Наследие Кагана

Белослюдова Катерина, 2023

Наш народ издревле верен своим Богам, поэтому ведет преследования темсущи, созданий темного Бога, которые согласно древним писаниям принесут гибель лунных людей. Меня зовут Айдария, я первая наследница нашего предводителя Кагана. Всю свою жизнь я была скрыта от посторонних глаз, пока мой брат не принял роковое решение отправить меня в терем наших предков.

Глава 1

Айдария

Цокот лошадиных копыт и стук железных колес колымажки разносился по плотно вымощенной камнями дороге. Казалось, что повторяющийся монотонный звук отскакивал от нее, прыгал по стенам каменных теремов, скатывался по крышам, стремясь куда-то вдаль ближе к горизонту, где уже виднелись первые капли теплых лучей восходящего солнца.

Мое первое путешествие в колымажке, да еще и так далеко от родного и никогда не покидаемого города. Меня трясло от скорости и неровностей дороги, с каждой кочкой или же неудобным поворотом я слетала или подскакивала со своей, мягкой обшитой голубым бархатом, лавки. Мы выехали из столицы и шум, создаваемый колесами по камням, прекратился. Теперь мне оставалось терпеть лишь укачивания, тряску, стену пыли, тенящуюся за нами, несмотря на плотно прилегающую маску к моему лицу, на зубах скрипели крупинки песка. Маска мешала мне дышать, и потому я нервно ее пошатывала на своем лице. Мне кажется, что выбрать для моего путешествия полностью открытую колымажку с откидным верхом, способную уберечь меня лишь от палящего солнца и мелко моросящего дождя было большой ошибкой моего младшего брата.

Я прожигала спину извозчика своим взглядом, белые волосы завивались на его голове, а спина кажется, в самом деле тоньше, чем у меня. Впереди и позади моей роскошной колымажки было по трое сопровождающих меня ратников верхом на конях.

После нескольких часов езды, что я провела, любуясь красотами наших земель, я поняла, что открытая повозка была подарком для меня. Поля, раскинувшись бесконечными просторами, сменялись возвышающимися над ними горами, вдали темнели лес и земли отшельников, людей отличных от нас, детей Темреса. Когда лес показался вблизи, колымажка остановилась, и один из ратников что был впереди, спрыгнул с коня и направился ко мне. Моя рука инстинктивно коснулась маски, убедившись что она надежно скрывает мое лицо, я облегченно выдохнула, обдавая жаром своего дыхания и без того пыльное и липко лицо.

— Айдария… — Сказал ратник и попытался вглядеться в единственную открытую часть моего лица. Моя маска показывала лишь маленькую часть левой стороны, а точнее половину щеки, глаз и часть лба. — Мы вынуждены сократить наш путь через лес. — Его голос звучал спокойно, а у меня все внутри похолодело, страх медленно стал сжимать меня в тиски.

— Там разбойничают дети Темреса, это слишком рискованно.

— Рискованно?! — Раздраженно бросил он — Рискованно катать вас по объездной дороге, чем больше времени в пути, тем больше опасности. Мы проедем по лесной дороге! — Уверенно констатировал он.

— Я все цело доверяю тебе Данис, наши семьи идут плечо к плечу не одно поколение, но я сомневаюсь в правильности твоего решения.

Он усмехнулся.

— Айдария, я не первый год на службе, и с точностью говорю, что долгий путь куда опаснее, мы сможем вас защитить. Темсущи дурно обучены и плохо организованны, вас сопровождают лучшие ратники нашего Альбиониума, вам не о чем волноваться.

Данис смотрел на меня своим бледным взглядом, его лицо было словно выточено из бледно-лунного камня, волосы были короткие и неаккуратно острижены, казалось, что кто-то издевательски клоками их повыдергивал. Я задержала взгляд на его голове, он смущенно погладил по ней ладонью.

— Вы будите что-то решать или вам нравится разглядывать мою прическу? Если она вас заинтересовала, могу подсказать название улицы, сходите и себе прическу поправите.

Я обиженно хмыкнула. Повисло молчание, все присутствующие уставились на меня в ожидании ответа. Хотя я понимала, что мое решение мало что изменит, Данис решит все по-своему. Сердце пугливо постукивало и чувство тревоги нарастало.

— Хорошо, сделаем, как ты сказал. — Неуверенно прошептала я.

Данис довольно кивнул, и направился к лошади. А мой извозчик взглянул на меня глазами испуганного ягненка.

— Вы только что приняли решение, касающееся не только вас, темсущи в последнее время притихли, а как известно море затихает пред большим штормом.

— Данис не допустит, чтобы с нами что-то случилось.

