Аблай Хан и его батыры. Легенды Великой степи

Баянгали Алимжанов, 2015

Новая книга Баянгали Алимжанова – это повесть-легенда для детей и юношества, но будет интересна и взрослому читателю. Повесть основана на легендах и преданиях казахского народа, какими они веками передавались из поколения в поколение. Автор пересказал их, выстроив в единое художественное целое, объединив с историей Аблай хана. Жизнь и деяния Аблай хана, одного из величайших казахских ханов, были примером служения своему народу, своей Родине. Рано осиротевший, он из простого пастуха стал храбрым бойцом, талантливым военачальником и мудрым правителем, проводившим безупречную политику в отношении могучих соседей – Джунгарии, Китая и Российской империи. Даже попав в плен, Аблай хан сумел завоевать уважение и дружбу своих врагов, признавших его бесстрашие, благородство и острый ум. В мыслях и чувствах героев произведения немало созвучного с нашим временем. Познавательный материал из народной сокровищницы, исключительные перипетии судьбы Аблай хана, потрясающие подвиги могучих героев эпохи казахско-джунгарских войн, мудрость и великодушие кочевников представляют большой интерес. Книга захватывает с первых строк и читается легко, на одном дыхании.

Гибель

Днем было опасно идти по открытой степи. Измученный и голодный мальчик спрятался в глубоком овраге, заросшем жусаном и ковылью. И хотя голод и жажда мучили его, он так устал, что вскоре крепко уснул.

Вдруг ханзада проснулся в тревоге.

Вечерело. Далекий, неясный гул надвигался из глубины степи.

Гул нарастал быстро, и вскоре ханзада начал улавливать топот копыт и клич людей.

Из-за бугра выскочила кучка всадников и стремительно пронеслась вдоль оврага. Вначале Аблай с детской наивностью подумал, что это байга или кокпар, и его сердце наполнилось радостью и азартом. Но посмотрев повнимательнее, он понял, что это не байга, а бойня. Довольно солидная группа воинов гналась за одиноким всадником и постепенно настигала его.

Один из самых прытких преследователей почти достал его длинным копьем, но беглец, ловко увернувшись от укола, наотмашь рубанул саблей. Копейщик, скорчившись, слетел с коня.

Через мгновение беглец совсем приблизился к тому месту, где прятался ханзада. Белый тулпар был ранен, залит кровью и, кажется, совсем обессилен. Гонители настигли его и быстро окружили. Беглец резко осадил коня и решительно встретил врагов лицом к лицу.

Преследователи остановились как вкопанные. Это были джунгары. Сверкая огромным алдаспаном, одинокий воин устрашающе гремел по-казахски, сотрясая тихую степь боевым кличем: «Жекпе-жек! Жекпе-жек!»

Джунгарские воины заметались. Видать, им были знакомы мощь и ярость загнанного казахского батыра. Они переглядывались между собой, советовались. Аблай ясно видел и слышал все, ибо они находились на расстоянии броска аркана.

Он весь съежился, лежал неподвижно, тихо, боясь даже шелохнуться. Как повезло, что травы родной степи укрыли его в этом древнем овраге.

— Ну что, джунгарские удальцы, среди вас нет достойного воина? Или вы не отважные волки хунтайчи Галдан-Церена, а свора жалких псов?! — вызывал батыр.

Вперед выступил джунгарский воин на гнедом жеребце с большим щитом, в полном вооружении. Джунгары кричали, подбадривая шерика. Батыр молча двинулся навстречу. У него не было другого оружия, кроме алдаспана и щита. Наверное, все остальное вооружение сломалось в бою. Колчан был пуст.

Шерик взметнул было свою саблю, но белый конь резко рванулся вперед, послышался свист алдаспана и джунгар беззвучно, мягко опустился на ковыльную землю. Ошарашенные враги поникли, никто не уловил взглядом удар батыра. И как бы сговорившись, ринулись толпой на одинокого храбреца. Сеча была молодецкая — сильная, бесшабашная. Удальцы лихо пролетали мимо друг друга, нанося молниеносные разящие удары. Еще несколько врагов пали от руки батыра, но и ему приходилось туго. Опытный боевой конь, делающий точные движения в нужный момент, угадывая замыслы хозяина интуитивно, явно начал сдавать. Истекая кровью, он уже еле держался на ногах. Не сумевшие поразить самого батыра, искусно отбивающегося щитом и молниеносно рубящего длинной саблей, хитроумные враги беспощадно кромсали безвинное животное. Да и у самого батыра кольчуга была разорвана в клочья, подобно старой тряпке, по всему телу текла кровь. Как стая голодных гиен, кидались джунгарские воины на одинокого раненого льва. Казалось, что он вот-вот рухнет вместе с лошадью, но батыр стоял крепко, насмерть и зарубил еще несколько врагов.

Вдруг весь шум перекрыл чей-то зычный окрик: «Хай-хай-хай!» и все замерли. Никто не заметил появления огромного воина на черном коне. Черная накидка развевалась, придавая ему таинственную, жуткую мощь. Он казался отлитым вместе с конем из черного чугуна. Толстый, длинный айдар, подобно удаву, обвивал его мощную шею, широкий нос, крупные скулы, острые, наглые глаза выражали крутой нрав и отвагу. Сблизившись с воюющими, он заговорил громовым голосом.

— Ну что, луноподобные ойроты, возитесь с этой казахской собакой? Жду не дождусь, когда вы привезете мне его голову. — Осмотрев место побоища, он присвистнул. — Па! Видать, нарвались на казахского батыра! Ох, как мне повезло! До смерти люблю я сворачивать шеи этим бродячим скотникам и отрывать… отрывать их бесконечно глупые головешки! Ха-ха-ха!

