Скелеты в королевских шкафах

Бронислава Вонсович

Никакой личной жизни, скорректированная внешность – да еще вовсе не в ту сторону, в какую хотелось бы любой нормальной девушке. И все из-за защитного медальона-артефакта, надетого с рождения. У Лиары одна надежда избавиться от него – в стенах магической академии. Но проблем здесь становится только больше. Даже один влюбленный в тебя принц – это слишком много, а если их два?

Глава 2

Я надеялась, что приехали отец и тетя. Хотя дом я покинула не так давно, но уже успела соскучиться по родным. Особенно по Эрику. С младшим братишкой мы были неразлучны до моего отъезда. Вот кто наверняка горюет, что меня нет, хотя бы потому, что лишился мелкого, но постоянного дохода за доставку записочек от моих поклонников. Записочки с хихиканьем читались вместе, давалась краткая, и не всегда лестная, характеристика отправителю. Но даже если отправитель был мне симпатичен, ответное письмо он не получал. Приличные девушки не ведут переписку за спиной родителей. Даже под присмотром брата. Правда, Эрику это не мешало рассказывать потом молодому человеку, как покраснела сестра, читая записку, и какие чувства можно было разглядеть на ее лице. Иной раз за вдохновенное сочинение ему перепадала дополнительная мелкая монетка. Как-то, пересчитывая накопленное богатство, он радостно заявил: «Ли, если ты еще полтора года не выйдешь замуж, наберу на собственную лошадь». Но в моих планах не было обеспечения брата верховым животным, да и уже появился в моей жизни инор, один вид которого заставлял быстрее биться сердце. Красавчик Биран Граудер, предмет девичьих грез всей провинции. Его профиль был достоин как минимум герцога. А как он танцевал! К сожалению, с выбором он не торопился, и я очень боялась, что, пока буду учиться, какая-нибудь местная красотка закружит ему голову и уведет у меня из-под носа. Я вошла в комнату для встреч и обнаружила там не отца и тетю, а живое воплощение моих грез. Вот оно, счастье!

— Инор Граудер? Какой приятный сюрприз. Не ожидала вас увидеть, — по возможности спокойно сказала я, хотя сердце билось так сильно, словно хотело выскочить из груди.

— Добрый день, инорита Уэрси. — Он радостно улыбнулся. — Я привез письмо от ваших родных. Прошу вас прочитать и передать со мной ответ.

Я заинтригованно вскрыла конверт и была поражена в самое сердце. То самое, которое при виде Бирана пыталось меня покинуть. Отец писал, что инор Граудер просил моей руки, предварительное согласие дали, но окончательное решение за мной, и теперь только от меня зависит, буду ли я инорой Граудер. Похоже, не только я боялась, что учеба разлучит нас навсегда. Или на его решение повлияло мое поступление? Выпускница столичной Академии не чета обычной провинциальной дворяночке. Я мечтательно прикрыла глаза, представляя, как обзавидуются соседки по поместью! Да бо́льшая часть из них спит и видит себя его женой! И вот я в свадебном платье, в храме… О, сколько будет рыданий в подушку, ехидных фразочек, ненавидящих взглядов от этих неудачниц. Да только ради этого стоило бы выйти замуж! Я успешно скрыла охватившую меня радость и невозмутимо поинтересовалась:

— Сообщил ли вам мой отец, что до окончания обучения я не смогу выйти замуж? Согласны ли вы ждать целых пять лет?

Он кивнул и, явно волнуясь, спросил:

— Каким будет ваш ответ?

Я скромно потупилась и изящно наклонила голову в согласии. Движение это было многократно отрепетировано перед зеркалом, так что я даже не сомневалась в произведенном эффекте. Счастливый жених припал к подрагивающей ручке невесты. Идиллия наша была недолгой — ровно до того момента, пока не появились венценосные близнецы, возвращавшиеся из дворца. Хорошо им: хотят — уходят, хотят — приходят, и никто даже слова не скажет, будут только кланяться и улыбаться.

— Инорита Уэрси, а не поздновато ли вы принимаете посторонних иноров? — высокомерно поинтересовалась Ее Высочество, в то время как Его Высочество ехидно хмыкнул.

— Ваше Высочество, инор Граудер — мой жених, — спокойно ответила я.