Извозчик неуверенно закивал

— Данис не допустит, чтобы с вами что-то случилось! — Возмущенно сказал мужчина и взмахнул поводьями, лошадь неторопливо тронулась, а моя колымажка снова затесалась.

Опасения извозчика мучили и меня. Я взволнованно вдыхала и выдыхала воздух, внутри холодом разливалось волнение и зловещее предчувствие. У меня не было причин не доверять решению Даниса, но все же, некое предчувствие меня остерегало.

Семья Даниса была на службе у семьи Кагана с самого начала наших времен. Еще когда мой предок Азим, сын самой Анул нашей покровительницы, ступил на землю с прекрасными созданиями своей матери, предки Даниса поклялись защищать нашу семью. Мы въехали на лесную дорогу, она выглядела, словно кто-то острым лезвием разделил широкую ленту леса напополам. Жаркий зарождающийся день сменился прохладой лесного массива. В Воздухе витал запах хвои и свежести, я удивленно смотрела на ели уходящие далеко к облакам. Я никогда не покидала терема Кагана, всегда находилась за закрытыми дверьми, глубокими капюшонами, масками для приемов и легкой, но достаточно плотной вуалью, и вроде я всегда на виду, но всегда скрыта. Как и сейчас меня отправляют в терем первого поселения, чтобы скрыть подальше от людских глаз. Когда моя дражайшая мачеха сообщила, что у моего брата возникло желание отправить меня в терем предков. Я не стала противиться, хотя я первая наследница своего отца и по всем традициям должна занять его место предводителя. Мачеха, сославшись на мою болезнь, со своим великодушным желанием защитить меня, сказала, что они с моим братом решили отправить подальше от главного поселения. Мне было неприятно не только за то, что меня лишают моих корней и права наследования, но и то, что мой любимый брат хоть и организовал мое отправление, но даже не явился со мной попрощаться. Что может быть больнее предательства близкого? Я никогда не желала брату зла, и потому его решение разбивало мне сердце и взращивало на него обиду.

Потерянная в своих мыслях, я не заметила, как мы остановились.

— Почему мы не едим? — Вскрикнула я и встретилась с безумно напуганным взглядом извозчика.

Он, не произнося ни слова, указал пальцем куда-то в сторону чащи, и меж деревьев за огромным трухлявым пнем, я сумела разглядеть фигуру человека. Лицо извозчика от природы белое стало в разы бледнее, теперь он походил не на серебреного человека созданным богиней луны Анул, а белоснежный цветок, с хрупкими чертами, дрожащий от летнего ветерка.

Фигура приближалась к нам, а Данис стоял впереди как вкопанный с поднятой рукой, точнее, знаком для нас не двигаться. Хотя мне казалось, когда видишь загадочную фигуру, выходящую из чащи к лесной дороге, не просто можно, а даже нужно двигаться, и желательно прочь от этого самого силуэта, но что я понимаю в военных делах?

Фигура приближалась все ближе, когда она приняла очертание девушки темсущи, все облегченно выдохнули. Пара ратников, спрыгнули с коней, направились в ее сторону. Она подошла достаточно близко, чтобы я могла ее рассмотреть. Насколько же она была красива… У нее было светлое лицо темные волосы и брови, и глаза были темно карие, обрамленные черными густыми ресницами. Я никогда в своей жизни не встречала темсущи — детей Темреса. Сейчас эта загадочная девушка стояла около нас и смотрела своими темными горящими глазами. Она была такая же, как мы, но в тоже время другая. Словно нас нарисовал один художник, вот только нас все возможными белыми оттенками, а ее целой палитрой цветов. Она звонко засмеялась, когда двое ратников стали ее окружать, Данис спрыгнул с коня и направился к моей колымажке, взяв меня за руку, отвел в сторону, закрыл собой и достал меч из ножен.

Девушка была облачена в белую рубаху и синий приталенный сарафан, с обмотанным вокруг талии кожаным ремнем. Ее волосы были очень длинные и распущенные, а по бокам от лица несколько прядей заплетены в тонкие косички. Она была похожа на загнанного в угол зверя. Сверкая обозленным взглядом и готовая броситься в атаку, она настороженно похаживала в узком круге созданным ратниками. Из-за спины она достала длинный клинок, я вцепилась в рукав кольчуги Даниса, ощущая пальцами рельефное плетение железа. Он стоял и не двигался будто зачарованный зрелищем.

