Пепельный Цветок

Борис Егоров, 2023

Таинственный артефакт при загадочных обстоятельствах был разрушен, и сила его утрачена. Но семь осколков, разлетевшиеся по миру, вновь пытаются собраться воедино. Они должны впитать эмоции, насытиться жизненной энергией и вмешаться в судьбы, что навсегда поменяет ход истории. Кто встанет на пути его возрождения?..Бескрайние зелёные просторы, красивые горы и сказочные водопады, суровые пустыни и непроходимые таинственные леса, загадочные замки и величественные крепости… Этот мир, в котором есть место и магии, и силе духа, красив и необычен, и столь же суров и жесток к своим обитателям – эльфам и обычным людям, для кого справедливость и честь – не пустые слова.В этой книге – лишь начало приключений героев. Хватит ли им стойкости и способностей, чтобы противостоять влиянию древнего артефакта и его могучим адептам, цель которых – уничтожить всё живое в этом мире? Быть может, мы и правда способны изменить нашу судьбу?..

ПРОЛОГ

Маленькая эльфийка с огненно-рыжими волнистыми волосами бежала сломя голову среди высокой зелёной травы. Глаза изумрудного цвета искрились от радости и азарта. Её крохотное тельце, одетое в серое платьице, будто парило над землёй. Движения напоминали грацию кошки, а скорость, с которой она бежала, могла быть достойна скорости гепарда. На носу сверкали веснушки. К поясу крепился льняной мешочек, в котором побрякивали камешки.

Вокруг росли многовековые деревья, поднимающиеся, казалось, до самых небес, и из-за густых крон не было видно неба. Вдалеке виднелось эльфийское поселение. Огромные стволы деревьев были приспособлены в качестве опор для домиков, лесенок и построек разной величины и формы. От дерева к дереву тянулись канатные мостики. Везде светились фонари с витражными стёклами, а свет внутри них напоминал мерцание светлячков. На траве стояли небольшие повозки различных форм. Все они были сделаны из коряг или дерева, но каждая по-своему неповторима. Чуть поодаль стояли прилавки с едой, одеждой, оружием и прочими товарами. Пожилая женщина выбирала себе на прилавке рыбу на обед. Мужчины увлечённо спорили о достоинствах длинного охотничьего лука. Две молодые эльфийки шептались и хихикали, смотря на то, как работает кузнец. Весь в поту и саже, раздетый до пояса от изнуряющей жары, он невольно демонстрировал, как играют его мышцы при работе молотом по наковальне. Мимо прошла эльфийка в белоснежном платье, и кузнец отвлёкся от своей работы, чтобы насладиться её видом. Проводив девушку взглядом и довольно улыбнувшись, он продолжил свою работу.

— И что они все в ней находят? — спросила одна девушка у другой.

— Не понимаю. Обычная эльфка! — фыркнула вторая, но сама с завистью рассматривала её внешность.

Парочка стояла в сторонке и радостно что-то обсуждала. Дети бегали туда-сюда с палками и корягами, изображая, будто они дерутся на мечах и колдуют магию. К лавке пекаря подбежала рыжеволосая девочка и на миг задержалась у булочек. Затем так же быстро она продолжила свой бег и свернула за угол, но тут её за руку поймала эльфийка.

— Воровать нехорошо! Решая временную проблему пропитания, ты навсегда оставляешь чёрный след на своей душе! Запомни это, малышка! Разве мама не говорила тебе этого? — отнимая булочку, отвесила она смачный подзатыльник девочке.

Малышка подняла глаза и увидела прекрасную эльфийку в белоснежном платье. Глаза светились, будто два огромных сапфира, а волосы, подобно серебряному дождю, сверкали и переливались.

«Когда я вырасту, хочу быть похожей на неё», — подумала девочка, но вслух произнесла:

— Простите меня, пожалуйста! — и слёзы проступили на её глазах.

— Это ты меня прости, — опешила эльфийка. — Я не сильно тебя ударила? Из-за чего ты плачешь?

Девочка, не сказав ни слова, быстро убежала.

— У неё нет родителей! — сказал молодой парнишка и хотел побежать за девочкой, но эльфийка остановила его и произнесла:

— Передай ей ещё раз мои извинения и отдай вот это! — она протянула ароматную булочку с повидлом и небольшой мешочек с монетками. Мальчик кивнул и побежал её догонять.

Вернувшись к лавке булочника, эльфийка бросила несколько монет в его кошель, когда тот отвлёкся на покупателя. Она не хотела, чтобы были лишние вопросы у продавца и сложности у сиротки. Купив яблоко и новую интересную книжку, она направилась на опушку к дубу, чтобы почитать и перекусить в тишине и спокойствии.

Одинокий рыбак неспешно закидывал удочку, а рядом на мостике сидел его верный пёс. Жизнь текла размеренно и не спеша. Стояла прекрасная погода, и дышать было так же легко, как дышится после долгожданного дождика.

Она сидела у дерева и в тишине читала книгу, но звонкие голоса детей оторвали её от этого занятия.

— Не догонишь, не поймаешь, я буду первая! — кричала маленькая рыжеволосая эльфийка.

— А ну, стой, Леонэль! Так не честно, ты жульничала! — выбиваясь из сил, крикнул мальчишка.

— Для победы все средства хороши! — смеялась девочка. — Ты сам это знаешь!

