Цветок мака

Бронислава Вонсович, 2021

Трудно устоять перед котиком, особенно если котик – наследный принц Гарма. Очень большой чёрный котик, ведь Эвальд – из потомственной семьи оборотней-пантер. Красивый, избалованный, безответственный – разве может быть хуже выбор для серьёзной девушки, привыкшей уважать других за дела и умения? Но что если Эвальд сумеет измениться ради любимой?

Глава 4

Эвальд

Для Радая название «город» оказалось явным преувеличением. Так, небольшое поселение, по размеру не превосходящее какое-нибудь крупное гармское село. Дома, конечно, были не деревенского вида, да и застройка выглядела не беспорядочной — прослеживался четкий план, но очень уж непривычными моему глазу казались строения. Правда, дом вождя был построен по образцу туранской архитектуры — этакое добротное поместье тамошнего аристократа, не сильно богатого, но и не из беднейших. Невольно вспомнился рассказ мамы о том, как туранская королева, жена ее отца, осталась в степи с орком. Мне всегда это казалось не более чем сказкой. Чтобы ради чувств королева пренебрегла долгом? Такого я представить себе не мог. Скорее, наши военные попросту не смогли ее освободить, поэтому отговорились забавной, наспех придуманной историей, которую мама подхватила и развила. Ее нелюбовь к Гердеру, нынешнему туранскому королю, и его матери была постоянной мишенью для шуток со стороны моего деда, хотя у мамы и были все основания для такого отношения. Думаю, дед не простил ей смутного происхождения: официальный отец моей матери, барон Уэрси, только прикрыл грех короля Генриха, который впоследствии, впрочем, дочь все же признал.

На втором этаже здания почудилось какое-то движение, и я вскинул голову, но плотные занавески не позволяли ничего разглядеть, если там на самом деле было что разглядывать. Я вдруг подумал, что до сих пор не видел ни одной орчанки, да и дети по улицам не бегали, хотя их любопытствующие мордочки торчали почти из-за каждого забора по дороге.

Встречать нас вышел сам Шуграт. Вождь оказался довольно молодым, возраст его если и превышал мой, то на пару лет, не более. Но лицо было лицом правителя: жесткие, резкие черты, быстрый оценивающий взгляд. Для женщин он явно привлекателен, ведь от него веет силой и успехом. Запах его имел нотку, показавшуюся смутно знакомой, но вспомнить откуда я не успел. Орк начал приветственную речь. Я думал, говорить он будет на своем, орочьем, и уже приготовился напряженно вслушиваться. Знал я этот язык не очень хорошо, лишь на уровне, достаточном для допросов, ведь раньше о чем-то другом я с орками не беседовал. Да и о чем с ними говорить? О высокой поэзии? О ней и о розах я предпочитал рассуждать в обществе прекрасных дам… Но вождь приятно удивил. Показывая уважение к гостям, он заговорил на языке, принятом повсеместно в наших королевствах, и его речь была весьма красочна и образна. Я даже заслушался: не каждый день тебя называют «грозой ночи» и «зубастым ужасом». Говорил орк с легким акцентом, немного смягчая согласные звуки, как бы пропуская их через горло, но больше ни к чему придраться было нельзя. Если бы я не знал, что передо мной степной вождь, никогда не учившийся ни в одном из учебных заведений Рикайна, был бы уверен, что окончил он столичную академию. Хотя, тут я подозрительно прищурился, может, и окончил, просто мы об этом не знаем. Правда, если учесть, что все последние годы он занимался созданием собственного государства, возможности учиться у нас у него все же не было.

С ответной речью выступил инор Кнеллер. На мой взгляд, она была весьма достойной. Дипломат не скупился на красивые эпитеты. «Гроза Степи», «Молния ночи» и тому подобное сыпалось к взаимному удовольствию. Орк довольно улыбался, покачивая головой, а наш инор вдохновенно летел на своих дипломатических крыльях, расправляя их все сильнее и сильнее. Казалось, разливаться он может бесконечно, но тут наш второй дипломат еле заметно толкнул его в спину. И то правда, сколько мы еще можем торчать перед воротами? Инор Кнеллер красиво закруглился и вручил клинок, взятый из Гаэрры. Шуграту подарок явно понравился, а вот орк, что стоял сразу за его плечом, выглядел очень недовольным. Но ублажать всех местных вождей мы не собирались. Достаточно того, что пытаемся наладить отношения с одним, который с каждым годом занимает все более значимое положение в Степи. Я опять убедился в дедовой правоте: найти общий язык с этим дикарем оказалось очень просто.

