Обрести свободу у алтаря

Барбара Уоллес, 2018

Отправляясь по делам на север Шотландии, Томас Коллиер меньше всего ожидал встретить там свою жену, которую все считали погибшей. Томас счастлив, что нашел Розалинду, он намерен забрать ее домой и окружить заботой и любовью. Но беда в том, что Розалинда потеряла память и не узнает своего мужа. А тут еще друг поведал ей, что она собиралась развестись с Томасом, потому что не все в их браке было благополучно…

Глава 2

— Рози? — прошептал Томас.

Он шесть месяцев искал ее, молился, оплакивал ее. Нет, это не может быть она. Но разве у кого-то еще могут быть такие выразительные карие глаза, пухлые губы и шрамик на переносице? Тот, который она ненавидела, а он любил, потому что этот шрамик соединял две веснушки.

В его голове возник миллион вопросов, но ни один из них не имел значения, когда он видел перед собой чудо.

— Рози. — Заключив ее в объятия, Томас зарылся лицом в изгиб ее шеи. От нее пахло лимоном и солнцем. — Рози, Рози, Рози, — бормотал он.

Ее руки скользнули вверх по его груди и схватились за лацканы его пиджака. Он попытался крепче прижать ее к себе, но она ударила его кулаками в грудь и резко отстранилась. Ее карие глаза блестели от гнева, смущения и страха.

— Мы с вами знакомы? — спросила она.

Это шутка? Почему она притворяется?

— Нам сказали, что ты погибла. Что тебя унесло в море. — Он потянулся к ней снова, но она сделала шаг назад.

— Простите. Я не… — Она покачала головой, и ее глаза наполнились слезами. — Я не знаю… — Прижав ладонь ко рту, она повернулась и выбежала из зала.

— Розалинд! — крикнул ей вслед Томас. Лайнус схватил его за руку. Разозлившись на своего брата, он попытался освободиться, но у Лайнуса была железная хватка. — Отпусти меня! — прорычал он. — Это Розалинд. Если я снова ее потеряю…

Но Лайнус по-прежнему крепко его держал. Черт бы его побрал!

— Успокойся, Томас. Она просто очень похожа на Розалинд.

— Нет. — Лайнус ошибается. Это Розалинд. Он хорошо знает свою жену. Почему она сбежала? Неужели она так сильно его ненавидела? — Мне нужно с ней поговорить.

Прежде чем он успел высвободиться, к ним подошел Маккрингл.

— Что здесь происходит? — произнес он тоном, в котором не осталось ни следа прежнего дружелюбия. — Я не знаю, откуда вы, парни, но здесь у нас не принято обижать официанток.

— А прятать чужих жен у вас принято? — огрызнулся Томас.

Кустистые брови Маккрингла сошлись на переносице.

— Она ваша жена?

— Да. Ее зовут Розалинд Коллиер. — Куда подевался его телефон? Оглядевшись по сторонам, Томас нашел его на полу, поднял и начал быстро прокручивать альбом с фотографиями. — Вот. — Он показал Маккринглу снимок, который полгода назад передал полиции для печатания объявлений о пропаже Розалинд. Его пальцы дрожали. — Она пропала этим летом. Ее машина упала с моста рядом с Форт-Уильямом.

Маккрингл взял у него телефон, чтобы получше рассмотреть фото. Томас чувствовал, как с каждой секундой молчания его напряжение нарастает. Этот человек определенно должен знать, о чем идет речь. Об исчезновении Розалинд писали во всех газетах и говорили в выпусках новостей. Маккрингл должен был о нем слышать. Он живет в глуши, но не на необитаемом острове.

— Она попала в аварию? — наконец спросил владелец паба.

— Да. Ее машина упала в реку. — У Томаса не было времени на разговоры. Его жена находится сейчас в другой комнате. Ему нужно ее увидеть, узнать, как она здесь оказалась и почему делает вид, будто незнакома с ним. — Пожалуйста, — произнес он с отчаянием. — Нам сказали, что она погибла. Мне нужно с ней поговорить. У нее… У нас есть дочка, которая в ней нуждается, — добавил Томас и застонал от боли, которую держал в себе все эти шесть месяцев.

— Все хорошо, мой друг. Думаю, вам лучше сесть, — сказал Маккрингл, но Томас отмахнулся от него.

— Черт побери, почему вы не даете мне увидеть мою жену?

— Мы не знаем наверняка, Розалинд это или нет, — произнес Лайнус. — Томас, я думаю, что нам следует его выслушать.

