Уровень Альфа

Ая эН, 2015

Третья книга фантастической саги «Мутангелы» погружает читателей в невообразимый мир ангелов. Именно туда попадает главный герой Дюшка после гибели его родной Земли-11. Дюшка отчаянно пытается спасти своего друга Ризенгри, считая, что всех остальных уже нет в живых. Дюшка, Ризи, да и сами ангелы даже не подозревают о том, что некоторые мутанты спаслись, угодив в другие миры, а Варя Воронина и ее новые друзья-мутангелы прилагают все усилия, чтобы проложить сокращалку из прекрасного Мебиклейна к застывшему навсегда миру мутантов…

Глава 4

Абсолютно необитаемый

— Ма-а-ма!!! — Мата сначала заорала, а потом уже открыла глаза, схватилась за сердце и очень оперативно хрюкнула.

Заснуть на даче Кэшлоу, а проснуться в океане — это кто хоть заорет как резаный! Тем более что при ближайшем рассмотрении Маша оказалась немного резаной: пострадала лодыжка, то ли от острой ракушки, то ли от камня, — и того и другого вокруг было предостаточно.

Строго говоря, Маша Малинина проснулась в океане только нижней частью тела, волны лизали ее ноги, доходили до колен и немедленно смывались обратно в океан. Она и заорала «мама» от ощущения волн, а потом открыла глаза, увидела океан — и тут уж немедленно хрюкнула, ясное дело!

— Фух! — Маша села, огляделась, поболтала ладонью в воде, лизнула палец — соленая! — опять огляделась и выдохнула: — Ниче себе так!

Солнце вставало, нижний его край еще касался горизонта. А может, это вечер? Нет. Похоже, все-таки раннее утро. Но тепло же… Это тропики? Маша поднялась, вытряхнула из волос песок. На ее оперхрюк никто не отозвался, и это было странно.

Диди. Как работают хрюки? Очень просто. Каждый хрюк отслеживается сразу несколькими спутниками, кружащими над Землей-11. Всего таких спутников больше сотни. Они немедленно обрабатывают информацию, оценивают степень опасности и реагируют по ситуации. Если мутант, пославший сигнал, действительно нуждается в помощи и с его страховкой все в порядке, спутник посылает ответный сигнал, в котором содержится информация о том, через сколько секунд подоспеет помощь. Со страховкой у Маши все было в полном порядке, и она не сомневалась в том, что сейчас ей сообщат, где она находится (точные координаты) и когда за ней приедут (или прилетят).

А о том, что жизни на Земле-11 больше нет, все спутники посажены на космодромы и оперхрюкать не имеет смысла, Маша, конечно, не знала.

Маша отправила в пространство повторный хрюк, подождала пару секунд, надула губки и решила спасать себя сама. А что ей оставалось? Впереди по курсу было бескрайнее море, слева и справа — тоже. Линия берега загибалась довольно круто — возможно, это был мыс. Маша повернулась к воде и солнцу спиной и увидела… розовые тапочки. Домашние такие, мягкие, мохнатые, без задников. Здесь, на берегу, они смотрелись нелепо.

Маша подняла глаза выше и увидела еще более нелепую картину: в паре метров от розовых тапочек спал Рино Слунс. Он сладко посапывал, обнимая подушку. Под одеялком. Но на камнях.

— Ничо себе так… — во второй раз пробормотала Маша и решительно подошла к Рино. — Эй, вставай давай, соня!

— Мм… — не просыпаясь, ответил Рино.

— Вставай, говорю!

Рино недовольно заворочался и перевернулся на другой бок:

— Ну ма-ам! Еще пять минут!

— Какая я тебе мам! — возмутилась Маша. — А ну подъе-ом!

Вопль «подъе-ом!» Маша сопроводила хорошим пинком пониже поясницы. К счастью, Маша была уже в тапочках, а Рино еще под одеялком. Слунс подскочил:

— Что такое?

— Ничего. — Маша картинно развела руками. — Ровным счетом ничего. Просто — доброе утро!

