Мой дядя Адриано

Бруно Перини, 2010

В советские времена Адриано Челентано был для жителей СССР не просто популярным актером и певцом, но своего рода символом массовой культуры, ролевой моделью с обратной стороны железного занавеса. Его фото украшали кинотеатры и комнаты студенческих общежитий, его песни звучали на радио и дискотеках. «Мой дядя Адриано» – первая обстоятельная биография Адриано Челентано, выпущенная на русском языке и принадлежащая перу непосредственного участника событий. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

60-е годы, появление битников. Памяти Розиты

После Розиты у супругов Челентано один за другим появляются дети: 19 ноября 1966 года рождается Джакомо, Скорпион по знаку зодиака, а 15 июля 1968 года — самая непокорная из всех детей Адриано, Розалинда. Дядя родился и вырос в большой семье и намеревался продолжить традицию. К тому же для него, как для любого добропорядочного католика, семья имеет очень большое значение, Адриано был бы рад стать патриархом большого семейства. Чего стоит только его вилла в Гальбьяте, где, по задумке дяди, могли бы жить и его отпрыски. Места на вилле полно, вот только дети редко приезжают.

Джудитта же по-своему смотрела на семью и брак, который только что заключил самый особенный из ее детей. Если в 1938 году этот нежданный ребенок был ей безразличен, чуть ли не противен, то теперь для Джудитты во всем мире есть только великий Адриано, сын, который спас семью от бедности и позволил матери отставить подальше швейную машинку, а рукоделием заниматься только ради удовольствия. Для нее, женщины с традиционным менталитетом, южанки, было совершенно естественно, чтобы Адриано и Клаудия первое время жили вместе с ней на виа Зуретти. Адриано знал, как сильно мама его любит, и не хотел ее обижать, поэтому согласился немного пожить в семье. Жить вместе оказалось непросто, Джудитта привыкла командовать, она много лет была главой семьи и управляла довольно большим домом. Для нее все выглядит так, словно рядом просто появился еще один человек. Самый смешной случай, который часто вспоминают Адриано и Клаудия, это когда мама Джудитта без предупреждения входила в комнату молодой пары. И обычно спрашивала: «Молочка хотите?» — «Да… минутку, — отвечал Адриано. — Ты что, не могла постучать?»

Если Адриано или Клаудия не отвечали в течение нескольких минут, раздавался крик: «Адриано, пора вставать!»

И тогда у супругов Челентано уже не было другого выхода, только подчиниться приказу и встать. За долгую жизнь у Джудитты сформировалось определенное понимание идеи семьи, и она не собиралась его менять. Даже внуки знали — если возникает какая-то проблема или нужно купить что-то для дома, сперва надо спросить бабушку Джудитту. Помню, однажды вечером я поздно вернулся домой — тогда мы жили в одной квартире. Бабушка Джудитта не спала, услышала, как я вошел, позвала меня, велела сесть на край кровати и спросила, есть ли у меня девушка. Я кивнул. «Но как ты сможешь пригласить девушку на танцы, если у тебя до сих пор нет прав? Завтра получишь права, а потом мы выберем машину».

Каким отцом был Адриано? Мне всегда было интересно это узнать. Я играл с его детьми, рассказывал им сказки о волшебниках и феях, как делал бы любой хороший отец, но со стороны трудно понять динамику отношений между родителями и детьми. Литература и психоанализ знают много примеров таких отношений — драматических, а иногда и трагических. Достаточно вспомнить Пабло Пикассо и его близких, о чем прекрасно пишет внучка художника, Марина Пикассо, в своей книге «Дедушка», чтобы понять — это очень сложный вопрос, на который до сих пор нет однозначного ответа, а семейные неурядицы легко могут подтолкнуть кого-то из домашних к безумию. Обычно дети известных людей страдают от навязчивого и временами невыносимого бремени славы своих родителей, и в случае с Адриано нельзя сказать, что слава обошла его стороной. Я ощутил это бремя как нечто совершенно незначительное, но я его племянник и хорошо представляю, каково пришлось его детям. Прежде всего потому, что дети Адриано тоже решили связать свою жизнь с миром шоу-бизнеса, тем самым рискуя каждый день сталкиваться с гигантской тенью отца.

