История первой Кавказской войны. Султан-Мут Великий

Багаутдин Аджаматов

Представленная читателю книга является вторым, дополненным изданием книги «История первой Кавказской войны. Шейх Султан-Мут – организатор и руководитель борьбы народов Северо-Восточного Кавказа за свободу и независимость (конец XVI – 1-я половина XVII вв.)», и повествует об одном из выдающихся полководцев и государственных деятелей не только в истории Кавказа, но и в мировой истории.

СУЛТАН-МУТ ВЕЛИКИЙ ИСТОРИЯ ПЕРВОЙ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ

Представленная читателю книга является вторым, дополненным изданием книги «История первой Кавказской войны. Шейх Султан-Мут — организатор и руководитель борьбы народов Северо-Восточного Кавказа за свободу и независимость (конец XVI — го 1-я половина XVII вв.)», и повествует об одном из выдающихся полководцев и государственных деятелей не только в истории Кавказа, но и в мировой истории. Согласно мнению многих отечественных и зарубежных исследователей, победа, одержанная Султан-Мутом Тарковским, приостановила завоевательные походы на Дагестан на более чем 100 лет.

Султан-Мут Тарковский внес огромный вклад в сохранение независимости родного края, в распространение ислама во многих регионах Северного Кавказа, развитие науки и образования, объединение многих разрозненных племен и народов, в укрепление дружеских отношений между народами Кавказа и России.

ОТ АВТОРА

Русские писатели и поэты издавна устремляли свои взоры к Кавказу. Он манил их своими красотами величественной природы, загадочностью древней истории его народов. Особое внимание привлекал Дагестан — страна гор и долин, смелых, мужественных и трудолюбивых людей, Дагестан, становившийся в прошлом не раз ареной кровопролитных войн.

Великие русские писатели и поэты А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Л. Н. Толстой и др., проявляли большой интерес к кавказским народам, подробно интересовались их историей, жизнью и бытом, изучали их народную поэзию. Передовые русские писатели и поэты в своих произведениях воспевали свободолюбие, храбрость, непреклонность горцев и сочувствовали их борьбе за свободу и независимость. Своим вниманием к горским народам, они вызывали большое чувство дружбы и симпатии к русскому народу, и тем самым приобщали их к передовой русской культуре.

История русско-дагестанских взаимоотношений насчитывает более десяти веков. Еще дореволюционные авторы считали, что «близкое знакомство» прикаспийских народностей Кавказа с Русью возникло не позднее VII или VIII в.» О возможных дагестано-русских контактах в VII в. писал и известный дагестанский ученый, профессор В. Г. Гаджиев. Взаимоотношения, установившиеся в раннем средневековье, в последующие времена, хотя и не всегда ровно, развивались и углублялись. О торгово-экономических и политических взаимоотношениях Дагестана с Русью в средневековье сообщают арабоязычные авторы (Ибн-Хордабе, ал-Истахри, Ибн-Хаукал, ал-Масуди, Ибн-ал Факих, ал-Мукаддаси) и др. Большой интерес представляют их сведения о совместных походах горцев с русами, о службе русов у владетелей Дагестана и горцев в русских княжествах.

Чрезвычайно ценны и сведения местных средневековых авторов о помощи Руси Дагестану в его борьбе против иноземных завоевателей.

А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, М. Ю. Лермонтов, А. А. Шишков, В. Т. Нарежной, А. И. Полежаев и др., декабристы А. А. Бестужев-Марлинский, Н. М. Лорьер, А. В. Веденяпин, А. И. Корнилович посвятили горцам Дагестана много полных глубокого сочувствия строк. Они мечтали, говоря словами великогоА. С. Пушкина, о «временах грядущих, когда народы, распри, позабыв, в великую семью соединятся».

Высочайшим достижение русской исторической науки XIX в. являются талантливые сочинения А. И. Герцена, В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н Добролюбова. Вопреки утверждениям историков монархического направления они показали горские народы Кавказа трудолюбивыми и свободолюбивы людьми. Они были глубоко убеждены, что наступит такое время, когда русский народ, освободив народы окраин, составит с ним дружную, свободное семью. «Из-за насильственного единства, — пророчески писал А. И. Герцен, — виднеется единство свободное… единство, основанное на признании равенства и самобытности».

«Если говорить по большому счету, т.е. если рассматривать и оценив; русско-кавказские отношения, следуя логике фактов, то нельзя не признать — пишет профессор, доктор филологических наук — Забит Акавов — что в процессе формирования исторической России, России как многонационального геополитического пространства, по крайней мере, в течение пятисотлетней ее хронологической протяженности, Дагестан и Северный Кавказ были и являются одним из важнейших ее составляющих субъектов… Роль России в исторических судьбах народов Дагестана и Северного (да и всего!) Кавказа настолько глубока, давно, впрочем, стала генетически органичной, что этой взаимосвязи и взаимозависимости другой альтернативы, пожалуй не существует».

ВВЕДЕНИЕ

Становление русско-северокавказских взаимоотношений является поныне далеко неоднозначно оцениваемым в исторической литературе этапом в многовековом прошлом нашего отечества. Через несколько лет после покорения Казани и Астрахани царское правительство обратило свои взоры на Кавказ. Первые контакты носили форму жестокой конфронтации. За период с 1560 по 1605 годы Русским государством было совершено около 10 походов с целью покорения Северного Кавказа. Упорное сопротивление оказывали завоевателям северокавказцы во главе с владетелями одного из самых крупных и могущественных в то время владетелей на Кавказе — Шамхалов Тарковских.

Основной удар вторгшихся войск принимали на себя жители Кумыкской равнины и предгорной части Северного Дагестана. Еще в те годы народы Дагестана, Чечни, Ингушетии, Кабарды, Балкарии, Карачая, Осетии, Адыгеи и другие народы Северного Кавказа, демонстрировали сплоченность и мужество перед лицом нависшей опасности, угрозы извне. Ценой огромных человеческих жертв отстаивалась независимость в ходе начавшейся войны.

Как отмечал еще Н. М. Карамзин и отражено в архивных документах, царские войска «пленили людей в селениях, брали хлеб, отгоняли табуны и стада»,

т.е. проводили грабительскую политику. «На это мало обращали внимание исследователи, в силу чего политика царизма в отношении малых народов в их трудах объективно нивелировалась» — пишет известный дагестанский ученый-историк М.-С. К. Умаханов. Наиболее яркой и значимой фигурой в истории первой русско-кавказской войны является талантливейший полководец и государственный деятель, организатор и руководитель борьбы народов Северо-Восточного Кавказа за свободу и независимость — Султан-Мут, сын Шамхала Тарковского Чопана.

Султан-Мут Тарковский одержал грандиозную, поворотную в истории Кавказа победу, которая согласно свидетельству русских летописцев и оценке дореволюционных отечественных и зарубежных исследователей, приостановила завоевательные походы Московской Руси на Северный Кавказ на более чем 100 лет. «Султан-Мут отражал не единичные, эпизодичные наскоки, набеги, разбойные и иные нападения каких-нибудь одиночек или горстки отщепенцев, а вел именно народно-освободительную, оборонительную войну.

«Несмотря на то, что война эта со стороны народов Северного Кавказа была освободительной, потому и справедливой и в силу этого увенчавшейся победой, — пишет профессор 3абит Акавов — Султан-Мут все-таки первым пошел навстречу переговорным процессам» с русскими и убежденный «в перспективности, конструктивности своей политики, первый в истории, выступает инициатором совершенно неожиданной в подобной ситуации, идеи мире с вчерашним противником, более того — автором и первым исполнителем ориентированного на многие столетия вперед проекта существования и созидательной жизни своего отечества в составе еще вчера с оружием в руках кровопролитно сражавшейся страны?!».

Действительно, Султан-Мут, также как и другие владетели Северной Кавказа демонстрировал желание наладить с Россией, с русскими людьми самые тесные дружественные отношения. Об этом свидетельствуют неоднократные обращения к России с предложением заключить договор о мире иторговом сотрудничестве. Но, ни Султан-Мут, ни большинство других владетелей Северного Кавказа не намерены были утратить независимость, отвоеванную в ходе жестоких сражений, ценой многих тысяч человеческих жизней.

После неудачных попыток в конце XVI — начале XVII вв. утвердиться силой оружия в Дагестане, Россия коренным образом изменила тактику борьбы за влияние в данном регионе. Царское самодержавие после полученного им поражения более 118 лет не совершило военных акций в отношении Дагестана, а стало на путь привлечения его владетелей на свою сторону разного рода торгово-экономическими привилегиями. Эта политика России нашла большой отклик среди владетелей Дагестана, привела к установлению между ними и Россией тесных торгово-экономических связей. Более того, политика мирного проникновения, проводившаяся московским правительством в Дагестане, привела к тому, что в XVII веке, когда иранские шахи стали выступать с претензиями на Дагестан, его владетели стали обращаться за помощью и покровительством к Русскому государству, которое, будучи, заинтересованным в усилении своих позиций в Дагестане, с одобрением встречало подобные обращения дагестанских владетелей.

Царское правительство отправляло в 1615 и 1616 гг. посольства к шаху, чтобы добиться отмены планировавшихся походов его войск на Дагестан, Грузию и Кабарду. Результативность дипломатического заступничества России за Дагестан перед иранскими шахами усилила политическую ориентацию дагестанских владетелей на Москву.

Обзор политических сношений народов Дагестана с Русским государством в XVII в. показывает, что установившиеся связи имели крупное значение и для Кавказа и для Руси — в первые десятилетия XVII в. в период наибольшего усиления персидского государства и его агрессии на Кавказе, эти связи помешали укреплению шахов на Северном Кавказе и планам постройки здесь шахских крепостей-городов. В течение XVII в. русско-дагестанские связи растут и крепнут.

Нередко между кавказцами и русскими поселенцами складывались и родственные отношения. Происходило взаимопроникновение культур. Горцы и русские перенимали друг у друга опыт возделывания сельскохозяйственных культур. Особенное развитие получили торговые отношения. В оценке русско-дагестанских отношений, как в указанном периоде истории, так и в последующие годы, имеются различные мнения. Некоторые исследователи более выпячивают позитивные стороны, некоторые наоборот негативные стороны. Очень важно дать объективную, правдивую оценку этим отношениям.

Источники

Взаимоотношения народов Северного Кавказа и России II половины XVI — первой половины XVII вв. относительно мало исследованы по сравнению с последующим периодом истории. Сложность исследования данного промежутка времени объясняется главным образом наличием слабой источниковой базы. Тем не менее, имеющиеся архивные материалы, документальные источники как отечественного, так и зарубежного происхождения, свидетельства летописцев, путешественников, географов, дипломатов позволяют в определенной степени достаточно детально характеризовать упоминаемую сложную эпоху в истории наших народов.

Большую ценность представляет в данном контексте сборник документов «Русско-дагестанские отношения XVII — первой четверти XVIII вв.» (Сост. Маршаев Р. Г. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1958).

Сборник дает материал о внутреннем положении дагестанских владений, хозяйстве, взаимоотношениях феодальных владетелей и политическом строе. Он охватывает период с 1614 по 1725 гг. Публикуемые в сборнике документы извлечены из фондов центрального государственного архива внешней политики России, рукописного фонда Санкт-Петербургского отделения Института истории РАН, Центрального государственного архива древних актов.

Публикацию составляют в основном грамоты, полученные Россией от владетелей Дагестана, ответные грамоты и указы из России, донесения русских воевод, губернаторов и других служащих о сношениях с Дагестаном, тексты и «шертных» записей о подданстве России дагестанских владетелей и др. Большую ценность представляет труд турецкого путешественника Эвлия Челеби. Во втором выпуске перевода десятитомного труда Эвлии Челеби на русский язык «Книги путешествия»(Эвлия Челеби. Книга путешествия. Вып. 2. Москва: «Наука», 1979), представлены извлечения из 2-го и 7-го томов стамбульского издания. В них содержатся описания земель Северного Кавказа, Поволжья и Подонья. Эти территории Эвлия Челеби посетил дважды — в 1641—1642 и в 1666—1667 гг.

Огромный фактический материал, содержащийся в труде Эвлии Челеби, продолжают использовать в своих исследованиях российские и зарубежные историки. В XVII веке в Дагестане побывало посольство Гольштинского герцога Фридриха III. В качестве секретаря, а затем и советника Гольштинского посольства Крузе и Бругельмана находился Адам Олеарий (1600—1671) — немецкий ученый-математик, астроном, географ. Путь этого посольства лежал через Шемаху, Дербент, Тарки, Терки. Вернувшись на родину, А. Олеарий завершил написание своего труда «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно»(ОлеарийА. О Дагестане… //Дагестан в известиях руских и западно-европейских авторов ХII-ХVIIIвв. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1992), в котором содержится немало ценных сведений по изучаемому нами периоду истории.

Нужно отметить, что сведения, представленные иностранными авторами особо ценны, т.к. они описывали, в отличие от местных источников казалось бы обыденные явления, такие как одежда, ремесла, быт и т. д. «Тем не менее, — как пишет профессор А. С. Акбиев, — они требуют к себе критического подхода, и при использовании их особое внимание следует обращать на то как, каким образом авторы получали информацию. И даже если авторы побывали на Кавказе, нужно помнить, что иностранцы, в том числе и ученые, оказавшись в необычной для них природной и культурной среде, встретившись со специфическими и непонятными для них явлениями, а порой даже независимо от себя, проявляли национальную ограниченность, национально-классовую пристрастность в изложении и оценке описываемых событий. К тому же они воспринимали реальную действительность в зависимости от общей историко-этнографической подготовки автора, его мировоззрения и мироощущениям (АкбиевА. С. Общественный строй кумыков в XVII—X VIII вв. Махачкала: «Новый день», 2000).

