Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена

Группа авторов, 2010

В сборник вошли афоризмы, глубокие оригинальные высказывания видных деятелей русской культуры XVIII–XIX веков: Ломоносова, Новикова, Фонвизина, Батюшкова, Пушкина и многих других. В большинстве своем это цитаты из произведений, неизвестных широкой аудитории. Они позволят читателю обогатить свой интеллектуальный багаж и дадут частичное представление о настроениях, бытовавших в общественной жизни той давней эпохи. Книга может быть полезна учащимся, журналистам, а также всем, кого интересует история отечественной философской мысли.

БОГ И ЧЕЛОВЕК

О Боже, что есть человек?

Что Ты ему Себя являешь,

И так его Ты почитаешь,

Которого толь краток век…

(М. В. Ломоносов, 2)

Не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже́ у самого Господа Бога, который мне дал смысл, пока разве отнимет.

(М. В. Ломоносов, 11)

Однако многие суть и в христианстве столько богонеистовые, которые нас клятвенно и ныне уверяют, что они, особливо в недугах, действительно видели рай и ад и что первый представлялся им прекраснейшим садом, преисполненным веселия, а другой преужасным котлом, клокочущим несгораемою некоею жирною материею, и что они при всем таком привидении, будучи с душою и телом на сем жилище, видели Бога, которого они и в гадании не познают, лицом к лицу, и дьяволов также… Словом, от невещественных привидений больше суеверия, многобожия и зла рождается в свете, нежели от каких других причин.

(Д. С. Аничков, 1, 2)

Простой и непросвещенный народ склонен к многобожию и закосневает в оном.

(Д. С. Аничков, 1, Положения)

Невежественные токмо народы понимают Бога страшным и неприступным в своих мыслях.

(Д. С. Аничков, 1, Положения)

Я связь миров повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна Божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь — я раб — я червь — я Бог!

Но, будучи и столь чудесен,

Отколе происшел? — безвестен;

А сам собой я быть не мог.

(Г. Р. Державин, 4)

Благоразумнейший монарх во своем выборе может ошибиться; но Всевидящий не может обмануться, следовательно, по справедливости можем мы то для себя великою честию почитать и тем гордиться, что Бог нас из многих других возможных веществ в человеков избрал, человеками создал и человеками сотворил.

(Н. И. Новиков, 5)

Итак, сия мысль, что Всевысочайшее существо беспрестанно об нас помышляет и преимущественно пред всеми другими творениями об нас печется, не долженствует ли вперять в нас почтение к самим себе?

(Н. И. Новиков, 5)

…За деньги самого Всевышнего Творца

Готовы обмануть и пастырь и овца.

Что дурен здешний свет, то всякий понимает,

Да для чего он есть, того никто не знает.

(Д. И. Фонвизин, 1)

Бог потому и всемогущ, что не может делать ничего другого, кроме блага; а дабы сия невозможность была бесконечным знамением Его совершенства, то постановил Он правила вечной истины для Самого Себя непреложные, по коим управляет Он вселенною и коих, не престав быть Богом, Сам преступить не может. Государь, подобие Бога, преемник на земле высшей Его власти, не может равным образом ознаменовать ни могущества, ни достоинства своего иначе, как постановив в государстве своем правила непреложные, основанные на благе общем и которых не мог бы нарушить сам, не престав быть достойным государем.

(Д. И. Фонвизин, 3)

Сам Бог в одном Своем качестве существа всемогущего не имеет ни малейшего права на наше повиновение… Все право на наше благоговейное повиновение имеет Бог в качестве существа всеблагого… Существу всеблагому может ли быть приятно повиновение, вынужденное одним страхом?

(Д. И. Фонвизин, 3)

…У кого чаще всех Господь на языке, у того черт на сердце.

(Д. И. Фонвизин, 4, 5, 4)

Святоше кто поверит,

Когда он с Богом лицемерит?

(В. В. Капнист, 7)

Что Богу нужды нет в молитвах, всякий знает,

Но можно ль нам прожить без них?

(И. И. Дмитриев, 6)

Я шел по улице и остановился перед печатным объявлением, приклеенным к стене одного дома; оно окружено было множеством отрывков старых и новых, оставшихся от объявлений, которые были в разное время приклеены на том же месте: одни были свежи, другие стары, третьи совсем истлели и позеленели от сырости. Это картина света. Здесь все для прохожего, для души человеческой. Все, и в частной и в общественной жизни; самые общества, века, империи и народы не что иное, как эти объявления для проходящего. Читай и пользуйся. Мир существует только для души человеческой. Бог и душа — вот два существа; все прочее — печатное объявление, приклеенное на минуту.

(В. А. Жуковский, 8, 20 января 1821 г.)

…Нужны катехизисы, то есть положительные догматы, которые бы удерживали библейскую беспредельность. Хороших у нас еще нет, но и везде были они поздним явлением. Оттого стражи Церкви запрещали вход в Библию без провожатых, то есть без комментариев и без проповедников.

(А. И. Тургенев, 13)

В одном я уверен: нам не время быть протестантами. Мы скороспелки легких умов…

(А. И. Тургенев, 13)

…Библия есть только закон нравственный, всеобщий источник законов частных и положительных.

