Московит

Борис Давыдов, 2016

Бывший спецназовец Андрей Русаков решил отдохнуть на египетском курорте. В самолете он оказался рядом с красавицей Анжелой. Любуясь сексапильной соседкой, Андрей и не подозревал, что судьба надолго связала их вместе. Несколько неприятных минут турбулентности, и… Андрей и Анжела оказываются в незнакомом месте, где немедленно подвергаются нападению вооруженных до зубов всадников, явно азиатского происхождения. Отстояв свою жизнь, а заодно – честь прекрасной Анжелы, Андрей пришел к неутешительному выводу, что неведомые силы забросили их в далекое прошлое. А точнее – на Украину 1648 года, когда казаки атамана Хмельницкого вели беспощадную войну с польскими панами. Пришлось Андрею вспомнить о своих специальных навыках, и не только о них…

Глава 3

— Нет, она точно идиотка! — снова простонала Анжела, уткнувшись потным раскрасневшимся лицом мне в плечо.

Я молчал, настойчиво пытаясь найти ответ на вопрос, как мне теперь самого себя называть: беспринципным мерзавцем, воспользовавшимся женской растерянностью и беспомощностью, счастливчиком или тем самым «озабоченным кобелем, который только об одном и может думать». Палящему солнцу, льющему жар на наши разгоряченные голые тела, эта проблема была глубоко безразлична. Шумно стрекочущим в траве кузнечикам, трем свеженьким крымско-татарским покойникам и стреноженной лошади, которую я на всякий случай заставил лечь, привязав поводья к рукоятке сабли, глубоко вогнанной в землю, — тоже. Особенно лошади. Ее, судя по недовольной морде и такому же фырканью, гораздо больше занимал вопрос: долго ли еще валяться в неудобной позе.

…Когда Анжела вернулась, к моему великому облегчению, обошлось не только без истерики, но и без обморока. Только ее приведенное в порядок лицо на какое-то мгновение побелело, а в глазах мелькнул панический испуг. Но тут же исчез.

— Ты и его тоже… — Она не договорила, осеклась, устремив на меня вопросительный взгляд.

— Да. Так было надо. Мы не можем сейчас тащить с собой пленного.

— Значит, ты… киллер? — Она выговорила это слово с явным трудом, но более-менее спокойно.

— Нет. Я вполне законопослушный гражданин.

— Понятно… — Ее растерянные глаза заставляли серьезно усомниться в том, понятно ли ей хоть что-то на самом деле. — Но тебе… приходилось убивать?

Лгать было не только бессмысленно, но еще и глупо.

— Приходилось. Много раз.

— Выходит, ты мент? — продолжала допытываться Анжела.

— Нет, офицер спецназа. И больше не надо вопросов, ладно?

— Ладно… — вздохнула блондинка, подходя вплотную. А потом вдруг прижалась всем телом, уткнулась лицом мне в грудь, всхлипнув. — Спасибо тебе! Если бы не ты… Нет, не подумай, я не какая-нибудь истеричка и не ханжа, мужики были, конечно… Но не так же, и не втроем сразу! Тьфу, прямо тошнит, как вспомню… А вонища-то!.. Вот сволочи…

— Не надо об этом. Все обошлось. — Я ободряюще погладил ее по плечу.

— Ты молодец! А драться умеешь — вообще что-то с чем-то! — быстро тараторила Анжела. — Ой, я так завидую твоей жене! Вот уж действительно — как за каменной стеной, счастливица…

— У меня больше нет жены. Она меня бросила! — растерявшись, неожиданно для себя самого выпалил я, осторожно пытаясь отодвинуть ее.

Анжела, изумленно охнув, вскинула голову, уставившись прямо в глаза. И я вдруг почувствовал, как теплая волна прошла по всему телу…

— Не может быть!

— Еще как может! — усмехнулся я, с тревогой и смущением ощущая нарастающий жар в сердце, голове и паху. — Не далее как вчера утром.

Красавица блондинка, медленно покачав головой, вздохнула:

— Боже, какая она идиотка! Бросить такого мужчину!

И, закинув руки мне на шею, впилась мягкими коралловыми губками в мой рот…

Черт возьми, я все-таки мужик! Далеко не старый, крепкий, здоровый, со всеми соответствующими потребностями… Так стоит ли удивляться, что после очень недолгих колебаний ответил на ее страстный поцелуй еще более страстно? И что дальше все пошло по самому простому и естественному пути?

Честно говоря, сам удивляюсь, как в эту минуту здравый смысл все же пробился сквозь могучую приливную волну «основного инстинкта». Хватило ума сначала уложить лошадь в высокую траву, чтобы не «светилась» на всю округу. А уж потом укладывать изнывающую от страсти обнаженную блондиночку… Точнее, не совсем обнаженную — босоножки на ней все-таки остались.

Еще вчера заезженный литературный штамп, описывающий, как восхищенная героиня тут же, не отходя от кассы… то есть прямо на поле боя, устланном трупами, отдается герою-спасителю, творя с ним на пару чудеса интимного высшего пилотажа, заставил бы меня снисходительно улыбнуться. Потому что мне-то хорошо было известно: после НАСТОЯЩЕГО боя, даже скоротечного, подобное желание возникнет разве что у сексуального маньяка. В их число я, слава богу, пока еще не вхожу.

