Женщины наших грёз. Роман о любви, журналистах телевидения, о выборах мэра, немного легкой эротики

Борис Михайлов

Роман о жизни российской провинции 80—90-х годов, времен Ельцина, на фоне судеб журналистов областной студии телевидения, артистического мира, представителей местной власти и выборной кампании градоначальника. Истории любви героев романа – журналиста телевидения и балерины местного театра оперы и балета, его друга-режиссера и оперной певицы. Читатели познакомятся также с любовными эротическими сюжетами, которые герои романа собирают для своей будущей книги «Декамерон ХХӀ».

4

Оставшись один, Вадим подвергся атакам одиноких женщин. Однако никто не мог заменить Наташу, сравниться с ней, пока не встретил Майю Ракитину. Бывшую приму — балерину местного Академического театра оперы и балета.

Вадим видел ее во всех спектаклях. Вместе с Наташей, потом с Алексеем, или очередной пассией, а лично знаком не был. Балет не входил в круг его журналистских интересов. В светских тусовках, завсегдатаями которых они с Алексеем стали, после развода c женами, Ракитина не участвовала. Когда Вадим познакомился и сблизился с Майей, она уже не танцевала, а перешла на работу в Союз театральных деятелей и руководила хореографической студией в заводском ДК.

Однажды, на передачу «круглого стола», Вадим пригласил председателя Правления местного отделения СТД. Тот подготовил тезисы выступления и оставил их в Правлении у консультантки. Вадим заехал за текстом, и впервые увидел Майю Ракитину лицом к лицу. Она поразила необыкновенной красотой, очаровала обходительностью с первой секунды.

— Совсем не похожи на своих героинь, которых помню по спектаклям. Не такая высокая и лицо… Почему вас нигде не видно?

— Какое лицо? — перебила она.

— Прекрасное, жизнерадостное. Не усталое, худое изможденное. У меня сложилось впечатление, что все балерины с длинными худыми лицами, вечно усталые. Даже если улыбка на лице, в глазах постоянная усталость.

— Интересно, с кем вы знакомы. В нашей труппе и солистки, и кордебалет — все красавицы, женщины симпатичные. Не помню длинных изможденных лиц. Может усталые, сразу после выступления?

— Возможно, не прав. Мнение составил по нескольким знакомым. Майя, вы не ответили, почему вас нигде не встречал раньше?

— В разных искусствах работаем. На всех премьерах, как правило, бываю. На банкеты остаюсь редко. Если имеете в виду после премьерные тусовки, разные выставки или демонстрации мод, — они не привлекают.

Вся Майина карьера прошла на сцене Приволжского театра. Танцевать начала, еще занимаясь в Пермском хореографическом училище, после окончания вступила в труппу Приволжского театра. Танцевала ведущие партии в «Эсмеральде», «Корсаре», «Жизели» и «Дон Кихоте». Газеты захлебывались от восторженных статей. Особенно после гастролей Приволжского театра в Москве, где Ракитину в партии Одетты — Одиллии высоко оценили столичные критики и балетоманы. Ей присвоили звание заслуженной артистки России.

Вблизи Майя оказалась самим совершенством. Правильные черты лица, зелено — голубые глаза. Длинные волосы трудно определить какого цвета — каштановые, с пепельным. Когда встала из-за стола и прошла по кабинету, Вадим не мог убрать взгляд от ее длинных стройных ног. О таких говорят — растут от ушей. Больше всего поразило общение. Разговорились о театральных премьерах.

Майя несколько раз видела его на телеэкране, но не выделила из общего сонма мелькающих лиц. Не смотрела местные разговорные передачи, в которых обычно участвовал Вихров. Вообще редко включала телевизор, если не театральная постановка или интересный фильм. Сразу и не вспомнила, где видела Вадима. Только, когда представился и заговорил.

Вадим ей понравился и даже заинтересовал. Заметила ему, что новый имидж — бородка и бакены, под Хемингуэя, очень идут, делают серьезным, а рассуждения более убедительными.

Вадим рассмеялся.

— Без бороды, помните, был не убедителен?

— Мне так кажется.

— Приятель — режиссер и многие друзья издеваются над моей шевелюрой, требуют побриться и не превращаться в старика.

— Какой же вы старик!

Майя настолько понравилась, заставила биться сердце, что Вадим с трудом удержался не пригласить на свидание. Вовремя сообразил, не следует форсировать события. Как опытный ловелас, понял, женщина, несмотря на прошлую звездность, осталась скромной, домашней, подход требует особый. Прощаясь, заметил, что рад знакомству, и, надеется еще встретиться, продолжить разговор.

Её тронуло, журналист, далекий от балета, помнит её партии, одинаково с ней оценивает последние спектакли в драме, многих общих знакомых.

— Город наш не такой уж большой. Как-нибудь обязательно пересечемся, — обещала она на прощание.

