Альгардская ночь

Вадим Белозеров, 2023

Альгардская ночь изменила все. Немногие выжившие больше никогда не вернутся в разрушенный город. Магическая катастрофа? Вражеское вторжение? Гнев богов? Или все сразу? Пусть маги ищут свои ответы. Для солдат важны лишь последствия, которые предстоит разгребать. Важен лишь долг, зов которого заглушает всякий страх.Масштабные битвы и личные подвиги; сложные выборы и их последствия; Персонажи и сюжет, которые никого не оставят равнодушным…Но даже учитывая все это, "Альгардская ночь" остается историей о том, что не всегда лучше быть на своем месте.

Летопись земли Каролийской. Книга 1. Альгардская ночь

Пролог

Кто не жил на болотах — никогда не поймет, как может быть опасна хлипкая земля. Но кишащие кругом гады, звенящие москиты и зловонье, что серым туманом стелется над водой, в достаточной степени отобьют всякое желания идти сюда.

Вирис расчехлил свой богатый словарный запас, глядя на куда более молодых спутников, резво переступающих с кочки на кочку. Он поправил топор на поясе, сплюнул усталость и под его сапогами вновь возмущенно зачавкала грязь.

— И много ли нам заплатят? — Одноглазый наемник не переставал ворчать всю дорогу, но услышали его, кажется, только когда речь зашла о деньгах.

— Уж тебе ли беспокоиться, Ваше благородие? — Усмехнулся Таликс, безмятежно ступая по «сухой» почве. Внезапно над его ухом просвистела стрела, стремящаяся куда-то в даль.

Лучник, идущий по пятам товарищей, заметил то, что они упустили. Впрочем, едва ли можно их винить: небольшой холмик, поросший тиной, никак не выдавал в себе онниса.

Стрела, вонзившаяся в его бок, разбудила монстра. Порожденная древней магией смесь медведя и волка непонимающим взглядом изучала обстановку. Вторая стрела, выпущенная Имир, пробила его могучую лапу насквозь. Монстр взвыл.

— А-ХА-ХА!!! — Единственный глаз Вириса воспылал азартом. Его улыбка расплылась до ушей, а в венах запульсировала жизнь. Но едва ли он успел достать топор, как оннис рухнул замертво с размозжённым черепом.

Таликс вырвал булаву из головы монстра. Еще недавно безмятежный взгляд стал хладнокровным и сосредоточенным. Воин медленно ощупывал им серый туман, но лишь по направлению очередной стрелы понял, где скрывается очередной враг.

Вирис, в предвкушении славной битвы, бросился в бой. Позабыв обо всем на свете, он сделал лишь пару шагов и рухнул, наступив в сокрытую водой ямку. Поднявшись столь быстро, как лишь позволяли ему годы, он поспешил на помощь Таликсу. Впрочем, прикрываемый лучником воин справлялся неплохо и к моменту, когда одноглазый добежал до него, тот уже укладывал последнего монстра себе под ноги.

Внезапно один из пораженных стрелой монстров вскочил и бросился на Имир. Воины поспешили на защиту, но оннис, унаследовавший волчью прыть и медвежью силу, не оставлял шанса догнать себя. Стрела, пущенная ему промеж глаз, соскользнула по черепу, не причинив особого вреда. Монстр прыгнул, готовый клыкастой своей пастью перекусить хрупкое тело Имир.

Вирис, понимая, что не успевает добежать, метнул свой топор в монстра, но оружие хлюпнуло где-то в воде, оставляя лучника наедине с клыкастой проблемой. Впрочем, его лицо, скрытое за полумаской и капюшоном, не выражало никакого беспокойства по этому поводу.

Ловко увернувшись от лапы онниса, лучник непостижимым движением оказался у него на спине. Обхватив ногами шею монстра, он вонзил стрелу ему в глазницу. И во вторую — для верности.

Наконец, Вирис остановился. Уперевшись руками в колени, он переводил дыхание. Бой еще не окончен: монстры прятались в тумане, опасливо подступаясь к незваным гостям.

Одноглазый наемник сплюнул усталость. Он был посреди вонючих болот. Уставший, мокрый, искусанный мошкарой, лишенный удовольствия битвы и — подумать только — потерявший свой любимый топор!

Он взревел десять крат громче и яростней, чем способен любой монстр. Его взгляд вдруг наполнился праведным огнем, рассеивающим всякий туман. Его пальцы угрожающе растопырились, готовые порвать любого онниса, а его грудь жадно всасывала воздух, чтобы монстрам его не досталось.

Поняв, что незваные гости стали новыми хозяевами болот, оннисы отступили, подгоняемые редкими стрелами и богатым словарным запасом.

— Пока вожак жив, стая не убегает. — Уверенно произнес Таликс, смывая кусочки налипшей плоти с зубьев своей булавы. — На какое-то время крестьяне о них забудут.

— Да плевать на крестьян! В ПОГОНЮ! — Покрытый грязью и тиной Вирис так и не нанес ни одного удара за бой. Его воинская честь требовала реванша.

Таликс похлопал его по плечу.

— Пора в Альгард, дружище.

Глава 1

«<…> Без магии человек — просто зверь, которому посчастливилось быть чуть умнее других. <…>»

Апокриф Сигунда. 114г 2-ой эпохи

***

— Да пойми же, Ульф! Таким, как ты и я в мире само по себе светит только солнце! — Настаивал парень за столиком. — А все остальное из пасти Судьбы нужно стальной хваткой вырывать!

Неполных три дня эти двое молодых ребят потратили на путь от своей деревни до Альгарда. Здесь они ждали товарища, чтобы вместе вступить в «мир, полный тайн и приключений». И все эти три дня, на каждом привале Ульф слышал одну и туже историю:

— Поглянь, вот, на меня. Полтора года пастухом отходил! А что получил? Два шиша и три раза по носу! А тебе, дураку, и того бы меньше досталось, коль остался бы в своей деревне заглуханной. Ты только представь! Вольной братией будем по миру ходить, искать древние развалины, полные богатств и эльфийских артефактов! Годов через двадцать вернешься в свою деревню на коне… Да со свитой!!! — Освальд потряс пальцем над головой, предавая выразительности своим словам, а затем отхлебнул из своей кружки.

Корчма эта принадлежала гильдии наемников и, так как князь не хотел пускать в город всякий сброд, располагалась она за городскими стенами. Царило здесь привычное утреннее оживление. Посетители сновали между стойкой корчмаря и доской объявлений. Служки разносили еду и вино посетителям, а те, в свою очередь, обсуждали свои приключения, не стесняясь приукрашивать их любыми небылицами. Люди всякого происхождения, любых возрастов и по совершенно разным причинам стекались сюда. Кто-то в поисках лучшей доли, кто-то из-за идеализированных представлений о судьбе наемника, а кто-то искал здесь укрытие от тени прошлой жизни.

В отличие от Освальда, Ульф не выглядел воодушевленным предвкушениями, а скорее и вовсе — сидел удрученный и, как всегда, казалось всем вокруг — угрюмый. Он совсем не притронулся к своей кружке и, кажется, скучал по дому. Понимая это, Освальд не затыкался, пытаясь поделиться с другом своим вдохновением:

— Истинно говорю! Тебе уж… семнадцать… лет скоро, а ты все в дураках ходишь! Вот именно сейчас пришел наш черед Судьбу за усы ухватить…

— Братцы! — Перебил их приблизившийся товарищ. Им оказался парнишка, не старше Освальда. В поношенной, но старательно ухоженной одежке.

— Наконец-то! Вемор! — Первым встал и приобнял друга Освальд.

— А кто это с тобой? — Спросил Ульф после приветствия.

— А это, братцы… моя невеста… — Вемор не упустил возможности насладиться завистью в лицах друзей. — Нолья.

Черноволосая девушка вышла из-за спины жениха, присела в реверансе и скромно улыбнулась. Дешевого платья явно оставалось недостаточно, чтобы скрыть ее знатное происхождение.

— Ох и славную ты себе бабу урвал… — Задумчиво присвистнул Освальд, покусывая соломинку.

— А ты на нее свой грязный глаз не клади, а не то — быстро вразумлю! — Зная характер друга, предостерег Вемор. Впрочем, знакомы они были не один год и Освальд своего друга тоже знал хорошо, а потому покорно поднял руки в невинном жесте.

Ульфу Нолья тоже приглянулась — миловидная девушка быстро нырнула на свободную табуретку и, сложив руки на столе и продолжая улыбаться, принялась разглядывать новых знакомых.

— Так она пойдет с нами? — Спросил Ульф. По плану сегодня они должны были отправляться в свой первый поход.

— Да. Мы… Мы теперь будем всегда вместе… — Ответил Вемор и покосился на Нолью, словно опасаясь отрицания.

— Ну что же? — Вскочил Освальд. — Тогда на восток!

Ульф не спешил вставать, набираясь храбрости переступить в новый мир, а Вемор и того пуще — сел за стол и разложил на нем средних размеров сверток.

— Ай, не спеши, Освальд… — Вемор ткнул пальцем куда-то в расписанную на пергаменте карту. — Потому как отправимся мы вот сюда.

***

Многие века маги гадают, что же произошло на стыке эпох — две тысячи лет назад. Из древних манускриптов люди узнали, что в темную эпоху, когда человечество еще с трудом осознавало себя, миром правили те, кто звали себя эльфами. Статуи, сохранившиеся в руинах древних городов, описывают их как высоких и статных людей, стройных и величественных. Найденные артефакты и реликвии наполнены непостижимой магией, будоражащей несчетные консилиумы магов, силящихся понять ее.

Принято считать доказанным, что в последние годы первой эпохи эльфы вели войну. Однако, ни следов осад, ни полей брани, ни даже останков не было обнаружено за две тысячи лет поисков. Эльфы исчезли в один миг. Пропали даже из памяти людей, живших в то время.

Одним из таких людей был Сигунд Вильский. История запомнила его не только как самого рьяного исследователя темной эпохи, но и как первого человека, покорившего магию. Культ, сформировавшийся вокруг него, церковь объявила еретическим. Вскоре, Сигунд был казнен, а его труды преданы анафеме, но не забыты. Гильдия магов считает своим основателем именно первого мага, а год основания — 115г. 2-ой эпохи — год его казни.

Спустя несколько десятков лет, когда польза магов стала очевидной всем, все же церковь, Воля Императора и гильдия заключили соглашение. Документ накладывал множество строжайших ограничений, которых маги придерживаются и по сей день. С тех пор им разрешалось беспрепятственно вести исследования. Прошли многие века, а главный вопрос остается без ответа — что произошло на стыке эпох?

Исследователи, практически единодушно сходятся во мнении, что ответ лежит на юге, в месте столь же загадочном, сколь и зловещем — в синей пустоши. Она начинается у подножья самого южного города — Красгарда, и простилается на тысячи верст, до гладких морей. Расположенная на цветущем жизнью континенте, ее границы столь четкие и ровные, что рукотворность самой пустыни не оставляет сомнений.

Кишащая жизнью степь резко сменяется на небесного цвета песок. Подхватываемый ветром, он то и дело стремиться принять какие-либо образы, словно вспоминая и переживая свое прошлое. Говорят, что видели, как барханы превращались в стаю голубых волков, что гнались за таким же песчаным всадником; как войны сражаясь, пронзали друг друга копьями и осыпались, чтобы спустя несколько секунд вновь собраться и продолжить свою бессмысленную борьбу; как песчаные птицы, пролетев, садились на невидимое дерево, да так и продолжали сидеть прямо в воздухе.

Сколько бы страхов и ужасов не порождала эта пустыня, да только вреда от нее никому не случилось. Пустошь словно жила совершенно своей жизнью, не замечая остальной мир. Здесь не росла трава, гады ползучие не тревожили ее пески, птицы не пролетали над ней, и всякая привычная жизнь не могла здесь зародиться. Да и сама пустошь тайны свои отдавать не хотела: сколько бы не вывозили из нее ящиков с голубым песком, да только спустя пару дней он исчезал, растворяясь прямо на глазах.

И словно мало было загадок, как сто пятьдесят лет назад в сердце этой пустыни в одно мгновение появилось нечто. С оглушительным грохотом, что прокатился от Красгарда до Альгарда и дальше до Араса, хлынул в небеса столб энергии, да столь плотной, что видно его было любому зрящему. Достигнув небес, он, будто расплескался по ним и тем похож стал на могучее серебряное древо. Небеса же уступили его кроне и расступились, обнажая непроглядную занебесную тьму.

Ох и много было коленей протерто, да лбов расшиблено в те годы, благо, что спустя пару дней древо начало тускнеть, пока не растаяло вовсе, и небеса, наконец не заняли свое место. Там же, где должны были находиться древесные корни, маги нашли вырытый котлован в поперечнике не меньше ста шагов, а в центре его — пирамида из идеально гладкого серебряного камня.

С тех пор средь исхоженных троп, да посевных полей стали вдруг появляться разного рода сооружения, храмы или руины, но неизменно со следами древней расы. Сто пятьдесят лет не утихают споры и не перестают рождаться новые теории, но согласились маги с тем, что ответы, власть, беды, новые загадки или богатство — дары эльфов зависят лишь от того, кто за ними явился. Каждый раз, когда открываются древние «врата», Судьба бросает кости.

Перед одними из таких «врат» сейчас и стояли четверо путников, не до конца осмысливая увиденное.

— Ну вот! Что мы говорили? Верная карта-то! — хвастливо начала Нолья. Группа путешествовала уже второй день, и девушка быстро влилась в оживленный коллектив, хоть и выделялась городскими манерами среди деревенских парней.

— Обожди ты радоваться… — Хмурился Освальд. До сих пор он не доверял карте, взятой не пойми от куда.

— Может, они пустые. Или вовсе не руины это. — Словно прочитал мысли своего друга Ульф.

— Да как не руины? Ты на камень посмотри! Сразу видно — древний. — Вемор улыбался во весь рот, подпирая пояс руками.

Посреди огромного поля перед четырьмя путниками расстелилась квадратная арка из серебряного камня, сияющего кроваво-красным в лучах заходящего солнца. Мраморная лестница уходила вниз, теряясь во мраке подземелья.

— Вот сам и посмотри! — Не унимался Освальд. — В двух днях от города яма в поле! Да тут все леса вокруг офенями на сто раз истоптаны! Какую тайну тут ухранишь? Ну, допустим даже, настоящие они. Но зачем кому-то продавать вам карту с нетронутыми руинами…?

— А вот и ухранили тайну-то! Зачем кому-то карту неправую при себе таскать? — Упирался Вемор.

— Да то ли дело при себе? А то ли дело дуракам всяким прода… — Освальд вдруг осекся и глаза его озарились догадкой. — Ах чуряк ты эдакий… Свистнул, карту-то?

Вемор поджал губы и перевел взгляд на арку.

— А может и свистнул? Теперь-то что? Ты на ступеньки посмотри! Да я такие камни гладкие даже в цитадели не видел! Да за такие камни… У-ух сколько на рынке выручить можно! А внизу там что? Аж подумать страшно!

— Нет… — Спустя пару секунд раздумий ответил Освальд. — Я считаю, что это все пустая трата времени. Они либо пустые, либо еще хуже, уже обжиты бандитами, гоблинами, или прочей чурью.

— Проверить все равно нужно! Будут даже они пустые — пойдем дальше и забудем о них. А уж с парочкой гоблинов-то мы справимся. Не смеху ради ведь ты с собой меч носишь. А Нолья свитками пользоваться умеет. Она и прихватила парочку.

— У тебя есть свитки заклинаний? Настоящие? — Удивился Ульф. Сам-то он, кроме деревни своей, ничего и не знал до недавних пор. Он и город-то представлял с трудом, а здесь — подумать только — бумажка, которая из любой деревенщины, как он, может сделать настоящего мага! Правда, всего на одно заклинание…

— Ха-ха, ну конечно, настоящие. — Рассмеялась девушка. — С ними нам уж точно ничего не грозит! А в город без денег нам дорога закрыта. Мы с Вемором… Ну в общем…

— Ее родители были против нашего брака… В общем, мы сбежали… ну и чтобы начать новую жизнь, нам очень нужны сокровища из этих руин.

— Да с чего вы взяли, что они там есть? Пустая это пещера! Пустая! Места-то прохожие!

— Надо проверить, Освальд. — Неожиданно настоял Ульф. — Вдруг это и есть ус судьбы.

— Да какой к Хаосу это ус? И вообще, ты-то чего рвешься туда?

— А ты чего нет? Сам ведь зазывал меня три дня кряду. Не уж — струсил, как до дела дошло?

— Ах ты…!

Перепалку друзей прервал Вемор.

— Освальд. — Юноша положил руку другу на плечо и взглянул в глаза. — Пожалуйста…

Освальд увидел одинаковую мольбу во взглядах жениха и невесты и невольно улыбнулся.

— Ладно уж… Чего не сделаешь для счастья молодых.

— Ну вот и славно! — Обрадовался Вемор. — Конечно, не факт, что мы там найдем что-нибудь, но кто знает, сколько мы будем бродить впустую по миру, пока не найдется что-то подобное. А если там и поселился кто, то в два копья, мечом и парой свитков мы их и попросим.

— Да ладно, ладно! Согласился я! Пошли уже.

***

Если не считать цитадели, возвышавшейся на холме, то здание гильдии магов считалось самым высоким строением в Альгарде. Оно стояло на площади с двумя фонтанами, с двух сторон окруженное парками с аккуратно выстриженными, вечнозелеными кустами. Задний двор так же, как и в гильдии наемников, служил тренировочной площадкой, но сейчас он пустовал. Говорят, что это здание отстроили над входом в древние катакомбы, раскопки которых идут и по сей день.

Норик вступил в гильдию магов пятнадцать лет назад, когда был совсем юнцом. Прежде он три года стоял среди наемников, брался за самые дешевые, но посильные задания, которые только мог выполнить мальчишка: работал грузчиком в речном порту; давил крыс на складе и в канализации; помогал раненым в лазарете; доставлял письма по округе. И все ради того, чтобы накопить на вступительный взнос и осуществить детскую мечту — стать волшебником.

Однако реальность оказалась абсолютно не похожа на мечты — вместо убийства драконов, разорения гнезд монстров и спасения принцесс, он месяцами сидел в кабинетах и библиотеке, проводя исследования, чертя руны и свитки, переводя записи древних пергаментов, изучая диковинные артефакты и постигая прочие тайны этого мира. Еще пять лет назад ему все это казалось жутко скучным, но сейчас, когда тайны магии превратились в знания, Норик понял, что изучить влияние крови василиска на урожайность пшеницы — намного полезнее для человечества чем спасение легкомысленной благородной дуры из детских сказок о рыцарях.

Хоть кабинет Норика и был весьма большим, в нем, плотно заставленном мебелью, казалось довольно тесно. Вдоль стен стояли резные шкафы и комоды с книгами, свитками, минералами и множеством всяких склянок и бутылок. В центре комнаты стоял столик из дорогого дерева, а рядом — два кресла, обтянутые белой кожей, и не менее красивый диван. Дальше, у окна стоял стол побольше с кучей бумаг, именно за ним сидел и работал сам юный маг — рыжий мужчина, лет тридцати, стройный и красивый, одетый в белую тунику с серебряным обрамлением. Сейчас в своих руках он держал книгу «Труды Кореленца о началах магическом и физическом» и старательно делал из нее выписки в одну из множеств бумаг на столе. Он занимался чем-то похожим практически каждый день. Иногда исследования обязывали выйти его в мир — для проведения опытов или сбора образцов — неважно. Маг радовался каждой такой возможности. Оттого, когда в кабинет вошел его давний друг, Норик хоть и выглядел сдержанно, но был счастлив встрече, зная, что тот принес повод покинуть эти тесные стены.

— Как ни зайду, так ты всегда что-то читаешь или что-то ковыряешь… Неужели еще не все заклинания выучил? — В дверях появился молодой человек в старой, но ухоженной кожаной куртке, обшитой черным бархатом. Улыбаясь, он без приглашения прошел в кабинет и сел в самое удобное кресло.

— Таликс. Чаю предложить? — Спросил Норик незваного гостя, не отрываясь от дел.

— Знаю я ваш чай колдунский. У меня от него изжога. — Желая привлечь внимание, Таликс взял со стола одну из каменных фигурок, повертел ее в руках, но, не заинтересовавшись даже ее формой, пренебрежительно вернул камень на место.

— Ладно, говори, зачем пришел.

Гость снова улыбнулся.

— Ну, во-первых, есть у меня для тебя кое-что на оценку. — он достал из небольшой поясной сумки маленькую статуэтку, которая легко помещалась на ладони — это оказалась фигурка птицы, мирно сидящей на постаменте. Металл, из которой она отлита явно потускнел от времени, но все еще испускал огнистое сияние.

— Купил ее с утра у проходимцев. С виду простая фигурка-то. Да только горячая шибко. Ты поглянь, вдруг зачарованную урвал.

Конечно, оценить фигурку мог любой мало-мальски толковый маг. Множество свитков с нужным заклинанием продавались на первом этаже гильдии. А потому эта просьба старого друга казалась явно провокационной. Норик отложил книгу и подошел к одному из шкафов, достал со стеллажа два кубка и кувшин с вином, сел за стол напротив Таликса и разлил напиток.

— Ха-ха. Вот это другое дело! А то все чай да чай.

