Чудовище и чудовища

Барбара Морриган, 2019

Такута – патологоанатом. Неплохая профессия для того, кто может видеть прошлое людей, прикоснувшись к ним… Уже много лет он скрывает свой дар, чтобы люди не считали его изгоем. Но однажды на его стол попадает девушка, погибшая в бою с чудовищем. Коснуться её – значит открыть неизведанное в мире, где ничего необычного не происходит. Решится ли Такута разбудить свои способности? Увидит ли он в звере отражение себя или, посмотрев вокруг, поймёт, что уже давно окружён монстрами?

Глава 3

Сэм

— Ааа! — Такута откинулся назад и едва не повалился со стула. Он держался за кисть левой руки и стонал от боли.

— Тейна Такута, я не знал, что делать! Вы никак не могли очнуться!

— Твою мать! — Тейна матэ подался вбок и упал на колени. — Н-неси аптечку!

Сэм бросился к стеллажу у входа и схватил деревянный ящичек. На секунду он замер на месте, но после очередного крика наставника бросился к нему.

— Тейна Такута, что мне делать?

— Обезболивающее и бинты!

— Обезболивающее? — промямлил Сэм.

— Ты что, идиот? Виджи!

— Кажется, оно закончилось, — растерянно проговорил Сэм, показывая наставнику пустой мешочек с парой пылинок коричневого порошка на дне.

— Как?! — прорычал Такута. — Мы же им почти не пользуемся!

— Думаю, забыли обновить после последнего раза. Простите, тейна Такута…

— Не важно. — Наставник глубоко вдохнул, и, выхватив из аптечки скальпель, распорол перчатку на указательном пальце, обнажив разбитую костяшку. — Обрабатывай так. Только перчатки надень.

— Вы уверены? — ошарашенно посмотрел на него Сэм. — Это будет больно…

— Сэм, там, мать его, как минимум перелом! Обрабатывай, если не хочешь остаться без учителя!

Сэм присел на корточки рядом с Такутой, придвинув ящичек с лекарствами ближе к себе, натянул на руки чистые перчатки и дрожащими руками откупорил бутылку со спиртовым раствором, смочив хлопковый тампон.

— Намотай на маленькую иглу, нужно очистить внутри. Только не спиртом, во имя Двенадцати. — Такута поморщился. — Возьми лиловую мазь в железной коробочке.

— Тейна Такута, вы же помните, что я такого ещё никогда не делал?

— Давай уже! — прикрикнул на него Такута, схватив из аптечки деревянную лопатку и зажав её между зубами.

Сэм поёжился, несколько раз сбрызнул рану водой из стоявшего рядом ведра и прикоснулся проспиртованным тампоном к её краям, вздрогнув от глухого стона, изданного Такутой. С трудом держа себя в руках, Сэм закончил с краями и, намотав второй тампон на иглу, окунул его в лиловую мазь и погрузил в саму рану.

— Уже скоро, тейна Такута, — попытался он подбодрить учителя.

— Смотри, чтобы сгустков не оставалось, — прохрипел тейна матэ, — тэко, кому я себя доверяю…

— В этот раз я не облажаюсь, — натянуто усмехнулся Сэм, — ну… постараюсь.

Закончив с обработкой раны, парень осторожно перевязал её, зафиксировав с помощью плоской дощечки, и помог Такуте подняться, придерживая его за плечо.

— Тейна Такута, вам нужен врач, — озабоченно проговорил Сэм.

— А то я не знаю, — пробормотал Такута, — но сначала нужно закончить работу.

— Вы что, с ума сошли?

— Записывай, Сэм!

Сэм помог ему сесть на стул и растерянно схватил листы с записями. Подавляя дрожь в хрипящем голосе, Такута принялся вспоминать:

«Доброе утро, малышка Мо! — рассмеялся тучный усатый торговец, бросив девушке крупное бледно-зелёное яблоко…»

Закончив записывать, Сэм помог Такуте подняться наверх, после чего отчаянно пытался уговорить его никуда не идти в одиночку. Но Такута был неумолим, разбрасываясь такими фразами, как: «Не до тебя, дилетант» и «Надеюсь, у меня после тебя не отвалится рука», поэтому вскоре Сэм остался один. Сон, так настойчиво настигавший его на протяжении всей ночи, куда-то улетучился, уступив место нервной дрожи и тошноте. Парень быстрым шагом вошёл в свою комнату, захлопнув дверь, и направился к письменному столу. Отперев нижний ящик ключом, он вытащил маленькую коробочку и, открыв её, высыпал на ладонь небольшое количество коричнево-зелёного липкого вещества с кислым запахом. Он осторожно заложил его под нижнюю губу и, отряхнув руки, присел на край кровати, уставившись на длинную трещину на потолке.

