В каждом человеке солнце

Сборник, 2019

В сборник рассказов о детях-инвалидах «В каждом человеке солнце» вошли произведения победителей и участников одноименного литературного конкурса, который проводился Международным благотворительным фондом «Окно в мир» совместно с Международным творческим объединением детских авторов (МТО ДА). Цель сборника – показать мир особых детей, которые живут рядом с нами. Мир часто непонятный, сложный, но одновременно интересный и ценный, как мир каждого человека. Отсюда и название сборника – «В каждом человеке солнце». Рассказы предназначены для детей школьного возраста, подростков и взрослых.

Надежда Кондрахина

Кира

Кира не спал, он просто свернулся калачиком и сильно зажмурился. Наверное, никто тогда не заметил, как из-под одеяла он смотрел в маленькие щёлочки сквозь ресницы. Не было слышно ни криков, ни ругани, только беззвучно плакала мама. Она сидела на краешке дивана и тихо раскачивалась взад-вперёд, взад-вперёд, и длинная прядь волос, как маятник, повторяла за ней движение. Отец с большой сумкой стоял посередине комнаты. Потом его тяжёлые ботинки, как два маленьких бегемота, медленно двинулись к двери. Шаг, ещё шаг, бух, бух, бух… Хлопнула входная дверь, лязгнул замок. Стихли в подъезде ботинки-бегемоты.

Десятилетние двойняшки Маша и Аня стояли прижавшись к матери. Кучерявые темноволосые девочки с глазами Мальвины, так казалось Кириллу, ласково гладили маму по голове, по плечам.

— Мамочка, не плачь, мамочка, ты не виновата, — тихо прошептали губы мальчика, так тихо, что даже он сам не мог бы разобрать слов. — Это я, это из-за меня. Наверное, папа хотел себе другого сына, как Марк или его друг Саня.

Лицо пылало, в груди и животе было горячо, будто внутри горел миллион лампочек.

Душно, как душно!

Хотелось откинуть одеяло, хватать ртом воздух и кричать. Но слабые тонкие пальчики лишь щипали ткань пододеяльника.

— Идите спать, девочки. Утро вечера мудренее.

Мама наклонилась над Кирой, поправила одеяло, нежно поцеловала в крепко зажмуренные глаза и выключила свет.

Марк злился.

— Мама, я не повезу его. Опять парни засмеют. Что я, нянька ему? Вот Машка с Аней придут из школы, пусть сами и выгуливают.

— Марик, зачем ты так? Опять? Ты же обещал! Кира ведь не собака. Я очень спешу. Пожалуйста, побудь с ним до девчонок. Взрослый же, понимаешь, что на работе и так еле терпят мои бесконечные опоздания. Не всё можно домой на ночь взять — документация.

Марку пятнадцать, он, конечно, всё понимает, не дурак. Талантливый мальчик, учится на отлично в лучшей математической гимназии. В шесть лет сам поступил по конкурсу. «Гордость и надежда семьи», как говорит бабушка.

Кира в свои шесть пока только мечтает о школе. Затаив дыхание, смотрит на сильного, красивого с большими карими глазами парня и не понимает, почему брат сердится на него. Марк часто кричит и закрывается в своей комнате. Он старший, и потому у него своя отдельная территория, вход для Киры туда заказан. Только иногда, когда брата нет дома, ему удаётся заглянуть за запретную дверь.

В четыре года он научился ползать. Сначала было трудно передвигать непослушное тело, с трудом подтягивая ноги, которые волочились сзади, как тряпичные. А сам он был похож на гусеницу. Но вскоре Кира так наловчился, что мама иной раз теряла его в квартире. В такие моменты он непременно норовил заползти в комнату брата, где много интересных мальчишеских вещей. Больше всего ему нравилось рассматривать дипломы и грамоты Марка, которые гордо красовались в рамочках на отдельной полке. Наверное, будь Кира здоров, они с братом жили бы в этой комнате вместе.

Зато к девочкам вход всегда свободен. Вот уж где раздолье! Здесь можно смотреть и брать всё. Игрушки, книжки и конструкторы. Но у девчонок не как у Марка. Всё слишком яркое, в цветах и бабочках, даже рисунки на стенах такие же пёстрые. От их красок слепит глаза.

Сначала Кира путал сестрёнок — совсем одинаковые. Но очень быстро научился различать голос Маши — тонкий и звонкий, как звук флейты. Он был ещё маленький, но хорошо запомнил белокурую малышку, которая играла на удивительной дудочке. «Это флейта», — тихо сказала ему мама. На благотворительный концерт их пригласила тётенька из фонда. Из какого такого фонда, Кирка не знал, но поехали они туда все вместе, только Марк остался дома, сказал, что у него есть дела поважнее. С того времени Кира больше не путал девочек.

