Пропавшая невеста

Белла Эллис, 2019

Йоркшир, 1845 год. Слух о жестоком убийстве потряс вересковые пустоши. Убита молодая Элизабет, только что ставшая второй женой Роберта Честера, – но тело пропало, осталась лишь огромная лужа крови. Это поразило Шарлотту, Эмили и Энн Бронте, дочерей скромного пастора, изнывающих от скуки в отцовском доме. Они решают освоить новомодную профессию детектива, которая и мужчинам-то не всем по зубам. Изобретательно расследуя таинственное исчезновение, на каждом шагу сестры Бронте сталкиваются с устоями общества, где считается, что женщине место только на кухне и в супружеской постели. …Когда убивают женщину, никто не встает на защиту несчастной, просто еще одна жизнь гаснет, словно свеча на ветру, и это считается в порядке вещей. Покойной Элизабет нужен голос, и сестры Бронте станут им…

Глава 9. Энн

— Мы никого не ждем, — заявила миссис Кроули, едва открыв дверь, и со своей обычной теплотой и радушием зыркнула на рыжеволосого молодого джентльмена и его юную спутницу. Энн уже замечала, что в разговоре она всегда держала голову чуть повернутой, пряча обезображенную сторону лица — возможно, она поступала так бессознательно, и все же этот жест сообщал характеру этой властной, безжалостной женщины некую толику человечности.

— Конечно, нет, дорогая леди. — Бренуэлл улыбнулся и поклонился, снимая шляпу одним отточенным движением. — Но, может быть, мистер Честер не откажется уделить мне всего одну минуту? Меня зовут Патрик Хардуэлл, мадам, я врач, в этих местах недавно, только начинаю практиковать. Мы с сестрой хотим лишь представиться всем почтенным семьям в этих местах.

Взгляд миссис Кроули скользнул по Энн, так надолго задержавшись на расплывчатом пятне за темной вуалью, что девушке стало немного не по себе. Весь вечер накануне они с сестрами добавляли к вдовьей вуали слой за слоем, но Энн все равно не была уверена в том, что ее не узнают. Как и в своих чувствах по поводу возможного раскрытия ее инкогнито: восторг мешался в ней с ужасом, и только сейчас она поняла — последний определенно выигрывает.

— Мы никого не принимаем, — повторила миссис Кроули. — И вы наверняка знаете почему, и так же наверняка пришли сюда с надеждой — вдруг да удастся поглазеть на место, где бедную молодую женщину похитили прямо из собственной постели?

— Дорогая леди. — Бренуэлл убедительно изобразил шок и уязвленное самолюбие одновременно. — Мы с сестрой ничего даже не слышали о подобном исчезновении — мы пришли лишь засвидетельствовать наше почтение. — И он небрежно показал на сестру рукой. — Моя бедная сестра недавно овдовела, образования у нее нет, умом она тоже не блещет, зато простодушна и мила и совсем не обладает склонностью к досужим сплетням.

Энн под плотной вуалью медленно закипала, в ее голове уже роились планы скорой и кровавой расправы над старшим братом.

Миссис Кроули подумала и сделала шаг в сторону, пропуская их в дом.

— Вы — человек ученый, врач, а мистер Честер в последние дни сам не свой от беспокойства, — только поэтому я вас и впускаю, но не удивляйтесь, если ему вздумается вышвырнуть вас вон пинком под зад.

— Всего несколько минут его времени — о большем я и не прошу. — Бренуэлл снова поклонился, но миссис Кроули только фыркнула, повернулась и пошла прочь.

— Я ей понравился, сразу видно, — улыбнулся Бренуэлл, приглаживая волосы и поправляя очки.

Откуда-то из глубины дома показались два пса Честера и пошли к посетителям, но, не дойдя до них нескольких шагов, встали, оскалились и негромко, угрожающе зарычали.

— А я отменный враль, верно? — сказал Бренуэлл и, нервно помахав рукой псам, добавил: — Добрые свирепые песики, не убивайте меня, ладно?

— Будь ты отменным вралем, — буркнула Энн, — я бы сейчас была гувернанткой в Торп Грин.