— Ну я и урод, — беззвучно прошептал Сэм, опершись спиной на холодную стену.

У него с трудом укладывалось в голове, что он произвёл хирургическую процедуру без обезболивания. А всё потому, что просто струсил признаться, что забрал себе весь порошок Виджи. План был идеален: никто не заметит пропажи, а Сэм с наработанной точностью высушит измельчённое растение в печи, пропитает его мёдом и получит то самое заветное вещество, что заставляет почувствовать себя на вершине мира. Но он ведь не был таким, не пошёл бы на это… Сэми успокаивал себя, что просто испугался, просто не успел среагировать, просто… В глубине души он, конечно, понимал, что, даже будучи в максимально трезвом уме, он сделал бы что угодно, лишь бы не потерять ни крошки из заветного мешочка. Впрочем, отвращение к себе быстро сменилось чувством приятной расслабленности в мышцах и одновременно приливом энергии и воли к жизни. Сэм поднялся с кровати, спрятал коробочку обратно в ящик и направился к выходу.

Сэму нравилось жить в нижнем городе. Может, здесь не было так красиво, как в верхних кварталах Мары, но атмосфера была особенной, и она подкупала. Взрослея в богатой семье, Сэм утомился от вычищенных до блеска улиц, дорого обставленных домов и людей с невыносимо скучными лицами. Он всегда чувствовал себя чужим в верхнем городе, да и жизнь там не приносила ему ничего, кроме бед. В нижних же кварталах всегда царила атмосфера хаоса, но каждый его участник имел за плечами свою историю и ярко выраженный характер. Здесь ты можешь делать что угодно, достать что угодно, быть с кем угодно и кем угодно. В родительском доме он был разочарованием, изгнанником из высшего общества, лишённым перспектив в образовании и подверженным дурным привычкам и зависимостям. В нижних же кварталах он был просто Сэмом Тао, которого никто и ни за что не осудит. Более того, в определённых кругах он даже пользовался уважением за свою вполне перспективную должность в помощниках у тейна матэ.

— Опять всю ночь пили? — улыбнулся Сэм, подсаживаясь за широкий стол в таверне «Чёрное знамя». У неё была довольно дурная слава — но только среди тех, кто не знал, как ей правильно «пользоваться». Старые знакомые всё ещё сидели за столом и даже живо что-то обсуждали.

— Не пили, а продвигали идеи революции, — деловито поправил его длинноволосый бородатый парень, — но вообще мы тут всего пару часов. Выжидаем.

— Храните, Двенадцать, великие идеи революции! Не работа, а мечта, — рассмеялся Сэм, отхлёбывая пшеничного эля из кружки, стоявшей справа от него.

— Эй! — вскрикнула её светловолосая обладательница и с недовольным лицом придвинула её к себе.

— Да ладно тебе, все свои же, — прильнул к её щеке Сэм, и его подруга Кани шутливо оттолкнула парня.

— А ты где пропадал? — снова обратился к нему бородач. — Опять всю ночь шлялся, пока мы тут обсуждаем важные вопросы!

— Работал. — Сэм подпёр голову рукой, отчего давно не стриженная чёрная чёлка опустилась на правый глаз.

— Ты вообще отдыхаешь? — послышалось с другого конца стола.

— Под отдыхом подразумевается продвижение идей революции?

— Да пошёл ты! — Кани толкнула его локтем в бок. — Серьёзно, Сэм, ты же там днями и ночами пропадаешь. И не надоедает тебе, — она поморщилась, — с трупами возиться?

— Сегодня вот с живыми возился, — горделиво произнёс Сэм, привстав и продемонстрировав заляпанный кровью Такуты подол рубахи.

— Фу, Сэм! — поморщился парень, сидевший рядом с бородачом.

— Так что же, будешь отсыпаться с ночной смены, пока мы будем «развлекаться»? — одарил присутствующих широкой улыбкой веснушчатый невысокий парень по имени Мао.