Когда у меня еще и в мыслях не было писать эту биографию, я вдруг разговорился на эту деликатную тему с Розитой, старшей дочерью Адриано. Этот разговор сохранился у меня в виде заметок, которые я делал для статьи по случаю семидесятилетия дяди. Давайте посмотрим, что мне тогда сказала Розита, ее рассказ поможет познакомиться с неизвестной доселе фигурой Адриано-отца. Одно становится ясно сразу — Розита, возможно, меньше всех пострадала от бремени его славы.

«С папой никогда не было до и после. Мне часто задают этот вопрос, но я отвечаю, что не могу сказать, в чем разница между известностью и анонимностью, когда я родилась, папа уже был знаменит, я всегда видела его в окружении поклонников, друзей или на экране телевизора. Публичное и личное в понимании моего отца не различаются, они смешиваются и сливаются воедино, составляют единственную реальность, которую я знаю. Когда я росла, то слышала много историй об отце, из тех времен, когда он еще не был знаменит. Много забавного рассказывала тетя Мария — твоя мама, тетя Роза или сам папа, но для меня он всегда был знаменитым».

Какие чувства вызывает у Розиты фигура отца?

«Если говорить о чувствах, то должна сказать, что отношения с папой символизировали для меня отношения с противоположным полом. Единственным человеком, которому я доверяла, был мой отец, он представлял собой мужскую вселенную, мою точку отсчета. Еще и потому, что он всегда был рядом, честно скажу, у меня ни разу не возникало ощущения, что его нет рядом. Даже когда в подростковом возрасте я начала задаваться проблемой отношений с противоположным полом, он был рядом. Я помню, что однажды он сказал: «Когда наступит этот момент, позвони мне, и мы все обсудим». Этот момент наступил, но я не позвонила ему, потому что смущалась. Но то, что он рядом, придало мне уверенности».

Что насчет учебы?

«Он никогда ни о чем не спрашивал. Обычно только: “Сделала домашнее задание? Правда? Тогда можешь идти гулять”».

И как сильно на нее давила известность отца?

«Это может показаться странным, да, наверное, так и есть, но я осознавала, что он знаменит, только наблюдая за поведением других людей. Конечно, они видели во мне не обычного человека, а дочь легенды. Я помню, что он всегда любил играть. Игра была одной из движущих сил его жизни».

Один из хитов Адриано, посвященный дочери Розите, называется «Il tempo se ne va» («Время идет»), 1980 года. Тогда красавице Розите было пятнадцать, она взрослеет, носит чулки в сеточку и мини-юбки, становится женщиной, и это печалит ее отца, который осознает, как быстро летит время. Для Розиты эта песня стала кошмаром: «Сама по себе песня неплохая, но когда мы ее услышали — вся семья стала рыдать, как будто со мной что-то случилось. Теперь-то я улыбаюсь, когда вспоминаю это. Но тогда все вдруг осознали, как быстро я взрослею».

Вторая дочь Адриано и Клаудии, Розалинда, родилась в 1968 году, который запомнился всему миру как начало студенческих и рабочих протестов, великих революционных восстаний. Год, который отлично подходит мятежному духу младшей дочери Адриано. Я помню, что в детстве она невероятно быстро говорила, и часто никто не понимал ни слова из ее тирад. Она так до конца и не избавилась от этой привычки, над которой мы посмеиваемся во время семейных посиделок на праздники. Красивая — в мать, — не признающая авторитетов бунтарка, увлеченная литературой и искусством, скептически относящаяся ко всем институтам, включая институт семьи, Розалинда всегда казалась неисправимой, так и не смогла найти общий язык с родителями. В ее краткой биографии написано:

Она покинула отчий дом, когда была совсем юной, чтобы «освободиться» от тяжелого наследия своей фамилии. Бунтарка и нонконформистка, прежде чем стать актрисой — по примеру сестры Розиты и брата Джакомо, — она попробовала свои силы в музыке и приняла участие в фестивале в Сан-Ремо в 1990 году, но ничем там не запомнилась. Ее дебют в кино состоялся в 1993 году в фильме Пино Куартулло «Женщины больше не хотят» (Le donne non vogliono più). Розалинда еще и талантливая художница, и некоторые из ее картин были выбраны режиссером Брайаном Хелгеландом в качестве декораций к фильму «Пожиратель грехов» (The Order, 2003), в котором Розалинда играет одну из ролей. В 2004 году она снискала известность и среди международной публики, после того как режиссер Мел Гибсон дал ей роль Сатаны в фильме «Страсти Христовы» (The Passion of the Christ). За эту роль она в том же году получила награду на Всемирном кинофестивале на острове Искья.