— Обещаю вам, что она никуда не денется, — добавил Маккрингл. — Но сначала вы должны кое-что узнать. Пожалуйста, садитесь, мистер Коллиер. Я принесу вам выпить.

Томас не хотел выпить. Он хотел увидеть свою жену, но все равно проследовал за хозяином паба за столик.

— Вы когда-нибудь слышали термин «диссоциативная амнезия»?

Не в силах унять дрожь, она вцепилась в края раковины, боясь, что у нее подкосятся ноги.

Рози. Он назвал ее Рози.

Она думала, что, когда встретит кого-то из своего прошлого, она узнает его. Что под действием инстинкта темная пелена, окутавшая ее память, прорвется и воспоминания освободятся. Но когда этот незнакомый мужчина назвал ее Рози, она ничего не почувствовала.

Нет, что-то она все же почувствовала. Когда он ее обнял, ее сердце забилось так часто, что чуть не выскочило из груди. Но имя Рози ничего ей не сказало. С таким же успехом он мог бы назвать ее Джейн, Сьюзан или Филеттой.

Возможно, он перепутал ее с другой женщиной. Это наиболее подходящее объяснение. Разве можно забыть такого красивого мужчину, как он? Его глаза серо-голубые, как море в Шотландии. Если бы она видела их прежде, она вряд ли смогла бы их забыть.

Она посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее лицо, как обычно, показалось ей знакомым и в то же время чужим. Доктор сказал, что у нее диссоциативная амнезия, вызванная травмой. Самым старым ее воспоминаниям всего несколько месяцев. Она совсем не помнит, что было до этого.

Поначалу ее приводила в ужас эта пустота, но недавно она начала к ней привыкать. И вот сегодня здесь появился незнакомец с серо-голубыми глазами, и ее спокойствие улетучилось.

В дверь дамской комнаты постучали.

— Лэмми? — донесся до нее мягкий голос Криса. — У тебя все в порядке?

Он звал ее Лэмми, потому что, по его словам, она напоминала ему потерявшегося маленького ягненка^[3].

— Я в порядке, — ответила она. — Просто немного ошеломлена.

Голос Криса придал ей уверенности. Она знала, что Крис не даст ее в обиду. Он заботился о ней с того дня, когда увидел ее, бесцельно бредущую по шоссе.

— Ты готова выйти? Мы хотели бы с тобой поговорить.

Она очень надеялась, что под «мы» он имел в виду себя и свою жену Джессику, а не незнакомца, который заключил ее в объятия и назвал Рози.

— Я сейчас приду.

Дрожащими руками она распустила волосы, затем снова собрала их в хвост и стерла салфеткой пятна размазавшейся туши под глазами. Если ей придется снова встретиться с этим незнакомцем, она должна выглядеть спокойной. По какой-то причине это было для нее важно.

Когда она наконец вернулась в бар, она увидела Криса, который прислонился к стойке.

— Тебе лучше, Лэмми? — тихо спросил он.

Она кивнула, и он ободряюще ей улыбнулся. Ей не пришлось оглядываться по сторонам, чтобы понять, что незнакомец все еще находится здесь. Она почувствовала его присутствие.

— Это Томас Коллиер и его брат Лайнус, — сказал Крис.

— Коллиер. Как мыло, — машинально заметила она. Флакон с жидким мылом с ароматом лимона, произведенный фирмой «Коллиерс соуп», стоял у раковины в кухне ресторана. Джессика очень хвалила это мыло, да и ей самой оно тоже нравилось.

— Да. Они приехали из Лондона. Жена мистера Коллиера пропала полгода назад, — продолжил Крис. — Она исчезла после автоаварии. Он уверен, что ты — это она.

Он назвал ее Рози.

В надежде на то, что к ней вернется хотя бы частица воспоминаний, она перевела взгляд на своего так называемого мужа. Когда она впервые подходила к столику, за которым сидели двое братьев, она подумала, что оба мужчины привлекательны. Точнее, один был привлекателен. Второй, Томас Коллиер, был очень красив. Если она действительно его жена, у нее отличный вкус. Сейчас его худощавая фигура была напряжена, словно сжатая пружина.

— Я сказал ему, что у тебя амнезия, — добавил Крис.

— Ты ему поверил? — Это был глупый вопрос. Если бы он не поверил Коллиеру, он не попросил бы ее выйти и присоединиться к ним.

— Думаю, тебе стоит его выслушать, — сказал Крис. — Тогда ты сможешь сама принять решение.