(А. И. Тургенев, 13)

Моя судьба в руках у Бога:

И что мне может человек?

(Ф. Н. Глинка, 3)

Вечные законы установлены не для человека, но для человечества… Люди умирают, но человечество не ведает смерти.

(Ф. Н. Глинка, 8, 10)

Повинуемся судьбе не слепой, а зрячей, ибо она есть не что иное, как воля Творца нашего. Он простит слабость нашу: в Нем сила наша, а не в самом человеке, как говорят стоики.

(К. Н. Батюшков, 8)

Систематики забывают, что человек, сей царь, лишенный венца, брошен сюда не для счастия минутного, они забывают о его высоком назначении, о котором вера, одна святая вера ему напоминает.

(К. Н. Батюшков, 11)

Первый наш долг: благодарность к Творцу. Но для исполнения его надобно начать с людей. Провидению угодно было связать чрез общество все наши отношения к Небу.

(К. Н. Батюшков, 14)

Бог искупил человека. Искупленному человеку предоставлена свобода повиноваться или Богу, или диаволу, а чтоб свобода эта вынаружилась непринужденно, оставлен диаволу доступ к человеку.

(Игнатий, 1, О прелести, 1 часть)

Сновидения, посылаемые Богом, носят в самих себе неотразимое убеждение. Это убеждение понятно для святых Божиих и непостижимо для находящихся еще в борьбе со страстями.

(Игнатий, 1, О сновидениях)

Святый Дух действует самовластно, как Бог; приходит в то время, как смирившийся и уничиживший себя человек отнюдь не чает пришествия Его. Внезапно изменяет ум, изменяет сердце. Действием своим объемлет всю волю и все способности человека, не имеющего возможности размышлять о совершающемся в нем действии. Благодать, когда будет в ком, не показывает чего-либо обычного или чувственного, но тайно научает тому, чего прежде не видел и не воображал никогда…

Напротив того, при демонском явлении всегда предоставляется свобода человеку рассудить о явлении, принять или отвергнуть его.

(Игнатий, 1, О отшельнической жизни)

От Бога имеем и бытие, и пакибытие, и все естественные свойства, все способности, и духовные, и телесные. Мы — должники Богу! Долг наш неоплатам! Из такого воззрения на себя образуется само собой для нашего духа состояние, противоположное «мнению», состояние, которое Господь назвал нищетою духа, которое заповедал нам иметь, которое ублажил.

(Игнатий, 1, О прелести, 11 часть)

Не проси, если можешь не просить ничего у Бога; отдайся с самоотвержением в Его волю.

(Игнатий, 1, Зрение греха своего)

Напротив того, кто считает себя готовым к приятию благодати, кто считает себя достойным Бога, ожидает и просит Его таинственного пришествия, говорит, что он готов принять, услышать и увидеть Господа, тот обманывает себя, тот льстит себе; тот достиг высокого утеса гордости, с которого падение в мрачную пропасть пагубы.

(Игнатий, 1, Зрение греха своего)

Когда с тобою Господь, — надейся на победу: Господь не может не быть победителем.

(Игнатий, 1, О любви к ближнему)

Жертва, благоприятная Богу, — смирение сердца, сокрушение духа. С гневом отвращается Бог от жертвы, приносимой с самонадеянностию, с гордым мнением о себе.

(Игнатий, 1, О любви к Богу)

…Сын Божий, прияв человечество, сод ел алея Сыном Человеческим, и братию Свою, сынов человеческих, соделывает сынами Божиими.

(Игнатий, 3)

Первое пришествие Его было пришествием Искупителя… второе пришествие будет пришествием Судии для принятия отчета от человечества в поведении человечества относительно дарованного ему Богом божественного искупления.

(Игнатий, 4)

…Богу благоугодно, чтоб самовластие наше было испытано, куда оно приклонится.

(Игнатий, 5, 1)

Люди, произвольно следующие внушениям своего сердца, действующие самовластно, не престают при том быть и орудиями, слепыми орудиями Божественного Промысла, по бесконечной премудрости и всемогуществу этого Промысла.

(Игнатий, 7, 1)

Относительно правила молитвенного — знайте, что оно для вас, а вы не для него, но для Господа. Почему имейте свободу с рассуждением. При немощи убавляйте, при силе прибавляйте — и то и другое с умеренностию и осторожностию…

(Игнатий, 7, 5)

Христос, снисшедший на землю для грешников, а не для праведников, доселе пребывает невидимо, но вполне существенно между человеками, совершая великие знамения и исцеления, — будет, по неложному обещанию Своему, пребывать между нами до скончания века.

(Игнатий, 7, 60)

А ты хочешь определить законы действия милосердия Божия, говоришь: это согласно с ним, это ему противно! — Оно согласно или несогласно с твоим здравым разумом, с твоими понятиями и ощущениями! — Следует ли из того, что Бог обязан понимать и чувствовать, как ты понимаешь и чувствуешь?

(Игнатий, 8, 177)

Религии всегда учреждались и держались на горячем сердце и крепком кулаке.

(А. И. Герцен, 5, 4)

Призвание мышления в том и состоит, чтоб развивать вечное из временного!

(А. И. Герцен, 8, 2)