Девушка сделала выпад в сторону одного из двух ратников, он с легкостью увернулся, сбив ее с ног, наступил на руку сжимающую клинок, девушка даже не всхлипнула от боли, хотя сильный нажим крупного ратника не мог не причинять ей боль. Все ратники засмеялись, лишь Данис не издал ни звука. Темсущи сидела на коленях, опустив голову, а ратник продолжал давить на руку силой своего веса, видимо выжидая мольбы из уст темсущи. Плечи девушки задергались, ратник самодовольно захихикал, деловито вскидывая голову, будто он одержал победу над всем родом темсущи, а не только над этой хрупкой девушкой. Я решила, что она содрогается в рыданиях, но следом за подергиванием плечами раздался заливистый смех, и девушка подняла голову, окинув своим взглядом всех присутствующих. Меня пробрало ледяным ужасом, под ее глазами от слез появились темные разводы, ярко выраженные по краям глаз длинные темные полосы, ее глаза выглядели как пасть зверя с огромными клыками. Ее раскрас, появившийся на наших глазах, говорил, что это плачущая ведунья. Она была не просто дочерью Темреса, она было кем-то вроде наших волхвов, хранителей наших традиций и посредников между богами и нами. Ходили сказания, что если посмотреть в глаза плачущей ведуньи, когда их омоют ее черные слезы, то можно сойти с ума. Так же среди серебряных людей ходили поверья, что именно плачущая ведунья самая могущественное и самое опасное творение Темреса, говорили, что они могут управлять животными, могут проклясть тебя на смерть.

Ее смех передразнивало эхо, наводя на меня еще больший ужас. Ратник что сдавливал ее руку своей ногой, замахнулся мечом над ее головой, и когда я посчитала, что сейчас ей придется распрощаться со своей жизнью, на ратника из леса выскочил огромный черный медведь. Зверь перемахнул девушку, и сбил ратника с ног, прижимая его огромными когтистыми лапами к земле. Зверь грозно рычал ему в перепуганное лицо, с открытой пасти прямо на лицо ратника капали густые липкие слюни. Мгновение, и голова ратника отлетела в сторону, оставляя за собой кровавый след на земле. Медведь встал на задние лапы и свирепо заревел, второй ратник бросил свой меч и бросился наутек. Третий ратник, перемахнув через колымажку, бросился к ведунье, его безумный взгляд отпечатался у меня в памяти, кажется на всю отведенную мне жизнь. Он взмахнул мечом, девушка ловко увернулась, меч обезумевшего ратника лишь слегка ранил плечо, не успели кровавые капли ведуньи коснуться земли, как медведь с еще большей яростью бросился к ратнику, пытающемуся после неудачной атаки убежать. К сожалению, человеку практически невозможно убежать от разъяренного зверя, повалив бледного мужчину на землю, зарычал ему в лицо, а после вцепился в горло. Я вжалась в спину Даниса, чувствуя, как маска слегка царапается о его кольчугу. Страх меня сковал, мне стало трудно дышать, я хотела броситься бежать, но ноги словно приросли к земле. Чтобы не видеть происходящего, я зажмурилась. Данис продолжал стоять, не знаю, хотел ли он меня защищать или же его как и меня сковал ужас пред этим черным свирепым зверем.

Вдруг он шагнул вперед, и я почувствовала, как стою совсем одна не защищенная. Мне не хотелось открывать глаза, я просто хотела исчезнуть, раствориться или же проснуться в своих покоях.

— Тебе нечего бояться Айдария. — Зазвучал спокойный голос Даниса, я не уверенно открыла глаза, увиденное ранило мое сердце.

Данис стоял около ведуньи, которая вытирала кровь со своего клинка о подол своего сарафана, у ее ног мирно покоился медведь, а мою колымажку осматривал другой темсущи. Все поплыло и мне казалось, что я сейчас упаду, в нескольких шагах от ведуньи лежала тела двух моих ратников, тело третьего лежало около колымажки, четвертому видимо удалось убежать, хотя я не уверенна, что за ним была погоня, их целью была лишь я.

Слезы выступили на глаза, я смотрела на предателя, который вальяжно расхаживал среди врагов.

— Аяз, вылезай! — Прикрикнул весело Данис, а я вздрогнула и перевела взгляд на колымажку.

— Я вылезу, если пообещаете сохранить мне жизнь! — Тонким дрожащим, но настойчивым голосом отозвался извозчик.

— Если бы мы хотели отнять твою жизнь, то вытянули бы тебя оттуда, тем более что у тебя ноги торчат. — Дети Темреса глухо засмеялись.

— Пообещайте, — настойчиво повторил извозчик.

— Торжественно клянусь не забирать твою жизнь Аяз.

Извозчик закряхтел и стал выкарабкиваться из своего укрытия.

