Риск. Очень краткое введение

Барух Фишхофф, 2011

Риски повсюду. У них много источников, включая преступность, болезни, несчастные случаи, террор, изменение климата, финансы и сферу интимных отношений. Риски возникают в результате наших собственных действий или навязываются нам. В этом «Очень кратком введении» Фишхофф и Кадвани, опираясь как на естественно-научные, так и на гуманитарные соображения, показывают, что объединяет все риски. Волнует ли нас потеря денег, здоровья, репутации или душевного спокойствия? Насколько мы заботимся о том, что происходит сейчас, или о том, что произойдет в будущем? Мы проявляем беспокойство о себе или о других? Прежде чем принять решение о рисках, нам требуется тщательно обдумать, что для нас важно, привлекая прошлый опыт, научные знания и учитывая неопределенности, связанные с будущим. Книга предназначена для всех, кто сталкивается с риском, и особенно для экономистов, психологов, инженеров, математиков, юристов, философов и политиков. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава 1. Решения о рисках

Риски всегда с нами, при этом они проявляют себя в разных формах. Мы сталкиваемся с ними и при использовании новых технологий (например, ядерная энергетика, генетически модифицированные продукты), и в традиционных технологиях (при эксплуатации плотин), в современной медицине (лечение стволовыми клетками, колоноскопия) и при лечении «домашними средствами» (при использовании трав, диет), в личных отношениях (результатом становятся «разбитые» сердца, предательство) и в новейших социальных сетях (кибер-преступность, кража личных данных). Мы рискуем, когда храним деньги на сберегательном счете (инфляция, неликвидность пенсионных фондов) или когда используем часто понятные лишь посвященным инструменты инвестирования (ипотечные кредиты, выданные под залог приобретенной недвижимости, хедж-фонды). Риски возникают из-за угрозы «обычного» насилия (например, грабеж, сексуальное насилие), из-за новых его форм (например, «грязные» бомбы, террористические акты с применением спор сибирской язвы).

Некоторые риски имеют прямые последствия (испорченные продукты), а другие — отсроченные (насыщенные жиры). Некоторые из рисков влияют на нас напрямую (убытки, отнесенные на личный счет), а другие косвенно (убытки, отнесенные на счет работодателей). Некоторые риски имеют материальный характер (травмы), другие травмируют психику (проблемы со здоровьем близких нам людей). Риски влияют на людей (случайное отравление) и на окружающую среду не без вмешательства людей (пестициды). Одни риски люди принимают добровольно (когда занимаются лыжным спортом), другие являются вмененными (терроризм). Часть рисков связана с единственным событием (употребление запрещенного продукта), а другие имеют повторяющийся характер (регулярное употребление нездоровой пищи).

Риски различаются в зависимости от того, насколько хорошо ими можно управлять, в какой мере они справедливы, какой страх могут внушать, в какой степени они обратимы или угрожают нашим базовым ценностям и как велико наше доверие к тем, кто за них в ответе. Нам может понадобиться помощь в понимании того, что происходит вокруг нас (почему нас так ненавидят? почему пожилые люди чаще падают?) или в понимании самих себя (насколько важны деньги? могу ли я жить в мире с самим собой, если что-то пойдет не так?).

Эксперты, в деталях изучающие такое разнообразие рисков, находят это чрезвычайно захватывающим. Но и люди, далекие от науки, могут оказаться в тисках фактов, ценностей, эмоций, страхов, сожалений, социального давления, претензий и встречных претензий, — и всему этому они должны уделять внимание. Подобно многим из нас, сами эксперты могут столкнуться с проблемами, которые находятся за пределами их компетенции — например, когда врачи или автомеханики обдумывают стратегии инвестирования, а брокеры задаются вопросом о появившемся неудобстве в их организме или о возникшем странном стуке при движении их автомобиля. Чтобы справиться с миром рисков, любой человек, будь он простым гражданином, родителем, пациентом, сотрудником, активистом, инвестором, водителем или чьим-то другом, должен при принятии решений о рисках сосредоточиться на нескольких важных моментах.

Теория принятия решений стремится навести порядок в мире рисков. В книге «Риск: очень краткое введение» эта теория использована с целью показать, как одни и те же базовые проблемы (оценка неопределенности; определение того, что действительно важно; поиск лучших доказательств) возникают в самых разных формах. Теория принятия решений не является всеобъемлющей теорией риска. На самом деле это вовсе не теория, а «язык» описания рискованных решений. Это не панацея, обеспечивающая хорошие решения для тех, кто владеет этим инструментом. Скорее это помощь для практического мышления, возможность помочь людям принимать наилучшие из решений, учитывая то, что им известно (или что они могут узнать) о выборе, стоящем перед ними.