— Подножка — это подло! Куст колючий, и лететь в него было очень больно!

— Хватит жаловаться, нюня, догоняй лучше!

Мальчик остановился, подтянул повыше свои штанишки и потуже застегнул кожаный ремешок с серебряной бляхой. Леонэль очень нравилась эта бляха. Они часто сидели под огромным деревом на опушке, и он мог часами с гордостью рассказывать о том, как получил её от матери на десятый день рождения. Она была изготовлена в форме совы, держащей в когтях мышку. Вместо глаз у совы были маленькие сверкающие камешки, и стоило небольшому лучику света попасть на них, как они тут же вспыхивали тысячами разноцветных искр. На обратной стороне виднелась гравировка: «Любимому сыну от матери. Будь сильным и мужественным, Мэнфис!»

Убрав с лица спадающие каштановые волосы, он продолжил догонять свою подругу. Дети пробежали мимо хромого старика, медленно идущего в сторону большого дуба. Он был одет в старые грязные лохмотья и всегда ходил с резной тросточкой. Тонкая у основания, она, словно корни деревьев, переплеталась и извивалась к вершине, которую венчала вырезанная голова медведя, широко раскрывшего свою пасть. Обнажая огромные острые клыки, пасть демонстрировала угрозу и в то же время изящество. В глазах едва поблёскивали мутные серые камушки. Пожалуй, дедушка Брут был единственным человеком, который жил в поселении эльфов.

Они настолько заигрались, что не заметили, как чуть было не сбили его с ног.

— Осторожней, детки! — крикнул старик громко, но при этом мягким голосом.

— Простите, дедушка Брут! — донеслось из-за кустов, куда только что запрыгнули маленькие негодники.

Где-то вдалеке послышалось красивое пение птиц и журчание ручья. Лёгкий ветерок нагонял приятное ощущение прохлады и спокойствия.

Старик улыбнулся и заковылял дальше, бормоча что-то себе под нос. Дойдя до большого дуба, он принялся осматривать его, как делал это ежедневно. Никто не знал, зачем он это делает, да и спросить старика особо никто не решался.

— Однажды, однажды… — вздохнул старик.

— Что однажды? — спросила нежным голосом сидящая недалеко эльфийка.

Она была идеально сложена. Строгие черты лица, остренькие ушки, нежные и чувственные губы, тонкие, изящно поднятые брови, длинные ресницы и сверкающие, словно сапфиры, глаза. Длинные серебристые шёлковые волосы, в которые были вплетены нити серебра с драгоценными камешками, доставали почти до земли. Белоснежное длинное платье с глубоким вырезом почти не прятало все округлые прелести женской красоты, так притягивающие взгляды всех мужчин. Тончайшая талия плавно переходила в роскошные округлые бёдра. От талии вниз по правой ноге виднелся пикантный вырез. На спине ткани не было вовсе, а вместо неё висели тонкие цепочки из серебра. Из украшений у неё были серьги с сапфировыми, под цвет глаз, перьями, и кулон-шарик, напоминающий луну, от которого исходило магическое свечение. Босоножки из белоснежной ткани прекрасно дополняли завязки, изящно обмотанные вокруг ног почти до колен.

Она не раз могла завести семью, от ухажёров не было отбоя, но ей было проще и спокойней одной. Часами напролёт она любила совершенствовать свои магические способности и не хотела, чтобы что-то ещё отнимало у неё время.

Многие путники искали эту таинственную эльфийскую деревушку в надежде хоть одним глазком увидеть самую прекрасную эльфийку, так красочно описанную во всех тавернах и городах этого континента. Но почти никто не знал

сюда дороги, и слухи о красоте эльфийки только

подкреплялись загадочностью места. Ведь самое красивое для каждого своё, и то, что рисует наша фантазия, порой лучше и прекраснее того, что видят наши глаза. Пустил этот слух один торговец, случайно забредший в эту деревню. Будучи подвыпившим, он увидел её обнажённой, купающейся под водопадом, во всей своей красе, отчего потерял дар речи. Примерно год он молчал, ввернувшись в свои земли. Все думали, он уже не заговорит вовсе, но через какое-то время он начал безудержно травить байки о самом прекрасном создании на свете. Он не мог точно её описать, как не мог вспомнить дорогу в эту деревушку. Но слухи на то и слухи, и спустя небольшое время почти в каждой таверне очередной подвыпивший путник рассказывал примерно похожую историю о таинственной деревне, где живёт прекрасная эльфийка, что навеки пленила своей красотой его сердце.

— Я говорю: однажды я его найду.

— Найдёте что? — прищурив глаза и будто бы пытаясь понять, что он там ищет, осматривала дуб эльфийка.

— Найду то, что, видимо, не суждено найти, а найдя, потеряю. Ибо лишь нашедший может в полной мере ощутить, что он избран быть таковым! Но, обретя, теряет эту веру. А значит, и нашедшим быть перестаёт.

Старичок замолчал, будто задумавшись над тем, что он только что сказал.

— Вот вечно вы загадками говорите, дедушка Брут, а потом думай, что вы хотели сказать. Почему нельзя сказать проще? Это же несложно, попробуйте! — улыбнулась эльфийка, встала и поближе подошла к старику.

