроме нас никого и нет, Варк еще раз обежал глазами обзорные экраны.

— Как бы в пылу они в нас не разрядили свои главные калибры, — сыронизировал Казнус, — то-то смеху будет, — разговаривая, второй пилот быстро набирал гиперпространственное сообщение. — Ну что, отсылать? — вопросительный взгляд на Варка.

— Давай, — командир корабля разочарованно вздохнул. Снова придется пить этот проклятый сок цилкута, — пусть созерцателям аппетитных попок надают по их твердым задницам.

— Эх, и не только созерцателям! — второй пилот отправил сообщение.

— Подождем, может… — полковник не успел договорить.

Прозвенел мелодичный звонок и на экране монитора высветилось принятое гиперпространственное сообщение: «Первые координаты ошибочны. Истинные координаты: 768 897 095. Спешите!

Слова светились на экране спокойным желтым цветом, по люди, читающие их, почувствовали, как нервно, торопливо стучали по клавиатуре пальцы, набиравшие их.

— А почему сообщение пришло сюда, а не в Центр? — Казнус недоуменно посмотрел на своего командира. — А если бы нас вообще тут не было?

Опытный космический волк сразу все понял:

— Потому что у него уже нет дальней космической связи, антенну уничтожили! Передавали обычной в гиперрежиме. До Центра бы не достали. Передававший это послание человек знал, что мы будем здесь, — торопливо говоря это, Варк еще торопливее вводил в компьютер новые координаты для гиперпространственного прыжка. — Прыгаем в инерционном режиме.

— Опасно! Может не хватить энергии! — второй пилот тревожно наблюдал за действиями командира.

После выполнения гиперпространственного перехода силовая установка корабля — атомный реактор находится в разогнанном состоянии и выведена на пиковую свою мощность. Этот режим она может выдержать минуту, не больше. Но большего и не требуется — корабль уходит в гиперпространство. После Прыжка реактор по специальной программе постепенно тормозят, выводят на номинальный режим. «Загоняют в стойло», — как шутят космолетчики. Но если гиперпространственный переход осуществляется на небольшое расстояние, то можно попытаться осуществить его, используя энергию, загоняемого в стойло реактора. Это значительно ускоряет время подготовки к новому переходу, но существует опасность, что на него не хватит энергии и звездолет не сможет вновь выйти в обычное пространство.

— Хватит!

— Мы даже не успеем передать сообщение в Центр с новыми координатами. Это может быть ловушкой! Где мы никто не будет знать!

— Выполнять! — проревел Варк

— До прыжка осталось тридцать секунд, — вслед за ним заорал бортовой компьютер, словно электронный мозг занервничал, получив такое форс-мажорное задание.

Спорить и пререкаться уже было некогда. Люди торопливо нажали кнопки перевода кресел в режим гиперпространственного перехода.

— А все-таки надо было сообщить нашим, — успел пробормотать Канзус, прежде чем кресло забрало его в свои объятия.

«А потом только смотреть, как другие приканчивают фрола? Дудки! — полковник Варк привычно устраивался в окутавшем его кресле. — Как все замечательно складывается! Нет, Всемогущий Картан точно мне хочет помочь!»

— Сто процентов мощности. Прыжок!

Эсминец «Стерегущий — 10» вновь нырнул в преисподнюю.

— Ну и что будем делать? Этот псих прет прямо на нас!

Вопрос второго пилота повис в воздухе. Командир крейсера «Арикдна» О' Ларри Хрил приник к экрану радара, на котором точно в центре мерцала большая красная точка. Рядом с ней, словно устроив игру в перегонки, стремительно менялись числа — расстояние от них до этой красной точки — десяти тысячетонного транспортного звездолета «Звезда» несущегося со скоростью пятьдесят километров в секунду.

План, разработанный Сарбом, летел в тартарары с такой же скоростью.

«Ударить по этому кретину главным калибром? А как же задание? Мне же нужен чел. И как его вытащить с этого транспортного корыта?».

— Барри, сколько времени до столкновения?

— Если ничего не предпринимать ровно пять минут, — последовал четкий ответ второго пилота.

Рывок микрофона к губам:

— «Звезда», какого черта! Немедленно выключи маршевый двигатель! Или разнесу до дерьма!

— Кто ты там? Чел или фрол, полижи мне дюзы! Можешь стрелять! И заодно попрощайся со своими дружками на моем корабле. Живыми ты их не получишь!

«Спокойно, спокойно, Ларри. Еще есть время подумать. Транспортный бот находится уже снаружи. На таком расстоянии пятно лазера с полметра, не больше. Значит, не зацеплю. Главное, чтобы при взрыве этого дурака не зацепило обломками бот. Там они сидят без скафандров. Через пару минут будут одни трупы»

— Командир, надо стрелять. Он прет на нас носом. Все уязвимые места у него находятся в тени. С первого раза мы его не рассыплем. А время на второй залп может и не хватить. Как бы не пришлось увертываться.

Ты прав. Санни, а ну дай по этому засранцу всем, чем имеем, — отдал он приказ оператору лазерных установок.

— Есть из всего, что имеем!

Бортовой компьютер уже давно держал на «мушке», прущий прямо в лоб звездолет. Поэтому О'Санни Дирну осталось только у себя на пульте отметить установки, которые будут вести огонь и дать команду на исполнение.

На мгновение в рубке «просело» освещение — миллионы джоулей электрической энергии система управления корабля впихнула в лазеры, чтобы они через несколько мгновений, превратившись в кванты света, рванули вон из звездолета.

— Я так и думал. Прет дальше, — через паузу проговорил второй пилот. — Еще хорошо будет, если мы разрушили его носовые защитные экраны. Три минуты до столкновения.

— Санни, продолжай огонь в том же режиме.

— Есть командир. Залп через минуту.

— Давай.

Снова мигнуло освещение, и снова миллионы джоулей световой энергии унеслись в пространство.

— А ведь прет же! Командир, пора уходить.

— Санни, еще залп успеем? — Хрил не отрывал взгляда от экрана радара.

— Да.

— Барри, как только делаем залп, импульс в две секунды левым блоком двигателей коррекции и после этого сразу врубай маршевый.

— А разминемся? — в голосе второго пилота слышалось сомнение. — Может уже сейчас начать делать маневр?

— Разминемся. А начнем сейчас трепыхаться, этот засранец будет его отслеживать. А после залпа, если даже он уцелеет, ему будет не до того.

И опять бортовой компьютер замкнул реле, бросая электрическую лавину в горнила лазерных установок. И очередная порция рожденных квантов рассекла космический вакуум.

«Ну давай же, разваливайся», — полковник О' Ларри Хрил, сжав кулаки, впился в экран внешнего обзора.

— Есть! — одновременно выдохнули все кроки, находящиеся в рубке управления.

На экране внешнего обзора, в какой-то тысяче километров от них вспыхнула яркая красная точка — взорвавшийся транспортный корабль.

«Надеюсь, что транспортный бот уцелел. Сейчас подойдем поближе и….

— Наш крейсер в пятидесяти тысячах километрах, — прерывая мысли Хрила, последовал доклад второго пилота.

Первый залп «Звезда» выдержал блестяще, даже уцелел носовой защитный экран.

«А ведь если повезет, то я смогу и достать его. Еще б пару залпов выдержать, и тогда проверим этих ублюдков на прочность, — Крос застыл в кресле, готовый в любую секунду изменить курс своего корабля, если вражеский крейсер начнет делать какой-либо маневр, уходя от столкновения. — Стоп. Ведь если меня взорвут, то транспортный бот с заключенными вполне может уцелеть. Он же уже снаружи корабля. Э, нет ребята. Умирать так вместе», — второй пилот дал команду на втягивание бота внутрь. — Поболтались в Космосе и хватит. Пора домой, к мамочке».

Взвыла серена — на «Звезду» обрушилась вторая лазерная атака.

«Да, дела становятся похуже, — Кросс смотрел на надпись на мониторе:

«Носовой защитный экран. Повреждения 95 процентов».

«Третей атаке мне не выдержать. Эх, жаль, что, наверное, этих челов или фролов с собой не прихвачу. Успеть бы бот втянуть», — второй пилот «Звезды» взглянул на экран внешнего обзора.

На корпусе корабля уже вновь распахнулся люк, ожидая намертво прихваченный к раме, покорный бот с людьми внутри.

«Еще двадцать секунд и уже легче будет помирать».

Третья лазерная атака хлестнула по «Звезде» через семнадцать секунд. Напрасно бортовой компьютер бросил все силы на охлаждение корпуса. С низвергающимся мощным потоком энергии он поделать ничего не мог. Центр лазерного пятна пришелся на отсек с аварийными запасами кислорода, расположенный рядом с рубкой управления. Мощный взрыв легко вынес переборку, разделяющую их, и жаркая огненная струя кислорода жадно лизнула помещение, где находился человек.

Майор О' Строп Крос даже не успел вскрикнуть. Полторы тысячи градусов легко кремировали два тела — командира и второго пилота транспортного корабля «Звезда». Еще несколько секунд сопротивлялись пластиковый пульт и другое оборудование рубки управления. На шестой секунде перегорели основные и резервные кабели электропитания и управления. Тут же смолкли насосы системы охлаждения ядерного реактора. Еще несколько секунд понадобилось для нагрева до критической температуры охлаждающей жидкости реактора. На двенадцатой секунды после третьей лазерной атаки рванула система охлаждения реактора, а еще через две секунды взорвался и сам реактор — заработал страшный принцип домино. Мощная ударная волна снизу пнула транспортник. Не выдержав нагрузки, сложился топливный отсек и несколько мгновений спустя мощный взрыв топлива разметал весь корабль.

— А ведь мы не расстыковались! Куда прем? — лицо соседа слева становилось все более тревожным.

«Что-то здесь не то. Нас должны были передать фроловскому крейсеру, а не таскать на внешней подвеске, как на Земле таскают коров на вертолетах. Или это все еще имитация боя?», — Андрей Кедрин, как и все находившиеся в салоне люди, с напряжением ждал, чем все эти непонятные для них маневры закончатся.

А маневры тем временем продолжались. Через несколько минут после начала перегрузки землянин уловил толчок, и появилось ощущение, что транспортный бот начал двигаться. Его догадка тут же подтвердилась.

— Никак нас обратно втягивают, — как-то даже весело проговорил сосед справа. — А что, я не против отказаться от экскурсии на Гамед. И компенсации за это требовать не буду.

— Что-то у кроков явно не ладится, — лицо другого соседа становилось все более и более тревожным.

— А ты что, за кроков переживаешь? — сидящий справа от Андрея мужчина даже наклонился вперед, чтобы посмотреть на собеседника.

— Я знаю, чем может закончиться такая внештатная ситуация для нас, заключенных.

— Чем же?

— Или перестреляют тут как в тире или, если не жалко бота, отцепят нас, а потом долбанут с лазерной пушки.

Мужчина по правую сторону от землянина ответить ничего не успел. Неожиданно бот швырнуло так, что едва не лопнули ремни, которыми люди были пристегнуты к креслам. Раздался треск, будто разрывали гигантский кусок материи. И тут же над головой противно, на высоких нотах засвистело. Свисту воздуха не менее противно стал аккомпанировать звук сирены. Свет в салоне тут же погас, затем вспыхнуло несколько ламп — система корабля перешла на аварийное освещение.

