Идеальная невеста

Бренда Джойс, 2007

После смерти нежно любимого отца Бланш Херрингтон, понимая, что не сможет одна справиться с управлением огромного состояния, решила выйти замуж. В свои двадцать семь лет не зная, что такое любовь, и не считая себя способной на подобное чувство, она вознамерилась вступить в брак, выбрав мужа умом, а не сердцем. Но ее подруги рассудили иначе и затеяли интригу, благодаря которой леди Херрингтон угодила в объятия сэра Рекса де Варена, красивого, достойного, даже героического мужчины. Свершилось чудо, она загорелась страстью и провела с ним волшебную ночь! Влюбленные счастливы. Но Бланш вдруг вообразила, что она не достойна сэра Рекса, и, расторгнув помолвку, с разбитым сердцем покидает его замок…

Глава 3

Рекс сидел на софе. Он был ошеломлен. Бланш Херрингтон, которой он восхищался, как никакой другой женщиной, вошла сюда и застала его с Анной!

Он тяжело дышал и молился Богу, чтобы это был просто кошмарный сон. Чтобы, проснувшись, он понял, что Бланш Херрингтон не застала его с любовницей.

— Кто это был, милорд? — шепотом спросила Анна.

О господи! Это не ужасный сон. Бланш Херрингтон действительно застала его в постели с его горничной! Рекс закрыл лицо руками от унижения и стыда.

Одну долгую минуту он чувствовал только полнейший ужас и величайшее смущение. Он плохо знал Бланш Херрингтон, хотя она когда-то и была помолвлена с Тайрелом. После их первой встречи восемь лет назад он сталкивался с ней в обществе всего раз пять или шесть. Но он восхищался этой девушкой с первой встречи, ее изящество, элегантность и любезность были поистине необыкновенными. Он подумал тогда, что его брат — сумасшедший и слепой, если не интересуется ею. В те несколько раз, когда Рексу довелось разговаривать с ней, он был предельно любезен, корректен и вежлив, как и подобает безупречному джентльмену. О боже, как он теперь покажется ей на глаза? И что, в конце концов, она делает в Лендс-Энде?

— Это ваша будущая невеста?

Этот вопрос напомнил ему, что рядом с ним сидит Анна. Он медленно опустил руки, чувствуя, что его лицо горит от стыда. Анна привела в порядок свою одежду, но ее коса расплелась и волосы были растрепаны, словно она только что вылезла из мужской постели. Так оно и было, и постель была его собственная.

— Нет! — резко ответил он.

Анна была бледна и очень расстроена. Она явно догадалась по его виду, что произошло что-то ужасное.

— Простите меня, милорд, — начала она.

— Тебе не за что извиняться. Это мне не хватило ума и хороших манер, — ответил Рекс. Теперь он чувствовал презрение к себе. О чем он думал? Как ему пришло на ум заниматься любовью среди дня в кабинете? Ах да, он хотел забыть про Стивена. Ну, этого он точно добился. Хуже этот день быть не мог. Как он теперь встретится с леди Херрингтон? Рекс не мог представить себе более неловкого положения. Он не мог даже и подумать о такой встрече и больше всего на свете хотел ее избежать. Лучше провалиться сквозь землю. Может быть, ему повезет, и он действительно исчезнет с этой земли.

Анна успела встать с софы и теперь подбирала с пола рассыпанные бумаги. Рекс видел ее движения, но плохо осознавал, что она делает. Он думал о том, что никогда не оправится от этой катастрофы. Он всегда вел себя с этой леди как безупречный джентльмен, надеясь заслужить ее уважение. И вот вместо уважения заработал ее величайшее осуждение. В мае он обязан быть в городе. И он не так глуп, чтобы верить, что к тому времени она забудет про его любовное похождение.

Но почему она оказалась в Лендс-Энде? И есть ли у него хоть какой-то способ оправдать свое поведение, объяснить его, чтобы оно не казалось ей слишком мерзким? Сгорая от стыда, Рекс потянулся за костылем и встал. Оказавшись на ногах, он мгновенно увидел на своем дворе большую черную карету Херрингтонов — и не поверил своим глазам.

Она в Боденике! Он не мог вздохнуть от изумления.

Рекс быстро подошел к окну и увидел внизу ее. Она стояла рядом со своими кучером и горничной спиной к окну и, кажется, разговаривала с ними. Рекс пригляделся внимательнее. Ее осанка по-прежнему была безупречной, но плечи подняты выше, чем обычно. Она держалась неестественно прямо. Бланш огорчена и страдает. Так и должно быть после того, что случилось.

Ему очень хотелось спрятаться и не выходить, пока она не уедет, но он подавил это желание. Этот бой он проиграл, еще не начав: если Бланш выедет со двора и будет по-прежнему ждать его в карете перед воротами, ему поневоле придется выйти к ней, поздороваться и спросить, что привело ее так далеко на юг. Он был очень удивлен, что она не села сразу же в карету и не велела гнать лошадей подальше отсюда. Значит, по какой бы причине она ни появилась в Лендс-Энде, это важная причина.