А я почувствовала легкость в ногах и поняла, что пока все отвлечены на извозчика у меня есть шанс сбежать. Я не успела до конца додумать свою мысль как ноги сами понесли меня прочь в глубь леса, за спиной я услышала рев зверя и мои ноги сами по себе ускорились, я не чувствовала ни земли под ногами ни нехватки воздуха, я просто бежала, спасая свою жизнь. Не знаю, был ли у меня хоть один шанс спастись или нет, я почувствовала мощный удар в спину, лапы с острыми как лезвие когтями с легкостью повалили меня на землю. В глаза попала пыль из-под собственного тела, острая боль в подбородке пронзила все лицо, я не слышала, как треснула маска, но ощутила это в полной мере, от подбородка к кончику носа пошла трещина, зажимая в тиски кожу лица. Дышать было тяжело, лапа зверя аккуратно прижимала меня к земле. Я завопила в голос от страха и беспомощности. Все что я знала о темсущи это то, что они опасны, о прямой угрозе никогда не вещали, не говорили о них как о беспощадных воинах, но всегда осуждали их существование, их присутствие на этой земле был вызов матери природе, нашим богам и самим серебряным людям.

— Або, нужно понежнее, она нам нужна живой! — Зазвучал голос, нежный женский голос. Медведь что — то рыкнул в ответ, и убрал лапу, отпуская меня. — Только не вздумай бежать, мне было сказано доставить тебя живой, но не целой! — Все так же нежно и мелодично проговорил женский голос свою угрозу.

Спина горела от легкого медвежьего нажима когтей, я с трудом вдыхала воздух, а трещина маски, высвободив мою защепленную кожу, принялась ее царапать. Я с трудом поднимала свое тело, по-глупому придерживая треснутую маску.

Предо мной стояла плачущая ведунья, но смею заметить боевой раскрас ее темными слезами ей удивительно шел. Она была прекрасна как один яркий цветок, оставшийся на промерзлом покрытом белым инеем поле. Рядом с ней стоял ее медведь, послушно подставляя свою огромную голову под ее миниатюрную ладонь и довольно порыкивая.

Я посмотрела на зверя с опаской, потом снова подняла любопытный взгляд на девушку.

Она усмехнулась.

— Никогда не встречала детей Темреса?

Я отрицательно кивнула не в силах вымолвить и слова.

— Пора выдвигаться — раздался грубый мужской голос темсущи, который появился в сопровождении Даниса.

Мне было противно смотреть на этого гнусного предателя, но кровь предков Каганов вскипала во мне, требуя ответ за предательство и справедливое наказание.

Он смотрел на меня, как и в давние времена, стальным рассматривающим взглядом, но сейчас во взгляде читалась развязность и вседозволенность момента. Смерив меня злорадной ухмылкой, он шагнул ко мне, и его рука потянулась к маске.

— Всегда было интересно, каким же уродством ты больна.

Странно, но я не ощутила испуга, сейчас мне было все равно, раскроют ли они страшную тайну моей семьи, видимо потому что я ощущала надвигающеюся на меня кончину.

— Оставь! — Грозно вскрикнула ведунья. На ее крик медведь приподнялся, словно для атаки.

— Все понятно, Вакия у нас не очень любопытна — Шутливо проговорил ратник, но улыбчивое лицо резко сменилось озлобленным. — Каганы, ее предки считают вас чем-то низшим, они обвиняют вас в том, что какими вы родились, хотя сами — Он обиженно кивнул в мою сторону — Прячут свои не совершенства за дорогими расписными масками.

— Но она не Каган, да и я не ведаю о том, что она обо мне мыслит, и потому оставь ее по крайне мере пока не передадим ее нашему вождю.

Вакия медленно двинулась в сторону, с которой мы все прибыли, молчаливый мужчина и косолапый мишка последовали за ней, рядом остался Данис.

— Человек с уродливой душой предателя хочет посмотреть на уродство, что сотворила природа? — Задал я сама себе вопрос, хмыкнув, я решила на него ответить. — Если тебе проще принимать, не замечать своего уродливого поступка, то я позабавлю тебя тем, что я не выбирала, а такой меня сотворили боги и природа. — Моя дрожащая рука потянулась к маске. Мне было страшно, что меня кто-то увидит без скрывающих мое лицо преград, пусть даже жалкий предатель. Никто во всем Альбиониуме не видел мое истинное не прикрытое лицо, кроме моего отца «пусть Анул подарит ему скорейшее выздоровление», матери «пусть Анул ей освятит дорогу на небесах», брата и мачехи.

Данис грубо перехватил мою руку и отбросил ее в сторону.