Что всегда поражало меня в Розалинде — это ее чувствительная и тонкая натура, сочетающаяся с разрушительным пессимизмом поистине космических масштабов. Однажды она рассказывала мне о своих картинах, стиль которых один критик сравнил со стилем Эгона Шиле^[41]: «Мое ощущение смерти? Оно сильнее меня, за улыбками людей я часто вижу зло, слабость и даже смерть. Как будто внутри каждого из нас скрывается самая чудовищная часть человеческого существа».

Несмотря на то что она живет в своем собственном мире, несмотря на свою трансцендентность и рассеянность, Розалинда может быть очень милой и внимательной. Однажды я увидел в почтовом ящике книгу о Марселе Прусте, «В поисках Марселя Пруста» Андре Моруа. Ее прислала мне Розалинда, которая, зная мою страсть к французскому писателю, купила эту книгу на рынке в Париже и написала очень трогательное посвящение.

Наименее известный из троих детей Адриано — Джакомо. Однако только благодаря ему мой дядя стал дедушкой. Внука дедушки Адриано зовут Самуэле, он родился от союза Джакомо и Кати Груччоне. Адриано и Клаудия души в нем не чают еще и потому, что хулиган Самуэле пока единственный наследник семьи Челентано. Творческая биография Джакомо, несмотря на небольшую известность, очень яркая. Он, безусловно, самый набожный из троих детей, о чем можно судить по описанию в социальной сети MySpace:

42 года, окончил католическую школу «Сант Агостино» в Милане, первые шаги в шоу-бизнесе сделал в возрасте 23 лет, с альбомом авторской песни «Dentro il bosco» («В лесу»). В 1990 году несколько раз менял работу — продавец в Ricordi Dischi, музыкальный консультант в нынешней компании Mediaset, представитель мультимедийных товаров в Peruzzo Editore. В 1996 году он вернулся к музыке, написав песню для своего отца, «Vento d’estate» («Летний ветер»), которая вышла на альбоме Челентано «Arrivano gli uomini» («Приходят люди»). В следующем году работал редактором сатирической газеты Il Cartone. В 1997 году он обратился к христианской музыке и благодаря «Радио Мария» познакомился с автором христианских песен Роберто Биньоли и аранжировщиком-композитором Марио Феррарой. Долгое и плодотворное сотрудничество ознаменовалось серией христианских песен, таких как «L’eterno messaggio» («Вечное послание») и «Cantico di Zaccaria» («Песнь Захарии»). В 2000 году он работал над песнями для нового альбома «You and me» («Ты и я»), который собирался выпустить в 2002 году в формате Q-DISC^[42], а весной 2001 года выпустил сингл «Tra noi» («Среди нас»). В 2002 году он принял участие в 52-м фестивале в Сан-Ремо, в «молодежной» секции, с песней «You and me». В 2002 году женился на Кате Груччоне, которая поддерживала и развивала страсть мужа к музыке, занималась с ним пением и помогала наладить сотрудничество с разными музыкантами. В 2004 году Джакомо, вместе с Джованни Золой, становится режиссером трех телевизионных передач: «Кафе святого рока» (Holy Rock Cafe), «Молодые поэты» (Giovani Poeti) и «С утра до ночи» (Dal Giorno Alla Notte), купленных государственной телерадиокомпанией RAI. В ноябре 2004 года у Джакомо и Кати родился первый ребенок — Самуэле. В 2005 году Джакомо принимал участие в программах Симоны Вентуры «Музыкальная ферма» (Music Farm) и «Кто есть кто… Футбол» (Quelli che… il calcio). В 2006 году он вместе со Стефано Юргенсом придумал передачу «Парикмахер-шоу» (Hairdresser show) для Canale Italia. Именно в этом году родилась идея дуэта Джакомо и Кати. В результате они вместе с аранжировщиком-гитаристом Марио Феррарой провели серию прослушиваний. В начале 2007 года на лейбле Afre-Music, принадлежащем компании Self, вышла компиляция «Voyager dans la musique» («Путешествие в музыку»), где Джакомо исполнил несколько песен, в том числе «Quello che penso» («То, что я думаю»). С ноября 2006-го он работал редактором «Большого разговора» (Grande Talk), телепередачи, до июня 2001-го шедшей на канале Sat 2000. А в июне 2007 года вышел первый совместный сингл Джакомо и Кати под названием «Sento» («Чувство»), который можно послушать и в интернете, на MySpace.

