Лучше гор

Борис Борисович Бицоти, 2023

Книга рассказывает о трудностях работы гида-экскурсовода на Северном Кавказе.

За семью замками

I

Научная конференция во Владикавказе, посвященная вопросам истории и этнографии, стала большим медийным событием. Такого количества участников никто не ожидал — зал был переполнен. На галерке в медиазоне столпились журналисты разных мастей, и некоторые из них по такому случаю были даже сняты с освещения соревнований по вольной борьбе. Озираясь и переглядываясь, они силились понять, что здесь все-таки происходит. И действительно, со стороны как-то даже не верилось, что компания щуплых, плешивых очкариков, собравшихся за круглым столом, могла дать повод для столь масштабного события.

Алан протиснулся сквозь ряды зевак и завсегдатаев, столпившихся у входа, прошел на цыпочках через весь зал и занял как обычно место на галерке. Отсюда ему все было видно и слышно. Светить лицом в первых рядах ему не хотелось, а не прийти он не мог, ведь конференцию вел его родственник — видный северокавказский ученый. Его так называли из-за седой шевелюры, которая была видна за километр, и студенты, завидев ее издалека, убегали с пар. При этом, он несомненно был одним из тех людей, которые, несмотря на свою седину и близорукость, даже на склоне лет сохраняли ясный ум и трезвый рассудок. Вот и сейчас он без труда разглядел Алана в задних рядах и понимающе кивнул.

Шёпот и гул в помещении стихли, в зале поочередно зашипели вспышки фотоаппаратов, заработали видеокамеры, и конференция северокавказских ученых началась. Седоволосый старик — дирижер всего этого концерта протер свои очки и обратился к присутствующим со вступительным словом. «Уважаемые коллеги! — начал спикер, — Приветствую вас всех в стенах старейшего на Кавказе научно-исследовательского института». «Понеслась», — подумал Алан и, и увидев, что все притихли, с замиранием выдохнул. «Мне приятно сообщить, — продолжил спикер, попутно роясь в своих бумагах, — что в адрес нашей конференции было направлено приветственное слово нашего выдающегося коллеги, профессора Алана Георгиевича Фидарова». Старик выудил из стопки нужный листок и зачитал: «Искренне желаю успеха и новых достижений всем участникам ежегодных исторических чтений. С уважением, А.Г. Фидаров».

В зале раздались аплодисменты и вздохи одобрения. Незримый дух автора зачитанных строк как будто воспарил над аудиторией, пробежал по рядам присутствующих и присел где-то рядом, заняв место одного из слушателей. Но не успели вздохи стихнуть, как тишину разрезал сигнал пришедшего на чей-то мобильный телефон сообщения. Алан тут же узнал этот звук и нервно сжал кулаки. По залу прошел еле слышный шепот возмущения. Все сидящие рядом с Аланом бросили на него презрительный взгляд и, даже председательствующий скорчил недовольную гримасу. Алану стало не по себе. Конечно же надо было выключить телефон. Виновато пожав плечами, он пошарил в карманах и извлек-таки источник всеобщего раздражения. Притворно негодуя как бы на самого себя, он демонстративно перевел его в бесшумный режим. Извинения были приняты, и внимание присутствующих вновь вернулось в президиум.

Прикрывая дисплей ладонью, Алан разглядел, что сообщение было от пользователя"Руслан КЧР" — старого знакомого по научной экспедиции. Алан прочитал его и тут же настороженно огляделся. Ему как будто бы надо было убедиться, что кроме него сообщение больше никто не видел. Это была диверсия. Язвительный тон его заносчивого приятеля из Карачаево-Черкессии покоробил Алана. «Ну что, дилетанты уже собрались?» — писал Руслан своему осетинскому коллеге. Алан поспешил дать сдачи выскочке. «Откуда? Ваши же не приехали! Здесь одни ученые», — напечатал он впопыхах и довольный собой нажал на кнопку «отправить». «Псевдоученые», — прилетело в ответ с берегов Большого Зеленчука, но уже беззвучно. Алан улыбнулся и спрятал телефон снова в карман, убедившись, что он уже не представляет никакой угрозы для окружающих.

В этот момент среди мерного бормотания первого докладчика в дверном проеме словно призрак появился Эльбрус — лаборант кафедры истории и этнографии. Он, оглядев собравшихся, нашел в их скоплении лицо Алана и сделал ему знак подойти. Алан кивнул и, пригибаясь, чтобы не мешать конференции, осторожно вышел в коридор. Чуть дальше от Эльбруса, словно в засаде в коридоре стоял и Марат, еще один горе-лаборант. На долю этих двух обитателей храма науки обычно выпадали все организационные моменты.

«Не в службу, а в дружбу… — жалостливо начал Эльбрус, — Сходи, купи упаковку воды. А то они по такой жаре долго не протянут». Сформулировав задачу, Эльбрус вложил в руку Алана несколько бумажных купюр. На лице Марата изобразилась лукавая улыбка. «И не стыдно тебе! Алана за водой посылать!» — произнес Марат, робко улыбнувшись. Лицо Эльбруса перекосилось от возмущения. «Послушай, у них и раньше-то мозгов особо не было, — огрызнулся он, кивнув в сторону скопища ученых, — а после ковида и те, что были высохли. Если воды не принесем, они до конца не дотянут. Алан у нас младший, кого же еще отправить?» Марат перестал улыбаться и просто отвернулся в сторону.

