На дальних берегах. Книга первая. Тринадцатый год. Часть четвертая

Вадим Барташ, 2022

Настала пора четвёртой части Первой книги романа-дилогии «На дальних берегах». Роман этот насыщен не только героями, но и событиями. В нём присутствует всё! И любовь, в том числе не разделённая, и война, и преданная и жертвенная дружба, и исполнение долга перед Отечеством, причём чего бы это не стоило! А всё потому, что этот роман про жизнь. И этот роман про целую эпоху. Он про Россию начала XX века.

Глава пятая

Соколовские уже две недели находились в Санкт-Петербурге. Надя опять весь день проездила по столице, за несколько часов посетив несколько достопримечательных мест, и сейчас ждала в номере мужа, когда ей позвонил дежурный с первого этажа.

— Надежда Адриановна, — обратился он вкрадчиво к ней, — вас спрашивают…

— Кто?

— Ваш знакомый…

— Он представился?

— Да. Это Богурусланов Дмитрий Нилович. Передать трубку?

— Передайте.

В трубке послышался голос столичного книгоиздателя:

— Ради бога, извините меня, Надежда Адриановна, что вас тревожу, но не могли бы мы с вами встретиться?

— Что-то срочное? Прямо сейчас?

— Да, та-а-ак, пустяк.

Надя посмотрела на напольные часы. Они показывали время около пяти дня. Николай должен был приехать из штаба не раньше шести, а то и позже.

В трубке вновь послышался голос Богурусланова:

— Надежда Адриановна, вам удобно говорить? Может я не вовремя?

— Нет-нет! Всё хорошо! Вам как лучше, подняться ко мне на этаж и зайти в номер? И-или…

— Давайте переговорим внизу, в ресторане гостиницы?

— Я спущусь через пятнадцать минут.

— Я подожду.

***

Богурусланов заказал столик на двоих в дальнем углу ресторана, прямо напротив окна. Когда Надя подошла, он соскочил со своего места, поцеловал ей руку и услужливо придвинул к ней стул.

Надя села. И только после неё уселся книгоиздатель.

— Что-то закажите, Надежда Адриановна? — спросил он.

— А разговор надолго?

— Я много времени не займу.

— Тогда мне только кофе.

Богурусланов подозвал официанта и заказал Наде кофе по-турецки, а себе стакан минеральной воды.

— Я вас слушаю… — Надя посмотрела на книгоиздателя. — Что вы хотели?

Богурусланов вытащил из кожаной папки лист бумаги, свёрнутый в половину, и придвинул его к Наде.

— Во-от…

— Что это? — Надя развернула лист и повертела его в руках.

— Вот здесь распишитесь, Надежда Адриановна, напротив своей фамилии. Я нисколько не сомневаюсь в ваших литературных дарованиях и поэтому за повесть, которую вам заказал, готов прямо сейчас заплатить весь гонорар. Насколько я знаю, вы уже скоро с мужем отбудете в Самару, а потом отправитесь и ещё дальше, в Омск, так что я решил вам выдать, как мы и договаривались, двести рублей не по почте, а так сказать лично, — и Богурусланов вытащил из внутреннего кармана своего пиджака купюры и стал их аккуратно пересчитывать.

— Дмитрий Нилович, — запротестовала Надя, — я же вам говорила, что деньги мне за эту повесть не нужны!

— Нет-нет, что вы, так положено! — возразил Богурусланов. — Каждый труд должен оплачиваться! А тем более творческий! Даже не возражайте! Расписывайтесь и получите!

Надя уже не стала дальше спорить и расписалась в бумаге и получила деньги.

Официант принёс кофе и минералку. Богурусланов ещё заказал пирожное с кремом для Нади, а себе орешков, а затем спросил:

— Ну как продвигается работа над вашей повестью? Я надеюсь, что вы уложитесь в срок?

— У меня уже несколько глав написано. А если точнее, то две с половиной… Но я, наверное, буду испытывать затруднения с её окончанием.

— Почему?

— Потому что история, которую я в этой повести описываю, ещё не закончилась, и я даже не могу представить, какой в ней окажется финал. Окончательный её финал может быть самым неожиданным.

— Однако фамилии героев вашей повести ведь изменены, вы сами мне это сказали…

— Да.

— И значит вы вправе по своему усмотрению написать её окончание! Я не вижу тут никакой проблемы для вас!

— Дмитрий Нилович, я ведь не случайно выбрала для своей повести название «Всё ради любви», хотя вам и показалось это название пафосным. Но это название, на мой взгляд, как никакое другое будет отражать содержание моего произведения… И здесь я не могу полагаться на одно лишь своё вдохновение.