Маг взял протянутую ему статуэтку и поставил перед собой. Он протянул к ней руку и вдруг между его ладонью и статуэткой появился магический круг. Небольшой — размером с блюдце — он, будучи нематериальным, висел в воздухе, излучая зеленый свет. Круг заполняло множество рун и непонятных символов, но Норик, кажется, в них разбирался. Поглаживая выбритый подбородок, он посмотрел на эти знаки еще немного, а потом махнул рукой сквозь круг и тот исчез.

— Это самая обычная безделушка. Надеюсь, ты даже переплатил за нее. Ну так уж и быть, заберу ее себе как оплату. На опыты сгодится.

— Все бы тебе на опыты… Себе оставлю — поставлю у кровати. Или Старику на праздник подарю — красивая, ведь, фигурка.

— Ну раз не собираешься продавать, то с тебя пять серебряных за услуги.

— Нет уж. За информацию расплачусь информацией. — отмахнулся Таликс и, откинувшись в кресле, отпил из своего кубка.

— Вот как? Что-то интересное?

— Ведь не ради фокусов я к тебе пришел. — Таликс замялся, подбирая слова. — … Ну, короче, взяли мы очередное задание на убийство онниксов. Фермеры из Гатчи на них пожаловались. Вот в том районе мы и охотились — там, где большак почти касается Альгардского леса. И вот мы уже возвращаться начали — уж полную телегу тварей собрали, как вдруг вышли на поляну, а там… как есть говорю — серебряная арка прямо в поле, а за ней туннель подземный начинается. Как тебе такое? С утра его там не было, а к вечеру — вот он, пожалуйста. Небольшая нас группа была, трое всего. Фермеры, же ж, шибко не заплатят, сам понимаешь. Да и устали мы целый день собак этих резать… Ох и устали… Короче, побоялись туда лезть. Решили отметить ее на карте и магам продать.

— Раз ты прохлаждаешься здесь — стало быть, уже продал? — Перебил его маг.

— А вот и самое интересное… — ее у меня украли. Какая-то пигалица вместе со своим дружком. Подрезали мою сумку с зельями, свитками и этой картой. Погнался я тогда за ними, да куда там…

— Не говори, что ты так просишь меня найти воров… — Нервно начал Норик. Его эта история начала разочаровывать.

— Я прошу тебя отправиться со мной в руины и проверить их безопасность, пока дети не залезли туда своими носами!

— Таликс… — Норик удивленно взглянул на собеседника. — Я весьма удивлен твоему альтруизму. С чего вдруг наемнику беспокоиться о чьей-то судьбе бесплатно?

— Ну, во-первых, помимо наемника я еще и гвардеец, если ты не забыл. А во-вторых… не знаю… Просто, почему-то, чувствую свою ответственность…

Норик едва не подавился вином, издав приглушенный смешок.

— Короче, причины не важны. Я знаю, где находятся «свежие» руины, и предлагаю тебе их исследовать. Что скажешь?

Маг поставил свой опустошенный бокал. Его взгляд был полон азарта.

— Это, конечно, весьма заманчиво, но идти туда вдвоем… опрометчиво.

— Ну… я ведь так и не выплатил своим товарищам их долю от продажи карты. Думаю, будет честно, если мы возьмем их с собой.

От мысли, что придется пару дней провести в компании наемников, Норик нервно щелкнул языком, но к вечеру кавалькада из трех воинов и рыжего мага отправилась из Альгарда.

***

Ночевка рядом с подземельем выдалась спокойной, и четверо друзей, не смыкая глаз провели ее за обсуждением потаенных богатств древних руин. Монстры то и дело завывали в Альгардском лесу на западе, но путники наивно поверили, что в чистом поле за ними никто не придет. Мальчишки попеременно следили за входом в пещеру, но с ее стороны ничего подозрительного не доносилось. А потому, набравшись сил, ребята проверили оружие и засветло отправились к цели.

Лучи восходящего солнца практически сразу потерялись во мраке туннеля, уходящего все вниз и вниз. Лестница давно перешла в пологий скат, заставив Освальда высказаться.

— Зато, если вниз кто-то забрался, мы бы видели их следы. — Ответил ему Ульф. Он и Нолья несли по факелу. Их тусклого света было достаточно, чтобы осветить весь туннель от стены до стены.

— Все равно не нравится мне это место. Ох, как не нравится… — Нагнетал обстановку Освальд. — Все-то здесь странно. Вы на стены посмотрите — гладкие, как… Ну, гладкие короче. Ни корешка, ни булыжника не торчит. Где вы такие туннели видели?

— А где ты древние руины видел? Может, тут магия какая?

Освальду не нашлось что ответить, а потому дальнейшее его бурчание терялось где-то «под носом».

— Ребята, а что бы вы хотели найти там внизу? Самое заветное? — Постаралась вернуть позитивный настрой Нолья. Как ни странно, первым отозвался Освальд. Он и сам был только рад прогнать все эти мрачные мысли.

— Я хочу найти себе великий меч!

— Вроде рунического?

— Да! Именно! Хочу себе рунический меч!

— И на кой он тебе? Ты с ним не управишься. — Осадил его Вемор, за что сразу получил толчок в ребра локтем от девушки.

— Да зачем мне с ним управляться? Кто вообще на меня полезет, когда у меч такой на поясе висит? Пусть просто… видят какой я крутой.

— Да у тебя и так рожа крутая! Зачем тебе меч-то? — Рассмешил попутчиков Ульф.

Поглощённые мраком, юные путешественники заметили массивную каменную стену, едва ли не от столкновения с ней. Освальд поднес факел к ее поверхности, освещая выгравированные узоры. Кривые символы походили на ветвистое дерево или на размашистую реку, а Нолья вообще увидела в них стариковскую бороду. Стена полностью перекрывала туннель, глухо его закупоривая.

— Вот тебе и развалины… — пробормотал Ульф. Но Освальд, вопреки всеобщему мнению, напротив, загорелся энтузиазмом и, забрав факел у Ульфа, в его свете разглядывал каждую полоску на каменной стене…

— Это створки ворот. — Произнес он.

— Ты уверен? — Спросил Вемор. Он взял у Нольи факел и тоже стал оглядывать камень.

— Да, вот стык, видишь?

— Среди этих линий его едва ли можно обнаружить. А ты глазастый. Ульф, помоги… А ну, ребята! НАВАЛИСЬ…! И еще…! Раз… два… ТРИ! — Но каменные створки оставались неподвижны, как бы трое мальчишек ни старались.

— Ну… Если это просто ворота, мы можем подкопать их снизу… — Предложил Ульф.

— Милый, посвети. — Нолья расселась на полу и ковырялась в кожаной походной сумке. — Вроде этот…

Девушка достала свернутый лист пожелтевшей бумаги. Небольшой сверток, обернутый голубой лентой с золотистыми письменами на ней. Такими лентами маги помечают свои свитки и пишут на них инструкции к использованию. Таким образом, пользоваться свитком могут даже дети — их создатели уже вложили туда достаточное количество энергии для единичного сотворения магии.

— Это должно помочь! — В ее интонации промелькнула нотка хвастовства.

— Это магический свиток? — Ульф изумился. До сих пор он стеснялся попросить Нолью показать ему один из ее свитков, а потому видел их сейчас впервые. Впрочем, как и Освальд, но тот оставался безразличен к чудной бумажке и в гордом одиночестве стоял перед плитой, внимательно изучая ее.

— Этот свиток с заклинанием маленького солнца. Оно осветит ворота намного лучше пары факелов.

Тонкими пальцами девушка аккуратно сорвала ленту и развернула бумагу. Ульф внимательно следил за ее действиями и с любопытством разглядывал начерченный на бумаге магический круг.

Свиток оказался небольшим, практически квадратным — около фута в длину. Как только его развернули — круг замерцал магическим блеском. Нолья знала, что делать — она подбросила свиток в воздух, но тот не спешил приземляться. Он повис перед заклинательницей, и сам развернулся кругом к ней. Девушка приложила свою ладонь к кругу и свиток вспыхнул солнечным пламенем. Огонь не обжог девушку, но до возгласа ее напугал. Бумага сгорела в секунду, оставляя после себя лишь магический круг, из которого появился огненный шар. Тяжело было понять или определить его размер — от света, излучаемого шаром, на него невозможно было смотреть. Путники зажмурились. Им требовалось некоторое время, чтобы привыкшие к мраку туннеля глаза перестроились на новое освещение.

Как вдруг раздался грохот. Каменные ворота сами собой пришли в движение. Они открывались вовнутрь, словно приглашая путников войти, приветствуя их. Вторя этому приветствию в глубине мрака, зажигались огни — магические кристаллы, установленные в выпирающих из каменных стен шандалов. Их света было достаточно, чтобы оглядеть помещение за вратами.

— Как это…? — Первым пришел в себя Освальд. Ворота открылись прямо перед его носом и мальчишка, отпрянув от испуга, оступился и сейчас неудобно сидел на холодной земле.

— Я… я… — Нолья не находила что ответить. По ее лицу, ясно освещаемому малым солнцем, было видно, что она и сама до смерти напугана. Вемор, сидящий рядом, обнял невесту и успокаивающе поглаживал ее по волосам. Не шибко-то испугался и Ульф. Но для него этот день явно стал самым удивительным в жизни.

— Ну… Судьба боится смелых! — Поднявшись на ноги, Освальд собрал все мужество в кулак и, не оборачиваясь на спутников, перешагнул порог. Его левая рука лежала на эфесе отцовского меча, зачехленного на поясе, а в правой он держал факел. Его тусклый свет еда мог тягаться с ясно-белым светом магических кристаллов и огненно-желтым светом малого солнца, но нашептывание пламени в руке казалось таким родным в этой чуждой обстановке и тем успокаивало.

Стены, пол и потолок комнаты были вымощены серебряным камнем — как и арка на поверхности, обозначающая вход в туннель. По бокам стояло в ряд по пять низких деревьев без листвы. Их кора и ветки переливались серебристым сиянием, завораживающим взгляд. Дерево побольше стояло напротив ворот в конце комнаты, а по бокам от него темнели два коридора. Когда Ульф, прижимающий к груди свое копье, зашел в комнату, Освальд уже стоял в другом конце, рассматривая серебристые голые ветки дальнего дерева. Дрожащей рукой он попытался коснуться его, но в последний момент не решился.

— Усы судьбы, Ульф… — Освальд обернулся к другу, его голос дрожал, как и все тело. — …Вот они… — От волнения парень мог то ли расплакаться, то ли рассмеяться в любую секунду.

Вемор, держащий в одной руке копье, в другой — руку Нольи, наконец, тоже переступил порог.

— Что… Чем было это место? Не похоже на… Ни на что…

— Не знаю, что это, но будь я эльфом — прятал бы богатства точно в таком месте! — Освальд выпятил грудь с видом знатока. — Очевидно, здесь их нет, идем дальше! Туда! — Парень с факелом произвольно выбрал правый туннель и пошел во тьму, остальная троица двинулась за ним. Нолья пыталась разглядеть любопытные деревья, но не успевала, боясь отстать.

Снова темный туннель. Малое солнце осталось у каменных врат, а потому светили вновь лишь два факела.

— Вот, дерьмо. — Выругался Ульф.

— Ну что опять тебе не нравится? Не будь ребенком! — упрекнул его Освальд.

— Нет, я просто вляпался в кучу дерьма. — Ответил парень, пытаясь обшаркать ногу.

— Да ты всю жизнь из него не вылезал. До этого момента. Домой вернемся богачами… — мечтательно продолжал идущий впереди факелоносец.

Туннель, наконец, кончился, приведя путников в огромную залу из темного камня. Вдоль стен стояли колонны, подпирающие потолок. А у дальнего края что-то едва сияло.

— У нас есть еще одно малое солнце? — Спросил Вемор. Девушка отрицательно помотала головой.

Тусклый свет двух факелов еда ли освещал все пространство вокруг. Не замечая ничего интересного, группа двигалась к источнику сияния. Оно было столь слабым, что, кажется, глаза Освальда, жадные до наживы, горели стократ ярче.

— Вот они, вот они… — Все бормотал он, ускоряя шаг. И, наконец, он уже взлетел по ступеням к каменному постаменту и практически в упор разглядывал камень, по форме напоминающий яйцо или желудь, а размером с человеческую голову. Свет факела играл на его гранях и отражался тем самым сиянием.

— Булыжник на постаменте… — Разочарованно пробормотал Освальд. — Не удивительно что эльфы вымерли, раз в своих храмах они поклонялись камням. Вот ведь идиоты…

— С чего ты взял, что они ему поклонялись? — Наконец, догнал его Ульф.

— Да просто… не бери в голову. Где здесь меч какой-нибудь или золото? Мы сюда пришли уж явно не за камнями.

— А почему бы и нет? — Настоял Вемор. Древние хоть и вымерли, но идиотами явно не были и строить целый храм вокруг простого камня не стали бы.

— Ну вот и таскай его сам, раз такой умный. Ишь ты, Вемор — защитник древних.

Освальд попытался схватить камень, но стоило его коснуться, как рука парня отпрянула обратно, обожженная неизвестным жаром.

— СССС, АЙ!

— Ну вот, я же говорил. А ну, отойди. Дай глянуть.

Освальд, прежде лишь разочарованный скудной находкой, ныне наливался злобой. Он с силой толкнул ногой каменный постамент, но тот не поддался.

— Эй, успокойся! Маги отлично заплатят даже за этот камень.

— Да в задницу магов! — Освальд обернулся к своим товарищам. — Эти слуги Хаоса…

Его речь внезапно оборвалась мерзким чваньком. Трое его спутников изумленно смотрели на появившейся из его груди отросток.

Снова «чваньк»…

Второй отросток пробил грудь чуть левее первого. Уже мертвый Освальд поднялся в воздух и вдруг его разорвало пополам и половины его тела полетели в разные стороны.

Неистовый крик девушки стократно усилился эхом от каменных стен, когда кровь брызгами полилась на нее. Нечто находилось там во тьме, едва освещенное выпавшим из рук Освальда факелом.

— Бежим! Бежим! — Закричал Ульф. Вемор и Нолья не ждали долгих уговоров. Они бросились наутек, побросав копья и оставшийся факел.

«Чваньк»

Что-то покатилось по полу, а затем что-то глухо упало.

— Нолья! Вставай! — Вемор безуспешно помогал подняться своей избраннице, но слишком поздно заметил, что у ее тела уже не было головы.

— Бежим, Вемор! Им уже не помочь!

Вемор не отвечал. Он сидел у трупа Нольи и пялился на свои окровавленные руки.

— НУ ГДЕ ВЫ УБЛЮДКИ?! — Разразился он криком, затем бросился к своему копью, от которого не успел далеко уйти.

— Вемор, стой!

— Уходи, Ульф! Для меня там места нет!

Вемор встал в импровизированную боевую стойку с копьем и вглядывался в темноту. Там кто-то шевелился. Кто-то копошился. Решив не бросать друга, или же просто осознав, что живым отсюда один он не выберется, Ульф тоже подобрал копье и встал рядом.

Нечто резко осветило тьму. Магия — не иначе. Под черным каменным потолком сияло малое солнце. Ослепшие подростки некоторое время протирали глаза, не осознавая, что находятся посреди боя. Наконец, Ульф смог различать силуэты вокруг. Перед единственным выходом из зала стояло две фигуры. Магический круг, парящий в воздухе, выдавал мага в одном из них. Его прикрывал лучник в камзоле с капюшоном. Еще двое людей сражались в авангарде неподалеку. А их врагами были… чудовища. Множество… Они выползали из дыр в стенах один за другим. От вида этих монстров Ульф непроизвольно попятился — Их лица еще долго будут сниться ему в кошмарах.

Лишенные глаз и носа, с туго натянутой кожей и ртом, растягивающимся от уха до уха, полным игловидных зубов. Их худощавое тело выглядело весьма человеческим, но слегка вытянутым и сгорбленным, а на руках вместо кистей был один оттопыренный коготь размером с локоть. Предназначение этих рук было очевидно Ульфу — убивать.

Вооруженные булавами и кинжалами воины сражались с ними, ловко уворачиваясь от размашистых ударов. Раненые монстры пытались отползти в угол, или обойти воинов с фланга, но лучник бил метко, выверяя каждый выстрел. И, конечно, не стоял без дела и маг. Вспышки то и дело мерцали на поле боя: то засияет кинжал одного из воителей и легким ударом отсечет голову монстру, то уже новоприбывшее чудовище без видимой причины застывает на месте, магическим образом теряя всякое желание сражаться или уворачиваться от меткой стрелы.

Вемор, наконец, тоже прозрел. Он несколько секунд не мог отвести взгляда от тела своей невесты, лишенного головы. А затем, цокнув языком, с криком бросился в бой. Он был деревенским мальчишкой таким же, как Ульф и Освальд. Едва ли ему стукнуло пятнадцать и, конечно, он никогда раньше не сражался. Мощная рука схватила его за шкирку и отшвырнула в сторону.

— А НУ, НЕ ЛЕЗЬ, СОПЛЯК! — Голос одноглазого воина звучал монументально. Его кожаная броня и седые пряди волос заляпались кровью. Спорить с таким человеком не решился бы никто. Но Вемор, поднимаясь на ноги, огрызнулся:

— САМ НЕ ЛЕЗЬ! — И он снова побежал с криком в самую гущу. Тут же в его бок вонзился мечевидный коготь, пробив его тело насквозь. Ульф с криком, помчался спасать друга, но ткнул копьем уже мертвого монстра — воин помоложе успел размозжить ему голову булавой.

— Норик! — Крикнул воин. — Вытащи их отсюда!

Не похоже, чтобы маг ждал этих указаний — он уже некоторое время готовил заклинание и вот подростков укрыл полупрозрачный купол, не позволяющий монстрам преодолеть его границ.

— Вемор! Держись! — Ульф пытался вытащить коготь из тела друга, но тот не поддавался. Туша монстра оказалась слишком тяжела для юного паренька. Тогда он поднял копье и попытался отрубить его наконечником чудовищную кисть. Но его замах остановил подоспевший маг.

— Он уже мертв, а ты должен уходить. Мы вынесем тела твоих друзей.

Вемор лежал с широко открытыми глазами и ужасом, остекленевшем в них. Его пробитая насквозь печень развеивала любые надежды Ульфа.

Парнишка в отчаянии опустил руки. Еще пару часов назад они все вчетвером беспечно жевали кашу и вожделенно слушали рассказы Нольи о неких «конфетах», представляя себе их сладкий вкус. А сейчас останки его друзей были разбросаны по залу и погребены под телами чудовищных созданий. Вполне возможно, что Ульф станет следующим.

— АТ ЗАРАЗА!…паскуда… РАНИЛИ МЕНЯ! — раздался тяжелый голос.

Лишенные магической поддержки, воины быстро начали сдавать позиции и, как результат, из плеча одноглазого бойца торчал обломок когтя. Его правая рука мигом повисла плетью, а булава выпала, со звоном ударившись о каменный пол.

— Да терпи ты! Чуток осталось! — Запыхавшийся голос принадлежал второму воину. Сейчас он в одиночку сдерживал весь натиск монстров. Он ловко лавировал, не позволяя себя окружить, но в тоже время отрезая пути монстров к магическому куполу. К счастью, чудища из-за своих размеров не могли атаковать более чем вдвоем одновременно и воин легко уворачивался от их выпадов, успевая сам наносить удары.

Седой достал из-за спины кинжал левой рукой и вернулся в схватку. Маг уже накладывал на него защитные заклинания, но воин все же пропустил режущий удар по бедру. Кожаная юбка предохранила ногу от отсечения, но из раны хлынула кровь.

— АХ, ДА ЧТОБ ТЕБЯ! — Раненый воин, прикрываемый стрелами, отползал к куполу, под которым Ульф со слезами на глазах придерживал тело мертвого друга.

— Не уберегли мальца, значит… — Озадаченно произнес он, укрывшись под защитой магии. Воин достал из поясной сумки несколько кварцевых флаконов с разноцветными жидкостями и, откупорив пару, опрокинул содержимое в себя. — На вот выпей. Легче станет. — Воин протянул один из бутыльков Ульфу.

— Оно вернет мне друзей? — Сквозь зубы огрызнулся парнишка. — Нет! Тогда мне не станет легче!

— Не будь идиотом, щенок! Пей, если хочешь жить! — Этого довода юнцу оказалось мало, он все еще всхлипывал носом над телом друга, не обращая внимания на воина. — Пей! Если умереть не хочешь.

И Ульф, колеблясь, все же выпил. Это было успокоительное снадобье. Зелье из некоторых трав и алхимической жидкости. Одноглазый воин явно понимал чувства мальца и догадывался, что ведомый эмоциями пацан умудрится натворить немало бед себе или его команде. А данное зелье как раз приглушает все эмоции, помогая разуму обрести ясность.

Звуки боя, наконец, стихли. Около полутора десятков неестественных тел устилали пол из черного гагата. Уцелевший воин и лучник добивали раненых монстров. Поняв, что его помощь им больше не требуется, маг поспешил к раненому.

— Охо-хоюшки хо-хо. Ну и досталось мне… — Причитал тот. Кровь уже почти остановилась, но вырвать коготь из плеча воин все не решался.

— Вирис, ты сколько зелий выпил? — Спросил подоспевший Норик.

— Да кровь остановить и дух попридержать. Два всего.

— А это? — Норик указал на третий пустой флакон.

