Когда наступит никогда

Барбара Дэвис, 2018

Кристин уверена с детства – никому нельзя верить. В этом мире для нее не существует безопасной гавани. На какое-то время она обрела счастье рядом с супругом Стивеном, популярным писателем. Но когда он попал в автокатастрофу вместе с неизвестной женщиной, что стало в прессе сенсацией, сравнимой с его лучшими романами, Кристин поняла – ее вновь предали. Что за женщина была в машине со Стивеном, какая между ними связь? И чем может помочь Кристин старый приятель Стивена, журналист Уэйд? Кристин отправляется в маленький провинциальный городок, где когда-то они со Стивеном провели медовый месяц, чтобы раз и навсегда решить для себя, кто она, чему ей верить и кто в ее жизни достоин занять по-настоящему важное место. «В книги Барбары Дэвис непременно влюбятся поклонники Кэтрин Райан Хайд и Люсинды Райли». – Booklist

Тринадцать

Свитвотер, Вирджиния.

31 декабря 2016 г.

«Фикл Пикл» уже заполнила обеденная толпа, но Кристи-Линн удалось занять столик у окна. Она пила чай, любовалась небом и ждала Мисси. Прогноз погоды обещал целых семь сантиметров снега — в Мэне это восприняли бы как весенний дождик, но местные побежали запасаться молоком и хлебом.

Вечерние празднования, скорее всего, тоже отменятся. Хотя у Кристин особых планов и не было. Среди остальных бессмысленных праздников Новый год всегда был для нее на первом месте. Напускное веселье, скучные обещания, сосредоточие всех надежд в единственном ударе часов всегда казались ей удивительной наивностью.

Но не в этом году.

Впервые в жизни Кристин действительно ждала полуночи, и ей не терпелось начать работы в магазине. И скоро у нее появится собственное жилье. Она пришла в восторг, когда узнала, что, помимо магазина, Кэрол Бойер собиралась продавать дом, маленький коттедж, построенный в двадцатых годах прошлого века, стоящий на берегу ручья Свитвотер. В гостинице было чудесно, и дружба Мисси оказалась неожиданным везением, но настала пора пустить корни.

Обе сделки должны были завершиться в ближайшие недели, и Кристин надеялась открыть магазин в апреле, может, даже раньше. Ей нравилась идея весеннего открытия. Очень символично — в сезон роста и обновления. Время заканчивать старые главы и писать новые. Она глянула на запястье, на три шрама в форме полумесяца — они с ней уже больше двадцати лет. Можно ли надеяться на новое начало, обусловленное личным выбором, а не катастрофой? Кристин не знала, но очень хотела выяснить.

Кристи-Линн прогнала мысли и помахала рукой вошедшей Мисси. Та выглядела уставшей и измученной, когда размотала шарф и упала в кресло напротив Кристи-Линн.

— Прости, что опоздала. В посудомойке прохудилась прокладка, ну или шланг, точно не знаю. Я провела все утро в борьбе с наводнением. Вот тебе и выходной. О, прекрасно, наша официантка идет. Умираю с голоду. — Мисси поиграла бровями. — Подумываю о сандвиче с тунцом и старом добром макаронном салате. Последний шанс запастись углеводами перед завтрашней диетой. Кстати, какие планы на сегодня? Где будешь веселиться?

Кристи-Линн не смогла сдержать улыбки. Ее каждый раз изумляла бездонная энергия Мисси. Кристин собиралась ответить на вопрос, но подошла официантка с блокнотом. Когда они снова оказались наедине, Мисси повторила вопрос:

— Итак, сегодня?

— Никаких планов. Наверное, просто почитаю или подумаю над меню своего кафе.

— Приходи к нам. Я жутко расстроилась, что ты не пришла к маме и папе на Рождество. Никто не должен быть один в Рождество.

— Говорю же, я не хотела вам мешать. И вообще не люблю Рождество.

Мисси изумленно покачала головой:

— Не понимаю. Как можно не любить Рождество? Все такое праздничное, нарядное. Музыка, украшения и вкусная еда.

Кристи-Линн опустила взгляд, поправляя на коленях бумажную салфетку.

— Скажем так: мы с духом прошлого Рождества никогда не были особо близки.

— Сочувствую, — тихо сказала Мисси. — Иногда я забываю, как болезненны праздники для некоторых людей. Не хотела бередить плохие воспоминания.

— Ничего, — отозвалась Кристи-Линн, орудуя ножом и вилкой. Она чувствовала, как Мисси изучает ее, ждет продолжения истории, и от этого стало не по себе.

Дело было не в том, что под елкой Кристин никогда не появлялись велосипеды или игрушечные плиты, и даже не в том, что у нее вообще не было елки. А в неуловимых деталях: например, когда мама и дочь пьют вместе какао, пекут печенье, развешивают гирлянды и носки. В моментах, которые большинство людей воспринимают как должное.

Ее воспоминания состояли из одинокого поедания перед телевизором готовых обедов или макарон с сыром, пока ее мать работает в местном баре, смешивая напитки за чаевые, а потом приходит домой и вырубается на полу в ванной. О подобных вещах не пишут рождественских гимнов и не рисуют открыток.

— Скажи, что придешь сегодня, — продолжала уговаривать Мисси. — Будет весело.

— Ой, я не могу. Я…

— Почему не можешь? Будем только мы с мальчиками, и они вырубятся в девять. Закажем китайскую еду из «Лотоса» и налакаемся шампанского. — Она ухмыльнулась. — Ладно, шампанского налакаюсь я, а ты размякнешь от сладкого чая, и будем пускать слюни на очаровательного, но недоступного Андерсона Купера. Будет весело! Точно лучше, чем придумывать меню для кафе. И познакомишься наконец с моими мальчишками. Скажи, что придешь.

— Хорошо, — нерешительно протянула Кристи-Линн. — Только потому, что там будут парни.

И потому что это явно лучше неизбежного новогоднего погружения в воспоминания.