Последний Хранитель

Борис Бабкин, 2014

Роман «Последний Хранитель» повествует о драматических событиях, связанных с поисками легендарного клада, который в 1916 году был спрятан японцами на Колыме. В этих поисках участвовали самые разные люди: авантюристы, беглые заключенные, «оборотни в погонах», безработные спецназовцы, золотодобытчики, грузинские воры в законе, американские бизнесмены, якудза – все они были одержимы одной страстью, одной мечтой – во что бы то ни стало найти несметные богатства, которые хранила в своих недрах Колыма, суровый и страшный край, где нашли свой последний приют сотни тысяч советских заключенных.

Санкт-Петербург

— Уважаемая Мария Александровна, — с легким акцентом, по-русски говорил импозантный мужчина средних лет. — Мы с великим удовольствием организуем выставку-продажу вашего товара. Разумеется, за определенный процент, — улыбнулся он.

— И какой это процент? — неожиданно на чистом французском задала вопрос Мария Березова.

— Вы говорите по-французски? — растерянно пролепетал француз.

— А что вас удивляет? — насмешливо спросила Мария. — Странно. Все знали, что я говорю по-французски…

— Просто я не ожидал, — удивленно-торопливо заговорил на родном языке француз. — Но почему раньше вы…

— Зато я много услышала о себе как о женщине, — рассмеялась Маша. — И как о человеке. И знаете, Мишель, — улыбнулась она. — Я довольна оценкой ваших коллег и, разумеется, вашей.

Мишель, густо покраснев, опустил голову.

— Странно, но вы все четверо говорили, что не были бы против, если бы я родила кому-то из вас сына, — улыбнулась Маша.

— Простите, мадемуазель, — виновато, не глядя ей в глаза, прошептал он. — Мы, конечно, вели себя недостойно, и я прошу прощения от себя лично и…

— Да, собственно, ничего обидного сказано не было, — весело заметила Маша. — Просто мне было интересно слушать людей, которые были абсолютно уверены, что эта русская красавица, к сожалению, не говорит на всемирном языке любви. Но я почему-то думаю, что не услышала бы и половины того, что было вами сказано. Если бы вы знали, что я понимаю по-французски и неплохо разговариваю на нем.

— Миль пардон, мадемуазель, — вздохнул Мишель.

— Значит, выставка-продажа состоится? — уже серьезно спросила она.

— Обязательно, — заверил ее он. — И чтобы как-то замять недоразумение…

— Перестаньте, Мишель, — улыбнулась она. — Ничего такого, что бы могло меня оскорбить, сказано не было, и я благодарна вам за это. Потому что подобное было с американцами, и я там такого наслушалась в свой адрес, что просто не выдержала, и, сославшись на срочные дела, ушла. Поверьте, если бы я была обижена, я бы ни за что не призналась, что владею французским, и никогда бы не вела с вами деловых переговоров. И обязательно передайте вашим друзьям мое спасибо. Вы вели себя как настоящие мужчины, — засмеялась она.

— Поверьте, мадемуазель Мария, им будет не так смешно, — вздохнул он. — А вы красивая и опасная женщина, Мария, — смущенно сказал он. — Почему вы не замужем? — спросил Мишель и, опомнившись, вздохнул: — Простите…

— У меня был мужчина, который любил меня, и я любила его, — тихо заговорила Маша, — но он погиб в Осетии, а я до сих пор люблю его, и буду откровенна, — по-русски продолжила она: — Это очень тяжело. Потому что я понимаю — его никогда уже не будет со мной, и надо жить дальше. Я женщина и очень хочу быть мамой, — слабо улыбнулись она. На ее глазах Мишель увидел слезы. — Но не могу переступить через то, что было. Я часто бываю у него на могиле, и мне кажется, что я… — не договорив, тяжело вздохнула. — Извините, Мишель, — по-французски проговорила она. — Просто я понимаю, что вам это совершенно не нужно. Простите. И давайте вернемся к нашей беседе, — по-русски сказала Маша.

— Си, — улыбнулся он.

— Мария Александровна, — подошел к ней Иванов. — Вас очень хочет видеть какой-то Пономарев из Якутска. Насчет работы, — добавил он. — Он старатель.