Простая схема

Риски угрожают тому, что является ценным для нас. То, как мы будем справляться с рисками, зависит от имеющихся у нас в рисковой ситуации вариантов выбора (подвергнуться операции, ждать и надеяться), исходов, которые являются для нас предпочтительными (выздоровление, страдание от непрекращающейся боли), и наших представлений относительно результатов, которые могут последовать, если мы выберем тот ли иной вариант. Результаты могут быть определенными (счет за лечение, гибель) или неопределенными (неизвестно, будет ли операция успешной; неясно, будут ли удовлетворены требования о выплате страхового возмещения). Наш выбор может быть простым (если речь идет о недорогой операции, о снятии хронической боли) или сложным (в случае принятия решения об экспериментальном лечении для нас самих или близкого нам человека).

Теория принятия решений рассматривает выбор в фокусе трех дополняющих друг друга точек зрения. Одной из них является логический или нормативный анализ, определяющий выбор, который мы сделали бы, если бы были полностью информированы, если бы наше поведение совпадало с нашими моральными ценностями, если бы мы следовали правилам, каким бы сложным ни был наш выбор. Конечно, слишком много «если». Вторая отправная позиция в теории принятия решений — это описательное изучение неизбежно несовершенных способов, к которым прибегают люди, делающие выбор. Третья точка зрения предусматривает предписания для вмешательств с целью преодоления разрыва между нормативным идеалом и реальностью. Таким образом, теория принятия решений ставит вопросы, которые задают себе люди, принимающие решения: в чем заключается проблема? Насколько она серьезна и как ее разрешить?

Мы начинаем изучение рисков с анализа трех совершенно разных ситуаций, фокусируясь на людях, которые вынуждены принимать решения, и помня об обществе, которое формирует их выбор.

Рождение недоношенных детей

Казалось бы, нормально протекающая беременность иногда прерывается на 23-й или 25-й неделе, ставя родителей перед выбором: прибегнуть к паллиативному лечению или к интенсивной терапии для новорожденного. Родители, выбирающие паллиативную помощь, знают, что их ребенок умрет, но что он, получая лечение, проживет свою короткую жизнь, насколько это возможно, спокойно и без боли. Родители, выбирающие интенсивную терапию, понимают, что их ребенок может умереть или выжить, но с нарушениями развития. Такого рода решения, которые предлагает современная медицина, являются одними из самых трудных.

Однако некоторые родители не видят вообще никакого решения. Их выбор продиктован верой или индивидуальной философией. Некоторые из них делают все возможное, чтобы спасти жизнь ребенку, прибегают к интенсивной терапии, которую считают единственным вариантом. Для других таковым является паллиативная помощь без интенсивного вмешательства.

Родители в поисках решения должны сравнивать варианты. При паллиативном подходе смерть неизбежна, но другие исходы выбора неочевидны. Например, хотя контроль над болью хорошо изучен, существует вероятность того, что младенец будет страдать. Присутствует также неопределенность в отношении того, как сами родители будут жить со своим выбором. Даже если благополучие родителей, которые выбирают паллиативную помощь, подтверждается на основе проведенных обширных исследований, трудно быть уверенным в реакции родителей в каждом конкретном случае. Таким образом, исходы при паллиативной помощи нельзя считать определенными, даже если очевидный результат такого рода лечения не вызывает сомнений.

Существуют статистические данные о возможных результатах использования интенсивной терапии. Таблица 1 иллюстрирует те из них, которые предложены на общедоступном веб-сайте. В таблице представлено раскрывающееся меню для пяти факторов риска, таких, например, как гестационный возраст плода и вес при рождении. В первой строке указана вероятность выживания младенца (в этом примере — 62 %). В следующих двух строках указана вероятность выживания без тяжелой инвалидности (44 %) и без инвалидности от средней формы до тяжелой (27 %). Последние три строки дополнительно показывают вероятности смерти и инвалидности. Это — мрачная статистика, но она не настолько трагична, чтобы исключить интенсивную терапию из предложения услуг, оказываемых пациентам в случаях, подобных описанному выше.

В правом столбце табл. 1 приведены те же статистические данные для детей, которые получают искусственную вентиляцию легких в рамках интенсивной терапии. Эти дети выживают немного лучше, чем все остальные дети (левая колонка). Однако трудно себе представить, что этого небольшого различия достаточно, чтобы родители перешли от паллиативного к интенсивному уходу после того, как им скажут: «Ваш ребенок получит искусственную вентиляцию легких, что увеличит вероятность его выживания с 62 до 64 %». Если бы нормативный анализ принятия решения показал, что эта информация не имеет практического значения, тогда второй столбец можно было бы исключить, как ненужный «шум». Без проведения подобного анализа благонамеренные эксперты (из лучших побуждений) могут утопить свою аудиторию в бессмысленных фактах.