В определенной степени это относится и к отечественным источникам. «Имея дело с летописью, — подчеркивал академик Б. А. Рыбаков, — мы всегда должны помнить, что изображаемая летописцем картина не адекватна реальной действительности, а является отражением (вольным или невольным) его взглядов, вкусов, его кругозора и степени осведомленности, его симпатии и антипатии. Эта картина такова, какой он хочет ее нарисовать» (Рыбаков Б. А. Древняя Русь: сказания, былины летописи. М., 1963).

Однако важнейшим, если не основным источником по истории Дагестана, начиная с XVI века, служат архивные документы русского происхождения, сосредоточенные в государственных архивохранилищах страны. Ценными источниками для изучения истории Дагестана являются повествовательные памятники русского и западно-европейского происхождения. Среди них первостепенное значение имеют сочинения тех авторов, которые сами побывали в Дагестане. Значительный интерес представляют специально подобранные тексты из сочинений русских и западно-европейских авторов XIII—XVIII вв. опубликованные в книге «Дагестан в известиях русских и западно-европейских авторов XIII-ХVIII вв.»(Дагестан в известиях русских и западно-европейских авторов XII-Х VIII вв./Сост. В. Г. Гаджиев. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1992).

Авторы, чьи труды помещены в данной работе, побывали на Кавказе с различными целями. Целью одних было изучение культуры, истории и быта народов, населяющих данный регион, другие побывали с торговой или миссионерской целями. Большим вкладом в изучение истории Кавказа, в частности Дагестана, является известный труд Н. Ф. Дубровина «История войны и владычества русских на Кавказе»(Дубровин Н. Ф.«История войны и владычества русских на Кавказе» Т. I. Книга I. СПб.: Кавказ, 1871. С. 622).

Разносторонний, интересный труд Н. С. Семенова «Туземцы СевероВосточного Кавказа» (Семенов Н. Туземцы Северо-Восточного Кавказа. СПб., 1895.) является также одним из самых значительных и содержательных среди дореволюционных исследований по изучаемому вопросу. Большое значение для изучения нашей темы имеют труды С. А. Белокурова «Сношения России с Кавказом» (Белокуров С. А. Сношения России с Кавказом. М., 1889. С. 292) и И. Веселовского «Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией» (Веселовский Н. Н. Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. СПб., 1890. Т. III. С. 125).

Среди источников важных для изучения исследуемого вопроса, особо следует отметить исторические записки «Шамхалы Тарковские» и «Мехтулинские ханы», составленные сословно-поземельной комиссией по заданию русской администрации и опубликованные в 1868—1869 гг. в «Сборнике сведений о кавказских горцах» (Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. I Москва: МНТП О «Адир», 1992. С. 53—54).Говоря о дореволюционных авторах нельзя особо не выделить труды известного военного историка, генерал-лейтенанта царской армии В. А. Потто: «Кавказ до Петра» (Потто В. А. Кавказ до Петра. СПб., 1896. С. 6—9), «Два века Терского казачества» (Два века Терского казачества (1577—1801гг.). Ставрополь: «Кавказская библиотека», 1991. С. 21—37), и «Исторический очерк кавказских войн от их начала до присоединения Грузии» (Исторический очерк Кавказских войн от их начала до присоединения Грузии. Тифлис, 1899. С. 7—9), в которых содержится богатейший материал по изучаемому нами вопросу и детальное описание происходивших в данном периоде событий.

В настоящей работе также использованы труды: Н. М. Карамзина «История государства Российского» (Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1892. Кн. III. Т. XI. С. 36), С. М. Соловьева «История России с древнейших времен» (Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Москва: «Мысль», 1989. Кн. IV. Т. VII. С. 269), П. Юдина «Первые русские города на Тереке» (Юдин П. Первые русские города на Тереке //Терские ведомости. 1912. №221), П. Г. Буткова «Материалы для новой истории Кавказа» (Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. СПб., 1869. ч.1. С. 201), С. Броневского «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе»(Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Ч. 2. Москва, 1823. С. 297—298), И. Н. Березина «Путешествия по Дагестану и Закавказью»(БерезинИ. Н. Путешествия по Дагестану и Закавказью. СПб., 1850. С. 82), И. А. Гильденштедта «Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа…»(Гильденштедт И. А. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа… СПб., 1809. С. 107), А. И. Лопухина «Журнал путешествия через Дагестан»(Лопухин А. И. Журнал путешествия через Дагестан. 1718 // История, география и этнография Дагестана. XVIII—XIX вв. М., 1958. С. 44), И. — Г. Гербера «Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря» (Гербер И. Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. 1728//ИГЭДС. 71—72.),М. М. Ковалевского «Закон и обычай на Кавказе» (Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890. Т.Н. с. 137), П. А. Брюханова «Социально-экономические отношения народов Дагестана в первый период его завоевания Россией…»(Брюханов П. А. Социально-экономические отношения народов Дагестана в первый период его завоевания Россией… РФ ИИАЭДНЦ РАН. д. 1193. С. 72), М. Б. Лобанов-Ростовского (Лобанов-Ростовский М. Б. //Кавказ. 1846. №37. С. 147), В. Н. Татищева «Избранные произведения», А. М. Буцковского «Выдержки описания Кавказской губернии и соседних горских областей»(Татищев В. Н. Избранные произведения. Ленинград: «Наука», 1979. С. 248) и др.

Нужно сказать, что дореволюционные русские исследователи XIX века, являясь в большинстве своем либо офицерами царской армии, либо представителями кавказской администрации, придерживались позиции официального кавказоведения и оправдывали колониальную политику царизма. Поэтому в отношении этих работ должна быть определенная критичность.

В труде выдающегося азербайджанского историка первой половины XIX века Аббас-Кули-Ага Бакиханова Гюлистан-Ирам»(Бакиханов Аббас-Кули-Ага. Гюлистан-и Ирам. Баку: «Элм», 1991. С. 108), посвященном истории Ширвана и Дагестана с древнейших времен до XVIII включительно, содержится обширный материал по самым различным вопросам истории общественно-политической жизни народов Дагестана и Ширвана, происхождения отдельных народов, отдельных поселений.

В середине XIX в. наряду с русскими исследователями народов Северного Кавказа появляются и местные историки и этнографы, писавшие на русском языке. Среди работ написанных местными авторами и вышедших в свет в прошлом столетии, особое место занимает труд Д.-М. М. Шихалиева «Рассказ кумыка о кумыках»(ШихалиевД.-М. Рассказ кумыка о кумыках. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1993), опубликованный на страницах газеты «Кавказ». Это довольно обстоятельный очерк, охватывающий важнейшие вопросы истории этнографии кумыков и соседних с ними народов.

Заметный вклад в изучение связи народов Дагестана и России внесла Е. Н. Кушева (Кушева Е. Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией в XVI—XVII вв. М., 1963. С. 42). Ею выявлено и собрано огромное количество документов по русско-дагестанским взаимоотношениям, часть из которых хранится в рукописном фонде ИИАЭ ДНЦ РАН, а другая часть вошла в сборник архивных документов и материалов «Русско-дагестанские отношения XVII — первой четверти XVIII вв.».

Большую научную ценность представляют и монографии, в которых содержится разнообразный фактический материал и некоторые теоретические выводы по изучению феодальных отношений в Дагестане, а также фактический материал, содержащийся в обобщающих трудах: «Очерки истории Дагестана», «История Дагестана (История Дагестана. М., 1967. Т.1), «История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в.»(Пиотровский Б. Б. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М.: «Наука», 1988),в создании которых участвовали многие известные историки страны. В данной работе автором использованы такие материалы Центрального государственного архива древних актов, копии которых хранятся в Рукописном фонде ИИАЭ ДНЦ РАН, материалы ЦГА РД, сборник архивных материалов «Кабардино-русские отношения в XVI—XVIII вв.» и др. Интересные сведения встречаются в народном эпосе кумыков, расцвет которых относится к XIV—XVIII вв. (Аджиев А. М. Героико-исторические песни кумыков. Махачкала, 1971. С. 28—29).

Среди современных ученых внесших большой вклад в раскрытие исследуемого нами вопроса нужно отметить известных российских ученых: С. Ш. Гаджиеву (Гаджиева С. Ш. Кумыки. М.: Изд. АН СССР, 1961), В. Г. Гаджиева (Гаджиев В. Г. Роль России в истории Дагестана. М.: Наука, 1965), М.-С. К. Умаханова (Умаханов М-С. К. Взаимоотношения феодальных владений и освободительная борьба пародов Дагестана в XVII веке. Махачкала, 1973), Б. Г. Алиева (Алиев Б. Г., Умаханов М.-С. К. Историческая география Дагестана XVII-нач. XIX вв. Махачкала: ДНЦРАН, 1999), А. С. Акбиева (Акбиев А. С. Кумыки. Вторая половина XVII — первая половина XVIII века. Махачкала, 1998;Он же. Общественный строй кумыков в XVII—XVIII вв. Махачкала: «Новый день», 2000), Г. М.-Р. Оразаева (Оразаев Г. М.-Р. История Кавказа и селения КарабудахкентДжамалутдина-Хаджи Карабудахкентского. Махачкала: ООО «Центр-Полиграф», 2001), Я. 3. Ахмадова (Ахмадов Я. 3. Очерки политической истории народов Северного Кавказа в XVI—XVII вв. Грозный, 1998), М. Мансурова «Засулакская Кумыкия» и др.

Подробный анализ имеющихся в нашем распоряжении архивных материалов, специальной и общей литературы, позволяет утверждать о том, что в большинстве событий происходивших в конце XVI — первой половине XVII вв. на территории Северо-Восточного Кавказа, в том числе касающихся российско-северокавказских отношений, заметную роль сыграл Султан-Мут сын Шамхала Тарковского Чопана — выдающийся полководец и государственный деятель, основатель Эндиреевского владения. Но, тем не менее, автор надеется, что дальнейшие поиски фактического материала по изучаемому вопросу позволят выявить немало нового, оставшегося вне поля зрения исследователей.

ТАРКОВСКОЕ ШАМХАЛЬСТВО

«Первая задача истории — воздержаться от лжи, вторая — не утаивать правды, третья — не давать никакого повода заподозрить себя в предвзятой враждебности».

Цицерон Марк Тулий

Картина Мусаева А. М. «Шаухалы после междоусобиц».

Тарковское шамхальство было одним из самых крупных и могущественных политических образований на Кавказе. В более ранний период, по свидетельству древних историков, шамхалы владели «…всем краем границ от Шемахи до Черкасов». Согласно хронике Мухаммада-Рафи, шамхалы облагали податями почти все земли Дагестана (Извлечение из истории Дагестана, составленное Мухаммедом-Рафи // ССКГ. 1872, вып. 6. С. 176—177, Гаджиев В. Г. Перечень доходов шамхалов // Источниковедение истории досоветского Дагестана. Махачкала, 1987. С. 28—38). Шамхалы Тарковские, кроме того имели еще титул Владетеля Буйнакского, Валия Дагестанского, а некоторое время и Хана Дербентского (Сборник сведений о кавказских горцах (далее ССКГ). Вып. I. Москва: МНТП О «Адир», 1992. С. 53).

Шамхал — «дагестанский падишах», как называет его Эвлия Челеби (Эвлия Челеби. Книга путешествия. Вып. 2. Москва: «Наука», 1979. С. 104), или"Государь Шевкал», как называют его русские архивные материалы времен Ивана Грозного (ССКГ… С. 56). По сведениям П. Г. Буткова, шамхал как прежде, так и теперь «есть вторая особа по своему могуществу во всей Ирании»(Бутков П. Г.Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. СПб., 1869. Ч. 1. С. 201).Шамхалы пользовались большим влиянием среди владетелей Северо-Восточного Кавказа (Акбиев А. С. Общественный строй кумыков в ХVII-ХVIII вв. Махачкала: «Новый день», 2000 С. 156)

Шамхалы являлись верховными правителями Тарковского владения, возглавляли законодательные и совещательные органы власти, чинили суд и расправу, руководили внешней политикой, были главнокомандующими военными силами шамхальства (Гаджиев В. Г.Шамхальство (история образования и государственного образования) // Государства и государственные учреждения в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1989. С. 35—36). А вот каково мнение о шамхале командующего войсками на Кавказской линии И. В. Гудовича: «Сей хан в большом уважении у многих малых персидских владельцев (здесь имеются ввиду владетели Дагестана и Северного Азербайджана), его окружающих, хана шемахинского и других,

держит их в спокойствии…"(Акбиев А. С.Кумыки. Вторая половина XVII — первая половина XVIII века. Махачкала, 1998. С. 89).

С. Броневский писал, что «достоинство Шамхальское есть важнейшее в Дагестане, а в областях, заключающихся между Тереком и Курою, почитаются вторым после царя Грузинского»(Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Ч. II. Москва, 1823. С. 297—298). В течение нескольких веков Шамхальство Тарковское было субъектом международной политики (Алиев К. М.Кумыки и современные проблемы// «Кавказ», 1997, №1. Баку. С. 34). Исторические известия, согласно с преданиями народными, утверждают, что «первые шамхалы поставлены были от аравитян. Происхождение шамхалов можно отнести к VIII или IX столетию, то есть к тому времени, когда «Аравитяне… распространили свою власть в горах Кавказских…"(Указ. Соч. С. 298).