И действительно, Надя до сих пор пребывала в некотором замешательстве. До определённого момента она была совершенно уверена, что её первый муж, Костик, лучший друг Николая по Самарскому кадетскому корпусу, сложил голову под болгарским Лозенградом год назад, в 1-ю Балканскую войну, и похоронка на него пришла, и ему посмертно была присвоена болгарская воинская награда за совершённый им подвиг, но вот после того, как она встретилась с его боевым товарищем, штабс-капитаном Зарудцким, её охватили сомнения, и она уже ни в чём не была уверена. А тут ещё и странные и необъяснимые случаи, когда она сталкивалась в одном из самарских храмов со служкой, который ей показался удивительно похожим на её первого мужа.

Теперь Наде, по крайней мере иногда, казалось, что Костя на самом деле не погиб, а лишь скрывается. Скрывается от неё. И от остальных знакомых. Причём скрывается под чужим именем. И может даже находится где-то по близости. Во всяком случае он совсем рядом и за ней и Николаем постоянно наблюдает. Вздор? Наваждение? Надя так уже не думала. Но всё это было необъяснимо. Это было всё на уровне какой-то интуиции, но вне всякой логики. То есть это было уже из области догадок и каких-то далеко не очевидных предположений.

–Ну, что, — оторвал от размышлений задумавшуюся Надю Богурусланов, — когда мне ждать готовую рукопись?

— Вы говорили о двух месяцах, Дмитрий Нилович…

— Ну да, о двух.

— Я в этот срок уложусь, — ответила Надя.

— Вот и замечательно, — обрадовался книгоиздатель, и они с Надей через пару минут распрощались.

***

Надя ни при каких обстоятельствах не собиралась подвергать сомнению их отношения с Николаем. Она за них заплатила очень дорогую цену и слишком долго добивалась того, чтобы быть с Николаем вместе, и теперь она даже не могла помыслить, что у них могло что-то разладиться. Наоборот, она очень хотела ещё сильнее привязать к себе Соколовского-младшего, так как его очень любила, и для этого старалась забеременеть. Ей было важно, чтобы у неё это получилось до его отъезда в Китай.

***

Николай приехал из штаба в пол восьмого. Надя его ждала и заранее заказала в номер ужин.

Ну, вот, наконец-то, послышался шум вставляемого в замочную скважину ключа. Надя отложила книжку, которую сейчас читала, и выпорхнула в коридор. Дверь открылась, и Надя тут же обняла вошедшего в номер супруга.

–Ты что так задержался? — спросила она, расцеловав его. — Я тебя уже заждалась!

— Ну, ты же знаешь, родная, что у меня масса дел, а времени всё меньше. Кстати, — Николай расстегнул ворот мундира, — нам придётся ещё на неделю задержаться в столице…

— Ну, это же совсем неплохо! — как девочка захлопала в ладоши Надя. — Я этому буду только рада!

— Ну, как сказать, — ответил Николай, — я думал, что мы ещё две недели сможем побыть в Самаре, и пообщаться и с твоими, и с моими родителями, но на это нам останется от силы дней пять. Уже в конце сентября я должен отбыть на Дальний Восток, а в середине следующего месяца…Я не буду называть, где мне надо оказаться… Ты об этом уже и сама догадалась.

Надя вновь обняла мужа.

— Да, конечно, однако об этом никому-никому ни слова! Можешь даже не волноваться! Я буду нема, как рыба! Ты проголодался?

— Можно и подкрепиться.

— Я заказала в ресторане голубцы, а салаты и грибы перед твоим приходом уже принесли. Салат из печени. Твой любимый. Выпить хочешь?

— Мне нельзя.

— Ну хоть чуть-чуть… Какой-нибудь слабенькой настойки или вина?

— Хорошо. Пару бокалов шампанского, — сдался Николай. — Может и взбодрюсь.

Надя побежала в зал, чтобы позвонить. Николай тем временем умылся и переоделся, накинув на себя байковый халат.

— Свежие газеты есть? — крикнул он из спальни, обращаясь к Наде, которая сейчас раскладывала столовые приборы.

— Посмотри в углу, где кресло у изголовья кровати, — откликнулась она. — Там три или четыре столичных газеты. Сегодня утром принесли. Я горничной наказала каждый день их в номер приносить…

Николай нашёл газеты, взял их в охапку и вышел в зал, и, усевшись в кресло у окна, развернул прежде всего «Санкт-Петербургские ведомости». Почти сразу же ему попалась на глаза передовица Калганова, знакомого журналиста, с которым они несколько дней назад встречались на квартире у военного музыканта Казаченко. Статья его посвящалась Китаю. В ней этот известный и уже в последнее время ставший модным столичный журналист, писавший про политику и затрагивавший международные темы, пространно рассуждал о том, что сейчас происходит в Китае, и какие перспективы у этой страны, после Синьхайской революции и свержения маньчжурской династии.