— Оставь свои уродства для своих бесценных серебряных людей.

Схватив меня под руку ощутимо больно, он потащил меня в сторону моей злосчастной колымажки. Извозчик целый и невредимый сидел на своем месте, он все время причитал, молился богине луны Анул и всхлипывал, подрагивал в рыданиях. Его слабость злила меня, видимо лишь потому, что он отражал все мои эмоции, кои я сдерживала. Люди в слабости и подлости злят нас по-особенному сильно, если они в такие моменты напоминают нас.

Данис небрежно толкнул меня и грозно проговорил.

— Забирайся! — Впервые в моей жизни не я, а мне приказывали.

Я послушно шагнула и неуклюже забралась в колымажку, и уставилась на спину извозчика, сейчас его узкая спина успокаивающе мне прикрывала обзор на мертвых ратников «Пусть Анул оценит их доблесть и осветит путь на звездном небе», не видеть ведунью с ее медведем, не видеть мужчину темсущи. Спина моего извозчика была неким щитом, который хоть на мгновение мог отгородить меня от реальности.

— Ты поедешь с ней, чтобы не выскочила на ходу! — Проговорила Вагия, глядя на внимавшего Даниса. Потом она перевела свой черный взор на, и без того дрожащего от страха извозчика. — Ты пойдешь со мной. — Тот, глядя на огромного зверя, нервно отрицательно закивал. — Если сейчас же не будешь делать что велено, то мой друг Або разорвет тебя на куски! Извозчик сразу же без единого звука спрыгнул, и встал около колымажки, ожидая дальнейших указаний. — Юзим отвезет вас в общину, я с хлюпиком соберу лошадей и приведу их к нам. Такие белые красавцы нам пригодятся.

Когда Вагия говорила о лошадях, ее глаза по-доброму светились, казалось, что они излучают мягкий, теплый свет доброты.

— Я могу сам ее доставить, пусть Юзим поможет тебе.

Ведунья заигрывающее улыбнулась, Данис же засиял как луна в полнолуние, его окрыляющую радость девушка тут же сбила.

Ее лицо переменилось, стало более строгое, в глазах заиграли не добрые огоньки.

— Здесь ты не ратник, а переметнувшийся серебряный человек, предавший не только свой народ, но и своих богов. У меня нет веры тебе, и потому прошу учесть раз и навсегда, в твоей помощи я не нуждаюсь ровно так же, как и в советах, поэтому езжай молча, прихвостень Анул.

Данис закатил глаза, тем временем извозчик темсущи погнал лошадей куда-то вдаль, унося нас все глубже в лес.

Мы ехали очень долго, я уже не разглядывала красоты, а думала о своей дальнейшей судьбе. Община отшельников преследуемых с самого детства людьми моего рода на протяжении всего существования, вдруг решает меня захватить. Для чего? На этот вопрос у меня был лишь один ответ, они хотят меня наглядно принести в жертву своему богу или же наоборот просто лишить меня жизни за дела моего рода. Когда тьма безлунной ночи опустилась на землю, уставшая от поездки и постоянного страха я уснула. Смею заметить, что темсущи в качестве извозчика был на много лучше Аяза, не понимаю, за что его так высоко ценила моя мачеха, что всегда приставляла к моему брату во все поездки.

Я проснулась от резкой остановки видимо уже не моей колымажки.

— Приехали! — Сказал басистым голосом темсущи Юзим.

Не успела я опомниться, где и что происходит спросонья, Данис ухватив меня за предплечье, потащил наружу.

–Пусти! — завопила я, но на мои возгласы ему было все рано. Он больше не был ратником, он больше не служил ни серебряным людям, ни моей семье.

Ноги путались, глаза с трудом приморгались, в маске в утреннем полумраке довольно сложно ориентироваться. Доведя меня до нужного места, он толкнул меня, я от бессилия и ужаса упала на колени. В поселении никого не было кроме меня, Юзима и Даниса, но как только Юзим убедился, что я в назначенном месте, он тут же ушел, оставляя меня в очень не приятной компании предателя. Мне удалось разглядеть очертание небольших домиков, но они были не похожи на привычные мне избы. Они были овальные с заостренными крышами, и они стояли довольно далеко друг от друга. Не то, что в столице Альбиониума все терема да и избы на самых окраинах поселения были буквально прижаты друг к другу.

Я просидела на коленях, как оказалось в самом центре поселения, около часа. Ноги затекли, а при каждом моем движении ногами для смены положения пробегали колющие мурашки с легким, но не бесчувственным онемением. Данис все это время стоял рядом он не говорил со мной, да и вообще не смотрел в мою сторону. Я с трудом перевалилась на боковую часть бедра и с трудом вытянула ноги. Кровь словно тяжелый свинец потекла по венам, разнося неприятные ощущения по ногам.