Ораторы в отчетной части конференции выступали недолго, и когда Алан вернулся с упаковкой бутылок на руках, спикер уже вовсю благодарил последнего докладчика. Первая часть конференции подошла к концу, и председательствующий собирался сделать перерыв. «Уважаемые коллеги, — начал спикер, — давайте подведем промежуточный итог. История, как мы знаем, — это наука, в которой нельзя поставить точку. Всегда появляются новые артефакты, новые прочтения старых текстов, поэтому нам нужно держать руку на пульсе. Давайте на этой оптимистической ноте объявим получасовой перерыв и вернемся сюда в 13:30».

Закончив, спикер встал, вышел из-за стола и задвинул свой стул, как бы подавая пример всем остальным. Сидящая часть конференции повторила за спикером. Не успел Алан расставить принесенные им бутылки на специальном столике, как слушатели кинулись к нему, буквально вырывая воду у него из рук. Жажда знаний уступила место просто жажде, и собравшееся в зале разношерстное и разномастное зверье, забыв про всевозможные разногласия и разночтения, выстроившись в очередь, кинулось ее утолять. Раздавая воду, Алан услышал обрывок разговора двух профессоров, покорно стоявших в очереди. «Фидаров сам, значит, не пришел», — констатировал первый профессор. «Лично я слышал, — возразил его коллега, — что он в конференциях больше уже не участвует».

Второй отрезок конференции был более насыщенным и утомительным. Отдохнув и наговорившись в кулуарах, участники вернулись в зал и плотно погрузились в материал конференции. Слово имели ученые из разных северокавказских республик. Они говорили о прошлом, о будущем и о настоящем, благодарили за радушный прием и обещали вернуться снова. Древние обычаи, народные герои, легенды старины — все оживало в устах корифеев слова. Их лица жесты, ударения и паузы — все смешалось в голове у Алан и превратилось в одну сплошную какофонию, и он со временем уже просто перестал понимать, что происходит.

II

Но в один прекрасный момент конференция, как и все хорошее, закончилась. Доклады и споры стихли, участники потянулись к выходу. Не прошло и пяти минут, как зал опустел, и Алан с другими студентами уже двигал столы, собирал пустые пластиковые бутылки и открывал окна, чтобы проветрить помещение. Нагнувшись, чтобы поднять пустую пластиковую бутылку, Алан вдруг почувствовал чью-то руку на своем плече. «Ну что, Алан, у тебя остались вопросы?» — раздался вдруг до боли знакомый голос седовласого спикера. Алан обернулся и, узнав ученого, встал по стойке смирно. Краем глаза он заметил очки с огромными диоптриями, одиноко лежащие на тумбе возле стола, и понял, что родственник вернулся именно за ними. «Как тебе конференция? Понравилось?», — сказал ученый, напяливая на нос свое вновь обретенное имущество. «Отлично, Батраз Теймуразович!» — отрапортовал Алан. «Да… — задумчиво подхватил спикер, — Аланская старина тема интересная. Вопросы остались?» «Честно говоря, да, — робко ответил Алан. «А ну давай, что там у тебя?», — оживился спикер. Алан сперва растерялся, но потом собрался духом и продолжил: «Я понять не могу. Почему сразу три народа претендуют на аланское наследие. Абсолютно разные народы. Разве у них может быть один и тот же предок?» Ученый улыбнулся и начал, не торопясь, формулировать: «Ну конечно же нет. Наука давно доказала, что аланы являются предками только осетин». «Просто, Батраз Теймуразович! — поспешил возразить Алан, — Я в соцсетях читаю, что и ингуши, и карачаевцы, и другие народы, тоже потомки алан. Выходит, они все ошибаются?»

Ученый вновь улыбнулся и мечтательно продолжил: «Это феномен сугубо социально-психологический. Представь себе на минуту… Три сестры. И вот одной из них подарили красивое, расшитое парчой и жемчугом платье — аланское прошлое. А двум другим не подарили. Как ты думаешь они обрадуются? Да они от зависти с ума сойдут. За ними глаз да глаз нужен, чтобы они ей глаза не выцарапали». Алан засмеялся. «Понятно», — ответил он, давясь от смеха. На что ученый лишь вздохнул и добавил: «Жалко, Фидарова нет. Он бы все это лучше сформулировал.Ну, да ладно. Ты документы в аспирантуру подал уже?» «Нет еще», — ответил Алан, смутившись. «А почему? — домогался ученый, — Ты не затягивай. Если что, вон у Эльбруса и Марата спрашивай. Они через это все проходили». Марат и Эльбрус, закончив передвигать столы, стояли у выхода и притворно кивали. Их мысли были уже далеко.