Как только родители узнают о сути рисков, многие из них начинают понимать, что самая большая неопределенность заключается в них самих, в их размышлениях о том, чего они хотят, сталкиваясь с подобным мучительным выбором. Разве 27 % шансов на здоровую жизнь перевешивают 56 % шансов на смерть или глубокое расстройство здоровья? Должно ли иметь значение их собственное благополучие? Должно ли иметь значение благополучие братьев и сестер? Следует ли учитывать мнения и опыт других родителей? Если родители бьются над разрешением подобных вопросов, то, по сути, они не знают, чего хотят.

ТАБЛИЦА 1. Вероятности основных исходов для крайне недоношенных детей, получающих интенсивную терапию, с учетом пяти факторов риска (гестационный возраст, масса тела при рождении, пол, одиночное рождение, прием кортикостероидов матерью)

В таких ситуациях люди порой тщетно ищут некий критический факт, который подскажет им, что делать. Если этот поиск не удается, они могут обратиться за советом. Когда врачи предлагают тот или иной вариант, родителям приходится оценивать его релевантность. Говорят ли врачи о том, как, по их мнению, они поступили бы сами, если бы столкнулись с подобным выбором в своей жизни, или врачи говорят о том, что, по их мнению, надлежит сделать родителям, которые полностью осознали ситуацию? Учитывают ли при этом врачи, насколько хорошо родители способны справиться с решением и его последствиями? Говорят ли врачи о том, что их работодатель хочет, чтобы они сказали?

Однозначный совет врачей вызывает подобные вопросы. Менее очевидное давление на родителей может быть скрыто за формой, в которой предлагаются решения. Например, вместо термина «паллиативная помощь» некоторые врачи используют синонимичный, но более мягкий вариант «комфортной помощи» — термин, который вызывает другие ассоциации или апеллирует к иным социальным нормам. В табл. 1 представлены только статистические данные, возможно, предполагается, что именно статистика имеет значение, либо эксперты намеренно умалчивают об этической стороне вопроса, из уважения к пожеланиям родителей. Представление двух столбцов статистики показывает, что те или иные решения настолько близки, что разница в вероятности выживания может составлять лишь 2 %. Представление одной и той же информации с точки зрения хороших результатов (три верхних ряда) и плохих (три нижних ряда) может указывать на то, что родители должны рассматривать исходы с двух сторон — позитивной и негативной.

Дескриптивный анализ может упорядочить подобные размышления путем определения того, как люди на самом деле реагируют на различные способы формирования выборов. Например, исследование, представляющее гипотетические решения, показало, что интенсивная терапия будет более привлекательной, если представить ее с точки зрения хороших результатов, а не плохих. В терминах теории принятия решений люди, которые не уверены в том, чего они хотят, «формулируют» свои предпочтения с той точки зрения, которая первой приходит в голову и которая может отличаться, в зависимости от того, как она формулируется — в позитивных или негативных категориях. Трудно манипулировать людьми с четко определенными ценностями. Действительно, в этом исследовании категории не оказывали влияния на людей, которые описывали себя как минимум умеренно религиозными; они выбирали интенсивную терапию, однако с учетом вариантов.

Общества выражают себя в том, как в них принимаются решения о жизни и смерти. Это заставляет задуматься о том, почему общество так много вкладывает в создание технологий, которые иногда спасают столь драгоценные жизни. Сделало ли общество достаточно инвестиционных вложений в предотвращение преждевременных родов или в управление стрессовыми факторами окружающей среды, которые увеличивают риски? Для каких семей интенсивная терапия доступна? Кто за нее платит? Кем принимается окончательное решение — родителями или врачами? Почему так мало известно об опыте родителей, которые выбирают паллиативную помощь? Кто собирал статистику, представленную на рис. 1? Кто решил сделать ее доступной?

Риск и неопределенность

В 1921 году, в преддверии мирового финансового кризиса, экономист Фрэнк Найт писал: «Неопределенность следует понимать в смысле, радикально отличающемся от привычного понятия риска, которое никогда должным образом не отделялось от неопределенности. Существенный факт, касающийся риска, заключается в том, что «риск» в некоторых случаях может быть измерен количественно, а в других случаях он имеет явно иной характер; и есть далеко идущие и решающие различия в отношении явлений, зависящие от того, какой из этих двух вариантов действительно присутствует и действует… Измеримая неопределенность или собственно «риск… настолько отличается от неизмеримой неопределенности, что первая вовсе перестает быть неопределенностью».

Страхование транспортных рисков

В Соединенных Штатах, в Пенсильвании и Нью-Джерси, требуют, чтобы компании по страхованию транспортных средств предлагали водителям вариант страховки с «ограничением страхового покрытия»^[1]. Водители, которые выбирают этот вариант, платят более низкие страховые взносы, но отказываются от права рассчитывать на страховые выплаты в случае «незначительного ущерба» в результате аварии. Водители, которые приобретают страховки с «ограничением страхового покрытия», точно знают, сколько они сэкономят на своих страховых взносах. Они не уверены лишь в том, на какой риск они идут, отказываясь от страхового покрытия при незначительной аварии. Этот риск зависит от шансов попасть в аварию и шансов выиграть дело в суде.