Я томилась в ожидании, было весьма странно почувствовать себя в качестве ожидающего. Когда минул еще один час, а солнце уже выглядывало из-за горизонта, разгоняя утреннюю прохладу, вдали показались несколько фигур. По мере приближения я узнала среди фигур уже знакомую мне Вагию, она вальяжно шагала среди других темсущи без сопровождения своего зверя. Хоть у меня не было поводов для радости, все же я ощущала отраду, что сейчас мне не нужно будет бояться хищника.

Один из спутников Вагии был стариком, облаченным в черную длинную рубаху и темные портки, ноги были босые, на голове немного седых торчащих волос и пролысина. Рядом со стариком шагал мужчина, он был не молодой, на вид он мог быть, как и мой отец, проживший от рождения своего ровно сорок восемь зим. Он был облачен в такую же рубаху, но она была красная, с тугой повязкой вокруг пояса. В отличие от своего босого сопровождающего, на его ногах были кожаные башмаки обвязанные тонкой веревкой. На голове у него были густые волосы, которые немного не доставали до плеч, темного, даже угольного цвета. И двое крупных мужчин облаченных в рубахи, но они были длиннее, чем у других темсущи, разрезанные по бокам и спереди, портки были синие в цвет причудливой рубахи. Вокруг талии был кожаный пояс, с боку с ножнами, в которых покоились мечи. Головы их покрыли аккуратно коротко стриженые волосы, у одного они были светлые, походившие на цвет волос серебряных людей, но более насыщенны желтым цветом. А у второго волосы были огненные, как солнце, а по лицу шли крупные в цвет волос вкрапления. Насколько же они все-таки необычно выглядели.

— Добро пожаловать в негласные земли Ярчая — Заговорил со мной не молодой мужчина.

Я подняла на голос свой озлобленный взгляд, мужчина приветственно кивнул, остальные стояли с непроницаемыми лицами.

— Когда вы меня сюда волокли, я не чувствовала что вы с добром приглашаете к себе!

— Возможно, мы были несколько грубы!

— Грубы? — Переспросила я — Ваши люди убили моих ратников.

— Насколько мне известно, одному удалось сбежать, — беззаботно проговорил мужчина.

— Зачем я здесь? — Спросила я, пристально глядя на огненно-власого воина, который вытянул из ножен меч.

— Вы здесь чтобы прекратить преследования нас вашим народом.

— Я не обладаю такой властью чтобы переписать первые писания, или чтобы пойти против наставлений Богини Анул и ее брата бога огненного солнца Цениса, я ни Каган да и по сути ни один Каган моего рода не мог бы остановить преследование вашего народа, это должно быть решено Каганом совместно с волхвами и старейшинами. А, как известно многим, хранители нашей религии, да и старейшины не допустят безопасного существования детей Темреса.

Мужчина нервно дернулся, его взгляд прежде спокойный и уверенный вдруг запылал яростью.

— Зачем вам предводитель, если он не может ничего решать без кучки ненужных людей? — Он закинул голову, почесывая рукой подбородок, после вернув голову в прежнее положение, продолжил, — Значит, твоему брату нужно будет стать тем самым Каганом, который сможет убедить своих людей перестать преследовать темсущей, если он не хочет начала войны, которая начнется с пролитой крови ее дорогой сестры. — После мужчина, который даже и не счел нужным мне представиться, повернулся и зашагал прочь. Я постаралась встать с земли, ноги наконец-то стали меня слушаться, неприятные ощущения отступили. И как только мои ноги неуверенно, но твердо встали на землю, этот мужчина снова оказался на своем месте.

— Тебя отправят в мазанку, специально приготовленную для тебя, к тебе приставят помощницу, еще раз повторяю помощницу, не прислужницу, среди нас прислужников нет. Она поможет тебе привести себя в порядок, после ты своей рукой напишешь письмо для своего брата со слов Вагии. — Он перевел взгляд на Вагию, она ему согласно кивнула. Кивнув ей в ответ, он снова направился прочь, но на этот раз за ним последовали его сопровождающие, все кроме ведуньи.

— А кто вы? — Выкрикнула я ему в след. — По нашим обычаям прежде вести разговор нужно назвать свои имена.

Он остановился, но не обернулся.

— Я тот, кто уничтожит ваш Альбиониум, если вы не прекратите лить кровь детей Темреса. — Так и не оглянувшись, он направился дальше. Кричать ему вслед еще что-то было бессмысленно, да и мне не особо и хотелось.