«Где-то нарушилась герметичность. И скафандра нет. Финита ля комедия. Нет, все происходит не так, как обрисовал мне Сарб. Это явно не похоже на имитацию боя», — Кедров в оцепенении слушал последнее «прощай» уходящего воздуха.

Сирена поорала и выключилась. Вместо нее в свист воздуха вплелись какие-то шипящие звуки.

— Быстро в рубку бота! Мне кажется, что САС все дыры не заделает, — сосед справа сильно ударил Андрея по плечу, выводя из состояния оцепенения. И тут же уверенным движением расстегнул замок ремней. — Давай, время в обрез!

Ничего не понимая, землянин вскочил с кресла и ринулся за своим соседом, переползая, как и он, через сидения, отталкиваясь ногами и руками от сидящих в них людей и не обращая внимания на их брань.

«Главное, не потерять опору для рук, а то взлечу под потолок и буду там кувыркаться», — Кедров старался не отстать от своего спутника.

В салоне бота стоял сплошной гам, крики перепуганных людей. Уже несколько человек, пытавшихся как и землянин перелезть через кресла и потерявших опору, кувыркались в невесомости в воздухе, стараясь за что-нибудь зацепиться.

Около дверей рубки уже стояло несколько человек. Один из них, держась за ее ручку тщетно колотил по ней ногами. Еще один удар, руки мужчины разжались и он, словно выпущенный из пращи камень, отлетел от двери и врезался в другого заключенного, стоящего за его спиной. Удар был настолько силен, что магнитные ботинки не удержали второго мужчину на полу и вот уже два человека, отталкивая друг друга и кувыркаясь, полетели по салону.

— Ничего не получится!

Андрей резко обернулся. За его спиной стоял Бахруд Бранул — бывший его сокамерник.

— Бахруд!?

— Кроки, естественно, закрыли дверь. Придется умирать, — продолжил он и посмотрел на Кедрова. На его лице промелькнула злорадная усмешка.

«А если это бой настоящий? Если на нас действительно напали челы или фролы? Или это кто-то ведет свою игру против Сарба?», — мозг лихорадочно пытался решить эту головоломку.

Начинала чувствоваться недостача кислорода, стало труднее дышать.

Между тем мужчина, потащивший Андрея к рубке, быстро оценил обстановку около дверей, ведущих в рубку.

— Кастах! Как я мог забыть! — он так взволнованно и громко закричал, что толпящиеся около дверей люди обернулись к нему. — В корме же стоит шкаф с тремя скафандрами! — и он бросился к проходу между креслами.

Толпа ринулась за ним.

Кто-то так сильно толкнул Андрея в спину, что он, чтобы не упасть, вцепился в спинку кресла. От резкого движения закружилась голова.

«Упаду — затопчут. Не податься панике, — землянин скользнул взглядом по людской толчее в проходе. — Даже умирать надо тоже человеком».

Свист над головами людей уже перешел в вой. Очевидно, что трещина в корпусе увеличивалась.

«Тем более осталось недолго. Минут десять, не больше. А там или задохнусь или кровь внутри вскипит из-за низкого давления», — Кедрову вспомнился документальной фильм, посвященный космонавтике. Там рассказывалось о судьбе троих советских космонавтов — Волкове, Добровольском и Пацаеве. При приземлении в их спускаемом аппарате преждевременно открылся клапан вентиляции, и произошла разгерметизация кабины. Из-за упавшего, практически до ноля давления, вскипела кровь в организмах космонавтов, и они погибли.

«Вернуться и умереть», — вспомнил Кедров название фильма, — а я даже мертвым на Землю не вернусь».

Неожиданно стало чуть легче дышать. Несмотря на многочисленные повреждения бота, его бортовой компьютер уцелел и даже ухитрялся бороться за спасение жизней мечущихся в салоне людей. Он запустил САС — систему аварийного спасения и из нескольких резервуаров в места нарушения герметичности корпуса стал поступать специальный жидкий пластик, быстро твердеющий при атмосферном давлении. Получив сигнал от датчика-анализатора, что потеря кислорода в салоне достигла критической величины, компьютер задействовал аварийный запас кислорода, скупо впрыскивая его в салон.

— Пошли, — неизвестно откуда возникший сосед потянул Андрея вновь к рубке.

Подойдя к двери, он спокойно, без суеты взялся за ручки и потянул на себя. Дверь легко открылась.

— Так ты крок?! — раздалось за спиной.

И тут же Кедров почувствовал сильный удар по затылку. Его ноги подогнулись и он рухнул на пол. Землянин уже не видел, как вздрогнул мужчина, помогавший Андрею, и как в его руке неожиданно оказался бластер.

Но Бахруд Бранул оказался проворнее. Свалив Кедрова с ног, он нанес такой же удар, по затылку, и мужчине. Тот растянулся рядом с Андреем. Бранул тут же упал рядом и выхватил из его рук бластер.

Несколько заключенных в суматохе, в слабом аварийном освещении сумели разглядеть, что рубка управления открыта и ринулись к ней.

Бывший сокамерник Кедрова начал стрелять, не вставая. Несколько коротких вспышек, несколько вскриков, утонувшие в многоголосом гаме криков ужаса и ругательств.

— На всех воздуха не хватит! И на всех мест тоже не хватит!

И снова яркие молнии, разрезая темноту, бьют по копошащейся массе людей.

И этот крик: «И на всех мест тоже не хватит!», услышал Андрей, придя в себя.

«Так говоришь, ты не стремился запрыгнуть первым в аварийную капсулу, тебе просто повезло», — землянин осторожно чуть подвинулся, выбирая положения для рывка.

— И ты получай, крок! — и слепящий луч ударил в голову лежащего мужчины.

Агонизирующее тело мощно дернулось. От рывка подошвы магнитных ботинок оторвались от пола и все еще корчившийся сосед Андрея по салону бота, взмыл вверх.

«А теперь моя очередь», — Кедров сжался, готовый в любой момент бросить свое тело в нужном направлении.

— И ты, предатель! — рука с бластером стала поворачиваться в сторону землянина.

Офицер-десантник рванулся вверх. Ох, как трудно пользоваться приемами самообороны, когда подошвы, словно приклеены к полу и легкие разрываются, жадно хапая разряженный воздух. Его летящая правая рука уже почти коснулась руки с бластером. Почти…

Очередная яркая вспышка в темноте.

«Не успел-е-ел…».

Обожгло где-то в шею. И все же Андрей успел почувствовать, как его ладонь рубанула по чужой плоти. Дальше мышцы десантника работали в автомате: захват чужой руки, рывок на себя, залом

— А-а-а, — отчетливо хрустнула кость.

Снова рывок, теперь уже под себя. Кедров с натугой наваливается на противника, левой рукой хватает того за волосы и делает ею тянущее движение к себе. Есть!

И лишь где-то на периферии сознания удивление — почему он еще жив? Ведь даже автоматические, чисто рефлекторные движения без участия мозга не происходят.

А его правая рука, тем временем, хватает бластер.

— Картзм мупрк, — Бранул дергается, пытаясь сбросить с себя землянина.

Удар ручкой бластера по затылку и чел затихает.

Кружиться голова, перед глазами плывут круги, в легких раздается хрип. Кедров с трудом приподнимает голову и осматривается. Люди неподвижно лежат на полу или повалившись на кресла. С десяток тел тихо дрейфует по воздуху. И все это сюрреалистическое зрелище заливает скудный аварийный свет.

Землянин со стоном скатывается с тела Бахруда, подтягивает ноги под себя, отрывая их от пола. Уже каким-то проблеском сознания он улавливает открытую дверь рубки и толкает себя в том направлении.

Словно из мрака показывается кресло пилота. Андрей его достает кончиками пальцев и, оттолкнувшись от него, изменяет траекторию своего движения. Оттолкнувшись ногами от потолка, землянин уже уверенно хватается за кресло и подтягивается к нему.

«О, да тут чуть легче дышать!» — бортовой компьютер, определив, что дверь в рубке открыта, в район кресла пилота стал подавать больше кислорода.

Россыпь кнопок и лампочек перед глазами. Больно жжет в шею. Андрей дотронулся до обожженного места. Пальцы ткнулись в оплавленные края коммутатора.

«Так вот что спасло мне жизнь! «Ошейник». Луч лазера попал в него», — пальцы начали ощупывать поврежденное место, — так вот почему я не понял последних слов Бахруда. Мой переводчик сломался», — небольшое усилие и Андрей почувствовал, что кольцо на шее разъединилось. Поднатужившись, Кедров еще сильнее разжал «ошейник» и снял его с шеи. Несколько секунд повертел в руках разорванное кольцо. Кровь стучала в висках, все же не хватало кислорода. Мозг, проталкивал по своим извилинам мысли, словно ворочал глыбы, тяжело, натужно.

«А если вот так взять и разорвать круг», — какой круг разорвать мозг не уточнил. Просто было смутное желание как-то вырваться их хода не им просчитанных событий.

«Только по-моему, его уже разорвали. Это явно была не имитация боя. Кто-то, очевидно не менее наделенный властью чем Сарб, вмешался в его игру. И кто-то не хочет, чтобы я попал к челам. И если этот бот все же подберут, то это будут не люди Сарба. И что они со мной сделают?».

Скрежещущий звук сирены заставил Кедрова вздрогнуть. Тот час же на пульте замигала красная лампа.

«Ну и что это означает? Не знаю, но что-то явно нехорошее. Может закончился кислород? Все, хватит рассуждать, надо действовать», — Андрей глубоко, сколько возможно, вдохнул воздуха и осторожно встал. — Надо разорвать круг», — с разорванным ошейником в одной руке, с бластером в другой, землянин двинулся к двери рубки.

«Я должен вернуться домой», — лазерный луч впился в «ошейник» на шеи Бахруда. Послышался стон.

Землянин еще раз нажал на курок. Металлическое кольцо на шеи лежащего человека в одном месте полностью расплавилось. Скупо выдыхая воздух, Кедров наклонился и снял его с Бахруда. Надел себе на шею. Боясь выдохнуть остатки воздуха, свой «ошейник» надел на бывшего сокамерника.

«Я должен вернуться к маме», — луч из бластера вошел точно в центр затылка чела.

Не обращая внимания на агонизирующее тело, Кедров вложил бластер в руку трупа своего соседа. Из последних сил сделал несколько шагов в сторону скопища лежащих в проходе тел.

«Эх, а в рубке же были скафандры», — с раскрытым в безнадежном вдохе ртом, землянин рухнул на чье-то тело.

«Нет, Всемогущий Картан сегодня явно ко мне благоволит», — довольный Варк хищно улыбнулся.

Картинка, представшая перед ним на экране локатора, была просто великолепной — неизвестный крейсер в каких-то пятидесяти тысячах километрах, а рядом с ним разваливающийся на части от взрыва транспортник, компьютер которого все же сумел еще раз напоследок пискнуть на своем электронном языке: «Я крок. Транспортный корабль «Звезда». И это последнее прощай уловили антенны «Стерегущего — 10». Все ясно. Что-либо уточнять, вступать в переговоры не имело смысла. Перед ним враг. Без сомнений, несмотря на то, что его автоответчик орал: «Я крок». Звездолет может и наш, кроковский. Но управлялся он явно не кроками. А потому…

— Огонь!

Четыре трехсот мегаваттника с ходу влупили по корме неизвестного крейсера.

Тот устоял. Но Варк и не рассчитывал с первого раза уничтожить звездолет. Крейсер есть крейсер — специально созданный убивать. А потому и сам космический убийца имеет крепкую шкуру. Но, наверняка, кормовые защитные экраны он уничтожил.

