Роковая случайность

Борис Бабкин, 2010

Исчез дипломат с важными документами, которые как воздух необходимы трем высокопоставленным милицейским чинам, давно и прочно связанным с криминалом. Кто стоит за этим похищением? Поначалу «оборотни» подозревают в краже друг друга. Но вскоре им становится ясно: дипломат похитил обычный борсеточник, даже не подозревавший, какая нежданная удача ему привалила. Найти его. Отнять украденное… Ради этого милиционеры поднимают на ноги не только официальные органы, но и своих старых дружков-бандитов. Однако вот незадача: вор уже убит! Возможно, бесценные документы – в руках у кого-то из двух супружеских пар, с которыми он свел знакомство незадолго до своей гибели?

Москва

— Да там вроде тихо, — сказал Батька, — никто ничего об этом детективе не говорит. Помощников его сейчас шарят. Парнишка у него водилой был и бикса, что-то вроде секретарши. Бабец этого сыщика под машину попала сама.

— Понятно, — кивнул Шакал. — А как этот, в больнице который? В Туле?

— Без сознания. Но если что, мы его сразу…

— А может, не стоит? Тогда точно менты аварию с этой мокрухой свяжут и начнут копать. И про документы выяснят. Но с другой стороны, вдруг он что-то вспомнит? Если дело начнут — это провал. Наверняка отыщутся свидетели, которые давали информацию детективу. Как ты думаешь, добивать будем телохранителя или…

— Так я ж и говорю: очухается — враз билет на тот свет выпишем. Но тут надо потихоньку действовать. Я пытаюсь медсестричку подпрячь. Пусть что-нибудь сделает, чтобы он, не приходя в сознание, сдох. И вопросов не будет. Медицине по хрену, если он умрет.

— Вряд ли она писанется на это. А вообще было бы здорово. Знаешь, надо ей предложить такое, от чего она отказаться не сможет. Тысяч триста, а то и пятьсот баксов. Ее, один хрен, убирать надо будет, а покойникам бабки ни к чему.

— Так-то оно так, но не писанется она на мокруху. Хотя бабки очень любит. А больше там у нас никого нет.

— Попробуй уболтать, пообещай что угодно, лишь бы помогла.

— Пусть Муха уговаривает, она с ним шашни имела. Пошлю его, пусть перетрет.

* * *

— Ну что, — спросил Вайс, — звонил Султан?

— Да, — кивнул рослый парень со шрамом на лбу. — Приехали наши, и их встретили. Правда, Соловья они еще не видели.

— Не дай Бог, узнает Соловей про Гиви, хана нашим сразу. Султану усы подрежут вместе с головой, Соловей не подарок.

— А ты что, — удивился Шакал, — знаешь Соловья?

— Встречался, — кивнул Батька. — Он к Гиви приезжал. Тот еще субчик. Для него человека пришить — что стакан молока выпить. Не киллер он, а просто исполнитель.

— Понятно. А Соловей — кликуха или…

— Или, — усмехнулся Батька. — Это фамилия его матери, а по паспорту он Солидзе. Его папашу во Владимире в сучью хату кинули и забили. А Рамаз по дорожке батяни пошел. Вот такая это птица.

— Ты с Отмычкой говорил?

— Да нет его нигде. Я уже всем, кто Ваньку знает, сказал: если засекут, пусть передадут, чтоб ко мне занырнул.

— Надо было сразу узнавать, как только он базар этот начал.

— Нельзя было показывать, что мы заинтересованы в этом. Да появится Отмычка, и узнаю я у него все. Может, он и не в курсе, как его бомбанули.

— Не расколют Султана ростовские? А то узнает Вайс, что он и на нас пашет, и шепнет Соловью.

— Да и хрен на него! Кстати, неизвестно, на кого именно Соловей пашет. Получается, что и нашим, и вашим. Главное — выяснить все об этом детективе и выйти на того, кто знал о документах. Он и увел их у Царицы.

— Сделано ловко. Двоих кинул — нас и Вайса. И что за умелец, мать его?!

— А ты как думаешь, Соловей больше на чьей стороне?

— Да хрен его разберет… Видно будет. Цыган-то наш на сто процентов, поэтому все-таки преимущество на нашей стороне. Зато кинул всех какой-то сучонок. Очень хочется узнать, что это за умелец.

— Мне тоже. А ведь все было бы класс, если б прижали мы этого Вайса! — Шакал рассмеялся.

— Ты чего? — удивился Батька.

— Да просто читал я книгу про Вайса, «Щит и меч» называется. Там Вайс — советский разведчик. А тут — мразь, оборотень. Наверняка не на одного Вайса были собраны эти бумаги. Кто-то там еще зафиксирован. Ведь вышел на Вайса тот сыщик. И наверняка этот третий, а может, и четвертый, и пятый даже еще больше боятся светануться. Ведь их Вайс доить бы стал.

— Узнаем всех, — пробормотал Батька.