Когда Алан пришел домой, на улице уже успело стемнеть. В прихожей Алан снял верхнюю одежду, стараясь не тревожить мать, которая задремала в зале, и зашел к себе в комнату. Он осторожно снял телефон с бесшумного режима и стал пересматривать полученные за это время сообщения. В основном, это были оповещения из банка. Он только хотел убрать телефон в сторону, как раздался входящий звонок. Это звонил Руслан, видимо заметив, что Алан в онлайне. «Ну что уже закончился?», — нетерпеливо спросил Алана старый приятель.«Что именно?» — огрызнулся Алан. «Ну этот ваш слет дилетантов?» — продолжал отвязно шутить коллега. «Тебе просто обидно, что тебя не позвали», — съязвил Алан в ответ.«Конечно. — продолжал иронизировать Руслан, — Видишь, сижу локти себе кусаю». Алан лишь устало вздохнул и попытался резюмировать: «Ты зря время теряешь. Наукой давно установлено: аланы — это мы. У нас все святыни аланские, Дарьяльский проход… Дарьял знаешь как с иранского переводится? Дари алан. Ворота Алании. Что тебе еще надо?»«Мне? — высокомерно переспросил его оппонент, — Мне, брат, истину надо установить. И по поводу Дарьяла ты тоже заблуждаешься. Ты когда последний раз там был? Где ты там ворота видел? Это узкое ущелье. Там два часа по камням ехать надо, а в старину два дня. Типа Алания — это центр мира какой-то был. Нет. Его не с иранского, а с тюркского переводить нужно. Дар йол. Узкий проход. И наша этимология в этом смысле гораздо ближе к реальности, чем ваша».

Алана удивила уверенность его оппонента. «Ты не понимаешь, о чем говоришь? — сказал он, напрягшись, — Все под себя переиначиваешь». «Конечно, — парировал тут же Руслан, — откуда мне знать? И Терек, кстати, который в долине Дарьяла течет, тоже тюркское название. Да, и пока я не забыл… Святыни аланские тоже почему-то на нашей земле. Я древние храмы имею ввиду». Алан усмехнулся и ответил: «Эту историю все знают. Аланов прогнали оттуда монголы, они переселились вглубь Кавказа. И сейчас — это осетины. Что неясно?» «Все ясно, — отозвался Руслан, — Просто слишком много у вас таких историй, в которые поверить надо. Историй много, а историков мало». «Хватает у нас историков, — парировал Алан, — Вон Фидарова, например, возьми». На другом конце медлили с ответом. В разговоре повисла пауза. Затем Руслан с осторожностью продолжил. «Фидарова я читал. Я против Фидарова ничего не имею. Только оно так и получается, что у вас из ученых один Фидаров. А остальные все, кто такие? Словоблуды и демагоги. Бывает, профессор какой-нибудь пятьсот статей написал и ни одной ценной научной мысли не сформулировал. Читаешь и понимаешь, что если бы он их все не написал, никому бы от этого хуже бы не было. И таких у вас, считай, каждый второй. Плакало ваше аланское прошлое». «Ну все. Хватит. Утомил! — не выдержал Алан и сбросил звонок, — Упрямый как баран. Очевидных вещей не понимает». Добавил он, когда связь уже прервалась.

Отключив телефон, Алан посмотрел на свою книжную полку и взял с нее книгу, которая первой бросилась ему в глаза. Это была книга А.Г. Фидарова. Алан помнил, что ее надо было вернуть в библиотеку. После насыщенного событиями дня его клонило в сон, и он не заметил, как вырубился прямо с книгой в руках.

III

С утра в Национальной библиотеке было много народу. В этот день открывалась новая выставка известного местного художника. В вестибюле в ожидании начала церемонии толпились организаторы, гости и вездесущие журналисты. Картины, развешанные по стенам выставочного зала, изображали мотивы сельской жизни, пейзажи, пасторальные идиллии и различные фантазии на тему Кавказских гор. Сам автор, волнуясь, ходил взад-вперед и принимал поздравления коллег и посетителей.

Алан протиснулся сквозь толпу собравшихся, показал вахтеру свой пропуск и поднялся на лифте на третий этаж в зал краеведения. Когда он входил, две библиотекарши беседовали друг с другом, укладывая книги на полки. «Здравствуйте, вежливо начал Алан, — Хочу сдать эту книгу и взять второй том». «Пожалуйста», — ответила молодая библиотекарь и отсканировала штрих-код на обложке. Книга одним кликом была оприходована. «Скажите, — не отставал Алан, — здесь написано в десяти томах. У вас что, все тома есть?» «Фидарова? — переспросила сотрудница, — Да, конечно». «А вы не знаете, это полное собрание?» — снова осведомился Алан. «Людмила Харитоновна, — крикнула молодая сотрудница старшей коллеге, — Тут молодой человек интересуется…».

Седая женщина с множеством колец на пальцах, услышав вопрос, подошла поближе. Алану всем своим видом она тут же напомнила эдакую мудрую черепаху. «Вы не знаете, у Фидарова кроме собрания еще что-то выходило?» — спросила молодая сотрудница. Людмила Харитоновна пристальным взглядом окинула источник возникшего недоразумения. Алану даже показалось, что она считывает ответ с его лица. «Думаю, что да, — сориентировалась матерая сотрудница, — Он же все еще пишет, по-моему». «Я знаю, что он не преподает уже», — вмешался Алан. «Не преподает, но пишет. — парировала мудрая черепаха, — Он же на проспекте Мира живет. Старый такой. Хрущевка.Так что у нас, конечно же не все. Что-то у нас. Что — то новое в продаже. В магазинах посмотрите. А что-то, возможно, пока только у него». При этих словах седая библиотекарь лукаво улыбнулась. «Ну ясно. — отреагировал Алан, — Я пока второй том у вас возьму». «Пожалуйста, — вновь включилась в разговор молодая сотрудница, — сейчас принесу».