Наконец нас пригласили в дом. Не всех. Большая часть моей свиты так и осталась во дворе. Гостеприимство на них не распространялось, нам предоставили только две комнаты. На простой вопрос о наличии в этом городе постоялого двора, последовал встречный: «А что это?» Так что большей части моих спутников не скоро придется спать под крышей, только когда вернемся в Гарм. Впрочем, им не привыкать. Гостевые комнаты располагались на первом этаже, но меня почему-то понесло на второй. Инор Лангеберг крепко ухватил меня за полу камзола и прошипел:

— Не вздумайте идти туда, куда вас не приглашали, Ваше Высочество. А то еще занесет на женскую половину и вынудят жениться на местной барышне. Представляете, как этому обрадуется Его Величество?

— А что, здесь есть местные барышни? — попытался я отшутиться. — Пока ни одной не видел. Возможно, орки вообще размножаются без женской помощи.

В пользу моей теории говорил тот факт, что детей я заметил, а женщин — нет. Хотя то смутное движение на втором этаже и наводило на некоторые размышления, и что-то продолжало беспокоить, хотелось забыть о требовании деда и навестить местную женскую половину, чтобы убедиться, что орчанки действительно существуют.

— И поменьше подобных высказываний, — недовольно сказал маг. — Вы в гостях. Постарайтесь вести себя уважительно. А есть здесь барышни или нет, вас волновать не должно, Ваше Высочество.

Его слова меня отрезвили. Не сказать, чтобы меня совсем не волновало наличие орочьих женщин, но выполнение поручения деда стояло на первом месте, а выяснением особенностей орочьего размножения можно было заняться потом, так что возражать нашему придворному магу я не стал, тем более что собирался занять одну комнату с ним, вторую было решено выделить дипломатам. Они после столь длительного пребывания на свежем воздухе выглядели весьма несчастно. А вот я бы лучше переночевал во дворе, вместе со своими подчиненными, которым места в доме не досталось. Повсеместно стоящие курильницы с дымящимися ароматическими травами вызывали свербение в носу, хотя инор Лангеберг и утверждал, что ничего вредного, кроме запаха, там нет и что тем самым орки показывают свое уважение. Но мне хотелось бы уважения немного меньше, от его избытка нос закладывало, а ведь положение наследного принца обязывало провести эту ночь в доме. Предоставленные комнаты обставлены были довольно скромно, напоминая студенческие места в общежитии. Тот же самый необходимый набор: две кровати, стол, сундук для одежды. Матрас был жестким и бугристым, так что я еще раз пожалел, что непременно нужно здесь оставаться.

— Вы не будете возражать, Ваше Высочество, если эту ночь я проведу в одном с вами помещении? — спросил инор Лангеберг. — Я могу, конечно, разделить комнату и с нашими дипломатами, но здесь мне было бы легче прийти вам на помощь в случае необходимости.

Я мрачно согласился, хотя показалось, что мага намного больше заботит собственное удобство, чем моя безопасность. Но не отправлять же его к дипломатам, в самом деле, тогда ведь кому-то придется спать на полу, да и решил я это задолго до его вопроса.

Ждал нас еще торжественный ужин. Как ни странно — за столом, на вполне привычных нашему виду стульях. К этому времени курильницы уже не дымились, носом я шмыгать перестал, но вот заложенность осталась, что совсем не подняло настроения. Орков было двое: принимающий нас Шуграт и вождь дружественного ему племени Гренет, тот самый, кому так явно тоже захотелось получить от нас подарок. Сейчас на лице его недовольства не было, осталась лишь легкая задумчивость. Казалось, его, как и меня, тянет на второй этаж: его глаза все время поднимались к потолку, причем направленность взгляда указывала на ту комнату, где я заметил движение. Значит, все же в доме есть женщины. В разговор Гренет вступал редко и на нашем языке говорил плохо. Очень было похоже, что его словарь был столь же однобокий и специфичный, как и мой, — словарь врага, а не друга. На это указывал и характерный шрам от магического удара на щеке, который, впрочем, его не уродовал, а придавал некую завершенность образу степного вояки, угрюмого и неразговорчивого. Ему бы еще пол-уха отсечь, так вообще полное соответствие было бы. Или отгрызть. Да, с отгрызенным ухом он был бы вообще идеален.

