Любовь в цепях

Берта Свон, 2019

Далекое будущее. Брат и сестра по воле жестокого случая попадают в рабство. Бывшие свободные люди, они теперь лишь игрушки в руках жестоких хозяев. Вернуться к свободной жизни? Постараться забыть обо всем? Сначала нужно выжить. А если в дело вмешается любовь?..

Глава 3

Вит проснулся резко. Ещё секунду назад ему снился родной дом на Нарине, дальней, практически всегда темной, малозаселённой планете, родители, друзья, и вот уже он лежит, сжавшись в комок, в хозяйской постели. Осознав проступок, он похолодел. Теперь как минимум выпорют. Или с удовольствием унизят, заставив отсасывать у хозяина при гостях. Холодный пот ручьём заструился по измученному телу. Вит быстро подскочил со злосчастной перины и выученно вытянулся в струнку, боясь сделать лишний вдох, не поднимая глаз от пола и молясь, молясь, молясь, сам не зная, кому и о чём…

— Где туалет, ты знаешь. Если тебе туда нужно, иди. Сними эти дурацкие трусы, вымойся и надень халат, что возле полотенец, — услышал он равнодушный голос госпожи через несколько секунд и сначала не поверил своим ушам.

Но она замолчала, и Вит поспешил выполнить необычный приказ. Тем более что в туалет хотелось очень сильно, причем давно…

Сняв перед унитазом колпачок с члена, Вит поднял крышку и замер на какое-то время.

После унитаза была ванна, вернее, душ. Ванну принимать никто ему не разрешал. Он стоял под тугими струями воды и остервенело тер себя руками по всему телу, жалея, что мочалки для рабов не предусмотрены. Хотелось снять кожу, избавившись таким образом от тех унижений, что въелись в нее за месяцы рабства, вымыть всю ту грязь, налипшую на него вместе с хозяйской спермой.

Закончив мыться, он надел на член ставший привычным ненавистный колпачок, нашел длинный халат, явно мужской, накинул его на плечи и прислушался. За стеной слышались голоса. Обычно комнаты этого дома отличались отличной звукоизоляцией: ори не ори внутри, снаружи никто не услышит. Но здесь и сейчас, видимо, хозяйка забыла изменить настройки, поэтому Вит без труда распознал голос Динара. Через несколько секунд хлопнула дверь, воцарилась тишина. Вит решил, что пора выходить. Не нужно усугублять, наказание за предыдущий проступок еще никто не отменял.

Он вышел и вышколено замер у двери в ванную. Его встретило молчание. Он аккуратно взглянул исподлобья. Хозяйка стояла у входной двери, чересчур бледная и какая-то потерянная. Пока его не заметили, Вит поспешил опустить глаза и уставился в пол. Что именно сказал хозяин своей сестре, было не слышно, но его слова ее явно не обрадовали.

— Ты уже? — голос прозвучал на удивление спокойно.

Если бы Вит секунду назад сам не видел выражения женского лица, подумал бы, что все в порядке, а так лишь удивился великолепной хозяйской выдержке и почтительно ответил:

— Да, госпожа.

— Посмотри на меня.

Он послушно поднял взгляд. Действительно, бледная. В синих глазах поселились растерянность и страх. Последнее Вит не понял. Ей-то чего бояться? Она — дочь хозяйки. Ей позволено всё.

— Как проходит ужин… Для рабов?.. — на последнем слове она запнулась.

Ужин? Какой у рабов может быть ужин? Впрочем, смысл вопроса был Виту понятен.

— Мы развлекаем господ различными доступными нам способами, — обтекаемо ответил он.

Хозяйка почему-то побледнела еще больше, хотя, казалось бы, подобное было невозможно, немного помолчала, потом спросила ломающимся голосом:

— Здесь есть «душевные настойки»?

«Душевными настойками» господа называли сильное успокоительное, приняв которое, были способны полностью отрешиться от этого мира и уйти в мир иллюзий. В таком состоянии они способны были натворить жестокостей больше обычного. И последствия употребления этих «настоек» часто отвозились в черных мешках на свалку…

— Не знаю, госпожа, все настойки в ящичке у окна.