Он посмотрел на дуб и монотонно произнёс:

— А что уж, действительно. Скажу тебе правду. Вижу, ты добрая сердцем:

Найду цветок, давно погибший,

но не рассыпавшийся в прах.

Он самый…

Едва старик произнёс эти слова, вдалеке послышался грохот камней. Прислушавшись, он спросил эльфийку:

— Слышишь?

— Кажется, да. Стойте тут, я посмотрю, что там случилось.

Она поняла, что звук исходил от той части опушки, куда запрещал ходить местный староста. Там располагалась древняя пещера — спрятанная за деревьями и кустарниками заброшенная гробница. Жуткие звуки по ночам и тихое скрежетание днём постоянно доносились оттуда. Никто не знал, откуда она взялась и сколько времени была замурована грудой камней. Над входом не было ни надписей, ни символов, как это обычно бывает у гробниц или склепов.

Осмотревшись, она увидела, что камни лежат не так, как раньше: они немного съехали, и среди них образовалась дыра. И снова она услышала те же звуки. Они были похожи на крики маленькой девочки, вот только звучали очень далеко и глухо. Она сразу поняла, в чём дело, и, едва шевельнув рукой, прочитала заклинание, вдребезги разбив все камни, заграждающие проход в пещеру. Многовековая пыль, заросли растений, паутина и зловоние ударили своими неповторимыми композициями ароматов. От затхлости помутнело в голове, а от сырости и кромешной темноты по спине забегали мурашки.

— Только бы успеть! — прошептала Вэлькири и стала пробираться вглубь пещеры, разрезая паутину пальцами, словно острыми когтями.

Кулон засиял ярким светом, едва она вступила в темноту, и свет становился всё сильнее по мере того, как она отдалялась от входа. Тёмные мрачные стены становились всё более старыми и потрескавшимися. Из больших трещин и дыр выбегали маленькие паучки и разные неприятные насекомые. У одних было множество маленьких лапок, у других — мохнатые тельца и острые клыки, с которых стекала ядовито-зелёная жидкость, похожая на яд. Но все они разбегались от света, исходившего от кулона эльфийки. Чем глубже она шла, тем крепче попадалась паутина, и разорвать её голыми руками уже было нелегко. В ход пошёл кинжал, инкрустированный изумрудами и имевший форму полумесяца. Носила она его на набедренной повязке на правой ноге, а глубокий вырез на платье служил отличным способом быстро достать оружие и в то же время подчёркивал её пикантность. Криков она больше не слышала и оттого спешила, как могла, не обращая внимания на весь ужас вокруг. Вдалеке она увидела свечение, как будто кто-то стоял с фонарём или свечой, как вдруг пол пошатнулся и со скрежетом провалился. Тяжёлые каменные плиты рухнули в бездну, почти не издавая звука удара от падения, отчего было ясно, что глубина там приличная. Она успела схватиться рукой за паутину, которая тут была уже настолько крепкой и прочной, что могла выдержать вес, втрое превышающий хрупкую эльфийку.

— Друид тебя раздери! — выругалась она и попыталась использовать заклинание переноса, которое переместило бы её на твёрдую поверхность. Она часто использовала его в трудной или опасной ситуации.

Попытки не принесли успеха. Что-то блокировало её магические способности. Тогда она принялась карабкаться по паутине выше. Чем больше движений она делала, тем больше понимала, что прилипает к паутине, и ей всё сложнее оторваться от неё. Оставалось всего пару движений, и можно было бы перепрыгнуть на уцелевший участок пола, но почти всё тело прилипло к едкой, липкой паутине. Она рванула изо всех сил рукой, в которой был кинжал, и перерезала ту часть, что не давала ей передвигаться.

«Вот так-то лучше!» — с улыбкой на лице она принялась освобождать себя от оков паучьих сетей.

Оставалось немного, и, раскачавшись, эльфийка обрезала последнюю нить паутины. Она идеально рассчитала расстояние прыжка и приземлились бы точно на край, но вдруг почувствовала, как что-то холодное схватило её за ногу, и она начала падать гораздо раньше задуманного. От резкого движения её кинжал выпал из руки и упал на уступ, недалеко от обвалившегося пола. Вытянув руку вперёд в надежде зацепиться за что угодно, она уже почти летела в бездну, но тут ей удалось схватиться за что-то твёрдое, похожее на корень. Подняв взгляд, она увидела два серых глаза и силуэт, напоминающий пасть медведя.

Старик Брут стоял на краю плиты и двумя руками держал резную трость, за которую чудом успела ухватиться Вэлькири. Он тяжело дышал и пыхтел.

— Не мешкай! Быстрее! Я уже… не молод… чтобы… — на этих словах он замер, тело пошатнулось, глаза округлились и наполнились болью.

Он, словно камень, начал падать в бездну. Эльфийка, собрав последние силы, рванулась к нему в надежде хоть как-то контролировать их падение. Обняв старика за плечи, она ощутила ледяной, покалывающий пальцы ветерок, исходивший откуда-то из-за его спины. Подвинув руку дальше, она нащупала лезвие и очень сильно порезала об него палец. Это был кинжал, вонзившийся в спину старику.