Динамик внешней связи разразился руганью:

— Баккара! Ты что не видишь, что свои! Под трибунал захотел?!

— Форсажное охлаждение! — не обращая внимание на ругань, Варк не сводил взгляд с экрана обзора.

Наведенный компьютером на нужную точку, мощный телескоп показывал, как в пятидесяти тысячах километрах впереди разворачивались на них лазерные пушки главного калибра.

«Не успеют, засранцы. Не успеют!», — Варк не отказал себе в удовольствии немного подождать, наблюдая за тщетными усилиями врага.

Он отлично представлял, как в рубке крейсера, покусывая губы, экипаж мысленно подгонял вращающуюся платформу с лазерными установками, как внутренне сжавшись, они в любую секунду ожидали воя сирены, сигнализирующей о лазерной атаке. Как косили глазами на монитор, беспощадно высвечивающий реальность — кормовые защитные экраны уничтожены и еще одну такую атаку они не выдержат.

Варк выстрелил за секунду до того, как компьютер на вражеском корабле должен был бы радостно запипикать и вывалить на экран монитора: «Прицеливание осуществлено».

На этот раз четыре трехсот мегаваттных сгустков энергии ударили по незащищенному кораблю. В несколько мгновений они прожгли корпус, пробили защиту ядерного реактора и ворвались в его активную зону. И реактору ничего другого не оставалось сделать, как взорваться. Что он и сделал через секунду.

— Свои, свои, — командир «Стерегущего — 10» с удовольствием наблюдал, как на месте крейсера быстро расширяется огненный шар, — свои своих не расстреливают. Трибуналом он угрожал. Жалуйся теперь.

— Командир, кто-то просит помощи.

И только сейчас Варк увидел, что на экране радара, на месте уничтоженного транспортника, продолжает пульсировать красная точка.

— Неужели кто-то уцелел?

Втрой пилот неопределенно качнул головой:

— Стандартный аварийный автоматический сигнал. Можно подойти ближе.

— Давай. Только сначала составь гиперсообщение, где мы. Пришло время, — Варк иронично улыбнулся. — И пойдем обычным ходом. На сегодня гиперпространственных прыжков хватит.

Через минуту «Стерегущий — 10»мчался к месту гибели транспортного корабля.

— Это транспортный бот, — через пятнадцать минут второй пилот смог понять, кто посылает аварийный сигнал.

— Транспортник такого класса имеет на борту два бота. Учитывая, что «Звезда» перевозила на Гамед заключенных, то в этом боте может быть или экипаж, или заключенне.

— Заключенные, командир. Посмотри, — второй пилот кивнул на обзорный экран, — бот почти что с наш эсминец. Там заключенные.

— Так…и что будем делать?

— Их там до сотни человек. Соваться не следует. Надо ждать помощи, — задумчиво проговорил второй пилот.

— Хорошо, подождем. Прилетят ребята, заберут эту сотню и получат премию за спасение людей. Сколько там за одну голову полагается?

— Командир, там же заключенные! Какое спасение людей?

— Тогда за пленение врага. Сколько стоит один фрол? А чел? Уж точно больше, чем один спасенный крок. Да после этого, баккара, над нами будут смеяться во всех барах Содружества! Ну так что?

Второй пилот неопределенно кивнул головой.

— Молодец, Барри, я всегда знал, что на тебя можно положиться. Стыкуемся.

Через час бригадный генерал Сарб получил гиперсообщение, в котором командир эсминца «Стерегущий — 10», полковник Варк докладывал об инциденте, произошедшем в тридцати световых года от Гамеда. Прочитав его, начальник управления государственной безопасности, не обращая внимания на адъютанта, грязно выругался. Его хитроумный план из-за какого-то чересчур ревностного служаки рухнул. Когда теперь еще представиться такая возможность карьерного взлета?

Немного успокоившись, Сарб еще раз пробежал глазами по сообщению.

«….неизвестный крейсер был уничтожен», — генерал вспомнил добродушно лицо О' Ларри Хрила, сына его погибшего друга О'Строппа Хрила.

«Так я мальчика и не успел повысить», — Сарб скрипнул зубами.

«…. На месте гибели транспортного корабля «Звезда» был обнаружен его транспортный бот. Я осуществил стыковку с ним и капитаном О'Барри Казнусом. бот был обследован. На его борту оказалось восемьдесят семь человек. Судя по характерным коммутаторам, надетым на шею и сигналам, испускаемых ими, все эти люди являются заключенными».

«Теперь им придется еще и выплатить премию за захват пленных. Натрак!».

«Из-за нарушения герметичности транспортного бота сорок семь заключенных погибли вследствие асфиксии. Их фамилии и идентификационные номера прилагаются в списке №1. Кроме того, у пятнадцати человек обнаружены ранения, вызванные лазерным лучом. Все эти люди также погибли. Их фамилии и идентификационные номера прилагаются в списке №2. У одного из этих пятнадцати человек (Рахуд Пуртул, идентификационный номер 67890) в руке обнаружен бластер марки «Волк», серийный номер 4789032456. Остальным заключенным оказана медицинская помощь. Их фамилии и идентификационные номера прилагаются в списке №3. Жду Ваших дальнейших распоряжений.

Взгляд директора Службы Государственной безопасности вновь споткнулся на фамилии Кедров, значившейся во втором списке.

«Значит чел погиб. Ну и что теперь делать? Натрак побери этих ретивых исполнителей. Попроси дурака воду достать, так он плотину откроет, — Сарб вскочил и в раздражении заходил по кабинету. — И какого натрака в боте возникла стрельба? Бластер несомненно принадлежит моему агенту, он должен был охранять чела. А в результате имеем дырки и у чела, и у моего агента, и у дюжины других заключенных. Послать на бот экспертов? И тогда через неделю все в Содружестве будут знать, что я пытался к челам послать своего человека. В парламенте подымится вой. Этих протирателей штанов хлебом не корми, дай на трибуне покрасоваться и кого-нибудь гневно пообличать. Правда, на хлеб они и так не посмотрят, — начальник управления государственной безопасности вспомнил роскошный дом Харка. — Создадут комиссию, начнут совать нос куда надо и куда не надо. Впрочем, депутатский нос уместен лишь в дверной щели. Что б придавить посильнее и отучить этих дармоедов лезть, куда не надо. Эх, была б моя воля… — бригадный генерал непроизвольно сжал кулаки и вздохнул. — Да, с такими храбрыми полковниками проявишь тут свою волю. С такими полковниками, сам до пенсии будешь бригадным генералом, — Сарб еще несколько раз прошелся от дверей до стола, принимая решение. Затем, подойдя к столу, нажал кнопку вызова адъютанта.

— Подготовь несколько приказов. Первый. Оставшихся в живых заключенных полковнику Варку лично доставить на Гамед. Второй. Ввиду аварийного состояния бота транспортного корабля «Звезда» и уменьшения непредвиденных затрат, бот вместе с телами погибших заключенных уничтожить на месте. Третье. За проявленное мужество и героизм, полковника Варка наградить орденом «За честь Родины» второй… нет, первой степени. Его второго пилота наградить тем же орденом второй степени. Все. Выполняйте.

— Есть!

«Ты у меня, полковник, до своей пенсии, будешь болтаться около Гамеда. Орденоносцы везде нужны».

— Эх, жаль, такая операция сорвалась, — сказал Сарб уже вслух, глядя на закрывшуюся за адъютантом дверь.

Глава 13

«Нет, ну это же на-до быть та-ким и-ди-о-том, чер-те что са-мо-му се-бе на-фан-та-зи-ро-вать и в ре-зуль-та-те ока-зать-ся здесь, — мозг, как и все тело, работал в пульсационном режиме, стараясь попасть в такт вибрации огромного рудодобывающего комбайна. — А мо-жет я там, на бо-те пос-ту-пил пра-виль-но? И толь-ко бла-го-до-ря то-му, что за-те-рял-ся, сме-нив «о-шей-ник», еще жив? Еще… тут, в э-том чер-то-вом руд-ни-ке дол-го не про-тянешь. Так пра-виль-но я пос-ту-пил и-ли нет? И что-о д-е-л-а-а-ть? — фреза комбайна наткнулась на твердый участок породы и железный монстр, быстро-быстро, словно его заколотило от такого нахальства, завибрировал, продираясь вперед.

Сидевший в кресле оператора комбайна Андрей Кедров скользнул взглядом на экран монитора, где, также быстро вибрируя, поднимался вверх зеленый столбик — показатель нагрузки на фрезу.

«Д-е-в-я-н-о-с-т-о п-р-о-ц-е-н-т-о-в о-т м-а-к-с-и-м-а-л-ьн-о-й… м-о-ж-н-о н-е с-н-и-ж-а-ть с-к-о-р-ос-ть… ага… — Андрей дернул один из рычагов, находящихся перед ним назад. Скорость движения комбайна замедлилась. Получивший небольшую передышку, могучий исполин успокоился. Дрожь исчезла. — Я же не боек в перфораторе. Так и извилины в голове все распрямятся и мысли, фьють и выскочат. А мне они сейчас ох как нужны. Что же мне делать?»

Но ответить на этот привычный русский вопрос Кедров не успел. Предупреждающе взвыла сирена. Землянин успел увидеть, как вверху, в метрах двадцати от него на мгновение возникла серая пелена и тут же какая-то невидимая сила разорвала ее в клочья, смела, отбросив в глубь выработки.

— Спасибо, Лю.

— Мне показалось, что ты о чем-то задумался, — тут же раздалось в шлемофоне, голос напарника Андрея — бывшего врача с разбившегося звездолета челов.

— Угадал. Извини, расслабился.

— За что извинять? В таком месте, хочешь — не хочешь, начнешь копаться в себе, пытаясь понять, почему я очутился тут. Угадал?

— Угадал, Лю. Но мы отвлекаемся. Если снова придет серая волна…

— Работаем, — голос в шлемофоне перебил Андрея.

— Работаем.

Прошло три недели с тех пор, как он и еще двадцать четыре человека, оставшихся в живых после разгерметизации бота транспортного звездолета «Звезда», были доставлены на планету-рудник Гамед.

Неделя обучения и вот землянин, бывший офицер-десантник Российской армии, уже сидел в кресле оператора рудодобывающего комбайна и рубил «уголек» на благо цивилизации кроков.

С отрывочных сведений, полученных при обучении, со слов других таких же несчастных, оказавшихся на Гамеде, Кедров для себя уяснил, что представляет собой этот «уголек».

Этот «уголек», а точнее минерал кроки называли тардисом, представляющим собой смесь десятка различных металлов, в том числе и эрцерия, получаемого до этого только в ускорителях элементарных частиц, «лепя» из двух тяжелых ядер одно сверхтяжелое. И хотя по всем законам физики такие тяжелые ядра не могли просуществовать и секунды, чтобы снова не распасться на своих «родителей», эрцерий оказался стабильным элементом, с периодом полураспада в целых сто лет.

Но не это было главное в эрцерии. Подумаешь, не вписался в физический закон. Да сколько таких случаев было на протяжении истории. Можно сказать, что благодаря именно таким болидам, не вписывающимся в проложенный людьми путь прогресса, разбивающими окружающие его отбойные стены, развитие цивилизации не петляет узкой тропинкой, а несется по широкому хайвею.