— Да нет, я ещё горы готов свернуть! — шмыгнул носом Сэм.

— О, как раз самое время, — оскалился бородач. Джио был одним из первых людей, с кем Сэм подружился в нижнем городе. Он был на несколько лет старше, и когда Сэм вылетел из Академии, Джио как раз оканчивал её. По счастливой случайности они успели завести крепкую дружбу, и Джио стал проводником Сэми в насыщенную жизнь нижнего города. В тот год он и узнал о Сопротивлении, бросающем вызов давно уже не демократическому обществу Мары. Именно эти ребята открыли Сэму глаза на произвол, который без зазрения совести позволяют себе вышестоящие. Как золото всё сильнее заменяет мораль, а баланс всё сильнее сдвигается в сторону тех, с кем никто не решается спорить.

Ребята часто засиживались в «Черном знамени», где собирались молодые революционеры. Не сказать, что Сэм отличался идейностью и склонностью к самопожертвованию, но ребята эти ему нравились, и ему приятно было ощущать себя причастным к чему-то великому. Его старая жизнь жестоко оттолкнула его, ставя перед ним ультиматум не быть собой, но здесь же его принимали любым. Конечно, его происхождение время от времени всплывало, напоминая окружающим, что среди них находится один из тех людей, которым всё можно и у которых всё есть. Но именно этим ребята ему и нравились — им ничего не стоило закрыть глаза на различия во имя общего дела. Всех членов Сопротивления объединяла вера в пусть недостижимое, но светлое будущее, которое именно они могут построить. К слову, Джио был одним из немногих образованных людей в этой компании. В основном кружок имени государственных переворотов и неумеренного питья состоял из городской шпаны, ныне подросшей и жаждущей отвлечь себя от низкооплачиваемой скучной работы великой целью. Но в целом ребята относились к своему делу искренне и самоотверженно, хоть и не всем из них хватало ума понимать, как именно устроено зло, с которым они сражаются. В этом плане Джио был для них идеальным лидером — подкованный в экономике и праве, он, словно охотничий пёс, вынюхивал самые тёмные и неблагородные дела, вместе с друзьями уличая продажных придворных и стражников в подкупах, превышении полномочий или даже неумеренном насилии. Конечно, ни гвардия, ни королевский совет не говорили им за это спасибо, как минимум из-за антисоциальных методов, которыми ребята не гнушались. Ну и из-за того, что «своим» от них доставалось не менее прочих, — в совете сидели далеко не безгрешные люди. Джио понимал, что они продолжают свою деятельность только потому, что «сверху» на них благосклонно закрывают глаза, и стоит им только замахнуться на что-то посерьёзнее, — гвардии не составит труда накрыть их шайку и обеспечить ей безрадостное будущее. Тем не менее он был настроен решительно и плавно продвигал сборище молодых бунтарей к чему-то большему, чтобы однажды, как и мечтал с тех пор, как увлёкся политическими трактатами, свергнуть противоречащего божественным наставлениям монарха и привести Охайю к истинно верным идеям демократии.

Таверна вот-вот должна была закрыться, и парни вывалились на предрассветную улицу, ёжась от утренней прохлады. Мао закурил неплотно свёрнутую самокрутку с особенно едко пахнущим табаком, сделал пару затяжек и протянул её Джио.

— Мао с нами недавно, — бородач закинул руку на плечо рыжеволосого и втянул в лёгкие горький дым, — как раз посвятим его в дело. А, Сэм, что думаешь?

— Ну и какой у нас план? — хитро прищурился Сэми, держа руки в карманах и легко пиная круглый камешек, то и дело попадающийся под ноги.

— Отнимем у крысок немного сыра, — гордо продекламировал Джио.

Время близилось к пяти утра, и горожане ещё не успели повыползать из своих сонных домов. Трое парней обогнули рыночную площадь и вышли на северную улицу.

— Эй, Сэм, а ну помоги! — скомандовал Джио, ухватившись за стоявший неподалёку деревянный ящик. Они оттащили его к забору одного из домов и, убедившись, что за оградой никого нет, прислонились к ней спинами.

— Так кого мы ждём? — громким шёпотом поинтересовался Мао.

— Аптекаря Ронго и его дружка из королевского совета, — поморщился Джио, — у них сегодня «деловая встреча».

— Деловая встреча? — переспросил Сэм.