Не зная, что ей делать, она закусила губу. С одной стороны, если Томас Коллиер действительно ее муж, она получит ответы на все свои вопросы. С другой стороны, тогда ее настоящее закончится. Это спокойное настоящее ей нравится, тогда как о своем прошлом она ничего не знает.

— Обещаю хорошо себя вести, — вступил в разговор Коллиер. — Даю честное слово, что больше не сделаю ничего такого, что могло бы тебя напугать. Пожалуйста, — добавил он, указывая на место рядом с собой.

Как она может сказать «нет», когда эти выразительные серо-голубые глаза смотрят на нее с мольбой?

Наклонившись, Крис прошептал ей на ухо:

— Тебе не о чем беспокоиться, Лэмми. Я буду за стойкой. Если тебе что-то понадобится, обращайся. — Затем он выпрямился и добавил более громким голосом: — Мистер Коллиер, вам принести что-нибудь поесть?

— Да, пожалуйста, и заодно большой стакан скотча.

Брат ее «мужа» поднялся из-за столика. Проходя мимо нее, он тепло улыбнулся.

— Не могу поверить, что это ты, Розалинд. Томас прав. Это действительно чудо.

— Пойдемте, мистер Коллиер. Я налью вам лучшего виски, которое только есть в Северной Шотландии, — сказал Крис и повел Коллиера-младшего в дальний конец бара.

Оставшись наедине со своим «мужем», она села на свободный стул справа от него. Их колени почти соприкоснулись, и она поспешно отодвинула свой стул на несколько дюймов.

— Прости меня за то, что я сделал до этого, — начал Томас Коллиер. — Я не хотел тебя напугать. Когда я увидел тебя, я не мог… — Замолчав, он сделал глубокий вдох. — Мне сказали, что ты погибла. Что ты, скорее всего, утонула в реке.

Река.

Вспомнив образ из своих кошмаров, она вцепилась в края сиденья. Ей много раз снилось, что она идет ко дну и над ней смыкается черная вода.

— Крис рассказал вам о моих проблемах с памятью?

— Он сказал, что ты помнишь только последние несколько месяцев своей жизни.

— Это правда. Доктора в местной больнице считают, что я пережила тяжелое потрясение, из-за которого моя память отключилась. — Они пришли к этому заключению после того, как ряд тестов не выявил ничего другого. — Вы сказали, что ваша жена попала в аварию.

— Да. Была сильная гроза. Мост обрушился, и твоя машина упала с него в реку Лохи.

Падение в ледяную реку определенно было тяжелым потрясением, которое могло объяснить ее кошмары. Впрочем, она знала, что сны зачастую имеют метафорический смысл.

— Я сломала ключицу, — сказала она.

— Удивительно, что ты больше ничего не сломала.

— Похоже, вы абсолютно уверены в том, что я ваша жена.

— Потому что я хорошо ее знаю.

Тон и выражение лица Коллиера стали мягче, и это застигло ее врасплох. Она блуждала в темноте, а он вдруг появился и протянул ей руку.

— Я была бы глупой, если бы просто поверила вам на слово, — осторожно сказала она.

— Я ни за что не назвал бы тебя глупой, Рози. У меня есть доказательства того, что ты моя жена.

Достав из кармана телефон, он показал ей фотографию, на которой была женщина, похожая на нее как две капли воды.

Затем Коллиер показал ей фото, на котором эта же самая женщина была в элегантном черном платье и с высокой прической.

— Этот снимок был сделан во время благотворительного мероприятия в музее в мае прошлого года, — пояснил он. — Ты выглядела потрясающе в этом платье.

Женщина на фото выглядела несчастной. Ее губы улыбались, а глаза нет. На следующем снимке, который, очевидно, был сделан в тот же вечер, она стояла между рыжеволосой женщиной и привлекательным мужчиной с седеющими волосами.

— Это твои университетские коллеги. Ив Каннингем и профессор Ричард Синклер.

Она заметила, что рука профессора лежала у нее на талии.

— Вас нет на этих фото.

У нее начало пульсировать над бровью, и она потерла лоб.

— Потому что их сделал я.

Логично. Это же его телефон.

— У вас есть фотографии, на которых мы с вами вдвоем?

— Да, несколько.

Мгновение спустя она уставилась на селфи, на котором были их лица крупным планом. Они оба искренне улыбались, и она заметила, что у женщины такой же шрамик на носу, как у нее.

— Мы сфотографировались позапрошлой весной во время поездки в Озерный край, — сказал ей Томас.

— Позапрошлой весной? Более поздних снимков нет?

— Я не любитель селфи.

Она продолжила разглядывать лица на фотографии.

— Мы выглядим счастливыми.