Ведунья, оставшаяся на своем месте, спокойно заговорила со мной.

— Ее зовут Зифа, она не служит тебе, ее просто попросили помочь. Тебе стоит общаться с ней уважительно. — Она взглянула на небо и ослепленная солнечными лучами зажмурилась, — я приду, как только освобожусь и мы напишем письмо, — опустив голову, она несколько мгновений поморгала, а потом, переведя взгляд за мою спину, заулыбалась. — Рада тебе Зифа!

Я обернулась и увидела девушку с такими же огненными волосами как один из воинов, ее лицо тоже было усыпано яркими вкраплениями в тон волос, а глаза были такие яркие такие целенные, для меня было удивительно, что ее брови и ресницы были тоже окрашены в цвет волос. Она была наряжена в рубаху и приталенный сарафан как у Вагии, но у нее он был зеленый с бледно зеленым орнаментом, если бы времена года были людьми, эта темсущи была бы наипрекраснейшей весной, такой яркой и цветущей. А я была бы зимой, но с грязными проталинами, серым не растаявшим снегом, с грязными лужами, покрытыми тонким льдом.

— Я тоже рада тебе Вагия, как Або?

Лицо Вагии переменилось, оно приняло нежное очертание, не смотря на черный раскрас под глазами мне казалось, что она посветлела и как-то засияла.

— Он хорошо, спасибо что спросила. Оставляю Айдарию в твоих руках, присмотри за ней.

Зифа без стеснений стала меня разглядывать.

— Почему ты прячешь лицо за маской?

Я смутилась от такого наглого вопроса. И не произнеся ни звука, продолжила разглядывать ее.

Девушка наигранно закатила глаза.

— Не хочешь говорить не нужно, — она махнула рукой, — пойдем, вон там твоя мазанка.

— Мазанка? — переспросила я, — вы так называете жилище?

— Да, а вы не так называете?

— Нет, у нас терема да избы.

— Хм,какие интересные у вас названия.

Мы приблизились строению круглой формы, с заостренной как острее стрелы крышей, подойдя в упор, я коснулась шершавой стены красно-коричневого цвета.

— Почему мазанка? Не жилище или еще как-то.

— Потому что при строении стены обмазывают глиной, потом приставляют стальные листы, оставляя немного места между ними и мазанкой, накидывают туда дрова и сено и поджигают.

— Зачем?

— Чтобы обжечь глину и получить прочную и теплую мазанку.

Крыльцо было тоже глиняным, как и сама мазанка. Поднявшись по трем ступенькам, мы отварили тяжелую дверь из толстой древесины, сцепленной железными скобами.

В самом помещении было светло и пахло травами. У стены стояло спальное ложе, сделанное из дерева, подушки и матрас казалось, были сделаны из мешковины, поверх лежала пушистая шкура серебряного зверя. Два не больших окна были над деревянным круглым столом, около кровати, и высоко над умывальной тумбой. Сама умывальная тумба была отличная от наших, в моих покоях была деревянная тумба с серебряным тазом сверху, с отверстием в низу, а над тазом был серебряный цилиндр с узким вытянутым рычажком, который при вдавливании подавал теплую приготовленную служащими воду. То здесь была связанная из мелких веток тумба, походившая больше на корзину, поверх нее стоял глиняный таз, без нижнего отверстия, над тазом возвышался прямоугольная конструкция, походившая на походную фляжку, только фляжки обычно делали закругленные. Внизу конструкции был выведен широкий вертикальный выступ с плоским перекрытием. Рядом с тумбой стояло омывательное корытце, а напротив стояла ширма сплетенная из тонких веток, но в отличии от тумбы, на ширме ветки плотно прилегали к друг к другу.

— Вот твое временное пристанище, — проговорила Зифа.

— Спасибо, — проговорила я, плюс маски в том, что не нужно улыбаться, твои собеседники все равно не увидят эмоций на твоем лице.

Девушка подошла к умывальной тумбе и легонько потянула за плоское перекрытие, вода полилось в таз. Она вернула заслон на место, и вода перестала литься.

— Позже я покажу, где брать воду для умывания, а где питьевую.

Я кивнула, хотя мне хотелось с криком «я даже не представляю, как принести воду самой» бежать.

— Мне помочь тебе помыться или снять твой наряд.

— Нет, спасибо за помощь, можешь идти.

Зифа подозрительно на меня посмотрела.

— Хорошо, Данис будет снаружи, чтобы не возникло желания сбежать.

— А есть зеркало?

— За ширмой, — ответила Зифа, и потупив свой любопытный взгляд направилась к выходу.