Но говорить этого я, разумеется, не стал, действуя по инструкции деда — молчать, слушать и размышлять. Вели беседу в основном наши дипломаты. Темы выбирали нейтральные, чтобы, не дай Богиня, нечаянно не оскорбить принимающую сторону. Разговор был очень вялым и никак не переходил к нужным нам вопросам.

— Удивительно тихий у вас город, — решил и я вставить пару слов. — У нас наверняка набежала бы толпа зевак.

— Я приказал, чтобы никого не было, — усмехнулся Шуграт. — Мне подчиняются.

— Женщин и детей не так легко заставить слушаться, — заметил я. — Они плохо понимают приказы.

— За них отвечают мужья и отцы, — ответил Гренет, все же не так уж и плохо он знает наш язык, как стремится показать, — которые должны хорошо понимать. А им приказал вождь.

— И что, все женщины подчиняются? — пораженно уточнил инор Кнеллер.

— Конечно, — невозмутимо сказал Шуграт. — Кому хочется опозорить свою семью? Наш закон позволяет вернуть такую жену родителям. Женщина должна подчиняться — отцу, брату, потом мужу.

Гренет согласно кивал в такт его словам, и мне показалось, что он сейчас в этот жест вкладывает что-то свое, личное.

— Шуграт, вы с Гренетом родственники? — поинтересовался я, удостоился возмущенных взглядов от своей свиты и сразу попытался исправить ситуацию: — Прошу прощения, если спросил что-то, о чем говорить не следовало. Но мы так мало знаем о ваших обычаях.

Но, видно, запретной темы я не затронул, так как орки совсем не оскорбились.

— Пока нет, — ответил Шуграт, — но я собираюсь отдать ему сестру. Тогда и породнимся.

— Но у вас же по нескольку жен? — продолжал я допытываться.

Тема эта имела особую привлекательность для меня, так как я уже предлагал деду ввести нечто подобное для правящей семьи. Так сложно сделать выбор, когда вокруг столько красивых женщин, поэтому этот орочий обычай находил у меня полное понимание.

— У меня пока две, — ответил Шуграт. — Но я присмотрел уже третью.

— У меня пять, — с явной гордостью сказал Гренет. — Асиль будет шестой.

— Неужели сестра вождя согласна пойти шестой женой? — поразился я.

— Она будет шестой женой вождя, — невозмутимо ответил Шуграт. — И кто спрашивает согласие женщины? Это у нас не принято.

Но по его лицу пробежала тень сомнения, даже не сама тень, а ее отблеск. Так что, похоже, не все так гладко с этой свадьбой, как нам стремятся показать. Но сам жених выглядел довольным и уверенным. А я подумал, что что-то есть правильное в таком устройстве жизни. Вот приказал бы полковник Штаден Эрике за меня выйти, и не нужно было бы устраивать всех эти брачных плясок вокруг девушки, вырывая согласие. А то моду взяли — отказывать наследному принцу. И ладно бы только принцессы соседних государств, а то и собственная дворянка.

— А у тебя сколько жен? — вопрос орочьего вождя ворвался в мои размышления, которые и без того были не слишком веселые.

— У меня пока ни одной, — мрачно ответил я.

На лицах орков появились недоуменно-презрительные гримасы, поэтому я быстро добавил:

— У нас принято иметь только одну жену. Поэтому я выбираю поосновательней, чтобы не ошибиться. Правитель не может жениться на первой попавшейся девушке, брак должен принести пользу стране. Если бы у нас разрешались гаремы, то жизнь правителя была бы намного легче.