— А на кой я ему сдался-то? — спросил плешивый мужчина. — Он же сейчас вроде как на мафию работает. А тут, видите ли, понадобился я ему. Интересно…

— Может, хочет работенку предложить? — хмыкнул толстяк.

— Никакой работы я теперь не беру. Все, отпахал свое Отмычка. Руки дрожат, да и страх появился, а значит, надо завязывать. Но Батьку навещу, узнаю, зачем я ему понадобился.

— Сходи, — кивнула невысокая седая женщина. — Он не мне одной говорил, нужен ты ему зачем-то.

— Да знаю я, — хмыкнул Вайс, — и про Султана, и про Батьку. Но не это сейчас главное. Где-то находятся бумаги, которые, если попадут в прокуратуру, поставят на моей жизни крест. Я надеюсь, что в документах не все сказано про мою вторую жизнь, но если все-таки он вез их в Москву, значит, там вполне хватит на то, чтобы возбудить дело. И я не знаю, на кого вышел этот хренов детектив. Все должно было закончиться хорошо. Забрали документы удачно. Неизвестно, выживет ли уцелевший. А вот потом все пошло под откос. Какой-то умелец перехватил документы. Пока это меня спасло. А если бы документы были в дипломате возле убитой? — спросил он и вздохнул. — Мне бы сразу хана. Может, там были документы еще о ком-то, но…

— Погоди, Василий, — остановил его мужчина с седым ежиком, — а почему ты думаешь, что в документах говорится о тебе? Вполне возможно, что там фигурируют другие лица. Может, потому и увели дипломат, что на кого-то еще там компромат?

— Да нет, Аркадий Адамович, на меня там компромат был. Я получил стопроцентную наводку на машину Голина и принял меры. Правда, не знал, что исполнителем будет Шакал. ДТП со смертельным исходом — не его стиль.

— Да я знаю, как работает Шакал. И был немало удивлен, когда он согласился.

— Он повелся на просьбу Царицы. Шакал обязан ей жизнью. Правда, об этом я узнал совсем недавно. А сейчас стараюсь понять, кому понадобились документы. Если бы хотели шантажировать и заработать, давно бы вышли на меня. Если решили отдать ментам, то почему не отдают? Непонятно. Напрашивается вопрос: зачем взяли документы? И чего ждут?

— Это уже два вопроса. Я поразмыслил и пришел к убеждению, что пропажа документов — не спланированная акция, а случайность. Да-да, — Аркадий Адамович улыбнулся, увидев удивленный взгляд Вайса, — именно случайность. Мои люди уже начали отрабатывать эту версию, как мне кажется, единственно верную.

— Подождите, Аркадий Адамович, как такое могло произойти? Машина Цариной была под наблюдением и моих людей, и людей Шакала, то есть Батьки.

— В том-то все и дело. Но и твои люди, и парни киллера не заметили моих людей, которые вели Царицу от ее дома. Они видели людей Солиста и еще кого-то. Но не все были людьми Батьки. Уголовников, слава Богу, мои люди распознать умеют. Была третья группа, а значит, есть кто-то, кто знает о документах и, следовательно, мог их похитить. Работали профессионалы высокого класса. Наблюдали две группы, и никто ничего не заметил. Значит, документы были похищены по пути следования Цариной. Я выяснил: это было можно сделать три раза, когда Царина выходила из машины. Таких моментов было три — заправка на проспекте Мира, остановка чуть дальше, она выходила менять валюту, и небольшое ДТП. Она чуть было не врезалась в машину, выскочившую перед ее автомобилем из переулка. На заправке подмена невозможна — там машину видели все, как и при посещении ею обменного пункта. Остается ДТП. Там ее не видел никто. И заметь, этот «чайник» погиб в тот же день. Кстати, люди Батьки пытались выйти на него. Остается вопрос: виноват он или нет? Погиб он в ДТП, и криминала там вроде нет. Но столкновение — единственный случай, когда можно было подменить дипломат. Я было подумал, что это борсеточники, но вспомнил, что дипломат подменен. Картина представляется мне так: «чайник» подставляется под машину Тамары, но делает это очень аккуратно, так, чтобы Тамара снизила скорость, а потом остановилась. Возмущенная Царица выскочила из машины. Кто-то предложил осмотреть машины — нет ли повреждений. Царица немедленно подошла. А в это время и был подменен дипломат. Убедившись, что столкновения не произошло, Тамара поехала дальше. Но тут вот что интересно — ее убивают прежде, чем она отдала документы тебе.

— Ее должны были убить, но после того, как я получу документы. Я хотел отрезать концы.

— Понимаю. И все-таки мне непонятно, почему Тамарку убили с дипломатом? Кто убил ее?

— Да я это и пытаюсь узнать! — закричал Вайс. — А почему ты так говоришь со мной?! — В раздражении он перешел на ты.