Семья Мори — Челентано с каждым годом становится все больше, а у Адриано продолжается невероятный творческий взлет. Для него это важное десятилетие, 1966 год ознаменуется его участием в Сан-Ремо, где он споет «Il ragazzo della via Gluck» — эта странная баллада затрагивает важную для дяди тему экологии, да и для всего мира рок-музыки эти годы крайне важны. Именно в этот период начинается величайшая послевоенная революция в музыке и нравах. Революция планетарного масштаба, которая потрясла весь земной шар и нашла приверженцев среди миллионов молодых людей. Между 60-ми и 70-ми годами на международной музыкальной сцене появились артисты, которым суждено было оставить свой след в истории благодаря совершенно новой манере исполнения песен и самобытному поведению на сцене; артисты, которые вызвали дружную критику, граничащую с истерией, со стороны тогдашних столпов общества. Rolling Stones, The Beatles, The Who и сотни других групп. Многие музыкальные критики говорят о преемственности между роком 50-х и поп-рок-революцией 60-х. Адриано по-своему отреагировал на происходящее. Рожденный под музыку Билла Хейли, Элвиса Пресли, Чака Берри, Джерри Ли Льюиса, он с любопытством, но и весьма скептически смотрел на новые музыкальные течения, а когда на музыкальный пьедестал начали восходить новые пророки, мой дядя поначалу морщил нос: «Признаюсь, я был поражен всей той новой волной из Великобритании. Так всегда бывает, когда видишь что-то новое. Однако вскоре я понял, что стал свидетелем революции, которая меняет музыку и культуру нашего времени. The Beatles ворвались на мировую сцену, соединив поп-музыку и рок и открыв новую музыкальную эру. В таких случаях ты либо улавливаешь это новое и адаптируешься, либо тебя смоет эта волна».

Историко-музыкальным событием того времени, безусловно, является фестиваль «Вудсток», проходивший в Бетеле, штат Нью-Йорк, с 15 по 17 августа 1969 года. На одной сцене выступили те, кто станет легендами рок — и поп-музыки: Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Jefferson Airplane, Santana, The Who, Джоан Баэз, Crosby Stills Nash & Young и многие другие. Оглушительный успех рок-музыки ведет к новым экспериментам и, следовательно, к рождению новых музыкальных жанров, которые до сих пор не растеряли своей притягательности: гаражный рок, хард-рок, глэм-рок и все прочие комбинации, такие как панк-н-ролл, фолк-рок и остальное. В американском андеграунде^[43] зазвучали гитары с дисторшном^[44] и первые «урлатори»^[45] рок-н-ролла — Rolling Stones даже в большей степени, чем The Beatles, сломали парадигмы старой музыки, пробив дорогу блюзу и гаражному року, первые альбомы Rolling Stones являются связующим звеном с блюз-роком. То же можно сказать и о The Kinks, английской группе, которая в 1964 году записала первую песню в стиле хард-рок, «You Really Got Me» («Ты просто покорила меня»). Другое великое явление, The Beatles, повлияло на сотни исполнителей и групп тех лет. Феномен Rolling Stones и The Beatles достиг своего апогея в 1966 году, когда бесчисленные группы, каждая со своими особенностями, воплотили в жизнь бунтарский дух, витавший в воздухе тогдашней Америки. Зародились такие жанры, как гаражный рок (включающий в себя элементы английской панк-музыки) или фрикбит, несомненное влияние The Beatles. Хендрикс, один из величайших гитаристов в истории, виртуоз психоделической музыки, сломал линейные нотные схемы прошлого. Успех рок-фестиваля лета 1969 года стал манифестом новой молодежной культуры: полмиллиона человек провели вместе три дня, разделив друг с другом политические страсти, радости и проблемы благодаря грандиозному концерту, прошедшему под эгидой фолк-музыки Джоан Баэз и Боба Дилана (даже если они не участвовали в фестивале), но прежде всего новой рок-музыки (The Who, Джими Хендрикс, Ten Years After и т. д.).

