Школа. Повести и рассказы о любви

Вадим Андреев, 2022

На ваше обозрение предлагаю книгу о любви, о сложных отношениях между женщиной и мужчиной с точки зрения мужчины. Книга о самом сокровенном, даже интимном, с глубоким анализом сокровенного и интимного. Моя новая книга – совершенно новый для меня стиль и тема. Это не роман – это несколько повестей и рассказов о разных людях – мужчинах и женщинах – и их отношениях. С разных сторон и с разных точек зрения. Новый для меня мир человеческих межполовых отношений… Использованы коллажи и стихи автора. Содержит нецензурную брань.

Новый коллектив

Всё началось на учебном совете перед началом нового учебного года. Я только пришел на работу, и только во время этого общего собрания увидел, что нас, — мужчин, — в коллективе только двое: я и старичок-трудовичок. И увидел любопытные глаза женского населения. ОЧЕНЬ ЛЮБОПЫТНЫЕ! Меня представили коллективу в самом начале, назвали мельком и сотрудников, но их имен я, как обычно, не запомнил, и оставил этот вопрос на будущее.

Я стал в упор разглядывать сидящих передо мной дам. Они словно специально сидели напротив меня и тоже смотрели на меня.

Директор. Чопорная на первый взгляд дама старого чиновничьего вида в очках с тонкой железной оправой почти на кончике носа. Пергидролевые волосы стянуты на затылке в пучок и сильно натянуты через всю волосистую поверхность головы. Кружевной воротничок и манжеты на блузке, Странный пиджак серого цвета в светлую полоску, туфли, вызывающие впечатление, что это колодки, — твердые и не гнущиеся. Короткие гольфы цвета поздней утренней зори, юбка колокольчиком… Ярко красная помада, какие-то яркие клипсы в ушах.

Завуч. Коричневый брючный костюм. Ярко красная блузка под пиджаком, сквозь которую были хорошо видны проступающие плечики лифчика и комбинации. Почти прозрачные чулки телесного цвета. Уши не проколоты, в волосах с редкой проседью гребень старинного образца. В руках записная книжка, в которую она постоянно что-то записывала. Я даже подумал, что она не пишет, а рисует. Но позднее увидел этот ее блокнот открытым на столе, — он был полон записей очень мелким почерком.

Учитель физкультуры. Спортивного вида женщина в брюках снизу и чем-то типа верха трико сверху. Ирэн (она всегда настаивала называть ее именно использую букву «Э», а не «Е») смотрела на меня буквально с расширенными зрачками, а не только глазами. Мы буквально ели друг друга взглядами. Спортивного типа, накачанные мышцы, плотная спортивная фигура, широкие плечи при небольшом росте. Широкая грудная клетка давала возможность различить талию при такой плотной фигуре. С нее я и решил начать знакомство с коллективом.

— Вы могли бы сказать пару слов о том, почему Вас так скоро включили в наш коллектив? — обратилась ко мне директор. Можете не вставать. Хотя мы и в стенах школы, но привыкли вести разговоры на педсовете сидя.

— Спасибо и всем здравствуйте, — я откашлялся и рассказал присутствующим о порученном мне ОблОНО (областной отдел народного образования) исследовании среди учителей об эмоциональных нагрузках во время учебного процесса и путях уменьшения или прекращения действия стресссов на каждого из них. Для этого я разработаю и предоставлю директору план работы с каждым преподавателем в те часы, которые не будут задействованы в учебные процессы.

Я уверил всех в том, что они могут обращаться ко мне по всем моим профессиональным вопросам как в кабинете в школе, так и на моем основном месте работы, — в поликлинике.

— Поймите правильно, такой большой объем работы мне придется провести за весьма короткий срок, потом меня переведут в другую школу, потом следующую для такого же анализа, но я призываю оставаться дружить и помогать друг другу длительное время, — сказал я в заключение.

— На сегодня закончим. Все свободны. А Вас я попрошу остаться, — обратилась ко мне директор.

— Слушаю Вас, Шеф, — ответил я с улыбкой и подсел к ее столу ближе.

— Лучше называйте меня Ангелина Петровна. Особенно на людях. В запертом, как сейчас кабинете можете называть просто Ангелина. Для начала расскажите мне о себе. Мне, как руководителю, необходимо знать о вас как можно больше, Вы же понимаете?

— Конечно, понимаю, — я рассказал очень кратко о том когда и где учился, работали жил.

Шеф, слушая меня, ходила по кабинету. Когда я закончил, она подошла к столу, вынула из нижнего ящика две рюмки и початую бутылку коньяка. Молча, ничего не спрашивая, она налила обе рюмки до краев и подвинула мне одну из них.

Мы молча выпили.

— У вас с собой трубочка, которой слушают легкие и сердце, — дама была абсолютно спокойна и серьезна.

