Сказочные сновидения девочки Васюшки

Алёна Бессонова

А из чашки с молоком вышел карлик с узелком. И пошёл ходить кругами, снег сминая сапогами. Топал, топал и устал. Узелок свой развязал. Съел варёное яичко. Прикурил от мокрой спички. Загрустил, полез на чашку, измарал себе рубашку. Встал на край, перекрестился и нырнул…В чашку, над которой ты уснул, – так начинается твой сон, а как он продолжается, ты прочтёшь в этой книге.

Глава четвёртая. Красный сон

Вечером в гости к Василисе приходил её закадычный друг и сосед по дому и школьной парте Олег, на домашний лад Алька. Василиса и Алька родились в один год и даже в одном месяце, правда, Алька был на два дня старше Васюшки. Мальчишка опекал Василису. А как иначе? Он ведь мужчина. Василиса с удовольствием принимала опеку друга. А как иначе? Она младше и девочка. Но и Василиса старалась научить Альку тому, что умела сама, например, читать.

Девочка научилась читать и писать рано. Годика в четыре. Обучала её грамоте бабушка. Сначала дело шло туго, со скрипом. Буквы Я, У, и Ч никак не хотели смотреть в ту сторону, в которую нужно, в которую правильно. Всё норовили развернуться в обратную. Поэтому когда Василиса прочитывала то, что написала, долго вспоминала, что это за буквы. Повертев тетрадь в разные стороны всё-таки догадывалась, это те самые, противные, «незапоминалки». Со временем Васюшка привыкла, и всё же, иногда разворачивала их в удобную для неё сторону.

— Так закорючки выглядят симпатичнее! — оправдывалась Василиса.

Из подарков девочка любила игрушечных лошадей. Лошадиные фигурки лежали в мешочках, в коробочках, в ларцах. Самые большие стояли в игровой комнате.

Далее, предпочтение в подарках, Васюшка отдавала собакам. Их было, конечно, меньше, чем лошадей, но тоже приличное количество. Кукол она не любила вовсе.

— Зачем ты, мамочка, подарила мне эту выдру? — возмущалась Васюшка — Что я с ней буду делать? Она же не лошадь, я не умею играть в куклы.

— Выдра очень симпатичный зверёк, доченька, — замечала мама.

— Извинись за меня перед выдрой — парировала Василиса. — Я оговорилась, не выдра, а тыдра!

— Тыдра — это ты, когда ходишь по дому нечёсаная, — вступала в разговор бабушка. — А куколка очень даже миленькая.

— Мамочка, — хитро прищурив глазки, мурлыкала Василиса — Давай эту милашку подарим соседскому мальчику Сергуне. Он, любит играть в милашек. Ты не против, мамочка?

— Что поделаешь, — задумалась мама, — Сергуне, так Сергуне. Не пылиться же такой красавице в дальнем углу.

Особое место в Васюшкиных подарках занимали книги. Книги стояли на двух длиннющих полках. Васюшка относилась к ним трепетно — берегла. Однажды попугай Кешка полакомился книжным переплётом — здорово его обтрепал. В наказание птица провела в клетке целый день. Больше никогда, даже близко, Кешка не подлетал к книжным полкам.

Накануне мама подарила дочке книгу — великан. Книгу не просто большую, а огромную. Красоты неописуемой!

Сегодня Алька не изменил своему правилу, вечером пришёл в гости к Василисе. Перед его приходом, девочка сделала все уроки, расчистила письменный стол, и положила на него мамин подарок. Книга заняла большую часть стола.

— Ну вот, — подумала Василиса, — наконец, могу спокойно посмотреть и почитать.

— Какая классная книга! — раздался за спиной Василисы восторженный голос Альки — Дай взглянуть?

— Нет! — неожиданно резко ответила девочка.

— Почему? — приуныл мальчишка.

— Как говорит, бабушка: «Чтение не любит суеты»! Поэтому книги, особенно первый раз, я привыкла смотреть одна! — раздражённо ответила Василиса.