Рекс выругался: у него нет никакой возможности ускользнуть от Бланш. Придется извиняться, и этого нельзя избежать. Есть лишь одна причина отказаться от извинения: в таком случае, как этот, оно только увеличит неловкость, а его унизит. Но не извиниться будет еще хуже. И черт возьми, не существует изящного способа выразить свое сожаление по такому поводу.

Он хотел бы, чтобы на ее месте оказался кто угодно другой. Лучше было бы обидеть кого угодно, только не Бланш Херрингтон.

Он опустил взгляд и увидел свою голую грудь.

— Анна, пожалуйста, найди мне рубашку и сюртук — и быстро.

Долго ли Бланш стояла на пороге его кабинета и сколько она увидела? — подумал Рекс и тут же мысленно выругал себя. Бланш Херрингтон — не развратная дама, которая любит подсматривать, как другие занимаются любовью. Она не могла простоять там больше, чем одно мгновение. К несчастью, она выбрала для этого именно то мгновение, когда он был на пике наслаждения. Его лицо горело как огонь.

Анна положила бумаги на стол и выбежала из кабинета, чтобы выполнить приказ своего хозяина.

Рекс продолжал смотреть из окна. Он решил, что не должен раздумывать о том, что увидела Бланш. Не должен раздумывать о своем позоре. Он должен придумать извинение, которое сможет хотя бы как-то смягчить впечатление, но ничего не мог придумать.

Внезапно Бланш повернулась и посмотрела на дом. Рекс отскочил от окна и сообразил, что теперь он прячется за занавесками, чтобы Бланш его не увидела. Он мрачно подумал, что начал с разврата и кончает трусостью, а ни то ни другое не в его натуре. Черт возьми, из этой ситуации невозможно выпутаться. После того, что случилось сегодня, она никогда не будет считать его джентльменом. Он может много лет заглаживать свою вину и стараться стать для нее прежним. Но никакие его слова и поступки не изгладят из ее памяти то, что произошло.

Анна вернулась и принесла красивую прогулочную рубашку с гофрированным воротником и строгую, но элегантную темно-синюю куртку.

— Это подойдет? — хмуро спросила она.

— Да. Спасибо. Пожалуйста, помоги мне одеться.

Рекс мог бы одеться и самостоятельно, поскольку умел отлично сохранять равновесие с помощью костыля, не держась за него. Но с помощью служанки он оденется быстрее. Помогая ему надеть рубашку, Анна прошептала:

— Сэр Рекс, она очень благородная леди?

— Да, очень благородная. Почему ты это спросила?

— Вы очень озабочены.

Он движением плеч поправил на себе куртку.

— Я был знаком с леди Херрингтон много лет подряд. В высшем обществе есть дамы, которым было бы все равно, если бы они увидели такое. Но, к несчастью, леди Херрингтон не такая. Она очень строгого нрава.

У него больше не было времени. Рекс быстро вышел из кабинета, прошел через холл, чувствуя себя так, словно шел на смерть. Парадная дверь была открыта. Его сердце забилось часто и неровно, сходя с крыльца и делая последние шаги по двору к карете, он чувствовал, что не просто покраснел, а побагровел.

Она снова повернулась к дому спиной, а лицом к своей карете.

Он сделал глубокий вдох и быстро подошел к своей гостье и окликнул ее по имени:

— Леди Херрингтон!

По телу Бланш пробежала тревожная дрожь, и она повернулась к Рексу. Она улыбалась, но щеки у нее были такие же красные, как лента в волосах у Анны.

— Сэр Рекс, как приятно снова видеть вас! — ответила она на одном дыхании. — Добрый день, сэр. Мы с вами так давно не встречались!

У него закружилась голова, словно крепкий кулак с размаху ударил его в грудь. Глаза Бланш, зеленовато-голубые, с резко приподнятыми вверх внешними уголками, всегда были очень красивы. И фигура у нее чудесная: он уже успел забыть, какая Бланш маленькая и изящная. Но он никогда еще не видел эту девушку такой — дрожащей и покрасневшей от испуга и смущения. Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя и заговорить.

— Какой сюрприз! Ваш приезд для меня — полная неожиданность, — резко сказал он.

— Я еду в Пентвейт, — ответила Бланш.

По тону этих слов и по тому, что она больше не смотрела на Рекса, было видно, насколько ей не по себе.

— Но, зная, что ваш дом так близко, я решила сначала заглянуть к вам.

Пентвейт? Рекс растерялся. Он никогда не бывал там, но знал, что владелец этого имения живет в Лондоне и Пентвейт лежит почти в развалинах. Зачем ей ехать в Пентвейт?