— Да, мне не удается расстаться с ней, куда бы я не шел и не ехал, — улыбнулся я.

— Тогда послушайте меня. Только сначала задерните шторы.

Пока я задернул шторы, директор положила на стол свои очки, подошла к довольно массивному дивану с обивкой черной кожей, сняла пиджак, блузку, юбку, лифчик и стоя в одной нижней юбке ждала, пока я подойду к ней.

Обычно я предпочитаю изначально беседу с пациентом, — так нас и учили, — а потом осмотр и различные методы обследования, но столь сухо (я бы даже сказал — «административно») я получил команду к осмотру впервые в жизни.

Я ощупал ее худощавую грудную клетку, заставил произнести некоторые звуки, потом стал слушать ее легкие с помощью стетофонендоскопа. Грудная клетка не была гладкой. Сквозь кожу проступали как бы тени ребер. Лопатки имели некоторую тенденцию к «крыловидным», выпирая назад свои нижние углы. Молочные железы небольшие округлой формы несколько далековато отстояли друг от друга и смотрели сосками с разные стороны.

Когда я закончил слушать ее, она попросила:

— Вы не могли бы за одно обследовать мои груди на предмет уплотнений. Меня этот вопрос очень волнует.

Каждая грудь по очереди очень удобно легла мне в ладонь, после чего я внимательно обследовал сегмент за сегментом. Только закончив обследование второй груди и взглянув ей в лицо. Я обнаружил, что у нее закатились глаза и она с усилием сдерживала дыхание. В тот же момент я почувствовал ее ладонь на своей промежности.

— Осмотрите мои груди еще, и не торопитесь заканчивать осмотр, — мне кажется, они требуют особенного внимательного обследования, — прошептала Ангелина Петровна и стала пульсирующими движениями пожимать мне гениталии.

Делать нечего. Я стал ощупывать снова груди сегмент за сегментом двумя руками, чувствуя одновременно, как член мгновенно отвердел под ее рукой. Она тоже это, конечно же, почувствовала, потому расстегнула мне ремень и ширинку, приспустила брюки и трусы, выпустив его на свободу.

От неожиданности я чуть сильнее сдавил ее грудь ладонью и у нее прорвался тихий сдавленный стон удовольствия. А ее ладони уже обхватили напряженный член и стали его увлеченно массировать. Так продолжалось некоторое время. Потом она резко повернулась ко мне спиной нагнулась вперед и оперлась руками в кожаную обивку сиденья.

— Давай, — глубоко выдохнула она.

Ее таз теперь стал самой высоко стоящей частью ее тела, нижняя юбка задралась на поясницу, а под ней ничего более не оказалось. На меня смотрела ее мокрая бритая половая щель, на уровне которой к ней же тянулся и член.

Знакомство члена и ее «киски» произошло сразу же, достаточно быстрым движением и весьма глубоко. В момент этого соединения Ангелина Петровна тихо охнула. Я стоял с членом в женщине и думал о том, как хорошо подошли наши органы по размерам и глубине, и как она хорошо промокла к моменту введения. Спустя несколько мгновений, я почувствовал, как ее ягодицы начали как-то покручиваться, что ли, и, схватив Ангелину Петровну за таз, вынул и снова всадил в нее член. Она тихо охнула снова. Потом снова охнула, еще и еще с каждым моим движением внутрь нее. Когда я развил очень быструю серию возвратно-поступательных движений, дама стала как-то очень тихо, буквально шепотом, поскуливать. А ноги у нее стал подгибаться, что грозило скорым рассоединением органов. Я не стал этого дожидаться и с каждым движением стал подталкивать ее на диван, пока она не встала на него на колени и не уперлась локтями в спинку дивана. Ну, так-то лучше.

Я расставил ноги, обхватив ее голени, тоже встал на диван на колени. Я взялся одной рукой за ее грудь, пучок ее пергидролевых волос на затылке другой рукой. После чего стал двигать очень-очень быстро, — чуть ли не как моторизованная швейная машинка: вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад, вперед… И сильный фонтан выплеснулся в нее одновременно с тонким приглушенным завыванием, которое Ангелина Петровна, похоже, старалась и не могла до конца скрыть, заглушить. Она уронила голову лицом себе на предплечье и затихла раньше, чем иссяк мой фонтан.

Отойдя от дивана к ее столу, я наблюдал, как Ангелина Петровна, — да что там, просто Ангелина, — сдвинулась чуть в бок и села полу боком на диван, не отрывая лица от предплечья. Потом развернулась ко мне лицом, подняла на меня глаза.

— Хорош, — выдохнула она. — Одевайся. Иди работать. Кабинет свой уже знаешь где?

Я оделся, привел себя в порядок и вышел. За мной щелкнул замок двери ее кабинета, отсекая возможность сегодня вернуться…