Алан деловито гулял по пустому читальному залу, пока ему искали второй том. Но не успел он пересчитать взглядом и половины развешанных на стенах картин, как книгу нашли, отметили в базе и выдали ему на руки, поставив об этом соответствующую отметку на контрольном листке. Читатель, получив, что хотел, мог убираться восвояси. Алан неспешно спустился и вышел на улицу. Он направился домой знакомой дорогой и успел уже пройти почти половину пути, как вдруг вспомнил, что дом, о котором говорила седая библиотекарь, находился не так далеко от места, где он шел — всего в двух шагах. Там рядом должен был быть еще большой книжный магазин, куда Алан всегда хотел зайти, и вдруг… Алана осенило. У него в голове внезапно созрел блестящий план. Ни секунды не мешкая, он свернул с привычной дороги и направился к дому ученого.

В книжном магазине было немноголюдно. В углу какой-то пожилой очкарик, стоя, с упоением читал взятый с полки роман. Это показалось Алану наглядным примером скаредности. Пройдя мимо, он покачал головой и твердой походкой направился к стеллажу с краеведческой литературой. Там Алан без труда нашел книгу, к которой он как-то давно приценивался, но все никак не решался купить. Наконец-то у него появился подходящий повод. Хрустящий переплет и яркая обложка стоили недешево.

Он решительно отнес свою покупку на кассу и вручил продавщице, которая все это время, зная, что в магазине никого нет, тоже что-то читала. «Шестьсот восемьдесят рублей», — уныло произнесла она, не поднимая глаз, и протянула выбитый чек. Алан кивком головы поблагодарил ее за покупку. Выходя, он еще раз бросил взгляд на пустующий зал магазина. Он был таким же пустым как помещения библиотеки. Но эта зияющая пустота не имела никакого объяснения. Интересно за счет чего или кого существовал книжный магазин, расположенный в самом центре города. Очевидно, не за счет читателей. Но тогда за счет кого?

Вооруженный новой покупкой Алан направлялся прямиком к профессорскому дому. Когда-то в прежние времена работникам интеллектуального труда здесь раздавали квартиры в новостройках. Внешний вид обшарпанной хрущевки давал понять, что все это было уж очень давно. Подъезд пропах сыростью, деревья во дворе высились до небес и ветвями норовили поддеть балконы. Алану стало некомфортно. Он как будто попал куда-то в прошлое. Но отступать было поздно — он нашел нужную ему дверь и позвонил. Ему открыла бойкая женщина лет тридцати-сорока. «Вам кого?» — изумленно спросила хозяйка. «Извините, — замямлил Алан, — а профессор Фидаров здесь живет?» «Что Вы хотели?» — насторожилась женщина. Алан кое-как подбирал слова. «Мне на кафедре номер телефона дали, — начал он робко, — но там никто трубку не поднимает. Я тогда адрес спросил. Я хотел у Алана Георгиевича…» «Алан Георгиевич не сможет вас принять», — отрезал женщина, скрестив на груди руки. Видимо, на этом месте она собираясь закончить разговор. «Да, но может быть…» — попробовал было настаивать Алан. «У него много работы», — перебила хозяйка, не дав непрошенному гостю договорить. «Я понимаю, — продолжил Алан растеряно, — Вы извините. Я хотел попросить его книгу подписать, если его не затруднит…».

Протягиваемое нетвердой рукой Алана новенькое издание застало женщину врасплох. Для Алана это была задача минимум. Конечно же ему хотелось лично увидеть известного профессора, но стоящая в проходе женщина решительно давала ему понять, что об этом не может быть и речи. Она сверлила взглядом демонстрируемую ей книгу и оценивающе смотрела на ее владельца, как бы пытаясь понять, в чем тут подвох. Но видя испуганные глаза нерешительного Алана, она вдруг смягчилась. «Ладно. Давайте», — сказала женщина, глубоко вздохнув, и не успел Алан моргнуть глазом, как она выхватила у него из рук одиозную книгу и скрылась за дверью. Алану даже на мгновение показалось, что его неправильно поняли, и книгу он больше не увидит. Но через несколько секунд дверь снова скрипнула, и заботливая хозяйка, оказавшись снаружи, учтиво вернула незваному гостю дорогой трофей. «Пожалуйста», — сказала она, протягивая гостю издание. «Спасибо», — отозвался Алан. Не успел он договорить, как женщина навсегда исчезла в дверном проеме, о чем Алана оповестил лязг замка захлопнувшейся перед его носом двери. Получив от ворот поворот, Алан некоторое время еще приходил в себя, потом открыл книгу и увидел красующийся на форзаце размашистый автограф Фидарова. Это было не совсем то, зачем он пришел, но за неимением большего ему пришлось довольствоваться малым.

IV

В кабинете лаборантов Научно-исследовательского института стояли три одинаковых стола. На двух из них красовались новые компьютеры, третий был пустым. Именно на нем Эдьбрус и Марат удобно разложили нарды и, с головой погрузившись в процесс, испытывали свой жребий. Страсти недавней конференции еще не улеглись. В коридорах и кабинетах бурно обсуждались результаты научного форума. Когда Алан вошел, Эльбрус и Марат за игрой как-раз судачили о чем-то околонаучном. «О! — воскликнул Эльбрус, увидев Алана, — Ты где пропадаешь?» При этих словах он указал на Марата и на нарды. «Кое-что выяснить надо было», — деловито ответил Алан.