Бланш посмотрела на него, и улыбка постепенно сошла с ее лица.

Рекс стоял неподвижно и глядел в ее огромные широко раскрытые глаза. Они отражали целый вихрь самых разных чувств, но Рекс не мог определить ни одного из них. Бланш Херрингтон всегда выглядела как ангел: ее улыбка была искренней, доброй и спокойной, ее любезность — неизменной и непоколебимой. Но сейчас он видел другую, почти незнакомую Бланш. Перед ним была элегантная женщина с сильным характером. И она очень страдает по его вине — из-за того, что он похотливо развратничал у нее на глазах. Возможно, другим женщинам такое зрелище могло бы даже понравиться, но не ей.

— Я должен принести вам свои извинения, кажется, я обидел вас, — с трудом произнес Рекс. Он искренне ненавидел себя в эту минуту.

— Вы меня ничем не обидели! — твердо ответила она, но он заметил, что ее голос слегка дрожит. — Сегодня чудесная погода, и мне бы следовало проехать прямо в Пентвейт, а уже оттуда прислать вам свою визитную карточку. Тогда я дала бы вам знать, что собираюсь приехать. Это я должна извиниться за то, что создаю вам неудобства, сэр Рекс. Но мы промерзли до костей. У двери нам никто не ответил, и тогда мы понадеялись, что сможем согреться в вашем холле. — Она вздохнула и договорила: — У вас чудесный дом, сэр, просто чудесный.

Ему было невыносимо видеть, что она так смущена. Хуже того — она извиняется перед ним. Сколько достоинства в этой женщине!

— Вы никогда не сможете причинить мне неудобство, — ответил он твердо. — Вам не нужно извиняться. Конечно, вы должны были войти внутрь и обогреться у огня.

Его ум заработал с головокружительной скоростью. Может быть, ему подыграть гостье и сделать вид, будто он не видел, что она застала его в постели с Анной? «Так будет легче и мне, и ей», — мрачно подумал Рекс. Пока Бланш не уедет своей дорогой, они могут вести легкий светский разговор — ту ничего не значащую болтовню, которую он всегда презирал.

Но от этой мысли сердце словно качнулось у него в груди: ему стало еще страшнее. За много лет он и Бланш разговаривали не больше пяти или шести раз, и их беседы были короткими. И вдруг она оказалась в Корнуолле, у него дома. Он пришел в отчаяние. Он никогда не хотел, чтобы Бланш увидела его таким, каким он является на самом деле. Теперь ему было нужно получить от нее прощение. Но возможно ли это? И все же Рекс не мог позволить Бланш уехать, пока она не узнает, как искренне он сожалеет о своем развратном поведении.

Он вздохнул и произнес:

— Леди Херрингтон, примите мои глубочайшие искренние извинения…

Бланш прервала его — такая невежливость была для нее необычной.

— Это я виновата: я заехала к вам так внезапно! — почти крикнула она.

Не веря ее словам и чувствуя, что краснеет, Рекс продолжил:

— Пожалуйста, примите мои извинения… за то, что я не увидел вашу карету у крыльца… и не смог приветствовать вас должным образом.

Улыбка, дрожавшая на губах Бланш, исчезла, и девушка пристально посмотрела на Рекса. Он ответил ей таким же пристальным взглядом. Пусть и намеком, но он смог выразить свое огромное сожаление. Бланш поняла его, но ни за что не признается в этом открыто. Он ждал ее ответа с отчаянием.

Она странно улыбнулась и сказала:

— В таком случае я должна принять ваши извинения! Однако я вижу, что сейчас вы не готовы ни к чьему обществу. Все дело в том, что я слишком привыкла к свету — или, во всяком случае, к моему кругу светских знакомых. А мы заходим друг к другу без предупреждения и не посылаем визитных карточек. У нас такой тесный круг друзей! — Она засмеялась. Такого вымученного смеха Рекс еще никогда не слышал. — Я просто забыла, что в деревне другие обычаи, — закончила она.

Рекс не мог понять, насколько сильно Бланш его осуждает. Единственным облегчением для него было то, что она сейчас любезна с ним. Бланш ведет себя великодушно, но ведь она такая по своей натуре. Она не станет смотреть на человека холодно или насмехаться над ним. Вернуться домой и сплетничать о нем тоже не в ее характере. В этом у него не было ни малейшего сомнения. Из размышления его вывел голос Бланш.

— В Корнуолле так холодно! — Девушка вздрогнула, но улыбнулась. — Мы сейчас продолжим путь. Но Кларенсу надо напоить лошадей. Вы не против этого?

Рекс глубоко вздохнул, чувствуя облегчение оттого, что разговор ушел в сторону от прежней ужасной темы.

— Конечно, вы можете напоить лошадей, — ответил он.