Они падали всё глубже в бездну. Свет от её кулона исчез совсем, а сам кулон уже напоминал не луну, а обычный камешек неправильной формы. Как она ни пыталась, контролировать падение ей не удалось, и старик упал на спину, из-за чего кинжал ещё глубже вошёл в его тело. С грохотом упали они на каменные плиты, что ещё пару мгновений назад служили полом. Удар был болезненный, но старик принял его на себя. Поднявшись на ноги, она перевернула старика на живот и увидела кинжал. Он сиял синим пламенем, но оно не обжигало — наоборот, от него веяло холодом. Вытаскивать его было столь же опасно, как и оставлять там. От лезвия вокруг раны стал разрастаться иней. Приняв решение, она рванула изо всех сил и выдернула зазубренное лезвие кинжала. Рука почти полностью онемела от холода, и она резко отбросила оружие в сторону. Свечение от кинжала стало слабее. Вэлькири принялась осматривать рану, оторвав от платья кусок ткани, чтобы наложить повязку. Кинжал стал медленно гаснуть, пока не потух совсем. Наступила кромешная тьма.

Тело старика становилось холодным, но Вэлькири не переставала прижимать кусок ткани к кровоточащей ране и повторять:

— Не переживайте, дедушка Брут, мы выберемся. Мы найдём детей и вас вылечим, вот увидите!

Слёзы медленно наливались на её глазах, и во рту появилось ощущение стягивающей боли, как если бы она рыдала. Но она изо всех сил пыталась держаться. Силы почти полностью покинули её, и она не могла даже пошевелиться. Так Вэлькири просидела несколько часов в полной темноте, в обнимку с бездыханным телом старика. Вдруг раздались шаги, сначала быстрые, затем медленные, и под конец едва различимые. Она поняла, что это были шаги девочки, Леонэль. Только она умела ходить настолько аккуратно и тихо.

— Леонэль, это ты? — прошептала Вэлькири.

— Я. А вы Вэлькири? Как вы здесь оказались? А кто это с вами? — девочка подошла ближе и ощупью дотронулась до них. — Он умер? — прошептала Леонэль дрожащим голосом.

— Надеюсь, что ещё нет. Я слышу, как медленно бьётся его сердце где-то очень глубоко. Но нам неоткуда ждать помощи. У нас нет света, и моя магия здесь бессильна. Что-то блокирует её.

— Я, кажется, знаю, что это! — сказала маленькая эльфийка и помогла подняться Вэлькири на ноги.

Когда она привстала, мешочек с камешками зацепился за платье эльфийки, раскрылся, и камни рассыпались. Всё пространство заполнилось ярким переливающимся светом.

— Они светятся! — крикнула девочка. — Но раньше они не светились!

Вэлькири подняла один из камней и увидела, что на нём нанесена магическая руна. Каждый камень имел свою руну и свой неповторимый цвет. Этот был ярко-алый и имел руну, похожую на языки пламени.

— Сейчас это неважно! — прошептала эльфийка и обернулась на лежащего рядом старика.

Казалось, он не дышит. Вдруг из полной темноты появился светящийся медведь. Он был почти прозрачный и похож на туман. Издав беззвучный рык, он побежал на старика и, пройдя его насквозь, исчез. Старик закашлялся и стал шевелить губами, не произнося ни слова. Эльфийки улыбнулись, и слёзы радости потекли по их щекам, словно кристаллики, мерцая и падая на пол. Подбежав и упав на колени рядом с ним, Вэлькири крепко обняла Брута.

— Ты жив! Ой, то есть вы живы!

— В такой ситуации можно и на ты! — едва улыбнувшись, прошептал Брут.

— А где мальчик? — вдруг опомнилась Вэлькири и резко повернула голову туда, где стояла Леонэль.

— Он… он…

— Ему нужна помощь?

— Я не хотела, простите, я не знала, что это за место! — разрыдалась девочка. — Я увидела, что проход открылся, и мне показалось интересным залезть и проверить, что внутри. Он отговаривал меня. Он пытался оттащить меня от входа, а я всё дразнила его трусишкой. Это из-за меня он полез сюда… Это из-за меня его… его…

— Успокойся, дитя! — едва слышно сказал старик. — Ты не виновата! Любой из нас в твоём возрасте поступил бы точно так же. Просто скажи, где он и что с ним стало?

Леонэль медленно протянула руку в сторону и указала пальцем на проход:

— Он там. Но туда нельзя, там она!

— Кто? — нахмурила брови Вэлькири.

— Паучиха. Она не смогла пробраться за мной вот в этот проход, но там её логово, и она, наверное, уже его убила! — со слезами на глазах дрожащим голосом бормотала девочка.

Брут почти пришёл в себя и попытался встать.

— Пойдём! — кивнул он Вэлькири на проход в стене, куда указала Леонэль.

— Не ходите, она и вас убьёт! — перегородила дорогу маленькая эльфийка. — Прошу вас, останьтесь. Вы же сами сказали, что бессильны и что-то блокирует всю вашу магию!

— У меня осталось это! — эльфийка потянулась было к ремешку на ноге, где обычно крепился кинжал, но тут вспомнила, что обронила его наверху, когда выбиралась из паутины.

— Ты сказала, что знаешь, что блокирует мою магию? — повернув голову к девочке, спросила Вэлькири.