Принцесса бросила на Бирана весьма выразительный взгляд. Так смотрят сладкоежки на кусок чужого торта. «Ну уж нет, этот тортик занят, и вам придется пойти в другую кондитерскую, Ваше Высочество!» — решила я, со сладкой улыбкой придвинулась ближе к жениху и взяла его за руку. Но Олирия не ушла, напротив, стала выяснять все о Биране, нежно воркуя ему на ухо, что заботится о будущем подруги и хочет быть уверена, что ее муж окажется достойным человеком. Неожиданная дружба с принцессой в восторг не привела. Честно говоря, сомнительное счастье. И уж, конечно, никакая дружба не дает права брать чужого жениха за руку, шептать вопросы, тесно к нему прижавшись, да еще и целовать в щеку на прощание! Олина явно удивило поведение сестры. А я — я была в ярости, сдерживала которую с большим трудом. Так что, когда Биран наконец со всеми попрощался и ушел, я даже обрадовалась. Олирия же явно расстроилась, а что подумал Олин, так и осталось невысказанным. Очень уж он неразговорчивый принц.

* * *

Неизвестно, что послужило причиной — вчерашнее всеобщее помешательство или то, что Ална с Иденом сдали текст лучше многих, хотя леди Гросс настроилась вволю над парнем поиздеваться, — но ко мне выстроилась очередь из желающих повысить знания арейского. Вежливых отказов не слушали, и в конце концов я испуганно спряталась за спиной Идена, благо ее ширина позволяла. Разочарованные однокурсники понемногу расходились, поэтому на занятие по магическим особенностям рас мы успели вовремя. Спецификой данного курса было то, что преподаватель старался приглашать представителей тех рас, о которых шел рассказ. В этот раз на занятие пригласили гнома, и он показывал свои умения в магии земли — предмете, в котором гномам равных не было, так как они не просто владели даром, а чувствовали суть пород. Артефакты из металлов и камней гномьей работы по праву считались лучшими, эта раса всегда находила оптимальное сочетание. И в оружейном деле им попросту не было равных! Рассказывал гном неплохо, только вот сам был не слишком выразительным — грубовато высеченное лицо чем-то отталкивало и не вызывало желания на него долго смотреть. Да и что там интересного — гномы в Туране встречаются часто, правда, реже, чем в Гарме. Но и там они жили отдельными общинами в крупных городах или даже поселениями у подножья горной цепи, отделяющей Гарм от моря. На следующее занятие пригласили дракона, о которых ходило множество слухов, которые мало кто мог подтвердить или опровергнуть. Увидеть дракона в истинном обличье — об этом можно было только мечтать.

Вот я и мечтала, разбирая текст с Алной и Иденом. Правда, не о драконах, все мысли занимал Биран. Я крутила на руке подаренный браслет и страстно желала оказаться дома, чтобы насладиться помолвкой. Но, увы, это будет возможно только летом, так как у нашей семьи нет денег на лишние поездки. Биран также не мог часто приезжать, но обещал писать. Несколько омрачал мечты интерес, проявленный к нему принцессой. Тортик ей, конечно, не съесть, и даже понадкусывать не получится, но вчерашняя возмутительная сцена сама вставала перед глазами. Такое поведение совершенно недопустимо для особы королевских кровей! Я даже гневно фыркнула от нахлынувшего возмущения, но, увидев недоуменные взгляды «учеников», взяла себя в руки и сосредоточилась на тексте.

— Инорита Лиара, — смущенно промямлил Иден, — не знаю даже, как сказать-то… Как бы это… Наши лорды спорят на то, кто первый снимет с вас артефакт. Ставки очень высокие. Не только наш курс сдает.

— Пари? На меня? — растерялась я.

— Да.

Не слишком приятное известие, но и из него можно извлечь пользу.

— На какой срок?

— Месяц.

— Месяц, значит… — Я задумчиво улыбнулась. — Иден, я дам тебе деньги, поставь их от своего имени. Выигрыш поделим. Идет?

— Уверена, что выиграешь? — скептически спросила Ална. — От тебя ничего не зависит. Если лорды настроились на выигрыш, то, когда поймут, что уговоры бесполезны, попробуют силой.

— Пусть пробуют, — усмехнулась я. — Кроме меня никто не снимет, а пока не могу и я. Знаний не хватает. Только никому ни слова, хорошо?

— Значит, никакого обета нет? — фыркнула Ална. — А я все удивлялась, как тебя угораздило на такую глупость. Не бойся, не проболтаюсь.

— Обещаю никому не говорить, — серьезно сказал Иден. — Может, я помогу? Мой Дар посильнее.

— Дело не в Даре, а в знаниях, которые дадут только на четвертом курсе. Управление множественными магическими потоками. Литературы в свободном доступе нет, я уже смотрела, а в закрытый фонд кто меня пустит?