— А-а-а, ясно… — Рино зевнул и внезапно понял, что ему жестко сидеть. — Слушай, а что это за…

Он выудил из-под себя камень и уставился на него с неподдельным изумлением и явным неодобрением, как принцесса на горошину.

— А кровать моя куда делась? — почему-то протягивая камень Маше, спросил Рино. — И вообще, мы где?

— Ты меня спрашиваешь?! — вежливо уточнила Маша, причем выражение ее лица в этот момент больше соответствовало вопросу: «Ты идиот?»

— Ну да… Тебя… А что?

— А то! Что я понятия не имею, где мы и как сюда попали. Я сама проснулась пять минут назад, причем не на берегу, под одеялком, а прямо в океане!!!

— Тут океан есть?! — Рино вскочил, повернул голову и только сейчас заметил море. — Су-у-пер!!! А вода теплая? А чистая? А купаться можно? А ты уже купалась?

Лихо перепрыгнув через одеяло, Рино бросился к воде. Маша заметила, что на ее однокласснике не ночная пижама и не спальные шорты с майкой, а вполне дневная одежда: джинсы, рубашка, ботинки. На самой Маше, кроме тапочек, был легкий сарафан — когда они вчера укладывались спать, мама Рино предложила ей вместо ночнушки, из того, что нашлось в доме.

Рино лихо сбросил с себя ботинки с носками, закатал штанины и вошел в воду.

— Маш-ка, кла-асс!!! Давай купаться!

Он выскочил на берег и принялся стаскивать с себя джинсы, смешно прыгая то на одной ноге, то на другой. Сорочку стянул через голову, чтоб быстрее. И — бултых в воду!

— Вот суслик! — Маша надула губы и плюхнулась на одеяло. — Купаться ему! А у меня, между прочим, купальника нет! Трусы, допустим, сойдут, они без кружавчиков… А верх?

— Маш-ка-а! Ну чего ты там бормочешь? Давай наперегонки вдоль берега! Тут супер!!! У-ху-у!

Рино подпрыгнул, упал на спину, замолотил руками и ногами, поднимая фонтан брызг.

— У меня купальника нету-у! — проорала в ответ Маша.

Рино перестал болтать конечностями, встал, почесал затылок. С этими девчонками иногда проблемы, да…

— А ты в сарафане давай, потом высохнешь!

— Ну… — Маша на мгновение задумалась. — Да он длинный… В нем плавать неудобно.

Вообще-то сарафан был не длинный, чуть выше колена.

— Ну тогда я один! — немедленно решил Рино. — У-ху-ху-у!!!

— Муточерт знает что! — обиделась на судьбу Маша, но… — Эй! А можно, я в твоей сорочке поплаваю?

— А?

— Рубашкой последней поделишься, говорю?

— Забирай, не жалко!

Рино махнул рукой и поплыл от берега.

— Осторожнее! — крикнула ему вслед Маша, подбирая с земли сорочку. — Вдруг там кукулы или другие хищники?

— Я недалеко-о-о…

Маша повернулась спиной к морю и сняла сарафан. Из сорочки получился вполне приличный верх.

Наплававшись вдоволь, они вылезли на берег и упали отдыхать и сохнуть. Солнце уже немного поднялось, день обещал быть жарким.

— Слу-ушай, а мы все-таки где? — спросил Рино.

— Понима-а-ешь, я все-таки не знаю! — передразнила его Маша. — Я же объяснила, я заснула на даче, где мы нашли настоящего Дюшку и твою маму, а проснулась тут на три минуты раньше тебя. Хрюкнула два раза.

— И?

— И ничего, в ответ — тишина!

— Врешь!

Маша пожала плечами:

— Сам попробуй!

— Я попозже попробую, — сказал Рино. — Еще пару раз искупнемся и потом. А вообще-то лучше давай не хрюкать, не рисковать. Мы же сбежали. Машину сожгли. Учителя пополам разрезали.

— Учителя — это не мы! — возразила Маша.

— Это ты попробуй им докажи!

— Кому — «им»?

— Ну, спецам из секретного института, которые нас в школу для особо одаренных заманили.

— Эх… — Маша вздохнула.

— Что «эх»?