— Какой роскошный дом, — продолжал Бренуэлл как ни в чем не бывало, словно замечание Энн не коснулось его ушей. — Готов поспорить, коллекция вин здесь превосходная.

— Бренуэлл, думай лучше о цели нашего визита, — напомнила ему Энн. — Иногда ты бываешь так похож на Эмили: тоже готов принять любую свою фантазию за реальность; это слабость, от которой ты должен избавиться, если хочешь когда-нибудь стать независимым человеком.

— Зато фантазии намного приятнее правды, — то ли вздохнул, то ли улыбнулся Бренуэлл. — Разве тебе самой не было безумно скучно в Торп Грин? И разве ты сама, представься тебе такая возможность, не искала бы развлечения так же, как и я? И разве кто-нибудь на моем месте не рискнул бы предположить, что я заслужил твою вечную благодарность уже тем, что освободил тебя от рабства?

Энн было что ответить на это заявление брата, однако ее ответ требовал времени, которого у нее как раз не было. Поэтом она лишь вздохнула под вуалью и несколько раз подняла и опустила ногу, стукая каблуком в пол с равномерностью метронома.

— Утихни, женщина, — не выдержал Бренуэлл. — Помни: ты простодушная и милая. В тебе воплощены лучшие качества женщины: послушание и кротость.

Не в силах больше сдерживаться, Энн неожиданно и сильно пнула брата в голень, — тут как раз вернулась миссис Кроули, и Энн, пользуясь преимуществом невидимости, широко улыбалась, наблюдая, как Бренуэлл закусил губу и выкатил глаза, чтобы не вскрикнуть от боли.

— Он вас примет, — сказала миссис Кроули, без долгих церемоний развернулась на каблуках и повела их в кабинет. Честера они застали за письменным столом — таким большим, что, окажись он в крошечной столовой их дома, то занял бы ее всю, от стены до стены, — над ним витали облака дыма, а по обитой кожей столешнице были разбросаны бумаги. На стене за спиной хозяина дома висел большой портрет очень красивой женщины в синем бархатном платье, щедро осыпанном бриллиантами, с большим рубиновым перстнем на пальце; она держала за руку мальчика лет двух. Глядя в ее печальные голубые глаза, которые, казалось, видели ее даже сквозь вуаль, Энн сразу подумала, что это наверняка первая миссис Честер, Имоджен, — на прекрасном лице женщины была написана такая скорбь, словно она предвидела свой горький конец. Сидя спиной к портрету, Честер держал в руке бокал, до краев наполненный темно-золотым напитком с красноватым отливом — наверняка не вином, в этом Энн была готова поклясться. Бренуэлл облизнулся.

— Мистер…? — обратился Честер к Бренуэллу, не удостаивая Энн взглядом.

— Хардуэлл, сэр. — Бренуэлл протянул руку, и мужчины обменялись крепким рукопожатием через стол. — Я бы сказал, что очень рад нашему знакомству, но, насколько я понимаю, совсем недавно вы стали жертвой неблагоприятных обстоятельств.

— Кроули говорит, вы доктор — какой именно?

— Э… а… медицины. — Бренуэлл кивнул с большой серьезностью.

— Скажите, вы что-нибудь знаете о том, как работает мозг человека?

— Разумеется, сэр. Ведь это моя специальность.

Энн пришло в голову, что скорость, с которой ее брат плетет разные байки, воистину достойна удивления, и, напротив, нет ничего удивительного в том, что и хозяин, и гость ведут себя так, словно они одни в комнате.

— Я совсем растерялся, Хардуэлл, — сказал Честер сиплым от волнения голосом. — Не знаю, что предпринять. Два дня и две ночи прошло с тех пор, как моя жена исчезла при самых пугающих обстоятельствах, и до сих пор не найден ни ее след, ни подозреваемый, на кого можно было бы возложить вину. А я… — Энн внимательно наблюдала за ним, когда он запустил пальцы в свою густую шевелюру. — Я просто схожу с ума от беспокойства, Хардуэлл. Что мне сделать, чем успокоить свой мозг?