В этот момент в его кармане мобильный телефон снова издал назойливый звук. Ему пришло новое сообщение, и Марат это заметил. «Твой оппонент все тебя достает?», — спросил он как бы мимоходом. «Какой еще абонент?» — включился Эльбрус. «Ему какой-то аспирант из Карачаево-Черкесии названивает. — пояснил Марат, — Тоже энтузиаст». Эльбрус отклонился назад на своем стуле и с понимающим видом произнес: «Черный копатель?» «Именно, — подхватил Марат, — Тролит его, копает. Говорит, что мы не аланы». Эльбрус уничижительно посмотрел на жертву домогательств одиозного историка. «Что значит тролит? — возмутился Эльбрус, — Такое прощать нельзя. Тролит! Ну а ты что?» «А мне интересно, что он думает», — ответил Алан, не поднимая головы, продолжая переписку в своем телефоне. «Это, кстати, правильно, — вступился за младшего коллегу Марат, — Надо всегда изучать точку зрения оппонентов».

Эльбрус стал закипать. «Каких оппонентов! — сорвался Эльбрус на Марата, — Весь мир знает, что аланы — это предки осетин. Точка. Посмотри, все реки по-осетински называются: Дон, Дунай, Днепр, Днестр…». Алан, не отвлекаясь от переписки, все это время кивал головой. Услышав название знакомых ему рек, он улыбнулся и добавил: «Терек». Эльбрус задумался. «На счет Терека я не уверен», — добавил он, успокоившись. «А ведь мы с тобой живем в долине Терека», — укоризненно произнес Алан, убрав наконец в сторону свой гаджет. «Ну и что?» — возразил Эльбрус. «Как ну и что? — не унимался Алан, — Ты почитай, что пишут в соцсетях блогеры из других регионов. Вещи, которые для нас очевидные, там видятся совсем по-другому. Возьми, например, Дарьял». «А что Дарьял? — переспросил Эльбрус, — Дарьял — ворота Алании. Дари алани по-персидски». Алан улыбнулся и добавил, — «В том то и дело, что для них Дарьял — это Дар йол — узкий проход». «Я знаю этот пример. — вмешался Марат. — Я даже, пожалуй, соглашусь». «Какая разница, что такое Дарьял! — продолжал возмущаться Эльбрус, — Ясно одно: аланы — это предки осетин и никого другого. Это доказывают все топонимы, этнонимы и гидронимы…».

Марат дослушал до конца и покачал головой. «Здесь я скорее с Аланом солидарен, — сказал он тоном судьи, — С топонимами у нас полная чехарда. Все одеяло на себя тянут, и каждый из трех народов все окрестные топонимы со своего языка переводит». «О чем я и говорю», — поддержал его Алан. Марат, получив поддержку, решил развить свою мысль дальше. «Это не значит, что истины вовсе не существует, — начал он серьезно, — Напротив, в каждом из этих случаев, только один вариант правильный. Два других — ошибочные». «А как это определить?» — поинтересовался Алан. «Ингушей меньше слушать», — тут же парировал Эльбрус и рассмеялся. Услышав эти слова, Марат заметно погрустнел. Эльбрус, подожди, — начал он уверенно, — Это серьезный вопрос. Чтобы определить какой вариант верный, надо, во-первых, знать все три языка, как Фидаров. Во-вторых…». «Фидаров знает все три языка?» — переспросил Алан. «Больше, — ответил Марат, — Он почти всеми кавказскими языками владеет». «Как же он их выучил?» — не унимался Алан. «Он жил долгое время в Карачаево-Черкесии, — пояснял Марат, — работал в Ингушетии… Он безошибочно определяет народную этимологию, хорошо ориентируется в источниках, легко отличает истинные толкования от ложных». «И, кстати сказать, коллег, которые мифотворчеством занимаются, в раз на чистую воду выводит», — добавил Эльбрус и снова засмеялся.

Алану стало обидно, что его все поучают. «Я читал его книгу», — возразил он уверенно. Эльбрус саркастически усмехнулся. «Читал… Его видеть надо, когда он выступает. Его тамошние профессора знаешь, как боятся», — добавил он уже серьезно. «Да. — подхватил Марат, — И по части топонимов, он тебе в секунду может сказать чье это. Все зависит от того, к правилам какого языка то или иное название тяготеет. Он мне топонимическую границу Осетии и Грузии как-то показал. Ты удивишься, она проходит совсем не там, где государственная». «Неудивительно, — возразил Эльбрус, — Нас одни враги окружают. Землю нашу к рукам прибрать хотят, историю». На лице Марата изобразилась гримаса недовольства. «Эльбрус, успокойся, — начал он с раздражением, — Тебя кто трогает? Кстати, по поводу Дарьяла он не так уж и неправ. Топонимы, обычно, обозначают то, на что указывают. Это чтобы по названию можно было определить местность. Примеров тысячи: Лысая гора, Черная речка… В этом смысле"Ворота Алании"больше смахивает на название романа, чем на рабочий топоним».

V

В кабинет вошел щуплый, долговязый очкарик средних лет. Ребята встали, чтобы его поприветствовать. Гость, увидев, что помешал, в знак извинения поднял руки вверх. «Здравствуйте, коллеги, — обратился он ко всем и поздоровался с каждым за руку, — Ну что ж, у меня все готово». Эльбрус посмотрел на часы и уточнил: «Хотите начинать?» «Да, — отозвался ученый, — уже время». Увидев, как гость сверлит взглядом незнакомого ему студента, Марат поспешил его представить. «Борис Бештаович, — начал он деловито, — познакомьтесь, это Алан. Без пяти минут аспирант. Алан, это Борис Бештаович, кандидат исторических наук из Пятигорска». «Очень приятно видеть молодого коллегу, — отреагировал лектор, — А то у нас почему-то так повелось, что одни старики науку двигают». Кандидат наук пристально вглядывался в лицо Алана, как будто пытаясь там что-то прочитать. «Алан у нас Фидаровым интересуется. Книги его покупает. Я жумаю, ему с Вами интересно будет поговорить», — продолжил Марат, расхвалив своего друга. Алан как бы в подтверждение его слов схватил со стола свой бесценный экземпляр книги Фидарова и открыл на форзаце. «Он мне даже подписал одну из своих работ», — гордо заметил Алан.