Она сказала «мы». Она начала верить в то, что она действительно Розалинд Коллиер. Имя звучало странно, но, повторяя его про себя, она испытывала приятное чувство, как если бы примеряла новый наряд, и он пришелся ей впору.

Томас придвинул к себе телефон и посмотрел на фото.

— Да, мы были счастливы. Тебе нравилось уезжать подальше от Лондона и проводить время в нашем доме в Камбрии.

Почему у него грустный голос и задумчивое выражение лица?

— Когда с тобой произошел несчастный случай, ты должна была находиться в Камбрии, — пробормотал он.

Она предположила, что это и есть причина его грусти, но вдруг ей в голову пришла одна мысль.

— Если я должна была находиться в Озерном краю, как я оказалась здесь, на расстоянии многих миль от Камбрии? Форт-Уильям тоже находится далеко от Камбрии. Что я там делала? Я ничего не понимаю.

— Этого никто не знает, — сказал он. — Наиболее вероятное объяснение, которое я нашел, состоит в том, что ты направлялась к озеру Лох-Морар. Однажды ты проводила там полевые работы. Ты геолог, — добавил он, когда она нахмурилась.

— Геоморфологические свойства, — спонтанно произнесла она, и его глаза расширились.

— Точно, — сказал он. — Ты исследовала границы глетчера. У тебя была публикация на эту тему.

Она еще больше поверила его рассказу и уже начала думать о себе как о Розалинд.

— Мы искали тебя в течение многих недель, — продолжил он. — Все были уверены, что тебя унесло в Атлантический океан. Как ты оказалась на северо-востоке Шотландии?

Было бы здорово, если бы у нее был ответ на этот вопрос.

— Понятия не имею. Первое мое воспоминание связано с тем, как я брела вдоль шоссе. У меня болело плечо, я испытывала сильнейшую усталость и не знала, кто я и куда направляюсь.

— Ты не помнишь, как ты преодолела большое расстояние.

Она только помнила, как ранним утром стояла на дороге и дрожала от холода и ужаса, когда ей посигналил грузовик.

— Я даже не помню, как проснулась в то утро. Я была очень грязной. Моя одежда была порвана, и у меня не было при себе никаких документов.

— Боже мой, — прошептал Томас, придвинувшись ближе. Его взгляд был прикован к ней.

— Я не знала, куда мне идти и что делать. К счастью, Крис проезжал мимо и понял, что я нуждаюсь в помощи. Он отвез меня в больницу, а оттуда меня потом отправили в другую больницу в Уике, где мне поставили диагноз «травматическая амнезия».

Эти воспоминания были отчетливыми. Она все прекрасно помнила с того момента, как очутилась на дороге.

— Я не понимаю, — растерянно пробормотал Томас. — Если ты оказалась в больнице, почему никто из персонала не…

— Не заглянул в сводки пропавших людей?

— Ты определенно понимала, что тебя ищут. Твой друг Крис и его жена тоже явно это понимали.

— Да, мы это понимали.

— Тогда почему никто не обратился в полицию?

— Я попросила их не делать этого.

Его глаза стали огромными, как блюдца.

— Что?

— Я не хотела, чтобы меня нашли. По крайней мере, не сразу.

— Вот черт. — Он так громко ударил кулаком по столу, что Крис подошел к краю стойки.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да, — ответила она.

Реакция Коллиера могла быть и хуже. Откинувшись на спинку стула, он провел ладонями вверх-вниз по лицу. Когда он наконец убрал руки, она прочитала в его глазах гнев и замешательство.

— Почему ты этого не хотела, черт побери? — процедил он сквозь зубы.

— Потому что мне нужно было время. Я хотела понять, что произошло. Посмотреть, не вернется ли ко мне память.

— Ясно, — произнес он сдавленным голосом. — Но неужели тебе не приходило в голову, что могут быть люди, на жизнь которых повлияло твое исчезновение? Что они могут тебя оплакивать?

— Разумеется, мне это приходило в голову, — отрезала она. — Но поставь себя на мое место. Я не помнила ни своего имени, ни аварии, в результате которой я пострадала. Доктора тем временем говорили, что я получила тяжелую психологическую травму. Я предположила, что ее нанес мне кто-то из моих близких, которых я забыла.

Томас резко дернулся назад, словно она его ударила.

— Я бы никогда…

— Я… — «Знаю», — чуть не добавила она. Внутреннее чутье подсказывало ей, что это правильная мысль, но она сдержалась. — Я тебя не вспомнила.

— Ты могла бы поискать информацию. О твоем исчезновении писали в газетах и в Интернете, говорили в новостях.