— А это мальцу дал. Чтоб успокоился.

Ульф сидел со стеклянным взглядом. В его голове струились мысли и Норик решил пока оставить мальца наедине с ними.

— АААААААЙ! Аккуратнее, чтоб тебя! — Не издав ни звука, лучник зашел за спину воину и резко вырвал коготь. Норик магией трудился над ранами наемника, а Таликс счищал кусочки плоти со своего оружия.

— Маловато их здесь. — Таликс подошел к остальной группе. — Видать, еще не все проснулись.

— Еще проснутся… — Ответил ему маг.

— Кто это были? — Раздался неуверенный голос Ульфа.

— А, малец. Ты как, нормально? Жаль друзей твоих… — Вирис похлопал паренька по плечу.

— Это грусы. — Ответил Таликс. — Они вроде как стражников у эльфов. Уж не знаю каким ублюдком надо быть, чтобы создать нечто настолько мерзкое…

— Странно, что в гильдии заказов на них не было. — Сказал одноглазый. — Обычно как проснутся, так и расползаются по свету в поисках еды. Видать, лесами охотились.

— Ты сам-то откуда будешь? Родные есть? — Спросил Норик Ульфа, продолжая хлопотать над ранами.

— Мамка жива. Пьяница… А я из Макофки — деревня что к югу от Альгарда.

— Ох ты как. Да мы с Нориком тоже там родились. Подбросим тебя до дому-то. Ты с Вирисом нас в лагере подожди. — Таликс кивнул на раненного. — Мы тут закончим, осмотримся, друзей твоих вытащим…

До конца дня Таликс и Имир ползали по узким лазам и добивали не успевших проснуться монстров. Второй туннель из зала с деревьями вел в зал из золотого камня. Огнистый свет светящихся кристаллов отражался в десятках зеркал, расставленных вдоль стен. Больше в зале ничего не было. Даже Норик, повидавший за пятнадцать лет не одни руины, так и не смог понять, что это было за место.

Узнав, что опасность миновала, Ульф вызвался помочь в поиске тел своих друзей. К вечеру, останки незадачливых путешественников, завернутые в плащи, лежали под чистым небом.

Наемники сложили светокристаллы в телегу. Вирис еще хотел выкорчевать диковинные деревья и забрать зеркала, но Норик не позволил. Настояв оставить все неизвестное на своих местах. Он забрал лишь тот таинственный камень, опасаясь, что очередные искатели приключений заберут его раньше, чем гильдия магов доберется сюда с экспедицией.

— Давайте сожжем их. — Предложил Ульф, стоя над телами друзей.

— Мы ведь собрались вернуть тела родственникам? — Уточнил Таликс, подтачивая один из своих кинжалов, сидя на бревне у костра.

— Родни Нольи я не знаю. А матери Освальда и Вемора пусть спят спокойно.

— И как же ты объяснишь, что сам вернулся, а Освальд нет? — Настаивал наемник. — Я понимаю, как нелегко нести ужасные вести, и поэтому…

— А я не буду ничего объяснять. Я не вернусь!

— О как!? И куда же ты пойдешь? Опять карты воровать?

— Я вступлю в гильдию наемников! — Твердо произнес Ульф, бросив решительный взгляд на Таликса. Наемник вмиг стал серьезен. Он отложил кинжал и наклонился к мальчишке, а голос его стал холоден и суров:

— Запомни, пацан. Только законченный идиот по своей воле идет в наемники! Не хочешь домой? Пожалуйста! Познакомлю тебя с одним кузнецом, может и возьмет тебя в подмастерья. Но о наемниках забудь.

— Нет! Я решил! Все мои друзья мертвы, потому что мы были слабые. Если бы хоть один из нас мог сражаться так же, как вы…

Таликс собирался выругаться, но Норик перебил его:

— Гильдия магов всегда рада новичкам. Я думаю, что твоей доли с продажи этих кристаллов хватит на вступительный взнос…

— Освальд говорил, что маги — чистейшее зло.

— Это еще почему? — Спросил Норик. На самом деле, он уже привык к такому отношению. Однажды его наставник объяснил ненависть людей к магам так: «Пока в мире есть зло, люди будут винить нас в том, что мы его не пресекаем. В их глазах мы всемогущи, а всемогущий не может быть добрым».

–… Он говорил, что вы детей воруете. И опыты на людях ставите. И… Много всякого говорил. Сам знаю, что все чушь, но не прельщает меня ваша гильдия, господин маг. Я решил стать наемником и все тут. Прошу вас, господин Таликс, поручиться за меня и обучить! — Ульф почтительно склонил голову, ожидая ответа.

— Обучать тебя? А что я тебе сказал, что идиотская это идея! А вот руку я тебе отниму сейчас, одумаешься?

— Не одумаюсь! И одной рукой нечисть разить буду!

— А и ее отниму!

— Зубами вгрызусь им в глотки!

— Ишь ты распетушился! А вот сейчас и проверим! — Таликс встал и опасно потянулся за булавой, висящей на поясе.

— Оставь мальца, Таликс. — Отозвался Вирис. — Разве не узнаешь взгляд его? Уж сколько я таких навидался — только и остается, что убить. А переубедить не сможешь. Думается мне, что и впрямь тебе бы его под опеку взять. Уберечь от лиха.

— И многих я уберег, Вирис? Многих ли? — Впервые голос Таликса дрогнул. Он уставился на Имир, а во взгляде его явственно читалось сожаление и отчаяние. Вирис, возможно, подзабыв, задел старую рану. Норик и Имир хорошо это понимали. Лучник смотрел на Таликса. Капюшон и полумаска полностью скрывали его лицо, глаза и всякие эмоции. В конце концов лучник едва заметно кивнул.

— Норик… Ну скажи им… — Взмолился Таликс.

— Я думаю, что Вирис прав, дружище. Тот случай пятнадцатилетней давности — это наша общая вина. Я виноват перед погибшими так же, как и ты. Так же, как и Имир. Как и Ульф виноват перед своими друзьями. Не в том, что выжили, а в том, что не остановились. Не подумали. Мудрого совета не послушали. Но сам посуди. Был бы с нами тогда опытный наставник — все сложилось иначе. Не полезли бы мы в ту пещеру, и не погиб никто, и Имир… В общем, я считаю, что паренька пристроить надо. Не хочешь тренировать — так поручи кому-нибудь. Иначе — пропадет.

— Вы вчетвером мне жизнь сохранили. У вас и буду учиться! Да только с магией Судьба меня не связала, с луком тоже. Господин Вирис уж больно стар… — Одноглазый наемник невольно икнул от возмущения, но ничего не возразил. — … А потому, Господин Таликс, прошу вас. Позаботьтесь обо мне!

— Да я тебя за ухо к матери отведу, вот кто о тебе позаботится! Ух и всыпет она тебе!

— Не всыпет! Не всыпет! — Вскрикнул Ульф, а на глазах его сверкнули слезы. — У нее только одна забота — чтобы кувшин не пустовал, а до меня ей дела и не было никогда! А коль и отведете к ней — так убегу. Ей, ей, убегу! И в наемники подамся! А коль учить не будете — сам всему научусь! Пусть и кости положу, но выбор не изменю!

Повисла тишина, нарушаемая только редкими всхлипываниями Ульфа, треском костра и вечерним щебетом птиц. Все ждали решения Таликса и в итоге наемник бросил Ульфу один из своих кинжалов и точильный камень.

— На, вот. Наточи пока… Норик, пошли за хворостом, что ли…

К полуночи поляна освещалась огнем погребального костра.

Глава 2

«<…> После пересмотра и упразднения классических стихийных школ магии и основании новой доктрины «Чаротворения и рунописи» в 1647г. 2-ой эпохи, я задался вопросом о природе и свойствах магического круга. После семи лет исследований, все факты сводились к тому, что сие свечение ничто иное как мираж, порожденный потоками энергии, однако, является по сути катализатором любого чаротворения. А посему, создание и стабилизация сих — важнейший навык любого начинающего мага. <…>»

Труды Кореленца. Догма 4. 1839г. 2-ой эпохи.

***

— Беги, Таликс, беги! — Раздался последний крик его матери.

Сколько лет он уже не видел этот сон? Сколько лет прошло с тех пор, как он старательно забыл то, что забывать нельзя? И вот опять он, оглянувшись, видит, как под ночным небом горит его родной дом, как односельчане с факелами рыскают по округе в поисках сбежавшего мальчишки. Трое зачинщиков. Трое идейных вдохновителей. Трое виновных. Придет время и Таликс отомстит. Каждому. Но сейчас он вынужден таиться между бочками с дождевой водой, пробираться сквозь дыры в заборах и прятаться в грязи от людей, убивших его мать и придавших огню родное гнездо.

Он родился в этой деревне десять лет назад. В избушке на краю леса у небогатой семьи. Отец занимался всем подряд: плетением корзин и лаптей, заготовкой дров, изготовлением стрел, а когда становилось совсем туго — не брезговал и браконьерством. Морозные зимы отнимали скот, братьев и сестер. Гоблины, напавшие на деревню, когда Таликсу исполнилось шесть лет, закололи отца. И с тех пор последний ребенок в семье, что было сил, заботился о единственном родном человеке — о своей матери. То ли Судьба оценила старания этого дитя, то ли это было его личным достижением… А может и потому, что ртов в семье стало меньше, а зимы теплее — они выживали. До тех пор, пока в деревню не пришла странная болезнь. Люди не попросили магов о помощи — напротив — первым делом обвинили их в загадочной хвори. Даже когда в деревне заразился каждый десятый — селяне не соглашались на помощь магов, а вместо этого приняли отчаянное решение — убить всех зараженных и сжечь их дома, чтобы болезнь не распространялась.

— Норик! Норик! Ты здесь? — Полушепотом взывал у сарая Таликс.

— Тсссс!

Конечно, он был здесь. Его друг. Наверняка, его родители сейчас среди толпы, но Норик уже ждал в условленном месте.

— Они убили ее… Убили маму… — Таликс не постыдился своих слез. Единственных в его жизни… Когда он, наконец, смог взять себя в руки, друзья покинули деревню и отправились в город.

В Альгарде пришлось жить на улице, питаться отходами, попрошайничать. Беспризорники сколотились в банду с другими обделенными и вот, кто-то из них начал подворовывать кошельки на улицах. Такие дети долго не живут. Однажды какой-то старик предложил им выход. Он собирал бездомных детей по городу и вербовал их в гильдию наемников, где сам работал распорядителем. Так Норик и Таликс получили кров над головой и еду, выполняли простенькие работы на разных фермах и в порту и тренировались сражаться. Там они познакомились с Имир — девочка была младше их, вечно чумазая, с косматыми волосами и вшами. Грида — дочь распорядителя, заботилась об Имир как могла. С трудом ей все же удалось привить девочке подобающую опрятность, и вскоре юной красоте Имир завидовали многие городские холопы.

Так прошло несколько лет. Таликс, Норик, Имир и еще с десяток детей сдружились и гордо назывались «семьей». Конечно, старик им был за отца. Как любящий отче, он пытался уберечь чад от всех опасностей, присущих их профессии. Но дети росли и крошечных наград за простые задания стало не хватать. Первым это заметил Таликс.

— Да сколько уже можно этих крыс по канавам давить, да на палках драться! Мы — НАЕМНИКИ! И должны сражаться с монстрами, а не с сорняками в огородах! — Пылко настаивал он.

Норик отвечал ему сдержанными и не по возрасту мудрыми речами, которые Таликс уже и забыл. Но что он точно помнил — так то, что в один из дней он все-таки смог убедить всю ораву друзей пробраться в арсенал гильдии, вооружиться и пойти убивать гоблинов. Тот день начался пятнадцать лет назад. И для десятка детей, оставшихся в гоблинской пещере, он так и не закончился.

***

«хррррррь-хрррррру», «хррррррь-хрррррру»

Этот шкрябающий звук не был причиной его пробуждения. Но сейчас именно он не давал уснуть.

Поодаль от основного костра лагеря, рядом с еще одним, но поменьше, сидело на бревне две фигуры.

— Доброй ночи…? — Сонливо поприветствовал, подошедший к ним Таликс. — Не спите?

Шкрябание прекратилось. Ульф отложил кинжал, который с вечера пытался наточить, подальше от глаз наемника.

— Не спим, как видишь. — С улыбкой ответил Норик.

— И я не сплю… — Таликс уставился в глубину пламени, прогоняя нахлынувшие воспоминания.

— Мы заметили. — Не переставая улыбаться ответил рыжий маг.

— Давай, дальше я подежурю. — Наемник подбросил в костер пару веток.

Маг уходить не спешил.

— Дивная ночка, не правда ли? Небо такое ясное… звезды… Сколько мы так не выбирались? — Норик откинулся назад и запрокинул голову, пуская пар изо рта.

Мысли Таликса утихли, он попытался проникнуться теми же чувствами, которыми наслаждался его друг, но безуспешно.

— Наверное, после десяти лет в гвардии, ночи теряют свое обаяние… — Ответил он.

— Десять лет уже…? Как там говорится? «Если гвардеец не погиб за десять лет — дерьмовый из него гвардеец!»? — Норик рассмеялся, вспомнив поговорку.

Ульф с настороженностью ждал реакции Таликса на столь резкое высказывание. Кажется, эти двое совсем не замечали сидящего в шаге мальчишку. Он был не против.

Таликс отреагировал задумчиво.

— Да… Возможно, ты прав. — С ноткой грусти ответил он.

Действительно, гвардейцы долго не живут. Гвардия — это фактически наемники князя. Они выполняют те заказы, за которые по каким-либо причинам не берется гильдия наемников. И, как правило, это особо опасные задания.

Почувствовав смятение друга, Норик спросил:

— Ты чего кислый такой?

Таликс промолчал, собираясь с мыслями.

— Я совершал ошибки… — Отстраненно ответил он.

— Какие? — С осторожностью спросил маг, догадываясь о чем говорит его давний друг.

— Да вообще… В жизни. И я не хотел бы… совершать еще. — Таликс поднял взгляд на Ульфа, тот так и сидел, вжавшись в темноту, словно стараясь раствориться в ней.

Повисла тишина. Она не была неловкой. Каждому было кого вспомнить. Каждому было о чем подумать. Только костер, не стесняясь, прихрумкивал деревянные лакомства.

— Ты хороший человек, Таликс. — Обдумав все, ответил маг. — Как бы ты себя не корил, а через пять лет ты станешь действительно достойным дружинником. Ты отличный воин и верный друг и в старости я буду с гордостью рассказывать историю нашей дружбы.

— Вот только гвардеец из меня дерьмовый. — Ухмыльнулся Таликс.

Смех мага разрядил обстановку.

— Нус-с… Пора бы вздремнуть. Удачи вам тут, наемнички.

И Норик с легкой улыбкой ушел. И с его уходом Ульф потерял всю уверенность в себе. Он остался наедине с незнакомым воином, к которому сдуру навязался в ученики. Совершенно не зная его прошлого и характера. Он разволновался, не зная, что делать дальше.

— Я… — Неуверенно начал он. Но Таликс не обратил внимания. — Я… не смог наточить ваш кинжал…

Таликс медленно повернулся к Ульфу и удивленно взглянул на него. Молодой курносый мальчишка, с испачканным золой лицом смотрел на наемника испуганно. Или, вернее… «обреченно»?

— Твой кинжал. Я отдал его тебе. — Тихо ответил Таликс. Сердце мальчишки облегченно забилось. Он потянулся за кинжалом и взял его в руки, разглядывая, словно видит его в первый раз.

— Дай гляну. — Наемник протянул руку ладонью вверх. Ульф не мог отказать.

Кинжал был тупее, чем вчера вечером, и гораздо… гораздо уже. Таликс достал второй кинжал и усмехнувшись сравнил их клинки. Гораздо уже.

— Ты не передумал? — Спросил наемник.

— Нет, господин. — Робко ответил мальчишка.

Таликс задумчиво поглаживал клинки кинжалов в руке и, вздохнув, сказал:

— Подай мне камень. Я научу тебя.

Сердце Ульфа воодушевилось радостью.

— Спасибо!…Учитель.

***

Добравшись до города, компания разделилась. Норик, забрав лишь серебряный камень, отправился докладывать магам о находках, Вирис сразу свернул в трактир гильдии наемников и быстро влился в пьянствующий коллектив. Так он «залечивал раны». Имир, Таликс и Ульф отправились с телегой продавать награбленное. Покупателей нашли быстро — светящиеся кристаллы встречались в руинах крайне часто и люди хорошо знали их пользу. Каждый хотел иметь у себя в доме «вечную свечу». Забрав свою и Вириса доли, Имир отправилась к нему, но Таликс знал, что, расплатившись, она сразу покинет город и отправится к себе в дом, на берегу Альги. Когда Таликс вступил в гвардию, а Норик, наконец, закончил обучение, друзья смогли накопить монет и построили эту хижину специально для девушки, избегающей людей после того случая в гоблинской пещере.

— Так Имир — девушка??? — Удивился Ульф, когда Таликс, случайно, обмолвился об этом. Задумавшись, Ульф понял, что ни разу не видел лица и не слышал голоса лучницы, хоть и провел с ней в компании полтора дня пути. Она ехала молчаливо, не снимала капюшон и полумаску, да и вообще держалась немного поодаль.

— Да. Девушка. — Подтвердил наемник. Не то чтобы это было тайной…

— Ого… Она… смелая. — Подобрал слово мальчишка.

— Да. — Усмехнулся Таликс. — Смелая… Ладно, пацан, пошли прикупим тебе чего. У тебя теперь куча монет.

И правда. За пару десятков камней хорошо заплатили, и мальчишка мог похвастаться увесистым и звенящим мешочком, который он боялся выпустить из рук. Вообще, ему не привычно было находиться средь оживленного города, но парнишка храбрился, держась поближе к учителю. Они свернули с торговой площади на ремесленную улицу. И некоторое время шли по каменной дороге до хорошо известного Таликсу кузнеца.

Коренастый, широкоплечий, бородатый мужик сидел за прилавком, читая сверток с заказом из гильдии торговцев. Помимо мощной фигуры, кузнеца в нем выдавал и кожаный фартук, который он не удосужился снять. Завидев посетителя, кузнец отложил чтиво.

— А… Таликс. Удивлен нашей встрече.

— Здравствуй, Бор. Первым делом, вот, познакомься — мой ученик — Ульф.

— Ученик? — Кузнец взглянул на парнишку из-под густых бровей. — Ну, здравствуй, Ульф. Меня зовут Борликс, но можешь звать меня Бор. — Он протянул руку в приветственном жесте и Ульф прикинул, что ладонью таких размеров можно запросто раздавить чью-нибудь голову. Все же мальчишка решился пожать руку.

— Очень приятно, сударь. — Взгляд Ульфа остановился на свертке, лежащем на прилавке. — А это… Свиток?

Бор изумленно взглянул на Таликса, но тот и сам казался удивленным.

— Ты читать-то умеешь, Ульф? — Спросил наемник.

— Нет, учитель. — Едва смущенно ответил он.

— Это — просто перечень товаров для заказа. — Пояснил кузнец. — Забирай, выучишь буквы.

— Правда, можно?

— Ха! Конечно. — Ответил было кузнец, но сверток и так был уже в руках мальца.

— Бор, я к тебе за кинжалами пришел. Нужна новая пара для меня и Ульфа. Еще ему нужна булава и наконечник копья, кольчужное полотно, шлем и щит.

— А можно мне еще меч? — Спросил Ульф.

— Нельзя. — Кратко ответил учитель. Но, видя, что парнишка приуныл, пояснил. — Мечом много монстров не одолеешь — он только против людей годится. А ты ведь не задумал убивать людей?

— Нет, учитель.

Таликс одобрительно хлопнул ученика по плечу и вновь обратился к кузнецу.

— Я посмотрю, что у меня есть. — Удаляясь в мастерскую, ответил Бор.

Ульф уткнулся в рукописи, пытаясь разобрать что-нибудь, а Таликс принялся осматривать предложенный товар. Несмотря на обилие всякой всячины на витринах, бесполезного хлама тут не было. В лавке Борликса легко можно было просадить кучу денег, закупая то, о чем и не думал по дороге сюда.

Хозяин лавки вскоре вернулся.

— Вот, погляди. — Кузнец выложил на прилавок пару стилетов. Это не кинжалы, но, может, ты заинтересуешься. Прямиком из империи. Оружие гениальное в своей простоте и функциональности. Стоит как пыль, идеально сбалансировано и практично. Может, оценишь?

Таликс взял один из образцов — это оказался стальной заостренный прут в локоть длиной с гардой, придающей ему вид трезубца, только боковые отростки были в четверть длины. Кожаные полоски, намотанные на прут под гардой, создавали рукоять, а утолщение прута под ними — эфес.

— Действительно, очень удобное оружие. — Оценил Таликс, вращая стилет на пальце. — Но, не для наших целей. Я возьму кинжалы, одни из тех, что заказываю обычно. Есть готовая пара? И еще нужны кованные заготовки клинков для Ульфа. Он сам заточит и соберет рукояти.

Бор погладил бороду.

— Интересно ты условил… Ладно, обожди минуту. Все принесу. — Ульф, — обратился он к мальчишке, — пошли броню подбирать.

Малец взглянул на учителя, словно ожидая одобрения, и когда тот кивнул, отправился вслед за Бором в кузницу.