— Извинитесь перед ним и скажите, что сегодня я не работаю, — не поворачиваясь, проговорила Маша. И увидела в глазах француза самодовольную усмешку. — Хотя, впрочем, я уже закончила. С вами, Мишель, мы в основном договорились. Остальное доработайте с моим помощником, он, кстати, занимается именно выставкой-продажей, с Владиславом Артемьевичем Гороновым. До свидания, увидимся завтра, — и, поднявшись, пошла к выходу.

— Съел, француз? — усмехнулся начальник охраны.

Мишель удивленно глядел вслед Марии.

«Какая женщина! — подумал он. — Но почему она ушла?» — вслух спросил он сам себя.

«Идиот, — выходя, думала Маша. — Он решил, что заинтересовал меня как мужчина. Все мужчины сволочи, не зря так назвали сериал», — усмехнулась она и села на заднее сиденье «мерседеса».

— Где Пономарев? — спросила она сидевшего на переднем сиденье Иванова.

— В офисе, — ответил тот. — А ловко вы француза побрили, — не удержался он. — Он уж подумал, что вы на него глаз положили…

— Иван Федорович, — одернула она его. — Я предпочитаю не обсуждать поведение моих собеседников.

— Извините, — буркнул тот.

— Просто прошу впредь это помнить, — вздохнула она. — Мне неприятно это хотя бы потому, что вы тоже это заметили.

— Извините, понятное дело, Мария Александровна, — повернувшись, посмотрел он на нее. — Но вам бы замуж выйти или, уж если не можете, ребеночка родить. Сейчас это раз плюнуть. В колбах вон детишек выращивают…

— Иван Федорович, — засмеялась она. — Ей-богу, от вас я не ожидала подобного совета.

— Да я и сам не ожидал, что посоветую такое, — проворчал он. — А ты, если кому вякнешь, будешь дворником, — покосился он на водителя.

Мария рассмеялась.

— А, по-моему, он дело предлагает, — кивнул Ростислав.

— Я такого же мнения, — согласился смотревший на карту Якутии «профессор». — Просто меня смущает его уверенность. Точнее, самоуверенность. Он же не был в Якутии и делает такое…

— Погодите, Владислав Артемьевич, — удивленно остановил его Ростислав. — А почему вы решили, что Пономарев не был в Якутии?

— Именно поэтому, — спокойно ответил «профессор». — Слишком подробно рассказывает, как будто заучил. О тех краях так не говорят. Кроме этого, помнишь, как его смутил мой вопрос о том, как он добирался до Охотского Перевоза. Я в тех местах бывал, — кивнул «профессор». — А этот молодой человек начал что-то путано говорить о попытке взять такси, про автобус, который отменили. В общем, я уверен, что в тех местах он не был, — заявил Владислав Артемьевич. — Хотя бы потому, что, если человек бывал в местах Охотского, так называется небольшой район, он бы обязательно упомянул про деда Луку. Человеку семьдесят пять лет, а он ни разу не выезжал дальше Якутска. Нет, Пономарев здесь с другой целью. — «Профессор» подошел к окну.

Около входа расхаживал молодой, спортивного телосложения, коротко стриженный брюнет. На лавке стояла сумка.

— Вот ты зачем тут, — прошептал «профессор». — Значит, решил поменять тактику или просто заманить? — прищурился он. — Но золото в районе Заячьего распадка действительно бесхозное. Золото там есть, но его не моют, — качнул он головой. — Кстати, Мария Александровна собирается в инспекционную поездку, и вполне возможно, ее туда заманивают?

— Где Пономарев? — войдя, спросила Мария.

— Секунду, — кивнул на окно «профессор» и, приоткрыв форточку, крикнул: — Пономарев! Вас готова принять Мария Александровна!

Увидев, что тот взял сумку, усмехнулся:

— Вы что, Владислав Артемьевич? — удивленно спросил Ростислав.

— Поражаюсь своей догадливости, — усмехнулся тот. — И если вдруг потеряю работу, стану частным детективом.

— Мария Александровна, — заглянула в кабинет секретарша. — Пономарев Юрий Анатольевич.

— Пусть войдет.

— Да вы что парни? — недовольно говорил рослый брюнет. — В милиции и то…

— А откуда ты про милицию знаешь? — перебил его один из двоих обыскивавших его охранников.

— Да приходилось встречаться, — усмехнулся брюнет. — Но там-то оно понятно, а здесь меня…

— Чистый, — кивнул, закончив обыск, чоповец.

