Скелеты в королевских шкафах

Бронислава Вонсович

Никакой личной жизни, скорректированная внешность – да еще вовсе не в ту сторону, в какую хотелось бы любой нормальной девушке. И все из-за защитного медальона-артефакта, надетого с рождения. У Лиары одна надежда избавиться от него – в стенах магической академии. Но проблем здесь становится только больше. Даже один влюбленный в тебя принц – это слишком много, а если их два?

Глава 1

Хорошо родиться в королевской семье. Еще лучше, если ты молода и привлекательна. И как же плохо, когда выясняется, что, кроме «хочу», есть еще слово «должна», причем совершенно непонятно, когда ты успела этот долг накопить.

— Не хочу учиться в академии, — возмущалась принцесса Олирия, постукивая по полу каблучком туфельки. Ей удавалось выводить довольно сложный ритм, из-за чего возникало впечатление, что девушка думает исключительно о ближайшем королевском бале. — Да еще в общежитии жить, как какая-то нищая провинциалка!

— Это не обсуждается, — спокойно ответила королева Инесса. — Ты будешь учиться и жить именно в общежитии. Это проходят все королевские дети, и до сих пор еще ни с кем ничего страшного не случилось. Кроме того, от тебя не требуется постоянно находиться в общежитии — выходные вы с братом можете проводить во дворце.

— В самом деле, Олирия, — вмешался кронпринц Гердер, — чего ты переживаешь? Я вспоминаю проведенное там время с большим удовольствием. Тем более ты даже не одна будешь, кроме брата с тобой будут учиться две твои подруги: Рион и Дорен.

— Вот обрадовал, — подал голос младший принц Олин. — А хорошенькие девушки там есть?

— В наборе этого года всего пять девушек. Трех из них ты знаешь, — ответил Гердер. — На одну из оставшихся, с приличным уровнем Дара, Алну Брен, я посмотрел. Она ничего, только полновата, на мой вкус. Про пятую ничего не знаю. Хотя, скорее всего, она должна быть привлекательной — ведь рассчитывали же на что-то ее родные, посылая в столичную академию дочь с уровнем Дара, минимально необходимым для принятия.

— Что, Гер, озаботился поисками невесты, ежели магически одаренных девиц осматривать начал? — ехидно спросил Олин. — Ты же жениться ради магии должен.

— Жениться ради магии не следует, но мне действительно нужно искать жену там, где есть эта самая магия, — невозмутимо ответил брат. — Я бы на твоем месте не язвил по этому поводу, Олин. Ведь если я решу жениться на девушке без Дара, ты автоматически становишься наследником — со всеми вытекающими из этого проблемами. А их ох как много, и поиском магически одаренной девицы они не ограничиваются.

Но Олин только насмешливо улыбнулся. Какие проблемы при таком количестве подданных? Сказать кому нужно исполнять и потом спросить за сделанное. А собственное время провести с куда большей пользой. На охоте, например. Или на балу. От королевы не укрылась гримаса младшего сына, и она с грустью подумала, что совершила ошибку: не стоило проводить ритуал. Для королевских детей внешность — не главное, гораздо печальнее то, что Олин не очень умен, а Олирия — форменная дура, даром что хорошенькая.

* * *

Проблемы личного характера были и у наследника Гарма — страны, граничащей с Тураном. Наследник пытался их утопить в вине, пока безуспешно. Попытка утопления совершалась в хорошей компании, но пока не приносила никакого результата.

— А знаешь, что самое обидное, Ардарион? — на второй бутылке гармского принца потянуло на откровенность. — Получается, мной расплачиваются за военную помощь.

— Смотри на это с другой стороны: если мор унесет всех родных твоей невесты, появится уникальный шанс объединить две страны, — невозмутимо ответил дракон. — Это не так уж невозможно. Уж если до родителей нынешнего короля в свое время добрались желающие сменить династию на немагическую…

Был он в человеческой ипостаси, но это не мешало ему с некоторой насмешкой относиться к человеческим же проблемам. Ему всегда казалось, что люди уделяют слишком много внимания несущественным вопросам.

— А разве в Туране по закону в таких ситуациях право на трон не имеют бастарды? — не согласился с таким утешением Краут.