Мелькнувшая в руках будущего аспиранта книга приковала взгляд кандидата наук. «А ну-ка. Вы позволите?», — сказал ученый и протянул руку. Он открыл книгу, полистал ее и вернулся к форзацу, где красовалась подпись его именитого коллеги. «Да, интересно. — мечтательно продолжил он, — Сейчас книги мало кто читает. Все в электронном виде. Но для меня старую добрую бумагу ничем не заменишь. Интересно…». На лице ученого появилась ехидная улыбка. Он оторвал глаза от книги и с какой-то грустью произнес: «Очень интересно… Только это не его подпись».

Все вдруг притихли. У Алана отвисла челюсть, а Марат и Эльбрус смущенно переглянулись. «Как не его?» — возмутился Алан. Его словно окатили холодной водой. Но коллега из Пятигорска в ответ лишь растеряно пожимал плечами. «Я его подпись прекрасно знаю, — грустно продолжал ученый, — Я у него защищался. И еще до этого три зачета и два экзамена сдал. Как сейчас помню. Ох уж он мне крови попил. Поверь мне, я его подпись хорошо знаю». На этих словах гость широко улыбнулся. Было видно, что прикосновение к монографии Фидарова навеяло на него трогательные, былые воспоминания.

Алан не верил своим ушам. Выходило, что женщина, которую он видел в квартире профессора, его просто обманула. Но зачем? «Странно», — растеряно произнес Алан. Ученый посмотрел на него с любопытством. «Фидаров, знаешь, по-осетински что означает?» — спросил он, лукаво прищурив глаз. Алан замешкался. Знание родного языка у Алана оставляло желать лучшего. «Ну… крепкий, — промямлил он неуверенно и добавил, — …кажется». «Да. — согласился кандидат наук, — Но это же еще и существительное. Крепость, твердыня!» Сказав это, гость сильно оживился. «И в этом он весь, — продолжил гость в порыве вдохновения, — Он ни студентам, ни профессорам спуску не дает. Помню, в Нальчике на конференции. Камня на камне не оставил от аргументации наших оппонентов. Его потом еще все обступили, вопросы задавали…». Ученый вновь улыбался во весь рот от захлестнувших его воспоминаний и ностальгически покачал головой.

«А кстати, — неожиданно встрял Эльбрус, — живет он сейчас где? Там же, где и раньше?» Улыбка на устах кандидата наук в одночасье пропала. «Не спрашивай, — ответил он серьезно, — В хрущевке он живет, где уже сто лет ремонта не было! Всю жизнь там прожил. Такой человек и в таких стесненных условиях живет. Всего себя науке отдал. Я писал не раз в министерство, но разве они понимают… Не достучишься ведь ни до кого. Такой ученый! Весь Кавказ его знает».

Алан стыдливо промолчал. Ведь он уже видел, в каких условиях жил этот известный ученый. В разговоре наступила пауза, и лектор внезапно посмотрел на часы. «Ну ладно коллеги, — сказал он, поднимая вверх руки, — Пожалуй, мне пора. Главное забыл спросить. Вы на лекцию-то мою идете?» «Конечно идем, — поспешил успокоить старшего коллегу Марат, — и Алан идет. Он как раз этой темой занимается». На этих словах Марат подмигнул Алану и показал жестом, что ему следует идти вниз. Алан покорно подчинился, в то время как его друзья следовать его примеру не спешили. «Мы сейчас вас догоним», — шепнул ему вслед Эльбрус, хотя по его виду было понятно, что делать это он и не собирался.

Вернувшись домой после лекции, Алан тяжело вздохнул. Он машинально снял верхнюю одежду, включил компьютер и аккуратно поставил принесенные с собой книги на полку. Не успел он отдышаться, как раздался звонок от Руслана. Аланне мог не ответить, но разговаривать с задиристым коллегой ему сейчас особо не хотелось. Надо было придумать какой-нибудь повод, чтобы как можно скорее попрощаться. Но, как ни странно, тонстарого приятеля на этот раз был мягким и приятным. «Я тут подумал, — начал Руслан, — А почему бы тебе не приехать? В воскресенье в храмах служба будет. Остановиться у меня можешь. С местными осетинами пообщаешься, соберешь фото — и видеоматериал. Ты же еще не был здесь». От такого предложения Алан аж взбодрился. Перспектива побывать на месте древнеаланского городища его определенно радовала. «Звучит заманчиво», — ответил он учтиво. «Вот и приезжай, — настаивал собеседник, — Садись утром на маршрутку. В обед уже будешь у меня». Алан не знал, что ответить и решил взять время подумать. Но настойчивый коллега грубо прервал его. «Нечего и думать. Жду!» — раздалось в трубке, и связь прервалась.