Хозяйка внимательно посмотрела на серый невзрачный ящичек из огнеупорного материала, расположенный под подоконником, вздохнула, так тяжело, как будто к смерти или пыткам готовилась, ну или к чему похуже, сделала несколько неуверенных шагов к широкому окну.

«Как проходит ужин для рабов?» — спросила Хлоя и не удивилась ответу. Вот только внутри все сжалось от ужаса, напряжения и брезгливости. Нет, не по отношению к несчастным, вынужденным все время ублажать господ подневольным людям, а по отношению к этим самим господам, к которым относились и собственные родственники. Она не выдержит, это Хлоя поняла отчетливо. Не сможет молча смотреть на издевательства и унижения.

«В тебе всегда было обостренное чувство справедливости», — любил говорить отец. Может, и так. А может, и нет. И это не чувство справедливости, а обычная чистоплотность, в том числе и духовная. Как бы то ни было, решение пришло само собой: «Душевные настойки». Ни отец, ни мачеха подобными вещами никогда не увлекались, не приветствовали такой уход от реальности, но, отпуская Хлою «во взрослый мир», позволили ей выпить однажды небольшую дозу. «Лучше дома, под присмотром, чем в компании на гулянке», — подчеркнула мачеха.

Ощущения от выпитого запомнились Хлое на всю жизнь: эйфория, чувство вседозволенности, уверенность в собственном могуществе и полная легкость во всем теле.

Пробуждение оказалось на редкость тяжелым: лекарство от «настоек» отец специально не давал ей несколько минут, заставив прочувствовать все признаки похмелья, помноженные на раскаяние и навязчивые мысли о суициде. С тех пор Хлоя ни разу и капли в рот не взяла. Но теперь… Как говорили древние: «Из двух зол выбирают меньшее».

К ящичку у раскрытого окна Хлоя шла медленно, с опаской. Впрочем, она могла и не бояться: никаких «настоек» внутри, к ее искреннему сожалению, не оказалось. А это значило, что на ужине нужно будет сидеть с безразличным выражением лица и глупо улыбаться.

«…ты должна вести себя так, как будто ничего не происходит…» — снова вспомнила она засевшие в голове слова отца. Да, именно так. Ничего не происходит. Она должна вернуться домой, вырваться из этого ада как можно скорее.

Ещё раз вздохнув, Хлоя повернулась к рабу.

— Где здесь наряды для ужина?

Гардероб находился за неприметной дверцей неподалеку от ванной. Одежда разных веков Хлою не впечатлила. Простенький, но при этом элегантный брючный костюм из ронта, местного аналога хлопка, выглядел самым современным в этой висевшей на разных вешалках куче. Его-то и пришлось надеть.

Отвернувшись к окну и стараясь не думать о мужчине, столбом замершем за спиной, Хлоя переоделась, кинула надоевшую дорожную одежду на кресло и повернулась к рабу.

— В каком виде ты должен там появиться?

— Голым, госпожа, — последовал предсказуемый ответ.

Действительно. Ничего другого можно было и не ждать.

Услышав приказ, раб одним движением скинул халат и встал позади Хлои. Еще раз отметив его хорошее телосложение и крайнюю худобу, она нехотя потянула за ручку двери.

Длинный стол в обеденном зале был накрыт на десять человек. Кроме матери, брата и самой Хлои, в комнате уже сидели, с голыми рабами за стульями, несколько незнакомых ей людей, в основном мужчин. Как потом она узнала от Динара, деловые партнеры матери приняли ее радушное приглашение, решили провести выходной в имении у Лисандры и заодно обсудить общий бизнес. Игра в актерской студии и здесь помогла: лицо удалось сохранить. Хлоя села на стул, своим строением похожий на трон в древности, откинулась на высокую удобную спинку, заставила себя ответить относительно спокойной, добродушной улыбкой на тёплое приветствие матери, сидевшей рядом. Главное было не думать о стоявшем, словно статуя, позади стула обнаженном рабе.