Затем он позвал своих конюхов и велел им помочь ее слугам. Отдавая приказ, он чувствовал на себе взгляд Бланш. Его тревога усилилась невероятно. Неискренний обмен любезными извинениями не ослабит неловкость. Бланш, конечно, презирает его. Ему казалось, что он сейчас умрет: так пронзительно он ощущал всю иронию своего положения.

Когда лошадей увели на конюшню, Рекс вернулся к своей гостье. Она молча стояла рядом со своей горничной. Перед тем как Бланш обернулась к нему, он успел заметить, что вид у нее очень хмурый и во всей фигуре чувствуется напряжение. Только теперь он увидел, что кончик ее носа покраснел от холода.

Глядя на нее, Рекс снова глубоко вздохнул. Кажется, им удалось выйти из труднейшего положения, по крайней мере внешне. Каким-то образом они смогли усмирить волны, хотя под гладкой поверхностью и скрываются грозные подводные течения. Их отношения остались настолько хорошими, что они разговаривают друг с другом. Но что делать дальше? Он по-прежнему ужасно смущен. И она явно чувствует растерянность. Он не имеет права пригласить ее отдохнуть в его доме. Но она замерзла, и настоящий джентльмен должен сделать именно это. Рекс опасался, что Бланш не примет его приглашение. Он знал, что заслуживает этого, но боялся отказа. Но что, если она заболеет из-за того, что он не в состоянии справиться с ситуацией?

Рекс никогда даже не мечтал, что Бланш чудесным образом появится в Лендс-Энде. Он не видел ее около двух лет. Ему не понадобилось вспоминать, когда и где он видел Бланш в последний раз. Он и так знал, что это было на балу, когда его невестка впервые появилась в свете. И сейчас она уедет.

Дело было не только в смущении. И не только в страхе, что она простудится. Он не хотел, чтобы она уехала. Пусть подождет, пусть еще побудет здесь.

Солнце, которое до сих пор было бледно-желтым, как янтарь, вспыхнуло золотым светом.

«Я дурак», — мрачно подумал он. На самом деле он хочет приятно провести время с Бланш как со своей гостьей. Но разве это возможно? Какое глупое желание!

Рекс не успел додумать эту мысль. Неожиданно для самого себя он решил рискнуть и очень осторожно произнес:

— Леди Херрингтон, уже скоро вечер, а вы, кажется, утомились. Могу я предложить вам немного отдохнуть здесь и выпить горячего чая? Это было бы большей честью для меня.

Бланш медленно повернулась к нему. На ее лице не было улыбки. Она неуверенно помолчала и, наконец, ответила:

— Дорога из Лондона была долгой. Мне не очень холодно, но Мег, моя бедная горничная, совсем окоченела. Она мерзнет весь день. Если я не покажусь вам навязчивой, я бы выпила чашку чаю и она тоже.

Ее широко раскрытые глаза ласково взглянули на него. «Как много неуверенности в этом взгляде», — подумал Рекс.

— Что бы вы ни сделали, это не может быть навязчиво, — ответил он. Тон этих слов был грубоват, но каждое из них было правдой. — Пожалуйста, входите! — Он рукой указал ей на свое жилище.

Бланш направилась в дом в сопровождении шагавшего рядом Рекса и по пути крикнула горничной, чтобы та следовала за ними. Анна встретила их в холле.

Рекс покраснел. Он был вне себя от ужаса и смущения, но другой его служанки сейчас не было в замке. Стараясь не смотреть на Бланш, он распорядился:

— Анна, будь добра, подай чай на двоих и сэндвичи. И пожалуйста, проводи горничную леди Херрингтон на кухню: напои ее чаем, пусть она отдохнет и согреется.

Анна кивнула и вышла из комнаты вместе с Мег.

Рекс заметил, что Бланш пристально посмотрела вслед Анне. Ему незачем было глядеть в хрустальный шар: смысл этого взгляда был ясен и без гадания. Бланш пыталась понять, какие у него отношения с этой горничной, и, может быть, вспоминала то, что недавно видела. Бланш поняла, что он заметил, как она смотрит вслед Анне, покраснела и резко перевела взгляд на окно.

— Я не представляла себе, что побережье здесь такое красивое.

— Если вы захотите прогуляться по берегу, будьте осторожны: приливы здесь стремительные.

Она пристально посмотрела на него, он ответил ей таким же пристальным взглядом.

— Я обязательно буду помнить об этом, — ответила она.

Совершенно ясно: они никогда не преодолеют смущение, возникшее из-за недавнего происшествия. Во всяком случае, это невозможно, пока Анна находится рядом и служит напоминанием о его слишком требовательных и несвоевременных мужских потребностях.

Но если Бланш считала, что Рекс достоин осуждения, то никак этого не показывала. Рекс решил, что, если Бланш теперь презирает его, она выпьет свой чай и уедет так скоро, как позволяют правила вежливости. Длительность ее визита вполне сможет служить показателем ее чувств.

