Розы на стене

Бронислава Вонсович, 2019

На что только не пойдет тетя, чтобы устроить счастье племянника: найдет замечательную невесту и договорится с ее отцом, занимающим высокий пост при Гармском Дворе. Но увы, Гюнтер Штаден не оценил ее усилий и, спасаясь от нежеланного брака, устроил себе экстренный перевод в другой город. Но разве такая мелочь остановит тетю? Ведь она уже все распланировала: и помолвку, и свадьбу, и ближайшие перспективы. Небольшой сговор с отцом невесты – и та едет вдогонку. Правда, совсем не невеста и совсем не к жениху.

Глава 4

Фридерика

Кристиан появился тем же вечером. Эвелина открыла дверь и сразу же выпалила, что он, как всегда, не вовремя. Но гость ничуть не устыдился и не ушел. Впрочем, у меня с самого начала не было никаких надежд, что он проявит благородство и откажется получать поцелуй.

— Фридерика, я жду благодарности, — заглянув через ее плечо, Кристиан сразу выцепил меня взглядом и больше не обращал внимания на мою соседку. — Я не ел, не спал, уговаривал Центральную лечебницу взять тебя на практику…

— Может, еще не поспишь и уговоришь их и на меня, — предложила Эвелина. — Я и тоже буду тебе очень благодарна.

Подруге я рассказала, кому обязана столь замечательным местом практики. Да и сложно было бы скрыть — сам благодетель явно не собирался скрываться. Эвелина немного расстроилась, что успела испортить с ним отношения, а так на практике были бы вдвоем. Но я сильно засомневалась, что Кристиан стал бы хлопотать еще о ком-нибудь, что он сразу и подтвердил:

— Увы, на две благодарности меня не хватит.

— А так было бы хорошо… — протянула я. — Она целует тебя в правую щеку, а я в левую. Или наоборот. На твой выбор.

— Если на мой, то только ты и у меня дома. И не сюда.

Он потер щеку, кожа на которой казалась столь гладкой, что не возникало ни малейшего сомнения — Кристиан тщательно побрился, чтобы ничто не омрачило наш первый поцелуй, если, конечно, это действие можно так назвать.

— Увы, твой выбор ограничивается правой или левой щекой.

— И как мне обделить одну из них? Это будет несправедливо по отношению ко второй…

— Давай тогда отложим мою благодарность до того времени, когда ты сможешь решить, какая щека останется обделенной?

— Фридерика…

Он посмотрел столь укоризненно, что мне стало даже чуть-чуть стыдно. В конце концов, не так уж много он хочет, можно уделить внимание и второй щеке, тем более что побриты они обе. А если он еще поможет подруге…

— И все же, Кристиан, если я очень-очень попрошу за Лину?

— Увы, я ничем не помогу. — Имитация расстройства не удалась, пусть приятель и очень старался. — Я договаривался о месте для своей невесты. Как понимаешь, двух невест у меня быть не может, такое уж у нас неправильное законодательство.

Он выразительно вздохнул.

— Когда это я стала твоей невестой? — возмутилась я.

— Я с расчетом на будущее. — Кристиан подмигнул. — Будем ежедневно вместе ходить туда и оттуда, вот и придем в нужном направлении.

Ага, в Храм. Слышали уже. Но если другой возможности попасть в Центральную лечебницу нет, можно и побыть недолго невестой Кристиана. Проблемы появились бы, проси он за жену, а так — невеста окажется временной, и ничего в этом страшного не будет.

— Тогда бы хоть договорился на пораньше, — вздохнула я. — А то целых полтора месяца ждать…

И волноваться, что если за эти полтора месяца Кристиан вдруг решит, что я уже не его невеста, придется срочно искать другое место практики. Это маловероятно, но все же…

— Не могу же я договариваться на то время, когда меня не будет в Гаэрре. — Ему все-таки удалось меня обнять. — Эвелина, золотце, не могла бы ты отвернуться, а еще лучше — выйти, а то Фридерика стесняется при тебе проявлять чувства.

Эвелина выразительно фыркнула и не подумала отвернуться. Пришлось при ней звонко чмокнуть Кристиана в щеку. При свидетелях даже надежнее — не появится у некоторых соблазна сказать, что я обещание не выполнила или выполнила не полностью.

— И все? — трагически спросил он.

— Конечно, все, — уверенно ответила Эвелина. — Если рассчитывал на что-то еще, то зря. Что я, Рику не знаю?

