Во сне и наяву

Борис Конофальский, 2023

Беги, или умрешь. Научись давать отпор, или умрешь. Будь в этом ужасном месте самым страшным чудовищем… Таковы правила, которые Светлане придется научиться применять, ведь мир снов не только вполне реален, но и тесно связан с нашим, смерть там означает гибель и здесь. Поэтому девушка постигает непростые уроки выживания, а между тем охота на нее начинается и во сне, и наяву. Кто она и почему с ней происходит все это?.. Света и сама хотела бы знать ответ на этот вопрос.

Глава 3

Девочка торопилась и наконец вылезла из-под земли, из-под камня, она отряхивала руки и колени от прилипшего грунта, щурилась, оглядывалась по сторонам. И почти ничего не видела. Все вокруг заливал тяжелый и плотный туман. Кажется, пока ей ничего не угрожало, она так и стояла у большого камня, который на поверку оказался куском кирпичной стены с облупившейся штукатуркой. Руки болели, от ладоней и до локтей они были исколоты, изрезаны, грязны. Впрочем, как и ноги. А ее белье выглядело ужасно: оно и так не было новым, а тут и вовсе… Растянувшаяся, сырая, ветхая и грязная рванина… Хоть выбрасывай. А еще болело под ногтями. Все-таки немало земли ей пришлось выгрести и переместить. Но с этой болью можно смириться. Девочка стала приходить в себя.

Теперь, когда ужас пребывания под землей отступил, она почувствовала себя лучше. Можно сказать, что девочка почти не устала. Светлана с шестого класса, то есть уже более четырех лет, занималась спортом и фактически выполнила норматив на кандидата в мастера. Тренировалась она теперь редко, но на десяти тысячах метрах все еще легко выбегала из тридцати шести минут. Просто не успела показать этот результат на соревнованиях для официального получения звания. В общем, сил у нее еще было предостаточно. Она стала смотреть по сторонам.

Все тот же густой туман, и был он таким плотным, что уже через пять или семь шагов ничего не было видно. Кирпичные обломки, сырая, серая земля и сплошной туман. Ну, еще справа от нее какое-то растение, почти без листвы — не то низкое дерево, не то куст с мощным стволом. Еще одно деревце, невысокое, прямое, вывороченное с корнями, валялось рядом с той щелью, из которой она вылезла. Да, а голос-то был прав, когда отговаривал ее вылезать на поверхность. Место это вообще не казалось приветливым. Туман был серым и густым, с явным оттенком нездоровой желтизны — этот рыхлый, почти осязаемый туман, кажется, придавал воздуху неприятный, но знакомый привкус. Она не могла распознать его. Но он точно ей не нравился. А еще тут были звуки. Глухие, как через вату доносились до нее, нехорошие, резкие. Сначала птичий заливистый клекот. Но неестественно низкий и какой-то озлобленный. Эхом ему вторили щелчки, даже через этот туман казавшиеся четкими. И тут же визг, высокий, короткий, захлебывающийся… А потом снова клекот и уханье… Все это прозвучало быстро, закончилось за пять секунд. Звуки показались девочке весьма красноречивыми и неприятными.

Теперь уже и обломки кирпичной стены, что были для нее ненавистным камнем под землей, вдруг стали походить на убежище, к которому захотелось прислониться. А может, и вновь забраться под него, чтобы укрыться от тех, кто издавал такие звуки.

И лишь наличие десятков колючих и свирепых кусак, там, внизу, в щели под камнем, отталкивало ее от мысли вернуться в сырое убежище. Она пока лишь присела возле камня на корточки. Стала прислушиваться дальше. Голос рекомендовал ей скрываться, меньше двигаться и не источать запахов. Да, судя по тем звукам, что доносились до ушей Светланы, нужно было придерживаться его рекомендаций.

Это хорошо, что там, во тьме, она не могла разглядеть кусак. Она бы там перепугалась еще больше. Черная и блестящая тварь в указательный палец длиной ползла по стене. Конус живота из сегментов, как у большого таракана. Мощные щипцы жвал, гадина даже на вид прочная. И длинные, суставчатые, крепкие лапы-крючки. Никаких шипов, никаких усов. Наверное, Света исколола руки об их мерзкие и жесткие ноги. И вот что еще удивило…

Не то чтобы она очень хорошо училась. После того как у нее стало получаться с бегом, с учебой начались проблемы, но даже имея тройку по биологии, она помнила, что у всяких мелких тварей бывает либо шесть ног, либо восемь. У кусаки, что полз по кирпичам, ног всего четыре. Страшила непонятная. У девочки холодок пробежал меж лопаток, ее даже передернуло, когда она представила, что вот такие же гадости ползали по ней и пытались своими страшными, острыми кусачками прогрызть ей кожу. И опять лезть под камень, в щель, к этим колючим мерзостям, Светлана совсем не хотела.