Завоевание Дагестана арабами завершилось к X веку, но уже в начале VIII в. арабы укрепились в Южном Дагестане и плоскостной части Северного Дагестана (Аджаматов Б. А. Шамхалы Тарковские. Султан-Мут — организатор и руководитель борьбы народов Северо-Восточного Кавказа за свободу и независимость (конец XVI — первая половина XVII вв.). Махачкала: «Дагпресс», 1999. С. 6). Как пишет Березин И. Н. «Маслама (733 г.) покорил оружием и религией аравитян большую часть страны, победил между прочим кумыков, и посадил к ним владетеля Шагбаля…"(БерезинИ. Н. Путешествия по Дагестану и Закавказью. СПб., 1850. С. 82).

Считается, что «Шахбал происходит из священного для мусульман рода Корейшитов, был уроженец провинции Шам (Сирия), из местечка Хал, и от него берет начало род шамхалов Тарковских, дом которого властвовал в известной части Дагестана около тысячи лет»(Шамхалы Тарковские //ССКГ… С. 54). Академик международной Тюркской академии К. Т. Лайпанов утверждает, что «кумыкские шамхалы по своему происхождению были арабами, потомками старшего брата отца Пророка (с.а.в.) — Абдуллаха — видного арабского полководца Хамзы (Хамзата), одним из первых признавшего своего племянника Мухаммада (с.а.в.) посланником Аллаха и сделавшего много для объединения Аравии под знаменем Ислама (Аджаматов Б. А.Указ. соч. С. 5). Хамза героически погиб в бою 624 г. и в его честь в Медине воздвигнута большая мечеть, которую и ныне посещают все, кто совершает хадж (паломничество) в Мекку.

Когда в конце VII и начале VIII вв. арабы захватили Закавказье, а затем часть Дагестана, для управления ими арабы назначали наместников, как правило из числа Хашимитов (Хашим — дед пророка Мухаммада (с.а.в.)) и других приближенных правившего Аравией Халифа. Так один из выдающихся арабских полководцев Маслама, сын Абд-ал-Малика, брат Халифа Хишама, был назначен наместником Кавказа. Для покорения Дагестана и соседнего с ним Хазарского каганата он переселил в город крепость Дербент — основной опорный пункт арабов — 24 тысячи отборных воинов из Сирии (История Дагестана. Москва, 1967, т. I. С. 152).

Посредством новой религии, а также путем назначения правителей из числа арабских военачальников укреплялась новая власть.

Новые правители, как правило, женились на дагестанках, и особенно хазарках знатного происхождения, и в том числе на дочерях хазарских каганов, с целью укрепления политических связей. Потомки их, проживавшие на прикаспийской равнине Дагестана, окумычились.

Для управления Дагестаном наместник арабов в Закавказье Маслама ибн Абд-ал-Малик назначил своего военоначальника, дав ему титул «шамхал». По мнению некоторых ученых этот титул придумал сам наместник, который как указывалось выше, был родом из Сирии (Шам), из селения Хал. Отсюда «шамхал» (по кумыкски — «шавхал», «шаухал»). Академик К. Т. Лайпанов считает, что назначенный Масламой первый шамхал был правнуком

Хамзы (Хамзата), старшего брата Абдуллаха, отца Пророка Мухаммада

(с.а.в.).

Имеются однако и иные мнения о происхождении и написании термина шамхал, а также происхождении самих шамхалов — правителей Дагестана. Согласно мнению К. С. Кадыраджиева термин «шамхал» имеет общетюркское происхождение (Кадыраджиев К. С. Структура и генезис соционима «Шамхал» // Социальная терминология в языках Дагестана. Махачкала, 1989. С. 52—59).

В сказании о Дербенте говорится: «Его величество Мюслиме, устроив дела города Дербента, предпринял поход против Кумуков. Кумуки вышли навстречу ему, но, после нескольких сражений, покорились и приняли исламизм. Его величество соорудил джума-мечети в городе Кумуков, для вновь обращенных мусульман, назначил Шахбала, сына Абдулы, сына Абаса, правителем и начальником страны и дал ему кадия для сообщения народу правил ислама, после чего он сам (т. е. Мюслиме) обратился против Каракайтаков. Племена Каракайтаков изготовились к войне: после многих сражений, происшедших в различных местах, большая часть Каракайтаков искала спасения своего в покорности и обращении в ислам, между тем, как другие остались в своем неверии и погибли. При его высочестве находился один из его родственников по имени Эмир-Хемзе; его (т. е. Эмир-Хемзе) его высочество назначил начальником над Каракайтаками, и от него происходят нынешние Усмии Каракайтаков.

Большая часть жителей Табасарани были евреи и неверные. Сначала они тоже не хотели покориться, но после того, как его высочество истребил и взял в плен значительное число их, остальные обратились в мусульманскую веру. В войске его высочества находился добродетельный и набожный человек, по имени Махмед-Масум; его назначил правителем над обитателями Табасарани и дал ему двух кадиев, затем, чтобы они обучали правилам ислама. Отдал он строгое приказание, чтобы с тех пор во всех важных случаях жители Табасарани следовали наставлениям Масума и двух кадиев, и чтобы Масум, кадий, Змир-Хемзе и все племена Дагестана, от Грузии до Дешти-Кипчак, находились в повиновении у Шахбала, правителя Кумуков. От этого Шахбала происходят нынешние шамхалы»(Цит. по: Шамхалы Тарковские //ССКГ… с. 53—54).

Слово «Шамхал» — пишет Г. Д. Даниилов — усердием клерикалов возведено на высшую ступень правоверного ореола. Носитель этого титула никто иной, как отпрыск святого рода исламского Пророка Магомета (с.а.в.). «…Блистательная родовитость узаконивает его право на занятие царственного престола. «Согласно родословию он был (сын) Эмир-Хамза и потомок в восходящей линии Султан-Ахмеда, Хан-Мухамеда, Аль-Арабий, Хала, Феридука, Амир-Султана, Али-бета, Абдул Азиза, Ахлаба, Амир-Чуфана, Амир-Мухамеда, Гази-Абдуль-Фети, Муслима, Абдул-Мелика, Ибрагима, Исхака, Мансура, Касима, Якуба, Омара, Наиба, Сулеймана, божья милость да покоится на нем»(Даниялов Г. Д.Исторический путь развития народов Дагестана до вхождения его в состав России. Махачкала: Дагучпедгиз, 1995. С. 179—180).

Имеются и другие версии родословной шамхалов. «Но во всех случаях — отмечает Г. Д. Даниялов, — шамхал происходит от дяди Пророка (с.а.в.), каковое обстоятельство делает сугубо неоспоримым право Шамхальской династии на властвование в Дагестане»(Там же. С. 180). Мухаммед Аваби Акташи, автор «Дербенд-наме» пишет: «Самым старшим из правителей всего Дагестана является Шахбал, сын Абдуллаха. И приказал [Абу Муслим], чтобы ему [то есть шахбалу] были подвластны [все вилайеты] вплоть до границ Гюрджистана»(Мухаммед Аваби Акташи. Дербенд-наме / Перев., пред., комм., Оразаев Г. М.-Р., Шихсаидов А. Р.Махачкала: Даггосиздат, 1992. С. 67).

Имеются и другие версии о происхождении и написании термина шамхал, а также происхождения самих шамхалов — правителей Дагестана.

Эвлия Челеби, например высказывал на этот счет следующее мнение: «Государство Шамхал-шахов (шамхалидов) происходят из поколения Ануширвана. Цари, носящие титул «шамхал». Сунниты, многочисленное огузское (тюркское) племя, расселенное у гор Альбурза. Им подчинено семь княжеств. Главными городами являются Тарки, Коюнкала, Эндирей… Вечно воюют с Аджамами (т.е. иранцами). Великие мужи!«Интересно, что слово шахбал переводится с персидского языка как «маховое перо (у птиц)»(Абусуфьян ибн Акай. Ал-Хидмат ул-машкура фил-л-лугат ил-масихура. Буйнакск, 1925. С. 101; Персидско-русский словарь. М., 1970, т. II. С. 87—88, 120).

«Несколько веков Шамхалы имели в полновластной зависимости своей большую часть Дагестана, а остальное население его, равно, как и многие сопредельные племена, признавали главенство их. Название Валия Дагестанского, присвоенное им, по словам одних — аравийскими халифами, а по словам других — персидскими шахами, вполне оправдалось их властию…"(Шамхалы Тарковские // ССКГ… С. 54). Адам Олеарий, посетивший Тарки в начале XVII века, писал: «… в стране (Дагестане) находится много разных князей, даже почти каждый город имеет своего князя, из них верховный — шамхал, имеет как бы значение царя между ними…"(Олеарий А. Подробное описание Голъштинского посольства в Московию и Персию. М., 1970. С. 976).

По свидетельству австрийского посланника в Москве, барона Майерберга (60-е годы XVII в.) горские «лезги» (по контексту жители всего Северо-Восточного Кавказа) были независимы от соседних великих держав, «они пользуются полною свободою, под управлением многих своих владетелей дворянского рода и под верховным наблюдением Шамхала и Лумения («МайербергА. З. Путешествие в Московию Августина Майерберга. М., 1874. С. 163).Тюркский летописец Мехмет-Эфенди (перв. пол. XVIII в.) пишет: «Лезгины и все другие в своей совокупности подчиняются шаухалам. Когда их безопасность оказывается под угрозой, под знамя шаухала собирается армия из ста тысяч всадников и пеших. Это известный факт. В иные времена войска остаются на своих местах»(Алиев К. Таргу-наме. Лексикон. Махачкала: ООО «Центр-Полиграф», 2001. С. 49—50). В историографии имела место целая дискуссия по вопросам какая из резиденций шамхалов — Тарки или Казикумух — являлась более древней или основной, какой этнос играл более важную роль в Шамхальстве в XV — нач. XVII в. (Маршаев Р. Г.О термине «шамхал» и резиденции шамхалов // Уч. зап. ИИАЭ ЛНЦРАН. Махачкала, 1959. т. VI. С. 173).

Обстоятельный анализ этих вопросов содержится в целом ряде работ (Гаджиев В. Г. Сочинение И. Гербера «Описание стран и народов между Астраханью и рекою Курой находящихся как исторический источник по истории народов Кавказа. М., 1979. С. 94—107; Шамхалы Тарковские // ССКГ. Тифлис, 1868, вып. 1, отд. IV. С. 54—55; Маршаев Р. Г. Указ. соч. С. 167—173).

Р. М. Магомедов еще в 1957 г. писал, что «Первые письменные сведения о шамхальстве Тарковском относятся к концу XV — началу XVI века», что «к концу XVв. — под шамхальством Тарковским подразумевалась вся земля, населенная кумыками. Начиная от Буйнака до Терека и вглубь Дагестана, до Кадара и Дургели — все это пространство, за исключением отдельных редких аулов, населенных другими народностями, составляло владение шамхалов Тарковских…"(Магомедов Р. М.Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII — начале XIX вв. Махачкала, 1957. С. 147).

«Кумыкские владетели в тревожную эпоху монгольского нашествия и в первое время после падения Золотой Орды имели свою резиденцию и в Нагорном Дагестане — лакском ауле Казикумух — пишет известный дагестанский ученый проф. С. Ш. Гаджиева, — где по сравнению с плохо защищенной равниной было менее опасно. Только в XVI в. они снова переносят свою резиденцию на плоскость, в известный еще с гунских времен торговый и политический центр в Северном Дагестане — Тарки (Гаджиева С. Ш. Кумыки. М.: Изд. АН СССР, 1961. С. 48). Грузинские послы в Москве в 1589 г. называют Тарки главным городом, резиденцией шамхалов ("…взять бы государевой рати город шевкалъской начальной Тарки»(Белокуров С. А.Отношения России с Кавказом. Вып. 1. М., 1889. С. 58). Веским аргументом в пользу данной версии является то, что на обнаруженной в «шамхальском кладбище в с. Кумух могиле шамхала Ильдара зафиксирована надпись на тюркском-кумыкском языке (Шихсаидов А. Р.Эпиграфические памятники Дагестана ХVI-ХVII вв. М.: «Наука», 1984: С. 305—307).

Л. И. Лавров же по данному вопросу писал: «Тарки — бывшая столица некогда могущественных хазар, а затем грозных шамхалов, играл роль второго Дербента, т.е. укрепленных ворот на пути из Закавказья на Северный Кавказ» (Лавров Л. И.// Ученые записки: ИИЯЛ. Махачкала, 1958, т. IV. С. 12)."… Период расцвета и могущества шамхальства приходится на XV—XVIIвека, когда оно становится субъектом международных отношений и его государи величаются в дипломатической переписке царями. В тот период шавхалы ведут постоянные войны с Кабардой, распространяют свои

владения до Кумы и Пятигорья, берут дань с окрестных горских племен, втягивают их в орбиту Ислама и тюркской культуры»(Алиев К. Государство кумыкских шамхалов// Аджаматов Б. А. Шамхалы Тарковские. Султан-Мут… С. 18), — утверждает Камиль Алиев и считает, что — «Шамхалы — это древняя могущественная династия дагестанских феодалов,… сыгравшая в истории Дагестана и всего сопредельного региона без преувеличения выдающуюся роль. Их историческая заслуга заключается в том, что именно им удалось после опустошительных походов «великого хромца» Тимура, низвергшего великую державу своего времени — Золотую Орду и перекроившего политическую карту Восточного Кавказа, сохранить общедагестанскую государственность, отстоять в многочисленных сражениях с внешними врагами свою этнокультурную и этно-политическую самостоятельность»(Там же).