— Все, — подтвердила я.

Я поднырнула под его руку, чтобы получить наконец свободу, и в который раз подумала, что со мной что-то не то, если меня обнимает симпатичный инор, а я не испытываю ровным счетом ничего, кроме желания, чтобы эти объятия как можно скорее закончились. А уж при мысли, что они могут перейти в нечто большее, вообще становилось не по себе. Уверенность Кристиана в нашем совместном счастливом будущем скорее пугала, чем вдохновляла. Для меня он был другом, и только, и отсутствие обязательств перед ним меня полностью устраивало.

— Эх, а я-то надеялся, — вздохнул Кристиан, делая вид, что вовсе не обижен моей холодностью. — Фридерика, приглашаю на ужин в честь практики.

Отказывать просто так не хотелось. За помощь я ему очень признательна, а ужин — это не дополнительный поцелуй, на который Кристиан, кажется, и не претендует. Хотя это он сейчас не претендует, а что там будет после ужина — не скажет и он сам.

— У нас на завтра столько еще не сделано… — неуверенно протянула я. — А если не сдавать вовремя, до практики не доучишься.

— И это говорит та, кто успевает учиться и за себя, и за Штрауб. Какой-то короткий ужин ни на что не повлияет, — он укоризненно посмотрел и, воспользовавшись моей нерешительностью, потянул на выход.

— Если ненадолго, — сдалась я окончательно.

Кристиан заверил, что ненадолго, но ужин затянулся, и в общежитие мы возвращались, когда уже совсем стемнело. Возможно, мой поклонник на это и рассчитывал, попытавшись дополучить в темноте перед входом в общежитие еще один поцелуй, теперь уже настоящий. Я привычно увернулась и попыталась уйти, но Кристиан не дал.

— Фридерика, со смерти твоей сестры прошел год, — неожиданно сказал он. — Пора оставить все это в прошлом.

— Что оставить в прошлом? — растерялась я. — Память о сестре?

— То, что не дает тебе нормально жить. Уверен, ты боишься, что все закончится так же.

— Глупости! — я ужасно разозлилась.

Когда умерла сестра, Кристиан меня очень поддержал, но это не давало ему права на такие разговоры. Пожалуй, он единственный оказался в курсе мельчайших подробностей, поскольку вел почти все переговоры с Сыском и организовывал похороны. А теперь явно намекал на официальную версию смерти — покончила с собой из-за несчастной любви. «Временное умопомешательство, — заявил дознаватель. — Бывает». Но я не верила ни тогда, ни сейчас. Слишком сильной была Марта, чтобы просто так расстаться с жизнью. Но чужой ауры не зафиксировали, магического воздействия тоже, посему решили, что из окна она вышла сама. Иногда я перечитывала ее письма, по ним было очень заметно, что что-то сестру сильно угнетало, и чем дальше — тем больше. Ее увольнение и отъезд из Траттена напоминали бегство. А ведь если бежишь, то не для того, чтобы снять номер в Гаэрре и умереть? Мои доводы в Сыске в расчет не приняли — в письмах не было ничего конкретного, а поговорить я с сестрой не успела. Даже о том, что она в столице, узнала от Сыска.

— Конечно, глупости, — раздосадовано ответил Кристиан. — Фридерика, я столько побегал ради твоей практики, а ты меня даже не поцелуешь?

После этого заявления Центральная гаэррская лечебница стала намного менее привлекательной. Я не просила Кристиана о помощи, поэтому не собиралась оплачивать выставляемый счет, который вырос уже за этот день, а за время до практики мог увеличиться до невероятных размеров.

— Я тебя уже поцеловала, — холодно напомнила я. — Если забыл, Эвелина напомнит.

— Ты такая красивая, когда злишься.

Но меня комплимент не успокоил. Любой намек на смерть сестры выводил меня из равновесия, и надолго выводил.

— Спокойной ночи, Кристиан.

Я была уверена, что он не пойдет провожать до комнаты. Так и получилось: Кристиан разочарованно бросил вслед слова прощания и ушел, по-видимому, решив, что Эвелины ему на сегодня предостаточно. Я было обрадовалась, но рано. В комнате ожидал сюрприз в лице Штрауб. Да еще и в компании военного мага, весьма довольного ее соседством. А вот Эвелина выглядела взвинченной до предела. И то сказать, Штрауб кого хочешь доведет за пять минут непрекращающейся болтовни, а они сидели здесь явно больше, на что указывала пустая коробка из кондитерской.

