Этот чудный театр…

Ашот Левонович Григорян, 2014

Книга включает записки и размышления зрителя театральных спектаклей Юрия Петровича Любимова. При составлении записок был использован архив книг, статей, аудио- и видеодокументов, который автор собирал долгое время. Книга оформлена уникальными авторскими фотографиями, сделанными в 2011-2014 гг.

Начало

Осенью 1963 года в зале Щукинского училища впервые был представлен «Добрый человек из Сезуана» Б. Брехта — пьеса-притча в трёх действиях. Был задействован курс А. Орочко, который некоторые считали слабым. Актёры — З. Славина, Б. Хмельницкий, А. Демидова — составят ядро новой Таганки. Музыка студентов первого курса Б. Хмельницкого и А. Васильева станет удачной инициативой режиссёра. Она поддержит ритм спектакля в течение трёх часов, которые пролетят как мгновение.

«Генетический код Таганки» — так прозвали спектакль. Им началась и закончилась история любимовского театра.

Любимов выбрал это пьесу, так как тема была близка, волновала его и его студентов. Чего только стоит зонг «О власти и народе» («Шагают бараны в ряд»), а тем более — эта фраза:

Власти ходят на дороге…

Труп какой-то на дороге.

Э! Да это же народ!

И всё же, как ни глубоко было содержание пьесы, форма здесь явно преобладает. Это именно спектакль-манифест нового театра.

Публику поразила непринуждённость, свобода актёрской игры и музыкальность спектакля. В «Правде» Любимова поддержал Константин Симонов. «Спектакль в театральной Москве произвёл в то время взрыв разорвавшейся бомбы» (Высоцкий).

Естественно, было и недовольство со стороны представителей советской системы. Но дипломный спектакль стал таким весомым словом в искусстве, что начал жить своей продолжительной жизнью, многократно собирая полные залы. Известные физики, увидевшие спектакль, загорелись идеей организации театра в Дубне, но этого сделать не удалось.

Всё же чудо произошло, и буквально за несколько месяцев до вынужденной отставки Н. С. Хрущёва Любимову предложили стать руководителем сначала театра Ленкома, а потом — Московского театра драмы и комедии, открытого в 1946 году в дореволюционном здании на Таганской площади и находившегося в ту пору не в лучшей творческой форме. В ответ Любимов выдвинул знаковое для себя условие: он оставляет за собой право изменения состава труппы и формирования репертуара. Итак, в январе 1964 г. начались репетиции, и 23 апреля (в день рождения Шекспира) в здании на Таганке прошла премьера спектакля. С этой даты берёт свой отсчёт история Театра на Таганке — так вопреки государственным инстанциям театр назвали Любимов и актёры. И тому было много причин, главная из которых — менее формальное и ограничивающее, чем старое название, подчёркивающее окраинный, площадной характер театра.

На небосклоне классических — или, точнее сказать, соцреалистических — театральных постановок это оказалось потрясением, новым словом. Такого не было! Отсутствие штампов — вот залог успеха. Здесь актёр уже не просто вводится во внутренний мир персонажа, не просто переживает, но он ещё и в любой момент может превратиться в себя — в актёра, ведь он «играет», и значит, он полностью откровенен с залом и отсутствует пресловутая четвёртая стена. Это вызов десятилетиями насаждаемой системе Станиславского, которую Любимов и не признаёт как систему, так как выступает за свободу методов выражения в творчестве, где каждый одарённый режиссёр может разработать свой метод, отличный или частично основанный на изобретениях его предшественников.

«Добрый человек из Сезуана» — уверенная заявка на формирование нового театра со своей эстетикой. Любимов остерегался ярлыка «политического театра», он отмечал: «Я занимался эстетикой, расширением палитры (тем, какие краски можно прибавить в палитру), эстетикой в работе с пространством, в стиле». И потом добавил: «На самом деле я всю жизнь занимался прежде всего эстетикой, политикой — так, постольку-поскольку».

Это театр условный. Походка актёров углами должна была оставлять впечатление маленьких угловатых провинциальных улочек. Ведь и сцена была маленькой. Почти не было грима, простая одежда: первая серьёзная постановка, но уже с вполне сформированным стилем автора. Не удивительно, что из всех первых спектаклей Любимова до наших дней сохранился только «Добрый человек…».

«Для него каждый элемент сцены, стена, софит, кулисы, гримёрные — всё что угодно — это элемент театра, и он всё это использует, поэтому он может работать без всего, потому что всё сценическое оборудование для него — уже театр, и это для него не самоцель, а живой процесс любви и адаптации всего, что есть в театре» (Б. Бланк).

Аскетично оформленная театральным художником Бланком в вахтанговском духе сцена (эта была его первая работа) и огромный раскладной портрет улыбающегося мужчины интеллигентного вида в очках — это сам Брехт. Для обозначения мест — щиты с крупными надписями: «Табак», «Цирюльня», «Дешёвый ресторан», «Фабрика», «Суд» и так далее. Перед сценой, на самом верху — длинный щит: «Добрый человек из Сезуана».

Уже с этого спектакля становится понятно, что музыка играет в работах Любимова ключевую роль. Например, во время смены декораций она позволяет сохранить ритм спектакля. В будущем во многих спектаклях Любимов будет отталкиваться от музыки.

Благодаря частому изменению интонаций голосов актёров в течение спектакля, тотзвучит как музыкальное произведение и захватывающе экспрессивен.

Конец ознакомительного фрагмента.