Леонэль молча протянула палец к противоположной стене пещеры. Прямо у стены торчали корни гигантского дерева. Они были как будто живые и почти прозрачные. Внутри переливалась жидкость, похожая на кровь, но она была более вязкая и фиолетового оттенка. Корни оплетали стену, и сквозь них виднелась часть древней каменной шкатулки. От неё исходило чёрное облако дыма, как кокон, окутывающее шкатулку. Вэлькири взяла несколько светящихся камешков с пола, чтобы осветить себе путь, и подошла к шкатулке. Те засветились ещё ярче и, казалось, обжигали руки, но держать их всё же было можно. Она попыталась убрать корни руками, чтобы подобраться к шкатулке поближе, но они, словно гигантские щупальца, оплели её ещё сильнее и скрыли от взора. Брут выпрямился и как зачарованный побрёл к шкатулке, бормоча:

— Я нашёл тебя!

Найду цветок, давно погибший,

но не рассыпавшийся в прах.

Он самый нежный из растений,

меж тем шершавый, как наждак.

Живут драконы в нём златые,

и пепла пыль на лепестках,

Судьбу меняет, лишь попросишь,

а после для него чужак.

Подобрав по пути упавшую трость, он направил её вперёд. Серые медвежьи глаза вспыхнули ярче всех камней, разбросанных по комнате. Пасть медведя открылась шире, и старик опустил её на корень. Она впилась в него клыками. Корни дёрнулись, будто от боли, и расступились, обнажая шкатулку. Чёрная дымка над шкатулкой рассеялась.

— Камни! — громко, властно и будто бы не своим голосом крикнул старик. — Камни все сюда, быстро!

Эльфийки, не ожидая такого, вздрогнули и, будто послушные ученицы, кинулись собирать все камни с пола, а затем отнесли старику.

— Расставьте их согласно рунам! — снова крикнул старик чужим голосом.

Посмотрев на шкатулку внимательнее, Вэлькири увидела, что на крышке имеются отверстия, по диаметру совпадающие с камнями. Она взяла тот, что был зелёного цвета, с начертанной руной бабочки, и вложила в похожее отверстие, с точно такой же бабочкой. Камень вспыхнул и стал гореть ярко-зелёным огнём. Из отверстия сбоку шкатулки выпорхнула стая ослепительных бабочек и закружила под потолком. Следом она поставила камень с руной огня. Он вспыхнул ярко-красным языком пламени, и шкатулка загорелась. Пламя стало расходиться кольцами вокруг шкатулки, постепенно увеличиваясь в размере, и подпалило старику бороду. Тот, казалось, этого даже и не заметил, продолжая смотреть в одну точку. Затем поставили камень с руной воды, и вновь свечение заискрилось цветом руны. С противоположной стороны шкатулки хлынула волна. Окатив всю стену, вода потекла в обратном направлении и, почти достигнув ног старика, впиталась в каменную плиту. Потом шёл ветер, и когда Вэлькири вложила камень, всех отбросило на пару метров от шкатулки. Все вложенные камни выбило из своих гнёзд, и бабочки под потолком растворились в воздухе, оставляя лишь ниточку зелёного дыма за собой. Оставалось ещё несколько камней. Камень земли, тьмы, света и камень с изображением черепа. Всего восемь камней.

— Что мы делаем не так? — спросила девочка, поднимаясь с пола и отряхивая платье.

— Не та последовательность, видимо? — спросила Вэлькири и вместе с Леонэль помогла подняться старику.

— Читайте текст на шкатулке! — изрёк дедушка, смотря в одну точку стеклянными глазами.

Вэлькири подошла поближе, смахнула пыль и паутину с крышки шкатулки и, поднеся один из камней, будто свечку, принялась искать текст. Поверхность была почти идеально гладкой, не считая отверстий под камни. Она осмотрела шкатулку со всех сторон, но не было и следа чего-то похожего на буквы.

— Я ничего не вижу! — сказала эльфийка.

— Это не значит, что там ничего нет! — ухмыльнулся старик.

Она попыталась сдвинуть крышку. От чрезмерного усилия рана на пальце, которую она получила, вытаскивая клинок из спины старика, открылась, и на крышку шкатулки упала капля крови. В тот же миг крышка вспыхнула ярким алым светом, и в том месте, куда попала кровь, засветилась пара букв.

— Где кинжал? — вспомнив, спросила Вэлькири. — Ищем кинжал, он должен быть где-то рядом.

— Этот? — девочка протянула острейшее лезвие с рукояткой из кристаллов льда.

— Где ты нашла его? Сейчас подобрала или раньше?

— Я не помню! — пожала плечами Леонэль. — Он как будто бы сам оказался у меня в руке.

— А что если нам… — прищурилась Вэлькири и посмотрела в сторону прохода к пауку, сжимая в руке кинжал.

— Даже не думай! — сказал старик. — Этот кинжал сделан из когтя той паучихи. Он не сможет убить своего хозяина.

— Глупость какая! — сказала Вэлькири и побежала к пауку.

Чем ближе она подходила, тем тяжелее становился клинок, и его рукоять сильнее обжигала пальцы. До входа оставалось уже совсем немного. Вдруг кинжал выпал у неё из рук, и его, словно взрывом, отбросило на середину комнаты.

— Остаётся только одно…

Эльфийка подобрала кинжал, затем подошла к шкатулке, обхватила его рукой и резко провела лезвием по ладони.

Кровь хлынула на крышку шкатулки и постепенно залила почти всю поверхность. Шкатулка засияла алыми языками пламени. Кровь впиталась в крышку, и на ней вспыхнула подсказка: «Земля, Огонь, Жизнь, Свет. Всему есть противодействие».