— Зря я хрюкала, получается… Но знаешь, я так испугалась, когда проснулась в воде, что ни о чем не подумала даже и сразу хрюкнула!

— Ничего… Хорошо, что ты, видимо спросонья, неправильно хрюкнула, и никто не отозвался. А то бы нас уже загребли.

Они помолчали.

— Слушай, все-таки, а как мы сюда попали? Нас, наверное, усыпили. И перевезли. Но кто? Секретники?

Рино задумался:

— Вряд ли. Они бы нас или сразу кокнули, или обратно в школу потащили. Чего им нас везти через полпланеты?

— Логично… Тогда кто?

— Может, моя мама… — не очень уверенно предположил Рино. — Она, знаешь, вообще-то на многое способна. Она такая… Журналистка, в общем.

— Да, это может быть, — согласилась Маша. — Это объясняет тот факт, что ты спал на подушке под одеялом, а я — в воде!

— Да далось тебе это одеяло! — досадливо отмахнулся Рино. — Забирай себе. Вместе с сорочкой…

— Да, кстати. — Маша поднялась. — Я тебе сейчас верну сорочку, только отойду переоденусь. А потом мы пойдем поищем остальных и выясним подробности.

— Ага, — согласился Рино. — И жрать уже охота.

Маша подняла и отряхнула от песка свой сарафан, изящно подцепила двумя пальчиками тапочки и пошла от берега. Берег был высокий, скалистый. Вверху, метрах в пяти, виднелись кустики и деревья.

— Ты там осторожнее, если откапываться начнут, бегом обратно! — крикнул вслед Рино.

— Сама знаю, не маленькая, — хмыкнула Маша.

Маша взобралась на скалу. Кустики — несколько штук — были закопаны в землю так плотно, что возникало странное ощущение, будто они уже год как не двигались с места. Даже трава вокруг успела вырасти. «Больные они, наверное!» — подумала Маша, на всякий случай обходя их стороной. Деревья, видимо, тоже были больные, потому что земля вокруг них тоже была плотной-плотной и заросшей. В принципе, Маша могла бы уже и тут переодеться, Рино был вне поля зрения. Но для верности Маша сделала еще шагов десять, решив дойти до вон той полянки.

Она дошла до полянки и охнула: это была вовсе не полянка, а опять берег, чуть более пологий, но берег. Со сваленной корягой. И… Маша заподозрила недоброе и бросилась обратно. Надо было проверить. Так. Вот вроде самая высокая точка. Там — Рино, а там, в противоположной стороне — новый берег, с корягой. Теперь так рассуждаем: слева — мыс, это точно. Там они плавали. И если справа не… Маша ломанула вправо. Через несколько секунд она опять была на берегу!

Маша повернула обратно. Ее трясло.

Рино сидел на одеялке и… с аппетитом лопал бутерброд. Двойной такой. С котлеткой между двумя ломтями хлеба.

— А фы фево не пе-фе-де… — Он проглотил и повторил удивленно: — Ты чего не переоделась-то?

— Мы… мы… — Глаза у Маши были круглые-круглые. — Та… то…

— Ниче не понял! — признался Рино. — Бутерброд хочешь?

— Не хочу я твой бутерброд! — заорала Маша. — Мы на острове! Необитаемом! Среди океана!!! А тебе только купаться да жрать!!!

Пока она орала, размахивая руками, Рино откусил еще кусок бутерброда и жевал, глядя на Машу снизу вверх по-бычьи наивными глазами.

— Ух! — окончательно обиделась Маша и отвернулась.

Если бы она не была мутанткой, она бы, наверное, сейчас расплакалась. Но Маша была мутанткой и считала, что плакать нет никакого смысла.

— Точно на острове? — уточнил Рино.

— Точно, точно… Ладно, давай свой бутерброд!

— Упс… А я его доел…

Второго бутерброда под подушкой не было. Маша подумала, что теперь, возможно, есть смысл поплакать.

— Значит, так, — сказал Рино, втрескиваясь в джинсы и зашнуровывая ботинки. — Ты все-таки лучше не плачь, а сиди тут. Я пойду по берегу. Я думаю, что это не остров. Если через час не вернусь, можешь начинать плакать.