Никто ей этого не советовал, как-то само все получилось — она, чуть наклонившись, подтянула к себе деревце и стала обламывать с него ветки. Древесина была сырой, влажной, ветки не ломались, их приходилось откручивать, обрывая гибкую кору. Но девочка не сдавалась и даже ускоряла процесс по мере того, как слышала новые неприятные звуки. Услышав новое ужасное уханье, похожее на насмешку, девочка замирала, боясь произвести хоть какой-нибудь шум. Тем не менее ей удалось через некоторое время добраться до корней деревца. Как это ни странно, но от корней она избавилась быстрее, чем от веток. У нее вышел крепкий, сучковатый полутораметровый хлыст, посох в пять сантиметров в основании и два на конце. Гибкий, увесистый и достаточно прямой. Пока Светлана занималась палкой и поглядывала по сторонам, оборачиваясь на каждый неприятный звук, стало заметно теплее. Даже через плотный, как старая вата, туман в небе забелело солнце. А с солнцем появился и ветерок. Сначала он был легкий, едва пробивался через серые клубы, но когда ее палка была готова, девочка с ужасом стала замечать, что ветерок все увереннее закручивает туман в небольшие вихри, закручивает и уносит, словно выдувая туман отовсюду.

— Ой нет, — тихо сказала девочка, вдруг поняв, что видит уже значительно дальше вокруг себя, чем несколько минут назад. Воздух стал прозрачнее. Это было очевидно, а значит… значит, и ее могли увидеть… Те, кто только что кричал в тумане. Снова Света подумала о том, что для нее и вправду будет безопаснее под камнем. А кусаки… ну, придется с ними что-то делать. Ничего, она потерпит, какие-то мерзкие тараканы вряд ли ее съедят. Конечно, ей очень не хотелось туда лезть… Она перевела взгляд на ту щель, откуда вылезла, и… тут же переменила свое решение. Она действительно не очень хорошо знала биологию, так как не смогла определить то существо, что выползло из-под камня. Это был огромный червяк насыщенного цвета вареной сгущенки. Он был толщиной с ее руку — да нет же, еще жирнее, и конец его еще не выполз наружу. По бокам существа, вдоль тела, шевелились тысячи, как казалось девочке, желтых крючкообразных ножек, с острыми, как иглы, окончаниями, а на голове красовались настоящие клещи, острые и страшные. Червяк приподнял свою переднюю часть и развернул клещи к Светлане. Глаз его она не видела, но была уверена, что тварь смотрит именно на нее. Смотрит и оценивает. А пока эта тварь смотрела на девочку, вдоль приподнятой части ее тела шевелились, как бахрома, отвратительные ноги, шевелились плавно, волнообразно, красиво, чуть завораживающе. Светлана даже засмотрелась на эту бесконечную волну, но опомнилась и… Вообще-то надо было убегать, не смог бы этот червяк ее догнать, но голос сказал, что у этого камня не так опасно, и голосу девочка доверяла. А значит… Света чуть привстала и подняла палку над головой, держа ее за толстый конец двумя руками:

— Даже не думай ко мне лезть… Не лезь ко мне… Стой!

Она сказала это очень тихо, и червяк ее, кажется, не расслышал. Он с неожиданным проворством метнулся к ней, болтаясь из стороны в сторону зигзагом, словно еще раздумывая, откуда на девочку напасть. А она вскрикнула:

