Пролетая над орочьими степями

Бронислава Вонсович, 2015

А ведь как все романтично начиналось. Бархатная летняя ночь, золотая луна, карабкающийся по плющу на стене поклонник с розой в зубах, горящий желанием предложить прекрасной инорите руку и сердце… А закончилось побегом от магов, стражи и эльфов. И все для того, чтобы найти справедливость. А если с ней находится еще и любовь, разве это плохо?

Глава 2

Возвращался инор Павоне куда в более хорошем настроении. Тем более что поставщик вина долго извинялся, тут же отправил обещанное, да еще и вернул часть денег за доставленное неудобство. Деньги, пусть и небольшие, грели карман и душу, но еще больше инора грела мысль, что скоро все будет принадлежать ему. Как это раньше в голову не пришла замечательная идея посоветоваться с Таринелем? Клетку инор Павоне купил большую и просторную, внутрь поместил домик с мягкой лежанкой — падчерице будет уютно. Угрызений совести он не испытывал. Виттория собиралась вышвырнуть отчима как использованную и ненужную вещь. Чернейшая неблагодарность после стольких лет заботы! Еще бы щенка Паренте посадить рядышком — пусть будут счастливы вместе, раз уж так этого хотят. Но вот незадача, слишком много запросил эльф за зелье, так что Павоне поразмыслил и решил, что еще придумает, как отомстить напарнику, попытавшемуся обмануть. Вот как прикажете после такого доверять людям? Ведь он почти все сделал для сообщника, а в ответ — черная неблагодарность.

За ужином инор Павоне выпил совсем немного, чтобы опьянение не повлияло на четкость движений — второго шанса не будет, все нужно сделать сегодня вечером. Зато он много шутил, особенно на расспросы Виттории, что за предмет, так тщательно укутанный, стоит в кабинете. Правда, шутки были понятны только ему самому, но это никак не портило удовольствия. Франческо что-то заподозрил, смотрел на бывшего компаньона настороженно и без особой приязни. Марчелло ему отечески улыбался. Захотел все вместо половины? А теперь ничего не получишь. Будешь знать в следующий раз, как партнеров обманывать. Он задумался, нельзя ли будет обвинить в пропаже падчерицы этого прохвоста. Хорошо было бы, конечно, только слишком мало времени осталось, чтобы придумать подходящий план. Но намекнуть Сыску непременно нужно будет. А для начала он попросил дворецкого, инора Корсини, зайти в кабинет сразу после ужина. А Виттория сама прибежит, он уверен — глаза у девушки так и светились любопытством.

— Федерико, мне нужно с тобой посоветоваться, — сказал Павоне трагическим шепотом, когда они с дворецким остались наедине.

Тот его не любил, и вполне объяснимо, но Павоне не терял надежды подобрать когда-нибудь ключик и к его сердцу, ведь инор Корсини очень любил Витторию. Своих детей у него не было, так что всю отцовскую любовь он отдавал этой худышке. Павоне никогда такого не понимал. Вот если бы управляющим доплачивали за любовь к нанимателям, тогда такое поведение имело бы смысл, а так — одна сплошная глупость.

— Не думаю, инор Павоне, что мой совет придется вам по вкусу, — хмуро ответил дворецкий.

— Речь идет о будущем Виттории, — возразил Павоне. — Я знаю, что ее судьба тебе не безразлична.

Инор Корсини согласно склонил голову и внимательно посмотрел на собеседника. Тот несколько поежился под пристальным неприязненным взглядом, но продолжил, делая вид, что не замечает явного недружелюбия:

— Как ты знаешь, я сегодня был в городе. И там я совершенно случайно узнал очень неприятную вещь, — он сделал паузу и выразительно посмотрел на собеседника. — Жених Виттории покупал любовное зелье.

Невозмутимость дворецкого сползла с него как съеденная молью шуба с вешалки, и он громко охнул.

— Это что же получается? Паренте ее опоил?

Павоне прикрыл глаза, стараясь притушить довольный блеск в них, и сказал с трагическими нотками в голосе:

— Получается, что так. Как ты помнишь, Франческо ей сначала совсем не нравился, хотя он сам влюбился в нее с первого взгляда и очень переживал, что не находил отклика. Парень-то он неплохой, из хорошей семьи, вот я и не возражал, чтобы он продолжал к нам приходить. Но я и подумать не мог, что сын моего боевого товарища способен на подлость!

Павоне даже слезу в голос подпустил и подумал, не переигрывает ли, но дворецкий выглядел весьма обеспокоенным и не обратил внимания на ненатуральность поведения собеседника.

— Но ведь свадьба уже завтра, — наконец сказал Корсини. — И девочка ходит такая счастливая. Что же делать-то? Что же теперь делать-то, а? Инор Павоне, вы как человек отслуживший столько лет, наверняка принимали решение в сложных ситуациях.