Джунгары хором загоготали: вскидывая копья вверх, чествовали своего предводителя. Окровавленный казахский батыр, окруженный джунгарскими воинами, гордо произнес:

— Ты бы лучше подумал о своей косматой грязной голове! Вовеки тебе не смыть с нее кровь невинных жертв! И проклятие народа вобьет ее в землю!

— Хай-хай-хай! — закричал предводитель страшным голосом. — Сейчас посмотрим, чья голова покатится по ковыльной степи!

Он прогарцевал, делая круги перед воинами, и взвинчивался, наполняясь гневом и ненавистью. Его закаленное степным ветром и знойным солнцем дубленое лицо стало еще темнее, раскосые глаза налились кровью. Странно, но его черный конь тоже начал беситься, бил огромными копытами землю, тараща глаза, грыз удила, стараясь сорвать уздечку. Наконец, они взорвались как вулкан: совершив стремительный рывок, джунгар заорал на всю степь:

— Хай-хай-хай! Поединок! Я, Чарыш нойон, великий воитель гордых ойротов, племянник солнцеподобного хунтайчи Галдан-Церена, вызываю тебя, казахского батыра, на смертельный честный бой! Если ты победишь меня, клянусь, мои воины отпустят тебя на все четыре стороны!

Джунгары расступились, освободив место для боя.

Аблай чуть не присвистнул. Так это и есть сам Чарыш ноян!

— Ничего не скажешь, соблюдает закон чести степных героев! — подумал ханзада. — Но его честность относительна. Разве полный сил ноян и израненный батыр на измученном тулпаре в равных условиях?!

Но батыр принял вызов с достоинством. С возгласом: «Аруах! Аруах!» он пришпорил коня. Измученный белый тулпар каким-то недоступным разуму чудом, почуяв решительный бой, встрепенулся, изменился на глазах. Это был настоящий боевой конь, крылья джигита, готовый на подвиг.

С яростным криком, с дикой необузданной страстью и силой набросились друг на друга два совершенно незнакомых человека из разных стран. Первая же их встреча в этом бренном мире, где все люди должны, обязаны быть братьями, несла смерть и горе. Не было у них личного счета, они принадлежали к разным народам и должны были сидеть у костра и мирно делиться едой и добрым словом, украшая мир добротой, живя в дружбе и во взаимоуважении. Какие это были бы великие друзья! Нет, они жаждали крови, и причиной всему было желание одних господствовать над другими. И казах был тысячу раз прав, потому что он защищал свою Родину, свою свободу, честь и независимость. А джунгар был тысячу раз неправ, ибо он хотел завоевать чужую землю, поработить другой народ.

Но воины, не задумываясь об этом, наносили друг другу молниеносные яростные удары острыми клинками. Отбиваясь щитами, они показали всем, что достойны друг друга. Иногда казалось Аблаю, что они вот-вот убьют друг друга, и тогда он закрывал глаза. Его детская душа возмущалась, противилась, не воспринимала кровопролития, но реальный мир диктовал свои жестокие условия. Ему хотелось выскочить из оврага и драться с джунгарами, помочь одинокому батыру, но какая-то неведомая сила давила на него, не давая сдвинуться с места. Он осознавал, что его время еще не пришло. Ему оставалось лишь молча наблюдать и запоминать.

Солнце уже заходило в свое гнездо. Красный закат казался зловещим, небо давило необъяснимой жутью. Чарыш ноян, поняв, что саблей ему не одолеть противника, взял длинное копье и на полном скаку вонзил его в грудь белого тулпара. Благородное животное пошатнулось, тихо заржало и рухнуло замертво. Батыр только успел вскочить на ноги, и тут Чарыш нанес ему сокрушительный удар копьем в грудь и пробил насквозь. Огромным усилием батыр устоял на ногах, но в следующий миг потерял сознание и повис на копье.

Под ликующие возгласы своих воинов окрыленный Чарыш ноян, сидя верхом на коне, поднял окровавленного батыра на копье высоко над головой.

— Хай, хай, хай! — восклицал он. Джунгарские воины дружно скандировали: — Эй, батыр казах, как ты там, а?!

Саркастический вопрос нояна вызвал громкий хохот. И вдруг батыр открыл глаза. И произнес хрипло, но отчетливо:

— Проклятая джунгарская собака! А я все-таки выше тебя!

И замер. Все обомлели. Чарыш ноян досадно покачал косматой головой и осторожно опустил тело погибшего на землю.

— Похороните его! Он достоин уважения! — сказал он глухим голосом.

Полсотни воинов быстро похоронили своих и отдельно — казахского батыра, предварительно разобрав все пригодные вещи. Алдаспан забрал сам Чарыш ноян.

Аблай тихо плакал в овраге. Когда джунгары скрылись за горизонтом и наступила ночь, он вышел из своего укрытия и подошел к могиле.

Прочитав молитву, долго сидел ханзада у могилы не известного батыра. Потрясенная детская душа переживала глубокие, доселе не известные чувства. В ней происходило что-то сверхважное.

Свет ясной луны щедро разливался по степи, редкое белое облако медленно уплывало вдаль, ввысь, и Аблаю казалось, что это душа батыра. Он чувствовал свое родство с ним. Сердце его переполнилось, он воздел обе руки к небесам и твердо произнес:

— Я, Аблай, сын Вали хана, клянусь никогда никого и ничего не бояться, бороться за свободу и счастье своего народа, не щадя сил и своей жизни! Аминь! Аллах акбар!

Он провел обеими ладонями по лицу. Затем решительно поднялся и твердо зашагал навстречу опасностям и приключениям, навстречу своей судьбе.