VI

Проснулся Алан с первыми лучами солнца и, кинув взгляд на часы, понял, что маршрутка до Черкесска уходит через сорок минут. Это означало, что он успевает. Собрав в дорогу рюкзак, он взял с полки приобретенную вчера книгу. Она непроизвольно раскрылась на форзаце, обнажив поддельную подпись. Алан по традиции присел на дорогу, глядя на сложный каракуль на белой странице. «Зачем же она все-таки меня обманула?», — сказал он вслух и понял, что пора идти.

На автовокзале в этот ранний час было пустынно. Невыспавшиеся охранники равнодушно смотрели на то, как Алан доставал из карманов телефон, ключи и мелочь, перед тем как пройти сквозь рамку металлоискателя. Уверенно шагая по пустынным рядам с рюкзаком на плечах Алан нашел нужную маршрутку и занял место у окна. В чат Алан написал: «Выезжаю. Буду ориентировочно в 12:00». Руслан ответил: «Отлично!» Маршрутка тронулась полупустая, по плану, часть пассажиров должна была подсесть по пути. Дорога за окном бежала ровная, мелькали горы, овраги, посты ДПС, населенные и не очень населенные пункты. Всякий раз, когда маршрутка останавливалась у магазина, и водитель выходил перекурить, Алан тоже выбирался, чтобы размять кости. Так, в тесноте, да не в обиде Алан добрался до автовокзала в Черкесске, где его ждал коллега-историк.

«Запрыгивай, — крикнул Алану его друг, — У нас не так много времени». Машина помчалась по такому же провинциальному городу, который окружали такие же горы. «Я мусульманин, — начал Руслан, — и должен всегда говорить правду. Так учили меня мои родители. Так что не обижайся, если что не так». «Я тебя понимаю, — согласился Алан, — Мне в этом смысле не легче. Я, кстати, про Дарьял спросил у коллег. Скорее всего, вы правы. Но тогда вы нам хычины отдайте. Это же наши фыдджины. Они с осетинского переводятся — пироги с мясом. Руслан напрягся: «Нет. Хычины мы вам не отдадим». «Все, что касается пирогов — это наша территория», — настаивал Алан. «Я бы на твоем месте так нос не задирал, — перебил его другой Алан, — Есть ведь еще и грузинская кухня». Алан промолчал. Крыть было нечем. «Между нашими народами явно что-то было, — продолжал Руслан, — иначе откуда у нас до сорока процентов общей лексики в языке, откуда одни и те же имена и названия. Но понять, что именно было, очень сложно. Нужно продираться сквозь завалы истории, и нагромождения глупости, привнесенной олухами и дилетантами».

Какое-то время Руслан сосредоточенно следил за указателями и не разговаривал. Вскоре они увидели заветный поворот на Архыз и вовремя свернули. Алан почувствовал легкое волнение. Ему предстояло увидеть заброшенный архитектурный комплекс, который он до этого видел только на картинках. Наконец, дорога стала сужаться, и друзья стали подъезжать к древнему городищу. «Видишь, — обратился к Алану его проводник, — Аланские Помпеи. Это самые древние храмы на территории Российской федерации. Церкви во Владимирской области, к примеру, возникли позже». «Когда-то здесь бурлила жизнь, — подхватил Алан, — а теперь одни руины. Теперь все от нас зависит. Из старших, кто здесь на раскопках работал, почти никого не осталось. Мы должны это все сохранить и передать молодым».

Друзья оставили машину у обочины и прошли по проторенному маршруту к главному заброшенному храму. «Этот храм, — начал Алан, — был епархиальным центром. Считается, что он назывался Георгиевским собором. Оригинальный большой Георгиевский собор был в Трапезунде, но он не сохранился. Это копия, выполненная по образу и подобию». Алан знал о чем говорил. Он подробно изучал этот вопрос, когда изучал историю Восточной империи. Он видел подобные храмы в Абхазии, куда также простиралась сфера влияния древней Византии. «Какой урок из этого можно извлечь?» — спросил Руслан. «Что ты имеешь ввиду?» — переспросил Алан. Руслан задумался. «Аланы издревле были язычниками, — начал он, не торопясь, — потом, судя по этим развалинам стали активно принимать христианство. И в этот момент по ним ударили язычники монголы. Какая здесь мораль?» «Все так, — улыбнулся Алан, — Как говорят христиане, неисповедимы пути господни».

Алан находился под большим впечатлением. «Знаю теперь, о чем я писать буду», — шепнул он своему коллеге. «Да. Тема интересная, — отозвался Руслан, — Тебе научный руководитель нужен нормальный. Если с научным повезет, без проблем защитишься».«Я думаю с Фидаровым поговорить, — продолжал Алан, — он специалист номер один». Его собеседник многозначительно помолчал. «Фидарова давно не видно, — заметил он с какой-то грустью в голосе, — Я всех ваших ученых знаю. Только не лично, а по монографиям. За исключением Фидарова. Его-то, конечно, здесь все знают. Но у него последняя статья три года назад вышла. С тех пор — ничего. Между тем, мы за это время еще два городища нашли. Хотелось бы знать, что он по этому поводу думает». «Я обязательно спрошу, — уверенно ответил Алан, — Он мне книгу свою подписал».

Вечер наступил незаметно, исследователи старины устроились ночевать в палатке, и Алан долго не мог заснуть. А утром, увидев те же храмы в лучах восходящего солнца, он захотел остаться здесь навсегда. «Будет еще случай, — успокоил его Руслан, — Не говори «прощай», скажи «до свидания». После этих слов коллега добросил Алана той же дорогой на автовокзал и уехал восвояси. Путь домой был унылым и скучным, но полученные в долине Архыза впечатления заставляли сердце Алан биться чаще. «Надо же, — думал он, — ведь многие осетины у нас дома и не знают, что это за место».

