Змеиный перевал

Брэм Стокер, 1890

Брэм Стокер (1847–1912) – классик английской литературы, его роман «Дракула» дал жизнь одному из самых мощных культурных мифов нового времени. «Змеиный перевал» переведен на русский язык впервые – здесь, как и в других книгах мастера, история всепоглощающей любви разворачивается на фоне мрачных, мистических и полных загадок событий. Суровые пейзажи Северной Ирландии создают подобающие декорации таинственному и завораживающему действию.

Глава V

На горе Нокнакар

После ужина мы с Сатерлендом снова заговорили о болотах, вернувшись к теме, которую обсуждали с утра. Инициатива исходила от меня — в основном потому, что мне хотелось избежать упоминания о местных жителях, обстоятельствах прошлого моего визита и обитателях фермы на Ноккалтекроре. После довольно любопытных замечаний о природе явления Дик сказал:

— Мне хотелось бы кое-что исследовать тщательнее в связи с этим болотом и особыми геологическими образованиями.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался я.

— Меня интересует известняк. В этой части страны осуществить исследования не проще, чем ловить змей в Исландии.

— А в этих краях вообще есть известняк? — уточнил я.

— О да, во множестве мест, но здесь мне пока не удалось найти его. Я говорю «пока» совершенно преднамеренно, потому что убежден: где-то на Ноккалтекроре он должен быть.

Естественно, такой поворот разговора меня порадовал, давая новый повод вернуться в манившее меня место, а Дик тем временем продолжал:

— Основная черта геологических образований в этой части страны — обильное присутствие сланца и гранита как в виде изолированных пластов, так и в сочетании. В подобных местах просто обязан быть известняк, так что я не теряю надежду найти его и подтвердить факт непременного сочетания этих горных пород.

— И где ты будешь искать известняк? — спросил я, втайне уповая на то, что друг приведет меня снова к Шлинанаэру, и я смогу оказаться там как бы не по собственной воле.

— Ну, один из вариантов — река Корриб, вытекающая из озера Лох-Корриб и направляющаяся к заливу Гэлоуэй. Именно на этой реке стоит город Гэлоуэй. На одном участке берега присутствует гранит, на другом — известняк. Я полагаю, что русло пролегает как раз по границе залежей этих пород. Если мы найдем нечто подобное здесь, на Ноккалтекроре, хотя бы в малой форме, это будет настоящим открытием.

— Что же в этом такого особенного?

— Потому что известь здесь не добывают, хотя при наличии своего известняка можно было бы решить массу проблем, которые сегодня требуют изрядных дополнительных усилий. Если найти тут известняк, можно взяться за осушение болот — да вообще предприятие по выработке извести стало бы в этих краях настоящим кладом. Можно было бы строить стены из известняка, оборудовать небольшую гавань по соседству, потратив совсем малые средства. А сверх того — появился бы серьезный шанс узнать причину перемещения болота, сегодня остающуюся загадкой. Может быть, мы смогли бы даже остановить процесс «блуждания» топей.

— Поразительно! — сказал я, придвигая стул ближе; меня и вправду захватила нарисованная им перспектива, а все иные мысли в тот момент покинули меня. — Расскажи подробнее обо всем этом, Дик. Ты ведь не бросишь замысел на полпути?

— Ни за что на свете. Такое удовольствие — встретить заинтересованного слушателя! Начнем сначала. Мое внимание привлек старый провал на вершине горы. Он выглядит крайне странно и необычно. Если бы он находился в другом месте, скажем, в районе вулканической активности, это было бы заурядным явлением. Но здесь никаких очевидных причин для его появления нет. Очевидно, некогда там было озеро.

— Так говорит легенда. Полагаю, ты ее слышал.

— Да, конечно. И она подтверждает мою теорию. Обычно легенды основываются на каких-то фактах, и какова бы ни была причина зарождения мифа о святом Патрике и Змеином Короле, легенда сохраняет память о реальном обстоятельстве — в отдаленные времена на вершине горы было озеро или иной водоем.

— Ты уверен?

— При беглом осмотре я пришел именно к такому заключению. У меня не было возможности провести серьезное исследование, так как старый волк, с которым я связался, проявлял нетерпение и не давал отвлечься от идиотской погони за сокровищем в сундуке. Однако я заметил достаточно, чтобы сделать основательный вывод о таком озере.

— Но ты рассчитываешь на то, что ситуация изменится? И как это связано с поисками известняка?

— Все просто. Озеро или водоем на вершине горы означает, что тут существуют подземные источники. Вода, протекающая сквозь пласты гранита или твердого сланца, не может размыть его, зато известняк легко поддается ее действию. Более того, природа этих горных пород сильно различается. В известняке множество трещин, в отличие от гранита или сланца. Как я полагаю, водоем на горе в свое время питался подземными источниками, проходившими сквозь пласты известняка, но постепенно мягкий камень размывался водой, и потоки ушли в другом направлении — или трещины стали слишком велики, и озеро иссякло, или образовался новый канал между известняком и твердой породой.

— А затем?