Маша много возится с Кирой, она добрая и чуткая. Если мамы рядом нет, но есть Маша, ему ничего не страшно. Аня тоже добрая, но строгая, и голос у неё твёрдый и требовательный. Она как учительница: поучает, объясняет, старается рассказать Кирке интересное про птиц и зверюшек, про то, что растёт в лесу и на поле, какого цвета радуга и океан. Даёт ему задания и потом строго спрашивает, что он понял. По каждой карточке спросит, ничего не пропустит.

Иногда ему кажется, что сестра похожа на Викторию Михайловну из специального центра развития для таких детей, как он.

Два раза в неделю мама возит его на занятия.

Кира пока не знает, когда пойдёт в школу, но учительница говорит, что он обязательно будет учиться как все, в обыкновенной школе.

— Голова у Кирилла светлая. Поверьте, столько детей перед глазами прошло. Он у вас способный и усидчивый. А терпеливый какой! Поставить бы только его на ноги.

— Время нужно, время и, конечно, деньги, — сокрушается мама. — Сами знаете, нам и люди помогают, и фонды, мы всем благодарны. Если бы не помощь, остался бы сын растением, как нам пророчили врачи ещё в роддоме. Крошечный родился, слабенький, раньше срока.

Марк продолжал злиться.

— Мам, ну вот так всегда — Марк то, Марк это! Коляска эта ещё, опять колесо слетает. Да и вырос Кира из неё. Когда уже нормальная будет? — возмущался он.

— Марик, пожалуйста! Вы что, сговорились? Девочки бабушке звонили, жаловались, вызвали её срочно. Потерпи, приедет, всем станет легче.

— Хорошо, я с ним посижу, но на улицу не повезу. Пусть только не мешает. Полугодовая скоро, и математическая олимпиада на носу, буду готовиться.

— Мамочка, я подожду Машу, иди, не волнуйся. Я как мышка буду, — еле слышно прошептал Кира, снизу вверх разглядывая брата. «И чего он так щёки раздувает? Вчера колесо у коляски починил… Думает, я не заметил».

— На, играй! — Марк сунул пульт от любимого паровозика в руку брата.

Кнопки на пульте слушаются плохо, тонкие пальцы Кирюши ещё не окрепли.

— Помоги включить, пожа-а-алуйста!

Побежали весело по рельсам паровозик и вагончики — синий, красный, зелёный, чёрный…

Запах блинов и клубничного варенья щипал нос. Он заполнил комнату, и она от этого словно надулась. Малыш помнит сладкий запах клубники — это приехала бабушка. Летом на даче они вместе варили варенье. Кира с нетерпением ждал, когда же она заглянет в комнату и скажет: «Ну, здравствуй, моё солнышко».

Теперь не нужно ждать девочек, теперь они с бабушкой сами поедут встречать двойняшек из школы. По берёзовой аллее, мимо хоккейной коробки. И тётя Люба опять будет шептать на ухо соседке с колючим взглядом и смотреть им вслед.

— Ну надо же, трое, и куда она ещё рожала? Недоношенный, вот и мучается теперь.

Мальчик не слышал их слов, только видел, как бабушка отвернулась и сильнее толкнула коляску.

Для Киры бабушка — главная опора, так говорит мама. Куда же ему без неё? Огорчает только одно: раз приехала его дорогая Галина Васильевна, значит, скоро снова ехать на реабилитацию. Так мама называет больницу, где Кира учится правильно сидеть и даже немного стоять у специального станка. Ему страшно. Но доктор говорит, если очень стараться, то его мышцы окрепнут и он научится ходить сам.

И Кирка терпит. Терпит и старается.

Он сжимает зубы от боли, когда черноволосый массажист с узкими глазами тянет его ноги и руки в разные стороны, перебирает цепкими сильными пальцами рёбра на спине, будто играет на пианино.

Кира только сильнее зажмуривается, но иногда не выдерживает, и слёзы сами начинают бежать по щекам.

— Пусть отдохнёт, — на плохом русском языке говорит бабушке массажист. — Сейчас разотру согревающим составом, укутайте. Может, даже поспит немного.

Кира расплывается и тает от тепла, боль начинает медленно стихать. Он чувствует свои ноги — будто сотни иголок впились в них. Ему хочется бежать. Это придаёт силы. Краешком глаза он видит, как бабушка часто моргает белёсыми ресницами, отворачиваясь к окну.

Кира не хочет её огорчать и начинает выбираться из блестящего, шуршащего одеяла, как цыплёнок из скорлупы.

Больше всего Кире нравится костюм космонавта, в котором он сам может стоять — его держат специальные верёвочки-канаты, и дух захватывает от мысли, что он идёт… ему кажется, он идёт…

Конец ознакомительного фрагмента.