Главное было то, что небольшие добавки его в сердечники нуль-континуум генераторов, превращали их из громоздких экспериментальных лабораторных установок в компактные установки, приемлемые для установки на звездолеты.

И именно поэтому недра Гамеда изъязвили многочисленные шахты, на которых работали заключенные. Последних кроки использовали не с целью поиздеваться над своими генетическими врагами и не с целью наказания своих провинившихся граждан. Вернее не только поэтому.

Все же для здоровья нации должны быть место, куда человек должен очень бояться попасть. Рудники на Гамеде были очень хорошей профилактикой от разных неблаговидных поступков. Например, любой кроковский чиновник знал, что за растрату государственных средств или взятку его не казнят. Ему просто дадут десять лет каторги на рудники Гамеда. А через пять лет, проведенных там у него от вездесущей радиации выпадут волосы и прицепится целый букет разных болячек. Через семь лет, из-за постоянных болей в теле и депрессии он уже будет молит Всемогущего Картана, чтобы тот поскорее забрал его к себе. А через восемь-девять лет его желание исполнится — истощенного, лысого старика, умершего от инфаркта, лейкоза или какой-либо другой болезни кремируют и прах ближайшим звездолетом отправят родственникам. Если, конечно, раньше его не заберет серая волна. Именно из-за этой волны и работали на Гамеде заключенные. Серая волна была особой формой жизни. В недрах, в общем-то безжизненной планеты, находились бактерии, питающиеся в избытке имеющимися радиоактивными элементами. Сами по себе, находящиеся в микроскопических порах пород, эти бактерии были безобидны. Безобидны для человека, одетого в скафандр с установленной противорадиационной защитой. Но человек, в погоне за драгоценным эрцерием полез в недра Гамеда, вырубая в теле планеты штольни и штреки. Появилось много свободного объема, прямо таки гигантское количество по сравнению с крохотными порами.

Свобода вообще сама по себе штука взрывоопасная. Но в случае с бактериями на Гамеде это проявилось особенно впечатляюще.

Есть такое вещество — окись этилена. В нормальных условиях оно представляет собой бесцветную летучую жидкость с явно выраженным эфирным запахом и саму по себе не горючую. Но стоит распылить эту жидкость в виде аэрозоля и образовавшееся облако подорвать с помощью детонатора, то получиться сильный взрыв, сравнимый с небольшим ядерным. По этому принципу работает объемная и кассетные бомбы. Так что свободный объем штука чрезвычайно опасная.

Так и с гамедскими бактериями. Находясь в выработках, они ничем себя не проявляют и фонят так же, как и все на планете. Но вот по какому-то невыясненному сигналу они почти мгновенно, в полсекунды группируются, уплотняются. Это уплотнение способно быстро перемещаться, совершая волнообразные движения. Поэтому и назвали это явление волной. Вернее сами бактерии не перемещаются, они лишь колеблются вверх-вниз. Перемещается сигнал, информации об уплотнении. Аналогично, как не перемещаются частицы воды при волнении моря или струна при вибрации. Волна есть, а продольного движения нет.

А серой волной назвали из-за цвета сгущения — серого как невзрачная дорожная пыль.

Эта волна целенаправленно движется к жертве. В пятидесяти-шестидесяти метрах от нее бактерии скачкообразно еще сильнее уплотняются. Плотность их достигает критической и получается маленькая атомная бомба. Причем бомба с довольно таки уникальными характеристиками. Даже не бомба, а мощный рентгеновский лазер с ядерной накачкой!

Яркая вспышка небольшого ядерного взрыва и из раскаленного плазменного облака бьет невидимый мощный узконаправленный луч гамма-излучения, убивающий человека мгновенно. Такого мощного жесткого излучения не выдерживает и электроника — компьютерные процессоры замирают также мгновенно, как и человеческие сердца. Причем серая волна разит точно в цель. Если в кабине управления находится человек, то рентгеновский луч поражает мозг. А затем, как контрольный выстрел, процессор бортового компьютера. После этого серая волна мгновенно рассасывается, сливаясь с обычной серой пылью, постоянно клубящуюся в выработке.

Почему так поступает серая волна, было не понятно. Неживая природа если и убивает, то случайно. Камень, пробивающий голову неудачливого альпиниста, никакого злого умысла не имел. Он просто падал. Живая природа, если убивает целенаправленно, то только с целью питания или защиты. Змея жалит человека не потому, что хочет его съесть, а потому, что тот близко подошел к ее гнезду или вообще наступил на нее.

Серая волна, как уже было сказано, сразу после нападения мгновенно рассасывается. Следовательно, своими жертвами она не питалась. Оставалась защита. Люди добывали руду — пищу для бактерий. Микроскопические живые существа просто защищали свою еду. Вроде все логично. Правда вопрос, почему эти бактерии так быстро эволюционировали, что «доросли» до рентгеновского лазера с ядерной накачкой, так решен и не был.

Для защиты человека и электроники от серой волны требовалась стальная многометровая защита. Машины с ней получались настолько громоздкими и тяжелыми, что стоимость руды достигала космических высот эффективней, чем гиперпространственные звездолеты, созданные с ее помощью. Нет, естественно, тардис добывали бы в любом случае. Технология гиперпространственных переходов, являющаяся ключом к быстрой экспансии Вселенной, оправдывала любые затраты. Но человек всегда стремится достигать результатов, обходясь малой кровью. И не важно, если малая кровь — это кровь твоего соплеменника по государству или по человеческому роду.

Радары против серой волны были бессильны. Во-первых, очень часто скопления бактерий возникали в пределах выстрела — в пятидесяти-шестидесяти метрах, который и производился через сотую секунду после образования уплотнения. Даже, если бы радар и успел засечь серый шар, струи сжатого газа просто бы не успели за это время добраться до него. А лазерный рентгеновский луч в десятки тысяч рентген газовая ударная волна, естественно, не остановит. И, во-вторых, скопления бактерий радаром не фиксировалось. Не фиксировалось и все тут. Вернее фиксировались за мгновения до ядерного взрыва, когда уже было поздно. Поезд уже ушел, точнее лазерный луч. А до этого электромагнитные волны беспрепятственно проходили через это образование, словно это был обычный газ.

Довольно быстро было замечено, что некоторые люди могли интуитивно почувствовать образование и приближение серой волны. А упредить, значит победить. Ведь еще за мгновения до ядерного взрыва серая волна беспомощна — сильный порыв воздуха и все. Кроки так и поступили. Рудодобывающие комбайны сбросили с себя свинцовые многотонные листы защиты и обзавелись баллонами со сжатым аммиаком — воздухом Гамеда и несколькими соплами. Умная, но неживая электроника потеснилась, и в комбайн посадили человека, вернее двух. Если один не почувствует волну, может второй ее уловит. Уловит и успеет нажать большую зеленую кнопку, задействуя мощную пневмосистему защиты. Под большим давлением, со сверхзвуковой скоростью из сопел по периметру комбайна ударят аммиачные струи. Многие уйдут в «молоко». Но одна, две попадут в цель и разметают смертельно опасное сгущение бактерий. Троих и более людей садить в один комбайн кроки посчитали нецелесообразным — машина становилась громоздкой, и в случае удачной атаки серой волны погибало сразу трое.

Так Андрей познакомился с Люртар Пардараштаном, своим напарником. Люртар Пардараштан или просто Лю, как потом стал называть его Андрей, служил на одном из человских крейсеров. В одном из полетов из-за сбоя системы управления, крейсер вынырнул из гиперпространства далеко от расчетной точки, в секторе, контролировавшимся кроками. Ничего страшного в этом не было. Определив свою истинные координаты можно было повторно уйти в гиперпространство. Страшное было другое — крейсер вышел из гипера в нескольких сотнях километров от одной из планет этого сектора. Экстренное торможение не спасло. Крейсер ударился о поверхность. Погибли все, кроме Лю. А его, с сотрясением мозга, со множеством переломами нашли кроки. Нашли, вылечили и отправили на Гамед — пусть отрабатывает свое лечение. Может не сразу от серой волны погибнет.

Обладает ли человек столь необходимым на Гамеде чувством на серого убийцу, выяснялось на практике: выжил — не выжил. Никакими тестами заранее это выявить не удавалось.

Своему напарнику Андрей представился как Бахруд, туманно объяснив, где находится его планета, и как бы нехотя признался в ее отсталости в техническом плане. Слава Богу, Лю оказался не любопытным и особо не расспрашивал Андрея о его Родине. Уличить Андрея могли кроки — коммутаторы на шее заключенных наверняка «стучали» им. Но вряд ли охрана рудника будет дотошно анализировать разговоры, которые травили между собой заключенные. Не собираются бунтовать, ну и ладно. По крайней мере, пока Андрея никто не трогал.

«Так правильно я поступил или нет? Может охране рудника открыться, кто я есть? Потребовать доложить обо мне Сарбу? А если все же против Сарба кто-то играет? Я же не знаю все хитросплетения кроковской политики. И этот кто-то контролирует Гамед. Что тогда? Тогда с меня выпотрошат все, что запихал Сарб и вновь бросят сюда, подыхать в этом штреке, добывая этот чертов тардис, — Андрей Кедров чуть добавил мощности на фрезу. — Нет не бросят. Я слишком много знаю. А вдруг я убегу? Рисковать никто не будет. Пристрелят и всех делов. Нет, открываться только в самом крайнем случае, когда пойму, что самому мне отсюда наверняка не выбраться. Господи, выбраться отсюда. С бронированным огромным щитом на входе в шахту, с многочисленной охраной, не зная, где находится космопорт. А даже если бы знал и каким бы-то чудом пробрался туда и даже исхитрился захватить какой-нибудь звездолет. И что дальше? Звездолет не БМДшка, управлять я им не могу, и куда лететь не знаю. Да, дела…. Действительно, его спасти может только чудо… Ну тогда я буду творить это чудо! Или я не десантура! Не боги горшки обжигают», — Кедров зло улыбнулся своим фирменным волчьим оскалом и с силой вдавил кнопку мощности.

На мониторе компьютера полоска показателя мощности резво выросла до максимального размера.

— Держись, Лю! Наведем тут шороху.

— Ты только фрезу не сожги.

Глава 14

Желто-красное светило немилосердно шпарило сверху, раскаляя разбросанные по огромной, теряющейся за горизонтом, красно-зеленой степи, бурые скалы-пики, растворяя в своих лучах клубящуюся пыль и нагревая саму землю, заставляя ее исходить горячим воздухом, струящимся вверх. И это было единственное, если не считать клубов пыли на горизонте, движение в этом огромном зелено-красном, голубом — по цвету неба мире. Ни малейшего дуновения ветерка, способного хоть как-то расшевелить сонную траву и обметать прохладой скалы. И эти огромные каменные глыбы словно пытались достать и наколоть на свои острия солнце за пытку, устроенную им.

Еле слышимый звук исподволь живым мазком проникает в этот красочный, но неподвижный пейзаж.

— Тук-тук-тук — тихо поднимается к небесам, вместе с клубящейся пылью. Но, в отличие от последней, звукк не растворяется в лучах светила и довольно быстро нарастает, усиливается.

— Бум-бум-бум — звук уже не робким пришельцем стучится в этот мир, а полновластным хозяином воцаряется в нем.

Еще секунда — другая и, казалось, грохот заполнил собой все вокруг, вытеснив из него и зеленую сонную траву, и застывшие на ней кляксы красных цветов, и грозящиеся солнцу бурые скалы и даже само светило.