— Не у них, в Лории. Да и нет у Генриха бастардов, — с уверенностью ответил дракон. — Он и интрижек-то не заводит. Единственный его роман закончился тем, что королева извела соперницу. Больше дур не находилось.

— Что, король не может обеспечить безопасность любовнице? Не поверю!

— У них Инесса — и король, и королева, — вмешался граф Эдин, приглашенный как консультант по туранским вопросам. — А Генрих — так, декоративное приложение к жене, а теперь еще и к старшему сыну. Он вообще ничего не решает.

Краут тяжело вздохнул, покрутил бокал в руке, видимо надеясь там найти ответы на интересующие вопросы, ничего нового не обнаружил и спросил:

— Так вы считаете, что бесполезно на него пытаться повлиять?

— Совершенно. Если королева с сыном что-то решили, то король только подчиняется. Единственная, на кого вы можете как-то повлиять, — ваша невеста Олирия. Хотя, честно говоря, я бы на это не рассчитывал.

— А моя невеста что из себя представляет? — печально поинтересовался Краут.

— Да что из себя может представлять восемнадцатилетняя девушка? — отмахнулся Эдин. — Все, что могу о ней сказать, — хорошенькая, как куколка. Младшие принц с принцессой мало где бывают. Информации о них ноль. Личные слуги настолько преданы или запуганы, что подкупить не удалось. Но если она мозгами пошла в маму, то считайте, что вы вытащили счастливый билет. Должен признать, королева Инесса весьма успешно вела дела, пока от нее их не принял старший сын.

* * *

Я с тоской осматривала комнату, где предстояло жить. Узенький пенал вмещал кровать, письменный стол с полками и крошечный кухонный уголок с кругом Гамма, почти полностью разряженным. Для одежды предполагался сундук, находящийся под кроватью. Серые застиранные занавески и покрывало дополняли безрадостную картину. Все это наводило страшную тоску, и я безуспешно пыталась найти хоть что-то хорошее в обстановке. Ведь жили же здесь и до меня как-то. В конце концов, в тюрьмах еще хуже. Хотя, строго говоря, в тюрьмах для людей благородного сословия, к которым я отношусь, созданы намного более приличные условия: и камеры побольше, и отдельный санузел есть. Потратив минут десять и значительную часть доступной магии, я полностью зарядила круг Гамма и решила вознаградить себя чашкой чая. Я достала из шкафчика чайник и критически осмотрела: вот как можно так загадить посуду, используя только магический нагрев? А ведь это женское крыло общежития, страшно даже представить, как выглядят чайники на мужской половине. Взяв это загаженное нечто и пару чашек, я пошла отмывать в конец коридора, где была туалетная комната. В коридоре царила тишина: до начала занятий еще три дня, а бо́льшая часть студентов — столичные жители и обязаны находиться в общежитии только во время семестра. Чайник и чашки удалось благополучно отмыть, воду — набрать, и в приподнятом настроении я отправилась назад, в ту комнату, которая на ближайшие пять лет должна стать мне домом. В этот раз коридор не пустовал, навстречу шла темноволосая девушка в простеньком платье.

— Добрый день, меня зовут Лиара. Рада встретить хоть кого-то в этом склепе.

— Я — Вирель, — улыбнулась она. — Я бы сказала, что это место больше похоже на серпентарий, чем на склеп.

— Так уж на серпентарий?

— Платья шуршат. Титулованные студентки шипят. Еще и ужалить норовят.

— Все так грустно?

— Да как тебе сказать… Грустно, но не для всех. Титул и деньги — вот залог здешней веселой студенческой жизни. А я учусь за королевский кошт, и стипендии мало на что хватает. Для местной знати нас не существует. Тебе, я так понимаю, тоже это грозит.

— Веселая перспектива. И много нас таких, беститульно-безденежных?

— На моем курсе четверо из восемнадцати, три парня, им легче, вместе держатся. У вас не знаю. Кроме тебя, здесь пока только одна девушка. С ней я еще вчера познакомилась.

— Может, и меня познакомишь? И вместе попьем у меня чай. Я привезла из дома яблочный пирог и конфеты. А ты нам расскажешь про студенческую жизнь.