Рисунок 1 иллюстрирует этот выбор в виде дерева решений, в графическом формате, который некоторые считают полезным. (Читатели, которые так не считают, могут перейти к следующему абзацу.) Слева на дереве представлены два варианта для водителей: страховка с полным покрытием (покупка страховки с правом возмещения за «незначительные травмы и страдания») и с ограниченным покрытием (покупка страховки без такого права). Справа на дереве показаны два варианта результатов, которые зависят от этого выбора (премия и вознаграждение за ограниченный деликт, если таковой имеет место). В центре — ключевая неопределенность — вероятность попасть в аварию, после которой водители могут получить покрытие, предварительно выиграв дела в суде. Каждый путь на дереве решений описывает отдельный сценарий. В верхней части водитель сначала выбирает вариант полной компенсации, затем попадает в небольшую аварию и получает компенсацию наряду с выплатой премии (базовая + дополнительная). Личные сценарии водителей зависят от их выбора и последующих событий.

Оценка вероятностей событий является одной из областей анализа риска. Немногие риски были исследованы так же скрупулезно, как те, что возникают в случае автомобильных аварий. Большинству водителей было бы полезно знать о последствиях своего выбора, а не полагаться на собственное интуитивное восприятие риска. Несмотря на то что подобное восприятие бывает разумным, достаточно часто оно оказывается предвзятым. Например, большинство водителей считают, что они водят безопаснее, чем другие (в среднем), хотя это может быть справедливо только для половины всех водителей. Одна из причин такой необъективности заключается в том, что ошибки других водителей более заметны, чем наши собственные. Мы скорее замечаем, когда кто-то подрезает нас на дороге, а не когда сами делаем то же самое. Из новостей мы узнаем о несчастных случаях, которые произошли с другими, но не с нами. Мы также не видим совокупный риск от всех наших поездок. Каждая отдельная поездка кажется настолько безопасной, что вождение в целом представляется более безопасным, чем оно есть на самом деле. В США одна поездка из десяти миллионов имеет шанс закончиться смертельным исходом. Тем не менее у среднего человека есть приблизительно один шанс из двухсот погибнуть в автомобильной аварии во время одной из многочисленных поездок.

Рис. 1. Дерево решений для случая ограниченного страхового покрытия. Слева находится квадратный узел выбора, с двумя вариантами, ограниченным и полным покрытием. Справа — два результата: премия (компенсация издержек) и ограниченная компенсация за небольшую аварию (прибыль). В центре дерева решений — круговые узлы событий, которые представляют основную неопределенность: попадет ли водитель в небольшую аварию, за которой последует успешное рассмотрение судебного иска. Каждый путь, который прослеживается слева направо, является представлением различных вариантов развития событий в будущем. В первом случае (верхняя строка) водители покупают полную страховку, попадают в незначительную аварию и выигрывают свой судебный процесс. Оплата дополнительного страхового взноса делает их беднее; получение страховой выплаты за незначительный ущерб делает их богаче. Все водители имеют одно и то же дерево решений, но с разными вероятностями реализации того или иного сценария (у некоторых водителей меньший риск попасть в аварию) и различными издержками (некоторые нуждаются в деньгах больше, чем остальные)

Информация о среднем рисков несчастного случая должна помочь водителям принимать лучшие страховые решения. Однако это среднее значение преуменьшает риски для тех, кто ездит быстро, на небольших автомобилях (это особенно рискованно при столкновении с более крупными автомобилями), поздно вечером, по проселочным дорогам или в нетрезвом состоянии. Среднее значение преувеличивает риски для водителей, не подверженных этим факторам риска. Потребность водителей в более точных оценках личного риска зависит от того, насколько «чувствительны» их решения к риску несчастного случая. Если они делают один и тот же выбор рисков где-нибудь вблизи статистического среднего, тогда все, что им нужно знать, — это среднее значение риска. При принятии решений, на которые может повлиять один-единственный аргумент, оценки могут быть более точными. Что же касается ограниченного страхового покрытия, то мой знакомый адвокат утверждал: «В США вы всегда можете подать в суд. Поэтому воспользуйтесь вариантом ограниченного страхового покрытия и сэкономьте на дополнительной премии». Если его совет верен, то любая вероятность несчастного случая приводит к одному и тому же выбору (покупке ограниченного страхового покрытия), что делает решение абсолютно нечувствительным к риску несчастного случая.