Павоне надулся от гордости. В армии он никогда не служил, но при случае очень любил рассказать парочку армейских баек, подслушанных в разное время и от разных людей. Эти байки, а также бравый вид позволяли ему выдавать себя за военного в отставке, что было особенно удобно для того, чтобы привозить в поместье разных, подозрительных, с точки зрения дворецкого, типов. Ответ был один — «мой боевой товарищ».

— Федерико, не поверишь, не знаю, — притворно вздохнул он. — Если бы мне стало известно хотя бы неделю назад, я бы безо всяких колебаний рассказал бы все девочке. Но теперь я весь полон сомнений.

— Парень-то неплохой, — задумчиво сказал дворецкий. — Да и деньги у него есть, правда?

— Франческо из хорошей семьи, — подтвердил Павоне. — Доходы у них приличные.

Родителей Паренте он никогда не знал, а деньги, которые тот имел, были получены в результате одной сомнительной аферы с вином. Но слова — это только слова, они ничего не стоят, их не жалко — сколько бы ни тратилось, меньше не становится.

— Девочку нашу любит, — продолжил Корсини. — Поступок с зельем, конечно, некрасивый, но он же не желал ей зла, правда?

— Не знаю, не знаю, — опять вздохнул Павоне. — В семейной жизни честность — самое главное. Вот у меня от Терезы никаких секретов не было, да и не подливал я ей ничего — мы просто как встретились, поняли, что жить друг без друга не можем. Жаль, что злая судьба отвела нам так мало счастья. Вот меня и беспокоит, Федерико, что Франческо пытается начать совместную жизнь со лжи. Как я могу быть уверен, что он и дальше не будет обманывать нашу девочку? Что я скажу Терезе, когда мы встретимся с ней за Гранью?

Марчелло никогда не сомневался, что никого за Гранью он не встретит, но это всегда так эффектно звучало и вызывало сочувствие у окружающих. Вот и сейчас Корсини явно смягчился по отношению к нему, особенно после упоминания о Терезе. Павоне давно думал, что управляющий был влюблен в свою хозяйку, поэтому и не женился, да и к Виттории испытывал чувства скорее отца, чем подчиненного.

— Даже не знаю, инор Павоне, что вам и посоветовать, — наконец после долгих раздумий сказал Корсини. — Так-то вроде партия для девочки неплохая, может, она и сама бы в него со временем влюбилась бы.

— Да только он ждать не захотел, — продолжил Павоне. — Федерико, как думаешь, может, поговорить сначала с ним? Сказать, что я все знаю? Или сразу обсудить с Витторией? Но совсем нехорошо перекладывать груз решения на ее хрупкие плечики. Ты представить себе не можешь, как я расстроился, когда узнал…

— А вдруг и нет ничего такого? — оживился Корсини. — Ведь могли и оболгать парня. Молодой, красивый, вдруг девочка сама в него влюбилась, безо всяких магических ухищрений?

Павоне с интересом посмотрел на собеседника. Надо же! Этому пройдохе Паренте удалось за несколько месяцев сделать то, чего он сам не добился за многие годы — понравиться местному управляющему. Далеко парень пойдет, далеко. Жаль, что зелья на него не хватит, а то ведь не догнать будет.

— Источник вполне надежный, — показывая неуверенность, сказал он. — Предлагаешь, сначала с ним поговорить? А вдруг действительно оболгали? Обидеть можно. Да, вот задача.

— Должен же он понять, что вы о Виттории беспокоитесь, — горячо сказал управляющий. — Если и обидится, то ненадолго.

— Хорошо, я так и сделаю, — изображая муки тяжелейшего выбора, сказал Павоне. — Как только Виттория пойдет спать, пригласи Франческо ко мне.

Теперь Корсини подтвердит, что у Виттории были веские причины сбежать с собственной свадьбы, когда девушка пропадет. Паренте, конечно, все будет возмущенно отрицать, но кто же ему поверит? Привлечь не привлекут, но на заметку возьмут. Павоне довольно прищурился — пусть так, по мелочи, но отомстит за попытку себя обмануть. А потом придумает что-нибудь еще. Наглый щенок в этом городе денег больше ни с кого не снимет, все узнают, что он из себя представляет. Павоне придвинул конторскую книгу и принялся вносить все сегодняшние траты. Приходов-то с этой свадьбой получалось намного меньше. Он только начал прикидывать, что удастся продать из закупленного на свадьбу, а что пригодится в поместье, как дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Виттория. Глаза ее радостно блестели. По всей видимости, она только недавно разговаривала с женихом, и хорошее настроение не успело ее покинуть.

— Марчелло, что ты нам приготовил на завтра? — без предисловий спросила она, складывая руки на груди в умоляющем жесте.

— Не скажу, — шутливо погрозил отчим ей пальцем, — а то неинтересно будет.