Вирель не стала отказываться. Мы зашли к одногруппнице и вскоре все втроем сидели у меня. Новая знакомая оказалась пухленькой улыбчивой брюнеткой по имени Ална, Ална Брен, была она такой же дочерью мелкопоместного дворянчика, как и я, любительницей поесть пироги и позадавать неудобные вопросы, что сразу и показала.

— Лиара, у тебя низкий уровень магии и очень привлекательная внешность. Наверное, твои родители отправили тебя сюда, рассчитывая на выгодный брак? Иначе зачем вкладывать деньги в обучение — они не окупятся.

— Добрая ты, Ална, ничего не скажешь, — я невольно фыркнула. — Ты ошибаешься. Когда умирала моя мать, она взяла слово с отца, что я буду учиться именно здесь. Она же не знала, что я вырасту такой бездарью. Вот и вынуждена семья тратить огромные для нас деньги фактически на блажь. Но я постараюсь взять все, что смогу, от учебы, чтобы родным удалось вернуть хотя бы часть потраченного. Был бы выбор, я бы сюда не поехала, да и замужество — это последнее, о чем думала по дороге сюда. Точнее, не думала вообще. Так что ты меня удивила вопросом.

— Зря удивляешься, — сказала Вирель, — так многие решат. Посчитают охотницей за богатым мужем. Трудно тебе придется.

Как Вирель говорила, так и вышло. Небогатых девушек сторонились, ответы на вопросы цедили сквозь зубы, смотрели как на пустое место. Мне, привыкшей к мужскому вниманию, начинало казаться, что у меня появились проблемы с внешностью — повылезали волосы или расцвели пышным цветом прыщи. Но прыщи цвели пышным цветом только на леди Гемме Дорен, что не мешало ей вместе с Дармой Рион ходить хвостиком за принцессой.

Ходили слухи, что близнецы пытались отказаться от обучения в академии, но у них ничего не получилось. Дар их был довольно силен — еще бы, с такими родителями: король Генрих по праву считался одним из сильнейших магов да и мать наследничкам подобрал подходящую. Белокурая, голубоглазая принцесса Олирия была довольно симпатичной, как, впрочем, и ее брат. Внешне они были похожи, но характерами сильно отличались. Принц — угрюмый и молчаливый, а вот высокий и визгливый голос принцессы постоянно разносился по девичьему общежитию, ибо их отец считал, что правящая семья должна быть как можно ближе к народу, чтобы хорошо знать его нужды. В самом деле, где же еще можно найти народ, как не в столичной академии, в которой граф сидит на маркизе и погоняет бароном? Злые языки говорили, что королева при беременности использовала заклинания коррекции внешности и дети получили меньше магии, чем могли бы, зато черты их выгодно отличаются от облика старшего брата. Того, по слухам, это не очень огорчало: женщинам в его окружении титула кронпринца было достаточно, чтобы считать его и красивым, и умным, и вообще самым-самым…

В нашей группе самым магически одаренным был Иден Герейло, крупный парень явно простонародного происхождения. Так же, как и Ална, он учился за счет короны и получал стипендию. Стипендиатам полагалось после окончания полного курса отработать пять лет в местах очень отдаленных, куда маги обычно носа не совали. После поступления бросить учебу было сложно: возврат затраченных средств в тройном размере. Несдача сессии означала продление отработки на год, отчисление — долговую кабалу практически на всю жизнь. Поэтому на такое обучение шли только с очень сильным Даром и жаждой учебы.

С моим уровнем Дара самое место было в магической школе Солеми, рядом с которым я и жила раньше, но никак не в туранской академии. Впрочем, даже от таких слабых студентов здесь не отказывались — деньги за обучение брали немалые, а многочисленные пересдачи значительно увеличивали время учебы, что положительно сказывалось на денежном потоке, текущем в данное учебное заведение.

* * *

Самое первое занятие было по арейскому — языку магических книг и заклинаний. Преподаватель, леди Ивонна Гросс, лет шестидесяти на вид, все занятие проговорила про важность своего предмета, подобострастно посматривая на венценосных особ. И так как сидели они по разным углам аудитории, оставалось только удивляться, что она не заработала расходящееся косоглазие к концу речи. Записав на доске название текста, который нужно перевести к следующему занятию, она спросила, есть ли у нас вопросы. Вопрос оказался только у Идена.