— Этому уроду поручено заказать поставку лекарств в западные поселения. У них опять вспышка оспы.

— И он конечно же не собирается этого делать?.. — Когда Мао задавал вопросы, кончик его курносого носа будто бы задирался ещё сильнее, а глаза становились похожими на оленьи.

— Собирается. Только вакцина дойдёт до каждого третьего. А обезболивающее — до каждого пятого. Остальное будут продавать по двойной стоимости. Вакцину, ясное дело, — в их же аптеках, ну а Виджи… понятно кому.

— И как мы можем помешать?

— Нужно дождаться, пока они подпишут договор на поставку. К нему будет два приложения с описанием расходов: одно «официальное» и одно настоящее, с королевской печатью. Оно-то нам и нужно.

— Разве королевские советники ходят без охраны? — прошептал Сэм.

— Не ходят. Поэтому нужно действовать быстро, — Джио повернулся к забору и легко пнул ногой одну из досок, отчего та сильно подалась вперёд, — Мао, сможешь пролезть?

— Думаю, да, — парень подошёл и «примерил» на себя ширину доски.

— Это их отвлечёт. — Джио достал из кармана небольшой коробок с торчащим фитилем. — В это время тебе нужно будет проскочить внутрь, забрать бумаги и свалить.

— З-звучит как план, — неуверенно улыбнулся Мао, — если я всё не испорчу!

— Ну а мне что делать? — спросил Сэм.

— Во-первых, стоять на стрёме, — нахмурился Джио, — а во-вторых… — он передал парню крупную рогатку с невероятно плотной резинкой, — следить, чтобы наш друг не получил снаряд в спину.

— Звучит как план, — нервно хихикнул Сэм, переглянувшись с Мао.

Через двадцать минут сквозь щель в заборе Сэм увидел, как во дворе появились аптекарь Ронго и его коренастый усатый коллега. Охраны рядом с ними не было, но Сэм не забывал о том, что они скорее всего патрулируют улицу у главного входа. Ронго поставил на землю ящик с лекарствами и по очереди презентовал своему спутнику сосуд с мутной жидкостью и плотно набитый льняной мешочек. Затем он опустил их обратно в ящик и после негромких переговоров, которые из-за забора было сложно расслышать, взял у усатого мужчины пачку бумаг и начал их перелистывать. Сэм напрягся и перевёл взгляд на Мао, который в нервном напряжении уже выжидал у сломанной доски. Парень неловко улыбнулся Сэму и тряхнул патлатой головой. Сэми удивлялся, как можно сохранять такое наивное жизнелюбие даже сейчас, ведь у него самого в желудке будто совершался военный переворот. Наконец аптекарь за забором ловким движением перьевой ручки подписал последний документ, после чего усач достал из поясной сумки тяжёлую печать и приложил её к каждому листу.

— Давай, — шепнул Джио и, молниеносно чиркнув спичкой, бросил начавший звонко трещать коробок за забор.

Из-за него раздался громкий хлопок, после чего в воздух взметнулся клуб густого едкого дыма. Мао моментально среагировал, с силой выбив ногой доску, и, протиснувшись сквозь образовавшуюся щель, исчез за дымовой завесой. Сэм вскочил на ящик, заранее поставленный у забора, и, подтянувшись на руках, перевесился через край ограды. Глаза слезились, а кашель то и дело подступал к горлу, но Сэм старательно пытался разглядеть происходящее. На секунду он заметил рыжую макушку, сбившую с ног усатого советника. Мао ловко подхватил выпавшие у него из рук бумаги, но, то ли из-за растерянности, то ли из-за дыма, никак не мог найти дыру в заборе, чтобы выбраться наружу. Тем временем у главного входа показались два гвардейца, один из которых бросился к Мао, а второй принялся заряжать пороховой арбалет, пытаясь подавить сухой кашель.

— Мао, сюда! — прокричал Сэм, ещё сильнее перевесившись через забор и протянув руки вниз.

Мао бросился в его сторону и, схватившись за руки Сэма, ловко вскарабкался вверх и спрыгнул с другой стороны. Парни пустились бежать, рассредоточившись по разным направлениям, как это было оговорено заранее, и Сэм последовал их примеру, однако, спрыгивая с ящика, оступился и повалился на землю, сильно ободрав бок о деревянную грань. Он попытался подняться, но тут же почувствовал, как на его спину опустилась тяжёлая нога в кожаном сапоге.