— А если тебя раньше отчислят? Ладно, первый курс — почти одна теория, а дальше ты все время на грани будешь, если сразу не вылетишь. И нужно тебе оно? Жених и так тебя любит, в медальоне. Кучу денег сэкономишь.

— Видишь ли, Ална, у артефакта в его абсолютной защите есть один неприятный побочный эффект — пояс верности. Как бы Биран меня ни любил, вряд ли он согласится прожить всю жизнь в целомудрии и без детей. Поэтому либо с медальоном разбираться, либо сразу в монастырь. В монастырь почему-то не хочется…

— Ничего, — оптимистично заключил Иден, — если есть выход, найдем. Обязательно. Может, в общем доступе что-то есть, если внимательно поискать. А пока — давайте свои деньги, заработаем вам на булавки.

* * *

Мысли о том, на что можно потратить честно (или нечестно — это с какой стороны посмотреть) выигранные деньги, оказались необычайно приятны. Но долго наслаждаться ими мне не дали. Не успела я зайти в свою комнату, как дверь резко захлопнулась, стукнула задвижка, и перед выходом материализовался принц Олин.

— Ну что, дорогая, медальон сама снимешь или помочь? — совсем не вежливо спросил он.

Это было настолько неожиданно, что я растерялась. Младший принц не казался человеком, готовым на подлости ради достижения своих целей.

— Ваше Высочество, вы поступаете некрасиво. Пробрались в комнату к чужой невесте, пристаете со странными требованиями. Это недостойно члена королевской семьи, — попыталась я его урезонить.

Но на мои слова он лишь хмурился, явно не думая раскаиваться, извиняться и уходить.

— По-хорошему не хочешь?

После этих слов он рванул медальон, но тот выскользнул из его рук. Слишком короткая цепочка не давала снять медальон через голову, и Олин попытался ее порвать. Сначала руками, потом в дело пошел кинжал, явно не из простых, а завершилось все каким-то сложным магическим плетением, неприятно обжегшим мою шею. Цепочка упорно сопротивлялась, а так как внутри цепочки находилась я, то мне эти издевательства совершенно не нравились.

— Ваше Высочество, еще пять минут вашего присутствия здесь, и вы, как честный человек, просто обязаны будете жениться, что явно не понравится вашим родителям. Думаю, что и мой жених не одобрил бы посторонних в моей комнате.

Олин зло посмотрел и активировал артефакт невидимости. Дверь открылась и с громким стуком захлопнулась, а я села на кровать и заревела от перенесенного унижения: быть бесправным приложением к собственной магической безделушке — что может быть хуже? Ужасный артефакт, и какой-то неполноценный. Нет чтобы жахнуть этого нахала молнией посильнее — вмиг пропало бы желание издеваться.

Вошла Вирель и с порога заойкала:

— Ой, а что это у тебя двери хлопают, а ты плачешь? Что случилось?

Я последний раз горестно всхлипнула, но объяснять ничего не стала. Здесь нужно не жаловаться, а пытаться противодействовать.

— Вир, ты знаешь заклинание, которое показывало бы, есть ли кто рядом и сколько? Научишь?

— Знать-то знаю, но боюсь, что твоего резерва не хватит… — засомневалась она.

— Давай хотя бы попробуем? Пожалуйста…

Уговорить Вирель оказалось на удивление легко, из нее получилась великолепная учительница, уже через десять минут я могла сказать не только где есть люди, но и уточнить по ауре, кто именно. Так, Ална была в бытовой комнате, Дарма Рион — в комнате принцессы и в ее же обществе, а Гемма Дорен — в своей.

— Надо же, — удивлялась Вирель, — я была уверена, что ничего не выйдет. Заклинание несложное и много энергии не берет, но почему-то никогда не выходит у тех, у кого Дар слабый. Уникум ты, однако.

* * *

Несмотря на значительную разницу характеров, Ардарион и Краут проводили много времени вместе. Дракону импонировала открытость оборотня, а тому — спокойная уверенность друга и возможность всегда получить совет.

Вот и сейчас Краут нуждался в дружеском совете. Очень уж его тревожила предстоящая женитьба.

— Ар, я смотрю на родителей и понимаю, что тоже хочу как они, — переживал гармский кронпринц. — Сильно сомневаюсь, что Олирия окажется моей истинной парой, что бы ни твердила эта любимая мамина прорицательница.

— Пока не увидишь, не поймешь, — меланхолично ответил дракон.