— Заходи.

Вошедший брюнет посмотрел на сидевшую за столом Марию.

— Добрый день, — улыбаясь, он остановился в метре от стола.

— Кто вы и что вам надо? — совершенно спокойно спросила Мария.

— Для начала я рад, что вы приняли меня, — он, смущенно улыбаясь, достал из сумки букет роз и положил на стол. — Попросите секретаршу, чтобы принесла воды, — тихо проговорил он. — Потому что цветы растут именно для таких женщин, как вы, красивых, сильных и волевых! Если вам неприятно, можете просто выбросить их, — отступил он назад.

— Садитесь, — взяв букет, Мария поднесла цветы к лицу и улыбнулась. — Мне уже пять лет цветов не дарили, — вздохнув, подумала она вслух. — Спасибо, — негромко поблагодарила. — Света, принесите воды и поставьте букет в вазу, — сказала она в микрофон внутренней связи.

Секретарь появилась сразу. Залив воду, покосилась на Пономарева, улыбнулась и вышла.

— Так по какому вопросу вы пришли? — спросила Мария Александровна.

— Извините, пожалуйста, — явно смущенно начал тот. — Но я не знаю, что говорить. Я Пономарев Юрий, — он опустил голову. — Живу в Москве, владею сетью автозаправок, двумя ресторанами…

— Какого черта вы заявилась ко мне? — сердито спросила Мария. — Я сейчас вызову охрану…

— Дайте мне три минуты, — вздохнув, он несмело посмотрел на нее. — Я пришел потому, что обещал Андрею Стругову навестить вас, когда буду твердо стоять на ногах.

Он вытащил из кармана конверт и положил на стол. Маша открыла конверт и замерла. На фото были Андрей и Юрий. Оба в форме пограничников.

— Этот снимок сделан за сутки до нападения грузин, — вздохнул Юрий. — Андрей погиб рядом со мной. Он умирал долго, и последнее, о чем попросил, это рассказать вам о его гибели, но не раньше, чем я буду твердо стоять на ногах. Я почти год пролежал в госпитале с контузией и ранением в грудь. Всё это время издали наблюдал за вами. Если бы вы вышли замуж, или у вас был бы мужчина, я бы не пришел. Но раз уж я здесь, то возьмите, — он вытащил из сумки погоны капитана пограничных войск и орден «За мужество». — Вашу фотографию положили с ним в гроб, — добавил Юрий. — И крестик, которой вы ему повесили, — опустив голову, глухо проговорил он. — А это принадлежит вам, — положил он погоны и орден. Вот моя визитка, если вдруг понадобится помощь, позвоните. До свидания, — развернувшись, он пошел к двери.

Маша смотрела на фотографию и плакала. Юрий, взяв сумку, вышел. Она посмотрела на закрывшуюся дверь и взяла визитку.

— Можно, Мария Александровна? — приоткрыл дверь «профессор».

— Нет, — качнула она головой. — На сегодня мой рабочий день окончен. Скажите, пусть приготовят машину, — попросила она. — На кладбище поеду.

— Хорошо, — «профессор» закрыл дверь. — Что-то тут не так, — пробормотал он. — Машину Марии Александровне! — сказал он стоявшему у лестницы охраннику. — На кладбище поедет.

Подойдя к окну, увидел, как Пономарев садится в открытую крепким мужчиной дверцу джипа.

— Странно всё это, — прошептал «профессор».

— Что именно? — подошел к нему Ростислав.

— Не вышло разговора, да и не для этого приходил этот Пономарев, — кивнул головой Владислав Артемьевич. — И почему она так неожиданно поехала на кладбище?

— Может, этот напомнил ей что-то? — предположил Ростислав.

— Возможно, — помолчав, кивнул «профессор», вытащил сотовый.

— Понятно, — кивнул говоривший по телефону Иванов. — А ты молодец, Владислав Артемьевич.

— Это предположение Ростислава, — услышал он. — Но я подумал, что вполне возможно и такое. В любом случае спасибо.

— Как Мария? — перебил его «профессор».

— Грустна, как никогда, — понизил голос Иванов.

* * *

Пономарев медленно шел между могилами.

— Здесь, — услышал он голос. Подойдя, увидел гранитную плиту с фотографией капитана-пограничника. Вздохнул.

