Колумбия – любовь моя

Брюс Федоров, 2017

Прочтя очередную приключенческую книгу, порой задумываешься, а бывает ли так в жизни на самом деле? Или всё, что написал автор, есть не более, чем плод его воспалённого воображения? Ну, а если бывает? Если есть такие судьбы, которые вмещают в себя события, которых хватило бы на сто других судеб? Тогда как?

Глава восьмая

Бар-ресторан «El Elefante» высвечивал красной неоновой вывеской на фоне закатного неба. Вечер был свободный. Последнее время дела у Антона Бекетов шли в целом неплохо. Последствия катастрофы на шахте удалось устранить без больших последствий, после чего она заработала еще лучше, чем прежде, вырубая из горной породы все больше драгоценных камней. В течение четырех месяцев поставки изумрудов на ювелирные рынки Парижа, Антверпена и Брюсселя приобрели регулярный, а главное, устойчивый характер. Теперь Антон проводил в узком пенале салона частного «Bombardier Challenger» больше времени, чем в своем офисе в отеле в Боготе. Улыбчивый светло-русый бизнесмен из загадочной Колумбии, всегда подчеркнуто хорошо одетый в дорогие костюмы по последней миланской моде, неизменно вызывал уважение со стороны европейских таможенных властей. К тому же он был щедр и ненавязчив и потому в короткое время сумел установить доверительные отношения с несколькими начальниками ночных смен, которые обеспечивали ему необременительное прохождение таможенного досмотра.

Любому приятно иметь дело с тем, который тебя понимает с полуслова, готов вникнуть во внутренние проблемы, а главное, оказать помощь в нужный момент. Финансовую, разумеется. Поэтому, когда юркий турбореактивный самолетик из Колумбии заруливал на VIP-стоянку, а к трапу подкатывал индивидуальный аэродромный перевозчик для особо важных персон в каком-нибудь Орли, на пункте пограничного контроля уже знали, что скоро они увидят элегантного молодого джентльмена с характерным тропическим загаром, с дорогим атташе-кейсом из блестящей крокодиловой кожи в руке, в котором, кроме кипы документов и досье на торговых партнеров, ничего другого не было. По крайней мере, таможенники хотели так считать и считали. Возможно. «Зеленый» коридор Картахена — Европа работал, и работал бесперебойно, не внушая подозрений официальным органам сразу нескольких государств и пополняя бюджет компании Антона, которая имела такое же оригинальное, как и его рудник «El Chorro», название.

Войдя в бар и спустившись по узкой каменной лестнице вниз, в основное полуподвальное помещение ресторана, Антон не мешкая направился прямо в сторону ярко освященного пятна, где располагалась стойка бара, за которой, как обычно, царствовала габаритная фигура Эдварда, хозяина сегодняшнего вечера.

— Хэллоу, Тони, — незамедлительно отреагировал тот, как только увидел взобравшегося на высокий барный табурет Бекетова. — Как твои дела? Как бизнес? Все в порядке? Что будешь? Как всегда?

— Привет, Эдди. Все о’кей. Налей-ка мне чистого «Ballantine’s» и дай бутылку минеральной воды без газа.

Бармен улыбнулся одними глазами и, вывесив в воздухе знакомую бутылку с зеленой этикеткой, принялся цедить из нее в стакан янтарную струю. Эдди недолюбливал Антона Бекетова. Нет, он ничего не имел против того, что тот время от времени захаживал в его бар. Клиент как клиент, но он интуитивно чувствовал, что между ними пролегает граница, которую вряд ли можно было измерить одними лишь финансовыми диспропорциями. Они общались друг с другом, говорили на ты, но для Эдди Антон был типичным гринго, уверенным в себе, светловолосым, состоятельным человеком, для которого его мир, мир простого ресторанного бармена, был лишь эпизодом в жизни, случайной встречей на незнакомой дороге.

Другой неведомый образ жизни, иные принципы, недоступная Эдди категория человеческого бытия. И в данный момент он лишь демонстрировал внешнюю вежливость по отношению к человеку, которого встречает у себя уже в не первый раз.

Бар, в котором царил полумрак, был почти пуст. Невидимые динамики тихо разливали по помещению лирическую мелодию, за несколькими столиками виднелись склоненные над тарелками фигуры. Основные посетители ожидались, как обычно, не ранее десяти вечера.

— Достаточно? — рука бармена выжидающе остановилась, наполнив полстакана.

Антон утвердительно кивнул головой.

— Кстати, Тони. Здесь сейчас находится твой знакомый публицист Кристофер Дидье. — Подбородок бармена вытянулся вперед, указывая направление к месту, где под кирпичным полусводом потолка за отдельным столиком разместилась одинокая мужская фигура.

Отправив Антона, Эдди взял большую салфетку и принялся протирать ею высокие стаканы для «хайболов», алкогольных коктейлей с кока-колой, которые в обязательном порядке просматривал на свет. Делал он свою работу тщательно, можно сказать, с любовью, так как часто дышал на стекло и вновь принимался орудовать белым полотенцем. В конце концов, он не отказывается от того, чтобы устроить общение между посетителями. Пусть они подольше пробудут в его баре, побольше выпьют и съедят, а значит, и его выручка увеличится.

— Добрый вечер, Крис. Как тебе читается в темноте? — Антон Бекетов со стаканом виски в одной руке и бутылкой с водой в другой навис над погруженным в чтение широко развернутой газеты человеком. Тот вскинул голову и, чуть прищурив глаза, воскликнул:

— О, Тони, ты откуда? Рад. Давай присаживайся ко мне. Ты что пьешь? Виски. Ну да, понятно, как обычно. Ну а я, пожалуй, закажу себе еще бутылочку «Совиньона». — Дидье махнул рукой, подзывая бармена.

— А ты, конечно, все читаешь свою «Диарио насиональ». — Антон Бекетов расставил на столе принесенные с собой напитки и присел на стул, который ему ногой придвинул Дидье. Газета с таким названием не случайно оказалась в руках Дидье, так как он сотрудничал с ней в качестве свободного журналиста довольно продолжительное время и, надо сказать, весьма успешно. «Диарио насиональ» стремилась позиционировать себя в качестве представителя независимой свободной прессы и вовсю пропагандировала свои либеральные взгляды. Очевидно, эта линия редакционной политики вполне отвечала взглядам Дидье и его мировосприятию.

Конец ознакомительного фрагмента.