Переживания Краута оставляли его равнодушным, поскольку по натуре он был одиночкой и о браке не задумывался, предпочитая редкие встречи на чужой территории.

— Наверное, — вздохнул Краут. — А еще я боюсь, что окажется она совершенно невыносимой, а жениться все равно придется.

— Ты же просил графа Эдина прислать отчет?

— Просил, только он не торопится.

— Напомни, — усмехнулся дракон. — Принц ты или не принц, в конце-то концов? Будущий правитель.

— Да какой я правитель, — махнул рукой Краут. — Будь моя воля, я бы из приграничья не вылезал. Охота — это упоительно. А все эти придворные дрязги, расшаркивания, интриги — не мое.

— Но долг есть долг, — утвердительно сказал Ардарион.

— Куда ж от него деться. Отец, правда, не очень доволен, считает, что я мог бы и больше интересоваться государственными делами.

Особенно если эти государственные дела — молоденькая туранская принцесса, по уверению графа Эдина, хорошенькая, как картинка.

* * *

— Ну, Олин, как прошло превращение из уродины в красавицу? Смотрю, не торопишься с рассказом. Что, ожидания не оправдались? — с явной насмешкой поинтересовался кронпринц у своего младшего брата.

Олин оскорбленно посмотрел на старшего.

— Она и с артефактом в академии самая красивая, не уродина, отнюдь.

— А без?

— Не смог снять. Ни силой, ни магией. Другие тоже в пролете, даже со старших курсов. Говорят, там работа очень сильного мага. Сама Уэрси ни в какую не снимает. Одного не пойму: по всем признакам семья с небольшим достатком, но где-то взяли деньги на дорогой артефакт и обучение в столичной академии.

— Жених оплатил? — небрежно предположил Гердер.

— Вряд ли, видел я его — тот же уровень доходов, может, чуть выше. Да и женихом он стал уже после ее поступления. Приезжал специально за согласием. Этакий красавчик провинциального разлива. Кстати, сестричке он очень понравился. Я раньше не видел, чтобы она с кем-нибудь так беззастенчиво кокетничала. Уэрси, похоже, даже злиться начала.

К этим словам брата кронпринц отнесся внимательнее: до сих пор поведение сестры не доставляло особых проблем, и ее увлечение чужим женихом очень нежелательно в преддверии приезда ее собственного. Но непохоже, чтобы Олин шутил.

— Желание Олирии ничего не значит. Отец подписывает договор с Гармом, один из его пунктов — брак их наследника с нашей сестрой. Так что самое позднее — следующей осенью она будет замужем.

— Сестра не обрадуется.

— Жених тоже не в восторге, в их семье такие браки не приветствуются, поскольку считается, что без обретения истинной пары брак неполон. Отец говорит, что принц согласен был на все, лишь бы этого пункта не было, хотя невесту не видел. Но женится, никуда не денется, если уж родители договорились. Может, и влюбится, кто знает: сестричка хорошенькая, особенно пока рот не открывает. Но вернемся к твоей уродине…

— Не уродина она, я же сказал! — раздраженно бросил Олин. — И не моя, а своего жениха!

— Какая, в сущности, разница? — спокойно ответил брат. — Важно то, что ты не можешь снять какой-то заурядный артефакт, при том, сколько времени потратила мама на ваше обучение.

— Мораль читать всякий может. Сам бы попробовал.

— Я? — хмыкнул кронпринц. — Пожалуй, если случившееся рассматривать как вызов нашей магической школе, мое вмешательство оправдано. Что ж, навещу академию, поностальгирую по временам счастливой юности, когда еще на мне не висела половина дел королевства. Заодно на твою сокурсницу посмотрю. Может, и нет там за этим артефактом ничего особенного, а вы вокруг нее пляски устроили.

* * *

Следующая неделя прошла относительно спокойно. Правда, артефакт еще несколько раз пытались снять, но уже не так грубо, как Олин. Энтузиазма проявляли все меньше, так как нужного результата не было и идей, как его получить, тоже. Пожалуй, через пару недель страсти все-таки утихнут.

И на первый план вышли проблемы с принцессой. Она приглашала нас с Алной к себе на чаепития, усаживала рядом на занятиях и всячески показывала, что мы пользуемся ее расположением. Это было бы прекрасно, если бы она не сводила все разговоры к Бирану. Сумел мой жених произвести ненужное впечатление! А венценосной особе не предложишь завести своего и обсуждать его, а не чужих. Приходилось терпеть и пить у нее чай. Впрочем, мы дружно признавали, что таких вкусных конфет, как у принцессы, в других местах нет. А какие пирожные присылали ей из дворцовой кухни! Честно говоря, от чаепитий с Ее Высочеством можно было бы получать удовольствие, если бы она замолкала хотя бы иногда.