— Поймал! — раздался над головой гулкий низкий голос.

Сэм попытался перевернуться и сбросить с себя ногу, но получил мощный удар в лицо, после чего почувствовал, как теряет сознание.

— Тэми, — прохрипел Такута, тихо стуча в деревянную дверь.

Её жилище располагалось в одной из башен Академии и состояло из кабинета и спальни, расположенной прямо за ним. Такута старался не шуметь, чтобы не разбудить соседей, но Тэми, очевидно, ещё спала в столь ранее время, а потому ему пришлось постучать настойчивее. Наконец дверь открылась, и за ней показалось заспанное лицо Тэми. Тёмные волосы были собраны в неаккуратный пучок, а просторная длинная рубаха была накинута, похоже, прямо на голое тело. Такута немного смутился от того, что застал её в таком виде.

— Такута? Что случилось? — Она протёрла сонные глаза руками и убрала непослушную чёлку со лба.

— Прости, что разбудил, — виновато скривился Такута, — нужна помощь.

Он продемонстрировал руку, наспех перемотанную пропитавшимся кровью бинтом, отчего Тэми испуганно вздохнула и, схватив Такуту за предплечье, затащила его в кабинет.

— Как это произошло? — озабоченно прошептала она, разматывая уже успевший прилипнуть к окровавленной коже бинт. — И это что, Сэм обрабатывал?

— Почерк профессионала видно сразу, да? — усмехнулся Такута.

— Не то слово, — поморщилась Тэми, как можно более аккуратно отдирая волокна бинта от сочащейся сукровицей раны. Работать было вдвойне сложно, так как раненая рука Такуты всё ещё была облачена в пропитавшуюся кровью перчатку, которую тоже нельзя было снимать, чтобы случайно не коснуться его обнажённой руки. — Так как это случилось?

— Помнишь, я рассказывал тебе про свою новую… работу?

— О, Двенадцать, Такута! — громким шёпотом воскликнула Тэми. — Ты всё-таки решился!

— Как видишь, — горько улыбнулся Такута.

— Надеюсь, ты с этим закончил?

— Не уверен. — Такута поморщился от жгучей жидкости, которой Тэми промокнула рану. — Думаю, я только начал.

— Здесь открытый перелом, — заботливо проговорила Тэми, стараясь как можно деликатнее обрабатывать рану, — потерпи, нужно зашить.

— Я идиот, да? — процедил Такута, стараясь не вскрикивать от каждого прикосновения крючкообразной иглы к краям лопнувшей кожи.

— Бесспорно, — Тэми строго посмотрела ему в глаза, — не понимаю, почему ты хочешь продолжать? Разве ЭТОГО, — она приподняла руку Такуты, демонстрируя ему наполовину зашитую рану, — недостаточно? Неужели ты действительно разглядел там что-то дельное?

— Скажем так — я слишком сильно хочу увидеть продолжение.

— Ну вот и всё, — Тэми вырезала кусок перчатки между ладонью и последней фалангой и наложила на обработанную рану повязку с фиксатором, — завтра на перевязку. И пожалуйста, без вмешательства Сэма!

— Спасибо, Тэми, — неловко улыбнулся Такута, — ещё раз прости, что разбудил.

— Да ничего, — улыбнулась она.

Такута растерянно посмотрел на Тэми, а затем сжал её руку в ладони, стараясь не двигать повреждённым пальцем. В такие моменты он чувствовал себя чудовищем от того, что испытывал совсем не свойственный для человека его возраста коктейль из эмоций. Он держал руку красивой женщины, только что заботливо потратившей на него медикаменты и время драгоценного сна, но не знал, что должен делать. Иногда он ощущал непреодолимое желание прикоснуться к живому человеку, обнять его, почувствовать тепло и близость, а с Тэми это желание усиливалось вдвойне. Но он так привык жить в мире постоянного самоосуждения, с мыслью о своей чуждости в нормальном обществе, что так и не находил в себе решимости сблизиться хоть с кем-то.

— Тебе нужно отдохнуть. — Тэми поднялась со стула и отвела взгляд.