Из американского андеграунда вышли некоторые из величайших рок-музыкантов, такие как Фрэнк Заппа и Тим Бакли, в числе прочих изменившие рок-музыку, сделав ее универсальной: Капитан Бифхарт (отличный рок-певец) наплевал на гармонию и правила, характерные для музыки того времени, поэтому некоторые его песни не имели единого ритма, другие были аритмичными в принципе, а голос использовался в гротескной манере, что особенно заметно в его шедевре «Trout Mask Replica» («Копия форелевой маски»); Фрэнк Заппа смешал все музыкальные жанры, изобретенные в двадцатом веке, — джаз, рок, блюз и электронику, он сделал это под влиянием своего друга и соперника Капитана Бифхарта. Тим Бакли, один из самых гениальных рок-певцов, с помощью своего узнаваемого голоса подарил року меланхоличную, наводящую на размышления манеру исполнения. Капитан Бифхарт был первым музыкантом, который написал несколько признанных шедевров: «Trout Mask Replica», «Safe As Milk» («Безопасно, как молоко»), «Mirror Man» («Зеркальный человек»); при всем этом он и сегодня часто остается непонятым, как и Тим Бакли, хоть оба и не были «интеллектуалами» рока. А вот среди «интеллектуалов» можно вспомнить группу The Velvet Underground Лу Рида, выпустившую всего 4 альбома. Не забудьте о Doors, старой калифорнийской рок-группе, чьи культовые мелодии сопровождались интересными текстами, ценными в том числе с литературной и поэтической точек зрения, все это благодаря гению Джима Моррисона, вокалиста группы. Стоит послушать их одноименный дебютный альбом, последующие «Strange Days» («Странные дни»), «Waiting For The Sun» («В ожидании солнца»), «The Soft Parade» («Тихий парад») и прохладно встреченный критиками «Morrison Hotel» («Отель “Моррисон”»), с замечательной песней «Roadhouse Blues» («Блюз придорожной закусочной»). Незабываемая студийная работа группы, получившая название «L. A. Woman» («Женщина из Л.А.»), стала последней поэтической, исполненной печали данью Джима Моррисона Лос-Анджелесу. Все это оставалось за границами музыкальных интересов Адриано, и когда феномен бит-музыки захватил планету, дядя, сын рока 50-х, с некоторой грустью смотрел на закат Элвиса Пресли, Литтл Ричарда, Чака Берри и Джерри Ли Льюиса. Волна поп-рока пришла в Италию с некоторым опозданием, и итальянским глашатаям революции 60-х было не до англосаксов. В то время в Италии царили Nomadi, Equipe 84, The Giants, Dik Dik и другие маленькие группы, но ни одну из них нельзя поставить рядом с великими представителями английского и американского рока. Таким образом, итальянская музыка, изменившаяся благодаря таким революционерам рока 50-х, как Адриано, потеряла часть молодежной аудитории, переметнувшейся в стан новых легенд англосаксонского рока.

Примечания

41

Эгон Шиле (1890–1918) — австрийский живописец и график, один из ярчайших представителей австрийского экспрессионизма.

42

Q-DISC — формат виниловой пластинки со скоростью 33 об/мин, размером с обычную пластинку, но вмещающей только 4–5 песен (примерно 17–20 минут звучания). В таком формате итальянский лейбл RCA Italiana, в период с 1980 по 1984 г., выпускал только записи итальянских музыкантов.

43

Андеграунд или андерграунд (англ. underground — подполье, подпольный) — совокупность творческих направлений в современном искусстве, противопоставляющихся массовой культуре и официальному искусству. Включает в себя неформальные, независимые или запрещенные цензурой виды и произведения искусства.

44

Дисторшн или дистошн (англ. distortion — искажение) — разновидность звукового эффекта или применяемого для этого прибора. Используется не только в сочетании с электрогитарой. Нередко под этим определением скрывается целая категория принципиально одинаковых эффектов (типа овердрайва, фузза и других), принцип работы которых основан на возникновении нелинейного искажения аудиосигнала. Они получили название эффектов «перегруза», а позволяющие добиться их устройства — «искажатели», в музыкальной среде их называют «примочки».

45

В данном случае — певец, поющий в ритмической манере.