* * *

В пятницу на «Особенности магии различных рас» действительно пришел настоящий дракон. При взгляде на него даже не возникал вопрос, к какому роду он принадлежит. Огненный. Волосы напоминали пламя костра, в глазах вспыхивал и гас огонь. А говорил он таким завораживающим голосом и так интересно, что… что я влюбилась бы, наверное, если бы не была уже влюблена. Драконы в совершенстве владели магией, но только той стихии, к которой принадлежали, ну и ментальной, конечно. Драконы видели через всякие мороки, искажения, иллюзии и корректоры внешности. А еще они видели внутреннюю суть как вещей, так и живых существ. Потрясающая способность! Мне бы она тоже не помешала. Тогда я увидела бы истинный облик пришедшего к нам дракона. Почему-то казалось, что он должен быть зеленым, с золотым отливом. Но зеленый огненный дракон — ерунда, конечно. В конце занятий он предложил задавать вопросы. Ну и, естественно:

— Скажите, вы ведь видите через корректоры внешности? Можете описать инориту Уэрси?

— Цвет волос и глаз совпадает с тем, что вы видите. В остальном леди взяла от своих родителей самые лучшие черты, можете мне поверить. Больше ничего не добавлю, так как догадываюсь, почему девушка хочет скрыть внешность.

Все взгляды с хищным интересом устремились на меня, меня же слова дракона привели в полное недоумение. Получается, что он знает моих родителей, если с такой уверенностью говорил про внешность. Но откуда? И этот странный намек в конце. «Догадывается он! — подумала я. — Мне бы самой догадаться, почему я хожу в таком виде». На дальнейшие просьбы конкретизировать описание дракон ответил отказом. И я даже не знала, радоваться этому или огорчаться, так как мне тоже было интересно. Все-таки дожить до восемнадцати лет и ни разу себя не видеть — это извращение какое-то. Может, подойти после лекции, поинтересоваться, что такого он углядел?

— А видеть внутреннюю сущность могут только драконы?

— Почему же? Даже в вашей группе есть человек, способный на это. Слабо, конечно, но тем не менее. Инорита Уэрси, не скажете, какого цвета моя драконья ипостась?

Так как незадолго до этого я как раз над этим размышляла, выпалила ответ не задумываясь:

— Зеленый с золотом?

— Огненный дракон? Зеленый? — раздались смешки.

— А инорита совершенно права. Я единственный среди моих огненных собратьев зеленого цвета, и надо отметить, что до меня зеленых огненных драконов история не знала.

— То есть инорита Уэрси — уникум?

— Нет, способности у нее в этой области есть, но слабые. Встречаются намного сильнее, обычно на курсе человека два-три с такими данными, а вот в вашем наборе — только она одна.

— Скажите, — мечтательно поинтересовалась принцесса, — а вы можете рассказать нам что-то, что сейчас видите только вы, используя видение внутренней сущности? То, о чем другие даже не подозревают? Какую-нибудь тайну?

— Если вы так хотите, — улыбнулся он. — Вот вам секрет: сейчас на территории академии есть три носителя королевской крови.

— И кто третий?

— Ну вы же хотели тайн, вот и догадывайтесь сами. А мне, пожалуй, пора.

Дракон ушел, а в аудитории началось бурное обсуждение. Почему-то всем было крайне важно найти этого третьего. Но в восемнадцать лет пытаться вспомнить королевские интрижки практически такой же давности бесполезно. Поэтому стали искать черты правящего монарха у окружающих, находились они, что закономерно, только у их высочеств. Как вдруг леди Рион осенило:

— Уэрси носит искажающий внешность талисман, дракон назвал ее леди, что подразумевает высокое положение, и сказал, что знает причины, по которой она скрывает лицо. И она видит внутреннюю сущность.

Взгляды скрестились на мне, что оказалось крайне неуютно.

— Леди, вас никто не покусал? В наше захолустье правящая династия уже лет двести не заезжала, — попыталась откреститься я от чести быть родственницей близнецов.

— У короля Генриха не мог родиться ребенок с таким низким уровнем магии, — неожиданно вмешался граф Полт, на которого я посмотрела с глубокой благодарностью, ибо быть королевским бастардом не хотела. — К тому же я знаю точно, кто этот загадочный третий носитель королевской крови.