— Ты хоть понимаешь, в какой дыре мы находимся? Здесь есть проблемы со связью. Я просматривала в Интернете сводки пропавших жителей Шотландии и не нашла в них себя. Это еще больше убедило меня в том, что я сбежала. Я спросила Криса и Джессику, могу ли я здесь остаться, пока ко мне хотя бы частично не вернется память, и я не пойму, что мне делать дальше. Они проявили ко мне доброту и сказали, что я могу оставаться столько, сколько мне понадобится. Я уже четыре месяца живу в комнатке над рестораном и работаю официанткой.

— Четыре месяца? Боже мой… — Тяжело вздохнув, Томас запустил пальцы в свои короткие черные волосы.

Ее охватило чувство вины. Возможно, ей следовало активнее искать информацию о себе, но правда заключалась в том, что она боялась того, что она могла узнать о себе и о своем прошлом. Когда Крис ее нашел, помимо страха она почему-то испытывала сожаление. Смутное чувство вины из забытого прошлого было с ней все эти месяцы, и она гадала, не причинила ли она кому-то боль словами или плохим поступком.

— Лайнус с конца октября ведет переговоры с мыловаренным заводом, — пробормотал он. — С конца октября! Мы уже давно могли бы привезти тебя домой. Мэдди могла бы…

— Мэдди?

Ее сердце замерло на мгновение. Когда Крис спросил, как ему следует ее называть, она выбрала имя Мэдди. Почему-то оно сразу пришло ей в голову. Это было неспроста.

— Кто такая Мэдди?

Он повернулся и так серьезно посмотрел, что у нее перехватило дыхание.

— Мэдди — это наша дочь.

Розалинд тихо вскрикнула. У нее есть дочь?

Потрясенная, она встала и подошла к окну. Ей даже в голову не приходило, что у нее может быть ребенок. Да, всякий раз, когда кто-то приходил в ресторан с прелестным малышом, она испытывала щемящее чувство, но думала, что это естественная реакция для любой женщины детородного возраста.

— Хочешь посмотреть фото? — спросил Томас.

— Да, — ответила она, повернувшись.

Руки Розалинд дрожали, когда Томас, подойдя к ней, протянул ей телефон.

Малышка была красива, как кукла. У нее были пухлые щечки, каштановые волосы и серо-голубые глаза. На фото она стояла в платье с подсолнухами на фоне цветов в саду, подняв руки высоко над головой.

— Мэдди, — пробормотала Розалинд, увеличив изображение на экране.

— Я сделал это фото в августе в день ее рождения.

При мысли о том, что ее не было рядом с дочерью в день рождения, Розалинд печально вздохнула.

— Сколько ей лет?

— Пять.

— Я не знала, — сказала она, словно эти слова могли избавить ее от чувства вины.

Какая мать может забыть своего ребенка?

Розалинд провела пальцем по экрану, и на нем появилось еще одно фото Мэдди, на котором она позировала с плюшевой собакой. На следующем она кормила голубей в парке.

Затем Розалинд увидела фото, на котором она была вместе со своей дочкой. Снимок был сделан без их ведома. Они сидели на полу перед наряженной елкой. Розалинд держала коробку с подарком, а Мэдди развязывала на ней бант.

У Розалинд защемило сердце.

— Я старался быть заботливым и внимательным отцом, но она продолжает тосковать по своей матери. Представляю себе, как она обрадуется, когда увидит тебя завтра.

— Когда? — Опустив руку с телефоном, она посмотрела на Томаса. — Ты хочешь, чтобы я сегодня вернулась с тобой в Лондон, я правильно поняла?

Его глаза расширились.

— Ты пытаешься мне сказать, что не хочешь ехать домой?

— Мы только что встретились, — ответила Розалинд. — Ты ожидаешь, что я приму все то, что ты мне рассказал, только потому, что у тебя есть телефон с моими фотографиями?

Фотографиями, которые напугали ее, потому что они рассказали ей о жизни, которую она совсем не помнила.

Покачав головой, она сказала:

— Я не готова. Откуда мне знать, могу я тебе верить или нет?

— Неужели ты думаешь, что я подделал фотографии и прилетел на другой конец страны только для того, чтобы тебя обмануть? Ради бога, Рози, я думал, что ты погибла.

— Посмотри на всю эту ситуацию моими глазами. Я совсем ничего не помню, поэтому ты для меня чужой человек. — Он поморщился, как от боли, и она почувствовала угрызения совести. — Ты появляешься здесь внезапно, заключаешь меня в объятия, показываешь мне фотографии и ожидаешь, что я поверю тебе на слово, хотя я даже не помню, когда у меня день рождения.