Василиса говорила громко и разбудила дремавшего на спинке дивана Кешка, собаку Сайду. Красноухая черепаха Мастер Говей, свалилась с подоконника и закатилась под диван. Кошка Мадрюки выгнула спину и поставила хвост трубой.

— Когда посмотришь, дашь? — ещё раз попросил Алька. — Занятная книга, я таких не видел!

— Да необыкновенная поэтому и не дам! Испортишь! Испачкаешь!

Кешка удивлённо щёлкнул клювом. Такой Василису он видел первый раз. Алька больше ничего не сказал, только вздохнул и пошёл к двери. Кешка на спинке дивана нервно переступал с ноги на ногу, тряс разноцветным хохолком. Сайда, забившись в угол между стеной и диваном, чуть слышно подвывала. Даже кошка Мадрюки, которой всегда всё было до лампочки, проходя мимо Василисы, ненароком царапнула девочку коготком.

Василиса смотрела книгу до самой ночи, устала, пошла в спальню…

Дождавшись, когда девочка уснёт попугай Кешка влетел в её комнату, и привстал на цыпочки тихо прогудел баском:

— Сон может напугать, обидеть, удивить,

У джинов ночи много разных снов,

Но главный тот, что может научить,

И для тебя такой уже готов!

Сон Самсон присни Васюшке сон…

Василиса вздохнула и погрузилась в таинственное царство грёз.

— Сейчас ты увидишь красный сон, — прострекотал Кешка. — Красный, — запрещающий, как у светофора. Не поступай так, как поступила сегодня, а то беда…

Красный сон выполз из самого дальнего угла комнаты и начал разгораться, заполняя всё пространство красным сновидением.

Во сне девочка оказалась в лесу вместе со своим любимым конём, по прозвищу Хорст. Здесь, Хорст был не игрушечный, а живой.

— Какой ты смешной, Хорст! — сказала Василиса, глядя, как конь нетерпеливо бьёт копытом по камню.

— И вовсе не смешной, а голодный! — неожиданно на человеческом языке заговорил конь. — Ты потащила меня в сон, теперь думай, где я буду спать, что есть!

Василиса взяла коня под уздцы, повела вглубь леса. Ей вовсе не понравилось, как конь говорит, но делать нечего, придётся искать еду и ночлег.

— Сейчас найдём свежей травы, — оглядываясь по сторонам, сказала Василиса.

— Не хочу травы. Хочу яблок и морковки! — раскапризничался Хорст — Я в твой сон не напрашивался!

Василиса удивилась. Она не думала, что её любимый конь, может быть таким сварливым.

Солнце готовилось ко сну. Темнело. Девочка начала волноваться: ни еды, ни ночлега они не нашли. Ветерок пробежал по верхушкам деревьев, птицы примолкли. Тёмная, с ведром дождя туча, повисла над лесом. Она немного подумала и вылила воду на голову Василисы и её коня. Ветерок решил вырасти до большого ветра, набросился на деревья, с силой принялся трепать листву. Девочка и конь озябли. Неожиданно Василиса увидела огонёк. Им оказался свет в окне избушки. Девочка постучалась в дверь. Дверь тотчас отворилась, как будто ждала. В углу комнаты сидел косматый старичок.

— Заходи, детка дорогая, гостем будешь! — прорычал старичок. — Коня тоже заводи — все поместимся! Как кличут тебя, девочка?

— Василисой, по-маминому, Васюшкой. Коня — Хорст. Как вас зовут, дедушка?

— Меня не зовут, сам прихожу! Имячко моё Страх, отчество Кошмарович. Так и обращайся — Страх Кошмарович, — дед поднялся со скамьи, громко потряс над головой железной банкой. — Здесь, я прячу ужасы. Хочешь, открою?

— Какой вы забавный, дедуля! — рассмеялась Васюшка

— В твоей банке вовсе не ужасы, а леденцы. Мне мама такую же покупала и она также гремела!

— Чем же тебя испугать? — в раздумьи почесал затылок дед.

— Дедуль, вы лучше накормите нас. Конь любит яблоки и морковку.

Хорст тяжело вздохнул, наконец-то, о нём вспомнили.