На улице уже светало, и Такуте показалось, что он только что упустил что-то очень важное. Он ненавидел себя за свою неловкость, неумение правильно выражать эмоции и полное отсутствие эмпатии. Когда дело доходило до общения с людьми, ему всегда казалось, что он делает не так абсолютно всё. На работе он был уверенным профессионалом, чётко знающим, что и как нужно делать в каждое мгновение. Таким он был и рядом с нерадивым Сэмом, лишь иногда выводящим его из себя своей непутёвостью. Но когда рядом появлялись люди, напоминающие ему о существовании мира, лежащего за дверями лаборатории, Такута чувствовал себя глупым ребёнком. Он просто не понимал, что должен говорить, как себя вести, а любая попытка казалась фальшивой и смехотворной. Он порой представлял лицо своей матери, тоскливо вздыхающей в дверном проёме, в очередной раз застав сына за заполнением историй болезней в пятничный вечер, когда город начинал гудеть и наконец просыпаться после трудовой недели.

Такута встал и, закрывая за собой дверь, негромко проговорил, чтобы не разбудить соседей:

— Я приду завтра на перевязку… Обязательно.

На улице уже рассвело, и вокруг стали появляться прохожие, суетливо спешащие по своим обычным делам. Они то и дело бросали косые взгляды на Такуту, заросшего уже почти недельной щетиной, измождённо пошатывающегося от бессонной ночи, потерянной крови и болевого шока. Он, словно призрак, плыл по утренней улице, с трудом осознавая действительность. В желудке тянуло от голода, а глаза будто были засыпаны песком и время от времени слипались. Наконец впереди замелькали верхушки деревьев, и, спустясь по старой каменистой дороге, Такута вышел к своему дому, одиноко стоящему недалеко от южных ворот. Увы, утро не обещало быть спокойным, и прямо у дверей его ждал сюрприз — на земле сидел Сэм, держась за разбитую скулу и периодически пытаясь подняться на ноги, а рядом с ним возвышались два мощных гвардейца, пресекающие все его попытки тычками носком сапога в живот.

— Эй! — Такута мгновенно забыл про усталость и бросился к ним. — Совсем охренели?

— Спокойно, тейна матэ, — отрапортовал один из них, выйдя чуть вперёд, — мальца вот вашего привели.

— Я вижу, — процедил Такута сквозь зубы, — и почему он на земле?

— Да вот, — гвардеец почесал в затылке, — решил развлечься с дружками. — Он повернулся к Сэму: — Ну что, урод, сам расскажешь или мне за тебя?!

Сэм по-волчьи посмотрел на гвардейца и уставился куда-то в землю.

— В общем, ваш пацан пытался ограбить аптекаря Ронго.

— Что? Это ещё зачем? — недоверчиво повёл бровью Такута.

— Этого уж я не знаю, — прищурился гвардеец, — но думаю, очевидно, что речь идёт о большой поставке обезболивающего. — Он снова повернулся к Сэму и осуждающе прокричал: — МЕЖДУ ПРОЧИМ, ДЛЯ БОЛЬНЫХ ДЕТЕЙ!

Второй гвардеец снова пнул Сэма в бок, отчего тот повалился на землю в позе эмбриона.

— А ну не трогайте мальчишку, — прикрикнул на них Такута.

— Мы, может, и не тронем. Но на королевском суде отвечать придётся, — агрессивно отрезал гвардеец, — он пытался сорвать крупную сделку и украсть дорогие лекарственные препараты для… сами знаете, для каких целей, тейна матэ. — Он звучно сплюнул на землю, скривив гримасу отвращения.

— Вот пусть суд и разбирается в таком случае, — тихо отчеканил Такута, — а пока я попрошу нас оставить.

Гвардейцы переглянулись и, отдав честь, зашагали прочь, вскоре скрывшись из виду. Такута присел на корточки рядом с Сэмом и помог ему подняться.

— Ничего не сломано?

— Вроде нет. Тейна Такута, я…

— Пошли в дом.

Такута усадил Сэма на кровать в его комнате, наворачивая по ней круги.

— Ну зачем, Сэм? — с надрывом воскликнул он, на секунду остановившись.

Сэм смотрел в пол и не отвечал. Такута мгновенно подлетел к письменному столу и с силой дёрнул на себя верхний ящик, отшвырнув его на пол и запустив руку в нижний. Тейна матэ извлёк оттуда уже знакомую нам маленькую коробочку. В ней было практически пусто, и лишь пропитанные липкими жирными пятнами стенки напоминали о её содержимом.

— Твою мать, Сэм!

— Простите, тейна Такута, — выдавил из себя парень, — я не смог сдержать себя в руках.

