Академия магических наук. Попаданкам вход воспрещен

Берта Свон, 2022

Магическая академия раскрывает свои двери для всех, в ком проснулась магия. Вот только для меня, попаданки с Земли, новый ректор почему-то сделал исключение. Он смотрит с подозрением, ждет от меня подвоха и постоянно старается остаться со мной наедине. Зачем? Не знаю. И знать не хочу. Я сюда приехала ради учебы. У ректора на меня другие планы? Так это только его проблемы.

Глава 2

Несмотря на свои внушительные размеры, двигался Ортах бесшумно и быстро. Как так у него получалось, я даже представить себе не могла — сама, хотя толстой и неуклюжей себя не считала, не могла тихо пройти ни в парке, ни в лесу — ветки только так под ногами трещали. И за кусты я цеплялась часто. Ортах же двигался грациозно, аккуратно и без малейшего шума. Складывалось впечатление, что в прошлом он служил в армии, причем или разведчиком, или киллером. А потом, когда работать там надоело, пришел в академию — учить нерадивых магов. Ну или же я обладала чересчур живым воображением, что тоже было правдой.

— Адепты, — Ортах, как и многие преподаватели-мужчины, одетый в наряд зеленого цвета — штаны, майку и жилетку с несколькими карманами, — появился перед нашей группой ровно в срок, — сегодня мы с вами познакомимся с несколькими боевыми техниками, владение которыми поможет вам выиграть почти любую схватку.

Или же уложит противника на землю от смеха. Что тоже было очень даже вероятно. Потому что, например, ни я, ни Васиэль, сколько бы ни старались, не способны были повторить все те жесты и движения, которым обучал адептов Ортах. Впрочем, орк Гортан, наш одногруппник, показывал эти движения еще хуже нас. И потому нашу троицу Ортах традиционно оставлял на потом — посмеяться перед окончанием пары.

— Вас надо запускать в лагерь к врагу как смертельное оружие и просто наблюдать за его реакцией, — острил он периодически. — Как ляжет от смеха, так и брать его тепленьким.

Гортан и Васиэль традиционно обижались. Я лишь равнодушно плечами пожимала. Ну да, мой косяк, знаю. Не пластичная, увы.

Вот и теперь я стояла в отдалении и с интересом наблюдала, как Ортах обучает новым боевым техникам. То, что он показывал, отдаленно напоминало джиу-джитсу¹ с его «податливой» техникой движения. Я, ни разу не появившаяся на тренировках на Земле, не смогла бы повторить ничего из этих движений. А вот смотреть, смотреть я любила, и в моем бывшем мире в интернете разные ролики, и здесь, на занятиях.

Народ изгибался в разных позах, пытался делать растяжку, вытягивался по стойке смирно… В общем, развлекались как могли. Повторить за Ортахом получилось у пяти-шести существ, отличников боевой подготовки, как обычно шутила я. Остальным надо было «больше и усердней тренироваться», как заявил преподаватель.

Закончив с основным составом, недовольный их успехами Ортах резко повернулся к нашей троице, прошелся внимательным взглядом по нашим далеким от идеала фигурам, явно не увидел ничего нового или интересного. И вздохнул. Тяжело так вздохнул. Как будто собирался вагоны в одиночку разгружать.

— Адепт Гортан — встать напротив, — приказал он.

«Избиение младенцев»² закончилось в буквальном смысле слова за пять минут. Гортан вывихнул ногу, не сумев задрать ее за голову. Васиэль поскользнулась и довольно чувствительно приложилась лбом о землю, да так, что магические искры над головой посыпались. Я… Я не смогла повторить ничего из показанного. А пока пыталась, чувствовала себя этакой деревяшкой, из которой старательно стругают человека. Тело отказывалось повиноваться и просто вопило о том, что его хозяйка сошла с ума.

— Плохо, адептка, просто отвратительно, — раздраженно покачал огромной головой Ортах, устав раз за разом вытаскивать из меня нужные ему движения. — Боюсь, по моему предмету частые пересдачи вам обеспечены.

Я промолчала. Удивил, угу. Да как бы и так ясно, что ходить на физ-ру я буду часто, наверное, в компании Васиэль. А, может, и в одиночестве. Но что уж поделать, если на Земле меня мало интересовало укрепление мышц.

После Ортаха у нас была алхимия. Мой любимый предмет, на котором я могла развернуться и приготовить все, от простенького любовного зелья до сложного напитка «вечной красоты».

И на пару мы притащились уставшие, еле живые. Но зато дошли всем составом.

Орчиха Рания, ширококостная серокожая преподавательница, поговаривают, учила еще нынешнего ректора. И боялся он ее как огня. Впрочем, ее все боялись. Худшим наказанием считалось попасть под внимательный, изучающий взгляд Рании. Она как будто сдирала кожу и тщательно рассматривала каждый кусок мяса, каждое сухожилие, каждую кость. Рассматривала и решала, что же теперь делать с тем, кого она изучала. Чаще всего оставляла на пересдачи. И тогда адепт мог выдохнуть с облегчением.

Но зато и учила она так, что знания оставались в голове навечно. И даже те, кто имел по ее предмету твердую «тройку», могли спустя не один десяток лет сварить любое зелье, ни на секунду не запутавшись в ингредиентах.

В общем, как раз то, что мне надо. Как и на парах других преподов, здесь я старательно ловила каждое слово и записывала все, что не могла запомнить.

— Я смотрю, тарр³ Ортах решил вытянуть из вас все оставшиеся силы, — насмешливо произнесла Рания после приветствия. — У меня тоже не советую расслабляться. Сегодня мы готовим зелье вечной молодости.

Народ дружно, хоть и негромко, застонал. Зелье вечной молодости входило в разряд довольно сложных зелий. Просто так, без предварительной подготовки, приготовить его было практически невозможно. А это означало как минимум одну пересдачу у Рании. А может, и не одну, тут уже от уровня мастерства адепта все зависело. Ну им заодно от настроения самой Рании.

Примечания

1

Общее название, применяемое для японских боевых искусств, включающих в себя техники работы с оружием и без него; искусство рукопашного боя, основным принципом которого является «мягкая», «податливая» техника движений.

2

Избие́ние младе́нцев — эпизод новозаветной истории, описанный в Евангелии от Матфея. Согласно мнению ряда учёных, распространённый мотив, встречающийся во многих культурах, в мифах о «чудесном ребёнке» и его спасении. В переносном значении фраза означает чрезмерную и необоснованную жестокость по отношению к беззащитным людям.

3

Уважительное обращение к преподавателю-мужчине. К женщине — тарра.