— Самое лучшее время для прогулки по берегу — за час или два до полудня.

Бланш искренне улыбнулась ему и ответила:

— Я обязательно пройдусь по берегу перед возвращением в город.

Рекс насторожился. Девушка, кажется, наконец овладела собой, и это его удивляло. Теперь, когда Анна больше не была у нее перед глазами, гостья внимательно оглядела комнату и повернулась к нему. Когда она заговорила, Рекс сразу почувствовал, что ее слова искренни.

— У вас чудесный дом, сэр Рекс.

Он подвел Бланш к одному из кресел и усадил ее. Его дом был скромным, но Рекс знал, что Бланш сказала правду. Он был уверен в этом.

— Я много лет приводил в порядок не только замок, но и все имение. Я нахожу это достаточно приятным занятием. Спасибо за ваши слова.

— Я не ожидала, что обнаружу здесь замок, — сказала Бланш.

Их взгляды встретились и тут же разлетелись в разные стороны, словно партнеры в танце.

Его сердце тоже начало какой-то странный танец.

— Я тоже не ожидал этого, когда получил в награду Лендс-Энд и свой титул.

Бланш подняла на него внимательный взгляд. Рекс не мог дышать от волнения. Ужасное замешательство из-за происшествия, свидетельницей которого она случайно стала, исчезло.

Это невероятно. Это сон наяву. Бланш Херрингтон сидит рядом с ним в его большом холле. Ее присутствие осветило эту комнату так, как никогда не освещало солнце. Его сестра и жены его братьев уже давно докучали ему разговорами о том, что он слишком долго остается холостяком. Он не дурак и отлично знает, что они твердо решили его женить.

Рекс хмуро подумал, что никогда не найдет такую женщину, как эта, а на меньшее он не согласен. Даже не зная ее близко, он чувствовал, что она по самой своей сути — настоящая леди и потому не способна ни предать, ни обмануть. Прежний горький опыт не позволял ему доверять дамам, которые желали близких отношений с ним, но каким-то необъяснимым образом он чувствовал, что Бланш Херрингтон заслуживает полного доверия.

Но Бланш, конечно, не для него. Когда-нибудь она унаследует большое состояние и найдет себе мужа с очень громким титулом. А ему уже тридцать пять лет, он всего лишь рыцарь и трудится как мужик на земле, которой ни один нормальный джентльмен никогда бы не захотел владеть.

Он все еще не мог поверить, что Бланш не смотрит на него снисходительно.

Рекс откашлялся, чтобы прочистить горло, и спросил:

— Могу ли я узнать, что заставило вас ехать в Пентвейт?

Бланш расправила свои бледно-серые шелковые юбки. В ее движениях было врожденное изящество, а цвет одежды хорошо сочетался с цветом ее глаз и волос.

— Я решила сбежать от своих поклонников, — лукаво ответила она и добавила: — Вы знакомы с леди Уэверли? Она считает, что Пентвейт — владение моего отца.

Рекс изумленно уставился на свою гостью. Его ум заработал с бешеной скоростью. Все знали, что Бланш Херрингтон не желает выходить замуж. Но он был убежден, что однажды ее намерения изменятся. И очевидно, он оказался прав.

— Какое отношение Пентвейт имеет к Херрингтону?

Она удивленно моргнула и объяснила:

— Я совсем недавно узнала, что Пентвейт принадлежит семье Херрингтон. Боюсь, что отец держал меня в полном неведении относительно своих дел. А теперь я, разумеется, должна в них разобраться.

Этот ответ озадачил Рекса.

— Мне всегда казалось, что Пентвейт принадлежит какому-то джентльмену, который так любит город, что позволяет своему имению лежать в развалинах. Я даже не уверен, что там есть арендаторы.

Бланш выпрямила спину и ответила:

— Вы, должно быть, ошибаетесь. Пентвейт принадлежал моему отцу. Мои адвокаты недавно нашли купчую на это имение.

— Вы сказали «принадлежал» — в прошедшем времени. Почему?

Ее глаза широко раскрылись от удивления.

— А вы разве не знаете?

Этот вопрос не понравился Рексу.

— Чего я не знаю, леди Херрингтон?

Она медлила. Их взгляды скрестились, и она произнесла:

— Мой отец скончался.

Он был ошеломлен.

— Я не имел представления о том, что он умер! — воскликнул Рекс. Он вспомнил, какая душевная близость была у Бланш с ее отцом и как сильно эти двое любили друг друга. И его сердце сжалось от боли за Бланш. — О че… Леди Херрингтон, я ничего не слышал о его смерти. Мне так жаль!

Ему невыносимо хотелось коснуться ее, может быть, даже взять за руку. Но он знал, что не должен этого делать.

Бланш продолжала пристально смотреть на него. Ее глаза были сухими, и она полностью владела собой.