— Земля, значит, после нужен ветер. Огонь заливаем водой. Жизнь — это бабочки, их придётся убить смертью, то есть черепом. И наконец, Свет потухнет в темноте… Что-то мне не нравится, в каком порядке надо всё поставить. Почему мы должны пускать всё по ветру, вместо того чтобы создавать? Топить согревающее пламя водой и убивать, а не давать жизни зарождаться? И тьма… Не лучше ли осветить себе путь надежды, нежели погрузить всё во тьму?

— А не всё ли равно? — ухмыльнулся старик, глядя всё в ту же точку, не моргая. — Мы делаем это, чтобы достать то, что мешает тебе использовать магию! Не это ли сейчас важно? Не это ли решит все наши проблемы?

— Может, вы и правы… — сказала Вэлькири и, собрав все камни, двинулась к шкатулке.

— А кстати, откуда они у тебя? — спросила Вэлькири девочку, ненадолго остановившись.

— Я плохо помню, когда это было, но сам момент всё же повторяется в моей памяти. Ко мне подошёл человек в пепельно-сером балахоне, с накинутым капюшоном. Он протянул мне этот мешочек и сказал, чтобы я всегда ходила с ним, иначе в трудный момент моя судьба может оборваться. Я помню только его хриплый голос и костлявые пальцы, протягивающие мне мешочек. На одном из них был перстень — блеклый и весь в царапинах, но в основании его сиял красивый пепельный цветок. Он будто переливался огнём, пеплом и золотом, а вместо сердцевины у него были золотые усики в форме маленьких дракончиков. Они были как живые, и мне даже казалось, что они двигаются и кричат. Он навсегда остался у меня перед глазами. В жизни ничего красивее не видела. А потом человек вдруг исчез, словно испарился. А я с тех пор носила мешочек с собой. Даже не знаю, зачем…

— Теперь я начинаю понимать, что всё это было заранее спланировано. Не знаю, как, не знаю, зачем, но здесь явно что-то не так! — сказала Вэлькири и посмотрела на старика, всё так же неподвижно смотрящего стеклянным взглядом куда-то вглубь стены.

Она долго стояла в раздумьях и наконец решилась сделать шаг навстречу своей судьбе.

Камень Земли…

Вся шкатулка покрылась песком, который стал сыпаться на пол. Не было видно, куда ставить следующий камень. На ощупь она нашла нужное отверстие. Камень ветра сдул весь песок в стену, и тот растаял, как снег.

Камень Огня…

Пламя разгоралось с пугающей скоростью и, казалось, вот-вот обожжёт их. Жар был такой, что даже дышать становилось трудно. Камень Воды, вовремя поставленный на своё место, залил всё прохладной водой, которая почти мгновенно впиталась в пол.

Камень Жизни…

Вся комната наполнилась бабочками всех видов и окрасов. Из пола стали виться цветы и трава, даже послышалось пение птиц, но нужно было действовать быстро, и камень черепа обратил всё в прах. Все бабочки разом упали на пол и растворились, трава и цветы завяли и рассыпались, словно были из песка, не стало слышно пения птиц.

Камень Света…

Всё вокруг засияло, как в ясный день. Каждая трещинка на стенах наполнилась светом, и даже настроение начинало подниматься, но нужно было завершить начатое. И камень тьмы поставил свою точку. Всё померкло, и наступила кромешная тьма.

Она длилась несколько секунд, и вдруг шкатулка с треском раскрылась, яркий переливающийся и успокаивающий свет наполнил всю комнату. Тепло, спокойствие и манящее желание узнать, что же там внутри, переполняло каждого из находившихся в этой комнате. Они подошли чуть ближе и, заглянув, увидели… Пепельный цветок. Точь-в-точь как описывала девочка, размером с большую розу. Он лежал на бархатной подстилке, и каждый лепесток словно дышал и переливался золотым свечением, а края загорались пламенем и тут же гасли, перерождаясь в новые лепестки. По центру виднелись золотые дракончики. Они как будто спали и едва заметно шевелились.

Все молча стояли, будто под гипнозом, не в силах пошевелиться. У старика лились слёзы.

— Я всю жизнь потратил на поиски тебя. Я знал, что ты существуешь. Ты снился мне во снах. Вот только я искал тебя на поверхности дуба, а ты был под землёй, в его корнях. Ещё будучи младенцем, я жил в другом месте, я это помню — правда, не помню, в каком именно… Однажды мимо меня шёл незнакомец и что-то говорил себе под нос. Он остановился, посмотрел на меня и пересказал отрывок писания: «Найду цветок…» — старик вздохнул и не стал продолжать. — Потом он взял меня за руку, и, не помню как, мы оказались здесь, в этом поселении. Он стоял передо мной и показал на дуб, затем вложил в мою руку этот посох и сказал, что я найду свою судьбу у этого дуба. И что мне нельзя покидать это священное место, иначе случится непоправимое. «В час нужды, когда всё будет готово к его пробуждению, ты сыграешь свою роль». Улыбнувшись, он исчез, а у меня остался его посох и это писание.

Шкатулка будто взорвалась воздушным пузырём, но ничего не сдвинулось с места. Напротив, всё как будто замерло во времени. Стало очень тихо и спокойно. Мир, казалось, заснул.