По степи, немилосердно топча траву, несется сотня огромных черных животных. Длинные шеи, увенчанные небольшой приплюснутой головкой, вытянуты вперед и рассекают воздух, словно нос самолета, помогая телу в его борьбе с воздушной стихией. Огромный даже для такого крупного животного хвост вытянут назад и мелко-мелко вибрирует в спадающих на него с туловища потоков воздуха. Две задних, столбообразных лапы, сильно пружиня, отталкиваются от земли, взрыхляя ее мощными длинными когтями. Две небольшие передние лапы, прижатые к телу, время от времени расправляются, превращаясь в крылья. Сильный взмах ими, в унисон мощный толчок задних лап и массивное черное тело взмывает в воздух. По дуге, поднявшись вверх метров на десять, животное пролетает метров семьдесят-восемьдесят. Перед самым приземлением оно вытягивает задние лапы и откидывает свою длинную шею назад. Толчок. Твердые когти без труда вспарывают землю, надежно фиксируя лапы. Сильные мышцы задних конечностей сжимаются, амортизируя тело, длинный хвост, распластавшись по земле, помогает лапам. Шея вновь бросается вперед, за ней тянется все тело. Мгновение и черное крупное животное продолжает свой бег по степи. Комья земли, словно шрапнель вылетают из-под лап. Пыль брызжет во все стороны и клубами поднимается вверх. Картазир — уникальное животное, краса и гордость Матеи и нигде, кроме нее не встречающееся. Умный и хитрый хищник, которого каким-то образом умудрился приручить человек.

На животном, там, где шея переходит в туловище, укреплено седло, в котором сидит человек. В его руках зажаты две веревки — поргочи, тянущиеся вдоль шеи картазира и оканчивающиеся петлями, надетыми на небольшие ушки на голове. Дергая ту или иную поргочу, наездник управляет животным, заставляя его поворачивать в нужную сторону. От седла вниз тянется еще одна веревка — коргоча, с укрепленными на ней несколькими металлическими шипами и охватывающая туловище снизу. Чтобы заставить картазира прыгнуть, человек одновременно дергает поргочи и коргочу, вонзая в толстую кожу шипы. Издав короткий, но грозный рык, хищник подчиняется воле человека.

Каждый картазир был разукрашен разноцветными ленточками, привязанными к его длинной шеи. По бокам животного висели, прикрепленные к седлу полотнища с выведенными на них цифрами. Такие же цифры были выведены и на спинах наездников, одетых в яркие цветные, под цвет ленточек на шеи своего картазира, костюмы. На головах у них были надеты шлемы.

Между тем, всадники, описав широкую дугу по степи, уже скакали по местности, густо утыканную скалами, скакали по своеобразному каменному лесу. Им приходилось бросать картазиров то влево, то вправо, чтобы проскочить между каменными глыбами. Прыжки пришлось прекратить из-за риска врезаться в преграду. До этого, всадники, двигающиеся плотной группой, постепенно вытягивались в цепочку — торчащие каменные иглы рассекали, разрыхляли толпу людей и животных, как грабли разбивают крупные комья земли. Пятнадцать минут такого слалома и определилась пятерка лидеров, оторвавшаяся на добрый километр от остальных.

Впереди, на картазире, разукрашенном красно-синими ленточками, скакал Гаргул ДарМол, двадцати трехлетний юноша, выпускник Технической Академии. За ним на расстоянии вытянутой шеи картазира находился двадцатилетний Ватрул ДарЗол, студент Университета Матеи. Его животное имело бело-зеленые цвета. Третьим скакал Суфи СакВок, двадцати четырехлетний сын Главного судьи, неся желто-зеленые цвета. Потом шел Марфи СакКонрок, зрелый, двадцати девятилетний врач. На шеи его картазира трепыхались ленточки фиолетового цвета. Замыкал пятерку двадцатилетний Пасул СакБордок с желтыми лентами на шеи животного.

Очередной Праздник Любви был в самом разгаре. Молодые люди со всей Матеи четыре раза в год съезжались сюда, на Хельдерейское плато, чтобы в честной борьбе выиграть право выбрать себе жену.

История этого праздника теряется в глубине веков, когда фролы владели еще десятками планет, а кроков не знал даже Верховный Совет Достойных. Но и тогда этот храбрый народ был немногочисленен, поэтому получение качественного, жизнестойкого потомства для него было важнейшей задачей. И постепенно коллективный инстинкт самосохранения нации выработал такую форму создания семьи как Праздник Любви. На этом празднике, а точнее соревновании, определялись самые храбрые, самые сильные, самые умные молодые фролы. На этом празднике они получали право выбрать себе в жены лучших девушек их народа. То есть лучшее соединялось с лучшим. И дети от этого союза, унаследовав черты своих родителей, получались сильными, умными и красивыми.

Постепенно праздник, проводимый самим Верховным Советом Достойных, приобрел большую популярность. И любая девушка, даже принадлежащая к высшим слоям фроловского общества, считала удачей выйти замуж за парня, показавшего достойный результат на Празднике Любви. Тем более, что молодым людям, занявшим первые пять мест, кроме всего прочего, полагался солидный денежный приз.

В празднике имели право принять участие мужчины от двадцати до тридцати лет и девушки от семнадцати до двадцати пяти лет.

Естественно, что при всей своей демократичности у отпрысков богатых семей было больше шансов занять более высокое место, чем у менее состоятельных их сверстников.

Во-первых, на первом этапе устраивался своеобразный экзамен, где с помощью специально составленных задач и тестов у молодых людей определялся общий уровень эрудиции и сообразительности. Балл, полученные здесь, определял стартовый номер юноши на втором — главном этапе соревнования, скачках на картазирах по Кругу Мужества. Естественно, что выпускники различных частных, привилегированных школ и высших учебных заведений имели больше шансов получить высокий балл.

Во-вторых, и это было основным, состоятельные родители могли себе позволить купить дорогого породистого картазира и более дорогое, а значит более удобное и надежное оружие.

И все же, Праздник Любви давал отличный шанс бедному, но храброму, сильному, упрямому юноше одним махом пробиться в верхи фроловского общества. И в истории этого праздника такое уже бывало не раз. Парни из бедных семей занимали высокие места, несмотря на заурядность своего скакуна и оружия. Например, нынешний Главный Командор, выходец из семьи мелких чиновников, пробился наверх именно благодаря тому, что занял второе место на одном из Праздников Любви и породнился через брак с одним из самых влиятельных фроловских семейств.

Участвовать в Празднике Любви можно было три раза, а можно было не участвовать вовсе. Не тянуться на покупку дорогого картазира, не рисковать здоровьем, а иногда и жизнью, участвуя в безумной скачке по Хельдерейскому плато, словно специально созданного природой, чЧтобы испытать крепость человеческого духа.

Не участие в этом празднике-соревновании никаких ограничений на дальнейший жизненный путь молодых людей не накладывало. Можно было поступать в любое учебное заведение и выбирать любую профессию. Но… но никаких карьерных высот, за исключением разве что творческой, такой молодой человек не достигал. Негласное общественное мнение раз и навсегда награждало его меткой не то что неудачника, а человека, который особенно ни к чему не стремится. Иначе пару тысяч сабаров мог бы найти на самого заурядного картазара и выступить на Празднике Любви, как подобает настоящему мужчине-фролу. И пусть ты там не показал достойного результата, но ты стремился. А так, значит, ты просто боишься за свою жизнь или ты вообще несусветный лентяй, неспособный оторвать свою задницу от мягкого стула, ради жесткого седла на картазире. А поэтому, разве можно тебе доверить какое-нибудь ответственное дело? Нет, конечно. Тебе не то, что дело, девушку доверить нельзя. Какой из тебя муж, глава семьи? И считай, что тебе крупно повезет, если выйти за тебя замуж согласиться какая-нибудь девушка, из тех, на которую никто не обратил внимания на Празднике.

А нынешний Праздник Любви особенный. На него впервые приехала не какая-то там обычная девушка, а сама Эльдира, дочь Главного Командора Матрула ДарВула. И дело даже не в том, чья она дочь, хотя и это играет немаловажную роль. Дело в ней самой. Немало парней заглядывалось на нее. Еще бы. Высокая, на полголовы выше любого мужчины-фрола, статная, с большой упругой грудью, что волнующе распирала одежду. Именно эта мощь и легко угадываемая темпераментность, словно магнитом тянуло обычно невысоких, тонкокостных фроловских парней. Привлекает противоположное! Во многих горячих головах рисовались картины первой брачной ночи с такой большой и сильной плотью. Опять же, повторюсь, высокий пост у ее папы.

Но, достигнув семнадцати лет, Эльдира не спешила приезжать на Праздник Любви, не спешила занять место на голубой трибуне для невест. Дерзкая, своенравная, острая на язык девушка открыто подшучивала над самыми завидными фроловскими женихами.

Партарул ДарВартарок, высокий, под брови Эльдиры, красивый парень, первый в выпуске Академии военных пилотов, единственный сын владельца крупной электронной компании, заняв на одном из Праздников Любви первое место, решился пренебречь многовековыми его правилами и прямо в прямом эфире предложил отсутствующей на празднике Эльдире стать его женой. На что тут же (прыткие телевизионщики сумели разыскать девушку буквально через пять минут после этого) услышал насмешливый ответ:

— Партарул, конечно бравый парень. Ну а что будет, если я, в порыве страсти, что-нибудь сломаю этому бравому парню? Страна лишится хорошего пилота и уважения ко всем нашим мужчинам.

Через четыре месяца Партарул ДарВартарок героически погиб, участвуя в атаке на военную базу кроков, на планете Амаргам, что в созвездии Круга. Его эсминец «Отчаянный» отменным маневром оказался за кормой тяжелого кроковского крейсера. «Отчаянный» успел сделать два залпа почти в упор, не переставая сближаться с врагом. Но хорошо защищенный крейсер устоял. Его лазернаые установки главного калибра уже почти довершали оборот, чтобы развеять в космическую пыль наглеца. У ДарВартарока, командира эсминца, была возможность экстренным переходом прыгнуть в гиперпространства и молить Всевышнего, чтобы подпространственная ударная волна не выкинула их прямо в какую-нибудь звезду. Но драгоценные сорок секунд, необходимые для этого, юноша потратил на другое. Перебросив маршевые двигатели «Отчаянного» на форсажный режим и безжалостно сжигая их ресурс, он мчался на кроков. Полтора миллиона мегаватт залпа главного калибра кроковского крейсера обрушились на него в пяти секундах полета или двухстах пятидесяти километрах от врага. Защитные экраны были мгновенно сметены, и мощный жаркий поток фотонов заполнил небольшой корабль от носа до кормы. Сразу же рванули топливные баки и реактор. Взрыв расшвырял в разные стороны сравнительно легкие остатки топливных баков, жилищного отсека, различных систем ядерного реактора. Но вот направление движения тяжеленной стальной плиты радиационной защиты почти не изменилось. И через пять секунд тридцати тонная масса на скорости более пятидесяти километров в секунду врезалась в кроковский крейсер. На такое, выражаясь техническим языком, механическое воздействие конструкция звездолета рассчитана не была. Рукотворный метеорит вспорол его, как нож вспарывает консервную банку, выплеснув в Космос его содержимое: оборудование и экипаж. В тот раз рейд фролов был удачным…

После этого случая дочь Главного Командора три года не приезжала на Праздник Любви. Журналисты, и с ними согласилось общественное мнение, написали, что девушке стыдно и любовь национального героя Партарула ДарВартарока все же была взаимной. Просто всему виной безрассудная молодость, когда часто сначала делаешь, потом думаешь. Эльдира не опровергала, но и не отрицала сказанное про нее в газетах, журналах, на телевидении. И опять же, все решили, что это проявление стыда и раскаяния. Одна лишь девушка знала, что все сказанное тогда, три года назад была правдой и даже сейчас она не изменила бы в тех словах ни буквы.