Если более точные оценки риска ДТП могут помочь водителям выбрать один из вариантов страхования, то водители должны решить для себя, сколько усилий они готовы затратить для поиска нужного варианта. Если водители не ожидают узнать что-то полезное при разумных затратах усилий, то они могут их не тратить и принимать решения «не раздумывая». Существуют формальные методы расчета «ценности информации» и инвестиционной отдачи от нее. Иногда нефтяные компании используют эти формальные методы для решения вопроса о том, бурить ли пробные скважины при разведке нефтяных месторождений. Экономисты, работающие в области здравоохранения, используют подобные формальные методы при принятии решения об информативности таких медицинских анализов, как маммография и колоноскопия, а также об их стоимости и рисках, связанных с ними. Однако любой человек может задаться следующим вопросом: «Могу ли я достоверно узнать что-то, что изменило бы мое мнение?» Если нет, то с таким же успехом можно было бы сделать выбор, не прибегая к дополнительным исследованиям.

Решения об ограниченном страховом возмещении относятся к категории индивидуальных решений. Однако как и другие решения, связанные с рисками, они также показывают, как общество справляется с рисками. Например, ограниченный вариант страхового возмещения существует только потому, что страховое лобби успешно продвигает его как способ уменьшить «некое не удобство» от судебного разбирательства по поводу причинения «незначительного вреда», имеющего место в случае аварии в «сутяжническом» обществе. Тем не менее, несмотря на наличие общих целей, два штата по-разному определили решения водителей. В Нью-Джерси ограниченное страховое возмещение — это вариант выбора «по умолчанию», вынуждающий водителей «отказываться от услуги ограниченного деликта», если они хотят иметь полное возмещение страхового случая. В Пенсильвании же по умолчанию используется вариант полного деликта, вынуждающий водителей «соглашаться» с предложенным выбором «по умолчанию», даже если они предпочитают ограниченный деликт. Учитывая психологию принятия решений о риске, выбор, предложенный «по умолчанию», — это тот, которого люди склонны придерживаться. Действительно, в Нью-Джерси (где выбор ограниченного деликта предлагался по умолчанию) вероятность того, что водители в конечном итоге сделают выбор в пользу ограниченного деликта, примерно в два раза выше, чем в Пенсильвании (где опция «по умолчанию» была другой). Водители также гораздо чаще становятся донорами органов, когда предложение о донорстве представлено по умолчанию, и гораздо реже, когда они должны отметить отдельную опцию, предлагающую донорство. Иногда люди придерживаются выбора, предложенного по умолчанию, потому что они не могут решить для себя, какое решение принять. Часто они останавливают свой выбор на опции «по умолчанию», потому что предполагают, что опция отражает социальную норму, следовательно, именно так они и должны поступать.

Насколько хорошо работают программы ограниченного гражданского страхования, зависит от того, как хорошо водители понимают риски и выгоды, а также от того, насколько успешно они противостоят «моральному риску» (риску недобросовестного поведения) в игре с выборами. Программа потерпит неудачу, если водители примут вариант ограниченного страхового возмещения, но в любом случае будут предъявлять иски страховой компании, как предположил наш адвокат. Термин «гомеостаз риска»^[2] используется для обозначения другого риска недобросовестного поведения: водители платят за право предъявлять полный иск (полный деликт), после чего водят менее осторожно, ожидая компенсаций за любой, самый незначительный ущерб, тем самым поддерживая свойственный им общий риск на постоянном уровне. Поступать так вовсе не обязательно означает поступать иррационально — во всяком случае, не более иррационально, чем идти на больший риск скалолазам и лыжникам, приобретшим лучшее снаряжение. Они платят больше и получают большую выгоду взамен, даже если такое поведение расстраивает тех, кто хотел бы, чтобы водители, альпинисты или лыжники были более осторожными.

Риск и страхование

Посредством страхования общество управляет многими рисками, распределяя издержки на защиту от рисков. Предположим, что для жилых зданий (один миллион) вероятность пожара со средним ущербом 200 000 фунтов стерлингов равна в среднем одной десятитысячной (¹/_{10 000}). Ожидаемое количество пожаров составляет ¹/_{10 000} × 1 000 000 домов = 100 пожаров в год. Ожидаемый ущерб составляет 100 пожаров × 200 000 фунтов стерлингов = 20 млн фунтов стерлингов.

Если каждое домохозяйство выплачивает ежегодную премию в размере 20 фунтов стерлингов, денег будет достаточно для покрытия ожидаемого ущерба для 100 разрушенных пожаром домохозяйств. Объединяя непредсказуемые индивидуальные риски, страхование защищает людей от катастрофических потерь, которые они не могут покрыть в одиночку, позволяя им, таким образом, вести относительно стабильную жизнь.

При страховании от пожара риск недобросовестного поведения может означать, что вы менее осторожны с горючими материалами. Вычитаемая франшиза^[3] уменьшает этот риск, заставляя застрахованных людей оплачивать, скажем, первые 1000 фунтов оцененного ущерба. Угроза риска недобросовестного поведения снижается также требованием проведения осмотров домов и оговариванием технических рисков, которые не может покрыть страховка. Страховщики также должны избегать «неблагоприятного выбора», при котором люди отказываются от страхования, ожидая, что другие оплатят их издержки путем оказания помощи в случае бедствий или в ситуациях, связанных со спасением банков. Банки, выдающие кредиты на покупку автомобилей и ипотечные кредиты, уменьшают эту угрозу, требуя страховку.