— Затем процесс этот легко понять. Вода устремляется в сторону наименьшего сопротивления, прокладывает себе путь к нижним уровням от вершины. Возможно, ты заметил странную форму горы — особенно на западном склоне: каскад крупных каменных плит внезапно заканчивается сплошной стеной с зазубренным краем, которая резко уходит к наклонной равнине. Ты не мог пропустить этот вид, кажется, что его вырезали наскоро пилой! Если вода больше не скапливается на вершине, чтобы ниспадать в старые каналы — они бы бросались в глаза, а находит иные пути к этим «полкам», она должна заполнять пустоты между пластами горных пород, пока не сможет вырваться наружу. Как нам известно, на многих участках горы образовались болота, то есть вода собирается в неких карманах и не только пропитывает почву в глубине, но и проступает к поверхности, ведь ее плотность намного меньше, чем у камня или песка. В итоге возникают трясины — измельченная порода плывет. Все это дает основание для вывода, что болота неизбежно становятся все более мягкими и жидкими, они по-настоящему опасны, как тот «ковер смерти», о котором мы говорили утром.

— Да, теперь многое становится понятно, — кивнул я. — Но, если так, почему болото блуждает? Оно ведь и вправду перемещается, не так ли? Разве оно не ограничено размерами каменного ложа? И тогда оно не должно никуда сдвигаться…

Сатерленд улыбнулся:

— Вижу, ты ухватил самую суть! Теперь перейдем к следующей стадии. Когда мы ехали вдоль горы, обратил ли ты внимание на то, что дно и берега реки покрыты слоем глины?

— Конечно! А это тоже имеет значение?

— Без сомнения! Если моя теория верна, именно с глиной связано блуждание болота.

— Объясни!

— Непременно, в меру моего собственного понимания. Здесь я вступаю на зыбкую почву предположений и догадок, хотя гипотеза моя проста и ясна. Я могу ошибаться, а могу оказаться прав — мне следует узнать больше, прежде чем я разгадаю загадку Шлинанаэра. Моя идея состоит в том, что изменения глиняного ложа в результате дождей, постепенно смывающих его к нижним уровням горы, приводят к серьезным переменам в целом. Кстати, глина на берегах напротив Змеиного перевала может служить доказательством. Скалы прочны, а глина заполняет пространство между ними, в нее попадают упавшие в расщелины деревья. Затем вездесущая вода подземных источников начинает искать выход наружу; она не может прорезать скалу, поэтому скапливается в мягкой породе, и уровень ее постепенно поднимается, пока не достигает слоя глины, — он либо блокирует ее, либо дает проход за счет разрывов и трещин. В любом случае формируется постоянно углубляющийся канал, мягкая глина мало-помалу уступает натиску потока, и вода скапливается в новых резервуарах. После чего процесс повторяется снова и снова.

— За счет этого растет болото? С одной стороны оно может пересыхать, а с другой расширяться, создавая эффект перемещения? — понял, наконец, я.

— Именно так! Многое зависит от толщины слоев. Может образоваться два или даже несколько резервуаров, каждый со своим глубоким дном. Они могут быть связаны между собой только у поверхности. А если глиняное ложе наросло на сплошном массиве твердой горной породы, вода дойдет до нижнего уровня и остановится — так что топь будет мелкой.

Я задумался, а потом решил уточнить:

— В таком случае должно происходить одно из двух: либо вода быстро унесет всю глину, и образовавшаяся трясина не будет опасной, либо процесс будет постепенным и приведет к катастрофическим результатам, о которых ты сейчас и говорил. Расположение болота может меняться, но какого-то серьезного хаоса или переворота масс происходить не должно. А про это болото на горе Ноккалтекрор рассказывают просто невероятные вещи…

— Проблема в том, что мое предположение описывает только стандартную, базовую картину, некую общую модель. Но возникает множество дополнительных обстоятельств и целый ряд других соображений, каждое из которых позволяет представить иное развитие процесса. Допустим, например, что вода нашла естественные пути: скажем, из этого болота она вытекает потоком через обломки скал на Полях Утесов. Тогда она не будет вымывать глиняное ложе, так как давление ее окажется слабым. А потом внезапно возникнет дополнительное давление — вода не сможет пробиться наверх и спокойно вытекать поверх глины. Тогда она станет искать малые трещины и размывать их, чтобы уйти вниз. А теперь вообразим, что под слоем глины таится несколько резервуаров воды, как я ранее говорил, — а, судя по наблюдениям за этой местностью, их там и есть несколько. Если барьер между двумя такими верхними резервуарами ослабеет, а вес воды резко возрастет, стена между ними может сломаться. Предположим, что стенка эта частично обрушилась на глинистый берег, который служит временным барьером для воды, но только временным. Предположим, быстрое накопление воды за этим барьером приводит к стремительному повышению ее уровня — а вместе с ней поднимается и уровень заболоченной смеси разных материалов. Достигнут критический уровень — и размокший, слабый барьер не выдерживает нарастающей тяжести, и поток быстро пополняет нижнюю часть болота, вынуждая его двигаться дальше по скальному дну, на котором покоилась прежде губчатая, вязкая масса трясины. Расширение общей территории болота сопровождается разжижением его состава, оно становится менее плотным и значительно более текучим и подвижным. Такая трясина легче поглощает случайно попавшие в нее объекты, более опасна и непредсказуема, хотя снаружи это может быть не слишком заметно. Мелкие камни, твердые предметы, которые прежде были равномерно распределены в трясине, теперь погружаются на дно, а верхние слои от этого становятся еще более топкими.

Конец ознакомительного фрагмента.