Он нащупал в кармане флакон, и теперь думал о том, как бы никто им не помешал. Пробка вытаскивается очень быстро, он проверил. Таринель говорил, что превращение происходит мгновенно, за считаные секунды. Ему останется только ухватить зверька за шкирку и засунуть в клетку, пока девушка не успела прийти в себя.

— Марчелло, ну пожалуйста, — заныла она. — Я Франческо ничего не скажу. Честно-честно. А то мне так интересно, что до завтра дотерпеть невозможно.

— Да твой жених от тебя далеко не отходит, — отечески улыбнулся Павоне, вставая с кресла. — Стоит, поди, за дверью и прислушивается к нашему разговору. И только я открою подарок, сразу войдет.

Как он любил вот этот элемент риска. Когда каждый может засечь его при попытке преступления. Опасные моменты горячили кровь и делали жизнь полной. Сейчас он рискнул бы, даже зная, что за дверью стоит Паренте в сопровождении Корсини. Риск — вот для чего стоит жить. Деньги, любовь — это все вторично.

— Да нет же, — Виттория порывисто распахнула дверь, чтобы показать, что там никого нет. — Видишь? Ну покажи, покажи, пожалуйста.

Павоне умилился, как падчерице не терпится воплотить в жизнь его грандиозный план. Ну что ж, он может пойти девочке навстречу.

— Ну хорошо, — он жестом фокусника освободил клетку от укутывающего ее одеяла.

Виттория жадно приникла к прутьям.

— Но там же никого нет, — разочарованно сказала она.

— Скоро будет, — подмигнул ей отчим.

— Кто?

Ее глаза зажглись таким восторгом, что Павоне даже испытал мимолетное сожаление от того, что собирался сделать. Но он слишком любил эффектные сцены, чтобы отказать себе в подобном удовольствии.

— Ты, — ответил он и выплеснул содержимое пузырька.

Девушка испуганно вскрикнула, и это было последнее, что она успела сделать в человеческом облике. Она начала стремительно уменьшаться, превращаясь вместе с одеждой. Миг — и там, где была счастливая невеста, теперь пищит гибкий зверек с сияющим черным мехом, на котором поблескивали невпитавшиеся капельки ядовитого зелья. Эти капельки и заставили Павоне испуганно отдернуть руку, уже поднесенную к шкирке. Эльф, конечно, говорил, что это совсем безопасно, но вдруг безопасно только для эльфов, а для людей пропорции другие? Вот возьмется он за падчерицу и проведет остаток жизни рядом с ней в клетке. Такая перспектива его не привлекала.

Этих нескольких секунд хватило Виттории, чтобы прийти в себя, и когда отчим решился все же ее схватить, она метнулась в сторону.

— Ну же, девочка, не глупи, — ласково заговорил Павоне. — Ты себе только хуже сделаешь. Иди ко мне. У меня для тебя чудненькая клеточка с мягкой лежанкой. Самую лучшую выбрал.

Но Витторию чудненькая клеточка совсем не привлекала. Подстраивалась она к своему новому телу с трудом, но и этого хватало, чтобы уворачиваться от неповоротливого мужчины. Она не понимала, что вдруг случилось со всегда приветливым отчимом, но была уверена, что ничего хорошего от этого инора ждать нельзя. Она метнулась к двери, но открыть ее не смогла, даже когда повисла на ручке.

— Ох ты ж, прыгучая какая, — проворчал Павоне. — Не дури, детка, все равно никуда от меня не денешься. Только угробишься, а это совсем не в моих интересах.

Он сделал неожиданное резкое движение и почти ее схватил, но Виттории удалось выскользнуть и броситься к окну. Метнувшись за штору, она подпрыгнула, и даже задела за створку приоткрытого окна, но слишком неловкими были ее движения, и она упала назад в комнату. А в следующее мгновение Павоне отдернул штору и увидел раскачивающуюся створку. Филлара, сжавшегося внизу в маленький упругий комочек, он попросту не заметил:

— Вот гадина, сбежала!

Он стукнул рукой по подоконнику и добавил еще несколько выражений, которых девушка от него никогда раньше не слышала. Отчим долго вглядывался в сгущавшиеся за окном сумерки, и даже заметил шевельнувшиеся вдали ветки, наверное, от пробиравшегося по своим важным делам кота.

— Ничего, долго не побегаешь, дура, — буркнул он. — К жениху побежишь, а он тебя с превеликим удовольствием за денежку сдаст и даже не догадается, что невесту продал.

Виттория сжалась еще сильнее, насколько позволяли ее новые размеры, и молила Богиню, чтобы отчим не взглянул вниз и не заметил ее. Только бы не попасть в клетку. А там придет Франческо, он ее любит, он сразу догадается, что это она, и поможет. И вот тогда гадкий отчим ответит за это мерзкое покушение.