И Слунс ушел.

Вернулся он через несколько минут. С другой стороны. Маша вскочила. Пока Рино не было, она успела уговорить себя, убедить в том, что ошиблась. Переодеться. Кое-как причесаться — пятерней — и приготовиться к лучшему.

— Ну что?

Рино молчал. Вид у него был несколько убитый.

— Ясно, — вздохнула Маша. — К лучшему можно было не готовиться…

— Надо прочесать остров, — сказал Рино. — Может, тут вертолет есть. Или кто из наших найдется, среди кустиков. Или еда…

Следующие два часа они прочесывали остров, хотя это можно было сделать и за десять минут, такой он был маленький. Людей, то есть мутантов, на острове не было. Животных не было. Построек не было. Еды не было. Были: скалистый берег, пологий берег, тридцать одно дерево (из них пять засохших и три молоденьких), примерно столько же кустиков (на некоторых — ягоды, но жутко горькие), одна большая коряга на берегу и две среди деревьев. Собственно, все.

— Давай еще раз искупнемся, — обреченно предложил Рино. — Перед смертью.

— Давай, только недолго, — кивнула Маша. — Только чтоб охладиться. А потом начнем плот строить.

— Что строить?

— Ну, плот, плавсредство.

— Из чего?! Тут ни пластика, ни пенолита, ни…

— Из деревьев!

— Ы?

— Ыгы. Эти деревья — больные, сам видишь, они двигаться не могут. Они как в древности. Я в кино видела, как…

— Точно! — перебил ее Рино. — Да! Я тоже видел! Мы сделаем плот и уплывем, а по дороге будем питаться рыбой и загорать. А потом доберемся до цивилизации и тут ка-ак хрюкнем! И тут уж нам точно никакие спецслужбы и секретники не помеха, потому что телевизионщики набегут, а мы…

— Супер! — заорала Маша. — Телевизионщиков будет — куча! Они нам так: ах-ах, как вы смогли сто дней на плоту, а мы им так: ах-ах, это было приключение что надо, а они нам так…

Ребята наскоро макнулись в воду — солнце уже поднялось довольно высоко, стало по-настоящему жарко, — и бодро пошли к деревьям.

— Это подойдет! — храбро заявил Рино, впрочем, не приближаясь к стволам слишком близко. — И это тоже. И вон то. Думаю, трех штук хватит.

— Я тоже так думаю. — Маша оказалась то ли смелее, то ли безрассуднее, но она подошла к деревьям гораздо ближе. — А чем мы их победим?

— Эмм…

Одеяло, подушка и тапочки для расправы с хищными, хоть и очень больными деревьями явно не подходили.

— Маш, знаешь, мне кажется, они не больные, они это… тупые просто! Совсем тупые. Правда. Может, их и побеждать не нужно, спилил — и готово!

— С чего ты взял?

— Ну… Смотри, у них листья есть. Значит, они живые. Листья вроде здоровые — ну так, навскидку — здоровые, да? Но они на одном месте тупо стоят, значит, просто не соображают, что можно двигаться. Значит, они и бороться с нами не сообразят…

— У-и! Рино, ты гений!

Слунс скромно потупил глаза:

— Да ну… Просто логически рассуждаю… Ладно, тащи пилу, попробуем древнюю профессию рубалеса!

— Лесоруба… Слушай, а у меня нет пилы.

— А как тогда плот строить?

— А я откуда знаю!

— Так это же ты предложила!

— И что?

— Так надо сначала соображать, наверное, а потом предлагать!

— Сам ты дурак!

— Ух!!!

Они чудом не поссорились, то есть поссорились, но не очень. А потом Маша вспомнила, что на берегу есть острые ракушки, одной из них она утром даже порезалась. Они принесли несколько самых больших и острых обломков и, подбадривая друг друга и приготовившись при первой возможности уносить ноги, подошли к первому дереву с ракушками наперевес, как с автоматами. Автоматы же бывают дамские, маленькие. Ну, на планете мутантов уж точно бывают.

Но бежать не пришлось: дерево не сопротивлялось. То ли это было совсем безмозглое дерево, то ли… да муточерт его знает!