Такута посмотрел на Сэма ледяным взглядом и глубоко вдохнул. Сердце бешено стучало в груди, отдаваясь в виски, голова шла кругом, а ноги подкашивались. Нервное напряжение не давало нормально соображать, а тяжёлая ночь добавляла неприятных ощущений, с которыми почти невозможно было совладать.

— Я не знаю, сможет ли твой отец решить это. Впрочем, это не моя проблема. Мне нужно поспать. Приведи себя в порядок, жду тебя на смену завтра в шесть утра. У нас не так много времени, чтобы закончить.

Сэм рухнул на кровать и провалился в беспокойный сон. Пережитые события смешались в голове, и, казалось, он не отличил бы: произошли они пару часов или много лет назад. Очнулся он от назойливого стука откуда-то со стороны. Парень подскочил на постели, силясь понять, сколько сейчас времени и где он находится. Вокруг было темно и достаточно холодно. Рёбра отдались глухой болью, отчего он согнулся и поморщился. Разбудивший его стук повторился снова, и Сэм понял, что стучат в окно. Откинув штору, он увидел снаружи знакомые очертания — перед ним стоял Мао, рыжеволосый новичок из Сопротивления.

— Фух, значит, правильное, — с улыбкой выдохнул парень.

— Мао? Ты чего тут делаешь? — хрипло спросил Сэм.

— Меня Джио послал тебя проведать…

Парни вышли на лесную тропу неподалёку от дома Такуты и двинулись вглубь, подсвечивая себе путь старым фонарём.

— Знала бы моя мама, что я намылился ночью в лес с малознакомым парнем, из-за которого меня, возможно, бросят в тюрьму, — усмехнулся Сэм.

— Во-первых, вечером, а не ночью, — уточнил Мао, — во-вторых, дикие животные к городу не приближаются. Если ты, конечно, боишься их, а не меня, — его оскал сверкнул в отблеске фонаря.

Парни устроились на поваленном дереве справа от тропы. Мао закурил свою традиционную самокрутку и предложил Сэму.

— Спасибо, — помотал головой Сэм, — а ты много куришь.

— Дурацкая привычка, — улыбнулся Мао, — не повторяй моих ошибок!

— Ага, — протянул Сэм и скользнул языком по зубам, ещё сладковатым от недавно пережёванного Виджи.

— Джио сказал, что ты нас не сдал, — Мао вдруг стал серьёзным и уставился куда-то в пустоту, — почему?

— А почему должен был? — пожал плечами Сэм. — Я с ребятами давно. Всегда знал, что мне это рано или поздно выйдет боком.

— Но как тебе удалось так легко отмазаться? — Мао вскинул брови, снова состроив свой фирменный олений взгляд.

— Джио не видели, тебя они не знают, а у меня достаточно «хорошая» репутация… — Сэм на секунду замолчал, — чтобы они поверили, что я просто хотел разжиться ещё одной дозой Виджи.

Мао промолчал и сделал ещё одну глубокую затяжку.

— Знаешь, Сэм, это здорово, — он замялся, — ну то, что ты помог. Правда.

— Спасибо, — хмыкнул Сэм, — должны будете.

— И то, что ты помог мне выбраться… ну там, когда ты протянул руки… я тебе очень благодарен.

Продолжая смотреть вперёд, Мао переложил сигарету в правую руку, а левой осторожно, на ощупь, коснулся пальцев Сэма. Тот затаил дыхание, стараясь не шевелиться.

— Я здесь совсем недавно и, честно говоря, ожидал найти скорее проблем на свою голову, нежели друзей.

— Ну проблем ты ещё отхватишь сполна, а вот друзья из нас сомнительные, — рассмеялся Сэм.

— Может, и так, — рыжий потушил сигарету о ствол дерева и выбросил её в ближайшие кусты, — но я рад встретить именно таких, какими бы вы ни были.

Сэм прищурился, с улыбкой глядя ему в глаза, и крепко сжал его руку, поглаживая её большим пальцем.

Вернувшись по той же лесной тропе, парни остановились у дома Такуты. После непродолжительного молчания Мао неловко поинтересовался:

— Не хочешь выбраться в город?

— У меня смена в шесть утра, — тоскливо вздохнул Сэм, — думаю, не выйдет.

— Да ладно тебе, всего-то на пару часов! Я обещаю!