В русских и грузинских старинных дипломатических актах XV и XVI столетий Шамхалы именуются Шевкалами; этим же именем называется иногда и подвластный им народ; большею же частию народ этот называется Кумыками (Шамхалы Тарковские //ССКГ… С. 55—56). В этих же бумагах и русские и грузинские цари нередко величают шамхала Государем (Там же. С.56). Шамхалы Тарковские обменивались послами с русским царем. В частности к шамхалу был послан Иваном Грозным посланник Исен, в свою очередь шамхалом был послан посланник Бекбулат. Согласно данным турецкого путешественника Эвлия Челеби в Тарках «благоустроенные и красивые постройки из камня и с изгородъями числом семь тысяч», (Эвлия Челеби. Книга путешествия. М., 1979, вып. 2. С. 106). Это в перерасчете в среднем по 4 человека на семью (дом) позволяет говорить, что население Тарков в середине XVII в. достигало почти 30 тысяч человек (Алиев Б. Г., Умаханов М.-С. К. Историческая география Дагестана XVII — нач. XIX вв. Махачкала: ДНЦ РАН, 1999. С. 209).

О количестве населения всего Тарковского шамхальства можно судить из другого сообщения Э. Челеби, в частности, о воинах шамхала. Он писал, что «во время войны они выступают в назначенные места сражений на лошадях под началом везира, беев или шамхал-шаха. Всего воинов 87 тысяч»(Эвлия Челеби. Указ. соч. С. 106; Алиев Б. Г., Умаханов М.-С.К.Указ. соч. С. 209). Чтобы набрать такое количество воинов, шамхал должен иметь население, в три-четыре раза превышающее (как минимум — Б.А.) указанное их число, то есть 300—400 тыс. человек (Алиев Б. Г., Умаханов М.-С.К.Указ. соч. С. 209). Броневский же считал, что"в случае нужды шамхалы могли выставить ополчение в 20 тыс. вооруженных людей “(Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Москва, 1823, ч. I. С. 308). Голландский географ Н. Витсен писал, что „Город Тарку лежит в горном ущелье, так, что дома стоят один над другим. Живет там около 8 000 человек, и что шамхал «имеет у себя в Тарку около 500 человек телохранителей. Замок в Тарку очень большой… У входа в этот замок, снаружи поставлены пушки для защиты. Охраняют его несколько сот пеших и конных солдат, вооруженных мушкетами, турецкими ружьями и луками»(Лавров Л. И.Тарки до XVIII в. //Уч. зап. ИИЯЛ ДФ АН СССР. Махачкала, 1958. т. IV. С. 24—25). Цифровые данные Э. Челеби и Витсена о Тарках значительно расходятся.

Академик Российской А. Н. Гильденштедт в начале 70-х годов XVIII в. отмечал, что «Шемхал имеет пребывание свое в самом Тарку», в котором «… до 1200 дворов и семейств»(Гильденштедт И. А. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа… из путешествия г-на Академика…через Россию по Кавказским горам в 1770, 71, 72 и 73 годах. СПб., 1809. С. 107).Согласно данным А. И. Лопухина от 1718 г. резиденция шамхала Тарки насчитывала 1500 домов (Лопухин А. И.Журнал путешествия через Дагестан. 1718. //ИГЭД. С. 44).В начале XIX века Жан-Франсуа Гамба — французский ученый, автор двухтомного труда «Путешествие в южную Россию и в особенности Закавказской провинции, совершенное с 1820 по 1824 гг.» и изданного на французском языке в 1826 г. в Париже, пишет, что «Тарки насчитывает 2000 домов и 12000 жителей»(Жак-Франсуа Гамба // Алиев К. Таргу-наме. Лексикон… С. 81).

И. — Г. Гербер, говоря о шамхальстве Тарковском, пишет: «Уезд великой, состоит при городе и столицы шамхалъской Тарху во многих добрых и великих деревнях, которые часть на нижней земле, недалеко от моря, часть на горах и между горами лежат»(Гербер И.-Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. 1728. //ИГЭД. С. 71).

В XVII—XVIIIвв. шамхальство Тарковское включало в себя территорию Прикаспия к югу от реки Сулак до реки Оросой-булак (Гаджиев В. Г.Классовая и внутриклассовая борьба в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1983. С. 17). В 20-х годах XVIII в. шамхалу были подвластны Утамышское владение и Кубачи, о чем идетельствует донесение русского дворянина А. Лопухина Петру I от 31 июля 1722 г.:"Салтан-Мамут Утемышский ныне содержится под протекцией Алдигирея шафкала, также и кубачинский народ…"(Дагестано-русские отношения в XVII — начале XIX в. //РФ ИИАЭДНЦ РАН, ф. 3, оп. 1, д. 278, л. 115).

В XVIII в. в зависимости от шамхалов находился Койсубулинский союз сельских обществ (Акбиев А. С. Указ. соч. С. 157). В Нагорном Дагестане имелись общества, в той или иной мере зависевшие от шамхала. Сюда прежде всего следует включить Акушинский и Цудахарский союзы (Гаджиев В. Г.Указ. соч. С. 35).Временами по мнению Р. М. Магомедова, власть шамхала «распространялась и на всю Чечню»(Магомедов Р. М.История Дагестана. Махачкала: Дагучпедгиз, 1968. С. 82). Е. Н. Кушева еще в 1963 г. писала, что в «В перечне доходов дагестанского шамхала», который исследователи относят к ХV-ХVI вв., назван «весь Мичигыш» как собственность шамхала», что «когда в конце XVI — начале XVII в. в Северном Дагестане образовалось сильное Эндирейское владение в соседстве с восточными чеченскими племенами, эти племена попали в зависимость от Эндери»(Кушева Е. Н.Народы Северного Кавказа и их связи с Россией в XVI—XVII вв. М., 1963. С. 42) и стали платить подати эндиреевским правителям (Алиев Б. Г., Умаханов М.-С. К. Указ. соч. С. 195).

Ссылаясь на сведения чеченского этнографа середины XIX в. У. Лаудаева о том, что у основателя шамхальства по чеченским преданиям «было несколько сыновей, из них младший, называемый Начхой, взял себе уделом землю в горах и сделался родоначальником чеченцев» (ЛаудаевУ. Чеченское племя //ССКГ. Тифлис, 1871, вып. VI. С. 8—9). В. Г. Гаджиев утверждает, что «приняв Ислам чеченцы согласились платить ясак шамхалу…"(Гаджиев В. Г.Указ. соч. С. 29—30). После перенесения столицы на плоскость шамхалы постепенно теряют свою власть над горным населением и прежде всего над лаками. Однако и позднее Тарковское шамхальство было известно как одно из самых крупных политических образований на северо-восточном Кавказе, хотя в его территориальных границах происходили значительные изменения (Гаджиева С. Ш.Указ. соч. С. 48).

В XVI в. грузинские цари и кабардинские князья неоднократно обращались в Москву с просьбами о защите от притязаний шамхалов на их владения (Там же; Белокуров С. Сношения России с Кавказом. Вып. I. М., 1889; Кабардино-русские отношения в 16—17 вв. Т. 1. М., 1957; ССКГ… С. 55). Об обоснованности многочисленных обращений грузинских царей к России с просьбой защитить их от дагестанских шамхалов отмечается в известной работе Н. М. Карамзина «История государства Российского». По его словам, только одна «область древней Иверии — Карталиния, менее подвержена набегам дагестанских кумыков, и представляет менее развалин, нежели Восточная Грузия или Кахетия» (Карамзин Н. М.История государства Российского. СПб., книга III, т. XI, глава I. С. 41).

Внутренний и международный авторитет шамхалов Тарковских на протяжении длительного периода, вплоть до 30-х годов XVIII столетия, хорошо охарактеризовал участник петровского похода И. Г. Гербер. Он писал: «Шамхалы исстари великую власть и чрезмеру великую волю и привилегии имели, ибо не токмо все уезды в Дагестане под их властью стояли, но оные еще некоторую часть из тавлинцов под свою власть брали и самовольно, яко подданными, владели, а другие около их живущие народы всегда их высоко почитали и их силы боялись. И дабы шамхал все здешние народы в подданстве и послушании страхом держать и к тому силы иметь мог, допущено ему не токмо в (доходы и подати в Дагестане на себя брать, но и каждый год от шаха получал 4000 тумен, он повинен был на которые деньги несколько войска содержат. При дворе шаховом шамхалы были всегда в великом почтении, также получав из России часто немалых подарков для имения с ними доброго соседства»(Гербер И. Г.Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. 1728. //История, география и этнография Дагестана. XVIII — XIX вв. М., 1958, С. 71—72;Кандауров А. А.К вопросу о происхождении кумыков. Махачкала, 1995. С. 27).

Примечательно в этом плане и донесение князя Бековича-Черкасского Петру I о положении дел на Кавказе от 29 мая 1714 г., в котором он убеждае российского государя в необходимости привлечения кумыкских владетелей на свою сторону, поясняя это следующим образом: «ежели народ сей, за помощью божиею вашим мудрым промыслом при вашей стороне, тогда сила ваш в том краю наилутше разширитъся может, оттого и другим страх будет понеже сего пригорного народа в тех сторонах безмерно боятся, а паче в страх персияне, которые для опасенъя своего кумыцким князьям и шевкалам будто жалованье дают и ежели разсуждатъ их дела, то подобно дани, и расход великий от шаха персидского владельцам кумыцким повсягодно бывает»(Бекович-Черкасский А. // Алиев К. Таргу-наме. Лексикон… С. 48; Аджаматов Б. А.Указ. соч. С. 9).

Об авторитете шамхалов Тарковских говорит то, что среди четыре: мест, отведенных для самых почетных гостей во время торжества в шахском дворе, одно место отводилось для шамхалов Тарковских, с целью еще более укрепить связь с ними (Кандауров А. А.К вопросу о происхождении кумыков. Махачкала, 1995. С. 27). Отдельные представители шахской семьи вступали с шамхалами и в родственные связи. Выходцы из них занимали отвественные посты при шахском дворе. Так, например, Фатх Али-Хан (1675 — 17 Г, гг.), внук Ильдар шамхала Тарковского в начале XVIII века был великим-везирем (по современному премьер министром) Ирана. О союзнических отношениях шамхалов в определенный период истории свидетельствует участие в 1668 году объединенного кумыкско-персидского флота в составе 70 кораблей против России на Каспийском море (Там же).

Говоря о шамхалах Тарковских, необходимо отдать должное известному дагестанскому ученому Камилю Алиеву, который внес большой вклад в освещение истории династического дома шамхалов, правившего на Восточном Кавказе почти тысячу лет. В 2001 году автором была издана книга «Таргу — наме. Лексикон», а в 2008 году «Шаухалы Тарковские. Страницы кумыкской родословной». Эти труды стали результатом исследования арабских, персидских, тюркских (кумыкских, татарских, турецких и др.), русских, европейских хроник и первоисточников, работы современных ученых.

Ниже представляем часть публикации Камиля Алиева, посвященной взаимоотношениям шамхалов Тарковских с Ираном:

«Несколько поколений принцев шамхалов Тарковских воспитывалось при дворе сефевидских шахов Ирана, находилось у них на службе, некоторые из них порой возносились на вершину власти, творили историю, заслуживали хвалу и хулу иоставили в ней свой неизгладимый след.

Тарковские шамхалиды (принцы Дома шамхалов Тарковских) в истории Ирана начинают фигурировать со второй половины XVI века.

Сефевидские шахи предоставляли им титул «Вали (наместников) Дагестанских». Они также «получали от персидских монархов золотую печать и грамоту при восшествии на управление».

Первый из тарковских шамхалидов впервые упоминающийся уже в эпоху правления Тахмаспа Первого, долгие годы возглавляет его личную гвардию. Отметим только, что в сефевидских исторических источниках он стал известен под именами «Асгари-Шавхал», «Чергес-Шавхал», «Авшар-Шаухал-Чаргазма».

Наиболее крупной и весьма влиятельной фигурой в сефевидской иерархии во второй половине XVII века стал Алхас-Мирза, сын Эльдара-шаухала Тарковского, воспитанный аманатом при дворе Шаха-Аббаса Великого, женатого на дочери Сурхай-шаухала Тарковского.

Алхас-Мирза (Сефи Кули Хан) сделался известным при дворе Шах Сефи I (1629—1642 гг.), отсюда его второе имя Сефи Кули Хан, и быстро выдвинулся, став одним из его приближенных. Алхас-Мирза был назначен беглербеком (правителем) Эривана и части Ширвана и долгое время управлял ими.

Фатх Али Хан Дагестани (1680—1720 гг.), сын Сефи Кули Хана (Алхас-Мирзы), выдвинулся при Шахе Гусейне в Главные визири (премьер-министры) шахского Двора. Еще при жизни он получил сан «визирь аземан» — «великий визирь». По словам посла Петра I в Иране А. Волынского, «его еще называют Везир Аземан (Великий везирь. — К. А.), а больше только ханом. Породою он из шефкалов, именем Фет Али хан… Лет имеет 34». Шах, по свидетельству современников, почти не занимался государственными делами, передоверив их своему первому министру Фетх Али-хану.