«Что ты хочешь, старик? Желай!» — услышал старик в своём сознании.

«Хочу быть снова сильным, хочу защитить моих друзей и расправиться со злой тварью, что преграждает нам путь на свободу. Хочу понять свою судьбу и понять, зачем я всю жизнь тебя искал!»

«Что хочешь ты, эльфийка?» — обратился загадочный артефакт к Вэлькири.

«Хочу быть нужной и помогать всем, кому смогу, хочу заботиться и любить. Я прожила довольно долгую жизнь и до сих пор заботилась лишь о себе. Теперь я понимаю, что это было глупо. Хочу приносить пользу, и чтобы мои знания о магии, которые я получила, не пропали зря, а принесли кому-то пользу! Хочу вспомнить, как и зачем я их получила».

«А чего желаешь ты, юная искательница приключений?» — прозвучало в голове у девочки.

«Хочу найти по-настоящему близких мне людей, найти семью. Хочу стать самой сильной и помогать всем, кому смогу. Хочу, чтобы из-за меня больше никто не погиб».

На этих мыслях пауза оборвалась. Цветок будто раскрылся, и три золотых дракончика взмыли вверх. Они, словно пушинки, подхватились ветром, и, пролетев небольшое расстояние, опустились на вытянутые руки эльфиек и старика. На ладони Брута дракончик принял угрожающую стойку и будто бы издал глухой рык. У Вэлькири дракончик стал нежиться о большой палец и крепко его обнял. Дракончик Леонэль встал на задние лапы и изверг из пасти огромное огненное пламя, которое одновременно состояло из магии почти всех школ — огня, воды, ветра, земли, молнии, света и тьмы. Затем он опустился на четыре лапы, и вокруг него появилась пульсирующая аура. Все дракончики стали постепенно исчезать и в конце концов словно впитались в ладони, как вода в землю. Магия закончилась, свет погас и раздался свист, потом тяжёлый удар. Свист стал громче, к нему прибавилось гудение. Мир снова ожил, и тут стена с грохотом раскололась на части. Крупные части стены разлетались во все стороны. Пыль большим клубком вкатилась в комнату. Из пролома в стене полезли толпы маленьких пауков и прочей ползучей нечисти. Следом за ними быстро вползла огромная паучиха. Она была крупнее эльфиек раза в полтора, а размер её туловища был сравним с крупным животным. Чёрные, колючие и волосатые лапы демонстрировали множество глубоких порезов, как от оружия. Десятки маленьких глаз разных размеров смотрели на эльфов. Из пасти раздался пронзающий визг. Зеленоватая жидкость брызнула с клыков на пол прямо перед стариком. В том месте, куда попали брызги, пол стал медленно плавиться. Паучиха затрясла огромным телом и высоко подпрыгнула. Кинувшись на старика, она нанесла первый удар в его ногу, и тот упал на одно колено. Второй удар Брут успел заблокировать своей тросточкой, но она переломилась пополам. Паучиха отшвырнула сломанную трость своей лапой и прыгнула на старика одним большим скачком.

— Нееет! — крикнула Вэлькири и бросилась между Брутом и паучихой.

Она попыталась применить магию барьера, думая, что им удалось снять защиту, которая блокировала способность колдовать. Но ничего не получалось. Эльфийка подумала, что это конец, зажмурила глаза и ждала смерти. Сначала раздался свист, голова закружилась, всё поплыло, и рассудок, казалось, покинул её. Но тут она ощутила очень тёплый пар, мягкий и приятный на ощупь мех, и услышала громкое пронзающее рычание. Открыв глаза, она увидела, что дряхлый старик превратился в огромного, в несколько раз больше, чем паук, медведя. Старые лохмотья на нём разорвались и упали на пол. Медведь в последний момент откинул её в сторону, огромной могучей лапой отразив удар чудовища. Паучиха попятилась назад, явно не ожидая встретить такого противника.

Медведь кинулся на неё и пастью оторвал две передние лапы, с корнем вырвав их из туловища. Чудовище взвизгнуло, оглушив эльфиек. Девочка подбежала к Вэлькири и от страха крепко её обняла.

— Я боюсь! — прошептала она.

— Не бойся. Мишка на нашей стороне! — улыбнулась эльфийка, но сама с опаской смотрела на происходящее.

Медведь всё кусал и рвал паучиху на части. Огромными, острыми, как бритва, когтями он полоснул её по голове, и половина глаз вытекла из глазниц на пол. Затем он прошёлся по её животу, и из него полилась едкая зеленовато-белая слизь. Паучиха завизжала от боли и попятилась назад, оставляя след из липкой жидкости. Лапы медведя стали прилипать к ней, и ненадолго он был обездвижен. Паучиха воспользовалась моментом и резким движением вспорола живот огромному зверю своей острой лапой.

— Дедушка, держись! — крикнули почти в один голос эльфийки. И ещё крепче вцепились друг в друга.

Медведь зарычал и кинулся на неё, чтобы добить. Во все стороны летели ошмётки паутины, капли едкой слюны и оторванные части лап паучихи. Наступив ей на голову, он выдавил оставшиеся глаза, словно желе, и без сил рухнул на пол. Эльфийки подбежали к нему и замерли. Не в силах помочь, они стояли и смотрели, как он, тяжело дыша, будто улыбался им.