— Супер нам повезло, что они безмозглые и бесчувственные, — радовался Рино, долбая ракушкой древесину. — А прикинь, если бы они на нас набросились! А-а-а!

Он изобразил набрасывающееся на свою жертву дерево.

— Я пить хочу, — сказала Маша. — Просто ужас как пить хочу. Ты уверен, что как только мы уплывем, поймаем рыбу, и ее можно будет выпить?

— Пф! Конечно! Некоторых тропических рыб можно пить, моя мама об этом даже статью в научный журнал писала, сам читал! — авторитетно подтвердил Рино.

Маша облизнулась.

— Я пока из моря немного попью, — решила она, сдувая со лба прилипшие волосы. — Правда, на уроках по выживанию говорили, что нельзя, но я капельку.

Она бросила очередную обломившуюся ракушку на землю и пошла к берегу. Рино одним прыжком добрался до нее, грубо схватил за плечо:

— Не пущу.

— Не имеешь права меня держать!

— Имею! Ты — первая, тебе нельзя морскую. Колики начнутся через час, а у нас лекарств нету! Крутоверина нету, пусьпусина нету, даже сбиватогена — ни таблетки! А в морской воде, между прочим…

И Рино принялся перечислять, что может содержаться в морской воде в этих широтах и какие химические вещества могли бы помочь. Целую лекцию прочел.

— Откуда ты все это знаешь? — обалдела Маша.

— Читал!

— И запомнил?!

— Ну… я не один раз читал.

— Зачем?

— Ну… думал, вдруг я попаду когда-нибудь на необитаемый остров и… Словом, готовился. На всякий случай.

Маша присвистнула:

— Невероятно.

Рино подобрал с земли ракушку и вернулся к дереву.

— А почему ты тогда про плот не сообразил? — недоверчиво прищурилась Маша.

— Ну, я когда мечтал, про плот не думал. Я хотел подольше на острове пожить, а потом хрюкнуть, когда надоест, и все.

Он продолжил колупать ствол дефективного дерева. Тут пока что хвастаться было нечем, работа продвигалась медленно.

— Слушай, а может, ну его, этот плот! Давай еще раз хрюкнем, вместе! Телевизионщики — это, конечно, хорошо, а спецслужбы — плохо, но… Я конкретно пить хочу.

— А до ночи дотерпишь?

— А что ночью?

— Ночью, наверное, дождь будет.

— Хм… Ты пророк?

Рино не ответил. Маша взяла ракушку и принялась за дело с другой стороны ствола. В конце концов, Маша была мутанткой и вполне могла обойтись день-другой без еды и воды. Она решила потерпеть до ночи.

К вечеру дерево было спилено. Ребята с трудом дотащили его до воды, предварительно обломав ветки. Маша настаивала на том, что одного дерева для маленького плотика им вполне хватит и на рассвете можно будет отправиться в путь. Но Рино возражал и уверял, что плот нужно делать на совесть. Они немного поссорились — в третий раз за день. Потом Маша поинтересовалась, чем они будут связывать бревна. Выяснилось, что нечем, лиан на острове не было. Они собрались было поссориться в четвертый раз, пока Маша толкала ствол в воду, чтобы «оставить этого придурка» и уплыть к телевизионщикам в гордом одиночестве, но тут… Но тут ствол дотолкался, и выяснилось, что он… тонет!

— Быть такого не может! — взвился Рино.

Проверили. Дерево тонуло. И ствол, и ветки, и даже листья — как только слегка намокали.

Потом солнце село.

Потом стало прохладно.

Потом холодновато.

А потом пошел дождь. Ливень.

Сначала они пытались укрываться под одеялом и подушкой, но вскоре все промокло насквозь.

— Какой же ты дурак, какой дурак, как-к-кой дур-р-ра-к-к! — стуча зубами, повторяла Маша. — Как можно было мечтать попасть на необитаемый ост-т-т-ров?!

— Я ж-ж-е не о н-н-настолько н-н-необитаемом м-м-мечтал! — слабо возражал Рино, мечтая теперь только об одном: чтобы поскорей настало утро и выглянуло солнце.