«Во дворе шаха Султана Хусейна не было второго такого талантливого государственного деятеля», — отзывался о нем польский посланник Тадеуш Крушински. Его подпись стоит под договорами, заключенными в 1715 г. Ираном с Францией и Россией. Слава же Фатх Али Хана росла, и шах, боясь усиления его власти и по внушению врагов Фатх Али Хана, завидовавших карьере и славе чужака, казнил его.

Лютф Али Хан Дагестани (сын Мехр Али Хана сына Сефи Кули Хана) служил у шаха Султана Хусейна Сефеви (1694—1722) военачальником. Был талантливым командующим, успешно противостоял нашествиям афганцев. Освободил от афганского правителя Махмуда Афгана (1717—1725) провинции Систан и Керман и дошел до Кандагара (Афганистан). В 1720 годах, в связи с опалой дяди Фатх Али Хана Дагестани (главный визирь шаха), попал в немилость к шаху и был отстранен от государственной службы. Известен и как поэт. Персидские антологии сохранили и донесли до нас его отдельные поэтические произведения

Мухаммад Али Хан (? — 1715), сын Мехр Али Хана, также занимался гражданскими и военными делами при шахе Султане Хусейне Сефеви (1694—1722). В 1714 году Мухаммад Али Хан был назначен шахом беглербеком (правителем) Эривана. Он был наделен поэтическим даром, писал стихи. В 1715 году он умер, похоронен в Нахичевани.

Али Кули Хан Дагестани (сын Мухаммада Али Хана, сына Мехр Али Хана) (1712—1756). Более известен под литературным псевдонимом Вапих. В 1718 году окончил одно из исфаханских медресе, где изучал Коран, персидскую литературу, историю и другие предметы. В годы учебы начал писать стихи, увлеченно занимался литературным творчеством.

В эпоху правления шаха Надира стал амиром Шахджаханабада (Старый Дели). Знал несколько восточных языков: арабский, тюркский, урду, фарси. Его перу принадлежат сборник стихов на персидском и турецком языках, состоящий из 4 тысяч бейтов, и антология восточной поэзии «Рийаз аш-Шуара» (1748). В этот уникальный труд включены биографии и образцы поэзии 2594 персидских поэтов Х-ХVIII веков. Среди них такие выдающиеся поэты, как Низами, Хафиз, Рудаки, Навои, Джами, Дехлеви и др. Похоронен в Индии.

В истории сефевидов известна и Хадидже-бегим Али-Султан (? — 1748/1754), дочь Хасана Али Хана Дагестани (правнучка Алхас-Мирзы, сына Эльдар-шамхала). В некоторых персидских антологиях указано, что она дочь Хусейна Али-хана Дагестани, в других она названа дочерью Капб Али-хана Дагестани. Была нареченной Али Кули Хана Валиха. Она была образованной, талантливой женщиной. Ее стихи приводятся во многих персидских тазкере (антология).

Следует отметить еще одну известную поэтессу из рода Тарковских. Эта — Гюнай-бегим Дагестани (XVIII в.), дочь Али Кули Хана Валиха Дагестани. Она получила прекрасное образование и воспитание. Персидские антологии характеризуют ее как красивую, державшую себя с большим достоинством женщину. Была замужем за Гази ад-дин-хан Бахадуром, первым визирем («И'тимад ад-довле» Ирана). Писала талантливые стихи. Они вошли в энциклопедии.

Таким образом, на основании вышеизложенного мы можем заключить, что тарковские шамхалиды, отданные на воспитание к шахскому двору (или вступившие там на военную службу) и впоследствии кооптированные в среду высшей административной элиты сефевидского государства, сыграли, вне всякого сомнения, видную роль в истории Ирана XVI—XVIII вв. (К. АЛИЕВ. Тарковские в истории Ирана. //Газета «Елдаш» Времена 26.12.08г. №173). Примерно со второй половины XVI в. начинается процесс дробления Тарковского шамхальства на отдельные самостоятельные владения (бийлики) (Гаджиева С. Ш.Указ. соч. С. 48). Первым выделяется Буйнакское владение, к которому относятся земли от Буйнака до границ Кайтагского уцмийства на юге. Правители Буйнака носили титул «крым-шамхалов» или «ярым шамхалов» (наполовину шамхалов). Имеются сведения о том, что еще в 1557 г. крым-шамхал Буйнака как самостоятельный владетель обратился через астраханских воевод к московскому царю с просьбой принять в свое подданство» и защитить от всех сторон», чтобы его «торговым бы людем дорогу пожаловал государь» (Там же; Кабардино-русские отношения в XVI—XVII вв. М.: АН СССР, 1957. т. I. С. 5).

Звание правителя Буйнака предоставлялось старшему в роде после шамхала, и он предназначался наследником титула и власти его (ССКГ… С.56).Крым-шамхалы часто интриговали против настоящих шамхалов и иногда успевали отнимать от старших братьев владение. Передача шамхальского достоинства происходила не по прямой линии (от отца к сыну), а давалась старшему в роду (Акбиев А. С. Общественный строй… С. 157).

До нашего времени дошло несколько описаний выборов в шамхалы. Адам Олеарий сообщает, что шамхал избирается бросанием яблока. «Все мурзы или князья собираются в круг, а мулла бросает в них позолоченное яблоко, в кого оно попадет, тот и становится шамхалом. Священник, однако, хорошо знает, в кого он должен бросить» (Олеарий А.О Дагестане… //Дагестан в известиях русских и западно-европейских авторов XII—XVIII вв. / Сост. Маршаев Р. Г. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1992. С. 115).

В отписке терских воевод М. П. Пронского и др. от 1635 г. (август) в Посольский приказ рассказывается об избрании шамхалом Айдемира, сына легендарного Султан-Мута: «…а ездил де он (Султан-Мут) в Казыкумыки для обирания на шевкалъство сына его, Айдемира — мурзы, и давал в Казикумуке кабацким узденям подарки — лошади и быки и овцы, где даетца по их обычаям шевкалъство, а то де у них истари, повелось, что от шевкалъства подарки делают всяким людям и до последнего уздени (»«Русско-дагестанские отношения XVII — первой четверти XVIII вв. /Сост. Маршаев Р. Г. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1958. С. 135—136).

12 марта 1763 г. в письме кумыкского воеводы Алиша Хамзина говорилось об избрании в шамхалы Тишсиз Магомеда, произошедшем в Тарках. По свидетельству А. Хамзина, сюда съехались «губденцы и карабутцы и все кумыцкие народы». Они дали избранному правителю присягу следующего содержания: «ныне де владелец наш — ты, и ты де что будешь нам приказывать, мы служить будем, и мы де приятелям будем приятелями, а неприятелям неприятелями. И оные народы дали ему аманат. И живущие по той стороне Койсу все присягали ему, чтоб послушными быть»(ЦГА РД. Ф. 379. Оп. 1. Д. 543, л. 26).

Описание данной церемонии имеется и у Я. Рейнеггса, который писал:"…Когда новый наследник вступает во владение сего княжества, то он после многих церемоний приемлет на себя имя шамгала. Старейшие из его народа и послы всех прочих дагестанских князей воздают ему почести, осыпая его множеством учтивостей, они возлагают ему на голову новую

большую шапку (колпак) и восклицают: «Да будет шамхал благополучен…"(Рейнегс Я.…// Дагестан в известиях… С. 268).

Вступление в шамхальское достоинство происходило всенародно. При этом присутствовали и представители акушинцев. По окончании церемонии свидетельствует А. Тихонов, «шамхал…дарит их (акушинцев) по его рассмотрению и в то же время уже признан будет от всех народов шамхалом»(Гаджиев В. Г.Роль России в истории Дагестана. Москва: «Наука», 1965. С. 25).

Ряд дореволюционных исследователей отрицали существование феодализма в Дагестане и изображали Дагестан, как совокупность родовых обществ. Они усиленно подчеркивали все то, что являлось показателем наличия родовых отношений (Тамай А. Материалы к вопросу о феодализме в истории Дагестана // Революционный восток. №6 (34). Москва, 1935. С. 116). Наиболее выдающийся из них М. М. Ковалевский этот взгляд на общественный строй Дагестана сумел распространить и в западноевропейской исторической науке (Ковалевский М. М.Закон и обычай на Кавказе. М., 1890. т. II. С. 137; Этнографическое обозрение, 1890, т. I. С. 1). Дагестанские феодальные владетели были полноправными хозяевами на своей земле. Они имели право сбора налогов и верховного суда. Феодалы разбирали споры, объявляли войну и заключали мир (Гасанов М. Р.История Дагестана с древности до конца XVIII в. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1997. С. 100).

Шамхал периодически собирал на мажлис (совет) своих советников,

крупных и влиятельных вассалов и принимал решения при их непосредственном участии (Аджаматов Б. А.Указ. соч. С. 9).Исторические документы свидетельствуют о наличии в Тарковском шамхальстве везиров, назира, главы военной силы — «черивбашы», советников и т. д. (Гаджиева С. Ш.Указ. соч. С. 132—133).

В источниках начала XIX века нет упоминаний о главе вооруженных сил, о везире и т.д., зато встречаются «дворецкий», «сотник», «городовой» и т. д. И.Н. Березин, например, пишет, что для наблюдения за общественным порядком в Тарки существует кала-бек (городничий), а при нем находятся юзбаши (сотники) и чауши (городовые). Вассальную службу несли не только нукеры, но и баи и беки, управляющие своими уделами. В нужных случаях по требованию шамхала последние должны были явиться со своими военными отрядами, состоявшими из нукеров и ополченцев, и во время войны или похода непосредственно предводительствовать ими (Березин И. Н.Указ. соч. С. 67). Дружина шамхала выполняла и полицейские обязанности. У главных ворот шамхальского дворца находилась тюрьма — глубокая яма, в которую спускали ослушников.

Эвлия Челеби упоминает в своем сочинении о должности кадиаскера — верховного судьи при дворе шамхала. На приемах или ханских советах они сидели ниже шамхала, но выше знати (Эвлия Челеби. Книгапутешествия… С. 106). Выбирался он из числа духовенства. На местах власть принадлежала бегам и картам (старейшинам). Последние избирались из наиболее уважаемых членов общества. В помощь картам выбирались турчаки и чауши. Карты вершили суд по адату, а — кадии по шариату. Шамхальский двор представлял как бы центральное правительство. Члены шамхальского рода занимали ряд важнейших постов в центре, из них же выдвигались местные правители (Там же).Во время войны созывались также ополчение и союзники. Союзников у шамхалов было немало — это в основном акушинцы, койсубулинцы и некоторые другие общества в чью обязанность по договору с шамхалом входило присылать военные отряды на случай войны (Акбиев А. С.Кумыки… С. 99).

Дипломатическую переписку в шамхальстве вели писцы, переводы осуществляли толмачи. В 50-е годы XVII в. в Тарках дворы приезжим послам отводил пристав шамхала, прием происходил в гостиной комнате (Там же. С. 99—100). Доходы шамхала в этот период состояли из податей с непосредственно подвластного ему населения. Первое место занимала натуральная рента с посевов и пастбищ (Кушева Е. Н.Указ. соч. С. 51). Характеризуя повинности у кумыков в XVIII в., Д. И. Тихонов пишет, что своим владельцам «должны жители один день в лето работать, хлеб пахать и прочее», что владельцы берут «в зиму за один кутан по 200 баранов» и т. д.

(Тихонов Д. И.Описания Северного Дагестана 1796 //История, география и этнография Дагестана… С. 51).

Обращает на себя внимание и характер воинской повинности. «Ежели случится надобность ему в войске, то они (его подданные) должны идти без всякого отлагательства; кто ослушается, того разоряют весь дом и грабят имение» (Там же).Значительное место в доходах феодальных владетелей занимали пошлины (гюмрюк) с провозимых через их территорию товаров. Так, при перевозке товара с Кумыкской плоскости в Дербент или нагорную часть Дагестана его трижды или четырежды облагали пошлиной (Брюханов П. А. Социально-экономические отношения народов Дагестана в первый период его завоевания Россией и походы Ермолова А. П. в горы. РФ ИИАЭДНЦ РАН, д. 1193. С. 72).

В XVIII в. дагестанские правители, в том числе и кумыкские владельцы, берут пошлины с проезжающих восточных и русских купцов уже не натурой, как прежде («со вьюка по киндяку (киндяк — ткань, кумач, в данном случае, вероятно, кусок какой-нибудь дорогой материи) да по бязи лощеной» или со вьюка по 3 киндяка), а деньгами. По сведениям Д. И. Тихонова, ежегодные доходы тарковского шамхала, кроме жалованья от царского правительства, в конце XVIII в. составляли по 80 000 рублей (Тихонов Д. И.Указ. соч. С. 135). Большой доход шамхалам приносили солевые озера, из коих соль использовали для продажи и собственных нужд (ТамайА. Указ. соч. С. 135). Сверх того, доход шамхала составляли обширные пастбищные места, отдаваемые на откуп горцам (Ковалевский М. К., Бларамберг И. Ф.Описание Дагестана, 1831. // ИГЭД. С.308). «Доход ему приносили и некоторые села подаренные ему в Шемахинской, Кубинской и Бакинской провинциях (Бутков П. Г.Сведения о Кубинском и Дербентском владениях, 1 798. //ИГЭД. С.210—211).