После этой встречи Вадим несколько дней ломал голову, как встретиться. Случай вскоре подвернулся. В Приволжск, разбирать дрязги в местном драматическом театре, приехал Председатель Всероссийского Правления СТД Александр Калягин. Толя Воронцов, занимающийся культурой, в отъезде, а редактор не сумела уговорить Калягина на интервью. Вадим решил встретиться сам, попытаться убедить знаменитого актера дать интервью о состоянии современной театральной культуры.

«Разборками» Калягин занимался в Доме актера, и, приехав на встречу, Вадим увидел Майю. Поговорить не удалось, и Вадим рискнул предложить вечером встретиться в городском парке, продолжить разговор о театре. Майя согласилась.

В условленное место Вадим пришел рано и долго ждал. Едва она вышла из троллейбуса, бросился навстречу. Снова был сражен.

«Столько романов, женщин! Но чтобы затмила Натку, потерял рассудок от одного вида её! Я должен был встретить её раньше Натки. Она предназначена мне судьбой! Эта стройная женщина в короткой темно-серой юбке и красном топике, с длинными, почти по пояс, волосами. Каблуки прибавляли ей рост. Женщина с обложки глянцевого журнала. Идет на свидание ко мне? Какое свидание — согласилась пообщаться на темы театра, заинтересовавшись, что пишу книгу, и мне интересен её взгляд изнутри театрального мира».

— Добрый вечер, — первой поздоровалась она. — Не опоздала?

— Что вы! Да я бы всю ночь простоял, ожидая.

Майя окинула его любопытным взглядом. Считала, что заинтересовала Вихрова, только как журналиста. О его любвеобильности тогда ничего не знала. Они ходили по аллеям, Майя рассказывала о балетных спектаклях, Вадим дополнял своими впечатлениями. Зашли в кафе — мороженое, взяли по бокалу шампанского, выпили за балет, за знакомство. Говорили о себе, перебивая друг друга. Обменялись телефонами, договорились через день встретиться, здесь же в парке.

На следующий день поздно вечером Майя неожиданно позвонила. Извинилась и сказала, что завтра встретиться не сможет. Забыла, что в филармонии вечером сольный концерт Ирины Богачевой, и обязана присутствовать. Вадим перебил.

— В чем проблема? Достану билеты, и пойдем вместе. Как на это смотришь? — Уже в первый вечер вместо «вы» Вадим часто называл ее на «ты», она продолжала на «вы».

Майя долго не отвечала, думала.

«Пойти с ним? Вадима все знают. Меня не все еще забыли. В филармонии встретим многих знакомых. Продемонстрировать свои отношения? Какие отношения? Пообщались вчера, кажется, понравились друг другу. Оба не юные и появление вместе предполагает…» Вадим прервал ее мысли.

— Майечка, вы слушаете?

«Назвал Маечкой. Кроме мамы и подруги Ольги никто так не называл. В конце концов, я взрослая самостоятельная женщина и могу пойти на вечер с любым, кто мне интересен».

— Думаю.

— Всегда так долго? Я позвоню Якобсону, посадит в директорскую ложу.

— Где сесть, не проблема, я все — таки работаю в театральном союзе. — Она снова надолго замолчала.

— У тебя есть бой-френд, не желаешь светиться со мной на людях?

Ответила она сразу.

— Никого у меня нет и на свидания, кроме как с вами, не ходила с десятого класса. Вас весь город знает и стоит мне появиться с вами, пойдут разговоры.

— А ты боишься?

— Не знаю.

— Зато я знаю. Завтра, за двадцать минут до начала концерта, жду тебя в фойе.

— А вас пустят? Билетов уже нет.

На следующий день, облачившись в черный торжественный костюм, Вадим ждал её в фойе. Увидел и опять обалдел от восторга. Показалось, женщины, такой совершенной красоты, еще не встречал.

Майя долго выбирала, что надеть, чтобы если не удивить, то произвести впечатление на Вадима. Темно-зеленое тонкого бархата вечернее платье с глубоким декольте, в котором можно пойти только в филармонию или театр. К платью приколола бриллиантовую брошь, на шею — такое же колье — наследство прабабушки, в ушах сережки из комплекта. В тон платью туфли на высоком каблуке.

«Только пройтись рядом с такой женщиной счастье», — подумал Вадим, направляясь навстречу.

Поздоровавшись, она взяла Вадима под руку и повела за собой.

— Рано пришли. Посидим пока в гостевой комнате.

Прошли через служебные двери за сцену, Майя открыла комнату и остановилась в нерешительности. В гостевой находился Викторов. Губернатор с супругой. Николай Абросимович увидел их, поднялся навстречу.

— Рад вас видеть, Майя Сергеевна, вы очаровательны. Прямо с императорского бала девятнадцатого века. Если бы не жена, — он показал на сидящую в кресле супругу, — увёл у Вадима Константиновича. — Затем повернулся к жене. — Лида, тебя знакомить не надо?

— Мы с Лидией Афанасьевной знакомы, — смущаясь, сказала Майя.