До вечера пара продолжала закупаться. Они зашли к алхимикам, портным, кожевникам и даже побывали в библиотеке. Кошель Ульфа быстро опустел, но Таликс не экономил на необходимом и продолжил платить сам. Смущало Ульфа и то, что многое снаряжение учитель покупал по составляющим и мальчишка понимал, что собирать их придется ему. И если с кинжалами все казалось более-менее ясно, то как обшить кожаную куртку кольчугой Ульф представлял слабо. Наконец, они зашли в гильдию наемников.

Ульф снова оказался в той корчме, что служила в гильдии еще и главным залом. Он взглядом отыскал стол, где друзья встретились в последний раз и мысленно попрощался с ними. С их утратой для Ульфа изменился весь мир оттого ему показалось грустным то, что это место никак не заметило их смерти.

Все здесь оставалось, как и прежде: мелкие драчки, кажется, не прекращались, алкоголь тек рекой, стоял повсеместный гул и смрад. Неудивительно, что князь не хотел пускать этот сброд вглубь столицы. Удивительным казалось другое — как во всем этом хаосе можно было работать. Но Таликс, кажется, чувствовал себя здесь вполне естественно. Он ловко лавировал в толпе, пару раз двинув самым приставучим пьяницам по морде. Ульф едва не потерял его из виду, когда учитель вместе с каким-то человеком, поднялся по винтовой лестнице на второй этаж и зашел там в одну из комнат. Когда мальчишка догнал их, эти двое уже разговаривали:

— Новости? Да какие тут новости…? Хотя есть одна. Молва ходит — мертвяки оживают! Крестьяне ропщут, ась могилы пустеют свежие, а и давно забытые.

Они находились в пропитанной приятным древесным запахом комнате, толстые стены и двери которой не позволяли рокоту из корчмы добраться сюда. В центре стоял дубовый стол с Т-образной столешницей во всю длину комнаты. За столом могли запросто рассесться на лавках пару десятков человек, но сейчас за ним сидели лишь Таликс и старик в коричневом балахоне и с посохом, прислоненным к стене за его спиной.

— Да брось, Старик. Каждую весну слышу одно и то же. Хищники после зимовки еду ищут — вот и выкапывают трупы, как снег сошел.

— Ай, ай, не то говоришь. Ай, не то! — Причитал старик, но тут заметил Ульфа, стоящего в дверях. — Ась, малец? Поди прочь, покуда взрослые беседуют.

— Не гони его, Старик. Ученик это мой. — Прервал старика Таликс и обратился уже к мальчишке. — А ты чего язык проглотил? Представься.

— Я… Ульф…

— Ульф, значится…? А и чего тебе надобно, Ульф?

— Ученик это мой, говорю же!

— Ученик значится…? УЧЕНИК?! Как-то ученик? Когда-то ты поспел ученика себе назначить?

— Свела нас Судьба уж второй день как… — Таликс хотел еще что-то добавить, но распорядитель уже не слушал его.

— Поди сюда, внучок. Дай-ка разглядеть себя. Да поди, поди, не бойся. У меня и зубов-то уж нет чтобы кусаться. Хе-хе-хе.

Совершенно не представляя, как себя вести, Ульф подошел и слегка поклонился.

— Ему бы комнату выделить… — Предложил Таликс, но старик напрочь его игнорировал.

— А расскажи о себе, милок. Кто такой, откуда будешь?

— Я из Макофки.

— А годков сколько тебе?

— Не знаю… Мама говорила, что двенадцать, а Освальд, что семнадцать.

— А маму как зовут?

— Глашой зовут. Живет она в Макофке… Её там все знают.

— Ну уж на семнадцать ты точно не выглядишь. — Вмешался Таликс. — Кстати… Старик, а что там по тому заданию, про «напавших затемно, коли зга сокрытая…»? — Процитировал наемник слова из запроса. — Оно ведь как раз из Макофки. У меня там дело появилось.

Уши Ульфа покраснели, а сам он потупил взор. Он очень надеялся, чтобы это «дело» учителя никак его не касалось.

— Ась? Да тихо все… — Когда речь зашла о задании, старик снова обратил внимание на наемника. — Уж шестой день его никто не взял. Завтра, стало быть, гвардии отойдет. У вас там как с подготовкой?

— Не знаю… Меня три дня в городе не было. Сейчас пойду в цитадель.

Услышав, что снова пора в путь, Ульф встрепенулся, но учитель осадил его.

— А ты останешься здесь. Старик покажет твою комнату. Разгрузи телегу, а коня в стойло я сам заведу.

С этими словами Таликс вышел из комнаты. Старик оказался не так легок на подъем. Он поохал, покряхтел, но, все же поднявшись, подобрал посох и поковылял к выходу. Ульф пошел за ним. Снова галдящая толпа. Снова массивная дверь, словно отсекла звук в главном зале. Старик вывел Ульфа во внутренний двор гильдии. Здесь, под открытым небом, находилось все необходимое (как казалось деревенскому мальчишке) для упорных тренировок. Но, невзирая на большой выбор всевозможных манекенов, наемники предпочитали спарринги, а потому чучела разных монстров простаивали. Здесь были и чучела грусов, которых малец узнал сразу. Еще он мог догадаться, как выглядят гоблины, а потому определил и их. Снова коридор. Судя по запахам, Ульф догадался, что рядом кухня. Поднявшись по лестнице, они оказались на жилом этаже.

— Вот, внучек… Все-то тут лишь пара комнат обжита. А в остальные уж лет пятнадцать никому не пущалось. — Старик говорил медленно, запыхавшись от подъема, а в его голосе мелькала грусть. — Учитель твой, случается, заходит пыль стряхнуть, да и всё… А вот и его комната, кстати… Заперта, конечно… Ну, располагайся по соседству. Ты уж прости, заходить не буду. Горько мне… Ну, да обживай…

И старик, развернувшись, поковылял обратно, оставив Ульфа в одиночестве в его новой комнате. Кровать, комод, стул и письменный стол у окна — все деревянное и ветхое, но солома на кровати свежая и чистая. «Жить можно».

***

Когда Таликс, наконец, явился в цитадель — там уже вовсю шла тренировка гвардейцев. «Отслужи в гвардии пятнадцать лет и навсегда получи милость князя и место в его дружине». — гласило правило. Именно ради этого «места в дружине», ополченцы и вступали в гвардию. Ведь только так любая деревенщина могла выбиться в знать, получив фамилию, поместье и жалование.

Тренировки здесь шли каждый день с утра и до вечера. Их посещение было исключительно добровольным — каждый сам решал, насколько он готов к следующему заданию. Иногда на тренировке появлялся князь Рассел, он много упражнялся с воеводой Хорриганом в фехтовании, но сегодня, дела не позволяли ему покинуть терем.

Хорриган же, как глава гвардии, лично проводил тренировки бойцов. Он был уже довольно стар и прошел немало битв, о чем свидетельствует огромное количество шрамов на его обнаженном торсе. Седые волосы, усы и борода, морщины по всему лицу и большой красный нос. Кажется, что только его тяжелый, острый взгляд не поддался времени. Сейчас он обходил группы тренирующихся и раздавал советы, поправлял стойки и подбадривал новичков.

В гвардии состояло около шести сотен бойцов, но сейчас на тренировку пришла всего сотня. Как и всегда, все надели кожаные доспехи и вооружились деревянным оружием, разбились на группы по десять человек и оттачивали навыки под руководством десятников.

Хорриган лично назначал всех десятников и сотников в гвардейском полку и Таликса он заприметил уже давно за его навыки фехтования, командирский голос и смекалку в бою. Проходя мимо его группы, он не мог не поздороваться:

— Негоже десятнику пропадать на целую неделю, юнец. А ну, дай-ка я проверю, не растерял ли ты навыков. — Хорриган жестом позвал Таликса за собой и тот пошел на свободную площадку.

Он не очень любил тренироваться с Хорриганом, потому как за десять лет тренировок ни разу не смог победить его в бою. Сейчас он был физически сильнее, быстрее и, возможно, хитрее своего учителя, но что-то не давало Таликсу выйти победителем. Хорриган точно не был магом, но, словно предвидел каждые удары оппонента, разгадывал все обманные движения, и готовился к ним даже до их начала. Неосторожная мимика, случайный взгляд, едва заметное сокращение мышц — все это выдавало в бойце его намерения, а многолетний опыт старого витязя помогал ему эти намерения «читать».

Весьма забавно было наблюдать как однажды, когда в город приехал Князь из Дефира — тоже весьма пожилой мужчина — он и Хорриган сразились в тренировочном бою. Два старика, посапывая себе под нос и едва пыхтя, шуршали ногами по земле не атакуя, а лишь кружили в медленном, очень медленном и осторожном танце, периодически меняя боевые стойки. Так продолжалось около восьми минут, а потом один из них сдался, признав свое поражение. Многие зрители, успевшие изрядно заскучать, тогда решили, что проигравшему просто надоело, но Таликс понимал, что в их поединке все решалось на уровне, который ему еще предстоит постичь. «Сначала нужно победить врага, а лишь потом нанести удар. И лишь один!» — часто говорил Хорриган юнцам, что начинали лихорадочно лупить друг друга деревянными мечами. «Просто бить палками людей — это не фехтование. Сначала вам нужно создать ситуацию, в который ваше положение будет выгоднее, чем у противника, а лишь потом разить его».

Следуя за учителем, Таликс вспоминал все его уроки. Он не любил проигрывать, и даже в ситуациях, где победить, кажется, невозможно он выкладывался на полную. Так он собирался поступить и сейчас. Он уже обдумал пару уловок и обрисовал в голове примерный ход боя.

Оппоненты проверили свои доспехи и щиты, а затем наставили деревянные мечи друг на друга, сигнализируя о готовности. Между ними было примерно шесть шагов и первым это расстояние стал сокращать Таликс. Он подбирался медленно, согнувшись и прикрывшись круглым щитом. За ним он прятал и острее своего меча. Он смотрел, не моргая, прямо в грудь учителю, охватывая весь его силуэт своим взглядом, надеясь заметить даже малейшее смещение его ног или рук. Расстояние все сокращалось, а Хорриган так и стоял, опустив руки. Он лишь исподлобья глядел на Таликса, изучая его, с выгодой используя каждый миг, замечая каждое его движение, каждое смещение его глаз. Вскоре ему надоело ждать, и он сделал шаг вперед — неосторожный, словно на прогулке. Он даже не встал в стойку, оставаясь полностью открытым для удара. С любым другим противником Таликс уже бы давно победоносно закончил бой после такого шага, но давящий и гнетущий взгляд учителя явно говорил ему, что открыт вовсе не воевода и остужал все порывы ученика к атаке. Это взгляд опытного воина, который разрубал пополам наивных смельчаков, стоило им только замахнуться на «открытого» Хорригана. Много раз Таликс залечивал бока, следуя по их стопам.

Расстояние сократилось до критического, настала пора атаковать. Наемник сделал угрожающие движение щитом, словно хотел ударить им, но это нужно было, лишь чтобы прикрыть замах меча. От правого уха он устремил клинок по касательной, к шее учителя. Он не ожидал, что с первого же удара завершит поединок, рассчитывая только изучить реакцию учителя на его движения. Как и всегда, Хорриган легко «прочитал» своего оппонента и раскусил замах Таликса.

Он приподнял щит, защищая шею, а свой меч увел влево. Когда клинок ученика ударил по щиту, учитель приподнял свой клинок так, что его острие уперлось в гарду меча Таликса на дальней стороне. Таким образом, меч ученика оказался зажат между щитом и мечом учителя, в следующие мгновение Хорриган дернул свой меч, а щит подал вперед и клинок Таликса выпал на землю, к ногам ветерана. Унизительное поражение. Лишиться своего оружия на поле боя — это позор воина, а Таликс был так легко обезоружен.

— Подбери-ка меч, юнец. И атакуй меня поувереннее.

Теперь уже Таликс не стал ничего выдумывать и действовал по наитию. Он начал бой с нескольких быстрых, колющих ударов, опасаясь очередного обезоруживания, но все они оказались заблокированы щитом. Хорриган всегда наставлял искать слабое место в стойке врага, но как быть, когда вся его стойка — слабое место? Сейчас учитель стоял, вольно опустив руки, однако вовремя блокировал любые удары, словно предугадывая их. Учитель атаковал быстро и твердо, но и Таликс ловко уворачивался. Сейчас уже их бой походил на сражение опытных воинов намного больше, чем раньше. В конце концов Таликс отбросил щит, решив, что тот ему только мешает, чем до возгласа удивил учителя. Однако это было ради очередной хитрости наемника. Он начал обходить воеводу справа, с его защищенной стороны и когда тот переступил с ноги на ногу, чтобы не терять врага из виду — приступил к действиям.

Рывком влево он сократил расстояние и присел, пытаясь провести удар под щитом наставника. Тот среагировал и уже вел свой меч для удара, но Таликс этого и ждал, а потому, находясь достаточно близко, смог свободной рукой схватить запястье учителя. Теперь он полностью контролировал ситуацию… До тех пор, пока не получил удар ноги в живот и не отшатнулся. Хорриган обрушил на ученика шквал ударов, а наемник, лишенный щита, принялся отступать в попытках защититься. Когда стало совсем тяжко, Таликс рывком разорвал дистанцию, чтобы перевести дух. Но Хорриган, почувствовав вкус сражения, вновь наступал. Ученик перехватил меч в левую руку и, отразив им очередной удар, схватил правой рукой учителя за пояс с левого боку, тут же он завел свою правую ногу за спину оппонента и, используя ее как подсечку, попытался повалить учителя. Но Хорриган был готов и к такому — он лишь ударил Таликса обухом щита по голове. Не сильно, чтобы не навредить, но достаточно, чтобы закончить поединок.

— Достаточно на сегодня. Ты хорошо сражаешься… Но эти твои авантюры в бою, никогда не помогут против опытных воинов! Если будешь полагаться на них — умрешь, как только наткнешься на такого. Развивай фехтование. Возможно, тебе стоит тренироваться с парными мечами, если считаешь, что щит — это не твое. Однако для строевого боя щит необходим… Что ж, вернись к группе и продолжи упражнения.

— Благодарю за тренировку, учитель. — Запыхаясь, ответил наемник. Он проводил взглядом уходящего наставника. Сейчас в его мыслях появлялось множество способов победить в бою. Так было каждый раз после поражений, но ни один из этих способов он так и не смог реализовать.

Бои в группе разительно отличались от боя с наставником. После такой «разминки» Таликс с легкостью побеждал одного противника за другим. Его замахи были чуточку меньше, чем у остальных. Удары — чуть сильнее, а реакция — чуть быстрее. В итоге все это вылилось в победы над каждым из участников группы. Даже напрягаться особо не пришлось.

— Что ты гладишь его как шлюху? Бей в полную силу! Если он пропустил удар — это его проблемы! Бей не жалея! — Поправлял гвардейцев Хорриган где-то на другом конце площадки.

Уже начало темнеть, на безоблачном небе прорезалось несколько звезд. Таликс только что начал упражнения с парным оружием, как звук горна прервал его, оповестив о завершении тренировки. Гвардейский полк выстроился на внутренней площади в пять рядов, ожидая дальнейших команд. Хорриган ходил перед строем, хваля бойцов и указывая им на их ошибки. Вскоре он своим могучим голосом обратился ко всем:

— Все сегодня отлично поработали! Вы станете достойными защитниками великого Альгарда в час нужды, и я буду горд сражаться с вами в одном строю! — Похожие слова он говорил в конце каждого дня. — Но позвольте задержать вас еще ненадолго. — Подождав пару секунд, словно ожидая возражений, он громогласно отдал приказ. — БОЙЦЫ! К БОЮ! ЩИТЫ ВПЕРЕД!

Строй пришел в движение, ряды сжались, выставив вперед щиты один над другим так, что сотня полностью скрылась за длинной «трехэтажной» стеной из щитов.

— Это построение защитит вас от стрел и от многих заклинаний, будь они неладны. Это построение является основой любого боя. И именно оно отличает бой от мясорубки! То, как вы держите строй… То, как держат его ваши товарищи, определяет исход сражения. Сегодня мы будем отрабатывать его пока вы можете стоять на ногах, а потом еще немного!

Путь к гильдии наемников шел вниз по холму. Но ночь была теплой, Таликс уставшим, а трава под стенами цитадели уютной.

***

— Уважаемые магистры! — В озаренном серебряным светом зале, окруженный многоэтажными трибунами высказывался человек в одеяниях мага. — Очередная находка собрала нас здесь в столь поздний час. Прошу простить меня за такую неожиданность. К счастью, нас собралось достаточно для презентации и обсуждений — я предлагаю начать… Итак… Если возражений нет… В наши руки попал артефакт ныне неизвестный. Его первичное изучение показало нестабильный уровень энергии. Как все мы с вами прекрасно знаем — зачарованные предметы в отличие от рунических «питаются» вмещенной в них чаротворцем энергией. С течением времени эта энергия лишь расходуется и тем быстрее, чем интенсивнее действуют чары. В свою очередь, рунические предметы «питаются» энергией текущего владельца и являются не вместилищем оной, а лишь проводником и преобразователем. Это позволяет руническим предметам сохранять свою актуальность, теоретически, бесконечно. Что же до данной находки? — Маг обратил внимание зрителей на яйцеобразный серебряный камень на постаменте в центре зала. — Он проявляет оба этих признака. Прежде такое казалось немыслимым, а ныне опровергает целый ряд теорий чаротворения и рунописи. Сам факт наличия в этом артефакте энергии говорит о его ёмкостных свойствах. Факт того, что энергия временами расходуется — свидетельствует об активных наложенных чарах. Но ныне первооткрыт факт возобновления энергии! Временами уровень энергии необъяснимо растет. — С трибун донеслись перешептывания и выступающий сделал недолгую паузу, дожидаясь тишины. — Теоретически это может говорить о рунической природе артефакта, однако, как мы знаем, такого рода артефакты требуют внешний источник энергии, а сами вовсе не имеют такой характеристики, как энергоемкость. Совершенно ясно, что наша гильдия столкнулась с чем-то новым и неизученным…

— Секундочку! — Поднялся на ноги один из зрителей. Седая борода, сгорбленная осанка в белой рясе… Все магистры выглядели похоже… — Первое начало магии гласит: «Ничто не может создать энергию». Это значит, что энергия может лишь высвобождаться из физических оков. Вполне вероятно, что в этой находке нет ничего удивительного и ее материя просто медленно, особым образом разрушается, высвобождая магическую энергию.

По трибунам пронеслось одобрительное перешептывание.

— Иначе! — Поднялся другой магистр. — Быть может, что, подобно руническим артефактам, данный преобразует окружающую энергию немагического плана в магическую, а запасенную энергию расходует на питание этих самых рун. Этот замкнутый цикл открывает новые необозримые горизонты развития технологий и нашего общества в целом!

Выступающий поднял руки в успокаивающем жесте, пытаясь унять новую волну перешептываний на трибунах:

— Господа! Господа! Каким бы ни был ответ — нам неизвестен ни тот самый «особый образ разрушения», ни «замкнутый цикл». В любом случае — изучение этого артефакта первостепенная задача всей гильдии, но объявить это должен один из членов Верховного Совета! Магистр Эрик Иоланд Арасский сейчас ближе всех к нам — всего четыре дня пути. До его прибытия я предлагаю наложить вето на изучение данного артефакта, дабы почтить правило бережного и неспешного познания. А также снарядить экспедицию под руководством магистра Фиделя в новооткрытые руины, где и был найден данный артефакт. Об этом и проголосуем!

Глава 3

«Больно… Есть хочется… Грустно… Горько… Невыносимо… Одиноко… Одиноко…»

Верховная жрица Тиалин Светоносная. Каждый год. Каждый час. Каждый миг 2-ой эпохи.

***

— Нет, неверно! — Поправлял Таликс тренирующегося Ульфа. Они находились на опушке у ручья, впадающего в Альгу. Городские стены еще виднелись на юге, но это место оставалось весьма уединенным, тихим и живописным. Всего за день Ульф обшил куртку кольчугой, собрал щит и копье, приладил бармицу к шлему и закончил прочие приготовления, весьма удивив учителя своей поспешностью. Сейчас Ульф получал то, о чем просил — Таликс тренировал его.

Мальчишка, облаченный в тяжелые и неудобные доспехи, едва мог долго удержать щит перед собой, но Таликс настаивал:

— Выше! Выше щит! Копье держи у самого наконечника, а древко упри в землю за собой… Нет, не положи на землю, а упри в землю! Вот так! Щит выше! Щит должен закрывать тебя от колена до глаз. Присядь, чтобы спрятаться за ним.

— Это тяжело, учитель…

— Не жалуйся. Только после того, как ты устанешь, начинается тренировка. Ты должен прятать за щитом свое оружие до тех пор, пока чудовище не решит, что ты весьма легкая добыча и не бросится на тебя. Только в этот момент ты открываешься, убрав щит в сторону, делаешь шаг назад и направляешь наконечник копья в сердце прыгнувшей на тебя твари. Ты понял?

— Д… Да! — Голос Ульфа дрожал от напряжения, как и его щит.

— Вот мы и проверим. — Таликс поднял мешок с песком и встал перед учеником.

— Теперь представь, что этот мешок хочет тебя сожрать. Сейчас я брошу его в тебя, а ты должен сделать то, что понял. Готов?