— Сэр, — Бренуэлл опустился на стул напротив Честера, оставив сестру стоять рядом с собой, — лучший целитель утомленного мозга, который я знаю, — это сон, а если он бежит вашего ложа, то запаситесь лауданумом^[3]: в Хоэрте на такой случай есть превосходный аптекарь. Обратитесь к нему, назовите мое имя, и он изготовит вам настойку, одна-две капли которой вернут вам здоровый сон.

— Одна-две капли мне не помогут, — рявкнул Честер. — Количество лауданума, которое может меня усыпить, почти равно тому количеству, которое может меня убить, и даже виски почти не помогает — так меня закалил порок. — Энн вздрогнула, когда он запустил недопитым бокалом в камин, где пламя на миг вспыхнуло ярче и тут же опало. Спрятав руки в складки юбки, девушка стояла, кротко опустив голову, однако ее глаза из-под вуали следили за каждым жестом хозяина дома, за сменой выражений на его лице. Она сразу заметила несоответствие в его поведении: широкие театральные жесты сопровождались хитрыми, расчетливыми взглядами — следовательно, в чем-то он играл, представлялся.

— Тогда, может быть, высказать вслух те мысли, которые не дают вам покоя? Демоны, которые снедают нас изнутри, ничего не боятся так, как яркого света, — жизнерадостно предложил Бренуэлл.

— Еще чего. — Честер состроил недовольную гримасу. — Что я, слюнтяй или юбка, чтобы плакаться?

— Я лишь осмелился предположить, что…

— Скажите… — Честер умолк, отодвинулся к спинке кресла и погрузился в уныние столь тяжелое, что можно было видеть, как оно давит ему на плечи. — Вам когда-нибудь приходилось слышать, чтобы человек напился и под влиянием алкоголя совсем утратил память о событиях нескольких часов, последовавших за этим?

— Каждый божий день! — воскликнул Бренуэлл с энтузиазмом, ибо в этом отношении он и сам был настоящий эксперт. — Пьяный человек может наговорить разного, подраться и даже отведать определенных «утех», — тут он понизил голос, — а выспавшись, ничего не вспомнить об этом. Таков, к сожалению, удел всех пьяниц.

— А почему вы спрашиваете, сэр? — вырвалось у Энн раньше, чем она успела опомниться, до того она беспокоилась, что Бренуэлл упустит этот важный момент.

— Не ваше дело, мадам, — ответил Честер и резко встал. — Раз уж вы здесь, я хочу взглянуть на детей. Им сейчас тоже тяжело, и я не хочу, чтобы какая-нибудь болезнь привязалась к ним, пока они так огорчены.

— Конечно, сэр, — почту за честь.

— Френч! — Через открытую дверь Честер заметил в коридоре Мэтти и сделал ей знак войти. Увидев Бренуэлла, она открыла от изумления рот, а когда ее взгляд упал на Энн, она едва их не выдала. Но, вовремя сообразив, что здесь какая-то хитрость, девушка вмиг справилась с собой, и Энн с облегчением перевела дух — настолько, насколько ей позволяла густая вуаль.

— Патрик Хардуэлл к вашим услугам. — Бренуэлл отвесил Мэтти поклон.

— Матильда Френч, — нерешительно ответила та и сделала ему книксен.

— Где дети? — спросил ее Честер.

— Спят, сэр, — ответила гувернантка, глядя в пол. — Как всегда в это время дня.

— Хорошо, отведите к ним доктора Хардуэлла и его сестру, сейчас.

— Сэр… — Матильда снова присела, а затем не поднимала глаз от пола до тех пор, пока не отвела Бренуэлла и Энн подальше от кабинета хозяина, а заодно и от чужих глаз и ушей.

— Как, ради всего святого, вы сюда попали? Бренуэлл? И ты, Энн, ведь это же ты?

— Да, я, — сказала Энн и крепко обняла Матильду. — Мы здесь с тайной миссией, Мэтти. Ищем ключи и улики.

— Не знаю, к чему все это, — ответила та и озадаченно встряхнула головой. — Что вы здесь рассчитываете найти?

— Пока не найдем, не узнаем, — сказала Энн. — Покажи нам дом, насколько сможешь.

Примечания

3

Лауданум — спиртовая настойка опиума.