А вот сегодня это случилось… И знаете, хоть обошлось без «высшего пилотажа», мне понравилось! Да еще как!

Про Анжелу и говорить нечего — можно сымитировать и стоны, и крики, и подергивание всем телом, но кое-какие показатели оргазма точно не подделаешь. Сексапильная блондиночка действительно оттянулась на все сто. Без всякой Хургады и тамошних смуглых мачо…

Умная мысль, что незащищенный секс с незнакомой партнершей вполне может привести к весьма печальным последствиям, естественно, пришла с запозданием. Не до, а после. И я поступил с ней, как испокон веку поступают с умными мыслями, — послал ее по вполне определенному адресу. В конце концов, может, нам осталось жить всего ничего, так зачем думать об угрозе СПИДа или визитах к венерологам! Кстати, интересно, а были ли венерологи в середине XVII века?..

— Ты… разочарован? — с тревогой спросила Анжела, приподнимаясь на локте.

— Наоборот — на седьмом небе! — искренне отозвался я. — Это было великолепно!

— Тогда почему хмуришься? — недоверчиво произнесла она.

Ох, женщины, женщины! Только вы и способны задавать такие вопросы! Мы перенеслись в другую эпоху, только что подверглись смертельной опасности — она, во всяком случае! — впереди полная неопределенность и, скорее всего, гибель… ее заботит, не разочарован ли случайный партнер!

— Ты вообще имеешь представление, куда мы попали? — осторожно спросил я.

— Не-а… — растерянно протянула Анжела.

— Вот это — крымские татары, — махнул я рукой в сторону покойничков. — А мы — в семнадцатом веке, где-то неподалеку от Запорожской Сечи. Точнее, в 1648 году.

— В самом деле? — По виду Анжелы было ясно, что она, во-первых, здорово ошарашена, а во-вторых, эта дата ей абсолютно ничего не говорит. А про Запорожскую Сечь она если и слышала, то только краешком своего нежного ушка.

— Да, представь себе! Мы с тобой очутились в самом эпицентре бурных событий, — вздохнул я, поднимаясь и нашаривая одежду. — Только что произошла битва под Корсунем, где был разбит коронный гетман Потоцкий. Во всей округе — хаос и беспредел. Поляки и евреи-арендаторы бегут в глубь страны, крымчаки рассыпались повсюду, убивают, грабят, угоняют пленных в рабство. Причем не делая особой разницы между теми же поляками и малороссами… Так что спасибо тебе, дорогая, за чудесный секс, а теперь вставай, одевайся! И быстро, быстро! Надо убираться отсюда.

— Но мне нужно… — Блондинка, смутившись, осеклась на полуслове. Впрочем, не надо быть провидцем, чтобы угадать мысли женщины, взгляд которой прикован к кожаной фляге с водой, притороченной к седлу.

— Никаких «но»! Водные процедуры будут позже. Когда отъедем подальше — раз и найдем источник этой самой воды — два. А поскольку неизвестно, как скоро найдем, питьевую воду будем пока расходовать только по прямому назначению — три. И без возражений! Это мой приказ. Сейчас не до гигиены, понимаешь? Где был разъезд из трех человек, может быть и сотня. Одевайся!

— А… куда мы поедем? — испуганно спросила Анжела, заводя руки за спину, чтобы застегнуть кружевной лифчик.

— Сам пока не знаю. По дороге подумаем… Кстати, ты умеешь ездить верхом?

Вопрос я задал чисто для порядка, на всякий случай. Она и лошадь-то, скорее всего, увидела сегодня впервые в жизни… Ничего, как-нибудь посажу, буду одной рукой править, другой — ее удерживать.

— Умею! — кивнула Анжела.

Я изумленно присвистнул:

— Ну и ну! Это как же получилось?

— Так я ведь живу в двух шагах от комплекса в Битце… То есть жила… — Блондинка, нагнувшись за платьем, скривилась, словно от зубной боли. — Мамочка моя дорогая, за что?! Вроде особо не грешила, никого не обижала…

— Тоже хотел бы знать, за что?! — вздохнул я, натягивая джинсы. — Кстати, про платьишко забудь. Тебе его носить нельзя. Белая одежда на открытой местности видна чуть не до горизонта, выдаст нас с головой.

— Мне что, в одном лифчике остаться?! — вспыхнула Анжела.

— В одних босоножках! — усмехнувшись, поправил я. — Лифчик придется снять: он тоже белый, демаскирует! Зато представь, как классно загоришь на таком солнышке, тело будет — прямо мулатка-шоколадка… — Видя, как на ее глаза наползают слезы, я торопливо заговорил: — Шучу, шучу, извини! Вон, целых три комплекта одежды, хоть и бэу, зато даром. Рубахи, шаровары, сапоги… Выбирай.

Блондинка негодующе фыркнула:

— Ну и шуточки у тебя! «Мулатка-шоколадка»! Ох, мужики… — Внезапно осеклась, побледнела. — К-как?! С покойников?!.

— А ты как думала? Ну, ну, тихо! И без сцен, пожалуйста. Сейчас не до брезгливости. Главное, самим не стать покойниками…