Дорога за окном убегала вдаль вслед за заходящим солнцем, и только горы на горизонте угрюмо стояли на своем. Алан вернулся домой уже поздно вечером. Он снял верхнюю одежду, выложил из рюкзака книгу Фидарова и заснул мертвым сном.

VII

Спал Алан долго, почти до полудня. Когда он проснулся, солнце стояло уже в зените, а город за окном, как и в обычный будний день, шумел и копошился. «Я должен достучаться до Фидарова, — подумал Алан, собираясь в город, — Крепость, твердыня… Я должен взять эту крепость штурмом. Автографом вы уже не отделаетесь. Кто, как не я поведает миру историю древних алан? Ведь у меня для этого все есть: мотивация, компетенция, усердие и усидчивость. Я должен рассказать всю правду о той эпохе. Историческая правда никогда не лежит на поверхности. Ее не рассказывают в праймтайм, и не вывешивают на билбордах. За ней надо ехать на маршрутке в другой регион, ее надо искать в библиотеках, в архивах, где она хранится за семью замками». Алан представил себе, как бы гордился имотец, если бы узнал, что его сын стал кандидатом наук, да еще и в такой области. «Мне просто нужен хороший наставник, — подумал Алан про себя, — чтобы я не распылялся на пустяки, сосредоточился на главном, и у меня все получится».

Старый дом в одном из переулков, выходящих на проспект Мира,со времен последнего визита Алана мало чем изменился. Отбитая по углам штукатурка, обшарпанная дверь в подъезд и затхлый запах — все это никуда не исчезло. Осторожно поднявшись по лестнице, Алан подошел к квартире Фидаровых. «Жребий брошен, — сказал он себе, — Я должен расположить к себе этого старика, подружиться с ним и его семьей, и дорога в науку для меня будет открыта». Он уже хотел позвонить, как вдруг увидел, что дверь в квартиру была не заперта. Он постучался. «Дома есть кто-нибудь? — крикнул Алан в проем, но не получил никакого ответа, — Алан Георгиевич, вы дома?»

Незваный гость робко приоткрыл дверь и оказался в квартире. «Алан Георгиевич, Вы здесь?», — повторил Алан уже в полголоса. Но никто опять не ответил. Пройдя по коридору, Алан миновалпустую гостиную. За нейпо всей видимости располагался рабочий кабинет ученого. Оттуда раздавался странный шум, похожий на шум какого-то работающего прибора. Идя на шум, Алан увидел и сам прибор. Это был кислородный конденсатор. Алану как-то пришлось арендовать такой же незадолго до смерти отца. Прибор забирал комнатный воздух, и обогащая его кислородом, подавал по капельнице в маску больному. И тут Алан увидел самого больного. Спиной к нему в инвалидном кресле сидел глубокий старик и, молча, унылым, угасающим взглядом, обреченно смотрел в окно на гордый рельеф Кавказского хребта на горизонте.

Алан оцепенел. Старик, заслышав шорох, сделал усилие и, повернув голову, вскинул на него тяжелые, полные грусти глаза. «Алан Георгиевич?», — пятясь назад неуверенно произнес Алан. «Он самый, — раздался из-за спины чей-то строгий голос, — как видите, к Вашим услугам». Алан сильно испугался, но тут же пришел в себя и обернулся. Позади стояла женщина, с которой он разговаривал в прошлый раз. Теперь он понял, это все-таки супруга. Просто она намного моложе ученого. «Вы как сюда попали?» — требовательно осведомилась женщина, ставя на стол сумки с покупками. «Э-э-э… у вас это… Открыто было», — промямлил незваный гость. Женщина смерила его подозрительным взглядом с ног до головы. Потом снисходительно отвела глаза. «Совсем я замоталась, значит», — сказала она, подойдя к старику в инвалидном кресле. Она подняла спавший с его плеч плед и укрыла им его ноги. «Видишь, Алан Георгиевич, — обратилась она к больному, — На минуту тебя оставить нельзя. Посмотри, как студенты тебя любят. Уже сквозь стены проходят, чтобы с тобой поговорить».

Ее ирония задела Алана, но он не подал виду. Слышал ли ее в данный момент лежащий в кресле больной, было непонятно. «Вы извините, но Алан Георгиевич не сможет Вас проконсультировать, — продолжила она, с каким-то злорадством в голосе, — Вы все сами видите». «Я понимаю, — поспешил отозваться Алан, — Это вы извините». Женщина в ответ кивнула головой и начала распаковывать свои покупки. С этого момента присутствие Алана в квартире, казалось, никто уже больше не замечал. Поняв, что он лишний, Алан учтиво откланялся и поспешил уйти.

Потрясенный он, шатаясь, вышел в подъезд и медленно стал спускаться по лестнице. Он чувствовал, что человеку в квартире как будто нужна была помощь, но одновременно понимал, что помочь ему уже нечем. Шатаясь, он спустился по лестнице, остановился на крыльце и в исступлении присел на ступеньки. Мимо проходили группы жизнерадостных людей, беседующих друг с другом о каких-то пустяках, а в самом центре двора на скамейке под деревом сою бессменную вахту несли старушки. Он робко посмотрел на них исподлобья и по выражению их лиц понял, что они все знают.