Незваный гость

Б. П. Уолтер, 2021

Четыре человека собираются на ужин. Для одного из них он станет последним. Мэттью – идеальный муж. Титус – идеальный сын. Чарли – идеальная иллюзия. Рейчел – идеальный незнакомец. Минуту назад все, казалось, было хорошо, но вот за столом уже труп, а у незваной гостьи окровавленный нож в руках. Кажется, что все очевидно. Тем более что преступница созналась сама. Но что, если у нее были другие причины сознаться? Что, если убийца – не она, а кто-то еще?

Глава 11

Чарли

За десять месяцев до

Когда Мэттью приехал домой, почти в одно время с пиццей, мы детально разобрали, что произошло с Титусом.

— Поверить не могу, что они пытались забрать твой телефон. Среди бела дня. В Кенсингтоне.

Мэттью был одновременно ошарашен и зол. Я не мог избавиться от ощущения, что, если бы я так произнес «в Кенсингтоне» в другом контексте, он меня высмеял бы. Он покачал головой, затем задумчиво пожевал ломтик пиццы.

— Полагаю, мальчишек никогда не поймают.

— Не знаю, — сказал я. — В районе Альберт-Холла много камер видеонаблюдения. Возможно, получится их выследить.

— И Рейчел была там? — продолжил Мэттью, вопросительно глядя на Титуса.

Тот кивнул:

— Она просто гуляла. Было очень любезно с ее стороны вступиться. Это все было… ну, на самом деле ужасно.

— Уверен, — сказал Мэттью, погладив Титуса по руке. — Слава Богу, Рейчел шла мимо.

— Немного странно, — перебил я, — что она оказалась в нужном месте в нужное время, нет?

Лоб Мэттью прорезала морщина.

— Что ты имеешь в виду? Я бы сказал, что это очень удачно.

Я тщательно подбирал слова, закрывая коробку от пиццы перед собой.

— Я просто имею в виду, что из тысяч человек, гуляющих по улицам Лондона, Рейчел оказывается на той самой улице в тот самый момент, когда нужно Титусу.

Теперь и Титус смотрел на меня, и я вдруг почувствовал себя немного раздраженным их скептическими лицами.

— Да ладно вам, я просто хочу сказать… какова вероятность?

— Ну, совпадения случаются, — сказал Мэттью, пожав плечами, и повернулся к Титусу: — А что ты вообще делал в Кенсингтоне?

На лице мальчика явно читалась робкая застенчивость.

— Ну-у… я… просто гулял.

— Гулял? — повторил я. — Со школьными вещами? Почему ты сначала не занес их домой?

Теперь Титус смотрел себе в тарелку. Его губы слегка дернулись, как будто он фильтровал ответ, пытаясь придумать, как его сформулировать.

— Я… ходил к другу.

Мэттью улыбнулся:

— И к чему такая секретность? Это друг из школы? Как его зовут?

Титус заерзал на стуле, словно ему было неудобно сидеть.

— Я… это… это она. Не он.

Я видел, как Мэттью переваривает это и приходит к тому же результату, что и я: в младших классах Вестминстерской школы не учатся девочки.

— Значит, если это она, — медленно сказал он, — то в твоей школе она была бы…

— Выпускницей, — ответил Титус, не отрывая глаз от стола.

На несколько секунд воцарилась тишина.

— Понятно, — сказал Мэттью. — Что ж, хорошо.

— Как ее зовут? — спросил я.

— Мелани.

— Поскольку твоя школа принимает девочек только в выпускные классы^[5], полагаю, Мелани учится в другой школе? — сказал Мэттью.

Лицо Титуса вспыхнуло от возмущения, но на этот раз он не стал уклоняться от вопроса.

— Она… она не… Ей восемнадцать.

Молчание. Мы с Мэттью переглянулись. Он решил начать первым.

— Эм… ты не думаешь… что это великоватая разница в возрасте?

Титус с вызовом посмотрел ему в глаза:

— Между вами почти три года. В чем разница? И вообще, почему ты резко решил, что мы трахаемся? Я этого не говорил.

Меня так потрясло его «трахаемся», будто меня ударили. Титус раньше ругался при нас, но всегда в шутку или чтобы нарочно нас накрутить. Использование слова в этом контексте звучало по-взрослому и серьезно, как будто он вошел в более зрелый и жестокий мир, а мы и не поняли.

— Это другое, — ответил Мэттью. — Потому что тебе четырнадцать, а нам обоим за тридцать. А что касается траха, раз мы, очевидно, используем подобную лексику за обеденным столом, я уверен, ты понимаешь, это не только вопрос неодобрения разницы в возрасте. Это было бы преступлением.

Титус тихонько рассмеялся:

— Ой, да ладно. Я не жертва обольщения или чего-то такого. Я думал, вы отнесетесь к этому проще.

— Ты явно так не думал, — отрезал Мэттью. — Иначе рассказал бы нам про нее раньше, а не стал ждать, пока тебя ограбят возле ее дома.

Титус резко вскочил:

— Я иду спать.

Мэттью тоже встал:

— Нам надо разобраться с этим. Вы пара? Ее родители были дома? Кто они? Мы их знаем?

Титус со стуком задвинул свой стул под стол:

— Нет, мы не пара. Она просто трахает меня периодически, когда у нас обоих есть свободное время. Я сожалею, что меня чуть не избили и я испортил вам вечер. Спокойной ночи.

Он вылетел из комнаты и затопал по лестнице, следом грохнула его дверь. Мэттью поставил локти на стол и обхватил голову руками:

— Господи, это ужасно.

Я обошел стол и положил руку ему на плечо:

— Все будет хорошо. Мы поговорим с ним.