Орки понимающе покивали, похоже, своими словами я вызвал у них даже некоторое сочувствие.

— Жаль, что у меня нет еще одной сестры, — немного поразмыслив, выдал Шуграт. — Тогда мы могли бы породниться и с тобой. И стране твоей была бы польза от нашего союза.

Гренет нахмурился. Похоже, ему эта идея не пришлась по нраву. Опасается, что останется без шестой жены, которую отдадут мне? Но меня прелести орчанок волновали мало, во всяком случае, как официальных спутниц жизни. Нет уж, пусть сами женятся на своих женщинах.

— Щедрость твоего предложения не знает границ, — поперхнулся я своим восторгом. — Жаль, что у тебя нет еще одной сестры.

На лицах моих спутников проявилась столь явная радость от отсутствия непристроенных девушек в принимающей семье, что мне стало за них неудобно. Нет, я прекрасно понимал наших дипломатов. Отказаться от такого предложения невозможно, не оскорбив нашего хозяина. Остается радоваться, что его мать была не столь плодовита, чтобы обеспечить его союзами со всеми необходимыми правителями. Инору Кнеллеру все же удалось повернуть разговор в русло, необходимое нам и уводящее от темы династического брака, оказавшейся такой скользкой. А то вдруг у этого Шуграта дочь подрастает? Мы же не знаем, как рано они женятся, да и вопрос о детях за всю беседу не поднимался ни разу. Гренет прикрыл глаза и принял скучающий вид, но не думаю, что его совсем не интересовал разговор, пару раз я поймал на себе его острый, злой взгляд и подумал, что на месте Шуграта я бы поостерегся будущего родственника, ведь тот явно метит на его место, и не сестре вождя остановить его в этом желании, ведь к женщинам здесь особо не прислушиваются. Хотя, похоже было, что он действительно влюблен в девушку, раз только одно ее присутствие в этом доме заставляет его забываться. Мне стало интересно, как же выглядит эта орочья красотка, если мужчина, имеющий уже пять жен и явно не обделенный вниманием прекрасного пола, так стремится заполучить шестую. Но показывать нам свою семью Шуграт не собирался, так что любопытству моему суждено помереть неутоленным.

К моему глубокому удовлетворению, дипломатам удалось решить все вопросы, так что отъезду с утра ничего не препятствовало. Перед сном я вышел во двор посмотреть, как там устроились сопровождающие. Командир тут же подошел ко мне.

— Ваше Высочество, здесь такое дело. Дедок к нам местный с просьбой обратился. Просит разрешения, чтобы к нашей группе присоединился сирота. Хочет перебраться к родственникам в Туране, а одному по Степи ехать нельзя. На орка парнишка мало похож, еще пристрелят. — Он кивнул в сторону забора, где и сидел обсуждаемый, бедно одетый юноша, действительно мало похожий на местных жителей и глядящий на нас с огромной надеждой. — Я согласия не давал, сказал, вас спрошу.

Я равнодушно отвел взгляд от полуорка. Зачем нам брать на себя дополнительные обязательства? Нам хватает проблем и без доставок нищих к границе.

— К чему он нам?

— Я подумал, может, он будет более разговорчив, чем наши орки из сопровождения, — понизил голос мой подчиненный. — Вам же так и не удалось ничего у них выяснить.

Теперь я смотрел на парня с большим интересом. В самом деле, он столько лет прожил в Степи, должен знать местные обычаи. Позвать его, что ли, в консультанты по орочьим вопросам? Хотя бы временно, но за хорошие деньги. Туранские родственники еще неизвестно как сироту примут, а так у него будет на что жить хоть какое-то время.

— Хорошо, берем, — воодушевился я. — Конь у него есть?

— Нет, из запасных дадим, — довольно предложил командир.

— Давайте, — проявил я благородство.

Выяснив, нет ли в чем острой нужды у моих людей, я вернулся в дом. На сей раз направился прямиком в приготовленную мне комнату. Желания подняться выше у меня больше не возникало. А то ведь действительно, как сказал инор Лангеберг, несколько шагов вверх — и сам не заметишь, как получишь в жены какую-нибудь непристроенную орчанку.