— Пойду, принесу из погреба мочёных яблочек. Ух, хороши у меня яблочки! — прежде чем открыть дверку погреба, дед немного ею поскрипел, не испугается ли девочка? Василиса только хохотнула, потешаясь над дедовскими страшилками.

Яблочки у хозяина оказались отменными: тугие, кисло-сладкие. Ешь не наешься! Когда всё угощение схрумкали, Васюшка спросила:

— Дедунь, один проживаете? Где ваши детки?

— Разбрелись касатики по свету, — вздохнул хозяин. — Кто куда. Ужастики на телевидении пристроились. Видала, небось, есть у них там один канал, сплошных деток моих показывает. Иногда насмотрюсь, тьфу, самому противно становиться. Страшилки, по ребячьим снам разбежались. Кошмарики, хорошо определились — большими начальниками стали. Иногда, но не часто в гости приезжают, порядки свои заводить пытаются. Я их по носу, по носу отхлещу, успокаиваются. Домой к себе возвращаются и опять за своё. Всех подряд кошмарят.

— Тяжело одному, дедуля?! — пожалела старика Василиса. — Может, чем помочь, Страх Кошмарович?

— Кашу гречвенную сваришь? Умеешь? — спросил дед.

Василиса не только кашу сварила, а ещё и в избе убрала. Хорст натаскал воды, хоть и капризничал. В дорогу старик положил гостям в мешочек мочёных яблочек, с тем и проводил.

Полдня шли Василиса с конём по лесу, пока не вышли на ромашковую поляну. Здесь решили отдохнуть. Васюшка задремала, проснулась оттого, что услышала, как их яблочки из сумки кто-то хрумкает. На пеньке, прямо у изголовья девочки, сидела толстая неопрятная тётка.

— Чё средь бела дня спишь? — спросила она, доедая последнее яблоко.

— Вы, тётенька, почему без спросу яблоки съели? — растерялась Васюшка. — Я вас и так угостила бы!

— Ещё чего, спрашивать буду! Руки есть, сама возьму! — тётка бросила яблочный обглодок под ноги коню. Хорст напрягся, раздул ноздри. — Давай знакомиться. Меня зовут Наглость. Родилась в семье Вредностей. А ты откуда?

— Не буду я с вами знакомиться! — Васюшка пристально посмотрела в глаза тётке, — Не нравитесь вы мне, не хочу таких неприятных знакомых!

Наглость глаз не отвела, захихикала:

— Ой, хорошо говоришь! Я непросто неприятная, я омерзительная. Знакомиться тебе со мной и моими дочерями придётся! Много меня стало, не прошмыгнёшь! Доченьки мои Скупость, Зависть и Сплетня по всем домам прошлись. Каждому в почтовый ящик по маленькому кусочку себя бросили. Кто сразу выкинул, кто в дом занёс там тепло, сытно. Кусочки разрослись, разжирели. Родили мне внучек. Хорошие девчонки получились, загляденье! Долго думать не стали, всех одним именем назвали — Подлость! Не скрою, не у всех прижились, кто и взашей выгнал. У тех, кто друзей предаёт, детей бьёт, стариков последнего куска хлеба лишает, живут. Благоденствуют! И ты, девонька…

Не стала Василиса слушать противную тётку. Вскочила на коня — понеслась прочь. Долго гналась за ней Наглость, выла, кричала, царапалась, но не зацепила. Хорст бежал быстро, устал, остановился у колодца. Пить захотел.

Василиса кинула ведро в колодец, зачерпнула холодной прозрачной воды.

— Много воды взяла, девонька! Половинку вылей обратно! — услышала она голос. Обернулась. За её спиной стояли две одинаковые старухи. Только глаза у них были разные. У одной жёсткие, властные. У другой хитрые, бегающие. Та, что молчала, выхватила из рук Василисы ведро, выплеснула воду на землю.

— Зачем вы вылили воду, бабушка? — закричала девочка. — Дали бы нам напиться! Вам что, жалко?

— Какая я тебе бабушка! Я ещё девица хоть куда… — прошамкала беззубым ртом старуха. — Моя вода! Хочу пить её одна!

— Моё ведро! Испачкаешь! Испортишь! — вторила ей другая.