— Фридерика, наконец-то! — возопила Эвелина.

— А мы уже заждались, — вторила ей Штрауб. — Сидим час, не меньше! Можно подумать, у меня других дел нет, как тебя ждать.

Ее другое дело встало со стула, вежливо поздоровалось и уставилось на меня так, словно ничего прекраснее раньше не видело. Штрауб его представлять не стала. Думаю, не потому, что он — лицо временное в ее жизни, а потому, что мы с Эвелиной для нее были не слишком значимыми персонами.

— Могла бы не ждать. Неужели до завтра не терпело? Или даже до послезавтра?

Я ответила куда более резко, чем обычно в разговоре со Штрауб. Очень уж меня разозлили намеки Кристиана. Одногруппница чуть возмущенно приподнялась на стуле, но потом плюхнулась назад. Видно, слова для ответа оказалось слишком сложно подобрать, а шпаргалки под рукой не нашлось. Ее спутник продолжал смотреть на меня, не обращая внимания на затруднения своей дамы.

— Инорита чем-то расстроена?

— У инориты в планах было позаниматься, а не принимать гостей.

— Возможно, мы как-то компенсируем неудобство?

— Вряд ли.

Я подумала, что он не виноват в моем плохом настроении, и попыталась смягчить ответ улыбкой. Но это не понравилось уже Штрауб.

— Рильке! — отмерла она. — Не флиртуй с Артуром!

— Очень приятно, Артур Кремер, — церемонно поклонился тот. — Леди Штрауб забыла нас друг другу представить, но ее можно понять — она слишком расстроена.

— Расстроена — не то слово, — мрачно заметила его дама. — Я раздавлена. У моего отца точно что-то не то с головой.

— Не думаю, что с такими проблемами он бы оставался на своей должности, — ехидно заметила Эвелина.

— А тебя вообще кто-то спрашивает? — взъярилась Штрауб.

Эвелина ответила ей не менее злым взглядом. Похоже, кавалер Ульрики до моего прихода проявлял галантность по отношению к моей соседке, что не понравилось им обеим. Накаленная до предела обстановка в комнате грозила взорваться в любой момент чем-нибудь нехорошим. Этого допусткать нельзя: в моем положении не разбрасываются дополнительными источниками финансирования. А если Штрауб так долго меня ждала, наверняка хочет, чтобы я опять что-то за нее сделала.

— И что не могло подождать до завтра? — решила я положить конец бесконечным разговорам непонятно о чем. — Может, Ульрика, все-таки расскажешь, зачем пришла. Желательно коротко, в нескольких словах.

— У меня к тебе выгодное предложение. Я хочу, чтобы ты вместо меня поехала на практику.

Я опешила. Эвелина фыркнула, с трудом сдерживая смех.

— Как ты себе это представляешь?

— Что такого сложного? — раздраженно спросила Штрауб. — Берешь мое направление и едешь в Траттен. Там представляешься мной. Отрабатываешь, подписываешь и возвращаешься в Гаэрру, где я тебе выплачиваю круглую сумму. Не мне же тащиться в эту дыру? У меня совсем другие планы.

Боюсь, планы лорда Штрауба сильно отличаются от планов его дочери, а вставать у него на дороге чревато. Даже за очень круглую сумму. К тому же слово «Траттен» вызывало у меня столь сильное отвращение, что его невозможно перебить никакими деньгами. Траттен отнял у меня последнего близкого человека.

— Тебя не смущает, что мы совсем непохожи?

— Да, Ульрика, боюсь, инорита слишком яркая личность, — некстати влез маг. — Ты блондинка, она — рыжая.

Штрауб мрачно посмотрела на меня, потом — на него, и буркнула:

— Перекрасим.

— Нет, — отрезала я. — Ни перекрашиваться, ни ехать в Траттен я не собираюсь.

— Ехать и не придется, я оплачу телепорт. Туда и обратно, — продолжала уговаривать Штрауб. — Пару платьев подброшу. Из своих старых, конечно. Новые в этой дыре все равно показывать некому.

— Дорогая, у тебя формы намного пышнее, чем у инориты, — заметил маг. — Сразу будет заметно, что платье чужое.

Штрауб наверняка хотела сказать: «Подложит в нужных местах», но наткнулась на мой злой взгляд и промолчала. И то сказать — слишком много было этих нужных мест, здесь не подкладывать нужно, а обматываться, и не факт, что на это хватит одного одеяла.