— Инор Герейло? Слушаю вас.

— Леди Гросс, я никогда не учил арейский и хотел бы…

— Что?! А как же вы собираетесь учиться? — визгливо возмутилась она. — Это не начальная школа, никто нянчиться с вами не будет.

По аудитории прокатились смешки. Иден покраснел.

— Я не прошу со мной нянчиться, я прошу посоветовать учебник.

— Арейский невозможно выучить самостоятельно, от произношения зависит результат магического действия, о чем я говорила именно на этом занятии. Чем вы слушали, спрашивается? — высокомерно заявила леди Гросс. — Ищите репетитора, ничего другое вам не поможет. Вопросов больше нет? Всего хорошего.

Репетитора! А то она не знает, что у парня из деревни нет денег, стипендии хорошо, если хватит на пособия и одежду. К тому же занятия арейским не были так уж необходимы будущему магу: не так много слов и выражений из него использовалось. Скорее, это было данью ориентированности академии на детей знати, которые учили с детства несколько мертвых языков. Но ждать снисходительности от леди Гросс не приходилось, уж она точно сделает все, чтобы здесь учились только подобающие студенты. Иден сидел, как пришибленный. Похоже, до него дошла вся прелесть ситуации, в которой оказался: денег нет и не предвидится, а должен уже за весь курс, и сумму, неподъемную для простого инора. Я переглянулась с Алной и подошла к парню.

— Иден, мы можем позаниматься вместе. Произношение поставим, не бойся, у меня с ним проблем не было.

— Но я заплатить не смогу, уж сейчас точно, — обрадованно вскинулся он.

— Если это тебе так важно, давай договоримся, что я к тебе тоже когда-нибудь обращусь за помощью. Ведь там, где нужна сила, я не справлюсь, — предложила я. — Только возьми в библиотеке какую-нибудь книгу по грамматике. Грамматику и сам осилишь, она несложная.

* * *

Принцесса Олирия с удовольствием изучала свое лицо в висевшем на стене зеркале, поворачиваясь то правой стороной, то левой и нигде не находя изъянов. У глядевшей на это леди Рион испортилось настроение, и она решила испортить его еще кому-нибудь.

— Вот надо было Уэрси вмешаться, — недовольно процедила Дарма. — Выгнали бы этого мужлана, и все.

— Жалко тебе, что он с нами учится, что ли? Может, и наберется еще манер, — возразила Гемма Дорен.

— Меня от одного его вида тошнит. Он, поди, еще вчера навоз в хлеву греб, а теперь с нами сидит в одной аудитории. Да еще эта выскочка! Вот нужно этим всяким благородство показать. Можно подумать, она знает арейский. В их деревне ее и учить некому было. А, кстати, вы заметили, Ваше Высочество, у нее артефакт с корректором внешности.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Олирия. — Мы же только начали обучаться.

— Папа специально к нам с братом приглашал мага, чтобы тот показал, как это выглядит на ауре. А то замуж выйдешь за красавчика, а наутро на кровати рядом с собой крокодила обнаружишь.

— Как интересно, — протянула принцесса, про себя подумав, что крокодилу рядом с крокодилом самое место, так что зря граф Рион на такое бессмысленное дело тратил семейные деньги.

— А завтра у нас занятие по артефактам, — сказала леди Дорен, как бы ни к кому не обращаясь.

Девушки переглянулись и захихикали.

— Поставим нахалку на место? — азартно предложила принцесса, которая не терпела рядом с собой конкуренток.

От предвкушения она даже начала подпрыгивать на месте, что совершенно не соответствовало ее высокому положению.

— Именно, — радостно сияя кривозубой улыбкой, сказала Дарма. — И вообще, Ваше Высочество, вы должны ей запретить общаться с Герейло. Спрашивается, что ему делать в месте, где учатся одни благородные?

— Как что? — растерялась принцесса. — Папа считает, что сильным магам надо давать шанс на обучение.