— Где-то я уже слышал эти слова! — заметил Хорст — Только не про ведро, а про книгу.

Василиса заплакала и от воспоминания, и от обиды. Но всё же попросила:

— Может быть, вы сжалитесь над нами, бабушки, дадите напиться. Хотя бы коню, он долго бежал!

— Ха-ха-ха! — рассмеялись старухи.

Неожиданно из леса раздался свист и всадница на белом коне выскочила к колодцу:

— А ну, пошли отсюда, старые ведьмы, — воскликнула всадница, взмахнув хлыстом.

Старухи бросили ведро и исчезли за высокими кустами.

— Пей, девочка. Коня напои. Разве ты не узнала старух? Это Жадность и Ложь. Они всегда ходят вместе! Тебе, девочка, не нужно задерживаться в этом сне. Ты хорошая просто иногда оступаешься. Поняла?

Всадница, пришпорив коня, понеслась вдаль.

— Мы забыли спросить, как её зовут! — огорчилась Василиса.

— По-моему, её Справедливость! — сказал Хорст.

Василиса села на пенёк, заплакала ещё горше, чем прежде:

— Кешка, миленький, просыпай меня из этого сна!

Попугай, который всё это время сидел на спинке кровати Василисы, встал на цыпочки, и пропел:

— Многоликий, шумный, красный

Уходи сон в день вчерашний.

Все ошибки мы учтём

Остальное смой дождём.

Проснувшись, Василиса долго лежала с открытыми глазами. Думала. Когда в комнату вошла мама, Василиса заметила:

— Мамуль, наш Кешка умеет говорить не только «Ке-ш-шка хорош!» и «Кешка молодец-ц-ц!». Он много чего умеет говорить и ещё он наколдовывать сны!

Мама наклонилась и поцеловала дочку в лобик:

— Это во сне, доченька. Во сне даже попугаи превращаются в волшебников. Чем наш Кешка хуже?

— Мамуль, ты не обидишься, если я подарю Альке великанскую книгу?

— У него что, день рождения? — удивлённо спросила мама, — вы же с ним в одном месяце родились, а сегодня вроде не декабрь?!

— Просто хочу сделать другу приятное, — виновато сказала Василиса и тихо добавила, — вчера я была неправа…

Собака Сайда положила голову на лапки и блаженно растянулась на ковре, Мадрюки пристроилась рядом. Мастер Шефу выкатил из-под дивана Мастера Говея. Все успокоились. А Кешка похлопав себя крыльями по бокам, пророкотал:

— Ай да Кеш-ш-ш-ка, ай да молодец-ц-ц!

— Я помогу тебе, Васюшка. — улыбнулась мама. — Одна не тащи, книга тяжёлая, надорвёшься. Кешку тоже возьмём, пусть разомнётся, засиделся! Вставай, одевайся и пошли.

Когда дружная компания, к которой присоединилась ещё и кошка Мадрюки, притащила к дому Альки большую книгу, навстречу им попалась девочка с собачкой. Собачка постоянно тявкала, пыталась укусить каждого, кто проходил мимо. Маленькая хозяйка изо всех сил тянула её за поводок. Увидев Василису, девочка воскликнула:

— Книжка большая, но неинтересная! Заколки в волосах у тебя старые, попугай обтрёпанный, а кошка драная!

— Ой! — засмеялась Васюшка — Я, кажется, знаю, как тебя зовут!

— Я тоже тоже знаю! — затараторил Кешка. — Вр-р-р-р едностью её зовут.

— Однако! — удивилась мама, внимательно рассматривая попугая, — что-то я в тебе проглядела, птица. Не такой ты простой, как кажешься…

— Ой, мамочка, смотри, смотри, — радостно закричала Васюшка, — с неба белые хлебные крошки сыпятся. Не иначе, зима на разведку пришла!

— Что удивительного? Конец ноября, — мама смахнула со щеки присевшую, и сразу превратившуюся в капельку, снежинку, — Сколько осени по Земле не кататься и ей подойдёт пора в свою норку прятаться. Наступило время новой владычице на Землю спускаться…