— Двадцать четвертого февраля.

Розалинд прислонилась к подоконнику и скрестила руки на груди.

— Спасибо, что сказал. Но ты упустил из виду главное. Скажи, ты покинул бы безопасное место с едва знакомым человеком только потому, что он показал тебе несколько фотографий?

Судя по тому, что Томас сделал шаг назад, он согласился с ее аргументом.

— Что тебе нужно? — спросил он.

— Время, — ответила она. — Ты слишком меня торопишь. Ты сказал, что меня не было несколько месяцев, но мне нужно время, чтобы все это уложить в голове. И мне нужны другие доказательства. Фотографий в твоем телефоне мне мало.

— Хорошо. Завтра утром я тебе их пришлю. У вас ведь здесь есть Интернет?

— Да, и электронный почтовый ящик у нас тоже есть.

— Ты получишь доказательства. Я готов дать тебе все, что угодно, лишь бы это помогло мне вернуть тебя домой.

Розалинд думала, что он закончил с ней разговаривать и сейчас уйдет, но он внезапно подошел к ней так близко, что она почувствовала тонкий аромат его одеколона.

— Мне все еще не верится, что это ты, — прошептал он. — Я скучал по тебе, Рози.

Томас поднял руку, и она напряглась, подумав, что он собирается к ней прикоснуться. Это ее напугало. Точнее, она испугалась того, что может утонуть в его бездонных глазах, если не будет осторожной.

— Еще мне хотелось бы пока избегать физических контактов, — добавила она в тот момент, когда он протянул руку, чтобы убрать ей за ухо прядь волос.

В его глазах промелькнуло разочарование, но он как истинный джентльмен сделал шаг назад.

— Хорошо. Я дам тебе время и не буду к тебе прикасаться.

— Спасибо. Я признательна тебе за терпение. А теперь, если ты не возражаешь, я пойду наверх и прилягу. У меня кружится голова.

Когда Розалинд снова ушла, Томас едва удержался от того, чтобы не побежать за ней. Он напомнил себе, что должен быть терпеливым. Должен помнить о том, каким потрясением стало для нее все то, что он ей сообщил.

Краем глаза Томас заметил, что Лайнус идет в его сторону со стаканом янтарной жидкости в руке.

— Выпей. Это то, что тебе сейчас нужно, — сказал Лайнус.

Взяв у него стакан, Томас сделал большой глоток, и крепкий напиток обжег его горло.

— Маккрингл пошел наверх, чтобы узнать, все ли в порядке у Розалинд. Не хочешь со мной поговорить? — спросил его младший брат.

— Ей нужны доказательства, Лайнус. Она хочет быть полностью уверена в том, что я говорю правду.

— Ее можно понять.

Томас сделал еще глоток виски.

— Я все еще не могу поверить, Лайнус. — Ему казалось, что он спит, и он боялся проснуться. — Сколько раз ты говорил с Макдермоттом о его фабрике. Подумать только. Розалинд все это время находилась неподалеку. А я не хотел останавливаться на ужин. Если бы ты на этом не настоял, я никогда не узнал бы, что Рози жива. — При мысли об этом его бросило в дрожь.

— Как она сюда попала? Ее машина была на Западном побережье. Маккрингл отказался отвечать на мои вопросы.

— Она ничего не помнит до того, как Маккрингл подобрал ее на шоссе.

Томас не знал, было это хорошо или плохо. Он часто лежал ночью без сна и винил себя в несчастном случае, который произошел с Розалинд.

«Она не отправилась бы в загородный коттедж, не будь я полным идиотом».

— Она приедет домой на Рождество. — Томас произнес это вслух, пытаясь убедить себя в том, в чем он не был до конца уверен. — Мэдди будет в восторге.

— А ты? — спросил Лайнус.

— Конечно, я рад, что Рози нашлась.

Томас залпом допил остатки виски. Маккрингл не солгал. Напиток был отменного качества.

— Я знаю, что ты рад. Это видно по твоему лицу.

Томас все еще не мог поверить, что всего час назад он считал себя вдовцом, а теперь снова обрел свою семью. Это было похоже на чудо.

— Тогда почему ты мне задал этот странный вопрос?

Лайнус прислонился к столику и встретился взглядом с Томасом. Тот никогда еще не видел своего младшего брата таким серьезным.

— Ты собираешься рассказать ей обо всех обстоятельствах? — спросил Лайнус.