Хотя решения о недоношенных детях и страховании автомобилей различаются во многих деталях, понимание их требует анализа с тех же трех точек зрения: с точки зрения нормативного подхода и организации соответствующих фактов; с точки зрения дескриптивного (описательного) исследования, позволяющего определить, в какой помощи нуждаются люди; и с точки зрения предписательной юрисдикции (выпуска предписаний соответствующими органами), обеспечивающей эту помощь. Подобная помощь предполагает обеспечение водителей информацией о наиболее важных фактах, связанных с рисками аварий. К сожалению, водители часто получают невразумительные страховые полисы, в которых ничего не говорится об уровне застрахованных рисков. В результате они делают выбор, не будучи ни в чем уверенными, полагаясь на условия страховки, которые обеспечиваются по умолчанию.

Половое воспитание

Американские школы, которые предоставляют всестороннее половое воспитание, иногда позволяют родителям отстранять своих детей от уроков, на которых предполагается рассматривать варианты, отличные от полового воздержания, такие как секс с презервативами и противозачаточными таблетками. Многие родители не считают это решением проблемы и смиряются с тем, что в школе их детей могут научить приемам безопасного секса.

Однако родители, которые решительно выступают за воздержание, сталкиваются с выбором из двух вариантов: позволить своим детям участвовать в этих уроках или нет. Решение в пользу последнего из них имеет определенный результат: такие родители будут чувствовать себя лучше, если их дети не станут посещать подобные уроки. У этого выбора есть два неясных исхода: как это повлияет на риск подростковой беременности и на риск заразиться инфекцией, передающейся половым путем (ИППП). Родители, которые не разрешают подросткам посещение подобных занятий, надеются уменьшить описанные риски, поощряя воздержание. Так же как родители, которые позволяют своим детям участвовать в подобных уроках, они надеются на то, что курс поощрит безопасный секс.

Родители, которые принимают разные решения, могут иметь разные точки зрения в отношении ценностей (важность воздержания) или фактов (эффективность обучения воздержанию). Родители, которые выступают против всестороннего сексуального образования, зачастую уверены, что оно увеличивает вероятность подросткового секса. Другие родители считают, что обучение подростков тому, как справляться с сексуальными ситуациями, снижает риски, которые возникнут так или иначе. Обучение включает в себя привитие «социальных навыков», например, как отражать нежелательные сексуальные посягательства, как использовать презервативы и оценивать заявления сексуальных партнеров о том, что они не имеют ИППП. Подростки, которые овладеют этими навыками, будут иметь более безопасный и в меньшей степени принудительный секс. Быть может, речь идет даже о воздержании, потому что просвещенные подростки будут способны контролировать свои сексуальные желания.

Таким образом, основная неопределенность в отношении этого выбора заключается в принятии решений подростками, обладающими комплексными познаниями в области сексуального образования, и их сверстниками, которые не получили подобного образования. Исследования процесса принятия решений подростками могут уменьшить эту неопределенность. Как правило, они показывают, что в подростковом возрасте (когнитивная) способность детей обдумывать подобные решения напоминает способность взрослых людей. Подростки знают больше о том, что они изучают в школе, и меньше о вещах, которые для овладения ими требуют опыта. При этом подростки также сталкиваются с социальным и эмоциональным давлением, которое может помешать им действовать в соответствии с приобретенными знаниями. В результате подростки должны извлекать пользу из уроков, обучающих их тому, как принимать решения в условиях риска, как справляться с социальным и эмоциональным давлением и как избегать ситуаций, создающих это давление. Действительно, исследования показывают, что такое обучение (социальным навыкам) снижает риск ИППП для подростков, а также риски драк и курения. Программы «водительских прав для выпускников в два этапа» защищают водителей-подростков от социального давления, запрещая перевозку пассажиров на первом этапе и разрешая ее на втором этапе, когда у подростков накопится опыт (и только после этого они смогут брать с собой друзей).

Напротив, обучение воздержанию, по-видимому, оказывает незначительное влияние на сексуальную активность американских подростков. Таким образом, риск заражения ИППП и беременности возрастает для подростков, которые в меньшей степени способны справляться с возникающими сексуальными ситуациями. Если это так, то удержание подростков от всестороннего сексуального образования косвенно придает большее значение норме нравственного поведения, чем уменьшению реального риска беременности и ИППП для подростков. Понимают ли родители, что компромисс зависит от того, что они думают об эффективности программ? Если они считают, что обучение воздержанию более эффективно, то отстранение их подростков от занятий по половому просвещению является «доминирующей альтернативой», причем более нравственной и менее рискованной.