— И? — Напряжение достигло своего пика и буквально зазвенело в воздухе.

— Дракон ведь сказал: на территории академии, а не в нашей аудитории. — Лорд Полт усмехнулся и кивнул на окно.

Ринувшиеся туда студенты и студентки увидели кронпринца, неторопливо шедшего от ворот. Кто-то не сдержал своего разочарования — еще бы, такая интрига рассыпалась, бастард не найден. Ну и шутки у драконов, дурацкие, право слово. Хотелось бы надеяться, что у оборотней, один из которых должен прийти сюда в следующем семестре, такие развлечения не приветствуются.

И тут я вспомнила, что, когда дракон уходил, в академии кронпринца не было. В самом деле, не стоял же он все время нашего обсуждения у ворот? Но я промолчала, а то ведь опять зачислят в королевские бастарды. И без того слова дракона о моей внешности породили новую волну интереса, а я еще со старой никак не справлюсь.

* * *

— Кажется, — прошептала Дарма Рион Гемме Дорен, — Полт в меня влюблен.

— С чего ты взяла? — удивилась обычно невозмутимая Гемма.

— Обратила внимание, он оспаривает все, что бы я ни сказала? Вот сегодня, к примеру, не успела я предположить, что Уэрси — дочь короля Генриха, как он тут же заметил за окном Его Высочество Гердера.

— Думаешь, если бы ты не сказала про Уэрси, кронпринц бы не пришел? Тебе не кажется, это несколько натянуто, нет?

— Разве что совсем немного, — не сдавалась Дарма, мечтательно улыбаясь. — Как думаешь, какого цвета свадебное платье заказывать?

Гемма удивилась. Это каким же самомнением нужно обладать с подобной внешностью, чтобы делать выводы о любви из фразы, которая даже не относится к тебе?

* * *

Граф Эдин в расстроенных чувствах перебирал лежащие на столе документы. Очередное письмо из Гарма от Краута с напоминанием. Просьба принца, конечно, неофициальная, но не выполнить ее нельзя. Но время шло, а дипломату так и не удавалось получить никаких достоверных сведений о принцессе. Академия, на которую было столько надежд, оказалась еще более закрытым местом, чем дворец. Но тянуть с ответом больше нельзя, так что Эдин начал старательно выводить ровные строчки, время от времени поднимая глаза к потолку в поисках вдохновения.

«Ваше Высочество, на основании собранных мною сведений сообщаю. Принцесса Олирия хороша собой. Глаза голубые. Волосы белокурые, с золотистым отливом». Это не потребовало особенных усилий: уж пару раз дипломат объект во дворце видел. А вот дальше… «Прислуга отзывается о ней как о доброй и благочестивой девушке, которая все свободное время проводит, читая книги или беседуя с подругами». Эдин вспомнил, во сколько ему обошлись эти дифирамбы, и недовольно поморщился. Камеристка принцессы взяла деньги без зазрения совести, а потом полчаса разливалась соловьем о том, какая у нее замечательная хозяйка, так что у дипломата возникло обоснованное предположение, что инструктировал этот источник информации лично Гердер. Но Его Величество Лауф ясно дал понять, что брак неминуем, так что подобные выводы Эдин оставил при себе и попытался показать принцу будущую супругу с наиболее выгодной стороны. А вот что касается успехов в учебе, то все, что писал сейчас дипломат, было исключительно плодом его воображения. «Прилежна» — книги читает, по словам камеристки. «Показывает значительные успехи в учебе» — с такой матерью и старшим братом ничего другого и быть не может, королева Инесса наверняка взяла учебу младших детей под контроль…

Граф Эдин писал отчет принцу с таким уверенным видом, что никто не заподозрил бы: на душе у него неспокойно.

* * *

Дракона расспросить не удалось. Когда закончились занятия, в академии его уже не было. Разочарованная, я пошла с Алмой в столовую, где тоже не порадовали: суп оказался невыносимо кислым, а котлеты — подгоревшими. Понятно, почему близнецы здесь не едят. Хотя им наверняка дали бы что-нибудь съедобное: кому нужно обвинение в покушении на королевскую семью? Это только таких, как я, можно безнаказанно травить.

— Ничего, — жизнерадостно улыбнулась Алма, которой хватило ложки супа, чтобы понять, что она не голодна. — Все равно я собиралась худеть. А тут такой повод.

— Если собираешься худеть, — мрачно заметила я, тоже отодвигая суп, — то отказываться надо не от супа, а от принцессиных конфет. А то вечером опять сладкого наедимся.