Через год после героической смерти ДарВартарока в Эльдиру влюбился Суфи СакВок. Но в отличие от пылкого романтического влюбленного Партарула, сын Главного судьи решил проложить более надежный, чем взаимное чувство путь к сердцу девушки.

Получив на свое предложение руки и сердца насмешливый отказ, Суфи решил добиться желанной женщины древним как мир способом — шантажом.

В последнее время кресло под Главным Командором Матрулом ДарВулом зашаталось. Тому виной не то чтобы провальная война с кроками, а война, ведущаяся на равных. На один потерянный звездолет фролов приходился примерно один звездолет кроков. На одного убитого фрола приходилось полтора крока. Это был путь в никуда, учитывая многократное превосходство кроков в людях и технике. Можно хоть тысячу раз одерживать такие вялые победы, а в итоге получить катастрофу — на тысячу первую победу у фролов не останется ни звездолетов, ни людей, чтобы ими управлять.

Поэтому все сильней в фроловском обществе раздавались голоса, считающие, что как бы там ни было, но с крокми необходимо заключить мир. Пусть ценой значительных уступок, даже потерей суверенитета. «Лучше быть автономией у кроков, чем вообще исчезнуть с лица Вселенной», — кричали такие. И главным выразителем таких настроений был Верховный судья Руфи СакВок. Постепенно этой идеей прониклось большинство членов Верховного Совета Достойных и нынешний Главный Командор, исповедующий бескомпромиссную борьбу с кроками, их стал не устраивать. А до перевыборов главнокомандующего военными силами фролов оставалось совсем ничего — три месяца.

Желание своего младшего сына жениться на дочери Главного Командора пришлось для Руфи СакВок как нельзя кстати. Напрямую убрать ДарВула Главный Судья не хотел. Что не говори, а старый вояка был еще очень популярен в народе. А так можно было, прикрываясь желанием сына, надавить на ДарВула. Попросить уговорить его свою дочь выйти за Суфи замуж, намекнув на свою благосклонность при голосовании по должности Главного Командора. А, согласившись на это, ДарВул дальше согласиться на все. В том числе и на проведение политики по замирению с кроками. Так даже лучше. Чем убирать популярного человека лучше сделать его союзником, вернее подчиненным, выполняющим указания хозяина. Так будет точнее. Одним камнем убить двух птиц. И сыну помочь и себе.

Отец Эльдиры, выслушав такую «убедительную просьбу» решил попробовать, как говорит фроловская пословица, проскакать сразу на двух картазирах. То есть, и место свое сохранить и остаться благородным по отношению к единственной дочери. Не раскрывая истинных мотивов своего поведения, Матрул ДарВул уговаривал Эльдиру принять участие в Празднике Любви, ссылаясь на народные традиции, на свою ответственность за судьбу дочери и свое желание иметь внуков, в конце концов. Главное уговорить, а там посмотрим. Если Суфи СакВок займет достойное место на празднике, а в этом Главный Командор не сомневался, то попробуй отказать такому парню в присутствии всего Верховного Совета Достойных. Да что там Совета. Ведь сын Главного судьи обратиться с предложением к Эльдире на глазах миллионов телезрителей. Ведь трансляция Праздника осуществляется на всю планету. При воспоминаниях об отказе его дочери Партарулу ДарВартароку все в том же прямом эфире ДарВул лишь досадливо морщился.

Девушка согласилась, но в последний момент прямо с трибун невест сбежала.

Сын Главного Судьи, сразу узнав об этом был вне себя. Старый же хрыч пообещал, что дочка будет на празднике. Полгода назад за баснословную сумму был куплен великолепный картазир. Мощные задние лапы с загнутыми наподобие знаменитого фроловского ножа когти — признак породы. Передние лапы с широкими перепонками, позволяющие этому животному совершать поистине гигантские прыжки в сто-сто двадцать метров. Длинная шея, способная с пяти метров дотянуться до соперника и выбить того из седла. Если к этому прибавить три года занятий в знаменитой школе езды на картазирах, то у Суфи СакВока были не плохие шансы не просто хорошо выступить, а занять одно из призовых мест, если не первое.

Ну и естественно бардкур — вознаграждение потенциальным призерам праздника за то, что те, если опередят СакВока, не предложат Эльдире выйти за них замуж. И от бардкура никто не отказался! Да дочь Главного Командора, считай, уже была на его брачном ложе.

Да, сыну Главного судьи было от чего быть вне себя. Сыпля самыми непристойными ругательствами, которые он в совершенстве освоил в элитной Высшей школе управления, молодой человек отменил свое выступление на Празднике Любви и в жесткой форме потребовал от будущего тестя обеспечить явку Эльдиры на будущий праздник. Или… или пусть готовиться к перевыборам Главного Командора. И вместе с ним на флайере бросился догонять девушку.

Разгневанный на дочь, а больше на себя, что позволяет командовать собой какому-то юнцу, Матрул ДарВул догнал Эльдиру и вынудил ее дать обещание присутствовать на следующем Празднике Любви. Девушка свое обещание выполнила…

Позиция СакВока устраивала вполне. Впереди него были только Гаргул и Ватрул. Даже если они придут раньше его к финишу, то ничего страшного. Оба парня взяли бардкур от него и особо не кривились. Взять в жены Эльдиру было, конечно, заманчиво. Но, во-первых, можно было получить и отказ. И не просто отказ, а отказ, делающим тебя объектом насмешек и уничижительных цитирований в рубриках светских хроник, а то и просто героем анекдотов. Ведь даже Партарул ДарВартарок, национальный герой, и то не избежал этого. Отдавая дань уважения ему, народ, тем не менее, охотно пересказывал анекдот про него: Партарул получил за атаку на Амаргам орден Достойного первой степени посмертно? У парня не было выбора. Если бы он стал мужем Эльдиры ДарВул, то за первую брачную ночь он бы получил тот же орден и тоже посмертно.

Нет, деньги оно надежнее. А во-вторых, свет клином на Эльдире не сошелся. Хвала Великому Мортону, красивых девушек хватает — хрупких, нежных, кротких. И если этому Суфи СакВоку так хочется получить орден Достойных первой степени посмертно, то это его дело.

Последний в пятерке лидеров, Пасул СакБордок старался изо всех сил. Он, рискуя, проходил рядом со скалами впритирку, но зато этим выигрывая драгоценные мгновения, лавируя в этом чертовом каменном лесу. Но что можно сделать, если у тебя картазир за каких-то пятнадцать тысяч сабаров? А сделать надо было многое. Надо было обязательно обойти Суфи СакВока и получить право первому предложить руку и сердце прекрасной Эльдире.

Пасул СакБордок еще в школе по телевизору увидел эту девушку. Она тогда давала свой знаменитый ответ победителю очередного Праздника Любви Партарулу ДарВартароку. Увидел и полюбил. И тогда же, у экрана телевизора он дал себе слово добиться руки этой необычной девушки. Добиться или умереть. Прошедшие три года эту страсть не остудили. И каждый раз, читая списки девушек, пожелавших принять участие в очередном Празднике Любви, сердце парня замирало, а потом радостно гнало кровь по молодому телу мощными толчками — нет! нет! нет! Нет Эльдиры в списке!

Окончив школу первого уровня, Пасул СакБордок поступил в Академию военных пилотов. Как и неудавшийся жених Эльдиры Партарул ДарВартарок. Почему он так сделал? Ну, во-первых, ему и самому хотелось быть военным пилотом. Отец Пасула работал техником на одной из военных баз и обслуживал лазерные установки звездолетов. И иногда он брал сына с собой на базу. Командование этому не препятствовало, справедливо полагая, что это лучшая агитация за службу в Военно-Космических Силах. Паренек может выведать какие-то секреты? Многое он все равно не узнает. И зачем ему их выведывать? Разве что только из любопытства. Может рассказать своим друзьям? Ну и что. В любом случае кроки о них не узнают. Потому что на планете нет ни одного живого крока, только мертвые, ранее захваченные в ходе вылазок на их объекты. Да и немыслимо, чтобы какой-нибудь фрол, даже ребенок, предал свою Родину ради кроков. Любой фрол с пеленок знает, что с кроками не разговаривают, их убивают. И если ты убил хоть одного крока, то значит жизнь прожил не зря. Но лучше убить хотя бы десять или сотню кроков, а еще лучше тысячу. Ведь ненавистных кроков в тысячу раз больше чем фролов. И этот разрыв все время увеличивается.

Поэтому Пасул мог с детских лет видеть военных пилотов, видеть, как все на базе к ним относятся как к высшей касте. Да и держались те как каста избранных. Ну а высшая каста и жить должна не чета обычному технику. На стоянке автомобили пилотов сразу выделялись среди остальных — самые новые, самые дорогие, самых престижных марок.

Постепенно, приобретая жизненный опыт, подросток стал замечать, что и одежда, и обувь, те же часы у военных пилотов не сравнить с теми, которые носил его отец. И однажды сын техника спросил у отца, почему он не имеет такой большой и красивой машины, как те дяди, которые ходят по базе в сине-красной форме. Он что меньше работает, чем они?

— Сын, тебе в школе уже рассказывали, кто такие кроки?

— Давно, папа. Это самые страшные наши враги.

— Правильно. Так вот, эти люди в сине-красной форме — военные пилоты. Они летают вот на этих больших кораблях и воюют с кроками. Это очень опасно и многие из них гибнут.

— Так зачем им тогда такие красивые машины? Их же все равно убьют! — прозвучал жестокий в своей детской непосредственности вопрос.

Отец не сразу нашелся, что ответить

— Ну надо же их хоть как-то отблагодарить за то, что они нас защищают. И поверь, сын, это совсем немного за не прожитые годы, — наконец проговорил он.

— Пап, а ты хотел бы быть военным пилотом?

Его отец долго молчал, а затем тихо произнес, глядя ему в глаза:

— Когда я был чуть старше тебя, я очень хотел стать военным пилотом. Но потом мой отец, твой дед, отговорил меня. И я до сих пор не могу ему этого простить.

— А если бы ты погиб? — в детских глазах читался испуг.

— А ты бы хотел кататься на такой машине, — взрослый кивнул на большой, сияющий на солнце хромированными деталями, автомобиль.

— Очень! — испуг в глазах Пасула сменился восторгом, быстро перешедшим в сожаление — такой автомобиль их семье не светит.

Всю эту гамму чувств в глазах ребенка безошибочно прочитал его отец.

— Для того, чтобы многого добиться, нужно уметь рисковать. И надо выбирать профессию, которая позволит это сделать и достойно вознаградит за это, — в голосе отца послышалась горечь.

— Папа, я хочу стать военным пилотом!

Отец погладил сына по голове и грустно улыбнулся, ничего не сказав.

С годами желания стать военным пилотом у Пасула только усиливалось. Детское восхищение перед этими смелыми людьми перешло в юношеское поклонение перед представителями опасной, но такой необходимой профессии — защищать их цивилизацию от кроков.

А узнав, что Партарул ДарВартарок учился в Академии военных пилотов, Пасул твердо решил поступать туда же.