Лидия Афанасьевна встала, протянула руку Вадиму.

— Постоянно вижу на экране, теперь познакомимся.

Жена губернатора завела с Майей разговор о хореографической студии, губернатор расспрашивал Вадима о студийных делах.

Вадим не раз брал у него интервью, беседовал в студии, но так запросто, в неофициальной обстановке общаться не доводилось. Вскоре зашел директор филармонии и повел губернаторскую чету в свою ложу.

— Мы сядем в другую, — предупредила Майя, и повела Вадима через сцену, закрытую пока занавесом. — Думаю, будет не совсем удобно сидеть рядом.

— А мне, вероятно, по рангу не положено рядом с губернатором.

После концерта Майя с Вадимом недолго пообщались со знаменитой певицей, и он проводил Майю домой. Прощаясь, слегка обнял, поцеловал ручку, на большее не решился. С этого вечера у них завязался роман. Тянется он третий год и обоих устраивает. Для всех знакомых их отношения загадка. Что заставляло Майю прощать Вадиму его увлечения, о которых теперь узнавала? Подружки докладывали. Она и себе не могла ответить. Боялась остаться одна, потерять близкого друга? Вадик хорошо понимал её, умел выслушать и помочь выйти из сложной ситуации. Нужда иметь мужчину, готового по первому зову броситься на помощь. Да просто исправить электрическую розетку. Передвинуть мебель.

— Что я в тебе нашла? — Не раз спрашивала она в минуту близости, пытаясь найти ответ, оправдаться перед собой.

— Разве есть ответ на этот вечный вопрос? — отвечал Вадим.

— Есть! Как найду — оставлю тебя навсегда.

— Навсегда! Какое страшное слово. Веет безысходностью, смертью. Скажи лучше… Ничего не говори! Стоит ли ломать голову? — Нам с тобой хорошо и достаточно.

— Это уже пошло.

Он поцелуем останавливал дальнейшие выяснения отношений. Серьезно их никогда не выясняли. Не слышал Вадим и пылких признаний в любви.

В начале знакомства Майе показалось, Вадим и есть тот единственный, кого ждала всю жизнь. По мере развития отношений, стала сомневаться. Оба оставались свободными в поведении. Он звонил, — она приходила, позже переборов себя, приходила без звонка.

Единственная из женщин, она понимала, почему Вадим не постоянен, все ищет, ищет, никак не остановится. Всех женщин сравнивал со своей первой любовью, которая предала, и, конечно, не мог найти равноценную замену. В какой-то момент Майя поверила, что заменила Наташу, но ошиблась.

Росла Майя без отца единственным ребенком в старой интеллигентной семье с традиционной любовью к музыке и литературе, театру. Мать и бабушка водили в балетную студию, на музыку. Повзрослев, продолжала с удивлением смотрела на мир сквозь розовые очки. Знакомство с закулисной жизнью театрального мира, где в семнадцать лет её изнасиловал ведущий премьер, не научили жизни. Специалисты считали Майю перспективной балериной. Её Кити в «Дон Кихоте», Жизель, еще несколько ведущих партий вызывали восторги критиков, положительные отзывы столичных специалистов. Неумение противостоять интригам, царящим в труппе, наивная вера, что справедливость восторжествует, а ложиться в постель к дирижеру, хватать за глотку балетмейстера, требуя главной роли, не для неё, так укоренились, что не заметила, ведущих партий стали давать все меньше. А ведь на неё ставили спектакли!

— Не выдержала интриг, завистливых взглядов, шепота по углам, — объяснила свой уход из театра. — Упрашивали поработать в хореографической студии при театре. Уходить — так уходить. Взяла группу шестилеток в танцевальной студии профсоюзного Дворца культуры. Здесь никому не стою поперек дороги, отношения чище. Пригласили консультантом в СТД.

— Скромность — путь в неизвестность, — как-то пошутил Вадим, Майя шутки не приняла. Как принять, когда у неё хранились десятки газетных вырезок, где её сравнивали с молодой Надеждой Павловой, прочили схожую карьеру. Она прервала ее, будучи в хорошей форме. Высокие требования к мужчинам обрекли на одиночество. В эти нелегкие дни встретила Вадима. У них нашлось много общего, и потянуло к нему. Вскоре поняла, он такой же конформист, как все вокруг. Профессия приучила к постоянным компромиссам и лицемерию.

Обидно слышать такую оценку от любимой женщины, но Вадим не обиделся.

— Тебя не обманывал. В своих программах никогда не вру. Даже в сложных ситуациях умудряюсь избегать неправды. Каюсь, отмалчиваюсь, когда по-настоящему надо бы закричать. Стараюсь избегать конфликтов, не отрицаю. Часто циничен. Жизнь заставляет. Но до прямого обмана никогда не опускался.

Как ребенок наивная, и порядочная как тургеневские девушки, ей бы и жить в неторопливом ХΙХ веке. На баррикады, может, и не пошла, а в глухую деревню учительствовать поехала бы.