С 1911 года в Китае установилась республика. Причём это случилось впервые на Востоке, для которого привычным делом всегда являлся монархический строй. А до того 267 лет малочисленные маньчжуры господствовали в огромной Поднебесной, и во многом именно они задержали развитие некогда богатой и передовой страны. И вот, власти их пришёл конец, династия Цин была свергнута. Вначале первую скрипку в после маньчжурском Китае стали играть Сунь Ятсен и его революционно настроенные соратники, создавшие в 1912 году партию Гоминьдан, однако они не долго верховодили в многомиллионной стране, и уже вскоре их оттеснил от кормила власти более изворотливый и совершенно беспринципный генерал Юань Шикай, ещё вчера верой и правдой служивший цинам, и его сподвижники. И теперь именно Юань Шикай, и стоявшая за ним военная клика, заправляли всеми делами в этой стране, которая окончательно погружалась в бесконечные разборки и задыхалась от беспрецедентной коррупции. В своей статье Калганов делал неутешительные выводы, что многострадальный Восточный гигант хотя и освободился от маньчжурского гнёта, но не имел никакой надежды достичь процветания, и вскоре его неизбежно подомнут под себя такие державы, как Великобритания, Япония, Франция и США. И что у России, запаздывавшей к дележу южного соседа, всё равно имеются свои интересы, о которых она не должна забывать, и которые ей ни в коем случае не стоит упускать. В частности, Калганов распространялся о том, что России, даже и после не очень удачной Русско-японской войны, следовало как можно напористее действовать в Северо-Восточном Китае, на территории исторической Маньчжурии, и Россия не должна позволять другим державам осваивать эту территорию вблизи у своих границ. И вообще, на перспективу, над Маньчжурией она должна установить свой протекторат, так как через неё проходит кратчайший путь из Забайкалья во Владивосток. А ещё в качестве примера, насколько плохи обстояли дела у Китая, Калганов описывал восстание губернатора провинции Цзянси, некоего Ли Лецзюна, которого нынешний правитель Поднебесной, военный диктатор Юань Шикай, отстранил от должности, но тот не согласился с этим решением и не сложил с себя полномочий.

Они уже выпили по второму бокалу шампанского, когда Надя обратилась к мужу:

— Николя, помнишь, ты у меня на днях спрашивал, что я в последнее время пишу, и я тебе ничего по этому поводу не ответила, так вот… Я решила тебе всё сейчас рассказать…

— А это обязательно? Я так просто тебя спрашивал. Можешь и не говорить… — несколько рассеяно ответил Николай, думавший о чём-то своём.

— Обязательно скажу — продолжила Надя. — Дорогой, я подписала договор с одним книгоиздателем, и он заказал мне повесть. Примерно на сто страниц. Она, эта повесть, ну как бы это сказать… — Надя ненадолго запнулась, а затем махнула ладошкой, — а-а! А давай-ка мы ещё с тобой выпьем по бокалу шампанского?

Николай налил шампанского в оба бокала, они выпили, и Надя продолжила: — Я в этой повести описываю свою жизнь. И в ней, разумеется, пишу и про тебя… и про Костю. Я пишу про нашу с тобой любовь, Николя. Может быть я и неправильно поступаю, потому что не стесняюсь признаваться, что очень люблю тебя, Николя, но и Косте находится место в моём сердце, и он является частью моей жизни, и от этого никуда не деться. Но ты не должен меня к нему ревновать! Я пишу про то, как мы долго шли, Николя, к нашей любви, и через какие препятствия пришлось нам с тобой пройти. Что у нас поначалу ничего не получалось, и нам надолго пришлось с тобой расставаться. И что, в конце концов, мы всё-таки друг другу стали близки! Ну, в общем, эта повесть про нас! И ещё она… про Костю. Но ты не беспокойся, хотя она по существу автобиографическая, однако все имена в ней я изменила, и даже место событий в этой повести не названо, там фигурирует не Самара, а некий город «С». Так вот… дорогой, мой любимый, мой единственный, я хочу тебя попросить об одном… Пока мы в Петербурге, я бы очень хотела ещё раз встретиться с Зарудцким. Он всё-таки воевал вместе с Костей в Болгарии, и этот штабс-капитан был с ним до последних часов его жизни… Мне необходимо ещё выяснить кое какие подробности для моей повести. Поговори с Зарудцким? Мне с ним необходимо хотя бы ещё раз встретиться.

— Я постараюсь привести его, — кивнул головой Николай.

Они уже поужинали, и Надя, после того как убрала со стола, закрыла номер на ключ, и увлекла мужа в спальню.

***

Николай привёл Зарудцкого на следующий день. Надя очень ждала его. Соколовский хотел уйти в другую комнату и не мешать им, но Надя настояла, чтобы он присутствовал при их разговоре.

Конец ознакомительного фрагмента.