— Спасибо. Отец умер шесть месяцев назад — быстро, от воспаления легких. Я только что сняла траур.

Рекс наконец сел на стул напротив Бланш. Он никак не мог поверить, что она так спокойна. Отец был центром ее жизни. Неужели она выплакала все слезы и полностью справилась с горем всего за шесть месяцев? Он сомневался, что это так.

Он всегда восхищался этой девушкой. Но, несмотря на всю силу этого восхищения, спрашивал себя, что могло бы вывести Бланш из ее, по-видимому, непоколебимого хладнокровия. Он всегда подозревал, что под ее внешним безупречным спокойствием скрывается страстная натура. Иногда он даже пытался представить себе, какой она может быть в постели.

Но если Бланш по-прежнему горюет об отце, она ни за что не покажет этого при свидетеле. Судя по тому, что он о ней знает, Бланш позволяет себе плакать только ночью. И она имеет на это полное право. И он нарушил ее спокойствие нескромным происшествием. Но она быстро овладела собой.

Рекс почувствовал, что теперь восхищается этой девушкой еще больше, чем прежде. В этом была горькая ирония: он почти не сомневался, что от ее уважения к нему, если оно было, остался только пепел.

— Мне так жаль, что я не знал о смерти вашего отца. Я бы сразу же приехал в Лондон и лично выразил бы вам свое соболезнование.

Бланш улыбнулась ему и немного помолчала.

— Я даже не заметила, что вы не прислали мне соболезнование, — ответила она и посмотрела мимо него в окно.

Вошла Анна с серебряным подносом, на котором стояли фарфоровый чайник, две чашки с блюдцами, тарелка с сэндвичами, и поставила все это на маленький столик рядом с Бланш. Рекс сказал, что сам разольет чай по чашкам. В зеленовато-голубых глазах Бланш мелькнуло удивление.

— Сэр Рекс, позвольте мне это сделать, — попросила она.

Его мышцы напряглись.

— Я налью сам! — настоял он на своем.

Рекс понял: Бланш предложила это потому, что у него только одна нога. Он презирал жалость и поэтому умело и быстро налил чай сначала гостье, а затем себе.

Снова усевшись на стул с чашкой в руках, Рекс заметил, что солнце уже заходит. Небо за окнами Боденика было темно-красным, и болота уже начали погружаться в темноту. Он вдруг почувствовал тревогу за Бланш.

— Леди Херрингтон, до Пентвейта ехать целый час. И честно говоря, я думаю, что дела этого имения в беспорядке. Но если это и не так, я уверен, что вы не найдете там достойный ночлег.

Если он предложит Бланш остаться здесь на ночь, согласится ли она?

Бланш поставила на стол чашку и блюдце взглянула Рексу прямо в глаза и ответила:

— Вряд ли у меня есть выбор.

Сердце словно перевернулось у него в груди.

Как он мог не предложить ей ночлег? Но она бы отказалась: она теперь должна его презирать. Однако, хотя джентльмены не спят со своими служанками, он все же считал себя джентльменом. Или, во всяком случае, был воспитан как джентльмен.

— У меня есть решение, но я не знаю, заинтересует ли оно вас.

— Я вас внимательно слушаю, — тихо и мягко произнесла Бланш, и на ее лице, наконец, появилась та ангельская улыбка, которую он часто вспоминал, когда ему случалось мечтать.

Рекс немного помедлил, затем решился и заговорил, стараясь, чтобы его голос звучал легко и непринужденно:

— Как вы видели, я живу в Боденике почти по-спартански. Но у меня есть несколько комнат для гостей. И одну из них графиня обставила для себя. Если вы желаете, на эту ночь она ваша.

Глаза Бланш широко раскрылись.

Он провел языком по пересохшим губам.

— Разумеется, в том крыле дома, где живет прислуга, найдется комната для вашей горничной и место для кучера и лакеев.

Бланш снова улыбнулась:

— Спасибо. Я буду рада провести ночь здесь, сэр Рекс.

Бланш не сводила глаз с красивой горничной, пока та ставила кувшин с водой около ее кровати. Комната была очень приятно обставлена и окрашена в уютные золотистые, зеленые и бежевые тона. В ногах постели стоял маленький диванчик, обитый золотистой парчой. Он был повернут в сторону сложенного из камней камина. Покрывала на кровати были темно-зеленые, а на полу лежали два золотистых персидских коврика с цветочным орнаментом. Одну из стен украшал шкаф из вишневого дерева, а другую — секретер. Еще здесь был один стул с обивкой из темно-зеленого плюша. Графиня, обставляя эту комнату, явно постаралась сделать ее теплой и уютной.

Сэр Рекс стоял в холле, но у самого порога комнаты и потому очень близко к Бланш, и она остро чувствовала его присутствие рядом. Он кашлянул, прочищая горло, и спросил:

— Надеюсь, эта комната вам подходит?