— Да потому, что в дипломате, помимо компромата на тебя, были документы, которые угрожают и мне, и, кстати, еще кое-кому. К сожалению, я выяснил это совсем недавно. Там были и факты против твоего недавнего друга, Хищника. Его люди тоже наблюдали за Цариной. Я все обдумал и убежден, что дипломат подменили во время ДТП, точнее, инсценировки ДТП. Но тот, кто подставился, погиб в настоящем ДТП на Кольцевой. Этого человека не убрали, а произошла авария. Его жена рассказала, что муж привез деньги, сумму она не называла, но понятно, что ее эта сумма устроила. Сейчас мои люди отрабатывают круг знакомых погибшего. А теперь ответь: Лева знал о документах? И второй вопрос: что Лева знает о документах и что там есть против него?

— Положим, он может догадываться. И я знаю только о двух эпизодах — банковский счет в Вильнюсе и запись разговора Мусы с Сухаревым. Сухарева я убрал, но запись имеется. Благодаря Сухареву я и узнал о том, что этот частный детектив собирает материал. Он как-то вышел на Мусу. То ли кто-то его нанял, и он случайно…

— Голин никогда ничего не делал случайно. А почему ты не попытался выкупить…

— Мы предлагали ему миллион евро. Не я, а Сухарев, но бесполезно. Этот разговор тоже записан. Я узнал обо всем за сутки до поездки Голина в Москву и сумел устроить так, что он выехал на три дня позже. За то время нашел через Царицу Шакала, ну а дальше вы знаете. И все вроде должно было получиться.

— Почему ты ничего не сообщил мне?

— Я же объяснил, что узнал об этом из записи разговора Сухарева с Голиным, и единственное, что успел сделать — испортить машину Голина, и он поехал только через три дня.

— Почему потом молчал?

— Послушай, Говарский, ты много на себя берешь. Я в первую очередь думал о себе. Моя связь с Беком — достаточная причина для того, чтобы меня задержали. Ты знаешь, кто такой Бек и чем он занимается. А о тебе и Леве я, признаться, не думал. Мне плевать на ваши проблемы. Я почувствовал холод тюремных камер и услышал лязг замков на железных дверях. И мне было не до вас.

— Несмотря ни на что, ты всегда уважал мое звание, а сейчас что себе позволяешь?..

— Да пойми ты наконец, Аркаша, сейчас дело не в том, генерал ты или старлей. Кончилось время, когда звание или должность прикрывали от закона, которому мы, кстати, обязаны служить. Прокуратуре плевать на то, кто ты — губернатор или мэр, генерал или сержант, если есть доказательства твоей вины. А я сейчас чувствую близость этого момента и не знаю, что делать. Все случилось внезапно. Ты это понял, потому и заявился ко мне. Надо кого-то убрать? Ты этим не занимаешься, а у меня штат…

— Хватит, полковник! Все гораздо серьезнее, чем может показаться. Твои дела с Беком — просто шелуха от семечек. А вот семя — это наш бизнес. Ты не забыл наше совместное предприятие? Как раз сейчас нам это аукнется. Мои люди вышли на человека, который замешан в деле о золоте Френина. Хорошо, что я провел свое расследование и узнал, что Голин начал дело против тебя с беседы с Мускаевым.

— Подождите, — растерялся Вайс, — но…

— Помнишь! — усмехнулся генерал. — Мусу пытались вывести из игры, он мешал транспортировке золота, но убрать его не удалось. Муса опытный воин и сумел уйти. А вот его жену и сына убили. Помнишь Искрова? Вот на него Голин собрал компромат, и он был арестован. Но успел покончить с собой до суда, поэтому Френин, да и некоторые другие остались в своих креслах, и Мускаев вышел на Голина. Ведь Голина тогда подставили, и он был вынужден уйти из органов. Мускаев передал Голину материал и назвал людей, которые уже освободились. А Голин сумел их разговорить. Это было совсем нетрудно. Во-первых, в них живет обида, во-вторых, некоторая сумма денег, и Голин узнал все. А проверить факты, учитывая его бывших сослуживцев, для него не вопрос. Теперь понял, почему я здесь?

— Конечно, — вздохнул Вайс. — Неужели все так серьезно?

— Гораздо серьезнее, чем можно было предположить. — Если бы я только на секунду мог подумать, что документы пропадут, я бы расстрелял Царицу там, где она их брала. Но увы, оплошали мы.

— И что теперь делать?

— Да есть у меня мыслишка… Обдумаю и сообщу. Надеюсь, теперь мы будем одной командой.

— Я тоже на это надеюсь. А как Остапов?

— Я поговорю с ним. Он должен понять — или мы спасемся вместе, или все пойдем ко дну.

— Да базар идет, что какого-то урку точно так же кинули, — сказал худой мужчина в очках. — Я, правда, не узнавал, о ком базар, но…

— Кто говорил? — перебил его Солист.

— Да вроде как Рябой. О кореше своем. Зашел базарок про Царицыну подружку Ритку, ну и…

— Вспомни, Жердяй, кто говорил и про кого.

— Я звякну Соньке, она наверняка помнит. Я тогда перебрал прилично. Хотя погоди, там были Пашка Рябой, Лодочник, Гробовщик и приятель Рябого. Вот он и говорил, точняк.

Конец ознакомительного фрагмента.