Ална промолчала. Похоже, что такой отказ для нее был высшей степенью жертвенности, а если еще не есть и пирожные, то чаепитие у Олирии превращалось в сущую пытку. После обеда я немного поколебалась, не пойти ли с подругой в читальный зал, но все же решила сначала хотя бы чаю выпить, а то привкус горелой котлеты так и стоял во рту.

Подходя к комнате, я уже привычно ее просканировала и с негодованием обнаружила там совершенно постороннюю личность. На этот раз это был не Олин, хотя что-то общее просматривалось. Не общежитие, а какой-то проходной двор! А говорят, что комендантша внимательно следит, чтобы лица противоположного пола не посещали женское крыло! Беззастенчиво врут! Пожалуй, нужно подучить какое-нибудь запирающее заклинание, ценного у меня, конечно, ничего нет, но и того, что есть, лишиться не хотелось бы. Открыв дверь, я громко сказала:

— Будьте любезны покинуть мою комнату. Что вы вообще тут делаете?

И с ужасом обнаружила кронпринца, который стоял у стола и лениво перебирал учебники. Он поднял голову и внимательно меня осмотрел. Похоже, что увиденное понравилось, так как он сделал попытку вежливо улыбнуться, что его не особенно украсило, так как был Гердер, как бы это сказать помягче, отнюдь не эталоном красоты. Тускловатые волосы, блеклые, как будто выцветшие, глаза, слишком вытянутая физиономия. Кронпринц был высок, но в плечах уступал даже младшему брату, не говоря уж о Биране. Говорили, что кронпринц внешне очень похож на мать, и если разговоры соответствуют истине, то туранский монарх достоин жалости. Хотя, может, у нее характер хороший?

— И что я, по-вашему, здесь делаю? — спокойно спросил он.

— Судя по всему, заполняете пробелы в образовании за первый курс. Правда, я не понимаю, почему это нельзя делать в библиотеке.

— Дорогая, хамить наследному принцу очень вредно для здоровья. — жестко сказал Гердер. — Иногда не только хамящего, но и всей его семьи. Это, если вы не поняли, я восполняю пробелы в вашем образовании. Или изучение этикета теперь не является обязательным?

— Прошу прощения, Ваше Высочество, — опомнилась я. — Но я настолько не ожидала вас здесь увидеть…

Дверь вдруг, резко дернувшись, забросила меня в комнату. Скрежет задвижки испугал до безумия.

— Стало интересно посмотреть на особу, которая вызвала такой ажиотаж в академии, — лениво протянул кронпринц, подходя ближе. — Это, конечно, можно делать и в библиотеке, — издевательски ухмыльнулся он. — Но ваша комната привлекает меня значительно больше. Снимите артефакт, я хочу видеть, с кем разговариваю. Что вы скрываете, инорита?

Он протянул руку к медальону, я резко повернулась к двери и попыталась открыть, но задвижка даже не шелохнулась. Рука Гердера прошлась по моей шее на границе с цепочкой, и я вдруг испытала настолько сильное отвращение, что невольно вскрикнула:

— Не трогайте меня! Что вам нужно?

— Снимите медальон. Ну же.

— Нет, это моя единственная защита.

— Вы думаете, что она меня остановит? — Оон подцепил цепочку кинжалом. — Это лунный металл, он режет все, даже чары. Вам не жаль цепочки? У нее такое тонкое плетение.

— Не жаль, — ответила я и зажмурилась. Кронпринц потянул цепочку на себя, медальон мягко прикоснулся к моему горлу. И все…

— Горелый орк! — возмутился он. — Лунный металл не берет! Кто делал артефакт?

— Моя мать, Ваше Высочество.

— Вы серьезно полагаете, дорогая, что мы не проверяем всех, кто поступает в столичную академию? Тем более что сейчас здесь учатся члены королевской семьи. Я читал досье — ваша мать была настолько слабо одарена, что ее родители даже не посчитали нужным отправлять ее на обучение, а здесь видна рука серьезного мастера. Итак, будем врать дальше?

— Но я говорю правду, Ваше Высочество! Его создала моя мать и закляла своей смертью. Поэтому он и получился такой сильный. Я сама не могу его снять, — испугалась я. — Отец неоднократно обращался к различным магам, никто не помог. Сказали, только сама сниму, если Дар разовьется и знания будут.

— Ну-ка. — Гердер небрежно развернул меня за плечи лицом к себе, потянул за медальон и начал водить над ним руками, что-то шепча при этом. Медальон засветился, загудел, из него вылетела маленькая молния и ужалила кронпринца в руку. — Похоже на предупреждение. При более сильном воздействии ответ сильнее, так?