— Я же не предлагаю его этого шанса лишить. Пусть учится в другом заведении, для таких, как он, — недовольно фыркнула леди Рион. — Мы же против этого не возражаем. Там нам не придется каждый день наблюдать это убожество. Не знаю, как Гемме, а вам, Ваше Высочество, с вашей тонкой душевной организацией, невыносимо же на него смотреть?

— В самом деле, — польщенно сказала Олирия, — Гемма, сходи к Уэрси и скажи, что я не хочу, чтобы она с ним занималась.

— Почему я? — возмутилась леди Дорен.

— Потому что принцесса тебя попросила, — ответила Дарма. — И потом, из нас ты самая выдержанная. У тебя должно хорошо получиться поставить нахалку на место.

* * *

Я договорилась заниматься с Иденом арейским в пустой аудитории: в читальном зале произношение не поставишь, а если бы занятия проходили в личных комнатах, то от моей репутации не осталось бы даже огрызка. Когда я уже собиралась уходить, неожиданно зашла Ална.

— Слушай, Ли, я сейчас открыла текст, я его и за неделю не переведу. Могу я тоже с тобой позаниматься?

— Одним учеником больше, одним меньше, — согласно кивнула я. — Идем.

Но тут в дверь опять постучали, и вошла недовольная Гемма. Я невольно подумала, что она была бы весьма привлекательной, даже несмотря на отдельные прыщи, если бы не это вечно кислое выражение лица.

— Ее Высочество Олирия выражает свое недоумение по поводу вашего общения с представителем низшего класса, которому здесь не место, — высокомерно процедила она. — Также она выражает надежду, что ваше поведение придёт в соответствие с принятыми нормами своего класса.

Оказывается, кислым может быть не только лицо, но и тональность речи. Похоже, кислотой эта леди овладела в совершенстве.

— Леди Гемма, передайте мою глубочайшую признательность Ее Высочеству за заботу.

Леди покровительственно кивнула и выплыла за дверь. Ална посмотрела на меня:

— Мы никуда не идем, да?

— Я не нарушаю обещаний — и ради Ее Высочества этого не сделаю. Зачем потакать глупой блажи? Странная у нее забота о своих подданных, надо сказать. Идена же просто отчислят с огромным долгом.

— Но принцесса будет недовольна, — неуверенно напомнила Ална.

— Ее Высочество постоянно чем-то недовольна, что особенно хорошо слышно, когда она в общежитии, — философски заметила я. — Думаю, что угодить ей все равно невозможно: сегодня она хочет, чтобы мы не занимались с Иденом, а завтра решит, что и мы недостаточно хороши, чтобы здесь учиться.

— Но нам надо поддерживать хорошие отношения с сокурсниками.

— Как-то не складываются у нас отношения с местным высшим обществом и, похоже, уже не сложатся. Неинтересны мы им.

— Не скажи, — неожиданно хихикнула Ална. — Мужская часть группы на тебя определенно посматривает.

— Думаю, что запретить посматривать все равно не получится, а на большее рассчитывать не стоит. — Я весьма скептически отнеслась к наблюдениям подруги.

И мы, подшучивая друг над другом, направились в аудиторию, где уже ожидал Иден. Самым простым вариантом оказалось заставить своих учеников зазубрить текст со всеми особенностями артикуляции. А потом заучить перевод. Групповая декламация с поставленными ударениями напоминала вызов демона, не хватало только свечей и пентаграммы. Затем, быстро пробежавшись по первым двум урокам грамматики, мы разошлись по своим комнатам делать оставшиеся задания.

Все предметы первого семестра не требовали великих магических сил, что не могло не радовать. Самое энергоемкое — целительство, но по нему пока проходили диагностику по ауре да заполнение целительских артефактов. Совершенно непонятно, почему этому занятию уделялось столько внимания, ведь вливание магии в любой артефакт совершенно одинаково, целительские ничем особенным не отличались. Скорее всего, преподаватель, инора Ирена Браст, пользовалась случаем получить бесплатно большое количество магической энергии. Не брезговала она этим источником дохода и на более старших курсах, что подтверждали и мои новые подруги: Вирель и две пятикурсницы — Ирена, совершенно невозмутимая девушка, и Аделина, чей легкий характер позволял ей не только не переживать из-за собственных проблем, но и помогать их решать окружающим. Впятером мы и проводили большую часть свободного времени, а его было очень и очень немного.