Не дожидаясь ответа, Таликс бросил мешок в Ульфа, но мальчишка, машинально закрылся щитом и от удара повалился с ног. Тот краткий миг, что он лежал на земле он пытался отдохнуть. Дать руке снова налиться кровью и восстановить силы. Таликс позволил ему всего лишь краткий миг.

— Ну… Вот ты и умер.

— Я просто… Не ожидал, учитель.

— Пха… Не ожидал он… Ладно, вставай, давай еще раз.

На этот раз Ульф сделал все как надо. Ему так казалось.

— Нет! Ты должен не колоть копьем, а уперев его древко в землю, позволить чудовищному мешку самому напороться на наконечник. Просто направь копье в последний момент, не отрывая от земли.

Ульф поправил сползающий шлем.

— Я постараюсь.

И Таликс продолжал бросать мешки в мальчишку, пока реакция ученика его не удовлетворила. Потом он придумывал новые упражнения, не требующие особых навыков, но весьма тяжелые. И вот под вечер они сидели на берегу ручья, оба изрядно уставшие.

— Можно мне снять доспехи? — Спросил Ульф. С него сошло семь потов и все тело жутко зудело под кожаной курткой, а льняная рубаха, наверняка, насквозь промокла.

— Да. На сегодня все. Иди, искупайся перед ужином.

С облегчением мальчишка вскочил и умчался вдоль ручья, в поисках подходящей заводи. Таликс некоторое время продолжал любоваться мерцанием воды и гармоничными звуками вечера. Но рыба сама себя не пожарит и, нехотя, но он пошел собирать хворост для костра.

Потратив полчаса на то, чтобы изловить несчастного зайца, Ульф все же оставил эту идею. Ему хотелось впечатлить учителя своим уловом, но мальчишка решил, что в будущем у него еще будет шанс. Он вернулся к ручью и побрел дальше искать заводь. Ручей не был таким уж узким или мелким, но плавать в нем казалось неудобным и Ульфа это не устраивало.

Вот, наконец, на повороте, он нашел достаточный водоем. Собравшись нырнуть в него прямо в потной рубахе и прилипающих к коже штанах, он вдруг заметил, что в воде уже кто-то находился. Уже смеркалось и тяжело было разглядеть силуэт. Ульф начал подкрадываться через камыши, чтобы изучить его. Что-то не позволяло ему убедиться, что в воде находился человек. Что-то странное…

По плавным движениям можно было сказать, что в воде купается девушка. Но волосы едва доставали до плеч, а приглядевшись, Ульф так и вовсе ужаснулся.

— Кикимора… Ей, ей кикимора! — Прошептал он себе под нос, выглядывая из камыша.

Тело по пояс скрывалось в воде, руки были весьма человеческие, а вот грудь… Словно скульптор неуклюжим движением замазал ошибку на глиняной кукле — так можно было описать шрамы на ее груди. А лицо, лишенное носа и губ, вовсе, казалось, лишь черепом.

Ульф уже собирался отправиться за учителем, но осекся, решив, что именно сейчас ему представился второй шанс проявить себя. Он пригляделся к существу — клыков или когтей не было, да и фигура не внушала страха. Проверив кинжалы на поясе, он решил действовать. Как вдруг что-то схватило его за волосы и рывком отбросило от воды. В последний миг Ульф заметил, как женский силуэт исчезает под водой, оставляя после себя лишь круги на водной глади.

Больно шлепнувшись задницей на камни, Ульф наконец увидел перед собой учителя.

— Ты чего это удумал?! За девицей подглядываешь?! — Выражение лица Таликса переполняла ярость. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не поколотить паренька. Ульф не мог понять причин такого гнева.

— Нет, учитель! Это была кикимора! Я хотел…

— Кикимора?! — Таликс занес руку для оплеухи, но остановился одумавшись. — Это НЕ была кикимора! Знать не хочу, что ты там хотел, но представь, какого было бы девушке, соверши ты задуманное.

— Нет! Я точно видел! Волосы, и лицо, и грудь…

Взгляд Таликса наполнился такой яростью, что Ульф чуть было не проглотил свои слова.

— Возвращаемся. Ужин уже готов. — Удивительно спокойно сказал учитель.

Ульф так и не искупался…

***

В таверне гильдии наемников все оставалось неизменным. Шум, вонь, драки… В конце концов наемники — всего лишь самоорганизованная банда головорезов, отмечающая каждый прожитый день как последний.

— Таликс! Рада тебя видеть! — У прилавка стояла женщина в кухонной одежде. Все местные хорошо знали и уважали ее — дочь местного распределителя.

— Грида. Доброй ночи. Отец уже спит?

— Спит. А как же? С трудом его отправила… Все тебя ждал. Видите ли, дал он обещание лично передать тебе письмо… А вот и оно. Гвардейский лейтенант приходил, для тебя принес.

Таликс взял сверток из рук женщины и, пожелав ей доброй ночи, отправился в жилые помещения. Ульф угрюмый шел за ним. Он так и не решился заговорить с учителем, осознав свою ошибку.

В письме говорилось, что гвардия получила задание на истребление гнезда чудовищ в южных окрестностях и указывалось на необходимость явиться в цитадель наутро второго дня. А потому весь следующий день Таликс провел за приготовлениями: ладил снаряжение, готовил оружие, закупался зельями. Ульф же был поручен Вирису. Одноглазый наемник не сильно обрадовался, узнав, что на несколько дней придется оторваться от попоек и приглядывать за пареньком, а потому перепоручил Ульфа старику, а тот, в привычной для себя манере, подобрал ему несколько «неопасных» заданий для гильдии: вроде работы в порту, убийства крыс или помощи по хозяйству на предместных фермах.

В полдень следующего дня сотня гвардейцев конным маршем вышла из цитадели, собирая толпы зевак на свои проводы. Выйдя из города, колонна свернула с большака и, дойдя до кладбища, остановилась возле каменной кучи в человеческий рост. Каждый солдат достал из своей сумки ничем не примечательную гальку и положил ее у подножья, сформировав кучку поменьше. Каждый выживший заберет свой камень, а камни падших станут частью этого вечно растущего памятника. Как и всегда, Таликс задумался о том, сколько же гвардейцев погибло, не отслужив положенные пятнадцать лет.

— Лейтенант, командуй. — Наконец сказал сотник, надевая шлем.

— СОТНЯ! ПО КОНЯМ! — Выкрикнул лейтенант.

— По коням! — Вторили ему десятники.

— ОТПРАВЛЯЕМСЯ!

Таликс скакал во главе вверенной ему десятки бойцов. В сотне таких десяток было девять плюс девять десятников и лейтенант. Из всех этих людей Таликс знал лишь семерых, кто прослужил в гвардии дольше пяти лет. Хорриган говорил, что до дружинника может дослужиться лишь один из сотни. Лишь один из сотни, по его словам, способен выжить в гвардии пятнадцать лет. Но каждый боец считал себя тем самым «единственным» и что «уж на этом задании я точно не помру». Однако Таликса сейчас окружало столько неизвестных лиц…

За все эти годы, он уже по выражению лица научился определять вернется гвардеец с задания или нет. Первыми всегда погибают «герои». Не считающиеся с приказами и стремящаяся проявить себя, они долго не живут. Вторыми погибают «трусы», поддавшиеся панике, и показавшие врагу спину. Но, как бы там не было, Таликс не оплакивал никого. «Ведь быть гвардейцем — дело исключительно добровольное. Этот выбор человек делает сам, а потому и жалеть его не стоит.» — считал он.

День пути по большаку вдоль реки на юг, затем, свернув на запад, гвардия прошла еще полдня по сырому весеннему лесу. Пройди они дальше и зашли бы в Альгардский лес — один из древних лесов, полный монстров, которых и представить себе страшно. Часто монстры выходят из лесу и докучают селянам — те и бегут в город за помощью гильдии. Однако, если желающих получить награду за задание не найдется, задание переходит гвардии, как случилось и в этом случае.

Выйдя на просторное поле, сотник приказал разбить лагерь. Разведчики отправились прочесывать окрестные леса в поисках угрожающих их стоянке монстров, а если повезет, то и того гнезда, о котором говорилось в задании. Одну из групп повел Таликс.

Следы монстров находились повсюду: растерзанные оннисами трупы зверей, искорёженное магией игбора дерево, клочки шерсти на ветвях, особым образом примятая мурава… Для опытных следопытов лес — словно открытая книга, готовая рассказать о своих жителях любую мелочь.

Все разведчики вернулись в лагерь примерно одновременно — когда сгустившаяся тьма укрыла окрестности. Гнездо так и оставалось ненайденным. Лейтенант указал Таликсу на расставленные для его десятки палатки и разведенный костер. Смутило лишь то, что дров на ночь явно не хватит, а покидать ночью лагерь опасно — уж слишком близко он расположился к Альгардскому лесу. И не успел Таликс подумать об этом, как из леса донесся вой. Необычный, громкий, жуткий. Кровь стыла, а волосы по всему телу вставали дыбом от этих звуков. Все разговоры в лагере мигом прекратились, гвардейцы отложили дела. В голове каждого текли мысли лишь о том, что за тварь способна так выть.

Это была неспокойная ночь. Гвардейцы не могли уснуть, чувствуя на себе сотни взглядов из леса. Слыша, как плотоядные твари облизываются от запаха еды, так удачно зашедшей в их владения. Звездный свет отражался от глаз монстров и блистал меж деревьями, да и сами звезды, казалось, следили за людьми.

«Ну и что бы ты сказал сейчас про эту ночь, Норик?» — подумал наемник, когда оголодавший костер, наконец, потух.

Мерзкое чувство чужих взглядов пропало лишь с первыми лучами солнца. Позволяя, наконец вздремнуть тем, кого не назначали на утреннюю разведку. Поиски логова продолжались весь день. Группы гвардейцев сменяли друг друга. До вечера случилось несколько стычек с монстрами, но то были лишь одиночки. Совсем не те, о ком говорилось в задании.

«А и напавши затемно, коли зга сокрытая, а и несчетно их, а и невидимо вовсе. Убиенных три дюжены опосля оставили, да все разодраны, да все истерзаны. А пришли они с северо-западу, а и ушли восвояси лишь второй кочет запел.»

Ох и икалось, небось, старосте Макофки, когда сотник его рукописи разобрать пытался. Ох и поносил его сотник за бесполезные описания.

— Глухая это деревня. — Ответил ему Таликс, сидя у центрального костра, укутанный в походный плащ. — Хоть и у большака стоит, а город далеко, древний лес близко. Вот и получается, что монстры в деревне более частые гости, чем грамотные офени. Со всей деревни трое наберется читающих — уже хорошо, так что не ругай ты старосту почем зря. Он и так описал что смог понять.

— Вот уж немного, немного он описал. Ночные твари жертв не забирают, а едят на месте, достаточно сильные чтобы разорвать человека… Да много кто на ум приходит. Игборы, упыри…

— Игборы не ночные. — Поправил командира лейтенант.

— Да что гадать — ночные, не ночные… Все одно, хоть кто это мог быть. Жаль сами трупы осмотреть не можем… Вот и приходится искать не пойми кого, не пойми где.

— Думается мне… — Сказал Таликс. — Они и сами нас найти не против. Будь мы сколь-нибудь близко к их логову, позовем — так они и явятся. А если твари и впрямь ночные, то и звать надо ночью.

— Ночью из лагеря никто не выйдет. — Настоял сотник.

— А может, и не придется выходить. — Предложил лейтенант. — Давайте пару лошадей под вечер зарежем, выпотрошим, да кровью окрестности окропим. Мы так лет девять назад на упырей охотились. Весьма успешно, хочу напомнить.

— Вот твою первой и зарежем. — Пригрозил сотник. — Нечего лошадей переводить — вон, полные леса монстров всяких. Разведчики принесут туши, их и пустим.

— Не годятся монстры. — Возразил лейтенант. — Эффект будет обратный. Монстры только на то охочи, что природа породила. А родню свою они жрать не будут, покуда выбор есть.

На том и порешили и, зарезав пару вьючных лошадей подальше от лагеря, гвардия выпотрошила животных. Окружив их трупы плотным кольцевым строем, люди приготовились встречать врага щитами, копьями и наспех выструганным частоколом. Сторожевые костры и факелы, расставленные вокруг, с трудом разгоняли тьму, а уродливые силуэты, мелькающие между ними, до костной дрожи наводили страх на неопытных солдат.

По ту сторону света, в ночной тьме, кипела жизнь. Извращенная древней магией ее форма. Лязг клыков, вой и шум возни доносились все ближе. И вот, когда первые факелы начали гаснуть, а костры тускнеть — они напали. Подгоняемые кровавым безумством, монстры с визгами и воплями насаживались на копья, но продолжали идти дальше, словно не замечая сквозной дыры в своем животе. Тут же сотник использовал свиток и над кольцом людей засияло малое солнце.

— Упыри! — Выкрикнул лейтенант. — Не дайте им себя укусить!

Их были десятки. Человекоподобные силуэты, но пальцы непомерно длинные, увенчанные когтями, напоминали прутья, совершенно лысая серая кожа местами облазила, оголяя мышцы и кости, нос был вжат в лицо, а нижняя челюсть раздваивалась поперек, когда тварь пыталась кусаться. А еще эта вонь… Тошнотворная вонь мертвецов. Сбежать хотелось больше от нее, чем от этих тварей.

— Колоть их бесполезно, рубите головы! — Выкрикнул Таликс. Сам он, выбрав момент, слегка приоткрылся и метнул свое копье в бегущего на него упыря. Тот упал с пронзенной грудью, но уже через секунду продолжил наступать, не обращая внимания на торчащие из него копье.

— Развернуть строй! Фронт на север! — Командовал сотник, находясь в центре кольца. По итогу строй принял форму подковы, встречая основную массу упырей усиленным фронтом.

— Копейщиков в тыл! Не дайте им перепрыгивать через наши ряды! — Снова выкрикнул командир, когда одна из тварей, перескочив гвардейцев, чуть было не вонзилась в него клыками. Боевой опыт спас сотника, и без особых усилий он отделил голову твари своим мечом.

Бой шел удачно. Гвардия щитами, мечами, булавами и топорами сдерживала натиск упырей, а копейщики прикрывали их спины. Но Таликс знал, как все может измениться. Стоит лишь одному новичку дать слабину, пошатнуть строй, неосторожно открыться перед ударом, как в тот же миг организованное сражение превратится в бойню. Словно подтверждая его слова, слева от него закричал солдат, укушенный в правую руку. Упырь повалил его на землю, тут же теряя голову от удара подоспевшего лейтенанта. Строй устоял, но еще живой гвардеец был уже обречен. Он сидел на земле, осматривая рану.Ттоска и горечь одолевали его, но не поддавшись им, раненный решил сам выбирать свою судьбу. Он поднялся и с боевым кличем бросился сквозь ряды в атаку. «Пусть лучше меня разорвут в бою, чем я стану одним из них» — подумал он.

Раненные вскрикивали все чаще, но строй вовремя заделывал бреши, а копейщики добивали обреченных. В конце концов, упыри все как один отступили в ночной лес.

— Стой! — выкрикнул лейтенант, когда один из гвардейцев вознес топор над поваленным упырем. — Прижмите его!

Копейщики пригвоздили поваленного монстра к земле, не давая ему пошевелиться, а лейтенант, достав кинжал с пояса, глубоко прорезал упырю шею и бока.

— Отпускайте, пусть бежит.

— Отличная работа, лейтенант. — Похвалил его сотник. — Он приведет нас к логову.

— Вот только странно это. Первый раз вижу, чтобы упыри бросали свою охоту… Да еще и так организованно…

— Что ж… Возможно, эти монстры не совсем идиоты и понимают, в каком бою им не победить. — Затем сотник обратился ко всем. — Отличный бой! Альгард гордится вами! Но ночь еще не закончилась! Возвращаться опасно! Не расслабляйтесь, воины, оттащите туши тварей и восстановите строй!

Всю оставшуюся ночь монстры патрулировали кромку леса. Не только упыри — многие трупоеды пришли на запахи битвы, но никто так и не нападал.

Утром разведчики отправились по следам, а остальная гвардия вернулась в лагерь. Девятерых убитых гвардейцев бережно сложили в телегу. Каждому предварительно перебили хребет — для верности, чтобы не восстал. Наконец-то людям удалось поспать.

Разведчики, вернувшись, донесли весть «Логово найдено». Выдвигаться было решено поутру.

***

Расщелина зияла между скалистых выступов. Факел, сброшенный туда, разметал искры, достигнув дна. Он уже успел угаснуть, когда первые гвардейцы спустились с веревок и обнажили оружие. Там внизу, среди булыжников в пробивающемся утреннем свете белели кости зверей, монстров и людей.

Факелы с трудом освещали каменные стены просторного туннеля, по которому шла гвардия. Спертый воздух, наполненный запахами крови и мертвечины, совершенно не хотелось вдыхать. Страх до дрожи пробирал некоторых солдат, но командиры шли как на прогулке, подбадривая солдат своим спокойствием.

Распахнутые резные каменные врата внезапно открыли виду огромную залу, освещенную золотым светом прямиком с куполообразного потолка. Густой туман застилал гранитный пол и скрывал ноги людей ниже колена. Казалось, словно он сочится прямиком из диковинных каменных сфер в человеческий рост, расположенных то тут, то там. Проходя между десятками этих шаров, отряд двигался к противоположной стороне пещеры.

Каменные сферы породили перешептывания в рядах. Солдаты обсуждали версии их происхождения, но все сходились в том, что не Мать-Природа создала их. Резные створки ворот здесь оказались заперты, а когда отряд приблизился к ним, сферы начали трещать и хрустеть. С каменным «трум» они лопались, словно яйца, а из осколков, покрытые непонятной розовой слизью, вылезали упыри.

— Щиты сомкнуть! Горус, открывайте ворота! Остальные, прикрываем их!

По приказу сотника отряд молниеносно выстроился в боевой порядок, защищая группу солдат, пытающихся отворить врата. Упыри некоторое время приходили в себя после пробуждения, но вскоре уже набрасывались на отряд один за другим. Для всех стало неожиданностью то, с какой легкостью эти твари ползали по каменным стенам пещеры. В секунды они уже оказались за спиной у строя и терзали своими когтями не ожидавших нападения гвардейцев, толкающих створки. Одним из первых погиб и лейтенант. Строй тут же дрогнул и распался. Таликс успел откупорить пару кварцевых бутыльков и выпить кислое содержимое, а потом началась резня. Люди падали один за другим, а монстры, словно не замечая живых, набрасывались на поверженных и, разрывая их защищенные кольчугами тела, лакомились содержимым. Лишь те, кому не хватало места у кормушек пытались добыть свою. Это отчасти упрощало бой для людей. Однако упыри все прибывали, а гвардейцев становилось все меньше…

— Магия! — Выкрикнул Таликс, раздробив очередную голову булавой. — Ворота открываются от древней магии!

Сотник, уворачиваясь от когтей твари, наконец выбрал момент и рубанул ее мечом по шее. Затем, в два прыжка разорвал расстояние от врагов и взобрался на камень у ворот, чтобы оценить обстановку.

— Гвардия! Все к воротам! Восстановить строй! — Перекрикивал он шум боя. А сам тем временем уже рыскал в своей сумке в поисках подходящего свитка.

Упыри нападали со всех сторон, по стенам пробираясь за спины людям. Те, пытаясь сохранять подобие строя, медленными шагами стягивались к вратам. Туман скрывал тела убитых и раненых, по которым доводилось ступать. Стоило кому-то неосторожно оступиться и пошатнуться, как его уже валили с ног твари и чудо, если кто-то из боевых товарищей успевал спасти несчастному жизнь.

Наконец, малое солнце коснулось своими лучами резных узоров на каменных вратах и створки пришли в движение. Сломя голову, люди бросились туда, невзирая на приказы сотника «Держать строй». Все что раньше напоминало строй, сейчас оказалось лишь толпой. Отчаянной толпой жалких ягнят в волчьем логове. Лишь несколько фигур выделялись в ней — самые опытные бойцы, прошедшие множество битв, пролившие реки крови сохраняли спокойствие и продолжали сражаться.

Зелья, наконец, подействовали и Таликс, не ощущая усталости, неспособный думать ни о чем кроме боя, кружился в убийственном танце. Ловко уклоняясь от когтей, он настигал врага следующим движением и разил его булавой и кинжалом. В миг, когда упыри отступили, Таликс осмотрелся… Нет, пещера по-прежнему кишела монстрами, но трупов набралось достаточно, чтобы их занять. Он зашел в ворота одним из последних и сразу навалился на створки, пытаясь их закрыть. Совместными усилиями, это начало получаться.

— Нет. — Остановил их сотник. Таликс обернулся на него. Новая пещера была точной копией предыдущей, а сферы уже начинали трещать и лопаться. — Уходите отсюда! Все, быстро на поверхность! Ты! — Обратился он к Таликсу. Уводи людей!

— Если командир сражается — гвардия сражается. — Ответил ему десятник.

— Без возражений! Уводи людей!

Таликс понимающе кивнул. Все смотрели на него, ожидая приказа, но он не мог решиться принять командование при живом сотнике. Понимая это, командир сам отдал приказ.

— Все, выбирайтесь отсюда! Пошли вон! Укушенные остаются! Мы дадим бой этим тварям, прикрывая товарищей! Это мой последний приказ!