Шамхал получал также доходы и с 12 сел Улусского магала Дербентского ханства, переданного генералом Гудовичем Мехти — шамхалу Тарковскому в 1806 г. В 1818 г. Мехти-шамхал получил во владение и значительную часть Мехтулинского ханства (Алиев Б. Г., Умаханов М.-С. К. Указ. соч. С. 217).

Тарковское шамхальство занимало стратегически важную позицию в проходивших в Дагестане политических событиях, войнах, восстаниях, а также в торгово-экономических связях с другими феодальными владениями Дагестана, с Россией и с другими государствами (Там же. С. 219). В целом можно сказать, что внутренняя политика тарковских шамхалов была направлена на упрочение своих экономических и политических позиций в шамхальстве. Внешняя их политика также носила продуманный, прагматический характер (Там же. С.221).В различные периоды своей истории, в зависимости от складывающейся внешне-политической ситуации шамхальство Тарковское находилось под протекторатом Турции, Ирана, России.

Во второй половине XVI — начале XVII веков шамхальство Тарковское, вело многочисленные войны с Россией, став надежным заслоном на пути ее экспансии на Юго-Восточном Кавказе. Об этом говорят исторические, архивные документы. Завоевав Казань и сблизившись с Кабардой, Россия предприняла активные военные действия против Тарковского шамхальства. С 1560 по 1605 годы в течение 45 лет Россией было предпринято 10 походов: 1560 г. под предводительством воеводы Черемисова, 1569 г. — выводы Шадры, 1587 г. — Астраханского воеводы, 1589 г. — воеводы Засекина, 1591 г. — московских войск, 1594 г. — воеводы Хворостинина и т. д. Решающее сражение произошло в 1605 году. Выдающийся полководец Султан-Мут сын шамхала Чопана нанес сокрушительное поражение русской армии под предводительством воевод Бутурлина и Плешеева.

Согласно свидетельству и признанию Н. М. Карамзина, победа Султан-Мута приостановила завоевательные походы России на более чем 100 лет. Русская армия отступила, оставив на поле брани 6—7 тысяч человек убитыми. Спустя 118 лет, весной 1722 года, Петр I начал свой так называемый Персидский поход. Когда войска переходили Сулак, Петра I посетил Аксаевский владетель Султан-Махмуд, представители Тарковского шамхала Адиль-Гирея, владетеля Буйнака Магомета и другие.

Петр I был торжественно принят шамхалом Адиль-Гиреем в Тарках, причем царю были предложены военные силы (Гаджиева С. Ш.Указ. соч. С. 58). Однако, некоторые феодальные правители, в частности Эндиреевский и Отемышский встретили Петра I враждебно. Они выступили против войск Петра I и даже одержали в первых сражениях ряд побед. Армии Петра 1 был нанесен значительный урон. Но, в дальнейшем в силу большого численного превосходства русских им пришлось отступить. Села Эндирей и Отемиш (Утамыш) были сожжены.

В 1725 году Адиль-Гирей Тарковский, спустя три года, недовольный проводимой в дальнейшем политикой России укрепиться на землях шамхальства (строительство крепостей) начинает выступление против русских и с 30-тысячным войском осаждает крепость Святой Крест на Сулаке (Гербер И.-Г. Указ. соч. //ИГЭД. С. 74—75). За «измену» России шамхал был строго наказан Петром I, арестован (Там же. С.72) и сослан в Сибирь, где и умер. Достоинство шамхальское после этого было временно ликвидировано, и восстановлено лишь десять лет спустя (Гаджиева С. Ш.Указ. соч. С. 59).

«По заключении с Персией в 1735 году мирного трактата при Гяндже, шамхальское достоинство было восстановлено Шахом Надиром в лице Кумыкского князя Хасбулата»(Указ. соч. С. 300). Хасбулат с сыном в июле 1742 г. были приняты под Российскую протекцию, а в 1743 г. они присягнули на верность России. Осознавая, что дальнейшее продолжение борьбы при большом численном превосходстве противника может привести к истреблению народа, шамхалы Тарковские сочли целесообразным пойти на союз с Россией и укрепить с ней политические и экономические отношения. Это было оправдано и играло прогрессивную роль. Взаимный интерес в усилении торгово-экономических отношений способствует развитию края, росту производительных сил, а также в немалой степени укреплению русско-дагестанских отношений.

Систематически проводя политику укрепления своих политических позиций в Дагестане, царское правительство в дальнейшем, в первую очередь опиралось на шамхалов Тарковских. Шамхалы стали получать от русского царя большое жалованье, чины и т.д.Так, Баммат-шамхал, именуемый в русских источниках Магомед-шамхалом Тарковским, владетелем Буйнакским и Дагестанским, грамотой императрицы Екатерины II был утвержден в шамхальском достоинстве. Он же пожалован бриллиантовым пером для ношения на шапке в знак шамхальского достоинства (Там же). Сын Магомед-шамхала Мехти продолжил внешнюю политику отца, наследовал его титулы и был признан во всех правах царской грамотой от 2 мая 1797 года. Ему платили из казны в год 6 тысяч рублей. За услуги царскому правительству в начале XIX в. Мехти-шамхал был произведен в генерал-лейтенанты. Ему также указом императора Александра I от 10 сентября 1806 г. было пожаловано «достоинство Дербентского хана…", с правом сбора налогов в свою пользу, за исключением собственно Дербента (Шамхалы Тарковские // ССКГ… С. 62).

В 1867 году после окончательного завоевания Кавказа Россией Тарковское шамхальство было ликвидировано. Одна часть ее территории — Засулакская Кумыкия — была включена в Терскую область (бывший Кумыкский округ), другая часть — Шамхальство Тарковское — подчинена Дагестанской области Кавказского наместничества Российской империи (Алиев К. Кумыки: история и современные проблемы // Кавказ. Баку, 1997. С.34).

Герб Шамхалов Тарковских

Дворец Шамхала Тарковского

Тарки

Шамхал Тарковский — Чопан

Джума — мечеть им. Шейха Султан-Мута, пос. Тарки

Мраморная плита на стене Таркинской джума — мечети

Памятник Султан — Муту Тарковскому у въезда в пос. Тарки

Мемориальная плита на стене дома Магомедовых в пос. Тарки

П. Тарки. Установление мемориальной плиты Султан-Муту Тарковскому

Надмогильные плиты шамхалов Тарковских в пос. Тарки

Вид на верхнюю часть пос. Тарки с шамхальского кладбища

Надмогильные плиты шамхалов Тарковских в пос. Тарки

Князь Нух-Бек Тарковский

Поэт Арсений Тарковский (из рода шамхалов)

Кинорежиссер Андрей Тарковский (из рода шамхалов)

РУССКО-КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА

(1560—1605 гг.)

Покорив Казанское и Астраханское ханства, Россия овладела Волжским путем и к 1556 г. вышла к Каспийскому морю (Магомедов Р. М.История Дагестана. Махачкала: Дагучпедгиз. 1998. С. 115), после чего были предприняты неоднократные попытки утвердиться на Северном Кавказе. Большинство из них были неудачными. Со временем дипломатические шаги, направленные на улучшение отношений с Кабардой дали успешные результаты. Первые же контакты шамхальства с Россией во второй половине XVI века имели форму жесткой конфронтации. Тогда шамхал вел упорную борьбу с кабардинскими князьями за первенство на Северном Кавказе (Кульчик Ю., Джабраилов X. Дагестан: кумыкский этнос. М.: «Веста», 1993. С. 13), а царское правительство поддерживало Кабарду, которая в 1557 году была принята в подданство России (Гасанов М. Р.История Дагестана с древности до конца XVIII в. Махачкала: Даг-книгоиздат, 1997. С. 117). В 1557 и 1558 годах с просьбой о принятии в подданство России были отправлены шамхалом послы в Москву (Пиотровский Б. Б.История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIIIвека. М.: «Наука», 1988. С. 340)

Вызывает сомнение то, что шамхал собирался подпасть в зависимость от России добровольно. Вероятнее всего, это было желание (предложение) заключить договор о мире (дружбе) и торговле. Подтверждают это и слова В. А. Потто, который пишет: — «Но ни дани, ни подданства, мы не добились»(ПоттоВ. А. Два века Терского казачества (1577—1801 гг.). Ставрополь: «Кавказская библиотека», 1991. С. 21), «…Жалобы кабардинских князей на беспрерывные разбои и грабежи шамхальцев вынудили его наконец в начале 1560 г. послать воеводу Черемисинова с войском и кабардинцами «воевать Тюмень и Шавкала» (Там же).

Это было по сути началом эпохи русско-кавказских войн. Впервые русские войска вторглись на территорию Дагестана — во владения шамхала Тарковского. «Видный воевода Ивана Грозного Черемисинов ходил из Астрахани морем на Тарки, взял город и заставил шамхала уйти в горы» (Кушева Е.Н.Русско-дагестанские отношения в ХVI-ХУIIвеках: Материалы научной сессии по истории народов Дагестана. ДФ АН СССР ИИЯЛ. Махачкала, 1954. С. 14; Полное собрание русских летописей. М., 1965. т. 29. С. 289).Но в ходе ряда кровопролитных жестоких сражений, завоевателям был дан серьезный отпор. Черемисинову пришлось отступить.

Однако город Тюмень, лежавший в низовьях Терека и являвшийся столицей Тюменского владения, граничавшегося с Шамхальством Тарковским, был занят русским гарнизоном, и Тюменское владение подпало под власть Москвы (Потто В. А. Указ. соч. С. 21). Поскольку отряд Черемисинова не выполнил главную задачу — не пробился в Кабарду, можно считать, — пишет И. М. Сигаури — что первая российская военная экспедиция на Северный Кавказ закончилась провалом (Сигаури И. М.Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времен. М.: «Русская жизнь», 1997. С. 231). В следующем 1561 году совершилось крупное событие в Кабарде, еще теснее связавшее ее с Московским государством. В этом году царь Иван Васильевич вступил в брак с дочерью князя Темрюка, известною красавицей Мариан или Гуаще. Брак состоялся в августе 1561 г., когда Мариан приняла православную веру, и митрополит всея Руси Макарий, нарек ей имя Мария Темрюковна (Потто В. А.Указ. соч. С. 21). Данный брак имел большое значение для тесного сближения Москвы с кабардинскими черкесами.

Темрюк стремился с помощью своего могущественного зятя — Ивана Грозного усилить свое влияние не только в Кабарде, но и на всем Северном Кавказе и, стать способным противостоять самому сильному в то время феодалу в регионе — Шамхалу Тарковскому. В 1562 году по просьбе Темрюка обратившемуся к Ивану Грозному выслать войска, к нему были отправлены русские дружины из Казани и Астрахани во главе с князем Григорием Плещеевым. «Темрюк со государскими людьми недругом своим недружбу довел и в свою волю привел, а воевал Татцкие земли близ Скиньских городков, и взяли три городка, город Мохан, город Енгирь, город Каван, и мирзу Те-ташку убили и многих людей побили… И воевали их землю одиннадцатьдней…"(Полное собрание русских летописей.. М., 1965. т. 29 С. 324).

В 1566 году в Москву прибыл шурин царя Ивана Грозного, князь Мамстрюк, сын Темрюка, и бил челом, чтобы государь повелел «для бережения их поставить на Тереке усть Сююнчи реки крепкий город», в котором находилось бы постоянное русское войско, могущее им оказать помощь и защиту в нужное время (Потто В. А.Указ. соч. С. 23).

В 1567 году состоялся очередной поход московских и кабардинских войск против шамхала Тарковского (Хронология истории Дагестана / Сост. Магомедов Р. М.Махачкала, 1959. С. 39).

В ходе происходивших сражений был убит и шамхал Будай. Несмотря на это, независимость шамхальства была сохранена. Но русские сумели закрепиться на левом берегу реки Терек, против устья Сунжи. Там возникла первая русская крепость. Как пишет В. А. Потто, — это была первая попытка стать твердою ногою у далеких предгорий Кавказского хребта, на том историческом пути, который три века спустя привел Россию к безраздельному господству на всем пространстве Кавказского перешейка (Потто В. А.Указ. соч. С. 23.).

Ряд исследователей допускает, что первая российская крепость на Северном Кавказе была построена уже в 1563 году, а не в 1567 г. Приехавший в Крым из Черкасс в июле 1563 года Кулчук-Мурза говорил хану Девлет-Гирею, что царь Иван IV весной этого года прислал в Черкасы к Темрюку князю воевод своих «…// воеводы де пришед к Темрюку князю город поставили, и Темрюк де в городе сел. (Юдин П. Первые русские города на Тереке // Терские ведомости. 1912. №221)

Многие кабардинские князья понимали, что со строительством русской крепости, возникает большая угроза того, что Северный Кавказ может перейти под контроль России, чего они крайне опасались (Садиков П. А. Поход татар и турок на Астрахань в 1569 г. //Исторические записки. №22. М., 1947. С. 144). Еще городок на Тереке не был поставлен, а пятигорские черкасы уже известили крымского хана, что на Терек пришла русская рать и хочет поставить город. «А если город поставят — добавляли они, — то не только нам пропасть, но и Тюмень и Шевкал будут за Москвою»(Потто В. А.Указ. соч. С. 35)

Крымский хан говорил русским послам, находящимся в Крыму: «Царь ваш поймал юрты бусурманские — Казань и Астрахань, а ныне уже на Терек город ставит… И буде государь ваш хочет со мною в дружбе и братстве, то он бы города на Тереке не ставил, и я с ним помирюсь…» (Там же) Послы тотчас же известили царя о враждебном настроении Крыма, да и сам Девлет-Гирей писал царю: «Послышали есмя, что на шамхалъской и черкасской стороне город ставишь, чтобы шамхалъскую землю и черкесскую изневолитъ. И тебе туто города не ставить, и предки твои чего не делывали, и тебе того не делати…». Царь отвечал: «что город ставится не на крымской стороне, а на стороне царского тестя, князя Темрюка, для бережения его от недругов, и буду те черкасы с князем Темрюком помирится, и от того города убытка им никакого не будет…».