Когда я наконец-то осталась одна, сразу же направилась за ширму. Огромное зеркало на стене пугало меня собственным отражением. Треснутая маска, глаз на открытом участке маски красный, белая лента, что располагалась на моем лбу и уходившая к затылку и плотно перекрывающая мою косу внахлест, выглядела плачено, роспись жемчугом отвалилась, оставляя торчавшие нитки. Еще с утра голубое платье с украшенными камнями воротом и рукавами было грязное, подол внизу почему-то был порван.

Я перекинула через плечо длинную перекрытую полностью косу. Достав булавку, я ослабила плетение ленты и выпустила свои волосы наружу, снимая с головы дурацкую ленту. Отвернувшись от зеркала, я стала развязывать ленту платья за спиной, эти подлые завязки не поддавались, и когда отчаянье, что я не выберусь из этого платья, взяло вверх до такой степени, что я уже направилась к выходу, чтобы попросить Зифу вернуться, пальцами почувствовала, как узел ослабевает. Я вернулась за ширму и скинула платье. Представши пред собой ногой, я расплела косу, и аккуратно стянула маску. В зеркале на меня смотрело ненавистное мне лицо с разными глазами. Я долго всматривалась в свое лицо, будто обвиняя его в случившемся, не будь оно уродливое, меня бы не отправили из терема прочь от посторонних глаз.

Я прошла по мазанке к корытцу, которое меня уже поджидало. Я стянула башмаки и босыми ногами встала на пол, ощущая плохо оструганную древесину под ногами. Корытце было заполнено водой, которая к моему несчастью уже остыла, я поежилась от холода, меня пробивала крупная дрожь, а кожа покрылась мурашками. Сжимаясь в продрогший комок, я все же села. И стала омывать себя водой, стараясь смыть все случившиеся.

Раздался стук в дверь, я не успела даже среагировать, когда дверь отварилась и в мазанку влетела Зифа. Я не успела ее толком увидеть, как инстинктивно положила голову на мокрые колени, поджатые к животу, так я старалась спрятать свое лицо от ее взора.

— Прости, я не смотрю, не думала, что ты уже купаешься. Я принесла тебе сарафан, рубаху и ткань, чтобы обтереть тело.

— Уходи! — Глухо, но озлобленно прокричала я.

— Я прошу прошения, я не подумала.

Я слышала, как Зифа переминаясь с ноги на ноги, не торопиться уходить.

Шальная мысль проскочила у меня в голове. «если хочет взглянуть на мое уродство пусть глядит». Было страшно вот так открыться, сейчас все же я надеялась вернуться домой, и я не хотела бы вредить правлению своего брата историями об уродстве его родной сестры.

Но, все же, сделав два вздоха, я резко поднялась на ноги и подняла голову, но как оказалось, единственный зритель уже уходил прочь, закрывая тяжелую деревянную дверь.

Я снова опустилась в корытце, заново привыкая к прохладе воде. Около корытца стояла маленькая плетеная лавка, а на ней были глиняные бутылочки. Я подняла одну бутылочку и, с трудом достав из горлышка деревянную пробку, поднесла к носу. В нос ударил едкий сладкий запах, не знаю чего, но этот запах вызвал во мне рвотные позывы. Я вернула бутылочку на место и взяла следующую. Следующая бутылочка оказалась с запахом кедрового масла и полевых цветов. Небольшое количество я выплеснула на ладонь, и размазав его по руке, поняла что это отличное средство для омывания тела, к моему счастью в одной из бутылочек я нашла голубую глину, «смогу помыть волосы» подумала я, так как боялась, что мне приготовят для мытья головы взбитые яйца. Я ничего не имела против этого прекрасного средства для волос, только мне не нравился плохо смывающийся запах постоявших яиц.

Долго наслаждаться водными процедурами я не могла из-за холодной воды, и потому наспех ополоснув тело, я выскочила из корытца и метнулась к кровати босыми мокрыми ногами, чувствуя, как в нежные ступни впиваются мелкие заносы. Я быстро обтерлась и стала облачаться в приготовленный для меня наряд темсущи. Необычно и то, что они не только сами созданы из яркой палитры цветов своего бога, но и вещи предпочитают яркие и броские. Я надела белую накрахмаленную рубаху, поверх натянула синий сарафан, он был, как и у Вагии только орнамент был другой, в форме листов деревьев, для талии был широкий ремень с изображением круга, окутанного толи волнами толи туманом.

С тяжестью выдохнув из-за навалившейся усталости, я прилегла на жесткое и весьма не удобное спальное ложе. Мне хватило одного мгновения, чтобы провалиться в забвение сна.