После своего скандального открытия Бланш сумела сделать невозможное — почти овладела собой. Для нее всегда было очень важно сохранять самообладание и здравый смысл. Но сейчас она впервые поняла, что ее власть над собой стала хрупкой и может исчезнуть в одно мгновение. Она чувствовала, что может изо всех сил вцепиться в эту хрупкую опору или погрузиться в смятение, как в огромное бездонное море. Чтобы удержаться, она ни в коем случае не должна вспоминать о случае с горничной. Она не должна думать о неумеренной страстности сэра Рекса.

Бланш нашла в себе силы улыбнуться и повернулась к хозяину дома:

— Комната чудесная. Она просто идеально подходит мне. Я не нахожу слов, чтобы поблагодарить вас.

— Для меня удовольствие слышать это. Ужин подадут в семь часов, но если вам что-нибудь понадобится, просто пришлите горничную, — сказал он и поклонился.

Бланш улыбнулась. Она почувствовала облегчение, когда Рекс повернулся к ней спиной и быстро ушел в холл: ей было слишком трудно выносить его присутствие рядом. Мег стояла в холле, широко раскрыв глаза от удивления, а Анна проскользнула мимо них обеих и побежала вслед за своим господином… и любовником.

Бланш вдруг повалилась на кушетку. Говорят, он очень силен и он умелый любовник. Все ее самообладание исчезло.

— Открой, пожалуйста, окно, — с трудом попросила она горничную.

Очень обеспокоенная Мег — это было видно по ее лицу — бросилась исполнять просьбу госпожи.

— Миледи, вы не заболели? Вы так странно вели себя!

Бланш плотно сжала веки и перестала притворяться.

Перед ее глазами было только одно — сэр Рекс, невероятно мужественный, до ужаса прекрасный, гора блестящей влажной плоти, лежит, вытянувшись, на этой женщине. Сколько мускулов, сколько силы и сколько страсти! — мелькнула у нее безумная мысль.

Бланш открыла глаза, постаралась остудить свои щеки ладонями и попыталась спокойно дышать. Она кружилась в водовороте смятения.

Мег, теперь уже сильно испуганная, подала ей стакан воды.

Бланш приняла его и пила воду мелкими глотками, пока ее сознание не отыскало несколько обломков разбитого самообладания. Она каким-то образом должна забыть то, что видела. Она никогда больше не должна думать о том, каким был сэр Рекс в минуту страсти.

— Пожалуйста, найди мне веер, — прошептала она.

Если она не сотрет из памяти тот случай, как она сможет обедать с сэром Рексом в семь часов?

В ее уме возник образ сэра Рекса — мрачный и, несомненно, прекрасный. И Бланш смягчилась: как ни смущена она была, она разглядела в его глазах покорность и смирение. Она почувствовала сострадание к этому человеку.

Какой мужчина может уединиться на краю мира и редко приезжать в город? Какой мужчина станет заниматься любовью с горничной в середине дня? Почему он предпочитает служанок знатным дамам? Конечно, для всего этого есть правдоподобное объяснение, ведь сэр Рекс не груб и не низок душой. И самое важное: почему он в свои годы не женат?

— У вас жар? — взволнованно спросила Мег.

Невозможно понять, почему он до сих пор холост.

Бланш отдала стакан горничной. Она ненавидела сплетни, потому что обычно в их основе был злой умысел. Но теперь она хотела лучше понять хозяина дома, где гостила. А для этого ей нужна была собеседница, которой можно довериться.

— Я скажу тебе, почему я так огорчена, если ты поклянешься мне, что никому не расскажешь о том, что я видела.

Мег кивнула. Она была явно удивлена тем, что ее госпожа желает говорить с ней на таких условиях.

— Я случайно увидела сэра Рекса с этой его горничной, и в очень нескромный момент.

Мег выразила свое понимание почти беззвучным «ах!».

— Как ты думаешь, сэр Рекс влюблен в нее?

Не успев договорить, Бланш уже подумала, что любовные дела сэра Рекса ее не касаются. Но мысль о том, что такая любовь возможна, огорчала ее.

Мег пристально взглянула на нее и ответила:

— Не знаю, миледи.

Бланш задумчиво встала на ноги и отошла от нее.

— Мег! Сэр Рекс — герой войны и джентльмен. Я знакома с ним уже много лет. Он один из самых любезных и вежливых мужчин, которых я знаю, и мне все равно, что говорят о нем сплетники. Но он ведет себя необычно.

Мег прикусила губу.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Бланш.

Если бы Бесс была здесь и сказала ей, что именно происходит у сэра Рекса с Анной! Бланш хотела это знать, хотя и решила больше никогда не думать о том случае. Бесс не стала бы думать о нем — и Фелисия тоже. Они бы посмеялись и забыли о нем. Бланш надеялась, что она скоро тоже забудет о том, что увидела.