Постройка русских крепостей на Северном Кавказе вызвала для России очень тяжелые последствия и дипломатического и военного характера. Из Крыма и из Турции требовали снести крепость на Тереке и «отпереть дорогу» в Закавказье и в Среднюю Азию. Для Турции вопрос о северо-кавказском пути стоял еще в 60-е годы очень остро в связи с подготовкой к новой войне с шахом (Кушева Е. Н.Указ. соч. С. 14).

В 1569 году турецко-крымские войска предприняли большой, но неудачный поход на Астрахань, чтобы открыть путь в «Кизылбаши» в обход Северного Кавказа по Дону, через переволоку, и по Волге. Неудача этого похода вызвала организацию набега хана Девлет-Гирея в 1571 г. на Русь (Там же. С. 14—15). Это был один из самых крупных татарских набегов, с участием турецких сил, в результате которого Москва была сожжена до тла (Там же). Крымский хан увел с собой более 100 тыс. пленных (Потто В. А.Указ. соч. С. 37). Набег 1571 г. имел тяжелые последствия, и русское правительство вынуждено было снести город на Тереке и временно ослабить Кавказские связи (Кушева Е. Н.Указ. соч. С.15; Смирнов Н. А.Россия и Турция в XVI—XVIIвв. М., 1946. т. I).

Русский царь был вынужден, как и прежде, «бить чилом» крымскому хану, т.е. признать себя его вассалом. Россия согласилась также на сдачу Астрахани и выплату огромной дани (Сигаури И. М.Указ. соч. С. 233).

Попытки Ивана Грозного затянуть выполнение условий, продиктованных ему, привели в 1572 г. к новому походу крымцев на Москву. На этот раз крымское войско было разбито русским воеводой М. Воротынским. Тем не менее победа Воротынского уже не могла остановить ежегодные набеги крымцев на Россию, в которых принимали участие теперь и многие из северо-кавказских владетелей.

Как указывают источники, в этих нападениях принимали участие подданные самого султана, а также крымцы, ногайцы, татары, кабардинские князья, горские и кумыкские люди (Сборник Императорского русского исторического общества. Т. 137. СПб. С. 87, 151, 180). В эти годы происходят столкновения кабардинцев и черкесов с Малой Ногайской Ордой. На Северо-Восточном Кавказе идет война между Большими Ногаями и объединенными силами Тарковского шамхала и Тюменского княжества (Сигаури И. М.Указ. соч. С. 233).

В 1574 году умер Шамхал Тарковский Чопан, владевший всем пространством от Кайтага, Кюринского округа, Аварии, Черкесии и реки Терека до Каспийского моря (Бакиханов А. Гюлистан-и Ирам. Баку: «Элм», 1991. С. 108; Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 1871, кн. I, т. 1. С. 621). Его сыновья разделили между собой все его владения. Эльдар избрал местом своего пребывания Буйнак и Тарки; Му-хаммад остался в Казанище; Андия — в Кафыр-Кумухе; Гирей в Гели, и управляли они своими уделами независимо друг от друга. Однако общий правитель или шамхал избирался поочередно из этих четырех домов. Эти четыре брата — сыновья Чопан-шамхала, рожденные от дочери уцмия Султан-Ахмеда, не давали никакого удела брату своему Султан-Муту, рожденному от дочери кабардинского узденя Узун-Черкеса, почитая его джанком (чанка).

Согласно адатам, дети шамхалов, ханов, беков, рожденные от женщин других сословий, составляли феодальную группу, находящуюся на более низкой социальной лестнице — чанки. Они считались детьми неравноправными. Право получить землю в наследство имели только дети, рожденные от бике (княжны). Но Султан-Мут не смирился с этим. Он собрал большое войско и вынудил братьев выделить ему в удел все земли, лежащие между реками Сулак и Терек, нижнюю часть Мичикича и Салатавии до горы Керхи, что на границе Гюнбета (Гумбета) (БакихановА. Указ. соч. С. 109—110).

Таким образом, образовалось новое владение, названное впоследствии Эндиреевским. Проходит немного времени и под сильную руку Султан-Мута подпадает все больше и больше земель и племен их населяющих. Стремительно растет численность его войска. Весть о храбром Султан-Муте, сумевшем противостоять самому шамхалу, и как пишет русский военный историк генерал-лейтенант В. А. Потто — «прославившемуся набегами на Грузию» и «большими военными способностями» (Потто В. А. Кавказ до Петра. СПб., 1896. С. 6) разошлась по всему Кавказу. Благодаря «храбрости, уму (ЦГА РД. Ф. 105. Оп. №5. Д. 4. Л. 38; Дубровин Н. Указ. соч. С. 621) и предприимчивости» Султан-Мут становится заметной фигурой влиявшей на политику во всем Кавказе.

В 1578 г. турецко-персидская война возобновилась. С помощью татарских войск пришедших в 1578 и 1579 гг. через северо-кавказские степи в Закавказье, турки овладели Азербайджаном и Дагестаном и вышли к Каспийскому морю (Кушева Е. Н.Указ. соч. С. 15).Эти завоевания были закреплены договором с шахом в 1590 г. (Веселовский Н. Н.Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией. СПб., 1890. т.1. С. 4). В 1578 годувоевода Новосильцев по царскому указу пришел в Черкасы со многими людьми и с вогненным боем», и «на реке на Тереке, на устье Сунжи реки город поставил», т.е. возобновил Терскую крепость (Потто В. А. Исторический очерк Кавказских войн от их начало до присоединения Грузии. Тифлис, 1899. С. 7).

18 марта 1584 года в Александровской слободе, близ Москвы скончался царь Иван Грозный. 52-летнее царствование его оставило после себя

крупные следы в русской истории. Много было свершено за это долгое время громких и славных дел, развернувших пределы Московского царства, поднявших в соседних народах престиж России: пали Казань и Астрахань, Волга сделалась русской рекою; далекая Сибирь, со всеми ее природными богатствами склонилась под властью Московского самодержца, а на южной окраине граница переносится на Терек и Сунжу. За Тереком живут уже дружественные России кабардинцы.

Царь Федор Иванович, унаследовавший русский престол, после смерти Грозного, продолжал политику своего отца и даже включил в царский титул слова: «Государь Кабардинской земли, Черкасских и горских князей». А одновременно с этим начинаются более тесные отношения с Грузией (Потто В. А. Два века Терского казачества… С. 33).

В 1586 г. послы иверийского царя Александра были в Москве и «били челом чтобы единственный православный государь принял их народ в свое подданство и спас их жизнь и душу». Москва и Иверия согласились тогда действовать вместе, чтобы сделать шамхалу «великое утеснение», отняв у него столичный город Тарки и посадив туда на шамхальство Александрова свата (Потто В. А. Кавказ до Петра… С. 2). В 1586 г. из Дагестана в Москву прибыло несколько посольств. В его составе — находились посланник шамхала, сыновья Эндиреевского владетеля (Султан-Мута) (Гасанов М. Р.Указ. соч. С. 117).

Российская дипломатия попыталась довести до сведения европейских государств (в весьма приукрашенном виде) свои успехи на Кавказе. Правда, реакция последних была весьма сдержанной. Получавшие информацию их разных источников европейские правительства не заблуждались относительно истинных размеров и характера Российского влияния на Кавказ (Ахмадов Я. З. Об освещении политического положения народов Северного Кавказа в трудах европейских авторов ХУ-ХУ1 веков // Вопросы исторической науки Северного Кавказа и Дона. Вып. 2. Грозный, 1980. С. 165—168).

В 1588 г. был снова поставлен город на Тереке — на этот раз у устья Терека на одном из ее протоков — Тюменке (Кушева Е. Н. Указ. соч. С. 16). Новый город был назван также Терским, а старые Терки, находившиеся при устье Сунжи с этих пор начали именоваться Сунженским городищем. (Потто В. А. Два века Терского казачества…С. 35). Итак, после целого ряда неудачных попыток Московскому государству удалось наконец, стать твердою ногою на Северном Кавказе — и теперь пишет Потто — оставалось только покончить с Шамхальством (Там же. С. 52).

Поход на шамхала, в принципе давно уже был решен, но князь Хворостинин весьма дипломатично поддерживал с ним мирные отношения, стараясь пока не давать повода к явному разрыву. Ожидали из Москвы послов, которые должны были отправиться в Грузию, чтобы окончательно условиться с царем Александром относительно будущих военный действий.

Тем временем, российско-шамхальские отношения значительно обострились. По требованию воеводы Хворостинина шамхал выдал аманатов, присылал в Терки и послов и торговых людей, но все это — по мнению В. А. Потто — «было только для виду. Аманаты его оказались детьми наложниц, не имеющими в крае никакого значения; воспитатели — аталыки приставленные к ним, — не именитыми людьми, как должно было быть, а простыми холопами, от которых Шамхал мог отказаться со спокойной совестью; послов своих он присылает все только с бездельем — высматривать город, да проведывать о числе ратных людей, а торг его — только что орехи да яблоки (Там же. С. 55).

Шамхал захватил в плен кабардинского князя Мамстрюка Темрюковича, родственника Российского царя (он был родной брат царицы Марии Темрюковны — жены Ивана Грозного), и держал его «в большом угнетении», стараясь переманить от царского жалованья (Там же). Докладывая о сложившейся обстановке в донесении в сентябре 1589 г., воевода Хворостинин писал: «Шевкал де отказал, что не хочет служити, ни турскому, ни московскому, а хочет жити о себе…"(Пиотровский Б. Б.Указ. соч. С. 341).

«6 августа 1589 года русские послы кн. Звенегородский и Антонов прибыли в Терский город, а 8 сентября на Сунжу. Здесь они привели к шерти Черкесских князей, желавших быть под царскою рукою:

а) Чапалова Асланбекова, Куденека Канбулатова, Бузурука Мурзу, Азлова и Шумунука — за себя и за Янсоха, за братью свою и за Янсоховых детей, за племянников и за весь свой род и за всю свою землю;

б) Черного князя сына Герея за своего отца и за брата Канбулука Нацалова и за весь свой род и за Оварскую и за Черную земли. После некоторого колебания примеру этих князей последовали и Алкас и Солох князья кабардинские.

«Таким образом, — пишет С. А. Белокуров — вся Кабарда и Оварская и Черная земля под государстве руку приклонилась» (Белокуров С. А. Сношения России с Кавказом (1578—1613 гг.). Вып. 1. М., 1889. С. 111). 14 сентября 1589 г. послы пошли с Сунжи в Кахетию. 16 октября послы были приняты царем. «Переговоры, как отмечает С. А. Белокуров, — главным образом вращались около вопроса о помощи царю Александру против Шевкала» (Там же).Отпуская послов, царь Александр опять бил челом о присылке ему помощи против Шевкала. Просьба царя Александра была исполнена: против Шевкала решено было послать рать под начальством князя Г.О Засекина. Еще ранее в 1589—1590 гг. терские воеводы «теснили», т.е. ходили в поход на Шамхала — пишет С. А. Белокуров (Там же. С. IV).

Переход Дагестана в сферу влияния турецкого султана по ирано-турецкому мирному договору 1590 г., безусловно усиливал позиции Турции в Дагестане, что было не в интересах царского правительства. Поэтому, чтобы опередить распространение влияния на весь Дагестан, оно пыталось — считает М.-С. К. Умаханов подчинить себе приморскую часть Дагестана, в частности шамхальство (Умаханов М.-С.К.Взаимоотношения феодальных владений и освободительная борьба народов Дагестана в XVII веке. Махачкала, 1973. С. 125).

Согласно документам того периода, в 1590/1591 гг. в Дагестан были войсками направлены воевода Засекии и князь П. М. Шаховский, к которым царь Федор приказал присоединиться и кабардинскому князю Мамстрюку Темркжовичу со своим отрядом. Целью похода была объявлена необходимость привода под царскую руку шамхала, который ориентировался на Турцию (Там же. С.126). Поводом к организации похода на Дагестан были использованы неоднократные обращения кахетинского царя Александра к Москве с просьбой наказать шамхала, мешавшего русско-грузинским отношениям, подчинить его Москве и положить конец его нападениям на Грузию (Там же).

«Исторические памятники — не передают никаких подробностей об этой экспедиции, но по-видимому, она была удачна — пишет Потто В. А. — Засекин отнял у Шамхала реку Койсу, сжег Андрееву деревню (Эндирей), много людей побил, а иных поймал живыми, да и сам шамхал ушел с боя раненным»(Потто В. А.Два века Терского казачества… С. 55).

Вывод В. А. Потто о том, что поход был удачным вызывает большие сомнения, тем более он сам далее пишет о том, что «…Шамхал не «исправлялся». Он даже сделал набег на Грузию (возможно в отместку за подстрекательство царем Александром России на шамхальство.