— Я был рождён, чтобы вы выжили, теперь я это понял! — сказал медведь и с облегчением закрыл глаза.

Дыхание его стало тяжёлым. Оно постепенно перешло в стоны, стоны — в хриплое сопение. Эльфийки упали на колени и обняли его ещё тёплое тело. Плача и зарываясь лицом в мех, они лежали так какое-то время. Маленькие паучки разбежались, как только не стало их королевы.

Раздался звонкий удар. В соседней комнате что-то упало на пол. Они повернули головы и увидели кокон. Из него через щёлку выпала бляха в форме совы, держащей мышку. Это был Мэнфис… Вернее, то, что от него осталось.

Девочка встала, подбежала к шкатулке и прокричала:

— Мы всё сделали, как ты хотел! Почему ты не спас моего друга Мэнфиса и дедушку Брута! Ты плохой! Ты злой цветок! Ненавижу тебя!

— Две смерти в обмен на две жизни! Баланс соблюдён! Ты ещё поймёшь своё предназначение, дитя… — раздалось из

стен комнаты.

— Глупости! Неужели нельзя было забрать жизни этих тварей, этих пауков, в обмен на наши? — кричала маленькая эльфийка. Но голос уже молчал. — У меня никого не осталось. Был Мэнфис, и с дедой Брутом мы дружили. Я часто прибегала к нему на опушку, и он рассказывал мне интересные истории. А теперь я осталась одна…

Девочка села на холодный пол и, обняв колени, тихо заплакала.

Вэлькири подошла, присела и крепко обняла её. Поцеловала в волосы и сказала:

— Ты не одна, Леонэль. Теперь у тебя есть я! — улыбнулась эльфийка, и на глазах проступили слёзы радости.

Леонэль подняла голову и увидела взгляд Вэлькири, такой, каким мать смотрит на своё дитя, — добрый, нежный и любящий. Девочка зарылась лицом в волосы эльфийки и потихоньку стала успокаиваться.

Они просидели так, наверно, целую вечность и даже не заметили, как тьма вокруг рассеялась. Медальон на шее у Вэлькири вновь засветился ярким светом, и к ней вернулись магические способности. Проход открылся, и солнце стало проступать сквозь трещинки в потолке. Встав и обернувшись, они увидели тело старика, вновь принявшего человеческий облик. Он лежал в крови, но на лице читалось умиротворение. В соседней комнате лежал маленький кокон с телом мальчика.

— Наверное, нужно их похоронить? — спросила Леонэль.

— Конечно. Но сперва надо найти отсюда выход! — осматриваясь по сторонам, произнесла Вэлькири.

Эльфийки подошли к проходу, откуда изливался яркий свет, и увидели лестницу, ведущую на поверхность. Они совершенно забыли про шкатулку и про пепельный цветок. Поднимаясь по каменным ступеням наверх, они почувствовали облегчение. Взявшись за руки, они вышли из пещеры на свет, и каждая поняла, что внутри неё что-то изменилось. Шкатулка осталась стоять в пещере, пустой…

Спустя год Леонэль шла по опушке, где, казалось, совсем недавно сломя голову бегала наперегонки со своим другом. Звонкий смех и толчок в бок ненадолго выбили её из задумчивого состояния, в котором она находилась последнее время. Это пробежали мимо детишки, намного младше её самой.

— Побежали с нами, Леонэль? — крикнул кто-то из детей.

Она лишь слегка улыбнулась в ответ и молча пошла дальше. Каждый день она носила свежие цветы на могилы Брута и Мэнфиса. Они похоронили их на пригорке, и яркий солнечный свет всегда освещал поляну ниже. Огненные локоны будто переливались медным водопадом, когда лучик солнца их касался.

Вдруг она резко остановилась, как будто что-то почувствовав. С опаской посмотрев в сторону пещеры, она ощутила, как колкий холодок прошёлся по её спине. На вершине склона, прямо над пещерой, виднелись несколько силуэтов людей в балахонах.

— Здесь всё! Она забрала цветок, ритуал завершён. Запечатывай! — сказал один из них, затем повернулся, и на его руке сверкнул перстень.

Он ненадолго остановился, увидев, что его заметила маленькая эльфийка. Снял капюшон, и ей показалось, что он ей улыбнулся. Затем он исчез, словно никого и не было.

— Что ты там увидела, Леонэль? — спросила Вэлькири, подойдя и обняв девочку за плечи.

— Наверное, мне показалось, мам, — ответила она с улыбкой.

— Завтра научу тебя заклинанию барьера! Оно очень полезно, чтобы отразить любой урон, будь то магия или меч! — сказала Вэлькири и с улыбкой ущипнула Леонэль за бок.

— Ай! — засмеялась девочка. — А от твоих щипков оно тоже защитит?

— Вот и проверим! — подхватила смех эльфийка, и они вместе побрели домой.

Солнце было ещё высоко, и свет попал на серебряное украшение, которое, как заколку на платье, носила с тех пор Леонэль в память о погибшем друге. В её памяти исчезло все, что произошло в пещере, как и в памяти Вэлькири. На мгновение заколка превратилась в пепельный цветок, но тут же материализовалась обратно. Два глаза блеснули тысячами переливающихся искр. Это была сова, которая держала в лапах мышку.