* * *

Игнорирование просьбы принцессы не могло остаться безнаказанным, что и показали мне на следующий день, на первом же занятии.

— Носимые артефакты всегда отражаются на ауре носящего, — вещал лорд Эшью, преподаватель предмета «Артефакты». — По этим характернейшим искажениям можно легко определить как место ношения артефакта, так и область его приложения.

Он стоял, с удобством разложив живот на передней парте, за которой имели глупость сесть мы с Алной. Нет, рассказывал он великолепно и слушать его было бы одно удовольствие, если бы не некоторые его неприятные особенности. Когда преподаватель увлекался, во все стороны летела слюна, а если он в особо патетических местах встряхивал головой, перхоть белым облаком оседала на парту, щедро посыпая наши тетради.

— Лорд Эшью, скажите, пожалуйста, сколько артефактов вы видите в нашей группе? — внезапно поинтересовался принц Олин.

— Немного. У вас, Ваше Высочество, вашей сестры, графа Полта, леди Рион и инориты Уэрси.

— А скажите, пожалуйста, какого характера артефакт инориты Лиары Уэрси? — неожиданно раздался низкий тягучий голос Дармы Рион, дочери графа и очень богатого землевладельца.

— Инориты Уэрси? Очень интересный артефакт, выполненный настоящим мастером. А несет он исключительно защитные функции.

— Но позвольте, здесь же явно просматривается коррекция внешности? — возмутилась Дарма.

— В данном случае это также защитная функция. Поскольку артефакт заставляет своего владельца выглядеть менее привлекательным и заметным для окружающих. В отличие от вашего, кстати.

Скрип зубов был различим даже на фоне поднявшегося шума. А нечего пытаться сделать гадость другому, если сам от нее не застрахован.

— Интересно, как же она тогда выглядит без артефакта, — а вот и Его Высочество Олин голос подал.

Заявление лорда Эшью меня до крайности удивило, об этом свойстве медальона до сего дня я не знала. Думала, у него только защитные свойства, да и те не совсем полные: ношение этого украшения не мешало регулярно разбивать коленки и получать синяки, оно срабатывало только при очень сильной угрозе.

— Инорита Уэрси, — улыбнулся лорд Эшью, — пожалуйста, удовлетворите любопытство мужской части группы — снимите артефакт.

— Мне очень жаль, но ваше любопытство останется неудовлетворенным, — холодно ответила я. Не говорить же, что я понятия не имею, как его снимать. Что бы такое придумать поубедительней? — И потом, вы уверены, что Его Высочество имел в виду не леди Рион?

А что, за свои нападки надо отвечать! Хохоток за спиной показал, что это предположение все же ошибочно и принц жаждет видеть без артефакта отнюдь не мою противницу.

— Инорита, не надо стесняться, артефакты такого рода очень редко встречаются, — воодушевился преподаватель, даже не обратив внимания на мое предложение, — этот образец магического искусства крайне сложен и дорог в изготовлении, берутся за них лишь немногие очень сильные маги, и увидеть его действие, да еще и на наших занятиях, — просто бесценно.

— Видите ли, лорд Эшью, мною дан обет, который я не вправе нарушить. Но я уверена, что леди Рион будет к вам более благосклонна и покажет работу своего артефакта. Я так понимаю, что ее артефакт не сильно отличается от моего.

Я с вежливой улыбкой повернулась в сторону Рион, вопросительно подняв бровь. Леди напоминала жабу, собирающуюся лопнуть от злости, и явно ничего демонстрировать не собиралась. Принцесса Олирия, сидевшая рядом с ней, прикусила губку, чтобы не рассмеяться, и внимательно изучала соседку, пытаясь определить, что же та корректирует. Задача чрезвычайно сложная, так как, на посторонний взгляд, единственная привлекательная черта леди даже под действием такого сложного магического устройства — ее голос. Окончание занятия обрадовало нас обеих: мне не хотелось обсуждения моего артефакта, Дарме — ее внешности. Мы обе надеялись, что эта тема больше не поднимется.

— Инорита Лиара, а какого рода обет вами дан?

Да, надежда умирает последней, все-таки принц Олин чересчур любопытен.