Царь Александр сообщал после этого русским послам, что «хотя азнауры его побили шамхалъских людей… но только всего этого мало: Шамхал опять начнет приходить на мою украйну, села и деревни пожжет и людей побьет и поранит, и в полон поемлет; а пуще всего коли возьмут христианина жива, то поругаются ему, и приведут в басурманскую веру…» (Там же. С. 56).

Царь Александр с упреком спрашивал послов: «Почему царские войска, вернулись назад? Почему не взяли Тарки, не воевали кумыков " (Там же).

Засекину не удалось подавить сопротивление шамхала продолжавшего проводить независимую от Москвы политику. Поход его не дал желаемых и царю Кахетии результатов. Поэтому он стал добиваться у Москвы нового похода на шамхальство. Унять шамхала в Москве просил и старший кабардинский князь Янсох — отмечает М.-С. К. Умаханов (Умаханов М.-С.К.Указ. соч. С. 127).

В грамоте, присланной в 1592 году с послами Кахетинский царь писал: «только бы государева рать не воротилась и пошли б на Тарки, и они б и Тарки взяли и укрепили и государевых людей бы в нем посадили и оттоле Кумыцкую землю воевали»» (Белокуров С. А.Указ. соч. С. IV).Грузинские послы Арам и Кирилл в июне 1593 года были отпущены с известием, что царь посылает на Шевкала большую рать с князем Андреем Хворостининым оборонити Александра от Шевкала и кумыков и засесть в Тарки, посадив в них Крым-Шевкала свата царя Александра (Там же. С. V).

Весной 1594 г. русское войско, собранное в Астрахани, в числе двух тысяч пятисот человек, под начальством воеводы Хворостинина, двинулось на Терек и усилившись здесь Терскими и Гребенскими казаками, пошло на реку Койсу. (Потто В. А. Кавказ до Петра… С. 2).

По мнению Гасана-Эфенди Алкадари численность русского войска в этом походе составляла до тридцати тысяч человек (Алкадари Г.-Э. Асари Дагестан /Ред., комм., прим. ГаджиеваВ. Г. Махачкала: Даггосиздат, 1994. С. 62). Этот поход царских войск, последовавший буквально через 2—3 года после похода в 1591 году, вызвал подъем освободительной борьбы в Дагестане (Умаханов М.-С. К. Указ. соч. С. 128). Походы Засекина и Хворостинина сопровождались сожжением целых аулов, бесчисленными жертвами среди мирного населения, разграблением (Кульчик Ю., Джабраилов X. Указ. соч. С. 13).

Шамхал встретил русских на реке Койсу, но не удержал переправы и отступил к Таркам. Город Тарки, построенный на высокой горе, не имел особенно сильных укреплений и взять его не стоило русским большого труда. Но удержаться в нем было трудно. Шамхал был сторонником выжидательного способа ведения войны и следовал дагестанскому правилу: «Ловить скорпиона за хвост» (Потто В. А.Кавказ до Петра… С. 3). Русский воевода начал укреплять Тарки… Шамхал держал русских в блокаде, сперва широкой, а потом более и более тесной. Встревоженный Дагестан каждый день высылал к нему новые подкрепления.

Видя приближающуюся грозу, воеводы спешили укреплять Тарки и все ждали прибытия грузинской рати; но она не приходила. Видя себя в безнадежном положении Хворостинин собрал военный совет, на котором решил бросить свое завоевание и отойти обратно на Терек. Выбрав темную ночь, русские скрытно покинули Тарки и выступили из них бросив Шамхалу все лишние тяжести. Русским удалось отойти незамеченными на довольно большое расстояние. Но, та же темнота осенней ночи, которая оказала покровительство началу похода, явилась и предательницей для его продолжения — отряд сбился с пути и зашел к болотистому низовью речки Озени.

Казаки, поздно заметившие роковую ошибку, бросились разыскивать путь, но пока русские выбирались на настоящую дорогу, наступил день и их стала настигать шамхальская конница. Скоро завязался бой, а вдали в густых облаках поднимавшейся пыли двигались главные силы Шамхала. Отбиваясь на каждом шагу, русские ускоряли ход, бросали тяжелый наряд, повозки, бросали тяжело больных и раненных… «В полдень надвинулась вся сила бусурманская. Нападения вели муллы с поднятыми над головами священными свитками и с завыванием огненных стихов Корана» — пишет В. А. Потто (Потто В. А. Исторический очерк Кавказских войн… С. 9; Он же. Два века Терского казачества… С. 57—58).

Русские продолжали упорно отбиваться, то останавливаясь и строясь «в кольцо», то вновь двигаясь и устилая путь телами убитых. «Тарках нам поставить града не дали. Пришед многие люди шевкалъские, кумыкские и черкасы, и учинища бой; и на том бою государевых людей побили, яко с три тысячи. Сами же воеводы с оставшими людьми утекоша». — Так летописец выражался описывая данное событие. (Белокуров С. А.Указ. соч. С. V).

«Сыновья Чубан — шамхала, собрав ополчение их черкесов, кумыков и дагестанцев (БакихановА. Указ. соч. С. 110; Алкадари Г.-Э. Указ. соч. С. 62), изгнали русских из пределов шамхальства нанеся им большой урон (было убито до трех тысяч стрельцов) (Соловьев С. М.История России с древнейших времен. Москва: «Мысль», 1989. Кн. IV. т. VII. С. 269).

Это был успех горцев в борьбе за свою независимость (Умаханов М.-С. К. Указ. соч. С. 128). Воевода Хворостинин пережил свое несчастие и привел обратно на Терек едва ли не четвертую часть своего отряда (ПоттоВ. А. Кавказ до Петра… С. 5). Из Терских и Гребенских казаков, как говорят предания, вернулось домой не более 300 человек (Потто В. А.Два века Терского казачества… С. 58). Поход А. Хворостинина в Дагестан закончился крупным поражением царских войск (Акбиев А. С. Общественный строй кумыков в XVII—XVIН вв. Махачкала: «Новый день», 2000. С. 139). Но в ходе этой жестокой кровопролитной войны Эндирей, Тарки и близлежащие к ним села очень сильно пострадали. Погибли сотни, тысячи людей, в том числе и мирных жителей. Значительный урон был нанесен хозяйству населения данной местности. Завоеватели сжигали посевы, угоняли скот, пленили людей и т. д.

Поражение царских войск в шамхальстве в 1594 г. и осложнение политического положения Русского государства — считает проф. М.-С. К. Ума-ханов — почти на десять лет нейтрализовали политику самодержавия в Дагестане (Умаханов М.-С.К.Указ. соч. С. 128). Россия, хотя и по прежнему благоволила Грузии, все же после 1594 г. предприняла попытки наладить взаимоотношения с шамхалом. Но, эти переговоры, — пишет Е. Н. Кушева, — к успеху не привели“(Кушева Е. Н.Указ. соч. С. 18). После победы одержанной над царскими войсками Султан-Мут совершает ряд набегов на земли тех владельцев, которые участвовали в походе Хворостинина на стороне царских войск. Согласно документам, в 1595 г. был убит Ших-Мурза Ишемиров — феодал „Окоцкой земли“ кумыкским бием Ахматханом „с братьею“ за то, что „он Ших-Мурза прямил и служил блаженной памяти прежним московским государям. Так как Ахмат хан являлся младшим братом Султан-Мута, факт убийства им окоцкого владетеля легко объясним. Видимо по указанию старшего брата, Ахмат хан вторгается в окоцкие земли и убивает правителя Ших-Мурзу (Акбиев А. С.Указ. соч. С. 139).В результате этого земли «Окоцкого владения» попали в зависимость от Султан-Мута (Там же).

Царь Федор Иванович, скончался 7 января 1598 года бездетным, и вместе с ним пресекся царский род Рюрика. На царство сел Борис Годунов (Потто А. Два века Терского казачества… С. 59).

В 1598 году к шамхалу приехал посол турецкого султана Аспан-бек, привез ему жалованье и вел переговоры, чтобы в устье Койсы, вместо русского острога, поставить турецкую крепость (Веселовский Н. Н. Указ. соч. С. 4, 49). Персидский посол сообщал Москве: «Хотят деи турские люди идти к Астрахани и на Терку и к Койсе (Там же. С. 22, 27). В 1599—1600 гг. между Ираном и Россией велись переговоры «о дружбе и любви (Гаджиев В. Г.Роль России в истории Дагестана. Москва: «Наука». 1965. С. 81).В начале XVII в. Северный Кавказ стал приобретать все возрастающее значение в международных отношениях.

Во внешней политике таких государств как Россия, Иран, Османская империя северо-кавказский регион с народами его населяющими, занял немаловажное место и как выгодный плацдарм для ведения военных действия и как источник материальных и людских ресурсов. В свою очередь и местные феодальные круги, демонстрируя свою политическую независимость, вмешивались в отношения великих восточных держав и России, связанных с Кавказом, вносили порой существенные коррективы в их внешнюю политику — пишет Я. З. Ахмадов (Ахмадов Я. З.Очерки политической истории народов Северного Кавказа в XVI—XVII вв. Грозный, 1988. С. 61).

Шах Аббас обещал уступить России Дербент и Баку, где стояли турецкие гарнизоны, за помощь в борьбе с османами (Юдин П. Первые русские города на Тереке // Терские ведомости. Владикавказ, 1912. №238). В целом, «кавказская политика московского государства и в начале XVII в. продолжала преследовать те же цели, что и раньше — установление на Кавказе политического преобладания Москвы и упрочения ее положения на Кавказских путях…"(Полиевктов М. Материалы по истории грузино-русских взаимоотношений 1615—1640 гг., Тбилиси, 1937. С. 21—22).

В 1600—1601 гг. в Иране пребывало русское посольство А. Засекина с объявлением дружеских чувств и с сообщением о якобы успешных завоеваниях в Дагестане, Эндирейском владении и о подданстве грузинского (кахе-тинского) царя Александра. Посольство А. Засекина вернулось в Москву в апреле 1601 г., а в августе того же года следует посылка И. А. Нащокина и И. Леонтьева в Грузию с объявлением царю Александру о принятии «Иверской Земли» под покровительство России и для заключения договоренности о новом наступлении на Шамхала (Ахмадов Я. З.Указ. соч. С. 61—62).Заключив мир с крымским ханом Гази-Гиреем в 1602 г., добившись согласия Ирана и содействия Грузии, правительство Бориса Годунова обеспечило внешнеполитические условия для проведения наступательных действий на Северном Кавказе. Началась работа российской дипломатии по привлечению союзников из числа горских феодалов (Там же. С. 62).

В 1601—1603 гг. Андий, Кафыр-Кумухский владелец, Тарковский Сурхай и Эндирейский Салтан-Магомед (Султан-Мут), прислали в Москву послов с предложением подданства; послы были отпущены с жалованьем (Кушева Е. Н.Указ. соч. С. 18—19). Царский двор оказал горцам благоприятный прием; в августе-сентябре 1603 г. они выехали из Москвы с богатыми подарками, кроме того, были посланы дары ряду кабардинских, ногайских, брагунских, казикумухских, ерпельских владельцев и их узденям на сумму 1674 рублей (Ахмадов Я. З.Указ. соч. С. 63).Исследователи полагают, что эти обращения в Москву со стороны независимых горских феодалов «были вызваны стремлением… предотвратить поход царских войск в шамхальство, о подготовке которого они, по всей вероятности знали» (Умаханов М.-С.К.Указ. соч. С. 137).

Однако формальное признание сюзеренитета России северо-кавказскими владетелями царское правительство не устраивало. В самом начале XVII века горцам Дагестана пришлось снова отстаивать свою независимость. Воспользовавшись занятостью Ирана и Турции, возобновившейся в 1603 году между ними войной за господство на Кавказе, царское правительство сделало еще одну попытку утвердиться в плоскостной части Северного Дагестана (Там же. С. 129). В 1604 году в ходе русско-грузинских переговоров в Москве было принято окончательное решение об оказании военной помощи Александру путем разгрома шамхальства и строительства трех русских крепостей в районе Тарков, Тузлука и Буйнака. Таким образом, был взят курс на захват и подчинение шамхальских земель военными средствами (Ахмадов Я. З.Указ. соч. С. 63—64).

Политическая обстановка на Северном Кавказе накануне нового крупномасштабного вторжения царских войск на шамхальство была сложной. Так, к началу 1604 г. сообщение по суше между крепостями Койсу и Терки, а также и с Астраханью, было прервано из-за «татар» (т.е. горцев), а на море пиратствовали османы (Какаш и Тентандер. Путешествие в Персию через Московию. 1602—1603 гг. М., 1896. С. 40—41).

К лету 1604 г. к российским властям на Тереке стали «поступать сведения о намерении «кумыцких людей» соединиться с турками и разгромить русские крепости; «умышление с кумыцкими людьми с одново» имели кабардинские князья Шолох и Казый. Как пишет Я. З. Ахмадов, горцы уже знали о выступлении царских войск из Москвы: «А про рать де и твою государеву в Кумыках слух есть», — сообщал Терский воевода Борису Годунову (Ахмадов Я. З.Указ. соч. С. 64).

Во время торжественного отпуска грузинского посольства из Москвы 21 апреля 1604 года было объявлено об установлении протектората России над Грузией и, что «по его челобитью (царя Александра) на недруга его на Шевкала князя посылаем рать свою окольничего и воевод наших Ивана Михайловича Бутурлина с товарыщи и велели Шевкалову землю воевати и городы ставити»(Там же. С.65)

Конец ознакомительного фрагмента.