— Стоять! — раздался громкий командирский голос. — Руки за голову и не шевелиться!

— Обычно говорят — ложись, — усмехнулся Пономарев. Повернувшись, увидел четверых молодых мужчин с пистолетами. Его спутники тоже выхватили оружие.

— Перестаньте! — раздался отчаянный крик бегущей Маши.

— Отставить! — требовательно крикнул подбежавший Иванов.

Пономарев, резко повернувшись, сбил Марию с ног и лег на нее сверху. На его правом плече пулей был пробит пиджак. Его охранники, прикрывая собой шефа, открыли бешеный огонь куда-то в сторону. Куда, в кого? Откуда взялась дырка в пиджаке Пономарева? Похоже, это его стрелки ухлопали двоих «снайперов-невидимок». Люди Иванова быстро взяли в кольцо лежавших Марию и Пономарева.

— Ворошиловские стрелки, — усмехнулся Иванов. — Кто же их сделал?

— Он ранен, — выбираясь из-под лежавшего на ней Пономарева, крикнула Мария.

— Поднимите его и вызывайте «скорую»! — приказал Иванов. Посмотрел на охранников Пономарева.

— Это уже второе покушение на него за месяц… — сказал один из них.

— Похоже, били в нее, — кивнул Иванов. — А попали в охрану.

— Ну вот, — открыв глаза, слабо улыбнулся Пономарев. — Я в порядке. А как вы тут оказались? — спросил он. — Я не рассчитывал, что вы поедете на кладбище…

— Молчи, — остановила его Мария, — У тебя пуля в плече.

— Вскользь прошла, — пошевелив плечом, простонал он. — Просто царапина. А вы кому-то перешли дорогу, — вздохнул он.

— Значит, ничего серьезного, — пробормотал Иванов. — Отставить «скорую», а то милиция сейчас же пронюхает. Дойти до машины сможешь? — спросил он Пономарева.

— Да, — кивнул тот.

Его подняли.

— Ко мне, — решила Мария. — И пусть приедет Мария Павловна, — приказала она Иванову.

— Понял, — кивнул тот.

— А с трупами чего делать? — спросил один из охранников.

— Придется все-таки милицию вызывать, — недовольно проговорил Иванов. — Но нас не приплетай, — попросил он. — Нас тут не было…

— Какого хрена он там нарисовался? — зло спросил Горец. — И кто он вообще такой?

— Один из новых русских, — усмехнулся Кабан. — Их сейчас бизнесменами называют. И охрана у него меткая. Но я вот что заметил, этот чекист хренов не среагировал на «бизнесмена». И его парни не стреляли. Я не понял, что за дела.

— Точно, — кивнул Горец. — Выяснить надо, кто этот придурок и зачем он на кладбище приехал. Такая наколка, блин, — выругался он. — Зачем этот козел подставился? Надеюсь, он труп?

— Узнаем позже, — отозвался Кабан. — Похоже, жив, «скорую» отменили. Менты, правда, нарисовались, но те стрелки — гастролеры. На них меня один парнишка вывел. Один из них снайпером в Чечне был. Три заказа исполнил. В общем, на нас не выйдут. А ты чего заторопился? — поинтересовался он. — Верка, что ли, приехала?

— Она через неделю вернется, — ответил Горец. — И надо все-таки Машку грохнуть. Кто может по-серьезному сработать?

— Зайчик вполне готов, — кивнул Кабан. — Он же биатлоном занимается. И стреляет класс, только с лыжами у него проблемы. Не бежит, а ползет. Но тренируется в стрельбе постоянно.

— Зайчик? — удивленно переспросил Горец. — Да он и мухи-то убить не сможет, а тут…

— Помнишь, Сашу Кудрявого в Тамбове шлепнули? — спросил Кабан.

— И что? — непонимающе посмотрел на него Горец.

— Зайчика работа, — кивнул Кабан. — Он еще и водилу успел уложить. Тот ему морду когда-то набил. А Зайчик злопамятен, сучонок, — засмеялся он.

— Ты в натуре или понт корявый ломаешь? — недоверчиво спросил Горец.