Хотя исследования эффективности программ показывают иное, твердые убеждения часто обладают большой силой, отчасти потому, что люди обычно общаются с людьми, разделяющими их убеждения. Люди также хороши в оправдании «неудобных» фактов. Так родители, которые предпочитают воздержание обучению, могут утверждать, что исследование не относится к их подросткам или что сильные нравственные нормы в конечном итоге сделают добрачное воздержание социальной нормой. Если поменяться ролями, то за щитники комплексного полового воспитания могли бы привести аналогичные аргументы, выходящие за рамки доступной науки. Нет ничего иррационального в том, чтобы требовать сильных новых фактов, прежде чем отказаться от существующих убеждений. Порядок рассуждений, однако, требует указать, какого рода свидетельства способны изменить то или иное мнение. Если стороны в споре могут договориться о значении новых фактов, то их убеждения должны все больше сходиться, даже если они никогда не видят вещи совершенно одинаково. Без возможности такого сближения речь идет о разногласиях по поводу рисков в связи с идеологией, а не с реальными свидетельствами. В США эта судьба постигла дебаты об эволюции, исследования стволовых клеток и фиксации исторических изменений климата, с политическими дискурсами, сформулированными на академическом языке.

Наблюдая одни и те же факты в условиях с рисками, люди не обязательно принимают одни и те же решения. Сторонники воздержания могут согласиться с тем, что существует недостаточно доказательств, демонстрирующих эффективность воздержания, но все же выступать против того, чтобы школы «закрывали глаза» на добрачный секс. Если поменяться ролями, то сторонники полового просвещения могли бы утверждать, что оно посылает жизненно важный сигнал о новых возможностях, но при этом влияет на риски заражения инфекциями ИППП.

Дискуссия о просвещении в вопросах воздержания отражает смыкание трех американских политических принципов: правила принятия решений большинством голосов, отделения церкви от государства и местного контроля над образованием. Может показаться, что наука предлагает нейтральный, даже объективный, способ устранения таких тупиков. Однако акцент на науке может вынудить защитников воздержания придавать морально-нравственным аргументам научную окраску. Сама наука может пострадать, если просто превратится в еще один политический инструмент, а не будет особым способом оценки и уменьшения неопределенности. В конце концов, этот спор был разрешен в ходе избирательных кампаний. Администрация Дж. Буша поддерживала только обучение воздержанию. Администрация Обамы отменила эту политику, поддерживая программы с продемонстрированной эффективностью, которые были версиями общеобразовательного полового воспитания.

Социальный контекст принятия решений о риске

Каждое из этих трех решений о частном риске отражает общественное мнение, которое формируется в течение многих лет с участием многих людей, принимающих решения.

Эти публичные решения позволили одним родителям получить право голоса при определении судьбы недоношенных детей, водителям — иметь возможность выбора ограниченного страхового покрытия, а другим родителям — получить возможность оградить их детей-подростков от посещения уроков по половому просвещению. Публичные решения также устанавливают рамки для принятия частных решений. Например, вероятность преждевременных родов зависит от решений государства в области доступности пренатальных обследований и здоровой пищи, влияющей на здоровье беременных женщин. Вероятность выживания младенца зависит от государственных решений в сфере инвестиций в исследования и учреждения, которые влияют на качество интенсивной терапии. Вероятность автомобильных аварий зависит от публичных решений в сфере строительства дорог, техосмотров, обучения водителей, а также в сфере законодательных инициатив, связанных с пьянством за рулем. Вероятность подростковых ИППП зависит от общих решений относительно доступности медицинского скрининга, лечения и барьерных контрацептивов.

Эти публичные решения также подлежат нормативному, дескриптивному и предписывающему анализу, который предлагает ответы на следующие вопросы: каковы эти решения, как они воспринимаются лицами, принимающими их, и как их можно сделать более эффективными. Проведение подобного анализа учитывает тот факт, что государственные деятели, принимающие решения (законодатели, регуляторы, руководители, врачи, финансисты, военные) также подвержены предвзятому восприятию риска и также позволяют эмоциям владеть ими. Таким образом, в ходе анализа может быть задан вопрос о том, рассматривали ли должностные лица, которые утвердили ограниченное страхование гражданских прав, все три варианта (согласиться, отказаться, без изменений); сосредоточены ли должностные лица на достижении результатов, которые имеют отношение к общественным ценностям (премии, компенсации, безопасность) или иным ценностям (прибыль страховой компании, их собственные перспективы нахождения работы после ухода с должности); понимали ли они, какие факторы определяют эти результаты (дефолты, моральные риски); и какая дополнительная информация имела бы для них значение (исследования в сфере безопасности или иных областях).