Для Эльдиры профессия военного летчика ничего не значит? А если и второй мужчина, предложивший ей руку и сердце, также окажется военным пилотом, вернее будет им? Так может это судьба? Один раз она отвергла военного пилота. И он погиб. А ее многие посчитали и теперь считают косвенно виновной в его гибели.

Три месяца назад отчаянию Пасула не было границ — он увидел Эльдиру в списке участников праздника. А ему еще не исполнилось двадцати лет! И участвовать в этом празднике он не имел права. Но все более сгущающийся ко дню Праздника Любви мрак и ставший просто черным в день его открытия мгновенно рассеялся, словно среди ночи неожиданно взошел Альтаир — Эльдира исчезла с праздника! Парень ликовал. Следующего Праздника Любви, если девушка будет в нем участвовать, он не пропустит. На следующий, после этого радостного события день ему исполнилось заветные двадцать лет. И в этом Пасул усмотрел знак Судьбы, знак одобрения его выбора самим Великим Мортоном.

Деньги на покупку картазира юноша всеми правдами и неправдами собрал. Часть дали родители, часть скопил Пасул сам со стипендии, которую он получал, как курсант Академии военных пилотов. Небольшую сумму дала сама альма-матер. Учебное заведение не то чтобы поощряло браки своих учащихся, но что это за выпускник Академии военных пилотов, за плечами которого нет участия в Празднике Любви?

«Второй раз она не должна отвергнуть, не должна. Психологически не должна», — Пасул СакБордок, прищурив глаза, смотрел на несущегося впереди картазира с числом «321» по бокам.

В воздухе послышался свист, и прямо с неба на скачущих людей стали падать разноцветные, с полметра в диаметре шары. Начался очередной этап гонки. Эти шары были сделаны из мягкого упругого материала и были радиоуправляемы. С многочисленных телекамер, установленных вдоль трассы скачек, с телекамер, находящихся на небольших радиоуправляемых самолетах изображение поступало не только в специальный телевизионный центр, чтобы оттуда транслироваться на всю планету, но и на специальный компьютер, который и управлял этими шарами.

Технология была проста. Со специального самолета, с высоты примерно полкилометра, шары сбрасывались прямо на соревнующихся молодых людей. Посредством четырех, выдвигаемых из шаров аэродинамических рулей, компьютер стабилизировал полет шаров и наводил на скачущих на квартазирах парней. При помощи тех же рулей, скорость шаров, естественно, замедлялась. Но все равно, те атаковали людей на скорости порядка тридцати метров в секунду. Человек, проворонивший атаку шара, получал сокрушительный удар, гарантированно вышибающий его из седла. Если учесть, что после этого он падал с высоты порядка четырех метров, а картазир бежит со средней скоростью двадцать метров в секунду, то переломы рук и ног, сотрясение мозга при этом считались заурядным явлением. Гораздо хуже, если упавший человек попадал под лапы другого картазира. Были и такие случаи.

Избежать столкновения с шаром можно было единственным образом — попасть в него из бластера. Тогда тот лопался, словно обычный воздушный надувной шарик. По правилам соревнования, компьютер пять раз атаковал шаром каждого участника. Следовательно, нужно было пять раз точно попасть в цель, одновременно управляя картазиром, скачущего среди скал.

Первый шар компьютер направил на Пасула слева, со стороны Альтаира. Парень уже давно опустил на своем шлеме лицевой щиток и включил радар. Светофильтр он заранее настроил таким образом, что на светило с трудом, прищурившись, но можно было смотреть. Разглядеть можно было и все вокруг. Скакать и одновременно вести бой с шарами, полагаясь лишь на один радар, Пасул не хотел.

Поначалу тонкий свист летящего шара перешел в оглушающий рев — на его поверхности были сделаны специальные отверстия, которые на скорости начинали играть такую вот «симфонию», больше напоминавшую музыкальное сопровождение дороги, ведущей в ад. Радиолокационная метка от шара на внутренней стороне щитка быстро ползла с верхнего левого угла к центру.

«Сам на луч просится. Сейчас мы его на него и наколем», — хладнокровно выждав секунду, пока красная точка окажется в самом центре, юноша вскинул руку с бластером и выстрелил.

Пасул уже давно научился направлять лазерный луч точно по центру щитка. Вспышка лазерного луча, захлебнувшийся на высокой ноте вой, перешедший в хлопок — цель поражена. Парень быстро огляделся. Пока все чисто. Впереди показались две рядом стоящие, расходящиеся к верху скалы.

Впереди скачущий соперник стал забирать влево, не рискуя проскочить между каменными глыбами. Слишком узко. Решение созрело мгновенно. Пасул чуть дернул правой поргочей, направляя своего картазира между скалами. Умное животное чуть дернулось, не желая бежать на камни. Мужская рука дернула когочу. Стальные шипы больно впились в кожу картазира, заставляя подчиниться воле человека.

Пятьдесят, сорок, тридцать метров. Голубая полоска неба, окаймленная серо-бурыми скалами, быстро приближалась. Уже отчетливо было видно, что проход слишком узок и картазир, наверняка, заденет скалы передними лапами. Сверху послышался свист — компьютер наводил на Пасула второй шар.

Десять метров — два скачка картазира. Парень на мгновение вскинул голову, ловя своим шлемным радаром приближающийся шар. Тот заходил сверху-справа и был уже в…. двадцати трех метрах — вспыхнули цифры на внутренней стороне щитка.

— А-а-а, — заорал Пасул и сильно дернул поргочи и когочу, заставляя картазира взвиться в воздух. И тут же, обхватив шею дракона, вывалился из седла в левую сторону. Через полсекунды шар протаранил то место, где только что был человек.

Компьютер со своими миллиардами операций в секунду, естественно, успел отреагировать на этот финт человека, выставив в нужное положение аэродинамические рули шара. Тот резко клюнул вниз. Но его скорость была слишком велика, а места для маневра было слишком мало. Могучая сила инерции бросила его на каменную стену, на точащий из нее острый выступ. Хлопок, и в одной из электронных ячеек компьютера изменилась информация — восемьсот тридцать пятый номер успешно отразил две атаки.

Не подвел Пасула и его картазир. Умное животное, мгновенно оценив размеры расщелины, расправило свои передние лапы-крылья чуть позже, чем того требовал человек — едва они миновали скалы.

Едва услышав хлопок шара и вслед за ним шорох расправляемых перепончатых крыльев, всадник изо всех сил подтянулся за шею животного, бросая свое тело вновь в седло. Необходимо было успеть до того, как картазир приземлиться. Сильный толчок, наверняка, бы сбросил седока на землю.

Успел! Прыжок картазира, из-за не синхронной работы передних и нижних лап получился скомканным, а потому коротким и непродолжительным. Едва Пасул коснулся седла, как сильный толчок тут же надежно «зафиксировал» парня в нем, болезненно отозвавшись в ягодицах.

Юноша даже вскрикнул от боли и тут же радостно рассмеялся. Ближайший соперник под номером триста двадцать один был от него в каких-то трех метрах и целился в атакующий его шар. Идеальный случай. Резкий одновременный рывок левой поргочей и коргочей. Выдрессированное животное тут же исполнило то, что потребовал от него человек — короткий взмах длинной шеей слева направо и маленькая головка, словно маятник ударила по впереди скачущему сопернику. Если человек готов к такому удару — вжался в седло покрепче, схватился за поргочи, то у него есть шанс удержаться на своем картазире. Но триста двадцать первый номер отражал совсем другую атаку. Коротко вскрикнув, он с высоты четырех метров полетел вниз, в сочную зеленую траву, подминая нежные красные цветы, обильно распустившиеся в ней.

Успешно отразив еще три атаки шарами, Пасул закончил этот этап четвертым. Впереди, в метрах пятидесяти от него, скакал ненавистный Суфи СакВок — шестьдесят девятый номер. До финиша оставалось каких-то пять километров и один этап. Эти километры пролегали по пойме реки Хельдерей, разлившейся здесь на несколько больших и малых рукавов. Между рукавами было разбросано множество озер и вездесущих скал-пик, словно ждущих свою жертву, чтобы нанизать ее на свои шершавые каменные острия. И река, и озера кишели различной живностью, где более мелкий и слабый организм служил пищей более сильному и крупному, чтобы тот, в свою очередь, мог утолить жажду еще более крупному хищнику. Природа не сентиментальна, она целесообразна.

Мелкими личинками, червячками трапезничали мелкие рыбешки, резвящиеся у самой поверхности воды. Время от времени из глубин поднимались более солидные рыбы, чтобы стремительным броском заглотнуть зазевавшуюся мелочь. Но и на этих рыб была управа. В холодных и темных глубинах, куда вновь опускались рыбы после удачной охоты, медленно, не спеша, лениво шевеля плавниками, дрейфовали настоящие подводные дредноуты — трех-шести метровые рыбины. Их медлительность была обманчива. Мощный удар хвостом, бросающий массивное тело вперед и вот уже огромная пасть смыкается, и несколько рядов острых зубов буквально превращают жертву в фарш. И вновь медленный сонный дрейф в темных глубинах.

Но и на этих гигантов нашлась управа. На самом дне озер, изрытыми глубокими ходами-пещерами обосновался самый грозный хищник здешних озер и рек — мардур — четырехметровая рептилия с трема парами лап, вооруженных острыми когтями и пастью, усеянной треугольными, острыми как бритва зубами. Арсенал вооружений этого существа довершал двухметровый хвост, усеянный мелкими, но острыми шипами и заканчивающийся костяным тридцати сантиметровым двузубцем.

Неслышно подкравшись к своей жертве, мардур хватал ее за голову своей пастью, одновременно своими лапами разрывая брюхо несчастной.

Охотилась эта рептилия и на суше, нападая на животных, подходящих к реке и озерам на водопой. И вновь в ход шли страшные лапы и пасть. Плюс в работу вступал хвост. Мардур изгибал его в вертикальной плоскости, приподнимая задними лапами еще и туловище и с силой, через голову бил по своей жертве, вонзая в ее тело двузубец, а затем сдирал кожу, словно рашпилем, многочисленными острыми шипами.

Нападал этот водный хищник и на картазиров — десять тонн вкусного и питательного мяса с его точки зрения. Но тут силы были равными. Шести лапам с острыми когтями противостояли только две, но значительно более внушительных размеров, один удар которых мог легко переломать хребет мардуру. Двухметровый хвост с шипами и двузубцем противопоставлялся еще более мощный четырехметровый хвост, пусть усеянный не так часто шипами, но последние были в несколько раз больше. Только пасть картазира явно уступала пасти мардура, вооруженной страшными треугольными зубами в несколько рядов. На картазир и не использовал ее в качестве оружия. Оружием служила сама голова животного, которую оно использовало, как молот. А рукоятью этого молота служила пятиметровая шея. Сильный ее взмах и живой десятикилограммовый молот, описав широкую дугу, обрушивался на нападающего.

Пасулу сразу повезло. Сын Главного судьи немного не рассчитал и послал своего картазира в прыжок-полет через небольшое озеро чуть раньше, чем требовалось. В результате при приземлении хвост животного оперся не на твердую землю, а на податливую воду. Вздымая фонтаны брызг, картазир шестьдесят девятого номера все же удержал равновесие, но Суфи СакВок потерял на этом несколько секунд. Расстояние между соперниками сократилось до десяти метров. Уловив знакомую вибрацию почвы, из глубин озер стали подниматься страшные мардуры в предвкушении пиршества. Но на этот раз коса точно нашла на камень, вернее лазерный луч. Всадники внимательно смотрели по сторонам, высматривая опасных водных тварей. Каждый участник соревнования отлично понимал, что в случае удачной атаки этого хищника на его картазира, он не только автоматически выбывает из этого Праздника Любви, как не дошедший до финиша, но и, возможно, теряет выдрессированное дорогое животное.