— Да…

— В алхимии есть очень интересные рецепты, пробовали?

— Единственный результат — испорченная одежда, Ваше Высочество.

— За что родительница вас так возненавидела?

— У нее был слабый Дар Прорицания, и она знала, что умрет. Я думаю, она хотела меня защитить, но из-за слабых знаний что-то пошло наперекосяк, и получилось то, что получилось.

— Забавно. — Он оценивающе посмотрел на меня. — Пожалуй, в одном вопросе я могу вам помочь, инорита, — в увеличении магического потенциала. Вы же знаете, что при вступлении в любовную связь с сильным магом у более слабого Дар начинает быстро расти. А я очень сильный маг, дорогая…

Он властно привлек меня к себе, и тут впервые за всю сознательную жизнь я поняла, что счастлива, что на моей шее висит это замечательное украшение.

— Я вам так признательна, Ваше Высочество, за желание помочь, — сказала я, упираясь со всей силой обеими руками ему в грудь. — Так признательна. Только, к моему глубочайшему сожалению, воспользоваться вашим предложением я смогу, только сняв артефакт. Года через четыре.

А за четыре года, я уверена, интерес к моей скромной персоне наверняка утихнет, да и желающих усилиться магически наверняка хватает — во дворце-то, поди, очередь стоит. А там, в трудах по увеличению магической мощи королевства, и забудется бедная провинциальная дворяночка.

— Не нравлюсь, значит, — криво усмехнулся дароусилитель, даже не делая попытки меня отпустить.

— Что вы, Ваше Высочество, я в восторге от вашего предложения. Просто мой артефакт работает еще и как пояс верности и, боюсь, не сделает исключения даже для вашей венценосной особы.

— Вот как? — Он наконец отпустил меня, и я с облегчением выдохнула. Оставался еще один щекотливый момент…

— Ваше Высочество, — я просительно приложила руки к груди, — могу я попросить оставить наш разговор в тайне?

— Почему?

— Видите ли, Ваше Высочество, в академии вовсю заключают пари на то, кто первый снимет медальон, а я через друга поставила против всех. Если студенты узнают, что спасовали даже вы, то ставить на это больше никто не будет…

— И велики ли ставки? — Он насмешливо поднял бровь.

— На оплату второго семестра уже хватает.

— Забавно, — сказал он, подвинул меня в сторону и вышел не попрощавшись.

Я с огорчением подумала, что так и не поняла, расскажет ли он своим родственникам о неудаче или нет. Но было похоже, что мой мелкий приработок все же накрылся.

* * *

— И чего они все вьются вокруг этой Уэрси, — мрачно бурчала леди Рион. — Словно других девушек, кроме нее, в нашей группе нет. Да что там в группе, в академии.

— Ой, да не бери в голову, Дарма, — махнула рукой принцесса, которая как раз в это время решала, какие сережки надеть, поочередно прикладывая их к ушам. — Олин рассказал, что поспорили, кто первый снимет ее артефакт. Пока это никому не удалось, вот и стараются. Если бы на тебя спорили, все внимание было бы твое. Тебе это надо?

— Нет, — честно ответила леди Рион, с ужасом представив последствия.

— Вот и я о чем, — удовлетворенно сказала Олирия. — Больше меня занимает, что в ней жених нашел. Он ведь на нее не спорил. Уэрси такая заурядная провинциальная дворяночка. А Граудер, он такой, такой… — И она мечтательно закатила глазки.

Леди Рион и леди Дорен удивленно переглянулись. Они замечали интерес их покровительницы к жениху Лиары, но не думали, что она будет так явно его выказывать. Королевское воспитание предполагало, что некоторые мысли и чувства следует держать при себе.

— Как он там ей писал? «Ты звезда моего сердца. Без тебя все дни пусты и холодны». Вот бы мне кто такое написал, — продолжала говорить принцесса с мечтательным выражением на лице.

— Ваше Высочество, уверена, что ваш жених, который скоро приедет, увидев вас, воспылает такой страстью, что его письма будут несравненно лучше писем этого Граудера, — дипломатично заметила Гемма.

При упоминании о собственном женихе глазки принцессы потухли, и она раздраженно дернула плечиком.

— Я не хочу лучше. Я хочу те, но мне, — заявила Олирия. — В конце концов, я же принцесса, в меня все обязаны влюбляться! Так во всех рыцарских романах пишут!