— Как тебе нравится у нас, милая? — Лисандра фон Ромей, элегантная и стильная, одетая в длинное облегающее платье ярко-оранжевого цвета, невероятно шедшее ей, чувствовала себя здесь и сейчас как рыба в воде. Она наслаждалась и своим высоким положением, и доступной вкусной пищей, и возможностью в любой момент унизить бесправного человека, стоявшего в данную секунду на коленях с выпяченным задом возле своей жестокой госпожи.

— Ещё не до конца привыкла, — ответила Хлоя, — всё же планеты сильно отличаются.

Динар, услышав эту фразу, хмыкнул, весело взглянул на сестру и вновь вернулся к неспешному поглаживанию груди молодой рабыни, сидевшей, расставив ноги, у него на коленях, — сосок у неё затвердел, и было ясно, что рабыня давно готова исполнить любые, даже самые отвратительные, сексуальные фантазии своего господина, лишь бы получить удовлетворение. Мать намека или не поняла, или не захотела понять, и величественно кивнула:

— Ничего, со временем привыкнешь.

Хлоя подавила желание спросить, надолго ли она здесь. Отец эту щекотливую тему старательно обходил стороной. Обижать мать не хотелось. Но ведь еще есть брат… Хлоя задумчиво посмотрела на Динара. Тот снова оторвался от своей игрушки, вопросительно поднял брови, но сказать ничего не успел — слуги внесли горячее.

— Хлоя, — вступил в разговор через несколько минут после начала ужина один из незнакомых мужчин, сидевший по другую сторону стола и изредка с садистским наслаждением поглаживавший возбужденный член молодого раба, стоявшего на коленях возле стула, — чем вы планируете заниматься здесь?

— Пока не знаю, — Хлоя подняла глаза от суповой тарелки и посмотрела на собеседника: высокий, хорошо сложенный брюнет, с короткой стрижкой и необычными фиолетовыми глазами. Похоже, медчип постарался. Где же можно было получить такую сильную дозу облучения, чтобы потом месяц-два на койке пролежать? — У меня академический отпуск, длится он три месяца, так что первый несколько дней я буду отдыхать, а там… Посмотрим…

— У нас на планете есть чудесные места, необычайно живописные, — сообщила пухлая черноволосая дама старше Лисандры, ухоженная и довольно богато одетая: брючный костюм был украшен драгоценными камнями так же щедро, как в старину украшали яркими игрушками новогодние елки. — Советую вам в первую очередь посетить многочисленные парки и скверы, там и тихо, и прохладно, и довольно много места для развлечений. — Она многозначительно посмотрела на рабыню, стоявшую на коленях возле своей госпожи.

Хлоя чуть не подавилась очередной ложкой супа. Действительно, отличное развлечение — унижать себе подобных на свежем воздухе, у всех на глазах.

— Да, я люблю природу, — обтекаемо ответила она, — на моей планете в основном развитые города, живописных островков мало.

— Напомните, откуда вы, — молодой человек не старше Динара неспешно жевал хорошо прожаренный кусок мяса и, не стесняясь зрителей, поглаживал промежность перевозбужденной симпатичной рыжей рабыни, сидевшей у него на коленях.

— Радия, — Хлое с огромным трудом удалось не выдать своего отвращения.

— Там живут сплошные консерваторы, — вздохнула молодая худощавая блондинка, сидевшая через два стула от Хлои и с удовольствием поедавшая мясной салат, заправленный кортоном, густой местной сметаной. За спинкой ее стула стояла рабыня, правда, не на коленях, как у всех остальных, — надеюсь, вы не из них. Здесь у нас свободное общество.

— Моя дочь придерживается демократичных взглядов, — почему-то вмешалась в разговор Лисандра, взглядом предупредив Хлою, что нужно промолчать.

Тонкостей подковерных игр местных аристократов Хлоя не знала, а потому вернулась к своей тарелке. Аппетит ей разговорами и обращением с рабами перебили, но надо было хотя бы сделать вид, что она в восторге от поданных блюд.

Хозяйка умело вела светскую беседу с семьёй и многочисленными гостями, и Вит поражался её способности скрывать истинные чувства. Там, в спальне, она казалась бледной и испуганной. Теперь же за обеденным столом восседала уверенная в себе молодая леди, получившая необходимое воспитание.

Конец ознакомительного фрагмента.