Девочка из черного мрамора

Ася Плошкина, 2021

Тамаре всего четырнадцать, а ее уже успели выгнать из двух школ. Родители думают, что девочке нужен особый подход, и устраивают ее в частный пансион. Балтийское море, живописный парк, старинный немецкий особняк должны пробудить ее творческие способности. В первый же вечер в школе Тамара, шагнув не в ту дверь, спускается в глубокий сырой подвал и поворачивает старый ржавый замок. После этого в ней просыпается дар художницы. Но ее рисунки удивительно похожи на работы девочки, жившей в особняке больше семидесяти лет назад. Тамара начинает слышать странные звуки. Ей кажется, что некое существо с черными крыльями и острыми когтями по ночам заглядывает в ее окно. Отважится ли Тамара вернуться в подвал, чтобы доказать себе и своим новым друзьям, что в особняке происходят жуткие вещи?

Глава 6. Помрачение сознания

Под ресницы пробивался свет, но Тамару снова потянуло в жаркую влажную темноту. По внутренней стороне век поплыли картинки-воспоминания, смазанные, обрывочные. Или не воспоминания, а сны?

Лестницы. Влажные серые стены. Сводчатые потолки. Огромный стальной монстр… нет, котел. Сквозняк, погладивший ей спину. Книги с плесенью на страницах. Кровь. Тяжелая, медленно открывающаяся дверь, и за ней что-то… Провал. Темнота. Бездна. Собственное скачущее дыхание. Коридоры, снова коридоры. Снова ступеньки. Боль в колене. Холод. Бледнеющая луна над верхушками деревьев. Влажная трава. Черные крылья.

— Как она? Придется звонить родителям. Я должен знать, что им говорить.

— Пока спит. Температура упала, в легких чисто. Обычная ОРВИ, ничего экстраординарного. Семь-десять дней, и будет как новая.

Один голос мужской, раздраженный и, кажется, знакомый, другой женский, Тамара его еще не слышала. Его хозяйка, напротив, говорила спокойно, даже как будто равнодушно.

— Она нас ужасно напугала. Спасибо, что так быстро приехали. Первый же день — и такой инцидент. Что это было?

— Лихорадка, на которую вовремя не отреагировали. Вы же помните, температура была за сорок. А она может давать и сильнейшую слабость, и обмороки, и помраченное сознание…

— Помраченное?

— Бред, галлюцинации.

— Понятно. Она поэтому убежала из здания?

— Этого я уже не могу сказать. Возможно, сначала убежала, а потом ей стало совсем плохо…

— Тамара!

Перед ней возникло лицо Озерова, взволнованное и озадаченное. Рядом с ним из пелены проступила невысокая женщина в белом халате. Врач. Тамара поняла, что все-таки расклеила тяжелые липкие веки. Что за большим окном светло. А сама она лежит на постели в комнатке с бледно-голубыми стенами.

— Как ты себя чувствуешь? — Доктор тут же шагнула к ней, внимательно заглянула в глаза, сжала пальцами запястье, чтобы нащупать пульс. Сняла с шеи фонендоскоп.

— Не знаю, я… — начала Тамара. И поморщилась, потому что слова царапали когтями ее горло, сухое и обожженное.

— Открой рот, пожалуйста. — Женщина потянулась к Тамаре со шпателем, и та послушно сделала все, что она просит. — Понятно. Ангина, — резюмировала докторша. — Я все-таки назначу антибиотики.

Потом она попросила Озерова выйти, послушала смущенную Тамару фонендоскопом, выписала ей длинный список лекарств и процедур, дала указания вплывшей в комнату сонной медсестре.

— Ну что ж. Выздоравливай. — Она убрала ручку в карман. — Приеду к тебе завтра.

Тамара кивнула, и голова откликнулась на это небольшое движение мучительной болью.

— Лежи, отдыхай, побольше спи. Побольше пей — лучше что-нибудь горячее. Если есть не хочется — не ешь.

Сквозь полуприкрытые веки Тамара видела, как докторша забрала сумку и вышла из комнаты. Рядом засуетилась медсестра: приложила к Тамариной шее инфракрасный термометр, дала ей выпить какую-то таблетку, поставила на прикроватный столик кружку горячего чая с лимоном, включила увлажнитель воздуха, который тут же начал выпускать клубы холодного пара.

— Отдыхай пока. Потом будем горло полоскать, — сообщила медсестра с каким-то совершенно неуместным энтузиазмом и тоже вышла.

Тамара утопила голову в подушке и действительно собиралась прикорнуть. Но на пороге возник Озеров. Он протянул ей смартфон.

— Твои родители. Хотят с тобой поговорить. Я рассказал, что ты вчера заболела.

Тамара приподнялась на локте. Из смартфона доносился мамин взволнованный голос:

— Тома? Алло! Тома…

— Мам, привет, — прохрипела Тамара, прижимая трубку к уху.

— Что с тобой случилось?! Все-таки температура поднялась? Я так и знала вчера. Я же говорила, давай сходим к медсестре! Может, нам с папой приехать?

— Нет, не надо, все хорошо. Мне получше уже.

— Уверена? Я разговаривала только что с врачом, она говорит…

— Мам, нормально. Меня лечат. Ну ничего такого, честно.