— Ваше Высочество, я сниму медальон только перед будущим мужем. В день перед свадьбой.

— Не боитесь, что он не выдержит свалившегося на него счастья?

— Не думаю, что моя внешность настолько кардинально изменится, что вызовет у жениха шок, — сухо улыбнулась я. Да когда же это закончится? — Вам же сказали, что артефакт мою внешность портит, значит, никаких бородавок на носу и кривых зубов не предвидится.

— Да я и сейчас не сказал бы, что ваша внешность оставляет желать лучшего. Вы очень красивая девушка, инорита Лиара.

— Ваше Высочество, обсуждая мою внешность, мы рискуем опоздать на следующее занятие.

— Бытовая магия — не тот предмет, на который нельзя опаздывать. Да что там! Ее и пропустить можно. Так что мы можем продолжить разговор, — сказал он, заступая дорогу к выходу.

Но я ловко его обогнула и устремилась в другую аудиторию, пребывая в совершеннейшей панике. При прощании мой отец строго-настрого наказал не привлекать к себе внимания и не афишировать наличие уникального медальона-артефакта. Нечего сказать, неплохо это получилось, если вопрос о нем встал уже на второй день занятий. Правда, уникальность артефакта интересовала Его Высочество в последнюю очередь.

* * *

Олин проводил девушку заинтересованным взглядом, но на бытовую магию торопиться не стал. Не тот это предмет, что жизненно необходим принцам, у них для таких действий есть целая куча специальных магов. С ним задержался только один одногруппник, остальные, весело переговариваясь и обсуждая прошедшее занятие, устремились за новыми знаниями.

— Что, Ваше Высочество, заинтриговала вас инорита Уэрси? — усмехнулся граф Полт.

— Эдгар, да брось ты это «Ваше Высочество», нам еще пять лет учиться, — рассеянно сказал принц. — Ну его, этот официоз, во дворце надоел. Давай просто Олин и на «ты». Идет?

— Идет, — осторожно ответил граф.

— И скажешь, тебе не интересно, что скрывает медальон? Даже из чисто теоретических соображений.

— Из чисто теоретических можно и Рион, — насмешливо предложил лорд Полт. — Думается, что если ее правильно попросить, да еще если принцесса подключится, то точно уговорим снять.

— Фу, — возмутился принц. — Из чисто эстетических соображений я бы даже не рискнул этого делать. Опасаюсь, что уж ее-то истинная внешность точно вызовет у жениха шок. А вот на эту Уэрси я бы с удовольствием посмотрел. И посмотрю.

— Уверен?

— Пари?

* * *

На бытовой магии рассказ шел о различных способах очищения. Если подвести краткий итог лекции, то чистить с помощью магии вообще ничего не стоило: вещи либо чистились недостаточно хорошо, либо быстро приходили в негодность. Более эффективные способы требовали знаний и умений, которые студентам-первокурсникам недоступны. Впрочем, инор Клем, читавший этот предмет, считал, что заклинаний первого уровня вполне достаточно, и его рубашка казалась родной сестрой штор в комнатах общежития. Похоже, предыдущие поколения студенток чистили их исключительно магией. А вот интересно, если попробовать просто постирать?

После занятий я вернулась в свою комнату, встала перед зеркалом и начала придирчиво себя изучать, пытаясь за коррекцией разглядеть настоящее лицо. Надо признать, что и нынешнее меня вполне устраивало, но ведь красоты много не бывает, правда? За этот день я получила четыре предложения руки и сердца, причем все с просьбой предварительно показать будущему мужу то, что и для меня было загадкой. Какие мелочные мужчины пошли — красавицу им подавай, а то, что у меня характер золотой и высокие душевные качества, никого не интересует.

Раздумывая над этим, я сняла шторы и пошла их стирать. На удивление, не пришлось даже замачивать: следы магических чисток просто слезли с ткани. Шторы оказались голубыми, с синими цветами. Надо же, насколько магия вредна в быту! На первый взгляд казалось, что шторы застираны, а они были замагичены до полной утраты внешнего вида. На ткани все-таки было какое-то магическое покрытие, так как после полоскания она оказалась практически сухой. Повесив шторы, я с надеждой посмотрела на покрывало и решила не откладывать и его стирку. Покрывало благодарно распушилось и засинело. В комнате стало намного уютнее. Вирель как будто ждала именно этого момента, чтобы зайти.