— Что я должен ей сказать? «Дорогая, я был паршивым мужем, и ты именно по этой причине поехала на север?»

— Ты не был паршивым…

Томас выставил вперед ладонь. Он знал, кто был во всем виноват.

— Я только что ее вернул и не готов снова ее потерять. Скоро Рождество. Я готов пойти на все, чтобы подарить Мэдди несколько недель тихого семейного счастья.

— Ты будешь молчать только ради Мэдди?

Его брат был чертовски проницателен.

— Ради нас обоих, — ответил Томас. — Ты считаешь, что это неправильно?

Лайнус покачал головой:

— Вовсе нет.

В конце концов Розалинд все вспомнит. Маккрингл говорит, что прогнозы докторов, которые ее наблюдали, полны оптимизма.

Когда воспоминания начнут к ней возвращаться, он будет делиться с ней подробностями событий, заполнять пробелы. Ему придется сказать ей, что она поехала в коттедж в Камбрии, чтобы подумать о будущем их брака.

А пока они проведут вместе несколько недель, создавая новые воспоминания. Возможно, ему удастся убедить Розалинд в том, что он готов измениться. Что он готов пойти на все, чтобы сделать их с Мэдди счастливыми.

Тогда, возможно, проблемы, которые были у них в прошлом, не будут иметь значение. После того, что произошло сегодня, он начал верить в чудеса.

Когда Томас сказал Розалинд, что представит ей доказательства, он ее не обманул. В течение следующих нескольких дней она получила по электронной почте множество документов. Среди них были копии ее свидетельства о рождении и их свидетельства о браке, а также ее научные статьи и разные фотографии. Информации было так много, словно ее собирала целая команда сотрудников. Разумеется, она в это время тоже искала в Интернете информацию о семье Коллиер.

Она узнала, что Томас стал президентом компании «Коллиерс соуп» после смерти своего отца Престона. Престон был женат три раза. Помимо Томаса и Лайнуса у него еще была дочь по имени Сьюзан.

Розалинд нисколько не удивилась, когда узнала, что Томас был талантливым руководителем. Когда она увидела его в пабе, она поняла, что он человек незаурядный. И дело было вовсе не в его дорогом костюме и запонках с ониксами, а в манере держаться. Он произвел бы на нее впечатление, даже если бы на нем был оранжевый комбинезон.

Как ей только удалось стать его женой? Она была дочерью известных во всем мире геологов. Сфера ее деятельности была далека от бизнеса. Томас написал ей, что они познакомились в университете. Ей с трудом верилось в то, что такой мужчина, как он, обратил на нее внимание. Но он действительно ей заинтересовался. Их свадебные фотографии были тому доказательством.

К концу недели она узнала о своей прежней жизни достаточно, чтобы убедиться — Томас не лжет. Проблема заключалась в том, что фактическая информация не давала ей внутренней уверенности, которая была ей нужна, чтобы принять свое прошлое.

Однако всякий раз, когда она смотрела на фото Мэдди, ее охватывала сильная тоска. Возможно, причина была в том, что ей было невыносимо думать, что такая прелестная малышка страдает без матери. Однако причина была не важна. Она уже решила, что поедет с Томасом в Лондон ради ребенка.

— Я не знаю, что мне делать, — сказала она Крису и Джессике после вечернего наплыва посетителей. — Как я могу вернуться и быть женой человека, которого я не помню?

Они с Томасом не разговаривали с того вечера, когда он впервые здесь появился. Вняв ее просьбе, он не торопил ее и общался с ней только по электронной почте. Тон его писем был веселым и дружелюбным, но в них также чувствовалось его желание поскорее вернуть ее домой. Особенно когда он писал: «Мы по тебе скучаем».

— Кто говорил, что ты должна это делать? — произнесла в ответ Джессика. — Только потому, что теперь тебе известно, кто ты и откуда, ты не обязана немедленно возвращаться к прежней жизни.

Розалинд тяжело вздохнула.

— Если бы только я смогла вспомнить своего мужа. Просматривать эти документы — все равно что читать книгу о другом человеке. Я знаю даты и факты, но они не кажутся мне реальными.

— Тебе нужно время, дорогая. — Джессика, сидящая напротив нее за столом, накрыла ее руку своей. Несмотря на то, что Джессика целыми днями работала на кухне, кожа ее рук была мягкой и гладкой. Этим она была обязана крему с лавандой от «Коллиерс соуп». — В конце концов твое сердце вспомнит.

— А если не вспомнит?

— Кто говорит, что ты должна с ним оставаться? Ты можешь начать новую жизнь вместе с дочкой. Думаю, тебе не придется беспокоиться насчет своих чувств к ней.