И вновь Таликс переступил через врата одним из последних, взглядом прощаясь с сотником и теми, кто ценой своих жизней дает им шанс на побег.

Пробежать мимо пирующих упырей оказалось несложно, но как только выжившие добрались до спасительных веревок, прогремел взрыв. Стократ усиленный эхом, он напрочь оглушил людей и выбил дух из нескольких бойцов. Стены пещеры задрожали и начали осыпаться. Не было времени заботиться о раненых. Гвардия бежала.

Забравшись на поверхность, люди видели, как осыпаются скалы, засыпая пещеру. Свиток со «взрывом» — предсмертный оскал сотника — похоронил отставших вместе с пирующими упырями. Гнездо уничтожено. Выжившие монстры разбредутся по лесу в поисках нового убежища. Людям остается только надеяться, что оно окажется подальше от их деревень…

Из семидесяти девяти солдат, спустившихся в пещеру, в лагерь вернулись лишь двадцать три. Из ста одного гвардейца, отправившихся на это задание, в город вернутся лишь тридцать шесть выживших и девять трупов.

Глава 4

«Маги обладают глубочайшими знаниями обо всём. Ни один врач или философ лучше них не разбирается в строении человеческого тела или в окружающем мире. Эти люди лишь силой своей воли меняют реальность и подобно Хаосу могут спорить с Судьбой.

Однако, все их невообразимые способности имеют ряд ограничений. Главное из которых — истощение. Расходуя собственную энергию на заклинания, маг не может восполнить ее запасы своими силами. Так, если бы вместо истощения маг испытывал жажду, он не смог бы создать достаточно воды для ее утоления.

Это ограничение послужило одной из причин упразднения классических стихийных школ магии, источником энергии в которой являлся сам заклинатель. Утвержденная взамен им доктрина «Чаротворения и Рунописи» предполагает использование энергии мага лишь для управления энергией заключенной непосредственно в окружении.»

Труды Кореленца. Пролог. 1839г. 2-ой эпохи.

***

— Слушай… А нам точно заплатят? — Спросила девочка старшую сестру.

— Ха. Ну конечно. Клиент уже заплатил деньги гильдии, а гильдия передаст их нам, когда мы принесем им этот песок. — Сестры черпали песчинки руками и ссыпали их в специально выданные стеклянные колбы. Когда заполнялась одна — ее закупоривали и заполняли другую.

— Он сухой и колючий. У меня от него руки чешутся… — Жаловалась младшая. — А еще этот синий цвет… Не бывает синего песка!

— Как же так? — Невозмутимо отвечала старшая. — Ты видишь его прямо сейчас.

— А лучше б не видела. Мне здесь не нравится, давай уйдем!

Старшая, вздохнув, пересчитала колбы, быстро заполнила последнюю и собралась уже уходить, как вдруг сестра вскрикнула:

— Ой, смотри! Смотри! Песок шевелится!

— Да уж не сочиняй… Ладно, пошли. Я потом сама схожу, если не хватит.

Но, увидев искренний страх в глазах сестры, старшая все же обернулась. И правда в безветренной Синей пустоши вдруг закружился песок, обретая форму со временем. Голубой силуэт сначала явился размытым, но спустя секунды уже отчетливо виднелись элементы одежды и кирка, закинутая за плечо. Силуэт словно беседовал с кем-то невидимым, стоящим рядом.

«Призрак» совсем не обращал на них внимая, продолжая свою беседу, но девушки не на шутку перепугались и бросились наутек. Они не обернулись даже когда переступили границу Синей пустоши. Стены Красгарда едва виднелись на горизонте и девушки бежали туда, подгоняемые страхом.

Их провожал взглядом мужчина в походном балахоне, стоящий на краю пустоши. Он перевел взгляд на песчинки, приставшие к девичьей обуви и оставшиеся в их следах на сырой земле. Мужчина достал скрытый под одеждой меч, руны на лезвии которого приветствовали хозяина серебряным отблеском.

Он коснулся кончиком меча одной из песчинок и та, едва уловимо шикнув, превратилась в тонкую струйку синего дыма и растворилась в воздухе. Мужчина обреченно вздохнул. У него появилось много работы.

***

Наверное, было ошибкой призывать Малое Солнце в этом зале из золотого камня. Свет, многократно отражавшийся от стен, неизбежно слепил всех собравшихся магов, куда бы они не отворачивали взор. Потребовалось некоторое время, чтобы настроить заклинание покомфортнее.

— Ну и местечко… — Фидель изучил взглядом обстановку. Как и прежде в большом зале было абсолютно пусто, если не считать десятков зеркал в деревянных резных рамах с человеческий рост, расставленных вдоль стен из золотого камня. Сейчас между ними курсировало несколько исследователей из гильдии, зарисовывая и описывая видимое.

— Так, где ты нашел камень? — Магистр бросил на Норика задумчивый взгляд.

— Он был в соседнем зале. Но там сейчас… нелицеприятно. Давайте дадим наемникам прибраться, после чего начнем исследования.

— Наемники… — Пренебрежительно фыркнул Фидель. — Мы привели дюжину магов, зачем еще и наемники…? Не стоило их брать.

— Я бы разделял ваше мнение, если бы не знал, что творится в соседнем зале. — Улыбнулся Норик.

Фидель недоверчиво прищурился на бывшего ученика.

— Надеюсь, там твои знакомые. Хоть им я немного доверяю.

— Увы. Кроме Имир я и сам никого не знаю.

— Ах, Имир… бедная девочка. Как у нее дела? — Искренне поинтересовался магистр.

— Мне кажется… — Норик помрачнел. — Она становится все более хладнокровной со временем.

— «Все менее человечной» — ты побоялся сказать? — Фидель пригладил рукой бороду. — Ни модификации, ни зачарования не могли так повлиять на ее душу. Я думаю, что дело тут в другом. И, я думаю, что ты понимаешь в чем…

— Мы все реже общаемся. — Норик поймал мысль магистра.

Фидель медленно кивнул.

— Кстати… Недавно наткнулся на исследования гильдии из Красгарда. Очень любопытные труды на тему трансгуманизма. Я покажу их тебе. Может подчерпнешь что-то, чем сможешь помочь Имир. Ну или начнешь свое исследование в этой области. А я, так уж и быть, выдам тебе побольше выходных под это дело.

Но не успел Норик отблагодарить, как Фидель продолжил:

— Ну да что ж… Давай уже осмотримся как следует, а то эти разговоры знатно тратят время.

Магистр ушел осматривать соседний зал, а Норик, собравшись с мыслями, направился к одному из зеркал, по пути доставая из сумки тетрадь для записей.

— У меня от тебя уже голова болит… — Норик облокотился на дерево, приложив руку к затылку, пытаясь унять головокружение. Сознание мутило так, что, закрыв глаза, он путал местами небо и землю. С открытыми глазами все казалось еще хуже и в конце концов мага стошнило.

Свежий лесной воздух словно вымывал дурь из головы, но все же Норику потребовалось время, чтобы просто понять, что он не знает куда идет. Эта мысль, словно ледяной душ, отрезвила его. Он обернулся, желая увидеть собеседника, но его окружал только весенний лес.

«Я ведь говорил с… кем? О чем?»

Страх мурашками пробежал по спине, а сознание начало перебирать подходящие заклинания.

Волна сжатой энергии посрывала листья с веток и прижала их к земле, Будь здесь другой маг — Норик непременно бы это почувствовал. Спустя несколько секунд настороженных ожиданий, маг сотворил следующее заклинание: он призвал магический круг — с рунами по периметру, но полый внутри. Спустя короткое время, в его центре стали появляться точки. Одна за другой, они обозначали живых существ, находящихся перед заклинателем. Маг махнул рукой и круг исчез — глупо было искать человека в лесу с помощью этого заклинания. На его настройку потребовалось бы время, а если тот человек — маг (в чем Норик не сомневался), он бы наверняка предпринял контрмеры.

Глубоко вздохнув, Норик понял, что беспомощен. Он пробыл во власти мага достаточно времени, и раз противник развеял чары — значит полностью убедился в своей безопасности.

«Но что это было…?» — Последние остатки дури выветрились из сознания, и маг шел по своим следам в обратном направлении. — «Гипноз…? В гильдии предатель?».

Глаза Норика округлились, когда он подумал о том, что под эти чары могла попасть и Имир. Спустя секунду шока он уже бежал, с трудом разбирая дорогу.

Прежде безупречно-белая мантия вся изорвалась и запятналась к тому моменту, когда запыхавшийся Норик выбежал на поляну. Серебряные камни все также обрамляли вход в подземелье и, не мешкая, маг бросился туда. Влетев в первый зал, он увидел товарища, борющегося с тошнотой.

Волнения, захлестнувшие разум Норика, подпитали его паранойю, и он направил магический круг на согильдейца.

— Где Имир? — Норик буквально сверлил взглядом второго мага, но тот едва ли мог вспомнить свое имя, не говоря уж о незнакомой наемнице.

Поняв, что он тратит время, Норик развеял круг и бросился в гагатовый зал, где в последний раз видел наемницу. Но там его встретили только смердящие тела грусов.

«Возможно, она в лесу…?»

Маг проверил сумку на наличие реагентов и немного успокоился, подобрав пару подходящих поисковых заклинаний.

***

— Мне подготовить повозку, господин? — Встречающий слуга почтенно склонил голову.

— Немедленно! — Даже не тревожность, а испуг владели Гаррилом. С трудом ему удавалось унять дрожь. Жена, выбежавшая встречать мужа, моментально поняла в чем дело.

— Оно уже у магов? — Обреченно прошептала она.

— Собирай детей. — Вместо ответа приказал муж.

Но черноволосая леди, стоящая перед ним на верхней ступени, лишь потупила взор.

— Нам не скрыться…

Гаррил одним прыжком преодолел разделяющие их шаги, схватил жену за подбородок и их кроваво-красные глаза встретились.

— Собирай детей.

— Мамочка, всё хорошо? — Мальчишечий голос раздался из скромно открывшихся дверей. За парнишкой лет десяти, пряталась совсем маленькая сестра. Оба они с опаской смотрели на отца, но успокоились, увидев улыбающееся лицо матери.

— Конечно, хорошо, мои милые. — Леди присела и распахнула объятия. Дети, словно птенцы, укрылись под ее «крыльями». Девушка поцеловала их и прошептала, нежно, мастерски скрывая тревогу: — Мы поедем к бабушке в Дельфер, но собраться нужно быстро-быстро. Хорошо?

— Хорошо! — Радостно ответила детвора и, окинув отца изучающим взглядом, наперегонки бросились собирать вещи.

— Он найдет нас везде… — Прошептала леди, когда дверь закрылась.

— Нас. Но не их… — Гаррил внезапно насторожился. — Кто-то идет за мной…

— Он? Уже…?

— Нет… Скорее всего кто-то из святилища. Я разберусь. Иди к детям.

Не успел он договорить, как пришлось ловить стрелу, пущенную ему лицо.

Вторая стрела, казалось, пущена с другой стороны, но Гаррил чувствовал, что стрелок один. В любом случае, его ловкость позволила бы ему ловить одновременно три пущенных стрелы. Все же то, что его сверхчеловеческий взор не мог обнаружить стрелка в лесу, настораживало.

Третья стрела спикировала сверху, целясь в макушку мужчине. Он ощутил ее поздно, но все же без проблем увернулся. Коснувшись каменных ступеней, стрела разорвалась и окутала Гаррила густым коричневым дымом. Миазмы, разъедающие легкие обычных людей, совсем не потревожили воина, вот только видимость в этом облаке упала до нуля.

Четвертая стрела летела намного быстрее предыдущих. Гаррил отбил ее мечом, полагаясь лишь на нечеловеческое восприятие пространства. Его подвело то, что пятая стрела едва ли не догнала предыдущую и Гаррил попросту не распознал ее.

Он вышел из коричневого облака и только затем вырвал стрелу из груди и небрежно бросил ее к ногам.

— Превосходная попытка! — Выкрикнул он, обращаясь к лесу. — Лучшая за всю мою жизнь! Но всё такая же бесполезная.

Гаррил так и стоял у подножия ступеней с обнаженным мечом и закрытыми глазами, пытаясь выявить из шума леса звуки, принадлежащие стрелку. Он слышал, смех детей, пробивающийся сквозь многочисленные стены из их спален, скрип упряжи в конюшне, шуршание крота на заднем дворе. Он слышал абсолютно всё вокруг, и мог поклясться, что стрелка уже нет рядом.

Меч лязгнул, прячась в ножны, Гаррил поднялся по ступеням и тут ощутил. Не услышал, не почувствовал, а именно ощутил, словно интуицией. В три прыжка он преодолел сотню шагов к лесу и вновь сконцентрировался. Стрелок ощущался странно: не как человек, и даже, не как кто-то живой, но Гаррил теперь знал, как искать. Он вынул меч и бросил его с такой силой, что металл взвыл от напряжения.

Пробиваясь через кусты и толстые ветки, меч, наконец, вонзился в дерево.

— Увернулся, гад. — С азартом улыбнулся красноглазый воин.

Но это уже было не важно. Гаррил чувствовал движения противника в лесу и не важно, что за магия скрывала его сущность, он чувствовал, что эти движения вполне человеческие. Несколько гигантских прыжков и меч снова в его руке. Соперник казался совсем рядом — в нескольких шагах за ближайшим деревом, но вдруг что-то кольнуло его в ногу. А, затем и во вторую.

Гаррил опустил взгляд и увидел, как сквозь его ноги прорастают корни и уходят под землю, приковывая его к месту. Он рубанул по ним мечом, пытаясь освободиться, но вдруг понял, что не может пошевелить и руками. Меч выпал из руки и остался лежать рядом с дотлевающим магическим свитком. Наконец, показался и противник. Он вышел из-за дерева, в капюшоне и полумаске, скрывающей лицо, в плотно прилегающей кожаной куртке и штанах. С колчаном за спиной.

Имир осторожно приблизилась к воину, обошла его и подняла меч.

— Отлично сыгранно. — Натужно произнес Гаррил. Он не оставлял попыток высвободиться, но магия оказалась сильнее.

Имир взглянула на беспомощного противника и, как только их взгляды встретились, кроваво-красные глаза Гаррила сверкнули.

— На колени! — Приказал он, ожидая, что его гипноз подействует.

Застывшая секунда ожиданий…

— Ты не человек… — Хриплый, ломанный голос трудно было назвать женским. Скорее — жутким.

Гаррил рассмеялся.

— Ты тоже…

Он даже не успел понять, что эти слова разозлили девушку, как его голова уже была отсечена.

Имир, убедившись, что существо перед ней мертво, направилась к гнезду, ранее известному как «Усадьба Листа».

— Только пощадите детей! Пожалуйста… — Кроваво-красные глаза леди намокли от слез. Тушь растеклась по ее бледному лицу. — Пожалуйста… Они люди!

— А я — нет. — Прохрипела Имир.

***

Норик уже убедился, что Имир жива и сейчас шел по ее следу. Зарево впереди, подсказало ему точное место.

Когда он выбежал из леса к пылающей усадьбе, наемница уже стояла перед ней с мешком в руках. Имир обернулась к смятённому магу и бросила мешок.

— Он напал на магов. — Указала девушка на выкатившуюся из мешка голову Гаррила.

Но Норик не отводил взгляда от наемницы и, как только успокоил дыхание, подошел к ней, не обращая внимания ни на бушующий пожар, ни на странного цвета глаза, блестящие с земли.

— Ты в порядке? — Он взял ее руку и пригляделся к ране. Бесцветная густая жидкость сочилась из разреза, а в глубине виднелся розовый камень, заменяющий кость.

— В целом — ничего страшного. Нужно лишь перевязать и само заживет. — Норик облегченно вздохнул.

Имир молчала, безэмоционально глядя на высокого мага.

— Я — человек? — Вдруг спросила она. Кровля усадьбы, лишившись опоры, рухнула, раздувая огонь.

Маг несколько секунд вдумчиво вглядывался в глаза девушки. Затем, снял с нее капюшон и полумаску, обнажая обезображенное лицо, лишенное носа и губ. Норик поцеловал Имир в лоб и крепко обнял.

— Прости меня… — Его голос заметно дрогнул.

Когда он, сидя в башне, проводил свои бесполезные исследования, переписывал бредовые труды, он и подумать не мог, каким вопросом задается Имир.

— Я всё… Всё будет хорошо…

***

Задание выполнено, но гвардейцы возвращались с тяжелым сердцем. Таликс не повел отряд прямиком в город, настояв на более длинном пути, через ближайшую деревню. Одно дело в Макофке не давало ему покоя уже несколько дней.

В небольшом поселке на полсотни изб все друг друга знали и без труда подсказали дом Глаши — матери Ульфа. Таликс и сам родом из этих мест. Возможно, некоторые селяне узнавали и его, но сразу виновато прятали глаза, вспоминая ту ужасную ночь. Незадолго до нее в деревне появился странный путник, предлагавший всем желающим избавление от любых нужд взамен на верность и послушание. Желающих набралось не мало, но куда больше набралось людей несогласных. И, как только путник покинул Макафку, деревня запылала в огне. Люди, поняв, что красноглазых не берет простое оружие, жгли их и терзали. Заживо бросали к псам, топили в болоте, прибивали к деревьям. Решив, что «красноглазие» — это болезнь, селяне линчевали всех, кого прокаженные могли бы заразить. Множество детей погибло в ту ночь, а множество — бежало из деревни.

Отбросив дурные мысли, Таликс, постучал в дверь. От тяжелых ударов, та едва не высыпалась к его ногам. Ответом послужил лишь лай дворовой собаки. Таликс обернулся к отряду. Понурые гвардейцы в пыльных сюрко совсем не напоминали «младшую дружину», как иногда называли гвардию. Скорее, они были похожи на смертников, которым повезло выжить.

— Снирик. — Подозвал он гвардейца.

— Да, командир?

— Найди-ка нам баню.

— Будет исполнено. — Голос гвардейца остался беспристрастным, но Снирик все же позволил себе улыбнуться.

Дверь вдруг открылась и из нее показалась взъерошенная голова женщины средних лет. Мешки под глазами и разбухший красный нос никак ее не молодили. Увидев на пороге воинов, она встрепенулась, отряхнула сорочку и попыталась пригладить волосы.

— Как вас много… — Натужно улыбнулась Глаша.

— Доброго дня, сударыня. — Таликс вежливо поклонился. — Меня зовут Таликс. Я гвардии десятник из Альгарда. А вы, стало быть… Глаша?

— Ну для кого Глаша, а для кого — Любава. — Женщина рассмеялась, обнажив дурные зубы. Ее хитрый взгляд еще раз ощупал гвардейцев. — Да что ж мы всё на пороге…? Проходи, милок, проходи.

Зайдя в избу, Таликс оценил ее скромное убранство. Он сел на скамью у окна, слегка боком к хозяйке, пряча запоясное оружие и виня себя за то, что забыл оставить его за порогом.

— Выпьешь, милок? — Энергичный взгляд Глаши буквально лип к пыльному телу гвардейца. Таликс пришел сюда поговорить про Ульфа, но его начали одолевать ощущения, что это хозяйка спешит начать разговор.

— Сударыня, я пришел поговорить о вашем сыне. Ульфе…

— Ах… Ульфе? Эко диво… Ну да не мне судить столичных господ, конечно. — Рассмеялась хозяйка, махнув рукой. — У мальчишки это будет впервой, так что за него возьму пять монет.

Таликс нахмурил брови, пытаясь объяснить себе услышанное.

— Но его сейчас нет дома, так что обслужу вас я. Возьму по две монеты с мужика. — Глаша резво подпрыгнула и приземлилась аккурат на колени гвардейца. Не успела она закинуть руку ему за шею, как Таликс вскочил, да так резко, что женщина чуть не повалилась на пол.

Гвардеец пробежался взглядом по убранству: две скамьи и стол, бочка с водой, худая печь с утварью, которая едва ли не ржавеет. Несколько потрепанных ковров и рушников, сундук под полкой — всё не ухоженное и забытое. Единственным опрятным местом в доме была соломенная постель.

Сдерживая ком в горле, Таликс отвернулся и закрыл глаза.

— Так где сейчас Ульф? — Чуть ли не сквозь зубы процедил он.

— Да что тебе мальчишка? Ушел он с утра порезвиться. Скоро вернется. А давай пока я, а? Ну давай, за одну монету. — Глаша потянулась руками к штанам гостя.

Таликс пихнул ее ногой и отошел на середу, повернувшись спиной к падшей женщине.

— Где Ульф? Отвечай! — Его крик подпитался неподдельной яростью. Он сжал кулаки, борясь с эмоциями.

— Ушел… Ушел! — Испуганно залепетала женщина. — Уж пару дней как.

Таликс наконец обернулся. Он взглядом полным отвращения окинул женщину, что с испугом и непониманием смотрела на него, сидя на полу.

— Пять монет, значит? — Сдержав эмоции, спросил он.

— Три…? — Глаша неловко улыбнулась и отвела взгляд в сторону, прикидывая на какую же сумму согласится господин.

Таликс разгладил рукой щетину и вновь отвернулся к печи.

— Вот что… — Спустя несколько секунд раздумий, гвардеец, наконец, понял как поступить. — Ульф мертв.

Он взглянул на женщину, но Глаша просто водила пальцем по половицам, никак не реагируя на весть о смерти сына.

— Он погиб, защитив князя от грабителей и Рассел велел выплатить тебе награду за воспитание героя.