— Можно не перекрашиваться, а иллюзию сделать, — предложила Штрауб, — а платья, так и быть, оплачу новые.

— Иллюзию точно не стоит. То, что она есть, заметят сразу. А это очень подозрительно, — маг отметал идеи на лету, не давая подруге ни на чем настоять.

— И доложат лорду Штраубу. Ульрика, с чего ты взяла, что тебя оставят там без наблюдения?

— Что я, папу не знаю? — отмахнулась она. — Наверняка отправит в Траттен письмо с просьбой присмотреть за дочерью. Кто из телепорта выйдет — за тем и присмотрят.

— А то, что в Гаэрре в телепорт войдет другая, ему без разницы?

— Это Артур берет на себя.

— Да, для меня не составит труда создать сложную иллюзию, которую мало кто сможет выявить. Инорита, мы все продумали. Вам остается только сказать «да» и получить деньги.

— Боюсь, что деньги мне нужны не настолько. Почему бы вам не пойти со столь замечательной идеей к другой?

— По двум причинам, — Артур успокаивающе положил руку на плечо явно разозлившейся Штрауб. — Из вашей группы вы единственная проходите практику позже. И Ульрика считает вас надежным партнером. Инорита, вы столько уже для нее сделали…

И тут он назвал сумму. Эвелина охнула. Я несколько растерялась от неожиданности и даже начала прикидывать, куда потратила бы такую кучу денег, но быстро пришла в себя и отрицательно покрутила головой.

— Если для тебя принципиален цвет волос, могу перекраситься я, — выпалила Ульрика. — Тогда появление рыжей леди Штрауб никого не удивит. Скажешь, что новая столичная мода.

Маг с сомнением на нее глянул. Мне тоже показалось, что рыжие волосы Штрауб не пойдут, ведь с ними цвет лица и бровей не меняется. Но одногруппница не ограничилась столь диким предложением.

— Фридерика, я не уйду без твоего согласия. Даже аванс готова выдать прямо сейчас.

Она сидела на стуле каменной глыбой с таким видом, что было понятно — никуда не уйдет, пока я не отвечу «да». Штрауб привыкла получать все, что хотела. Сейчас она хотела Кремера и не хотела Траттен. Я тоже не хотела Траттен, но возможно, поездка туда действительно поможет успокоиться? Наверняка это обычный провинциальный городок, не отличающийся от любого другого. Ничего от Марты там уже давно не осталось…

— Соглашайся, — внезапно сказала Эвелина. — Тебе давно нужны новые туфли. Собиралась же летом подрабатывать. Где тебе еще столько заплатят? А так лето разбивается, место сложней найти. И Кристиан, опять же, не будет надоедать.

— Положим, он и так не надоедал бы. Сказал, что в Гаэрре в это время не будет, поэтому практику и поставили позже.

— При чем тут Кристиан? — буркнула Штрауб. — Что ты решила?

— Меня очень смущают два вопроса, Ульрика. Первый — твой отец. И второе — я не уверена, что смогу отыграть роль знатной дамы.

— Да что там отыгрывать? — удивился Артур. — Все спишется на воспитание, столицу или личностные особенности. В случае чего посмотрите этак презрительно на собеседника и процедите ответ сквозь зубы. А лорд Штрауб если на кого и разозлится, то уж точно не на наемного работника. Если на то пошло, то я рискую намного больше.

— Вы же связаны магической клятвой? — заинтересовалась Эвелина. — И как собираетесь обходить?

— А что там обходить? Я не наношу ущерба ни Гарму, ни правящему дому, — усмехнулся он.

— Это смотря с какой стороны посмотреть, — не согласилась подруга. — Вы способствуете появлению целителя, не очень-то и компетентного, честно говоря. И весьма опасного для окружающих.

— Я вас умоляю! — расхохотался Кремер. — С чего вы взяли, что Ульрика возьмется кого-то лечить?

— Я же не дура, — подтвердила обсуждаемая особа. — Это папочкина блажь — меня сюда засунуть. Из меня целитель как… — она покосилась на спутника и продолжила явно не так, как собиралась: — Никакой из меня целитель. И в Траттене мне делать нечего. Уж там я точно могу кому-нибудь навредить. Так что, Фридерика, своим согласием ты, возможно, еще и спасаешь чью-то жизнь.

— Хорошо, — решилась я. — На в случае чего отвечать перед лордом Штраубом будете сами, я никого покрывать не стану.