— Да какой понт, — засмеялся Кабан. — Я в натуре базарю. Кудрявого Зайчик убрал. Кстати, через неделю Плешь, который Кудрявого заказал, тоже пулю поймал. Он на балконе йогой занимался, вот ему и всадили пулю в висок. Базарили, что за Кудрявого Плешь замочили, но это параша. Тамбовские не при делах. А помнишь, Литвина взорвали? — спросил он. — Тот в урну окурок бросил около подъезда, и сразу рвануло. А Зайчик перед этим показывал, как можно рвануть, если просто окурок бросить. Так что…

— Где Зайчик? — спросил Горец.

— С матерью у него проблема, приболела, — ответил Кабан. — Ну, а Зайчик — парень воспитанный и сын хороший. Около неё и сидит.

— Короче, найди путную сиделку, — кивнул Горец. — Пусть она туда катит, а Зайчика сюда пусть везут. Вот тебе и Зайчик, — качнул он головой. — А ты ничего не путаешь?

— Сто пудов, — заверил его Кабан. — Мне, собственно, один ментенок шепнул. Он на Плешь работал…

— Мент — это хреново, — вздохнул Горец.

— А с ментенком несчастный случай произошел, — хихикнул Кабан. — Его какие-то бакланы в подъезде забили. Его из органов пнули, а на другой день алкаши и приговорили. Так тех алкашей Зайчик похмелял постоянно…

— Ну погоди, Заяц! — удивленно проговорил Горец. — А чего ты мне не…

— А ты бы поверил? — усмехнулся Кабан.

— Не-а, — признался Горец.

— В общем, я Красавицу за сиделкой шлю, а Зайчика пусть сюда тащат, — кивнул Кабан.

— И лекарств пусть купят, какие нужны, — решил Горец.

— Я не понимаю вашего поведения, — сердито говорила Маша. — Вы ведете себя как ревнивый поклонник, у которого…

— Помилуйте, барыня, — рассмеялся Иванов. — У меня чудесная женушка, мы с ней где только не были, и я ее ни на кого не променяю. А насчет этого Пономарева у меня большие сомнения имеются, — кивнул он на дверь. — Зачем вы его к себе привезли? Надо было в больницу или в частную клинику. У вас же полно знакомых медиков. А вы его к себе потащили. Мне он не нравится, — заявил Иванов. — Почему он пришел вроде бы по делу, а оказалось, что он чуть ли не друг Андрея Стругова? — спросил он. — И почему поехал на кладбище, а там стреляли? Кстати, среагировал он быстро, — усмехнулся Иванов. — Но, судя по ранению, так было задумано. Пуля в вас бы не попала. Вскользь по его плечу прошла. И его охранники сразу завалили обоих. Мне все это кажется подозрительным. Почему он начал, как говорится, за здравие, а кончил за упокой. Если бы он был действительно товарищем Андрея, то почему сразу не приехал? В госпитале был! — усмехнулся он. — Ну, а после госпиталя?..

— У него фотография Андрея, где они вместе, — вздохнула Маша.

— Но столько лет он не появлялся, и вдруг…

— Андрей хотел, чтобы он твердо стоял на ногах, — вздохнула Маша. — Ведь я…

— А вы давно на этих самых ногах? — усмехнулся Иванов.

— Три года, — задумчиво посмотрела на него Маша. — Но был жив папа…

— Вот именно, — заметил он. — А когда отец умер, он должен был приехать поддержать вас… Что-то не складывается, — вздохнул Иванов.

— Действительно, — задумчиво проговорила Маша.

— Его уже проверяют, — кивнул Иванов. — Кстати, он не понравился «профессору». Знаете, о чем они разговаривали?

— Нет, — качнула она головой.

— Про открытие участка в Якутии, — ответил Иван Фёдорович. — Там есть населенный пункт Охотский Перевоз. Насколько я помню, ваш отец именно там хотел открыть участок, — напомнил он. — И вроде кто-то участок выкупил. А он, — кивнул на дверь Иванов, — говорил, что был там…

— Говорил? — переспросила Маша.

— Ну да, — кивнул Иван Федорович. — Позвоните Озову, — кивнул он на телефон. — «Профессор» мне уже позвонил.

— Вот, значит, как, — задумчиво проговорила Маша и быстро ушла.

— Пойдет разбор полетов устраивать, — ухмыльнулся Иванов. — Лихая женщина. Ничего и никого не боится. С такими охране одни неприятности.