Глаза женщины заметно оживились. Она хотела радостно что-то сказать, но Таликсу было противно слушать. Он выбежал в сени, а затем и на крыльцо. Подошел к телеге, которую охраняли трое гвардейцев. Откинул край покрывала, под которым, помимо припасов, лежали и тела его бывших боевых товарищей. Порывшись в одном из сундуков, он достал увесистый мешочек монет, что выделялся из казны на нужды похода. Через пару секунд он уже вернулся в избу, где Глаша на коленях покорно ждала своей награды.

Таликс бросил к ней мешочек и хозяйка начала жадно пересчитывать монеты. Видимо, считать она умела всего до двенадцати, потому как дальше начала просто перебирать их, в изумлении и восторге. Увлеченная своим счастьем, она уж и вовсе забыла о гвардейце, но вдруг тот схватил ее за волосы и поднял ее глаза к своим.

— Ты понимаешь? Твой сын погиб! — Таликс явно пытался дать шанс матери проявить хоть нотку горя о сыне, но женщина лишь улыбнулась.

— Так я еще рожу… — Ее дурные зубы явно нуждались в лечении.

Таликс чуть ли не швырнул ее голову прочь и собрался выходить, как Глаша продолжила:

— А хочешь, от тебя?

Гвардеец вновь стиснул кулаки, борясь с порывами к рукоприкладству. Он был уже в сенях, когда услышал вдогонку:

–…и воспитаю его героем! Таким же, как был Ульф! — Ее смех и звон монет остались позади. Таликс уже вновь рылся в телеге и вот, в его руках появился факел.

— Огниво! — Потребовал он от одного из гвардейцев. Тот нерешительно переглянулся с товарищами, но не посмел ослушаться.

Факел вспыхнул, готовясь поделиться своим огнем хоть с одной избой, хоть со всей деревней. Таликс стоял у крыльца, сжимая его в руке.

Его мать отдала жизнь за своего сына и ее сожгли. Так почему он не может сжечь эту шлюху? Впервые Таликс признался себе, что уже не помнит имени своей матери. Он вспомнил братьев и сестер, но где-то глубоко в памяти всплыло только имя старшей сестры.

— Илия… — Прошептал он, словно зовя ее образ. Но ничего конкретного вспомнить не удалось. Эта деревня лишила его всего. Так почему он не может…

Таликс замахнулся факелом, стиснув зубы. Пытался ли он заставить себя бросить его или наоборот — не бросать — он и сам не понимал. Его разум затмили эмоции, но, кажется, Таликс был этому не против. Он может сжечь всю деревню, а гвардейцы по его приказу вырежут выживших. Так почему он не должен этого делать? Потому что его после казнят? Ему было настолько плевать, что он даже ухмыльнулся.

— Я верну деньги, когда вернемся в цитадель. — Спокойно сказал он, опуская факел. Гвардейцы переглянулись, решив, что командир говорит это им, но не понимая для чего.

Факел, наконец, опустился. Таликс не сжег бы этот дом, даже если из пепла, под действием небывалой магии, вышла бы его живая мать. Что бы она сказала тогда? Стоя на костях невинных? Пожертвовала бы собой в ту ночь ради сына, зная, каким он вырастит? Попросился бы Ульф в его ученики, глядя на учиненную им резню в деревне?

Таликс глубоко вздохнул. Достал из поясной сумки флакончик и вылил содержимое на факел. Тот погас моментально, словно впитал в себя не пару глотков, а ведро воды.

— Пора бы нам в баню. — Расправив плечи, обернулся Таликс. Вопрос с матерью Ульфа решен. Теперь ничто не помешает ему учить и воспитывать этого мальчишку.

Глава 5

«Пусть же люди и дальше живут в своих пещерах. Отвратные существа, лишенные всяческих положительных качеств, они сгодятся только в рабстве.»

Вечный царь Аллазарий Богорожденный. 3455г. До 2-ой эпохи.

***

Канализация — мерзкое место. Смрад отходов, полумрак подземных туннелей и полчища крыс, кишащих в каждом углу и, то и дело, выныривающих из стоков. Серая густая жижа, текущая по каменным каналам под городом, стала неиссякаемым источником пищи для них. Именно здесь на этих зверьков и решил охотиться Ульф.

Возможно, он и сам с трудом осознает причины выбора столь нелегкого труда. Возможно, все же догадывается, почему полчаса гонялся за кроликом у реки, почему так хотел поймать кикимору в заводи, а вместо работы в порту или на фермах выбрал охоту на городских крыс. В любом случае молодость не позволяла мальчишке думать о причинах, как и не позволяла жалеть о сделанном выборе. А потому очередная мертвая крыса отправлялась в мешок.

Давка крыс — не самая популярная работа, хоть и простая. Зверьки бегают стайками и стоит лишь ткнуть копьем в это их плотное скопление, как тушка остается насаженной на наконечник, откуда и стряхивается в мешок. Старик оказался весьма добр и выдал Ульфу сапоги из толстой кожи, для защиты от зубов этих грызунов. Мальчишке оставалась лишь следить, чтобы крысы не заползали по одежде.

Когда мешок, наконец, наполнился — настала пора возвращаться. Горожане морщились, зажимали носы и пытались отмахнуться от тошнотворного смрада, но Ульфа их презрительные взгляды ничуть не смущали. Он горделиво волочил свой мешок, довольный своей работой.

— Ульф, внучек, рановато ты. — Старик за прилавком разглядывал измазанного в грязи мальца.

— Я нашел их гнезда в канализации! Их там тучи целые! — Глаза мальчишки округлились от азарта и гордости.

— В канализации, значится? Нехорошее место, не ходил бы ты туда…

— А я вот сходил. И мешок набрал! — Ульф демонстративно представил свою добычу. Но открывать мешок не стал.

— Ну… Сходил так сходил. Вот и награда твоя. — Старик протянул мешочек монет. — Крыс сожги, как обычно.

Ульф принял награду, и поволок мешок на задний двор. Там, за конюшнями, он спустился к реке и побрел вдоль течения в поисках уединенного места. Раньше далеко ходить не приходилось — поздним вечером все дела на воде заканчивались. Но сейчас прачки и рыбаки растянулись на все берега.

— Здравствуйте, тетушка Грида! — Завидев дочь распорядителя, Ульф повеселел.

Женщина стирала что-то на камнях. Ее доброта и теплая улыбка с первого дня подкупили мальчишку, и он поспешил и перед ней похвастаться своей добычей. Реакция Гриды оказалась сдержанной — она тяжко вздохнула и окинула чумазого мальчишку снисходительным взглядом. Ульф в ответ наивно улыбнулся и побрел дальше, волоча по прибрежной гальке плод своих трудов.

Он уже начал уставать, когда добрел до самой стены, а подходящего места так и не нашел. Обходить городскую стену ему совсем не хотелось, а спускать дохлых крыс в реку… Возможно, он бы так и сделал, если бы не Грида, хлопочущая на берегу. Вздохнув и размяв спину, Ульф, все же побрел к городским воротам.

Спустя пару часов погребальный костер уже вовсю принимал хвостатые подношения. Ульф, решив, что стирать вещи лучше вместе с телом, пытался отмыться от запахов канализации в холодной реке. Потратив целый обрубок мыла, он, наконец, счел результат годным.

Вирис сказал, что будет ждать его в Красном Доме, но не говорил, что это бордель. Мальчишка понял это не сразу, а только получив пинка от какого-то ряженого слуги на входе. Потирая ушибленный зад, Ульф пытался, заглянув в окна, разглядеть в них Вириса, но шторы из многослойного вареного шелка ничего ему не выдали. Недовольно шмыгнув носом, парнишка решил идти на штурм.

— А ну пусти меня, чуряк окаянный, меня там друг ждет! — Ульф попытался защитить свой зад от очередного пинка. Это оказалось не просто, будучи пойманным за шиворот. Отлетев на пару шагов, он встал и злобно уставился на лакея.

Молодой опрятный мужчина с безупречной выправкой в красном фраке и белых перчатках горделиво отвернулся от проходимца, не удосужив того ответом. Ульф, подобрав подвернувшийся камень, хотел было наградить им обидчика, но сдержался. Он уже начал жалеть, что сжег всех крыс, а не припас парочку для этого петуха. «Камнем, может и перебор, а вот крысой — в самый раз. Будет знать, как пинаться!».

Ульф так и ходил взад-вперед, раздумывая как прорвать эту оборону. Он уже и забыл о том, что вообще не хотел сюда идти — сейчас им двигало лишь желание «победить» в брошенном ему «вызове».

— Эй, пацан… — Внезапно обратился к нему лакей. — Как зовут твоего друга?

— А тебе-то что? — Недоверчиво прищурился Ульф. — И ему пинка отвесишь?

Лакей вздохнул, но сдержанно продолжил:

— Не дело тебе перед таким заведением ошиваться. Только гостей распугиваешь… Я мог бы послать за стражей, но так уж и быть — передам твоему другу твои слова, если сочту их достойными внимания нашего уважаемого гостя.

Ульф несколько секунд оценивал результат своего упорства, не решаясь назвать его «победой». Впрочем, и «поражением» это не было, а так как ничего лучше метания крыс он не придумал, все же ответил:

— Вирис его зовут… И передайте ему, чтобы катился в канаву со своим Красным Домом.

Недовольно шмыгнув носом, Ульф побрел в гильдию наемников, как вдруг неуверенный голос его остановил:

— Одну минуту, сударь. Я сию секунду пошлю за господином Вирисом.

Когда удивленный парнишка обернулся, в руках лакея уже звенел колокольчик. Массивная резная дверь распахнулась, выпуская мелодичную струнную музыку из залов заведения. На пороге появился лакей в одежде попроще. Он держался так же строго, как и тот, которого Ульф прозвал петухом.

— Передайте господину Вирису, что сударь Ульф прибыл.

Второй лакей, кивнув, убыл исполнять распоряжение, а парнишка, услышав свое имя, догадался, что Вирис все-таки удосужился предупредить петуха о его приходе. На секунду, в его голову закралась мысль, что ушибов на заду можно было бы и избежать, объясни он сразу лакею что к чему. Но Ульф быстро отмахнулся от нее: «Петух — он петух и есть: весь в красном и пинается!»

Не прошло и минуты, как массивная входная дверь снова распахнулась. На пороге появился Вирис. Ульф даже не сразу узнал наемника: его черные смоляные волосы с седыми прядями зачесаны назад и приглажены, бархатный камзол подогнан по фигуре, а туфли начищены до парадного блеска. Если бы не повязка на правом глазу и раскатистый смех — парнишка ни за что бы не сказал, что господин перед ним тот самый наемник из подземелья.

— А-ха-ха! Дошел, таки! — Вирис упер руки в боки. Он уже знатно подвыпил и единственный его глаз собирал веселые морщинки у себя в углу.

Не успел Ульф удивиться как почтительно кланяются слуги его знакомому наемнику, как Вирис наверстав несколько шагов, положил свою массивную ладонь на спину мальчишке и подтолкнул его вперед.

Лакеи проводили их через шикарную переднюю в просторный зал с пышными северными коврами, скульптурами из серебряного камня, стеклянными цветами, расставленными по углам сцены, на которой труппа исполняла расслабляющие мелодии. Каскадная хрустальная люстра, рассеивающая магический свет, сама по себе являлась произведением искусства, достойным императорской сокровищницы. Посетители играли в карты на дорогой резной мебели, выбирали подруг на ночь и танцевали. Ульф чувствовал себя, как на сказочном балу — все вокруг утопало в безвкусной роскоши, гости в надушенных и накрахмаленных камзолах танцевали сложные танцы, да так ладно, словно репетировали их не один день. Но, конечно, взгляд юнца зацепился за девушек: белёные и румяные в оголяющих плечи платьях, танцевали, словно полевые цветы на ветру.

Увлеченный музыкой, роскошью и женской красотой, Ульф чуть не прикусил язык, когда Вирис с хохотом хлопнул его по спине.

— А-ха-ха! — Наемник снова пару раз хлопнул по спине парнишку, но уже не так сильно. — А-ха-ха! Пока еще не место тебе здесь. Пойдем-ка в мой кабинет!

Зачарованный Ульф безвольно следовал за Вирисом. Все мысли выветрились из его головы и начали возвращаться только когда укрытая красным ковром лестница своей спиралью преградила ему путь. Поднявшись по ней, мальчишка все же задумался о том, почему этот лакей на входе был так учтив к Вирису и откуда у него свой «кабинет». Но зайдя в просторную комнату, дар мыслить снова оставил бедного юнца.

Роскошное двуспальное ложе стояло посреди стены, по бокам от него с весьма искусных портретов на входящих смотрели два Вириса. Слева, он изображался как воин в драгоценных доспехах, восседающий на белоснежном коне. Справа же, Вириса изобразили чуть ли не как императора — даром, что без короны. Золотые перстни на руках и обрамленный белой шерстью красный плащ за спиной. Ульф также заметил, что на левой картине оба глаза Вириса целы, а уже на правой — всего один.

Стена слева от ложе была увешана трофеями, геральдикой и оружием, под ними — диван из белой кожи и хрустальный обеденный стол. Стена напротив имела два окна от пола и до потолка высотой, между которыми стоял массивный письменный стол и огромный сундук.

— Знаете, господин Вирис… Вы совсем не обязаны приглядывать за мной. — Ёжась и глотая ком в горле, попятился Ульф. Он чувствовал себя неуместным во всем этом богатстве.

Вирис лишь вновь раскатисто рассмеялся.

— Вот еще, приглядывать за тобой мне не хватало! А-ха-ха! Я же тебя в гости позвал. Познакомиться, поболтать! Выпьем вместе, может и бабенку тебе справную подберем! А-ха-ха!

Наемник похлопал юнца по спине и жестом пригласил на диван. Сам он подошел к креденце, что стояла справа от входа. Распахнул дверцы и начал перебирать стоящие внутри бутылки.

— И не зови меня господином. Мне и тут этих манер хватает…

Наконец Вирис встал, довольный найденным, достал два бокала и повернулся к Ульфу. Тот так и не сдвинулся с места.

— Ну ты так и будешь стоять? Садись, кому говорю… — Не дожидаясь реакции парнишки, Вирис подошел к хрустальному столу, расставил бокалы, откупорил бутылку, с наслаждением вкусил первые пары напитка. — Мда… представляю, твое изумление. А-ха-ха! Я, видишь ли, владелец этого борделя — сэр Вирисиан Красный. Бывший рыцарь Его Императорского Величества Аллазария Вечносияющего и бла, бла, бла… — Вирис, закатив глаза, сделал пару круговых движений бутылкой в воздухе и разлил по бокалам напиток.

— Ах… Как же такой благороднейший человек как я стал наемником в Альгардской глуши? — предвкусив вопрос застывшего у порога мальчишки, Вирис жестом пригласил его сесть на белый диван. — Садись… расскажу.

***

— Ну и как он себя вел? — Спросил Таликс старика.

Наемник по возвращении в город полдня провел в цитадели, подробно описывая ход задания. Сейчас он и седой распорядитель сидели в одной из комнат для переговоров на втором этаже главного здания гильдии наемников.

— Хорошо вел, хорошо. Непоседливый только… Всех крыс в городе передавил, небось.

— Он и сейчас на задании?

— Ну, нет… Приходил недавно, отчитался. Обычно как уйдет с утра, так и до вечера. Пока целый мешок не насобирает — не вернется… А тут, мол, гнездо их нашел в канализации, да такой довольный вернулся… — Глаза старика, сокрытые под густыми седыми бровями, радостно блеснули. — Ты расскажи, как там у вас прошло? Побитых, говорят, больше выживших.

— Да. Логово оказалось огромное… Сотни упырей… Всех и не видели. Сотник наш взорвал пещеру, да и обрушил скалы на их головы.

— Сотни упырей? Что ж они жрали-то? Сотни упырей… А не померещилось ли вам?

— Да спали они в коконах своих. Кормилась малая группа только.

— Вот-то как… — Старик нахмурился, и призадумался, словно имея что сказать. Спустя несколько секунд, все же решил сменить тему. — А сам-то цел?

— Да цел, цел. Упыри подранков не оставляют, сам знаешь.

— А вырос ты, сынок. Вырос… Помнится мне, как взял ты задание однажды по охране овец на перегоне…

Таликс цокнул языком и, закатив глаза, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— А не перебивай старших! Дай мне… память мою потешить… Так вот, а вернулся с него — так уж и живого места на теле не имел. Волки, мол, подрали… Рука плетью болталась, нога волочилась… Как порог переступил, так и рухнул без духа. Аж до того худо отходил, что магов звать пришлось — иначе помер бы. А тут — сотня упырей и ни царапины… — Старик задумчиво усмехнулся. — Жениться тебе пора!

— Да кому нужен-то? Муж-наемник? Вечно вонючий да раненый. — Таликс широко улыбнулся.

— Да хоть бы и к Гриде присмотрись. К запахам вашим уж привыкла давно, раны подлечит всегда, да и собой недурна.

— Ха! Скажешь тоже. Она ж мне как сестра старшая. Да и к тому же Вирис на нее глаз положил.

— Вирис… Вирис… Ну а Имир что же? Пусть и упрямая девка, но это ж тебе под стать… Ну, а что до недуга ее… Тут уже дело трудное… но поправимое — это точно.

Таликс снова лукаво улыбнулся.

— Имир к Норику с самого детства расположена. У них там… свои отношения.

— Экий ты бестолочь! Дождался-таки, пока всех баб путных расхватают. — Старик угрожающе потряс посохом в воздухе.

— Подожди уж пяток лет. Дослужусь до дружинника, получу деревеньку какую во владения, там и женюсь.

— Подожди, подожди… Я, может, и не проснусь уже завтра, а ты всё «жди», да «жди». — Старик, недовольно кряхтя, поднялся и направился к выходу.

***

— Так ты и императора видел…? — Глаза Ульфа округлились.

— А-ха-ха! Ох и влетело бы тебе плетей за такие слова в былые годы. — Вирис ностальгично улыбнулся. — Ишь ты… «императора видел»… Его Императорское Величество созерцать удостоился! А-ха-ха! Ну да ладно… Видел, видел, императора. Да не просто видел — мы с ним и охотились вместе не раз. Я ведь не простой рыцарь был, а самый лучший! Сильнейший воин во всей империи! А-ха-ха! Вон и портрет мой висит.

Ульф еще раз осмотрел всадника в сияющих доспехах, изображенного на холсте. Мастерство художника не оставляло сомнений, что молодой воин — это действительно Вирис.

Парнишка с наслаждением осушил очередной бокал. Терпкий напиток с уместной горчинкой и кислым послевкусием отдаленно напоминал грушевый сок. Предложенный лакеями сыр должен был подчеркивать изысканный вкус напитка. Впрочем, деревенского Ульфа тяжело было назвать гурманом. Он уплетал сыр крупными ломтиками, запивая его дорогим напитком как водой, чем знатно веселил Вириса.

— Не было ни дуэли, ни турнира, ни сражения какого, где бы я проиграл! — Горделиво продолжал наемник. — Сильнейший! — Он утвердительно махнул пальцем в воздухе. — Даже оцарапать меня не удавалось никому.

Очередной кусок сыра был чуть ли не проглочен парнишкой. Он уже начал догадываться, что Вирис заливает ему в три короба, а потому слушал вполуха.

— И что же ты бросил всё? — Недоверие, все же, прорвалось в голос.

Вирис пожал плечами:

— Да надоело. Я, конечно, понимаю, как все это звучит. Но ты мне поверь. А если поверишь, то и поймешь, что, когда любой бой тебе дается даром… Что азарт перед дракой неизбежно сменяется разочарованием в противнике… Биться уже совсем не хочется. Хотелось найти себе достойного соперника, побороться, дать силушке разгуляться… Да только не нашел я такого. Даром, что всю империю перерыл и, было уже, отчаялся, как вдруг встретил старика нашего… Ну из гильдии. Он мне и говорит: «Ты — мол — уж силен для этого мира непомерно, но воином настоящим так и не стал». Дал он мне три меча со словами: «как последний из мечей сносишь — так и станешь воином настоящим». И что ты думаешь? Первый меч у меня тут же в руках рассыпался в пыль. Второй я сломал в бою. А третий… А вон он висит… — Вирис с грустью указал на длинный меч на стене. — Ох и как я его только… Уж и к магам ходил, и со скалы на него валун сбрасывал, и кислотой травил, да даже и щербинки не оставил.

Вирис встал и подошел к стене с оружием, разглядывая меч.

— И снова грусть и тоска меня одолели… Да так, что плюнул я на все эти глупости. Шутка ли? Тридцать лет я меч этот пытал, а он остёр как девственный. Вот и осталось у меня в жизни два удовольствия: выпивка и женщины! А-ха-ха! — Вирис ехидно улыбнулся, покручивая ус. — Ну и долго ли, коротко ли, а однажды понял я, что и силушки в руках поубавилось, да и ловкости в пальцах… Да и скорость в ногах уж не та. Лет-то мне, почетай, уж девятый десяток идет.

Очередной кусок сыра чуть не выпал из рук Ульфа, когда тот от удивления так и застыл. Он недоверчиво обернулся на рассказчика, но тот упредил его вопрос:

— Что, хорошо сохранился, да? А-ха-ха! Да Хаос его знает, что со мной. Мамка моя померла давно… Еще до того, как я понять успел, что года меня берегут. Папка…? Папка, наверно тоже помер. Он еще в молодости моей пропал куда-то. Ну а маги лишь руками разводят. Да я и не особо-то допытываюсь, на самом деле. А-ха-ха! Небось спугну еще!