— Ладно. Я буду звонить несколько раз в день, узнавать, как у тебя дела. Кстати, что с твоим телефоном?

— С телефоном? — Тамара обшарила взглядом комнату, но ее вещей нигде не было. Только сейчас она поняла, что одета в белую хлопковую ночнушку в цветочек, на полу стоят одноразовые тапочки, как в отелях, а ее платье, кроссовки, колготки и телефон бесследно исчезли.

— Да. Мы пытались сегодня утром тебе дозвониться, но не смогли. Говорят, что абонент недоступен.

Тамара прикрыла глаза, пытаясь вспомнить. Вспышка, треск. Руки ползают по каменному полу, но ничего не находят. Дальше — темнота.

— Мам, прости, я, кажется, его потеряла.

На том конце раздался вздох.

— Ладно. Закажу тебе новый, а пока буду звонить в школу.

— Спасибо…

— Все, спи. И если у тебя что-то заболит или станет хуже, обязательно говори медсестре, хорошо?

— Да, да… Пока, мам.

Она передала смартфон Озерову, который на время разговора тактично вышел из комнаты и смотрел в окно в коридоре, а теперь вернулся.

— Ты заставила нас поволноваться. — Он опустился в кресло напротив ее кровати.

Упрека в голосе не было, но Тамара все равно насторожилась.

— Простите.

— Когда все стали расходиться по комнатам, учителя пошли вас проверять и поняли, что тебя нет. Мы обыскали все три этажа, подключили охрану. Но обнаружили тебя только под утро. В лесу, за зданием. Зачем ты туда пошла?

— Я не… Я не ходила! — Тамара, потрясенная, села на кровати.

— Но ты была именно там. Без сознания. — Озеров несколько мгновений разглядывал ее лицо. Потом спросил: — Ты, случайно, не ходишь во сне? Не лунатишь?

— Нет… То есть раньше такого не было…

— Ладно. А что вообще вчера случилось? Ты убежала из гостиной, а потом? Куда ты пошла?

Тамара наморщила лоб, и это движение мгновенно наполнило черепную коробку противной тянущей болью. Вопрос Озерова застал ее врасплох. И правда: где же она была? Вот она вылетела из гостиной. Вот решила искать медсестру и спустилась по лестнице. Вот лунный свет заливает холл и нежно касается черных крыльев ангела под лестницей. Потом пустой коридор и двери, двери… За одной из них… Плач? Крик? Мяуканье? На этом моменте Тамарины мысли и воспоминания начал заполнять густой жаркий туман. Она с трудом смогла выдернуть из него собственные ноги, спускающиеся по ступенькам, потом что-то большое и черное… Котел! И наконец маленькую дверку, за которой начиналась темнота. А дальше только вспышки фонарика, шелест книжных страниц, лязг открывающегося замка и бьющий в нос гнилой запах.

— Я…

Озеров смотрел на нее выжидающе, и Тамара чувствовала, что должна хоть что-то ответить.

— Я, кажется, спустилась в подвал. И заблудилась. Извините.

— В подвал? — Директор вскинул брови.

— Да. Там, где большой котел и за ним дверь. А дальше лестница вниз, очень глубоко. И потом вроде… Какие-то коридоры. И винные бочки. И книги. И еще одна дверь… — Тамара замолчала, увидев, как изменилось лицо Озерова. Он смотрел на нее с нешуточной тревогой — как на нездорового человека, который бредит.

— Тебе же мерили температуру? — осторожно спросил он.

— Медсестра сказала, что нормальная.

— Нужно померить еще раз. Я скажу.

— Зачем?

— Ты, наверное, что-то путаешь, Тамара. У нас действительно есть цокольный этаж, где раньше была котельная. Но больше никаких лестниц, коридоров и подвалов с винными бочками здесь нет.

— Как это нет? — Тамара приподнялась на локте.

— Просто нет. Я знаю каждый уголок этого здания, я платил за реставрацию и ремонт. И поверь, если бы здесь был подвал, о котором ты говоришь, я был бы в курсе.

— Нет! — Она замотала головой. — Я же видела! Я там была!

Озеров опустил взгляд, побарабанил ухоженными пальцами по колену:

— Я не сомневаюсь, что ты где-то заблудилась. И верю, что ничего плохого не хотела. Но у тебя вчера была высокая температура, ты плохо себя чувствовала. Поэтому…

— Хотите сказать, что я все выдумала?! — ощерилась Тамара. — Что это все бред и галлюцинации?

— Давай сделаем так. — Голос Озерова накатывал на нее ровными бархатными волнами. — Через пару дней, когда тебе станет получше, мы вместе спустимся в котельную и ты покажешь, где была. Если там и правда есть подвал, я позабочусь, чтобы его заперли и никто больше там не потерялся. Идет?

Тамара поджала губы и несколько секунд буравила лицо директора недоверчивым взглядом, который он стойко выдержал.

— Ладно, — наконец согласилась она.

— Ну вот и хорошо. А теперь отдыхай, не буду тебя больше тревожить. — Озеров поднялся с кресла и быстро глянул на циферблат «умных» часов. — Постарайся поспать, хорошо?

— Угу… — Тамара кивнула, положила голову на подушку и прикрыла глаза. Как директор вышел из комнаты, она уже не увидела — болезнь и лекарства мгновенно унесли ее в лабиринты беспокойных снов.