— Стой! А-а…

И с силой опустила палку. Никто не учил ее использовать подобное оружие, никогда в жизни она этого не делала, она же не мальчишка. Светлана так, для интереса, на тренировках пробовала себя в метании диска, копья и молота. Девочки из силовых видов даже чуть-чуть учили ее, но это был всего-навсего детский интерес. Поэтому никакого опыта работы с палкой у нее не имелось. Палка от удара спружинила и выскользнула из пальцев. Слава богу, перед тем как выскользнуть, орудие звонко чавкнуло по юркой твари. Прямо по передней ее части. Червяк едва не завязался в узел, обнажив противное брюхо, быстро скрутился в пружину, тут же разжался и со всем своим проворством кинулся в щель под камень. Девочка, боясь, что это чудовище может вернуться и снова кинуться к ней, присела и, не отрывая глаз от черного лаза под камнем, стараясь держаться от него как можно дальше, дотянулась до палки и притянула ее к себе. С палкой было спокойнее… Да уж, кажется, голос ошибся: там, под землей, Света, наверное, умерла бы от ужаса, доведись ей в полной темноте встретиться с этим червяком. Теперь уже никакой речи о том, чтобы спрятаться под камнем, не могло и быть. Никогда! Ни за что! Табу! И лучше уйти отсюда, вдруг червяк вернется, или какой-нибудь его родственник вылезет. Надо было, конечно, уходить. Куда? Девочка подняла глаза и… Туман рассеялся, и над головой ее было бездонное небо, такое синее, что, кажется, подобного она не видела даже в Турции, где отдыхала с родителями пару лет назад. И солнце было в том небе ослепительно-белое, жаркое, совсем не северное, не петербуржское. Но не солнце и не небо поразили Светлану: ее удивило и испугало другое завораживающее зрелище. Она видела, как в синем небе летали, вернее, парили удивительные создания. Сначала она подумала, что это воздушные шары, в Петербурге в прошлом году как раз был фестиваль воздухоплавания, тогда более десятка шаров одновременно поднялись в небо. Вот и это зрелище немного напоминало тот фестиваль. Ей так показалось поначалу. Но тут же она поняла, что это не шары, совсем не шары.

В небе мимо девочки, метрах в ста, проплывала… медуза. Настоящая, совсем как на картинках, что Света как-то видела в интернете. Огромная, как воздушный шар, только плоская, розово-фиолетово-лиловая, с красивой бахромой по периметру огромного тела, с длинными лиловыми жгутами-щупальцами, свисавшими почти до земли, она проплывала, гонимая ветерком, казалась почти невесомой при всей своей величине. Медуза была очень красива. А за ней плыла еще одна и еще. Всего Светлана насчитала в небе шесть этих завораживающе красивых и величественных созданий. Они медленно улетали от нее вдаль. И слава богу. Девочка вспомнила, что голос, кажется, упоминал их, когда говорил об опасностях, ожидающих ее на поверхности. Он так и советовал ей: «Прячьтесь от медуз». Да, они медленно улетали в сторону. Светлана стала осматриваться. Сначала еще раз щель под камнем, не торчит ли голова мерзкого червяка, а уж потом, убедившись, что червяка нет, посмотрела в небо. Нет, медузы исчезли. Вдруг она поняла, что окружена обломками зданий, некогда крепких, с толстыми стенами и большими окнами. В паре сотен метров от нее высился целый каркас мертвого, пустого дома, от которого, впрочем, осталась лишь пара стен, до второго этажа, проем входа, парадная с бетонной ступенькой, но без дверей, да пустые глазницы окон. О! Поребрик! Непонятно почему Светлана даже обрадовалась. Да, это был бетонный поребрик, почти засыпанный землей. Значит, тут была проезжая часть, улица, движение, светофоры. Только теперь девочка поняла, что камень, из-под которого она выбралась, оказался углом развалившегося дома, с мощными стенами из красного кирпича и толстым слоем штукатурки. У нее не осталось сомнений, что это место когда-то было городом. Городом? Каким? Нет, это не Петербург. В Петербурге быть не может такого солнца. Здешнее солнце яркое, жгучее, похожее на южное. Тени тут почти черные, очень контрастные, резкие. Нет, это не Петербург. Солнце яркое, в воздухе большая влажность, много зеленой травы и удивительные серо-зеленые лужайки. Скорее даже лужайки были серебряные, с оттенком зелени. Здесь даже… красиво? Да, места вокруг — может, из-за такого синего неба, может, из-за серебряных лужаек — были красивы, ну, во всяком случае, необычны.