— О, иллюзию освоила? Она же только во втором семестре. Или попросила кого? — Потрогала покрывало и добавила: — Так, тактильная составляющая есть, значит, не ниже третьего курса. И кто это у нас такой добрый?

— Не поверишь, просто постирала! — рассмеялась я. — С бытовыми навыками у меня намного лучше, чем с бытовой магией.

— Надо же, а мне это и в голову не приходило, — удивилась Вирель. — Да, тебя там ждут, в комнате для встреч, около привратницкой. Знаешь, где это, или проводить?

— Проводи, пожалуй. А кто ждет, не скажешь?

— Не знаю.

— Надеюсь, не очередной жених…

* * *

— Ненавижу эту дрянь! — Дарма Рион кругами носилась по комнате, брызгая слюной от возмущения. — В какое положение меня поставила эта низкорожденная гадина!

Круги были маленькими, ведь комната, выделенная принцессе, ничем не отличалась от остальных. Поэтому, чтобы не мешать подруге получать необходимую физическую нагрузку, Олирия и Гемма Дорен забрались с ногами на кровать.

— Положим, ты сама начала этот разговор, — меланхолично заметила Гемма, брезгливо подтягивая подол. — Хотя, в отличие от нас, великолепно представляла, чем это может закончиться. Мы-то с Ее Высочеством о твоем артефакте не знали.

— Кстати, — задумчиво сказала принцесса, — а нам ты покажешься без него? А то мне интересно.

— Нет, — испугалась Дарма и ухватилась за артефакт, как будто боялась, что подруги прямо сейчас начнут его снимать. — И вообще, мне пора, на завтра еще задания не сделаны.

И быстро убежала. Принцесса и леди Дорен переглянулись и тихо захихикали.

— И все-таки интересно, что корректирует ее артефакт, — сказала Гемма. — Если в том числе зубы, то как же они выглядят в реальности? Как бы ее мужу поутру после свадьбы не обнаружить того самого крокодила, от которого граф Рион пытался предостеречь своих детей.

— Вот-вот, — закатилась смехом Олирия, — я тоже об этом подумала. Все-таки хорошо, что мама тот ритуал провела. Ну ее к оркам, эту сильную магию, если к ней в придачу идет такая физиономия, как у старшего брата или этой Рион.

— Его Высочество Гердера никто не считает некрасивым, — дипломатично заметила леди Дорен. — О его многочисленных любовных победах ходят легенды.

— Мне-то уж ты можешь не рассказывать сказок, — ответила принцесса, — а то я не знаю, что кронпринцу просто боятся отказать. К тому же он мстительный и ничего никому не прощает.

* * *

–…И тот, кто первый ее увидит без корректирующего артефакта, получает все деньги. Сам понимаешь, в деньгах недостатка у нас нет, но тут уж дело принципа.

— Так в чем вопрос, Олин? Прижали в переходе да сняли артефакт, — приподнял бровь Гердер.

Студенческие проблемы его не очень интересовали, но выслушать брата и дать совет он считал себя обязанным.

— А если пожалуется?

— Кто она и кто ты? Да даже если ты с ней переспишь, проблем не возникнет. Максимум какую-нибудь подачку родителям… Поверь, она будет в восторге, что вообще заметили, — усмехнулся кронпринц. — Ты можешь припомнить случай, чтобы на меня жаловался кто-нибудь из мелких дворяночек?

— Так это на тебя. Тебе многое с рук сходит, — мрачно сказал Олин. — Да она и не ходит нигде — столовая, учебный корпус и общежитие. И нигде одна не бывает. Не в ее же комнате караулить? Кто меня туда пустит?

— Почему нет? Где-то у меня валялся артефакт невидимости, сам делал, еще во время обучения в академии для получения зачета. Храню как память. Слабенький, но на ваше общежитие хватит. Расскажешь о результате. Заинтересовал ты меня. Сколько живу, не могу припомнить, чтобы девицы себя целенаправленно портили. Вот наоборот — сколько угодно.