— Как думаешь, стоит подключить школу? — Он поднял голову и посмотрел на меня.

— Я… я не знаю. Наверное, будет лучше решить это частным порядком. Мы же не хотим, ну, переборщить… — сказал я осторожно.

Мэттью чуть двинул челюстью из стороны в сторону, как делал иногда, когда думал.

— Мы подключили бы, знаешь… если бы Титус был девочкой, а восемнадцать лет было бы парню. Мы бы сообщили в школу. Так в чем же разница?

Я выдохнул. После такого вечера с гонками по Лондону, разговорами с полицией, получением номера дела, невозможностью все это время связаться с Мэттью… мне только драмы не хватало.

— Ты хочешь сказать, что мы будем сексистами, если не сообщим?

Теперь пришла его очередь вздыхать.

— Боже, я не знаю. Просто у меня такое чувство… что я не справляюсь. Что он стал жертвой в двух разных смыслах, а я не знал. Той банды, которая могла навредить ему гораздо сильнее, чем было, а теперь его… не знаю… соблазнила эта женщина.

— Думаю, «женщина» — это преувеличение, — сказал я. — Она еще школьница. Вероятно, она не задумывается, что делает что-то плохое.

Я почувствовал, как Мэттью напрягся и отодвинулся от меня.

— Повторюсь, я не думаю, что ты говорил бы так, если бы ситуация с их полами была наоборот.

Это меня раздосадовало.

— Что ты хочешь от меня услышать? Что мы должны позвонить в полицию и сообщить о ней? Не хочу прозвучать как защитник сексуального насилия, но не похоже, чтобы его принудили к чему-то или заставили силой. И вообще, во сколько ты получил свой первый опыт?

Он нахмурился:

— Мне было пятнадцать.

Я поднял брови:

— А второму… э… участнику?

— Семнадцать, кажется, — ответил он, избегая моего взгляда. — Уверен, что рассказывал тебе об этом давным-давно.

— Что ж, — сказал я. — Я, конечно, не говорю, что не надо разобраться, я просто думаю, что нам нужно остановиться и подумать, как лучше поступить, прежде чем действовать с наскока и ломать людям жизни.

Несколько секунд он смотрел на меня, потом кивнул.

— Ладно. Ты прав. Просто мне это не нравится. Похоже на… пренебрежительное поведение. Легко пришло, легко ушло. Напоминает мне его…

Мэттью на мгновение запнулся, и я закончил предложение за него:

— Его отца. Я знаю.

Я накрыл его руку своей и легко сжал в знак поддержки:

— Идем, нам, наверное, следует лечь пораньше и поговорить с Титусом утром, когда мы все остынем.

Он слабо кивнул:

— Хороший план.

^__________

Я сидел в кровати, когда Мэттью сказал это. Честно говоря, если бы не замешательство по поводу того, где он был, и отвлекающий фактор того, что четырнадцатилетний Титус больше не девственник, можно было ожидать, что речь о Рейчел зайдет гораздо раньше.

— Мы должны пригласить ее на ужин. Рейчел.

Я поднял глаза от книги, выбранной для следующей встречи книжного клуба, и посмотрел на него, сделав вид, что обдумываю вопрос. Я прекрасно услышал его — мой перегруженный мозг не воспринял ни одного слова на странице с тех пор, как я открыл книгу пять минут назад, — но я хотел выиграть время. У меня появилось ощущение, что наша беседа рискует скатиться в скандал, а на это моей выдержи тем вечером уже не хватило бы.

— Почему? Потому что она помогла Титусу? — спросил я.

Мэттью посмотрел на меня как на недоумка.

— Конечно, потому что она помогла Титусу.

Некоторое время я молчал, пока он раздевался и ложился в постель. Затем, наконец, я озвучил мысль, которая крутилась у меня в голове с тех самых пор, как я увидел Рейчел в полицейском участке.

— Я в недоумении, почему ты не считаешь все это несколько странным. Это наверняка слишком для совпадения. Что она оказалась там, готовая стать героем.

— Я в недоумении, почему ты еще не заказал ей цветы в знак благодарности. Она спасла нашего сына от потенциальной смерти, — он сделал акцент на этих словах, округлив глаза, и я сдуру рассмеялся.

— Потенциальной смерти? Да ладно тебе.

— Ты знаешь, сколько человек в Лондоне получили удар ножом только в этом году? И большинство из них мальчики и юноши. Только потому, что мы живем в своем уютном мягком мирке, не значит, что подобные вещи не могут постучать в нашу дверь.

Я попытался протестующе захлопнуть книгу в ответ на его снисходительный тон, но это не произвело желаемого эффекта из-за старой и тонкой мягкой обложки.

— Конечно знаю. Я читаю новости.

— Тогда ты знаешь, — продолжал он, — что подобные случаи могут закончиться трагедией. Многие просто прошли бы мимо. И, вероятно, так и сделали, когда увидели его с теми мальчишками. Но Рейчел решила иначе. И это делает ее больше, чем просто хорошим другом. Это делает ее невероятно смелой и заслуживающей благодарности. Я думаю, что приятный вечер с едой и вином в ресторане или здесь, если ты предпочитаешь, это небольшая цена в качестве благодарности, даже если у тебя имеются предубеждения против нее.

Я скривился:

— У меня нет предубеждений. Я просто… Не знаю. Просто все это кажется слишком идеальным.

Мэттью недоверчиво фыркнул и потянулся выключить свет.

— Что, по-твоему, она делает? Таскается за Титусом по лондонским улицам, надеясь на шанс спасти его от хулиганов? Это было бы странно, не так ли?

Примечания

5

В Великобритании это 12 и 13 классы.