— А как… — Неуверенно начал Ульф. — Как зовут старика?

Парнишка вдруг понял, что к своему стыду, так и не узнал имени приютившего его распорядителя.

— Старика-то? — Вирис поднес руку к подбородку. — Да так и зовут — Старик. Он же старый. А-ха-ха! Кстати! — Он вдруг хлопнул кулаком по ладони и подозрительно сощурил глаза. — А ведь он и в первую нашу встречу уже был стар…

Ульф осушил очередной бокал. Вся эта история походила на интересную байку, но никак не на быль. Хотя… — он оглянулся вокруг. Вся эта роскошь должна же была откуда-то взяться.

— А как вы с учителем познакомились? — Парнишка хотел было закинуть в себя очередной кусок сыра, но, решив, что он уже будет лишним, сунул его в карман.

— А… ну дык это… Понял я когда, что силушка моя на исходе, решил себя вновь в деле попробовать. И ох, как же приятно, оказывается, залечивать раны, понимая, что они и есть цена победы! Ведь победа, Ульф, ценится жертвами и усилиями. А если что-то в твоей жизни дается тебе как пыль, то и пыль тому цена. Ну-с, а учителя я твоего из передряги спас. Он ребенком еще был… Может, постарше тебя сейчас… Ну и залез в пещеру к гоблинам, а они там всех его друзей, да и порезали… Я когда пришел… Только он, да Норик в живых остались. Глаза звериные… Вцепились в копья свои мертвой хваткой, и даже меня не подпускали. Я-то дух из них махом вышиб, в охапку собрал, да уж уходить собрался, а там… за спинами их… уф… — Вирис вдруг стал таким печальным и озадаченным, каким Ульф его и представить себе не мог. Он явно не решался продолжать рассказ.

— Имир…? — Голос парнишки застыл от напряжения.

Вирис лишь молча кивнул. Картина, Всплывшая в его памяти спустя многие годы вызывала в нем леденящую дрожь.

— Они тогда сказали, что взяли это ожерелье из тайника Старика и отдали его Имир, как безделушку… украшение… Кто ж знал, что это артефакт древних… В общем, Ульф… Не всегда бессмертие — это такая уж хорошая штука… Особенно, когда стайка зеленых мелких кровожадных психопатов упрямо пытается тебя убить… Мда…

Ульф не решился ничего больше спрашивать, почувствовав себя неуютно от таких разговоров.

— Ну, а Таликс потом ко мне в ученики и навязался… Как и ты к нему. Да только чему я научить-то могу? Я уж и сам-то всё забыл давно. А чего не забыл, того и не умел никогда. Тренировки мне не нужны были, а как победы давались — того и сам не понимал… Ну объяснил ему азы, а дальше он в гвардию убежал. Ну и так… год за годом… и вот. — Вирис взглянул на угрюмого парнишку. — Да не грузись ты так! А-ха-ха! Все уже прожито. Уроки извлечены, а лишнее забыто! На-ка вот тебе… подарочек.

Вирис снял со стены тот самый меч и, разглядывая его в руках, подошел к хрустальному столику. Ульф, спустя десяток секунд шока, наконец уверовал, что Вирис сейчас отдаст ему этот великолепный меч. Глаза его округлились, челюсть отвисла, восхищение и предвкушение овладели им, да он так забылся, что и вскочил ногами на белую кожу дивана. Спустя секунду он уже потирал оттянутое ухо и виновато тупил взор, но Вирис все же вручил ему меч.

— Мне-то он без надобности уже. Я тебе ответственно заявляю, что перепробовал все что мог. Никогда эта штука не сломается… Может в этом и был смысл? Мол: «век живи — век учись…» Ну да я свое уже отучился. — Вирис по-доброму улыбнулся. Он отошел в поисках ножен, а Ульф с разинутым ртом изучал подаренное ему оружие.

Меч доставал ему до подбородка. Примерно пятая часть его узкого клинка занимало рикассо, упирающиеся в прямую гарду. Рукоять, покрытая коричневой шагренью, запросто разместила бы на себе четыре ладони Ульфа. Металлическая капля, венчавшая эфес, балансировала меч идеально по гарде.

Ульф смотрел на свое новое оружие не отрывая взгляд. Ножны, что принес Вирис, были столь искусно выполнены, что любой торговец дал бы за них несколько таких мечей, но Ульф не обменял бы его ни на какие императорские сокровища. Слова бывшего рыцаря о том, что этот меч невозможно сломать, лишь будоражили мысли парнишки. Он отказался от ножен, резонно отметив, что они слишком дорогие для охотника на крыс. Обернув меч тряпками, он поблагодарил Вириса как умел и побежал хвастаться перед Стариком новым приобретением.

***

— Говорят, ты половину городских крыс переловил… — Таликс наблюдал, как Ульф уплетает свою порцию каши. Вспомнив о грязных зверьках и нечистотах канализации, мальчишка отложил ложку. Но все же, одолев мимолетное отвращение, смог гордо улыбнуться.

— Я еще плохо считаю. Но много! Может, даже сто!

— Это действительно много… — Удивился наемник.

Вокруг стоял шум и гам, плескался эль, кричали мужики. Никто бы не стал называть трактир гильдии наемников «веселым местом». Сюда стекался сброд, который не нашел себе места в мире. Возможно, некоторые из них, все же, пришли сюда, мечтая о наживе, но за вспаханные грядки платили ничтожно, а потому им приходилось браться за опасные задания. Однако, преодолев все опасности, ценой жизней своих товарищей или по удаче переспорив Смерть, авантюристы переставали ценить будущие и отдавали предпочтения сиюминутным наслаждениям. Никто бы не назвал этот трактир «веселым местом», но его постояльцы здесь веселились. Странно, извращенно, но по-своему веселились, с размахом отмечая каждый восход и закат.

Таликс надеялся, что перспектива стать одним из «этих» отпугнет Ульфа. Или хотя бы заставит его еще раз обдумать свое решение, но для мальчишки все окружение казалось лишь декорацией, фоном. Сейчас он с уважением и гордостью смотрел на единственного в его мире наемника. Гвардейца. Учителя. Он уже вовсе забыл о своей каше и подробно пересказывал каждый день своей охоты, хвастаясь скромными знаниями счёта и огромным трудом первыми заработанными монетами. Таликс лишь грустно улыбался в ответ. Во что он втянул мальчишку? Как он должен его уберечь?

— А еще Вирис предлагал в мешок камней для весу и соломы для формы набить и так и выставлять! Мол, все равно никто открывать не будет! Это правда — никто и не открывал, но я не жульничал ни разу и даже дохлых крыс не собирал, хоть их и находил повсюду. Всех что собрал — сам удавил!

Таликс с ухмылкой выслушал рассказы о наикрасивейших девушках в Красном Доме, пересказанные «небылицы» о непобедимом Вирисе и с грустью взглянул на завернутый в тряпье меч.

— Да я и сам знаю, что рано мне еще таким мечом махать! Но я же вырасту! Через годик уже и нормально будет!

Таликс взглянул в горящие глаза мальчишки. Рассмеялся, прогоняя дурные мысли и, растеребив на прощанье его волосы, отправился спать.

***

Ливень заглушал любые прочие звуки ночи. Две девушки, пытающиеся укрыться под лапистым деревом, нашли под ним вечный покой. И откуда в Красгардской степи могли взяться оннисы? Мужчина в походном балахоне изучающе разглядывал туши этих монстров. Ответив на все интересующие его вопросы, он, наконец, переступил их и подошел к стволу дерева.

На лицах девушек застыла гримаса боли, но умерли они быстро — оннисы целятся своей пастью в хребет. Мужчина достал из складок одежды меч, серебряные руны которого ярко вспыхнули в ночи, приветствуя хозяина. Порывшись в сумках несчастных, он, достал несколько склянок, наполненных голубым песком. Он высыпал их содержимое на рунический клинок и песчинки с шипением растворялись синим дымом в воздухе.

Он почувствовал, что за ним наблюдают уже давно. Впрочем, не спешил уделять этому внимания, аккуратно осыпая свой меч голубым песком. И лишь когда последняя песчинка, пшикнув, испарилась, он наконец, выпрямился и обернулся.

Ливень лишал зрения и слуха, наблюдатель стоял в сотне шагов, но как только их глаза встретились — всё окружающие пространство словно схлопнулось.

— Не обязательно было их убивать… — Произнес воин с серебряным мечом.

— Прошу прощения, но в связи с недавними событиями, лорд Сиралион приказал ужесточить меры пресечения.

— У нас с вашими лордами уговор. Вас не должно быть на этой земле.

–…Обстоятельства… Вынудили нас пересмотреть условия договора. Отныне любые попытки коснуться Наследия должны быть пресечены любой ценой. Наследие должно ассоциироваться у людей с неизбежной смертью, а не с жаждой познаний. И пока эта земля осквернена людьми, она так же подлежит строгому надзору. Вы вольны уничтожить их своими руками и снова забыть о нас, или же уступить место назначенному надзирателю.

— Ты забываешься, послушник! — Руны на мече воина поделились своим серебряным светом со всем клинком. Спустя пару мгновений, этот свет вспыхнул равномерным серебряным огнем, не причиняя, впрочем, никакого вреда своему владельцу.

Ответом стал пронзительный смешок.

— Не думал, что у тебя, Красгарион, остались силы чтобы пробудить меч! Впрочем, чего еще ожидать от бывшего паладина?!

— Передай моему брату, что Красгард останется нетронутым вашей грязной магией. — Прошипел Красгарион, сквозь шум ливня. Но телепатия доставила его слова адресату и через сотню шагов.

— Эта магия — Дар Верховной Жрицы Тиалин Светоносной. — Вдохновленно пролепетал стоящий по ту сторону ливня. — Мне велено явить его и убить тебя, в случае твоего отказа.

Красгарион бросился в атаку. Он двигался намного быстрее обычного человека, но все же, красноглазый послушник усмехнулся его медлительности. Пущенная в воина стрела тут же вспыхнула солнечным пламенем, но Красгарион отбил ее, не сбавляя шаг. Вторая стрела, третья… Казалось, что до лучника остался лишь один прыжок, но свершив его, Красгарион лишь разрубил пустоту.

Послушник, в одно мгновение очутившийся в десяти шагах, отбросил бесполезный лук и, вынув парные сабли, осыпал рунического мечника градом ударов. Его красные глаза, оставляли зигзагообразные послеобразы в ночи. Красгарион пятился, уступая напору послушника. Скорость врага оставалась неподвластной ему.

Уличив момент, бывший паладин пнул своего врага в грудь, но тот, ловко увернувшись, подсек опорную ногу мечника и приставил саблю к горлу поверженного.

— Должно быть, я опозорю великое звание паладина своей победой… Но еще больше я оскорбил бы Ее Дар своим поражением. — Сочувственно произнес послушник.

Порыв неведомой силы отбросил послушника и прижал к земле. Тужась, он все же смог приподнять голову.

— Невозможно… Такая сила… Без связи… с…

Красгарион в три прыжка настиг врага, но его пылающий меч снова разрубил пустоту. Послушник исчез прямо на его глазах, превратившись в клубы черного пепла, устремившихся куда-то на север. Бывший паладин с досадой проводил их взглядом. Он скрывал эту силу многие десятилетия от тех, кого раньше называл братьями, но наделенный Даром противник действительно превзошел его. Теперь послушник доложит все своему лорду, а уж Сиралион сделает выводы — в этом Красгарион не сомневался.

В раздумьях о будущем, он подобрал брошенный красноглазым лук. Не сочтя его сколь-нибудь для себя примечательным, бывший паладин разрубил оружие. Убрав меч, он направился на юг, растворившись в ливне.

Глава 6

«<…> Как и абсолютно все прочие монстры, упыри — искусственно созданный вид жизни. Являясь, скорее, безумными, чем неразумными, поодиночке они не представляют угрозы для группы людей. Эти твари всегда выбирают самую слабую из окружающих жертв и атакуют только ее, полностью игнорируя любые угрозы. Такое поведение стало возможным благодаря их невообразимой живучести. Кровь упырей густая, словно мед — даже перерезанное горло может остаться незамеченной царапиной и полностью затянуться уже через пару дней. Как и у многих монстров подобного вида, кости этих созданий намного прочнее человеческих, а по твердости не уступает бронзе. Однако, их челюсти, виски и хребет поддаются хорошему удару тяжелым предметом, что ведет к гибели монстра.

Неприятной особенностью является проклятие их укуса. Вне зависимости от места и глубины, такая рана неизбежно приводит к обращению жертвы в упыря, что сопровождается агонией при трансформации тела. Известны случаи, когда жертва теряла человеческий разум спустя день, но, в основном, укушенный сохраняет самообладание от двух до четырех дней. После чего его кровь густеет, а тело меняется в течении от двух недель и до месяца. <…>»

Бестиарий Соловья.

***

— А вы научите меня сражаться мечом? — Настаивал Ульф. Обливаясь потом, он сидел рядом с очередным поверженным мешком. Копье, торчащие из него, не привлекало его так, как целиком занявший его грезы «непобедимый меч».

— На кой тебе меч? Им только разбойников гонять, а наемники этим не занимаются. У монстров шкуры такие, что их и проколоть-то сложно — не то, что прорезать. Да и ударами с ними размениваться тоже… знаешь ли… дело разовое. Копье — лучшее оружие наемника. Палица — тоже отлично — кости от ее удара никакая шкура не спасет.

— Ну так что, мечу моему на стене висеть?

Таликс пожал плечами:

— Ну, мой висит.

Ульф прищурился и осторожно спросил:

— А у вас тоже…? — Он попытался подобрать подходящие слова, но долго не усердствовал. — …тоже непобедимый меч?

Таликс рассмеялся в ответ.

— Да… — Улыбаясь, ответил он. — У меня такой же меч, как и у тебя… Так что, как понимаешь, я тоже не настоящий воин.

— Вирис сказал мне, что все это дудки. — С видом знатока выпалил парнишка. — Что меч никогда не сломается, а воином настоящим никогда не стать, потому что «век живи — век учись».

Таликс понимающе покивал головой.

— Может и так… А может, смысл в том, что настоящему воину не нужен меч…?

— Это еще как? — Недоверчиво уставился Ульф на своего учителя. — А как же ему тогда с врагами биться?

— А может, смысл в том, что у настоящего воина нет врагов?

— Он что же, всех убил уже?

— Или простил… — Многозначительно ответил гвардеец.

Ульф задумался.

— Как же так можно? А если лиса в деревне всех кур передавила, как же ее простить? Или грусы, что друзей моих перебили, как же мне их простить? А если и прощу, и стану «воином настоящим», а после меня обидит кто, где же меч-то брать тогда?

— Я понимаю твои вопросы… — Грустно улыбнулся учитель. — Но злоба и ненависть не решают проблем. Если ты убьешь лису, завтра придет вторая, а ведь можно просто укрепить сарай, чтобы хищники туда не пробирались. Нет в мире злодеев, Ульф. То, что тебе кажется злом — для других может быть единственным способом выжить.

— А как же гоблины? — Нашел удачный пример парнишка. — Разве то, что они сделали с Имир не зло?

Он не успел прикусить язык, когда последние слова уже невозможно было вернуть. Ледяной взгляд учителя, кажется, впивался в его тело, словно кинжал.

— Давай-ка прокатимся. — Неожиданно мягко ответил Таликс.

Отцепив лошадь от повозки, гвардеец помог взобраться в седло ученику, а следом сел и сам. Они отправились на восток к Альгардскому лесу, оставив свой импровизированный тренировочный лагерь позади. Этот древний лес вполне заслужил свою дурную славу: Многие монстры в Альгардских землях выползают к людям именно оттуда. Потому рядом с лесом куда больше гвардейских застав чем селений, а все большаки огибают его на почтительном расстоянии. Князь Рассел как-то уводил дружину туда в поход — жгли они, по словам, по несколько гнезд за день. Да только никак им конца не видели, а как обратно повернули — так и новые гнезда на пепелищах уже стоят. Прозвали этот поход «лесными войнами», да и поговорку сложили, мол, «дело это — бесполезное — что с лесом воевать».

Спустя пару часов скачки, наконец, Таликс остановил кобылу. Темный хвойный лес начинался так же резко, как резко начинается море от берега. К затхлому воздуху, сочащемуся из многочисленных болот и озер, кишащих жизнью, тяжело было привыкнуть. Густая растительность ковром застилала землю, создавая непроходимую чащобу, буквально, с порога.

Вбив привязь в землю, в паре верст от первых деревьев, гвардеец достал из седельной сумки алхимические благовония, расставил их вокруг лошади и поджег. Ульф, так и не осмелившийся заговорить с учителем, ежился в седле, воображая дурное.

Впрочем, Таликс выглядел вполне спокойно и даже как-то обыденно. Словно не собирался идти в дебри, отпугивающие от себя всю округу. Парнишка, заметив это, слегка успокоился. Его глаза округлились от удивления, когда учитель достал из многочисленных седельных чехлов меч, точно такой же, какой подарил ему Вирис. Ульф хотел было расспросить учителя про ту самую «стену», но осадок чувства вины от слов про гоблинов не выпустил язвительных замечаний.

Закончив хлопоты, Таликс кивком позвал ученика за собой. Ульф удалецки спрыгнул на землю и, на ходу набираясь решительности, следовал по стопам. Учитель шел уверенно и рутинно, чем успокаивал беснующееся сердце парнишки. Ульф приметил, как легко длинный меч справляется с расчисткой пути в этих папоротниковых зарослях. «Еще одно из достоинств, о которых я упомяну в следующий раз!»

Чем дольше они шли, тем больше сил отнимал путь. Балансировать на корягах и поваленных стволах становилось все труднее, а паутина изрядно вплелась в волосы обоих путников. Таликс то и дело припадал к земле, изучая только ему видимые следы, вслушивался в шорохи и скрипы деревьев, временами хмуря брови, но неуклонно вел ученика за собой. Ульф слышал много историй об этом месте, но видя сосредоточенное лицо учителя, не излучающие ни капли страха, сейчас он бы посмеялся над теми байками.

Наконец, Таликс остановился. Заросли папоротника расступились, выпуская путников на широкую тропу. Гвардеец постоял несколько секунд у обочины, вслушиваясь в окружение, после чего шепотом поторопил Ульфа. И без того уставшему парнишке, одолевшему сегодня не один мешок, двухчасовую скачку и покорение бурелома, теперь приходилось бежать за учителем, пригибаясь от неведомых глаз.

Сначала он не обратил внимания на горки камней, по бокам тропы, но чем дальше они двигались, тем сложнее было их не замечать. А когда он понял, что эти пирамидки сложены вовсе не из камней, а из костей… Ульф, споткнувшись, распластался на лесной тропе. Открыв глаза, его взгляд тут же зацепился за одну из таких пирамидок, сложенная из маленьких, словно детских, черепов, она возвышалась на аршин над землей. По спине парнишки пробежал холодок.

— Куда мы идем, учитель? — Требовательно спросил он.

Таликс шикнул, призывая к тишине и помог подняться незадачливому ученику.

— Почти пришли. — Тихо, чуть ли не одними губами произнес он.

Припорошив место падения, чтобы оно не так сильно бросалось в глаза, путники гуськом двинулись дальше. Перепрыгнув ручей, они взобрались на холм и Ульф, наконец увидел место их назначения. Укрывшись с учителем в кустах, он, наконец, смог дать ногам отдохнуть и разглядеть урочище повнимательнее.

В глаза сразу бросилась огромная белая статуя человекообразного существа с непропорционально большим носом и обвисшими, словно свиными, ушами. Он держал одну руку на поясе, а во второй вздымал копье. Вокруг располагались такие же костяные пирамидки, как и на пути сюда. Приглядевшись, Ульф понял, что и сама статуя состоит из множества самых разных костей.

— Это гоблин? — Озвучил свою догадку парнишка. Учитель медленно кивнул.

— Как поступим? — Таликс взглянул на ученика, ожидая ответа.

Ульф, не привыкший, что его о чем-то спрашивают, хаотично подбирал варианты.

— Сломаем ее? — Словно, о разрешении спросил он.

Таликс перевел взгляд на статую.

— Приглядись, как старательно она сделана, как детализирован этот гоблинский герой… Так почему ты хочешь ее сломать?

— Ну… он же гоблин.

Гвардеец изумленно изогнул бровь.

— И что…? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Действительно, людям и гоблинам не дано мирно жить, но разве уничтожение статуи решит эту проблему? — Таликс сделал паузу, дав обдумать свои слова. — У гоблинов тоже есть герои… мастера, способные обрабатывать кости, скульпторы, способные их сложить. Семьи, о которых они по-своему заботятся. У гоблинов тоже есть свой мир, который они защищают… И в той пещере мы были вторженцами. Для них, мы были злодеями. Да, оттуда они нападали на деревни, уводили скот, но я шел в ту пещеру не защищать людей… Я шел развлекаться. — Чувствовалось, что эти слова, наряду с воспоминаниями, дались Таликсу особенно тяжело. — Даже упыри нападают на людей не из-за злости. Им нужна еда для выживания. Только человеку свойственна месть.

Конец ознакомительного фрагмента.