Чиновники часто утверждают, что они являются представителями «народа». Однако это утверждение является пустышкой, если у должностных лиц нет правильного, учитывающего неявные исходы решения, сфокусированного на результатах, которые «ценит народ», и если нет оценки неопределенности, с которой они сталкиваются. Как бы хорошо чиновники ни выполняли свою работу, ее ценность зависит от того, насколько она соответствует интересам тех, на кого она направлена. Самая вдумчивая страховая реформа приносит мало пользы, если водители относятся к ней как к новому бюро кратическому крючкотворству, произведенному людьми, которым они так или иначе никогда не доверяли. Статистика, представленная в табл. 1, теряет смысл, если родители находят ее малопонятной и бездушной к людям. Половое воспитание не может помочь подросткам, если оно не учитывает их незрелые представления, например, о том, как риски половых актов накапливаются с течением времени (подобно рискам, связанным с автомобильными поездками, или рискам, связанным с ослаблением безопасности на рабочем месте).

Люди склонны преувеличивать то, насколько хорошо они понимают других и насколько хорошо их понимают другие, поэтому, казалось бы, разумное общение часто терпит неудачу при том, что ни одна из сторон не осознает этого. Для того чтобы люди понимали друг друга, требуется исследование или продолжительное двустороннее общение. Приверженность праву общественности на информацию является принципом многих политических систем. Выполнение этого обязательства требует комплексного подхода (нормативного, описательного и предписывающего) с тем, чтобы общественность получала необходимую информацию в понятной форме.

Учитывая сложность многих решений, связанных с рисками, существует множество возможных объяснений того, что люди о них думают. Отсутствие фактов позволяет легко спекулировать относительно роли, которую играют убеждения, ценности, эмоции и социальное давление в реакциях людей на риски. Общественность одинаково легко строит предположения относительно суждений, предубеждений, стимулов и злоупотреблений со стороны политиков. Когда эти предположения ошибочны, они могут излишне омрачать и без того сложные решения. Итак, в книге «Риск: очень краткое введение» анализируется то, что известно о поведении человека в отношении каждого из аспектов принятия решений о риске.

Заключение: риски становятся понятнее на основе принимаемых решений

Все решения по рискам имеют те же основные элементы, что и в уже рассмотренных трех примерах: варианты, результаты и неопределенности, заданные в социальном контексте, в рамках языка, предлагающего некоторые способы анализа решений. Для каждого решения о рисках нормативный анализ может предложить соответствующую информацию и знания о неопределенности. Описательное исследование может сопоставить интуитивные взгляды лиц, принимающих решения, с нормативным анализом. Мероприятия, предписывающего характера могут помочь людям сделать лучший выбор. Вместе эти подходы позволяют простым людям и экспертам использовать одни и те же подходы к принятию решений по рискам как в общественном секторе, так и в частной сфере, как активными участниками, так и заинтересованными наблюдателями.

Размышление о принятии решений по рискам в этих терминах рассматривает принятие решений как упражнение в практическом суждении. Таким образом, теория принятия решений предоставляет инструментарий для выявления и организации знаний, которые могут быть полезны при принятии решений о рисках. Это помогает разобраться в статистическом анализе рисков и находить наиболее релевантные оценки, извлекать критические неопределенности, выявленные в ходе дебатов экспертов, следить за информацией о рисках, искать культурные традиции, которые имеют дело с опасностью возникновения рисков, и знать, когда эмоции помогают или когда они, напротив, мешают вынесению суждения. Таким образом, теория принятия решений обеспечивает общий подход к пониманию мира рисков, представляющих угрозы для исходов, которые мы ценим.

Никто не является экспертом во всех аспектах принятия решения о риске, а тем более во всех рисках. Знание технических специалистов о рисках ограничивается областью их компетенции. Наше знание о себе ограничено нашим пониманием собственных убеждений, желаний и шор. Глава 2 представляет собой первый шаг к лучшему пониманию решений о рисках, определяя риски в ясных, общих терминах, выражающих основные ценности. Глава 3 исследует, как риски (и выгоды) оцениваются после их определения. В главе 4 описываются способы принятия решений о рисках на основе этих оценок. В главе 5 рассматриваются барьеры для понимания решений, а в главе 6 предлагаются способы их преодоления. В главе 7 обсуждается, как общества определяют и выражают себя в методах снижения рисков.

Примечания

1

Ограниченного возмещения ущерба, ограниченную страховую защиту по гражданскому иску. — Прим. пер.

2

Гомеостаз — способность организма поддерживать функционально значимые переменные в пределах, обеспечивающих его оптимальную жизнедеятельность. Регуляторные механизмы, поддерживающие физиологическое состояние или свойства клеток, органов и систем целостного организма на уровне, соответствующем его текущим потребностям, называются гомеостатическими. — Прим. пер.

3

Франшиза (фр. franchise — льгота) в страховании — предусмотренное условиями страхования (перестрахования) освобождение страховщика (перестраховщика) от возмещения оговоренной части убытков страхователя (перестрахователя). Франшиза бывает условной и безусловной. Также выделяют временную и совокупную франшизы, минимальный размер ущерба, на который распространяется страховое покрытие. — Прим. пер.