И вновь Пасулу повезло. На пробегающего рядом с небольшим озерцом, скорее лужей, картазира СакВока из нее неожиданно напал небольшой мардур. Учуяв опасность, животное шарахнулось в сторону, сбиваясь с хода. Надо отдать должное Суфи, он отреагировал молниеносно. Вспышка лазерного луча и атакующая рептилия завертелась на месте, пораженная из бластера в одну из лап. Через секунду набегающий на своем картазире Пасул добил своего невольного помощника точным выстрелом в голову — поди знай, что на уме у раненного хищника. И вполне может случиться, что этот помощник в одночасье может превратиться в врага. Да и какая может быть благодарность к злобной, тупой твари, живущей одними инстинктами и рефлексами. Тут к человеку не всегда бываешь благодарен…

Расстояние между восемьсот тридцать пятым и шестьдесят девятым номером сократилось до минимума — шесть метров. Еще чуть и можно будет атаковать, пытаясь вышибить противника из седла, «погладив» его, несущейся с окружной скоростью порядка двадцати метров в секунду, десятикилограммовой головой своего картазира.

Впереди показалась очередная водная преграда — озеро с вздымающейся из него длинной и узкой скалой, похожей на предостерегающий перст какого-то сверхсущества, способного видеть будущее. И тут Пасул допустил ошибку. Судьба, очевидно, не захотела ему в третий раз подряд давать зеро.

Когда до озера оставалось метров двадцать, юноша решил рискнуть и послал своего картазира в прыжок-полет. В принципе, это озеро он уже должен был перелететь. И этим прыжком он сокращал расстояние с Суфи СакВоком до предела, с которого уже можно свободно его атаковать. Лететь тебе, сын Главного Судьи, на землю и бессильно глотать пыль, поднятой моим картазиром.

Резкий рывок упряжью, толчок могучих лап и вот с шумом расправились кожаные перепонки крыльев. Суфи оглянулся, мгновенно оценив обстановку и еще быстрее приняв решение. Недаром он учился в элитной школе обучения езды на этих животных. Картазир Пасула был у него уже над головой, чуть правее. Уверенная мужская рука подняла в воздух десятитонного картазира с желто-зелеными лентами на шеи и тут же, что есть силы дернув поргочи на себя, отдала команду крылатому существу прекратить полет. Подчиняясь намертво вбитым в него рефлексам, животное резко выгнуло шею назад, готовясь к приземлению. Двигаясь по дуге с боевой скоростью в двадцать метров в секунду, голова картазира ударила по левому крылу своего собрата, совершающего полет. От резкой боли тот инстинктивно, как человек отдергивает руку от источника боли, прижал лапу к туловищу. И тут же, потеряв равновесие, завалился на левый бок. Высоты, чтобы выйти из этого непроизвольного пике не было, и Пасул вместе с картазиром рухнул в озеро.

Нет, фонтана брызг вверх не поднялось. С высоты семи метров человек и животное упали на одиноко стоящую скалу. Вылетев из седла, Пасул по касательной ударился о камень и упал в воду. Его картазиру повезло меньше. Тяжелая туша упала на скалу левой передней лапой, тут же сломав ее. Со страшным воем, сдирая кожу об острые выступы, картазир съехал вниз. Из многочисленных ран хлынула кровь, подкрашивая воду озера в красивый пурпурный цвет. И тут в действие вступили мардуры. Уловив сильные всплески сразу три страшных тварей устремились к месту падения человека и животного.

Оглушенный ударом об скалу, Пасул слишком поздно увидел грозящую ему опасность. Мардур был от него уже в метре. Юноша рванул бастер из набедренной кобуры. Безжалостный хищник пастью перехватил руку, не дав ей нажать на спусковой крючок. Не обращая внимания на страшный вопль человека, тварь мотнула головой, отрывая руку Пасулу. Еще раз открылась и закрылась пасть и конечность человека с судорожно зажатым оружием отправилась по тому же печальному пути, по которому прошли сотни рыб-жертв этого водяного монстра.

И вновь раскрылась страшная пасть. На обезумевшего от боли человека накатила смрадная волна дыхания мардура, но в следующий миг все собой заслонила страшная боль…

Пасул СакБордок уже не видел, как в его убийцу попал лазерный луч, выпущенный Суфи СакВоком.

Картазир, протаранивший восемьсот тридцать пятый номер вместе с седоком, приземлился, вернее приводнился в пяти метрах от берега. Суфи СакВок только мельком посмотрел на упавшего в метрах пятнадцати от него соперника. Все его внимание было сконцентрировано на водной поверхности озера. Юноша отлично понимал, что привлеченные шумом упавших в озеро картазиров, к месту падения неминуемо подтянутся мардуры. Он не ошибся. В метрах трех, справа от себя парень заметил почти скрытую в воде рептилию, спешащую со всех своих шести лап к нему. Выпущенные подряд два заряда бластера навсегда успокоили опасного хищника. Сын Главного судьи почти уже выбрался на сушу, когда воздух пронзил отчаянный нечеловеческий вопль. Юноша не успел. Выпущенный им луч лазера ударил в голову мардура на секунду позже того, как пасть животного сомкнулась на человеческой голове…

И второй военный пилот не смог покорить сердце Эльдиры ДарВул. Недаром Пасула предостерегала сама Судьба, грозя ему гигантским пальцем-скалой. Несколько лет назад сын скромного оружейного техника дал себе слово добиться руки и сердца одной из самых блистательных девушек фроловского общества. Добиться или умереть. Великий Мортон склонился ко второму варианту. Почему он не захотел помочь этому чистому и скромному юноше? Кто его знает. Боги не отчитываются в своих Деяниях. На то они и Боги. Наверное, так было нужно.

Какая либо страховка участников Праздников Любви не предусматривалась. Иначе, какое это испытание? Все должно быть как в древности.

Суфи СакВок пришел лишь пятым — слишком много времени он потерял в том озере. Но это его не огорчало. Все пришедшие к финишу перед ним молодые люди взяли от него бардкур, и значит не будут претендовать на руку и сердце самой большой и сильной, а для него еще и самой желанной фроловской девушки.

В голубое небо поднялась сотня черных труб, и громкие торжественные звуки возвестили, что соревнование окончено и сейчас наступает самый волнующий момент — каждый из юношей, дошедших до финиша, будет называть имя своей избраннице, предлагая ей выйти за него замуж.

Молодые люди, сидя на своих усталых картазирах, выстроились клином. Впереди стоял победитель соревнования, за ним, в следующем ряду на своих животных сидели парни, занявшие второе и третье места. Еще ряд — четвертое, пятое и шестое места. И так далее.

Напротив клина женихов стояла огромные трибуны, выкрашенные в синий цвет — знак чистоты и непорочности, как небо над планетой фролов. Это были трибуны невест. На них сидели девушки — будущие жены сидящих перед ними на своих картазирах парней — усталых, потных, но гордых, довольных собой. Они прошли. Они прошли труднейшую дистанцию, Круг мужества, не спасовали и теперь вправе громко, на всю планету назвать имя своей суженной. Рядом с синими трибунами стояли пустые трибуны, окрашенные в желтый цвет — цвет любви и верности. У подножия горой вздымающихся синих и желтых трибун стояла небольшая, желто-зеленая — раскрашенная в цвета государственного флага фролов, трибуна. На ней в полном составе восседал Верховный Совет Достойных — высший орган управления фроловской цивилизацией. По левую сторону от этих трибун стояли белые трибуны для родителей и родственников юношей и девушек, принимающих участия в Празднике Любви. По правую сторону возвышались красные трибуны — для родственников и друзей, знакомых молодых людей и просто зрителей.

На желто-зеленых трибунах встал невысокого роста черноволосый мужчина в желто-зеленом хитоне — Глава Совета Достойных Варзарул СакТардол.

— Верховный Совет Достойных приветствует храбрых и сильных мужчин, доказавших свое право называться так, пройдя Круг Мужества, — негромкий, с легкой хрипотцой голос, многократно усиленный, отфильтрованный специальной аппаратурой, раскатисто, уверенно, проникновенно звучал на Хельдерейском плато. — Теперь вы получили право выбрать себе в жены лучших девушек нашего народа. И пусть ваш выбор будет удачным. И вы проживете со своими избранницами долгую и счастливую жизнь, родите и воспитаете смелых, умных и сильных детей, таких же, как и вы сами. Пусть процветает народ фролов! Хвала Великому Мортону!

И вновь протрубили черные трубы.

— Ватрул ДарЗол, — отчетливо разнеслось над трибунами.

Все телекамеры скрестились на лице победителя очередного Праздника Любви. На огромных экранах, установленных около трибун, было видно, как волнуется юноша. Но, справившись с волнением, Ватрул ДарЗол, буквально на последних метрах сумевший обойти Гаргула ДарМола, и грудью своего картазира сорвать широкое синее полотнище — финишную черту, начал произносить традиционные слова:

— Кармира ДарМонтарок, я предлагаю тебе стать моей женой.

Ровно половина экранов моргнула, и на них возникло изображение избранницы победителя очередного Праздника Любви.

— И вместе со мной воспитать наших будущих детей, — громко, отчетливо неслось над трибунами, — храбрыми, умными, сильными, беззаветно любящими свою Родину и готовыми, если потребуется, отдать за нее жизнь. Кармира ДарМонтарок, ты согласна?

Девушка от волнения не могла произнести ни слова. Но компьютер, получив сигналы от видеокамер, уже нарисовал на огромных телевизионных экранах утвердительный кивок ее головы.

Тот час белые и красные трибуны разразились овациями. На экранах высветились счастливые лица родителей Ватрула и Кармиры, крупным планом, на всю планету заблестели слезы в глазах у матери девушки.

Юноша слез с картазира и подошел к невысокому помосту. Туда же подошла девушка. Молодые люди взошли на него, и вся планета услышала слова клятвы:

— Мы, Кармира ДарМонтарок и Ватрул ДарЗол, клянемся перед всей великой цивилизацией фролов, что будем жить в любви и согласии, воспитывать наших детей храбрыми, умными, сильными, беззаветно любящими свою Родину. Мы клянемся неустанно приумножать ее богатства и могущество. Мы клянемся, что если потребуется, отдадим наши жизни за нашу Родину. Мы клянемся, что и наши дети будут всегда готовы сделать то же самое. И пусть свидетелями нашей клятвы будет весь фроловский народ.

И вновь трибуны разразились аплодисментами.

Сойдя с помоста, молодые люди встали на специальный автомобиль, представляющий собой открытую платформу и совершили, под рев труб, почетный круг вдоль трибун. После чего Кармира и Ватрул взошли на желтую трибуну. Свою избранницу стал называть следующий юноша.

По мере того, как юноши, выполнив необходимую церемонию, вместе со своими избранницами занимали желтую трибуну, волнение охватывало Матрула ДарВула все больше и больше. С головы не выходила фраза дочери, сказанная сразу же после того, как она согласилась принять участие в Празднике Любви.

Конец ознакомительного фрагмента.