Светлана не могла оторвать взгляда от этой красочной местности. Каменные руины, холмы, покрытые зеленью, серебряные лужайки, все это залито ярким, белым солнечным светом, и очень мало вокруг деревьев и кустарника. Да, несомненно, все ей снится. Нигде больше, даже в южных странах, где она бывала с родителями на отдыхе, девочка не видела ничего более яркого и насыщенного светом. Ей даже становилось жарко. Она забыла о червяке под камнем, так увлекли ее виды вокруг. Может, поэтому Света вздрогнула, когда большая птица, громко хлопая крыльями, сорвалась с места недалеко от Светланы и понеслась прочь, зло и обиженно крича. И не успел испуг девочки улечься, как опять же рядом, может быть, сразу за камнем, раздался гортанный клекот, который она уже слышала. И на сей раз клекот, как показалось, имел оттенки раздражения. Она резко повернулась на звук и обомлела: на камне, на ее камне, чуть выше в пяти-шести метрах от нее, сидел на корточках голый старый мужчина. Именно он, запрокинув голову, странно и неприятно дергал горлом, заросшим седой, почти белой щетиной, и издавал эти резкие, неприятные звуки. Он казался тощим, но узловатые суставы, широкие плечи и крепкий костяк говорили о том, что старик, скорее всего, еще весьма силен. Он сидел на самом высоком выступе камня на корточках, и его мошонка касалась камня. Светлана так растерялась от крика и от его внезапного появления, что не успела скрыться, убежать. Она замерла в оцепенении. А старик, закончив орать, опустил голову и уставился на девочку. Уставился. Но… в глазах его не было зрачков. Да, не было. Лишь желтые бельма. Света, как парализованная, стояла и не могла пошевелиться, не могла убежать, может, думала, что он ее такими глазами не видит? А ведь если бы она побежала, он бы ее точно не догнал, но она лишь сжала свою нелепую палку так, что костяшки пальцев побелели. Ей очень хотелось закричать или снова позвать маму. И лишь парализующий страх не позволял этого сделать. А это существо не торопилось двигаться. Оно разинуло рот — челюсти большие, разеваются широко, а в пасти мощные желтые зубы. Кажется, мерзкий дедок не видел Свету. Смотрел на нее в упор и не видел. Только дышал часто своим страшным ртом. А потом он рот закрыл. И на том месте, где у людей нос, девочка увидела треугольное отверстие. Светлана даже разглядела внутри отверстия пазухи, они были лиловые, насыщенные кровью. А старик стал делать через эту дыру резкие вздохи. Один, другой, третий… Втянет воздух — чуть повернет голову, еще втянет воздух — еще повернет. Ищет источник запаха. А потом развернет в ее сторону свое ухо, заросшее серой шерстью, сначала нюхает, потом еще и слушает. Слепой явно подозревал, что рядом есть кто-то. А Светлана все так же завороженно смотрела на него, боясь пошевелиться.

Этот… Это существо, так ничего и не расслышав, снова начинает нюхать и после спускается чуть ниже с камня, всего на полметра, но еще ближе к девочке и снова начинает принюхиваться.

«Старайтесь не распространять свой запах», — вспоминает девочка наставления голоса. Ага, и как же это сделать? Голос ей этого не сказал. Солнце жарит так, что недавно еще влажные трусы и майка на Светлане уже совсем высохли, испарина покрывает ей и спину, и лицо, а уж про подмышки с промежностью и говорить нечего. Старик чувствует запах девочки, он начинает спускаться с камня, он точно выбрал направление. Слепой очень ловок, движения его вовсе не старческие, на самом деле он силен, он крупнее девочки раза в два, его слепые желтые глаза смотрят на нее. Не видят, но смотрят. Он знает, что она тут. Девочка поднимает палку над головой, но палка… Да ничего она ему не сделает, ни одну его мощную кость такой палкой не сломать… Бежать! Или ударить? Или ударить и бежать…

У нее в жизни никогда не было подобных ситуаций, другие страшные — да, но таких никогда. Ужас вперемешку с напряжением буквально парализует девочку, а до мерзкого старика пять метров… Вот он уже рядом, его крепкие, костистые, заросшие серыми волосами плечи. Три, два метра… Фу… Мерзкий треугольник носа, пустая черная дыра в обрамлении седой щетины — от одного вида тошнит…

«Мама, Господи! Какие страшные у него ногти! Ими кожу можно содрать!»

Ей нужно взять себя в руки, надо бить его… Или бежать. Она сжала палку, замахнулась, закричала и…