— Я ничего не понимаю, — сердито говорила Маша. — Зачем все это нужно было придумывать? Кстати, — усмехнулась она. — Снайпера тоже ты нанял? Он аккуратно тебя подстрелил, вскользь так, — кивнула она. — Подожди, — остановила она начавшего подниматься Пономарева. — Где ты взял орден и крестик? И почему столько лет не объявлялся?

— Да в плену я был, — простонал Юрий. — Потом госпиталь. Потом поехал искать счастья на войне, наемником, — поморщился он. — Заработал денег, купил квартиру и вспомнил, что обещал Андрею. Орден я с него с мертвого снял. Крестик он мне сам отдал и просил всё тебе рассказать. А меня в плен взяли, правда, через неделю обменяли, и в госпиталь. Нет у меня ни заправок, ни магазинов. Охрану я купил на трое суток, хотел впечатление произвести. Про снайпера, клянусь, не знал, — качнул он головой. — Просто реакции солдата. Я встретился с человеком, который и подтолкнул меня встретиться с тобой. Он хочет начать добывать золото. Рассказал про Перевоз. Но я понял, что у меня не получится обмануть тебя, я просто отдал фотографию, крестик и орден. Я приехал в Россию и хочу найти работу, свое дело. Вот такая она, правда. А теперь что хочешь, то и делай, — вздохнув, он начал вставать.

— Вызови «скорую», — посоветовала Маша. — Спасибо за крест и орден, но более я тебя видеть не желаю. Терпеть не могу тех, кто врет. И все-таки странное у тебя ранение. Милиция, конечно, разберется. Я написала заявление, поэтому советую тебе задержаться в Санкт-Петербурге, — и, развернувшись, ушла.

— А кто тот человек, который тебе про Перевоз говорил? — поинтересовался Иванов.

— Хабин Володька, — понуро ответил Пономарев. — Он, собственно, на Колыму два раза ездил, денег заработал немного, но хочет сам дело начать.

— Адрес и номер телефона, — перебил его Иванов.

— Снова, значит, в нее стреляли, — ехидно сказал Вахтанг. — И неудачно пока. А кто там ранен? — спросил он.

— Пономарев Юрий Анатольевич, — прочитал записанное капитан милиции. — Получается, что вроде как он ее закрыл. Пуля прошла вскользь, он уже падал. Среагировал мужик, мать его, — усмехнулся капитан.

— Я вижу, ты недолюбливаешь Березову, — вслух отметил Вахтанг.

— А кто ее любит, — ухмыльнулся милиционер. — Сейчас богатых мало кто любит. А она вообще какая-то честная. Водилы у всех крутых пьют за рулем и платят, а она своим настрого приказала, попадется кто по этому делу или просто правила нарушит, уволит. На детский дом постоянно отстегивает, и не мало. С ее папаней легче было. Он нашего брата нет-нет да и подогреет. А эта ни хрена.

— Ты вот что, Парышев, — перебил его Вахтанг. — Насчет этого дела держи меня в курсе. Кого там убили?

— Да залетные, — качнул головой милиционер. — Оба из Курска. Жили у одной шалавы. Она тоже курская. Говорит, что приехали те двое на работу, устроиться хотели. Вот и устроились. Контактов с кем-то не замечено. Связей у них нет. В общем, ничего не понятно. Как оказались на кладбище, почему туда приехала Березова, кто этот Пономарев и кем он ей приходится…

— Ты мент, или тебя просто так держат, подай-принеси? — процедил Вахтанг. — За что я тебе бабки плачу? В общем, вот что, капитан, — недовольно проговорил он. — Если завтра ничего знать не буду, я тебя просто прикончу. Понял?

Милиционер мгновенно побледнел.

— Выпей и иди, — махнул рукой грузин. — А это детишкам на молочишко, — бросил он несколько перетянутых резинкой бумажек.

— Я всё узнаю, — схватив деньги, заверил Парышев.

— Надеюсь, — кивнул Царь.

Капитан быстро ушел.

— Зря ты с ним связался, отец, — недовольно заметил Леван. — Он же просто из тебя деньги тянет, и всё. Чего мы от него узнали? — он усмехнулся. — Да ничего…

— Теперь будем узнавать, — перебил его отец. — Всё, что захотим. Налей чаю, сын, — вздохнул Ваxтанг.