— Вы хотите услышать мое мнение? — ахнула Мег и широко раскрыла свои серые глаза.

— Да.

Мег помедлила, не решаясь заговорить, потом ответила:

— Это похоть, миледи, и ничего больше.

Бланш пристально взглянула на нее.

— Здесь одиноко, — продолжала говорить Мег. — Посмотрите вокруг. С тех пор, как мы проехали деревню, прошло много часов. Конечно, такой красивый мужчина хочет иметь женщину в своей постели, — и добавила: — Когда он устанет от этой, найдет другую. Эти лорды все такие. И я не знаю, миледи, любит он ее или нет. Он спит с этой горничной не потому, что любит ее. — При этих словах Мег покраснела.

Бланш пристально посмотрела на нее и подумала, что горничная сумела разобраться в том, чего не поняла она сама. Сэр Рекс живет один в этой глуши, и он сильный мужчина. Анна может удовлетворять его мужские потребности, вот и все. Все очень просто. Бланш поняла, что краснеет. Однажды он сменит Анну на новую любовницу. Он сошелся с Анной не из-за привязанности, а только из-за вожделения. Бланш почувствовала, что ее щеки пылают.

У Бесс каждый месяц бывали приступы того, что она называла любовью. Но сама же Бесс часто признавалась, что эти ее потребности не имеют ничего общего с настоящей любовью. Любовники, сменявшие друг друга в ее жизни, были мужчинами, которых Бесс вожделела. В светском обществе с многими случались такие любовные горячки — связи из-за похоти. У сэра Рекса связь с женщиной по той же причине. Теперь, когда она поняла, в чем дело, она должна прекратить думать об этом.

— Может быть, я распакую ваши вещи? И что вы наденете к ужину?

Бланш забеспокоилась. Они только что благополучно оставили позади ужасное начало. Если она будет крепко держать в руках свою память и сохранять самообладание, то справится с ужином. Ей неподобает одобрять или осуждать сэра Рекса за то, каких женщин он выбирает. А она всегда считала его интересным человеком.

— Ты не могла бы погладить мое серое платье из тафты?

Мег кивнула. После того как сняла траур, Бланш носила только серое. Она считала, что ей все еще не следует ярко наряжаться.

Мег начала распаковывать один из дорожных сундуков, а Бланш в это время подошла к окну и стала смотреть на расстилавшийся внизу океан. Теперь он был бледно-серым. Эта водная равнина тянулась до самого горизонта и казалась бесконечной. Но под самым замком теперь с огромной силой били по скалам берега пенистые волны. Как ни великолепен был этот вид, он заставил Бланш остро почувствовать, что она находится на самом краю королевства. Ей показалось, что она отрезана здесь от всего мира, и это заставило ее почувствовать, как огромно одиночество в этой глуши.

Бесконечный океан, почти белый берег и высокие отвесные скалы — все это было сурово, печально и прекрасно, как тот, у кого она гостила. Если она, хозяйка одного из лучших светских салонов, глядя на этот пейзаж, чувствует себя такой одинокой и далекой от всего и от всех, что же чувствует сэр Рекс, когда подходит к этому окну? Может ли человек жить так далеко от людей — можно сказать, на краю света — и не чувствовать себя одиноким?

Чувствует ли себя сэр Рекс одиноким?

Ее снова охватило беспокойство, и вместе с ним вернулось смятение. Бланш решила, что слишком сильно интересуется хозяином дома. Но в конце концов, она близкий друг его семьи, а его семья волнуется за него, Бланш не верила, что сэр Рекс сможет перехитрить графиню, свою сестру и трех своих невесток. А значит, ему недолго осталось быть холостым.

Он далеко не идеал мужчины, и сегодняшние события это доказывают. Но он достоин лучшей жизни, чем одинокое существование в Корнуолле. И заслуживает большего богатства, чем состояние семьи Херрингтон. Бланш была доброй по натуре и любила его семью, а потому желала ему самого лучшего. И она не сомневалась, что, когда сэр Рекс женится, он забудет о горничных. Каким-то образом она знала, что он будет хорошим мужем — добрым и верным. Все мужчины в семье де Варен такие.

Бланш не хотела додумывать эту мысль и все же не удержалась: подумала, что ему нужна жена, а ей — муж. Но она говорила правду, когда заявила, что он был бы для нее ужасным мужем. Они слишком разные — противоположны, как ночь и день. Бланш чувствовала, что его мрачная внешность скрывает серьезные жизненные трудности. И для такой женщины, как она, в нем слишком много мужской силы. Бланш сама не понимала, почему она подумала одновременно о будущем сэра Рекса и о своем будущем.

Она повернулась к горничной. Та доставала из сундука светло-серое платье.

— Мег, я передумала. Я надену зеленое шелковое платье и к нему изумруды.