— Я не знаю, Мао, — растерянно рассмеялся Сэми, — я не могу снова облажаться, ты же понимаешь.

— Сегодня все ребята будут на центральной площади, надо же отметить успешную операцию. Ну пожалуйста, Сэм! Я верну тебя до полуночи, обещаю!

Сэм недовольно закатил глаза и со звучным вздохом зашагал в сторону центра.

— Ты идёшь? — устало протянул он, обернувшись на Мао, и тот, перейдя на бег, пустился за ним.

Центр в это время выглядел просто магически. Ещё пожиная плоды разгульного лета, трактирщики до сих пор не оставили традиции выходить вечерами Пятого на площадь, чтобы развернуть там свои палатки и поить всех желающих до самого утра. Несмотря на сентябрьскую прохладу, на площади скопилось столько народу, что люди скидывали куртки и мантии, чтобы охладиться и заодно перевести дух после утомительных танцев.

— Эй, смотрите, кого я вам привёл! — выкрикнул Мао, подталкивая Сэма к длинному столу, за которым расположились ребята из Сопротивления.

— Сэми! — Джио вскочил со своего места, крепко обняв его. — Как ты, брат?

— Живой, и на том спасибо, — сыронизировал Сэм.

Время было не самым подходящим для разговора, но в глазах Джио он прочитал искреннюю благодарность и готовность вернуться к этой беседе в более удобной обстановке.

Музыка лилась через площадь, и Сэм начал чувствовать, что даже вторая кружка эля — не предел для такого чудесного вечера. Кто-то из ребят танцевал, кто-то вёл жаркую беседу, Сэму же нравилось просто сидеть и с блаженной улыбкой наблюдать. Может, он заслужил право отдохнуть от всех этих ужасов, случившихся с ним за последние сутки. Иногда нужно прочистить голову.

— Эй, Сэм, — руки светловолосой Кани опустились ему на плечи, и её голос послышался совсем близко над ухом, — у меня для тебя кое-что есть!

Сэм поднял голову и встретился со смешливо-хитрым взглядом девушки.

— А мы можем заодно завершить церемонию «посвящения» в Сопротивление? — прищурился он, кивнув в сторону Мао.

— О чём речь? — рыжеволосый непонимающе захлопал длинными ресницами.

— Пойдём, — Кани взяла его за руку и потянула Сэма за рукав потрёпанного серого халата. — Мы тебе всё покажем.

Ребята скрылись за вагончиком одного из уличных торговцев и огляделись по сторонам, выискивая нежелательных свидетелей. Затем Сэм вытянул перед собой ладонь, и Кани достала из-под рубашки мешочек, висевший на тонком шнурке, высыпав немного содержимого на руку парня.

— Дамы вперёд, — улыбнулся Сэм.

Девушка убрала короткие волосы за ухо и, скатав из липкого ароматного вещества небольшой шарик, осторожно распределила его под нижней губой. Сэм повторил её действия с уверенным профессионализмом, после чего заискивающе посмотрел на Мао.

— Ну что, твоя очередь!

— Хорошо. — Мао смущённо подошёл к нему. — Только я никогда этого не делал…

— Ничего, — Сэм приобнял его за плечо. — Тебе понравится. Обещаю!

Мао посмотрел ему в глаза доверчивым взглядом, а затем неловко попробовал вещество, забавно поморщившись.

— А-а-а, — застонал парень, — кислое!

— Ничего, со временем начинает нравиться, — рассмеялась Кани.

Ребята вернулись на площадь, снова присев за стол. Джио что-то увлечённо рассказывал, и все взоры были обращены на него, в то время как Сэм с хитрым прищуром поглядывал на Мао. Тот переминался на стуле и наконец наклонился к Сэму, громким шёпотом спросив:

— А что я должен почувствовать?

— Погоди немного, — похлопал его по плечу Сэми.

Время шло, и Мао продолжал потерянно оглядываться по сторонам, иногда глядя на Сэма. И в какой-то момент Сэм наконец-то увидел в его глазах перемены — взгляд слегка утратил фокусировку и наполнился неудержимой радостью, готовой вот-вот выплеснуться наружу. Сэм подвинул к нему свою кружку эля и жестом показал выпить. Мао влил в себя больше половины и с широкой улыбкой принялся разглядывать всё вокруг.

Конец ознакомительного фрагмента.