Малышка была причиной, по которой Розалинд собиралась вернуться в Лондон. Она уже полюбила Мэдди, глядя на ее фотографии.

— Она заслуживает, чтобы у нее была мать.

Но Джессика права. Ей нет необходимости оставаться с Томасом, если она не сможет его вспомнить.

— Что значит «пробный визит»?

Спустя несколько дней Томас появился без предупреждения, и они с Розалинд гуляли по центру городка. Поскольку этим вечером в ресторане было мало посетителей, Крис отпустил ее с работы. Розалинд подумала, что это подходящая возможность поделиться с Томасом своим планом.

Похоже, ему ее идея не понравилась.

— То, что я сказала, — ответила Розалинд. — Я поеду с тобой в Лондон.

— Ты имеешь в виду домой.

Она вздохнула.

— Нет, в Лондон. Комната над рестораном — это единственный дом, который я помню. Ты определенно не можешь ожидать, что я вернусь к своей прежней жизни только потому, что ты прислал мне несколько писем с фактами и датами.

Деревья в сквере были украшены гирляндами из белых и синих лампочек, мерцание которых создавало романтическую атмосферу.

Розалинд посмотрела на идущего рядом с ней Томаса. Как и в прошлый раз, он был дорого и элегантно одет и излучал успех и уверенность в себе. Она с трудом представляла себя женой этого мужчины, даже несмотря на то, что видела их свидетельство о браке.

— А как же Мэдди? — спросил Томас после небольшой паузы.

— Мэдди — это та причина, по которой я согласилась вернуться. Ей нужна мать.

— Ты не думаешь, что ты нужна мне?

— Ты не маленький ребенок, — ответила Розалинд. — Нет никакой гарантии, что мы с тобой воссоединимся. Я не хочу давать обещаний, которые не смогу сдержать. Мне было бы комфортней, если бы я знала, что у меня есть возможность…

— Уйти.

— Да. То есть нет. Я не ушла бы от Мэдди.

— Только от меня, — произнес он невыразительным тоном, и ее охватило чувство вины.

— В моей голове план звучал намного лучше. Я не говорю, что не собираюсь пытаться. Я просто…

— Напугана, — мягко предположил Томас.

— Я в ужасе, — призналась она. — Я понятия не имею, что меня ждет.

— Значит, ты хочешь назвать конечную дату на тот случай, если у нас ничего не выйдет.

— Возможную конечную дату. Точку, где каждый из нас сможет вернуться назад и все пересмотреть. Ты ведь понимаешь, что это не обычная ситуация.

— В ней определенно нет ничего обычного.

Розалинд облегченно вздохнула. Она была рада, что Томас ее понял.

— И как долго продлится твой пробный визит?

— По меньшей мере до Нового года. До окончания праздников я не собираюсь ничего делать. Моя главная цель — подарить Мэдди счастливое Рождество.

— Моя тоже.

— В таком случае мы пришли к согласию. Следующие несколько недель мы посвятим нашей дочери и подготовке к праздникам. В начале января мы решим, что нам делать дальше.

— То есть у нас будет три недели.

Было очевидно, что ему не очень понравился ее план, но, надо отдать ему должное, он не стал спорить.

— Двадцать один день, — ответила она. — И кто знает? Возможно, я все вспомню, когда переступлю порог дома, и весь этот разговор будет напрасным.

— Ты что-нибудь вспомнила?

Она покачала головой:

— Нет. Несколько фотографий показались мне знакомыми, но я думаю, что просто приняла желаемое за действительное. Прости.

— Тебе не за что извиняться, Розалинд.

Возможно, он был прав, но она чувствовала себя виноватой, потому что не могла вспомнить свою семью и не испытывала радости перед возвращением домой.

— Я хочу все вспомнить. Правда.

— Я тебе верю и постараюсь тебя не торопить.

— Спасибо.

— Но…

Ее сердце учащенно забилось.

— Но что?

— Я не буду тебя торопить, но это вовсе не означает, что я не буду пытаться покорить твое сердце. Знай, что еще до Рождества я планирую тебя соблазнить. Ты будешь так очарована мной, что тебе даже в голову не придет уйти от меня.

— Правда? — Она скрестила руки на груди, сделав вид, будто ее не впечатлили его слова.

— Абсолютная правда, миссис Коллиер. И я намерен… — Томас встретился с ней взглядом, и она затаила дыхание. — Я намерен начать с завтрашнего дня.

Примечания

3

Lamb — ягненок (англ.).